Вот уже более тридцати пяти лет я живу на Икше, в четырехэтажном доме на берегу Икшинского водохранилища. Этот дом был построен в 1979 г. как Дом творчества кинематографистов. Он представляет собой кооператив, который был построен группой деятелей кино.

Своему существованию дом во многом обязан киноактеру Всеволоду Санаеву, с которым я как-то подружился. Санаев и в жизни был похож на свои роли, такой правильный, справедливый руководитель. Не начальник, не барин, а руководитель. Санаев отдал много времени тому, чтобы получить под застройку землю, выработать проект, начать стройку. Дом строился долго и тяжело. Строительные материалы тогда купить было невозможно. Чтобы получить трубы для канализации, к Л. И. Брежневу была направлена группа кинозвезд. Генеральный секретарь партии, неравнодушный к женскому полу, велел трубы нам предоставить. Наконец, дом был построен, и под его крышей собралось много творческих людей. Здесь поселились Николай Крючков, Всеволод Санаев, Савва Кулиш, Эмиль Брагинский, Эльдар Рязанов, Иннокентий Смоктуновский, Глеб Панфилов, Инна Чурикова, Валентин Черных, Василий Катанян, Инна Генц, Нея Зоркая, Алла Демидова и многие другие.

Алла Демидова уже сделала наш дом литературным фактом. Она много пишет о нем в своей книге «Бегущая строка памяти» (2000). Кстати сказать, именно Алла как-то назвала Москву «разлучницей». В этом большом городе люди часто разлучаются из-за больших расстояний, повседневной занятости. В противоположность Москве я бы назвал Икшу собирательницей. В этой маленькой природной нише собирались и общались люди, которые не могли так свободно встречаться в Москве. Здесь можно было увидеть Николая Крючкова, терпеливо сидящего с удочкой на берегу озера. Или Смоктуновского с лопатой на плече, или Аллу Демидову, которая вместе со своей подругой Неей Зоркой отправлялась в лес по грибы, или Микаэла Таравердиева, рассматривающего со своего балкона проходящих с помощью телетрубы.

Каждый занимался тем, что ему нравилось, общался с тем, кто ему был близок и симпатичен. Я, например, научил своих соседей по дому стричь траву, благо территория вокруг нашего дома грандиозная и совершенно неухоженная. Поначалу мы парковали машины прямо у подъезда дома. В результате дом был окружен масляной ветошью, лужами машинного масла и мазута. Пользуясь тем, что тогда я был председателем правления, я запретил парковку вблизи дома, посеял там канадскую траву и постоянно стриг ее с помощью газонокосилки. Сначала на меня смотрели как на сумасшедшего и крутили пальцем у виска, глядя, как я в очередной раз кошу траву. Но потом всем понравилось и наш дом на Икше взял на вооружение известную английскую традицию выращивать газон.

Рядом с нами были дома наших первых космонавтов. По полям мимо наших окон носился верхом на коне Святослав Федоров, который старался построить в масштабе всей России «народный капитализм», а когда это у него не получилось, он построил замечательные коттеджи для сотрудников своего института. Рядом была спортивная база Метрополитена, которую Владимир Иосифович Солонцов, прекрасный предприниматель и организатор, превратил в фешенебельный подмосковный курорт с конюшнями, банями, теннисными кортами.

Я благодарен Икше за то, что здесь я познакомился и подружился с несколькими выдающимися, на мой взгляд, людьми. Прежде всего с Иннокентием Смоктуновским, которого считаю одним из лучших актеров нашего времени.

Я встретился с ним тогда, когда он был уже в зените заслуженной славы, после того как он великолепно сыграл роли Гамлета, Мышкина, Моцарта, царя Федора. Он никогда не играл, как это делают многие актеры, самого себя. Иннокентий Михайлович обладал замечательной способностью перевоплощения. Несмотря на заслуги, в жизни он был прост и непритязателен. Ко всем, даже незнакомым людям, он обращался с ослепительной и обезоруживающей улыбкой. На Икше свободное от съемок и спектаклей время он проводил на огороде, копался в земле, выращивал цветы, привозил с полей огромные камни.

Я жил с ним на одном этаже, и наши пути часто пересекались. Я приглашал его к себе, и мы проводили время за бутылочкой виски или вина. Кеша, как его звали все, был замечательным рассказчиком. Он увлекательно говорил о бурных днях своей молодости, о первых ролях в театре. Но часто разговор переходил на философские темы, о жизни и смерти. Он сказал мне, что часто посещает деревенское кладбище на вершине холма, где высится церквушка, в которой похоронен отец А. В. Суворова, и хотел бы, чтобы его похоронили здесь. Это желание его так и не исполнилось.

