Многие, с кем я встречался и дружил в Москве, были грузинами, как Мераб Мамардашвили и Булат Окуджава, или родились и воспитывались в Тбилиси, как Микаэл Тараведиев. Грузия и в моей жизни сыграла большую роль.

Четверть века назад нельзя было представить Грузию страной недружественной и даже враждебной России. Слишком много общего было между нашими странами и в истории, и в наше время. Но факт есть факт. Грузия становится дрейфующим континентом, удаляющимся от нас, уплывающим в НАТО, в Америку. За последние годы руководители страны выплеснули на Россию столько ненависти, столько отчуждения, сколько не выказывала вся Прибалтика, которая имела моральное право нас не любить. Русская армия оккупировала Прибалтику, но она веками защищала Грузию от ее врагов. Откуда же столько ненависти? И куда девалась извечная любовь между Грузией и Россией?

Тем не менее мне лично Грузия дала очень многое в постижении богатства и разнообразия культур. Грузия всегда была культурной нишей для России, для изгоняемых из России поэтов, так же как и Россия давала грузинам образование, работу, социальную перспективу. Можно вспомнить хотя бы, как грузины принимали у себя опального Бориса Пастернака и других русских поэтов. В Грузии я встречал много одаренных художников, актеров, музыкантов, мыслителей. Это – моя Грузия, которую не поглотит НАТО, которая не станет еще одним штатом Северной Америки. Об этой Грузии мне бы хотелось рассказать.

Впервые я поехал в Грузию как руководитель студенческой стажировки. В то время, когда я преподавал на кафедре истории искусства, между МГУ и Тбилисским университетом существовал договор о студенческом обмене. Студенты-искусствоведы МГУ приезжали на летнюю практику в Грузию и знакомились там с памятниками архитектуры. На территории Грузии христианские храмы появились уже в IV–V вв. Они разбросаны в малодоступных горах и в живописных долинах на побережье Черного моря. Такие храмы, как Самтависи, Болниси, Атени Сиони, Гелати, Алаверди, Сигнахи, Икалто являются шедеврами не только грузинской, но и мировой архитектуры.

Вот эти памятники и были предметами изучения наших студентов. Я в качестве преподавателя возглавил одну из таких экспедиций. Дело было довольно рискованное. Появление двадцати юных и белокурых девушек не могло остаться незамеченным в Тбилиси. Но Тбилисский университет делал всё возможное, чтобы студенческая практика проходила успешно. Он предоставлял общежитие, автобусы, лекторов. Студентки имели возможность хорошо изучить на практике христианские крестокупольные храмы самых разных эпох, снять их планы, сделать замеры, фотографии. Наша летняя практика прошла успешно, без всяких эксцессов. И у нас появилось много друзей среди грузинских искусствоведов. В то время я познакомился с Нодаром Джамберидзе, директором Института искусствознания, Тенгизом Парадзе, президентом Академии художеств.

В дальнейшем я неоднократно приезжал в Тбилиси, читал лекции в университете. Директором Института философии был замечательный человек Николай Зурабович Чавчавадзе. Несмотря на свой высокий пост, это был простой и общительный человек. Его всегда окружали коллеги и друзья. Среди них были Гиви Бакрадзе, Константин Арчвадзе, Зураб Кикнадзе, Тамаз Кандарелли. Нико Чавчавадзе жил в «правительственном доме» в престижном районе Ваке. В его холостяцкой квартире мы часто собирались, беседовали об искусстве и эстетике, спорили, пели песни. Нико любил петь русские песни, мы – грузинские. В Тбилиси незадолго до своей смерти вернулся Мераб Мамардашвили, он хотел теперь постоянно жить в Грузии. Я часто посещал его тбилисскую квартиру, виделся с его сестрой.

Я счастлив, что познакомился и подружился с замечательным человеком – музыковедом Евгением Мачавариани. Он работал на тбилисском телевидении, вел программы по музыке. Его программа о джазе была в особенности популярна. Когда мы гуляли с Женей по проспекту Руставели, то к нему подходили и даже становились перед ним на колени совершенно незнакомые люди. Такова была его популярность как пропагандиста классического джаза. Вся Грузия слушала его передачи. Но Женя занимался не только джазом. Его мечтой было организовать своеобразный грузинский Байрёйт. Ему удавалось проводить в городе Телави фестивали камерной музыки, на которые приглашались музыканты и дирижеры из многих стран. Идея заключалась в том, чтобы музыканты и публика жили вместе в одной гостинице и общались друг с другом. Мы с женой приезжали на эти концерты в Телави; этот древний город на глазах превращался в центр европейской музыки. Позднее в центре Тбилиси было построено величественное здание филармонии и Мачавариани стал заместителем ее директора. Он и здесь организовывал замечательные концерты.

Мы с Женей и его польской женой Ханной часто путешествовали по Кахетии, пользуясь попутным транспортом, останавливаясь в маленьких гостиницах, посещая церкви, встречаясь с простыми кахетинцами, дружелюбными и гостеприимными людьми.

