Моя профессиональная деятельность связана главным образом с преподаванием. Приходилось читать лекции в самых различных учебных заведениях – МГУ, Институте международных отношений, Педагогическом университете, Международном университете, Суриковском институте, Российском государственном гуманитарном университете, в нескольких университетах США и Англии. Преподавательская деятельность отнимает много времени, но она нужна для того, чтобы чувствовать связь со временем, ощущать настроения и интересы молодых людей, идущих в науку.
Помимо преподавания основные мои занятия связаны с написанием и изданием книг. Начиная с 1965 г. я издал около 40 авторских книг и примерно столько же антологий, хрестоматий по философии, эстетике, музыке, поэзии, спорту. Очевидно, страсть к издательскому делу возникла у меня как реакция на то время, когда, будучи студентом, я ощущал недостаток книг по истории философии и культуры. Должен признаться, я потратил много времени и энергии на то, чтобы заткнуть бреши в отечественном гуманитарном образовании. Не знаю, удалось ли мне это сделать, но точно знаю, что мои книги для многих будущих исследователей служили учебными пособиями. Я имею в виду такие мои издания, как «Эстетика Ренессанса» (1981–1982) в двух томах, «Памятники мировой эстетической мысли» (1962–1965) в пяти томах, «Памятники музыкальной мысли» (1961–1981) в семи томах, «Идеи эстетического воспитания» (1981) в двух томах, «Русская литературная утопия» (1986), «Вечер в 1917 году. Утопия и антиутопия в русской литературе XX века» (1990), «Трактаты о любви эпохи Возрождения» (1993), «Русский Эрос, или Философия любви в России» (1991) и др. Все эти книги сопровождаются моими вступительными статьями и комментариями.
К сожалению, далеко не всё, что я предполагал издать и над чем работал, вышло в свет. Работая двадцать лет над изданием памятников музыкальной эстетики и теории, я планировал завершить серию объемистым томом, в котором обобщались бы все предшествующие издания. Но издательство «Музыка» по каким-то совершенно непонятным причинам отказалась от этого издания и готовая уже рукопись погибла. То же самое произошло с серией книг по философии любви, подготовленной мной для «Книги», в прошлом очень хорошего издательства. В этой серии планировались книги по эротике Востока, европейской философии любви от античности вплоть до современности. Но издательство, заказав мне эту серию, закрылось, и из всего уже подготовленного мне удалось уже в других издательствах опубликовать только две книги – по итальянскому Возрождению и русскому Эросу. Всё остальное осталось только в рукописях и проектах, которые я до сих пор храню, поскольку, как известно, «рукописи не горят». Не увидели свет подготовленные мной антологии «Ницше в России», «Розанов в русской критике», а также коллективное издание «Академии искусств мира», где рассматривалась история итальянских, французских, английских, американских и российских академий искусств. Так что примерно 30 % подготовленных для печати текстов остались лежать в архиве.
Был у меня еще один, на мой взгляд, интересный проект: издать серию книг по истории крупнейших университетов мира: итальянских, французских, американских, английских. Ведь сегодня для русских студентов открыты все университеты мира, и многие из них учатся в разных концах мира. Но этот проект не был поддержан Российским гуманитарным фондом. Реализовались только две мои книги «Интеллектуальная история Кембриджа» (2004) и «Оксфорд и Кембридж: старейшие университеты мира» (2012).
Что касается моих авторских книг, то они посвящены самой разнообразной тематике. Поэтому заранее принимаю упрек в том, что я в своей литературной деятельности слишком разбрасывался, не сосредоточиваясь, как некоторые, на своей узкой тематике. Мои научные книги можно было бы разбить на три категории: книги по истории и теории культуры, книги по эстетике, книги по искусству и искусствознанию. Впрочем, несмотря на тематическое разнообразие, все эти книги объединяет их связь с интеллектуальной историей, попытка рассмотреть все эти темы в русле истории идей и интеллектуальных поисков.
