Для чего нужен друг? Кто-то скажет: чтобы выпить – и будет, безусловно, прав. Чтобы денег занять – и тоже окажется прав. Чтобы было кому доверить главную тайну, не ту, которую главный буржуин выпытывал у Мальчиша-Кибальчиша. Такую «тайну» я выболтаю любому буржуину, даже не главному, и задаром. Я говорю о настоящей тайне, которую знаете ты и он, твой друг. А ещё нужен друг, чтобы можно было позвонить ему ночью и сказать «надо». Так случилось со мной. Ровно в полночь меня разбудил звонок. Звонил мой друг:

– Вставай, нужно ехать. Мои друзья сломались по дороге в Ленинград.

– Миша! Посмотри на часы – полночь. И излагай членораздельно как друзья сломались. Сломалась машина, на которой они ехали? – выдвинул я смелую гипотезу. – Где это произошло? Надеюсь, не в Москве?

– В Бологом, у них сломалось сцепление.

– В уме ли ты, буксировать машину 350 километров? Ладно, жди – еду, на месте разберёмся. Надо сказать, для поездки эти «чайники» (кто не помнит, так называли лохов-частников) выбрали самое неудачное время – начало весны. Ночью идёт снег, который утром превращается в кашу. Приехали на место. Эти пижоны купили новую, абсолютно сырую модель – «москвич Алеко», жалкое подобие «ситроена» семидесятых годов, – выполненную советским колуном. Ни о каком ремонте на месте речи быть не могло. Этой модели к тому времени успели наклепать несколько сотен. Запчастей к ней не было даже в Москве, а в Бологом её принимали просто за «иностранку». Буксировать я её тоже не мог: она была тяжелее моего жигулёнка вдвое. Тормознули КамАЗ. У него был трос, но старый и короткий. Поехали. Не стану вас грузить техническими премудростями. Перевести рычаг переключения передач в нейтральное положение было нельзя, как следствие – не работало отопление. Щётки дворника немного поработали от аккумулятора и встали. Картина маслом: по трассе едет грузовик на скорости километров восемьдесят, за ним на тросе, как консервная банка, привязанная к хвосту огромной собаки, виляя слева направо, – москвичок. Это вид, так сказать, сбоку. Теперь вид с места события, то есть с моего места, водителя. Машину швыряет из стороны в сторону. Холодно, перчатки не помогают, лобовое стекло залеплено снегом, летящим из-под колёс грузовика! Но всё-таки мы доехали! Как мне объяснить то блаженство, когда я оказался в горячей ванне? Наутро мы повезли наших друзей на моей машине обозревать красоты города. Я – за рулём, Мишаня – за гида. Ребята проголодались, и мы зашли в ресторан. Здесь я должен пояснить ситуацию. Один из друзей – статный красавец с гривой чёрных волос, вылитый Сергей Захаров. Другой – небольшого роста, очень пластичный, каскадёр из танцевального ансамбля. Это он выполняет всевозможные прыжки, к примеру, в казацких плясках. Итак. Не успели мы сесть за столик, как к «Серёже Захарову» подошли девушки, пригласили на танец, да так и увели его к себе за столик. Время идёт, розлито, а красавца нет! Он сидит в цветнике из явно приезжих девиц и наслаждается их вниманием. Девицы смотрят на него как на идола. Послали на выручку каскадёра. Он подходит к их столику походкой представителя секс-меньшинств, покачивая бёдрами, и сладким голоском говорит: «Милый, пойдём, тебя заждались!» Девы, опрокидывая столы и стулья, рванули к выходу, а следом за ними бежал официант, кричавший «а расплатиться?». Володя – так звали клона Захарова – был крайне недоволен: «Я вам таких тёлочек приготовил, а вы!» На что получил лаконичный ответ: «Какие девчонки? Уже полдень, а мы, как говорил Аркадий Исаакович, ни в одном глазу!» Пообедав в ресторане, мы продолжили экскурсию по городу, но то ли обед был скуден, то ли воздух города – слишком свеж: наши гости быстро проголодались – и мы пообедали повторно.

К вечеру наши гости и Миша (я был за рулём) так наобедались, что я счёл за благо везти их домой. И напоследок решил показать им «Аврору». Подъехали. Володя, увидев «Аврору», к моему удивлению, очень заинтересовался ею. Выйдя из машины, он сказал: «О, «Аврора»! Пойду посмотрю, может, там есть туалет». Понятно, что мысль о том, что это музей, святыня коммуняк, ему в голову прийти не могла. Он рассматривал колыбель революции как место, где есть туалет. Володя и Николай – так звали каскадёра – пошли к кораблю, я же приотстал, и зря. Подойдя к часовому у трапа «Авроры», Володя спросил:

– Туалет на корабле есть?

– На кораблях туалетов не бывает, только гальюны.

– А ты, салага, не умничай.

– Я не салага, приказ через месяц.

– Ты для меня вечный салага, я дембельнулся пять лет тому назад!

(Справка. Служил он в театре Советской армии, а в казарме был один раз, в день присяги.)

– Так я пройду в твой гальюн?

– Стоять! – рявкнул часовой и передёрнул затвор автомата.

Налицо была нешуточная ситуация. С одной стороны, подвыпивший актёр пытается пройти на охраняемый объект номер один, а с другой – обиженный часовой… Кошмар: его, почти дембеля, назвали, причём безнаказанно, салагой! А вдруг он решит проявить бдительность, пресечь проникновение на охраняемый объект, кстати, и лычку получить к дембелю. Нет, стрелять он бы не стал, а вот врезать покусителю на непорочность объекта – легко. Я, поняв это, не стал приближаться: он мог решить, что я спешу ему на подмогу.

И вдруг наш клон Захарова кладёт руку на ствол автомата и так ласково говорит часовому: «Слышь, сторож, а у тебя пост оборудован?» От такой наглости матросик даже не понял, что его опять оскорбили. «Конечно, вот телефон, на стенке распорядок ведения службы, вот ящик с песком. Всё по уставу». – «А уставной стакан где?» – «Какой стакан?» – «Гранёный, давай раскатаем пузырь за нерушимую дружбу между шнурками и сапогами!» Шнурками, как помните, звали матросов, а они всех неморяков – сапогами.

Ломался он недолго. И вот набережная Невы. У парапета на вечной стоянке застыл революционный крейсер. На противоположной от него стороне, метрах в двадцати, – Нахимовское училище, а из будки часового разливается: «Вставай, проклятьем заклеймённый…» Впоследствии оба не могли внятно ответить, что их подвигло петь «Интернационал». Посовещавшись, они выдвинули гипотезу о том, что распитие водки без закуся и из горла повлияло на репертуар. Я же думаю, что это место такое. Зона, как в «Сталкере».