В США я имел возможность близко познакомиться с еще одной стороной американской культуры – с ее кинематографом. Трудно переоценить значение кинематографа для развития американской культуры. В известной степени многие ценности американской жизни – прямое воздействие кино. Не случайно известный киновед Роберт Склар издал книгу с символическим названием «Америка, созданная кинематографом». Многие американцы говорят: то, что не появляется на экране, вообще не существует. Кинематограф в Америке переживал не только расцвет, но и периоды кризиса и падения. Тем не менее сегодня это самая могущественная кинематографическая держава с центром в Голливуде. Для любого отечественного кинематографиста получить премию Оскар означает большую честь, пржизненную славу, нечто подобное Нобелевской премии в науке. Мне удалось несколько раз побывать в Голливуде, побывать на вручении премии Оскар, побеседовать с тогдашним руководителем голливудского проката Джеком Валенти, познакомится с системой производства и проката фильмов, а самое главное – с самыми известными американскими режиссерами – Френсисом Копполой и Стивеном Спилбергом.

В первый раз я побывал в Голливуде в 1975 г. вместе с директором Института кинематографии Владимиром Евтихиановичем Баскаковым. Еще недавно он был одним из заместителей Ермаша, возглавляющего Комитет по делам кинематографии (Госкино). Теперь, получив в свое ведение большой институт, Баскаков пытался наладить исследования отечественного и зарубежного кинематографа. Он искренне любил американское кино, хорошо знал его, но на словах всегда ругал Голливуд. К тому же Баскаков хорошо знал отечественную литературу и был хорошим рассказчиком. С ним всегда было интересно разговаривать, хотя порой на него находили приступы агрессии, и тогда он не был в состоянии воспринять точку зрения, которая расходилась с его собственной. Я постоянно спорил с Баскаковым, он был одной из самых агрессивных личностей, которых я когда-либо знал. Но он обладал замечательной памятью, и мог бы быть энциклопедией российского кинематогпфа. Он любил кинематогаф, но, как я убедился, на просмотрах фильмов он засыпал через десять минут после начала. Тем не менее он всегда авторитетно судил о фильмах, которые он видел в полусне. Сегодня я вспоминаю о нем с грустью, или, как говорят американцы, с чувством любви и ненависти.

С Владимиром Евтихиановичем мы посетили особняк в центре Сан-Франциско, который недавно приобрел Коппола, получивший широкую известность после выхода фильмов «Крестный отец» и «Крестный отец II». Мы не без труда нашли Копполу в подвальной части здания, где он просматривал отснятые материалы в смотровом зале. Коппола вышел из своего убежища. Он оказался молодым, чернобородым человеком, одетым в костюм цвета хаки кубинского образца с сигарой во рту. Несмотря на то что мы отвлекли его от работы, он охотно отвечал на наши вопросы, показал свой офис и здание неподалеку, где были кинотеатр и помещение для драматического театра. Здесь Коппола намеревался ставить экспериментальные постановки.

В следующий раз я поехал в Лос-Анджелес один для работы в Институте американского кино, что было частью обмена с Институтом кино в Москве. Теперь я был свободен от официальных встреч, необходимости переводить, постоянных споров с Баскаковым и располагал своим временем. Генеральным директором института был Джордж Стивенс, сын режиссера Джорджа Стивенса. Институт готовил из молодых студентов будущих режиссеров, каждый должен был в качестве дипломной работы снять короткий фильм в том или ином жанре. Все студенты работали с энтузиазмом, надеясь начать кинематографическую карьеру, которая открывала путь к успеху и славе. Институт предоставил мне время в просмотровом зале, и я каждый день в течение 4 часов имел возможность просматривать новое американское кино, о котором мы имели слабое представление в Москве. После просмотра я возвращался к себе в номер гостиницы на Сансет-бульвар, кое-как обедал и читал. И так каждый день.

Кроме того, я познакомился с Томом Ладди, который был директором Тихоокеанского киноархива в университете Беркли. Этот молодой человек устраивал для студентов университета просмотры иностранных фильмов. Он умудрялся получать фильмы со всего света. К тому же он приглашал их авторов. Так что просмотры сопровождались обсуждениями и горячими дискуссиями.

