К нам прислали около взвода студентов-медиков для прохождения военно-учебных сборов и принятия присяги перед госэкаменами. К нам они относились с

демонстративным презрением: они себя считали уже врачами, а мы были в их глазах жалкими солдафонами. Людьми недалёкого ума, которым пришлось тянуть лямку.

Чтобы они понюхали “тяготы и лишения воинской службы”, их сунули в кухонный наряд. Дежурным с ними пошёл я, мы тогда уже ходили в наряды в качестве сержантов.

Ужин прошёл нормально, я с поварами пошёл получать продукты на завтрак, а когда вернулся, увидел, что все студенты ходят в тапочках. ( Они все привезли с собой тапочки, чтобы вечером, “после службы”, ходить “по-домашнему”, хи-хи-с.) Спросил, где сапоги. А вон, говорят, и показывают: под окном около двух десятков пар кирзачей. А портянки? В котле варятся, говорят. Подошёл, посмотрел. В самом деле, в суповом котле портянок куча. И рядом стоит студент с палкой и перемешивает портянки.

Я взвыл: “Да вы что, парни, ох…ли, что ли?! Немедленно выбросите это дерьмо и прокипятите котёл!” Да ты, говорят, просто тупой, это же дезинфекция, мы же врачи. Не можем же мы целыми днями ходить в портянках, как солдафоны. Они же воняют.

Не знаю, чем бы это кончилось, да пришёл дежурный по части с обходом. В чём дело, что за шум, а драки нет? С шуточкой, весело ему. Показал ему портянки в котле – и он сразу стал красным от злости. ”Вы с ума сошли, что вы делаете, почему не выполняете распоряжений дежурного?” А те ему по - новой о том, что они врачи и это

гигиеническая процедура. А этот всё палкой портянки перемешивает. Дежурный на повышенных тонах: “Я вас арестую за нарушение воинской дисциплины, отправлю на гауптвахту!” И всякие трали-вали. При том, что арестовать их он не имеет права, они присягу не принимали. И он об этом знает. А что делать, наряд менять?

Ну, наряд менять не стали, портянки извлекли, котёл дважды прокипятили. Но ухайдокался я с этими “врачами” не дай и не приведи. Но эхо было.

Конечно, доложили КП. И они с Батей решили, что очень неплохо устроить им

небольшой марш - бросок. Маленький такой, километров на тридцать. В “сидор”, как обычно, по двадцать кэгэ песку, пехотную “упряжку”, сапёрную лопатку на задницу, каску на башку – и вперёд. И сними пустить наш взвод для поддержки, потому что они все передохнут на дистанции броска. А командиром с ними – нашего помкомвзвода под надзором ротного и полкового врача в “стрекозле” сзади.

Они, конечно, таки передохли все. Помогай - не помогай, а двигаться надо, темп задавали мы. .А уж мы за год набегались. Так что они просто ложились на землю, несмотря на команду помкомвзода: “За мной, бегом марш!” Потом один недоумок вытащил штык - нож и попёр на него. И получил в лоб, под каску. Остальные остервенели и всей кодлой полезли на старшего сержанта. Вот идиоты!

Наш командир полка сказал, что тот, кто побьёт старшего сержанта Завалишина, поимеет десять суток отпуска. Он обеспечил ему ежедневные схватки с желающими съездить домой. Правда, никто не съездил.

Нам влезать он не разрешил. Не знаю, насколько он их жалел, только они ещё лезли на подъехавших ротного и полкового врача, которых мы с удовольствием прикрыли. Короче, ай…

Приехали родители потерпевших, был трибунал. Дело об издевательстве старшего сержанта Завалишина и его подчинённых над студентами. “Жертвы жестокого

избиения” подтвердили, что старший сержант всё время повторял: “За мной, бегом марш!” Прокурор сказал, что эта команда означает “делай, как я”, то есть, никакого издевательства не было, а была групповая попытка избиения своего командира при исполнении им служебных обязанностей. Командир же имеет право заставить военнослужащего выполнить своё приказание любым способом, вплоть до применения оружия. Согласно Устава. А то, что взвод молодых дураков не смог справиться с одним, говорит о высоком уровне подготовленности старшего сержанта Завалишина.

Короче, сказал прокурор, предлагаю считать группу студентов не прошедшими Военно - учебные сборы, к принятию присяги не допускать. И следовательно, к госэкзаменам – тоже. Мамочки мои!

И далее, сказал прокурор, следует призвать их на срочную службу сроком на три года. После которой, если руководство института сочтёт возможным, они могут быть допущены к госэкзаменам.

Как родители запрыгали, ай-ай-ай! Что было, что было!

Завалишин сказал, что зла на них не держит, они просто умственно недоразвитые. После чего нам всем приказали выйти. Что там было, не знаю, только студенты стали шёлковыми до самого окончания их сборов.