В этот день, как и во многие до него, ничего существенного не случилось. Разве что погода выдалась на диво ясной и на радость сухой. В укромных местах стоически дотаивал грязный, как намеренья скотоложца, снег. Вороны на деревьях громко обсуждали свои по большей части незаконные воровские дела. Коты грелись на солнышке, вспоминая недавно прошедший март и свои личные за данный период времени достижения. Государь же с присными, облаченными в одинаковые синие халаты, решительно и деятельно боролся за чистоту.

— ... ибо субботник есть не только что проведение времени в бесплатном ненаемном труде, но и в целом а также где-то в общем деятельное превзойдение собственной архилености! Потому как не за награду и не из страха ради работаем, а по зову осознанной необходимости чистоты.

Наклоняясь за мусором отнюдь не реже других, государь одновременно читал исполненную личного убеждения лекцию о пользе труда.

— Человек как нравственно-моральное существо завсегда должон окружать свое бытие не токмо и не стокмо жизненными удобствами, скока бережливо сберегать то, чем от зверства фаунического отличен. А именно ...

Государь задумался в неудобной позе. Правая рука его в садовой перчатке сжимала ручку наполненного прелыми листьями ведра. Левая самостоятельно, но несколько бесцельно шарила по мокрой земле. Меланхолический шут, занятый скорее укаблучиванием пространства, чем его очищением, выразил свое, несколько отличное мнение.

— А я так думаю, надежа, что мусорить надо меньше. Ты вон по осени конфетных оберточек нашвырял, а теперь спину ломишь, сбираючи. Да еще, понимаешь, философа по капле из себя давишь. Вместо чтоб просто-напросто не сорить.

— Это ты лучше к себе с воззванием обратись! — ответствовал ему царь, — Окурок-то чей вон в кусту валяется? Что-ли мой? Дак вроде я в табачном дымлении не замечен. По детству пробовал, каюсь, за что детским же троном по выпуклым местам был отхожен. А боле не пробовал. Так что, как говорится, на себя, кума, вылупись...

— Да будет вам! — вмешалась царица. Привычная к однообразному труду, она работала ловко и эффективно. В отличие от царевны, которую сильно отвлекало пение птиц и яркая синева неба. И в отличие от бояр, которые больше охали, чем утруждались, и чаще приседали, чем нагибались.

Затем был обед, малопримечательный в смысле поданных блюд и довольно бледный в отношении застольных бесед. Разве что государь, допивая редечный сок, заметил, что употребление данного напитка есть ни что иное как оральная клизма, а потому должна быть запрещена Гаагской конвенцией. Потому что, как он сказал, введение витаминов в организм через "не хочу" угнетает личность, а также прованивает и без того душную атмосферу ротовой полости человека. На что царицей было отвечено, что коли так, то в следующий раз сок будет подан не редечный, а березовый из поленьев. К чему шут тут же присовокупил свое мнение о том, что и блины в таком случае проще не жарить, а собирать в поле. И пространно, с удивительным знанием тонкостей, рассмотрел преимущества бычьих перед коровьими. После чего впечатлительная царевна, покидая помещение, ошиблась и отодвинула не свой стул, а всеобщий стол вместе со всеми за ним сидящими.

А потом был отдых. А потом полдник. А потом день плавно перетек в вечер и завершился. Не оставив в истории ни следа.