Однажды в понедельник (новая жизнь только с понедельника начинается) я решил взяться за ум. Что повлияло на моё решение, за давностью лет я не помню. Да это и не имеет значения. Возможно, вчера была лишняя рюмка, а возможно, её, рюмки, и не хватило. Итак, я начал новую жизнь! Буду учиться – решил я. Приехал на «Ленфильм», зашёл в кадры, попросил и получил направление в техникум, на экономический факультет. Зашёл подписать к начальнику. «Растёшь, – говорит он, – наш кадр!» «Это я твой кадр? Морда энкавэдэшной национальности», – подумал я, выходя из кабинета. Через час я был в технаре, через два вернулся, успев к началу съёмок. И вот однажды подходит ко мне некто и сообщает, что он мой будущий начальник, то есть директор кинокартины. Приказ о переводе подписан, завтра в 9 часов он меня ждёт. Он ушёл, а я стоял и думал: ну почему так прозаично? Я поднялся ещё на одну ступеньку, а этого никто не заметил! Ни туша, ни похлопывания по плечу, ни напутственного «так держать!» – Ничего! Обидно!

А завтра, без раскачки, первый съёмочный день. Мы снимали велогонку, но не нашу, а настоящую. Я это к тому, что на ход гонки мы влиять не могли. Перед выездом мой шеф предупредил меня: моё место – три метра от камеры. И вот мы втроём: я, режиссёр и оператор – приезжаем на место. Всё предельно просто. Операторская машина стоит метрах в пятидесяти от старта. Финиш – за сто километров, но нам столько не надо, уйдём в сторону, как только творцы решат, что хватит. И тут оператор решает, что для красивости надо бы кому-то махнуть на старте флажком. Видите ли, выстрел судьи его не впечатляет! Понятно, что этим «кому-то» оказался я. Не добегая нескольких метров до старта, слышу выстрел судьи. Старт! На меня несётся толпа – человек сто велосипедистов. Они опустили головы – так меньше сопротивление воздуха – и летят на меня! Не раздумывая прыгаю в кювет. Мешком. Правда, в полёте мне показалось, что лечу ласточкой. Встаю и понимаю: я практически как та самая берёзка во поле! Мне немножко не по себе. Прежде всего, я в первый же день умудрился нарушить приказ шефа. О каких трёх метрах от камеры разговор, если финиш за сто, причём километров!

При этом надо как-то исхитриться и оказаться на этом самом финише! И тут останавливается рядом мотоцикл-техничка и подбирает меня. Но он под номером десять, то есть не имеет права обойти техничку девятой команды. Я же стремлюсь попасть к своим и встать, как приказано, не далее трёх метров от камеры. Подъезжает к нам мотоцикл судьи-информатора. Он может двигаться по всей гонке. Я ему объясняю ситуацию и пересаживаюсь на ходу с заднего сиденья в коляску! Здесь я должен сделать отступление. Операторская машина – это «Чайка» или «ЗИС» (в девичестве «Паккард»), у которой за спиной водителя платформа, огороженная канатами. Использовали именно их по причине плавности хода. Итак, мы приближаемся к цели нашего короткого путешествия – операторской машине. Режиссёр понял, что я собираюсь проделать. По его реакции догадываюсь: консенсуса мне не видать. Режиссёр в весьма экспрессивной форме даёт мне понять, что состоит в близких отношениях не только со мной, но и со всеми администраторами Советского Союза! Понять его можно. А кто поймёт меня? Я обязан быть там и руководить. Чем? Да какая разница! Но ситуация тупиковая, если остановиться, гонка догонит и уже не будет возможности её обойти. Гонка идёт по всей ширине шоссе. Понимают это и мои спасители. Мотоциклист, невзирая на шумовое сопровождение, сравнивает скорость с машиной, я привстаю в коляске и… машина вдруг уходит вперёд под горку. Я провисаю между коляской и машиной! Спас меня второй судья, сидевший сзади. Вторая попытка: я опять привстаю в коляске, хватаюсь за поручень сначала одной рукой, вот я ухватился обеими руками, встал одной ногой на платформу машины. Творцы, прекратив меня материть, втаскивают меня к себе. Ноги мне изменяют, я сажусь на платформу и чувствую, что улыбаюсь. Один из творцов говорит другому: «Оставь его, пусть оклемается».

После съёмок шеф похвалил меня за смекалку, сказав при этом, что не следует так буквально его понимать. Самое ужасное ждало меня ночью, во сне. Мне снилось, как я проваливаюсь между машинами и никто не успевает прийти мне на помощь. Это «кино» я видел три ночи. Тяжек труд «каскадёра»!