Поражает и даже удивляет сегодняшний интерес к вопросам культуры. Это чрезвычайно широкая область, которая привлекает специалистов самого различного профиля: историков, философов, филологов, искусствоведов. Правда, многие авторы полагают, что культурой может быть названо всё, что существует в обществе. Я думаю, что в такой интерпретации исчезает порой специфика исследования. Меня интересуют в области культурологии прежде всего вопросы национального характера и его отражения в различных явлениях культуры. Я написал на эту тему несколько книг, посвященных особенностям американского, английского и русского характеров. Это «Америка извне и изнутри. Очерки американской культуры и национального характера» (1996), «Английский акцент. Английское искусство и национальный характер» (2000), «Эсхатология и утопия. Очерки русской философии и культуры» (1995).
Это три обобщающие книги. Кроме этого, об Америке я опубликовал несколько книг: об американском кинематографе, о Голливуде, об «американской мечте» – великой мифической надежде американцев, о русском открытии Америки. Об Англии я опубликовал несколько книг: об английской поэзии, о Шекспире, об английской карикатуре, об английском искусствознании. Что касается России, то моя книга «Эсхатологии и утопия» основывается на предварительных публикациях о русской утопической литературе, на исследовании китежской легенды. Об отношении России и Запада я издал книгу моего сектора, которая так и называлась «Россия и Запад. Диалог или столкновение культур».
Другая культурологическая тема, которой я занимался, – философия любви. Находясь в Англии, я написал и издал на английском языке книгу «Трансформация Эроса. Философия любви и европейское искусство». Она была издана в Уэльсе в 1996 г. Впоследствии я перевел и с некоторыми добавлениями издал ее на русском языке под названием «Эрос и культура», которую совместно издали два издательства – «Республика» и «Терра». Кроме того, я опубликовал коллективную книгу «Эрос и логос», которая явилась результатом научной конференции. Составленная мной книга «Николай Бердяев. Эрос и личность» выдержала два издания – в 1989 и 2006 гг.
Что касается эстетики, то в этой области я издал много книг. Прежде всего это книги по истории эстетики и эстетическим категориям – «История эстетики. От Сократа до Гегеля» (1979), «От этоса к аффекту. История музыкальной эстетики» (1976), «Гармония как эстетическая категория» (1973), «История эстетических категорий» (совместно с А. Ф. Лосевым), «Эстетические категории. Опыт исторического и теоретического исследования» (1983). Кроме исторических тем меня интересовала и судьба искусства в системе массовой культуры. Об этом я написал книгу «Мифология ХХ века. Теория и практика массовой культуры США». В то время, когда я писал эту книгу, запрещалось говорить об отечественной массовой культуре. Считалось, что ее не существует у нас в стране. Поэтому приходилось апеллировать к массовой культуре США, показывая, что эта культура носит глобальный характер.
Наконец, третья область моих научных интересов – история искусства и искусствознания. В русской истории искусства меня привлекал Серебряный век, период, связанный с подъемом русской культуры и искусства. В связи с этим я исследовал эстетические и художественные идеи журнала «Мир искусства». О «Мире искусства» как художественном объединении у нас написано много книг. Но моя книга, пожалуй, – первое исследование эстетической программы одного из самых блестящих русских журналов по искусству. Название книги на эту тему получилось несколько сложным: «Искусство и мир в “Мире искусства”» (1999). В то время в Институте культурологи не было денег на издание книг. Поэтому пришлось издавать ее на собственные средства. Но ее тираж быстро разошелся и в какой-то мере окупил мои затраты на издание.
Другая область моих интересов в истории искусства – это искусство Англии. В России хорошо известно английское искусство XVIII в., но остальные его периоды совершенно неизвестны. Прежде всего, я обратил внимание на творчество английского художника швейцарского происхождения Генри Фюзели, о котором написал уже упоминавшуюся книгу.
Новой для русского искусствознания темой явилась и английская карикатура. О ней у нас никогда не писали, и, кроме карикатур Хогарта, мы ничего не видели. В Англии мне удалось познакомиться с творчеством целого ряда профессиональных карикатуристов – Роулендсона, Гиллрея, Крукшенка, Ньютона. Анализу их творчества посвящена моя книга «Гиллрей и другие… Золотой век английской карикатуры» (2004). На книжной выставке в Доме художника она вошла в число лучших книг 2005 г.