Тогда же мы с женой совершили поездку в Гори, город, где родился Сосо Джугашвили, ставший впоследствии И. В. Сталиным. (Кстати, в этом городе родился и Мераб Мамардашвили.) Здесь находится музей великого вождя народов. Музей представляет собой роскошное здание в стиле венецианской архитектуры, со множеством колонн, арок, залов. Перед дворцом стоял убогий домик, принадлежащий семье Джугашвили. Внутри висела семейная фотография, на которой были изображены отец – сапожник, мать и черноволосый подросток с перекошенным ртом. В то время Сосо был семинаристом, изучал Закон Божий и был любимым учеником священника. Отец был зарезан в пьяной разборке на улице Гори. Мать прожила долгую жизнь, но отказалась приехать к сыну в Москву. Она была разочарована в своих мечтах. Говорила сыну: «Я мечтала сделать из тебя священника, а ты стал русским царем».

Во дворце при главном входе стояла огромная скульптура вождя. Так что каждый входящий в музей должен был прошмыгнуть у смятых сапог великого человека.

Внутри музей поражал отсутствием каких-либо документов. Все его экспонаты представляли фотографии и картины вождя – молодой Сосо гуляет в горах, вот он без усов, а вот уже с усами, во френче и сапогах. Поразительно, что вместе с портретами Сталина висели и портреты его жертв.

Правда, нам повезло. На одном из стендов мы обнаружили письмо Иосифа Виссарионовича дочери Светлане, переписанное от руки на листке бумаги. В то время Светлана эмигрировала из России, и, очевидно, устроители музея попытались показать, как хорош был отец и как неблагодарна была его строптивая дочь. Письмо это было замечательным и по содержанию, и по стилистике. Я привожу его по памяти в несколько сокращенном виде:

«Дорогая доченька!

Кто тебе сказал, что я тебя совсем забыл? Приснится же такое человеку. Советую не верить снам!

Ничего, что ты родила преждевременного ребенка. Государству нужны люди, даже если они недоношенные.

Твой “папочка”».

Почему-то слово «папочка» было в кавычках. Как то страшно было читать письмо человека, который в своем внуке видел существо, нужное не ему, а прежде всего государству. Впрочем, точно так же он относился и к своему сыну, попавшему в плен. Он отказался его освободить в обмен на пленного немецкого генерала, сказав при этом сакраментальную фразу: «Я простых солдат на генералов не меняю». Сын, как известно, был расстрелян.

Гори – замечательный город, в нем есть древнее пещерное поселение. Он живописно окружен горами. Но этот город фатально отмечен дурной приметой – рождением человека, который не верил в людей. Он должен был стать священником, стал диктатором, поразившим своей жестокой волей и цинизмом весь мир в ХХ в.

В Грузии всегда было много творческой интеллигенции – философов, поэтов, художников. Я помню свое первое знакомство с творчеством Николая Пиросманишвили (Пиросмани), Давида Какабадзе. Я застал в живых чудесного художника Элечку Авхледиани, которую мы посещали в ее доме, стены которого были увешаны замечательными картинами. Позднее я познакомился с талантливым художником Зурабом Нижарадзе, который писал женские портреты в ренессансном стиле. Мы с ним встречались не только у него в мастерской, но и на теннисном корте.

Должен сказать, что каждый приезд в Тбилиси был для меня праздником. Это были встречи с друзьями, с искусством, наконец, с замечательными грузинскими традициями, роскошным столом, руководимым тамадой, замечательным многоголосным мужским пением, которое нельзя встретить ни в какой другой стране мира. Тбилиси часто называли «маленьким Парижем». Я подолгу жил в Париже, но никогда не чувствовал себя таким счастливым, как в Тбилиси.

Сегодня я не могу понять, что происходит в Грузии. Может быть, надо было бы туда съездить, встретиться с друзьями? Я не в состоянии понять, что молодой человек по имени Саакашвили может изменить судьбу своего народа, американизировать его, превратить свою сельскохозяйственную страну в реплику индустриальной, психически и социально неустроенной Америки. Конечно, надо учиться всему лучшему, что есть в мире. Америка может дать миру урок, это страна, которая создала демократическое устройство вопреки всем трудностям, окружавшим ее. Но можно ли повторить ее опыт? Я в этом сомневаюсь. Гораздо проще найти «лицо врага», чтобы хотя бы перед выдуманной угрозой объединить нацию. Саакашвили объявил извечным врагом Грузии Россию и построил на этом свою международную политику. Очень жалко народ Грузии. Вожди приходят и уходят. Саакашвили уйдет, переедет в Америку, а грузинский народ, в том числе миллионная грузинская диаспора, живущая в Москве, будет страдать. Трудно себе представить какую-либо другую нацию, столь неспособную к процессу американизации. Мне кажется, современная Грузия, отказываясь от дружбы с Россией, идет ошибочным путем, который может привести страну к трагедии.