Том Ладди был дружен с Копполой. Очень часто он приглашал меня в дом режиссера в Сан-Франциско. Зная, что Коппола любитель сигар, я подарил ему коробку кубинских сигар, которые в то время стоили в Москве буквально гроши. Кроме того, я подарил ему сванскую шапочку и грузинский рог для вина. Коппола был доволен и не снимал шапочку в течение всего вечера. В его доме часто собирались актеры, сценаристы, операторы, зарубежные кинематографисты.

Нередко среди присутствующих разгорались споры о путях развития кино, о войне и мире, о будущем кинематографа. Помню, зашел спор о документальном фильме «Сердца и умы», посвященном войне во Вьетнаме. Этот фильм снял молодой режиссер Питер Дэвис, его продюсером был Роберт Шнайдер. Фильм имел трудную судьбу. Дело в том, что он снимался на деньги голливудской компании «Коламбия Пикчерз». Она потратила на съемки около миллиона долларов, но когда руководители компании увидели, что фильм не только не оправдывает американскую войну во Вьетнаме, а дает разоблачительную ее критику, они решили разорвать договор и выбросить уже отснятый материал в корзину. Фильм был на грани гибели, но вокруг него развернулась кампания в печати. В результате компания «Уорнер бразерз» перекупила права на фильм у «Коламбии», фильм вышел в прокат и через три месяца получил «Оскара» как лучший документальный фильм года.

Коппола поддерживал этот фильм. В нем командующий американскими войсками Уэстморленд философствует: «На Востоке люди не ценят жизнь так, как на Зaпaде. Там жизнь значительно дешевле». Эта фраза вызвала возмущение Копполы. Он сказал, что люди ненавидят войну независимо от цвета кожи и национальной принадлежности, что война враждебна самому естеству человека.

Коппола, как я заметил, был социально деятельный человек. Помимо работы над фильмами он редактировал свой журнал «Город», посвященный жизни в Сан-Франциско, новостям кино, театра, музыки, писал сценарии, встречался с молодыми режиссерами, стремясь помочь им. Так, он выступил продюсером фильма начинающего режиссера Джорджа Лукаса «Американские граффити», чем во многом способствовал его успеху. У него был в городе свой ресторан, где раз в неделю он сам готовил еду для посетителей. Несмотря на занятость, он дал мне интервью, которое я впоследствии напечатал в «Искусстве кино». Коппола сказал:

«Вы знаете, я делал первую часть “Крестного отца” как наемный режиссер. Не я писал книгу, по которой снят фильм, и поначалу она мне совершенно не понравилась. Меня не интересует история мафии, я не люблю насилия в фильмах. Я сделал этот фильм ради денег и жду, что придет день, когда другой фильм, а не “Крестный отец” будет стоять в списке после моего имени».

Действительно, после «Крёстного отца» Коппола снял антивоенный фильм «Апокалипсис сегодня» с Марлоном Брандо. Время, проведенное с Копполой, было интересным. Вокруг него всегда были интересные люди. Помню, он организовал бал на зафрахтованном корабле, который в течение всей ночи курсировал до «Голденгейт бридж» и обратно. Несколько сот гостей праздновали успех «Крестного отца», играл оркестр, гости танцевали. Коппола подарил мне фотографии тех кадров «Крестного отца», которые не вошли в фильм, со своим автографом: «Славе – сцены, которые не вошли во вторую часть “Крестного отца”. Майкл и его подрастающий сын. С наилучшими пожеланиями, Форд Коппола». Есть у меня фотографии, где Коппола готовит сцены, которые вошли в фильм, тоже с его дарственными надписями, где он благодарит меня за доброту. Не помню, за что. Наверное, за экзотические грузинские подарки.

Я познакомился также и с другим известным режиссером, Стивеном Спилбергом. Меня представила ему его сестра Энн, которая работала секретарем в одной из кинокомпаний в Лос-Анджелесе. Энн позднее стала известным сценаристом, по ее сценариям сняты несколько успешных фильмов, например фильм «Взрослый» (Big). Однажды она повезла меня на киносъемки фильма «1941», который снимал ее брат. Снимался эпизод появления у берегов Сан-Франциско японской подводной лодки. Съемка завершалась взрывом дома, стоящего на берегу океана. Это был хороший дом, в котором, правда, никто не жил. Взрыв был эффектным. Потом все пили шампанское. Все восхищенно говорили о молодом режиссере. Он был занят, но уделил мне несколько минут для беседы. Я с удовольствием вспоминаю эту встречу. Спилберг оказался талантливым режиссером и по своей популярности, пожалуй, обошел Копполу.

