Коле в жизни не повезло. С первой получки, известно, полагается выпить, а пить он не умел, потому всё и случилось.

Водяра закончилась, а парням мало, пошли на Литейный, а там магазины закрыты. А тогда на улицах стояли ларьки, в которых можно было остограммиться под котлетку или рыбки кусок. Так и ларьки закрыты. На углу Петра Лаврова была такая будка, около неё на скамеечке сидел дед в тулупе с берданой, спал, ясное дело. Гошка и говорит: “Ну, Николаша, ты проставляешься, тебе и стукать деда. Ты его выруби, по пузырю возьмём, нам хватит.” Гошке чего, он только отсидел, а у Коли от выпитого в голове ни одной мысли. Раз надо, значит, надо: стукнул деда по голове портсигаром, дед без звука лёг на тротуар.

Утром пошли разговоры, что деда того прихлопнули и грабанули ларёк, все до единого пузыря унесли. Гошка говорит: “Вали, Николаша, пока лягаши туда-сюда, ты вали. И Коля свалил по Комсомольской путёвке на целину.

На целине следующей весной началась голодуха, потому что степь развезло, ничего не подвезти. Ребята сговорились, дали дёру, а в Харькове их взяли и за побег с трудового фронта сунули по два года на той же целине.

Ну, вернулся Коля домой, пошёл работать.

Это одна сторона. Другая –это Шурка, Васькина сестра. Когда Ваську арестовали, следователь ей намекнул, что есть вариант. Она испугалась, пошла к матери, а мать сказала, что ради брата - можно. Ей тогда шёл четырнадцатый, тогда этим так рано не занимались. Но тут деваться некуда: брат.

Короче, Шурка сразу подзалетела, а следователь сказал, что он ни причём, потому что она потаскуха и валялась с кем попало. Ваське, само-собой, припаяли на всю катушку, а Шурка нашла себе курсанта из ВИТКУ и так стала “девочкой при ВИТКУ”.

Прошло несколько лет, пора было завязывать с курсантами и выходить замуж. А кто возьмёт? Крути- верти, всё равно станет известно про училище и ряды курсантов.

Их познакомил Гошка. Вот, мол, Николаша, стоящая девка, ни с кем ещё, обрати внимание. Подпоили Колю, ну и сами знаете… Она настаивала на замужестве, куда же, мол, я теперь, а тут Коля узнал про ВИТКУ. Понятно, Шурка в скандал; ах ты падла, воспользовался невинной девушкой, споил, скотина, и в сторону. Делаешь вид, что веришь всяким прохвостам, которые честную девушку помоями обливают. Ну, как надо…

А тут Гошка ей ляпнул про деда, которого Коля прибил за пузырь водяры. И она взяла Колю за рога: или ты на мне женишься или ты идёшь по “мокрой” статье, может, и лоб зелёнкой помажут. И Коля женился на Шурке.

Через шесть лет после этого у них был сын, она весила около полутораста килограмм, очень часто пила, приобрела кошмарную внешность, от неё дурно пахло. Они получили комнату в двухкомнатной квартире. Вторую комнату получил я.

Учился я на вечернем, приближалась моя первая сессия, мне было ни до чего.

Я глубоко оскорбил Шурку, отказавшись с ней выпить “за знакомство”. И потом долго пожинал плоды этого отказа.

С Колей отношения были полунейтральные, Шурка всё время старалась довести их до накала. И когда я спросил подпитого Колю, как это его угораздило жениться на такой, он всё выложил. У него, когда выпьет, голова не работает.

Я аж глаза вылупил. Как это можно терпеть рядом этакую тварь столько лет, спать с такой тварью! И так до конца жизни, ой-ой-ой! Ведь и развестись нельзя! Всю дорогу, мати моя! “Как ты терпишь?”-говорю. Хотя, конечно. Глупый вопрос: сидеть за убийство лучше, что ли? Тогда давали четвертак, а то и к стенке. А тут- за бутылку водки!

Я попытался представить себе тот ад, в котором живёт Коля. Но чтобы я сделал на его месте? Я бы сбежал, страна большая. Наверно, сбежал бы.

Постепенно, со временем, у Коли появилась идея явки с повинной. Она появлялась, когда он был трезвый, но становилось страшно, и он спасался бутылкой. Стоило ему увидеть Шурку, услышать её голос, как идея возвращалась. А можно ли не видеть и не слышать собственной жены, с которой живёшь в одной-единственной комнате? Спасаться можно только бутылкой. Так и доспасаться можно, гляди.

Не думаю, будто Коля понимал, что спивается. Скорее, Шуркино присутствие донимало. Скорее всего. Коля пришёл ко мне и торжественно, как на плацу, заявил, что, мол, терпенья больше нет, всё истратилось, он идёт завтра с утра сдаваться. С утра, последняя ночь дома.

Он пошёл, конечно, но для храбрости “принял на грудь”, его прогнал дежурный, сказав, что такие тут каждый день пачками, нажрутся, понимаешь, и приходят признаваться в массовых убийствах. Через недели две Коля ещё раз сходил, потом ещё раз, потом примелькался как-то, что ли. А потом какой-то офицер, который Колю видел несколько раз, согласился Колю выслушать. Запросил справку, и ошарашил Колю. Тот дед, оказывается, умер во сне, Коля стукнул мёртвого; ларёк ограбил Гошка; пока Коля работал на целине и отрабатывал два года, Гошка отсидел. Так что уж Гошка-то знал, что Коля никого не убивал. Скорее всего, дело в том, что первый свой срок он заработал вместе с Васькой, Шуркиным братом. И связи у них остались, это известно. А срок давности за две бутылки водки за двенадцать лет прошёл. Свободен, не мучайся. И всего хорошего.

Пришёл Коля домой, напился вдрызг. Что же получается, он так и должен с этой гадюкой дальше жить? Да ещё сын, ему не объяснишь. И жилплощадь, как разделить комнату в коммуналке надвое? А Гошка, сука, подох где-то на зоне.

Шурку он, конечно, пытался, избить, не получилось из-за разных весовых категорий: полусредний против супертяжа.

Коля запил, как говорится, вглуховую. И прожил после этого всего несколько лет.