Удивительно, что творчеству английских художников, назвавших себя «прерафаэлитами», не было посвящено ни одной книги русских авторов. Тем не менее прерафаэлиты оказали большое влияние на русских художников начала XX в., в частности на К. Сомова, М. Нестерова. На это обстоятельство я обратил внимание, работая над книгой о «Мире искусства». Поэтому я стал собирать материалы о прерафаэлитах, находясь в Англии, и в 2005 г. издал книгу «Прерафаэлиты: религия красоты». Признаюсь, что эта книга вызвала самые противоречивые отзывы. Некоторые рецензенты хвалили книгу, некоторые критиковали меня, предлагая свое собственное понимание творчества этих художников. Думаю, что всё это отражает тот факт, что прерафаэлиты до сих пор находятся в центре интересов русской читательской аудитории, что само по себе не может не радовать.
Многие из моих старых книг всё еще живут и продаются, если не в магазинах, то в интернете. Я даже удивляюсь тому, кто их продает, да и ценам. Некоторые свои книги я бы и сам не мог купить, слишком уж они дороги.
В последние годы я издал две фундаментальные книги – «История английского искусства» и «История американского искусства». Обе книги рассчитаны не только на широкого читателя, но и на студентов, изучающих зарубежное искусство. Поэтому в них уделяется много внимания историографии, периодизации, дискуссии. И к тому же они посвящены не одному периоду или стилю искусства, а всей истории национального искусства, с момента возникновения до сегодняшнего дня. Признаюсь, это довольно смелая попытка, которая еще не предпринималась в нашей стране. При таком подходе неминуемо приходится слишком кратко говорить об очень важных именах или явлениях, но зато сохраняется систематизация и целостность истории. Но если, как резонно утверждают гештальтпсихологи, мир культуры подчинен законам гештальта, то любая национальная история искусств представляет собой целостность. В методологическом отношении гораздо важнее раскрыть характер этой целостности, связь различных эпох, стилей, вкусов и предпочтений, чем писать отдельные очерки об отдельных художниках. Конечно, это более трудная и ответственная задача. Но мне кажется, что в какой-то мере я решил ее в своих книгах по истории английского и американского искусства.
Быть может, для некоторых отечественных историков искусства эти книги показались необычными. Но все рецензии, которые появились, были, как ни странно, положительные.
Профессор Александр Якимович писал: «В. П. Шестаков напечатал в издательском доме “РИП-холдинг” свою монументальную книгу “История американского искусства”. Она могла бы стать еще более многостраничной и массивной, нежели в нынешнем виде. Впервые на русском языке вышла обобщающая монография, посвященная искусству США с колониальных времен до наших дней. Автор ее – знаток английского и американского искусства, неутомимый и плодовитый исследователь, философ по образованию и просветитель по натуре. Сочетание, вызывающее в памяти отцов-основателей удивительной страны США. Вячеслав Павлович – большой знаток исторических, экономических, политических и бытовых обстоятельств жизни своих героев. Более того, он еще и первопроходец, и первый публикатор никому не известных исторических сведений. Например, он поместил в главе, посвященной XIX в., увлекательный и доселе не использованный исследователями материал, посвященный Пенсильванской академии искусств».
Я высоко ценю интерес А. Якимовича к моим книгам по истории искусства. В рецензии на «Историю английского искусства» он писал с известной долей критицизма, но тоже поощрительно:
«В. П. Шестаков хорошо знает про то, что он любит, чем он занимается. Несмотря на строгий ученый тон, на серьезное выражение исследовательской физиономии, перед нами не академический ученый, а скорее вольный стрелок, искатель приключений на просторах истории искусств. Чисто фактически это выражается в том, что в книгу включены блестящие этюды, во-первых, о британском национальном характере, а во-вторых, о “художественных странствиях” образованного класса великой империи. Это – две жемчужины в причудливом организме книги Шестакова. Написать тонко и с пониманием о прерафаэлитах, Блейке, о Фюзели – не самое трудное дело для того, кто часто ездит в Англию и усиленно читает английских историков искусства. Такие вещи можно, извините за выражение, высидеть известно каким местом. А попробуйте написать сильный этюд о национальном характере любого народа. Историки искусства и хотели бы сказать что-нибудь, кроме банальностей, о характере итальянцев, французов, испанцев, чтобы помочь нашему пониманию художественных устремлений. Ничего не получается. У Шестакова получилось с англичанами».