Впрочем, в американском кино было много талантливых имен, которые демонстрировали высокий профессионализм и интерес к социальной тематике. Среди них были Боб Рефелсон, Мартин Скорсезе, Хэл Эшби, Джерри Шатцберг, Питер Богданович. Творчество этих режиссеров опровергало привычное представление о Голливуде как «фабрике грез» и производстве эскапистской продукции. Особенно мне нравились фильмы недавно умершего режиссера Роберта Олтмана, который в своих фильмах критически анализировал американскую историю и американские мифы. Об их фильмах я рассказал в книге «Америка в зеркале экрана», которая вышла в 1977 г. Ее тираж в 50 тысяч экземпляров довольно быстро разошелся. Кроме того, я напечатал пару десятков статей об американском кино в журналах, газетах и коллективных изданиях. Надеюсь, они могли как-то повлиять на общественное сознание.

Мне приходилось встречаться и с некоторыми представителями американской киноиндустрии. Пожалуй, самым влиятельным человеком, который руководил прокатом Голливуда, был Джек Валенти, маленький человек с большим весом в кинобизнесе. У меня была деловая встреча с ним, на которой встал вопрос о прокате американских фильмов. Валенти был заинтересован в расширении этого проката, но статистика, которую он мне продемонстрировал, свидетельствовала, что Советский Союз покупал меньше фильмов, чем какая-либо страна в мире. Сказывались труднопреодолимые законы «железного занавеса», которые разделяли наши страны.

По возвращении из моей длительной командировки в Голливуд я представил председателю Госкино Ермашу обстоятельный доклад о состоянии американского кино, снабдив его предложениями о путях улучшения контактов между нашими кинематографиями. Ермаш доклад взял, но я не уверен, что он его прочел. Во всяком случае, никаких практических результатов моей миссии в Голливуде не было. Очевидно, я слишком серьезно отнесся к своим обязанностям, потратил массу времени и усилий, которые никому не были нужны. Я работал как проклятый в надежде, что смогу способствовать наведению мостов между нашими странами. Но с самого начала это было утопией. Госкино не собиралось вступать ни в какие отношения с Голливудом, хотя прокат американских фильмов давал огромный коммерческий успех. После монополии на алкоголь на втором месте по наполнению бюджета стоял кинематограф. Но Госкино создавало непреодолимые идеологические барьеры для международных культурных контактов. Так что мои поездки в Голливуд остались фактом моей личной биографии и приходится жалеть, что я не распорядился лучшим образом возможностями пребывания в США.

Опыт моего пребывания в США – чтение лекций в университетах, работа на выставках, посещение Голливуда, дал мне материал для написания книги об Америке, американской культуре и национальном характере. В ней я пишу, что американцы – чудесные люди, общительные, деловые, энергичные, неизменно верящие в успех. Люди, которые издеваются над американцами, вроде нашего политиканствующего юмориста Задорнова, достойны сожаления. Они просто наживаются на ксенофобии, размножают ее как заразу и не способны понять, а тем более уважать другую культуру.

Американцы не формально, а истово верят в «американскую мечту». Они – большие патриоты. И им есть чем гордиться – своей славной историей, своим демократическим опытом, своей изобретательностью, наконец, разнообразием и величием своей природы. Это не означает, что у них, как и у каждой нации, нет недостатков. Я думаю, мы бы избавились от многих ошибок в собственной политической истории, если бы лучше знали историю Америки. Например, если бы Горбачев знал, к чему привел «сухой закон» в США, он никогда не попытался бы внедрить его в России. Ведь именно этому закону мы обязаны возникновением в стране мафии и коррупции.

Необходимо учитывать, что американцы отличаются от европейцев. В частности, они неспособны на длительное общение с другими, прочная, постоянная дружба – не в их природе, не в их характере. Только в Америке существует понятие «clinex friendship», т. е. дружба одноразового использования. Никто не способен так быстро сходиться с людьми, но никто так быстро не утрачивает интерес к другим, как американцы. Трудно винить их в этом. Это не недостаток, это национальное качество. Если иметь это в виду, то с ними можно прекрасно иметь дело. И незачем для того, чтобы воспевать красоты русского языка, издеваться над особенностями английского, впрочем, как и всякого другого языка. Этим могут заниматься только сознательные враги культуры, которые наживаются на ксенофобии.