Иннокентий Михайлович был замечательным русским актером, но его слава выходила за пределы России. Однажды я сидел в Уэльсе у стен старинного замка Манорбир и разговаривал с моим другом, художником Филипом Саттоном, действительным членом Королевской академии искусств. Речь шла о Шекспире и его постановках. «Лучший Гамлет, которого я когда-либо видел, был русским актером. Я смотрел его игру в кинотеатре и никогда не забуду», – сказал мне Филипп. Оказалось, что речь шла о Смоктуновском. Филипп был приятно удивлен, что его любимый актер – мой сосед по Икше. Кеша был бы искренне рад, узнав, что у него есть поклонники на другой стороне света. Мне не удалось передать ему восторженные впечатления моего английского друга – когда я вернулся на Икшу, его уже не было в живых.

На Икше мы с женой дружили с Микаэлом Таривердиевым. Микаэл был большой души человек, обладавший широкими интересами, огромным музыкальным талантом. Его песенное творчество, в особенности музыка к кинофильмам, до сих пор на слуху. Но помимо этого он сочинял серьезную музыку, в частности органный реквием «Камо грядеши?» по мотивам трагедии в Чернобыле. Он увлекался виндсерфингом и заразил меня этим спортом. Мы поставили на берегу водохранилища маленький металлический гараж, в котором держали паруса и доски. Он стал для нас морским клубом. Когда начинал дуть хороший ветер, мы выходили на воду и бороздили водохранилище. Наверное, со стороны это было красивое зрелище.

Вскоре к нам присоединилась Вера, музыковед из газеты «Советская культура». Она приезжала брать интервью у Микаэла. Скоро Вера стала членом нашего небольшого коллектива, а потом женой Микаэла. Помню, что в первое свое посещение Икши она чуть не утонула, и пришлось возвращать ее к жизни. Вера оказалась не просто хорошей женой, но хранительницей наследия Таривердиева. Она регулярно проводит международные конкурсы органной музыки, которые с годами становятся всё популярнее и популярнее. В 2004 г. Вера издала автобиографию Микаэла «Я просто живу». Вместе с ней мы провели органный концерт музыки Таривердиева в Кембридже в маленькой часовне Чёрчилль-колледжа.

К сожалению, наш морской кубрик много раз грабили, уносили наши доски и паруса. Микаэл очень переживал по этому поводу, огорчался как ребенок. Мы вновь покупали доски, и нас вновь грабили. Поэтому заниматься серфингом стало на Икше невозможно. Впрочем, и сама идея творческого загородного клуба на Икше терпит кризис. Многие его члены ушли из жизни, другие продали свои квартиры, которые достались состоятельным «новым русским». От старой, милой, творческой Икши, где мы постоянно общались друг с другом, остался лишь альманах «Икша», подготовленный и изданный Наташей Карасик.

На Икшу обычно приезжают наши друзья из-за границы. У меня здесь побывали друзья из Америки, Англии, Уэльса. Летом для них Икша с бесконечным лесом и огромными полями кажется раем. Зимой здесь довольно холодно и, чтобы добраться до нашего морского кубрика на берегу водохранилища, порой приходится ползти на животе по снегу. Как-то в гости к нам приехал Ник Мэси-Тейлор, профессор антропологии из Кембриджа. Несколько последних десятилетий он каждый год работает в Африке. К африканскому климату он привык. Но к подмосковным морозам он так и не мог адаптироваться. Я арендовал ему для прогулок «тройку», запряженную в санки. И хотя в «тройке» была только одна лошадь, это было прекрасное путешествие по подмосковным лесам.

Другим гостем, посетившим нас суровой московской зимой, был профессор из Оксфорда с женой. Мы пригласили их в нашу маленькую сауну на берегу водохранилища. Там я продемонстрировал хрупкой англичанке русскую традицию париться с помощью веников. Ей она очень понравилась. На следующее утро она отправила в Оксфорд открытку, в которой писала, что впервые в жизни ей понравилось, когда ее били прутьями.

Жили у нас на Икше и художники из Уэллса – Артур и Бим Джирарделли, которых сегодня уже нет с нами. Они уходили с утра на этюды в поля и возвращались с акварельными зарисовками русского пейзажа. Каждый год они проводили один месяц в Венеции, где писали красочные пейзажи с дворцами и гондолами. Они приглашали и нас в Венецию, но мы туда так и не добрались. Зато неоднократно бывали в их доме в Уэльсе.

Сегодня на Икше из людей творческих профессий остались немногие – Алла Демидова, Глеб Панфилов и Инна Чурикова. Но растут дети кинематографистов и тоже становятся актерами и режиссерами. Может быть, они будут противостоять натиску денег на нашу кинематографическую общину. Но похоже, что большинство из них предпочитает жилье на Лазурном берегу или Флориде.