Правда, книге об Америке не повезло. Она появилась в период конфронтации с правительством США и разгулом антиамериканизма в средствах массовой коммуникации, утверждающих миф о том, что Америка наш извечный и непримиримый враг. Поэтому спрос на эту книгу оказался далек от ожидаемого. Зато книга об искусстве фашистской Германии, изданная в том же издательстве, стала продаваться весьма успешно. Это демонстрирует огромное влияние массмедиа на психологию масс.
Помимо книг я написал немало статей в периодические издания. Моя первая публикация – статья в журнале «Декоративное искусство», которая называлась «О монументализме». В свое время это был популярный журнал, который редактировал мой приятель Карл Кантор.
Затем я напечатал несколько статей, включая анализ легенды о граде Китеже, в журнал «История мировой культуры». Это был новый журнал, который редактировал член редсовета БСЭ профессор Зворыкин. Тема культуры была тогда не так популярна, как сейчас, но надо отдать должное Зворыкину, который в своем журнале акцентировал внимание на множественности культур и их своеобразии.
Конечно, приходилось печататься в журнале «Вопросы философии», где я опубликовал несколько статей о философии Возрождения, об итальянском философе-неоплатонике Марсилио Фичино, о Витгенштейне, Расселе, Гомбрихе. Печатался я и в журнале «Вопросы литературы», где вышла моя статья «Массовая культура США: имиджи и стереотипы» (1981. № 6). Ряд моих статей был опубликован в журнале «Искусство кино». Много статей и рецензий я опубликовал в свое время в журнале «США и Канада». Но, пожалуй, наиболее престижным для меня было сотрудничество с журналом «Новый мир», который редактировал тогда Твардовский. В этом журнале появлялось много публикаций, которые привлекали внимание всей радикально настроенной части общества, например рассказ Солженицына «Один день Ивана Денисовича». В «старом» «Новом мире» я опубликовал статью «Социальная антиутопия Олдоса Хаксли» (1969. № 7). Это был последний номер, редактируемый Твардовским. После этого он был снят с должности главного редактора журнала, который сразу же потерял свои значение и популярность. Новый «Новый мир» быстро устарел, при новых редакторах он перестал быть востребованным.
В последние годы мои книги подвергаются контрафактной перпечатке, игнорирующей мои авторские права. Так, издательство «Архитектура» перепечатало под своим грифом книгу, которую я издал с моим предисловием, – «Искусство и визуальное восприятие» Рудольфа Арнхейма. Правда, издательство извинилось и компенсировало нарушение авторских прав. Более бесчестную позицию заняла книжная компания «Озон». Она перепечатала изданную мной «Эстетику Ренессанса», антологию в двух томах. Это издательство и не подумало извиниться. Когда я позвонил им, они потребовали, чтобы я доказал, что мне принадлежит авторство этой книги, хотя на обложке книги крупно набрано имя автора – В. П. Шестаков. Можно было бы судиться с этой книжной корпорацией, которая занимается откровенным грабежом. Но жаль времени, да и противно встречаться с людьми, которые выкручивают тебе руки, снимают с тебя пиджак и в ответ на упреки говорят: «А ты докажи, что это твой пиджак». За эту книгу я получил премию Академии художеств, которая висит в моем кабинете. Обидно, что такое, казалось бы, авторитетное издательство опускается до интеллектуального грабежа.
Сейчас мне становится значительно труднее публиковаться, чем прежде. Для издания книг издательства требуют гранты, получение которых требует больше времени, чем написание книг. Печататься в журналах нет никакого смысла – их никто не читает. Тем не менее я чувствую свою причастность к «галактике Гутенберга» и не променяю ее на участие в телевидении, кинематографе или рекламе, хотя именно здесь сегодня создаются популярные имиджи и крутятся большие гонорары. Но всякая мода, как известно, кратковременна и переменчива.