Для моих профессиональных интересов многое дали поездки в Италию. Здесь я был всего несколько раз, посетил Рим, Венецию, Флоренцию, Болонью, побывал в Сицилии. Конечно, я видел в Италии лишь малую толику того, что нужно увидеть в этой стране историку искусства. К тому же многое я видел глазами туриста, впопыхах, так как времени не было. А чтобы увидеть Италию, здесь надо жить, вживаться в культуру, в историю этой страны.
Больше всего меня заинтересовала Флоренция. Пожалуй, больше, чем Венеция. Венеция – это сказка, сновидение, мечта. Флоренция – реальный город, город-труженик, работяга. Во Флоренцию мы с женой приехали по приглашению директора Института антропологии Бруно Киарелли. Институт располагался в центре города. Его окна смотрели прямо на огромный красный купол собора Санта Мария дель Фьоре, построенного архитектором Брунеллески. Казалось, можно было протянуть руку и потрогать этот купол. Иосиф Бродский в стихах, посвященных Флоренции, называет этот купол «яйцом, снесенным Брунеллески». Действительно, по своей форме он напоминает яйцо, возвышающееся над всем городом.
Флоренция знаменита своими художественными музеями. Это – знаменитая галерея Уффици, музей Академии, дворец Питти. Здесь собраны сокровища итальянского искусства, в особенности относящиеся к эпохе Возрождения.
Гостеприимный Киарелли спросил меня, что я хочу увидеть во Флоренции. Я ответил, что мечтаю увидеть только одно – принадлежащую итальянскому философу-неоплатонику виллу Кореджи, где в XV в. существовала знаменитая «Академия Платона».
Здесь, очевидно, следует сделать отступление и объяснить, кто такой был Марсилио Фичино и чем он был знаменит.
Марсилио Фичино (1433–1499) был сыном личного врача Козимо Медичи, главы богатейшей и влиятельнейшей семьи во Флоренции. Члены этой семьи были меценатами, собирателями произведений искусства и испытывали огромный интерес к античной мифологии.
В 1462 г. Козимо Медичи подарил Фичино виллу Кореджи близ Неаполя, которая стала центром неоплатонических исследований и получила название «Академия Платона». Как и многие другие гуманистические академии, «Академия Платона» была свободным союзом, объединявшим людей самых разнообразных профессий. Среди членов академии были молодой, двадцатилетний философ Пико делла Мирандола, поэт Джироламо Бенивьени, художник Антонио Полайоло, священник Джорджио Веспуччи, дядя известного путешественника, первооткрывателя Америки Америго Веспуччи, поэт Кристофоро Ландино. На собраниях академии читались сочинения, посвященные Платону, и обсуждались проблемы, связанные с его философией.
Известному итальянскому философу принадлежит заслуга перевода сочинений Платона на итальянский язык. Эту работу Фичино делал по заказу Козимо Медичи (1389–1464). Он был банкиром и образованным человеком, покровителем искусств, интересовавшимся наследием античного мира. Это был настоящий патрон искусства, поддерживавший творчество Боттичелли и других флорентийских художников.
Фичино начал работу над переводом Платона в 1463 г. и завершил ее в 1484 г., затратив на это более 20 лет жизни. Кроме того, он перевел всего Плотина (1492), а также некоторые сочинения Порфирия, Ямвлиха, Прокла, Пифагора и других античных философов. Благодаря ему Платон и Плотин впервые стали доступны европейским читателям.
Одной из популярнейших тем на собраниях Академии была теория любви Платона. Ей была посвящена одна из главных работ самого Марсилио Фичино «Комментарий на “Пир” Платона», получившая также название «О любви» («De Amore»). Латинский текст «De Amore» появился в печати в 1484 г., а итальянская его версия только в 1544 г., уже после смерти автора.
«Комментарий на “Пир” Платона» – ученый трактат, но с элементами художественного вымысла. Это сочинение представляет собой описание банкета в честь дня рождения Платона 7 ноября, на котором присутствуют девять известных флорентийцев: отец Фичино, его учитель Кристофоро Ландино, сам Фичино, поэт и друг Фичино Гвидо Кавальканти, ученик Фичино Карло Марсупини и его отец Кристофоро, поклонник Фичино Антонио дель Агли и теолог Бернардо Нуцци. Последний начинает читать «Пир» Платона, после чего гости решают выступить с речами, в которых каждый даст комментарий одной из речей платоновского «Пира». Поскольку некоторые гости уходят, Кавальканти берет на себя комментарий трех речей – Федра, Павсания и Эриксимаха; Кристофоро Ландино комментирует речь Аристофана, Карло Марсупини – Агафона, Томмазо Бенчи – Сократа и Кристофоро Марсупини – Алкивиада. Марсилио Фичино берет на себя обязанность описать всё это якобы имевшее место собрание со всеми его речами. Этот вымышленный элемент трактата Фичино придает ему известную живость и характер диалога, в котором представлены разные точки зрения на знаменитое сочинение Платона.
В своем трактате Марсилио Фичино использует самые разнообразные источники, относящиеся к философии любви: Эрос Платона, идею дружбы (philia) Аристотеля и стоиков, учение о космической любви Прокла, христианскую идею «каритас» и даже представления о куртуазной любви. Но при всем этом доминирующую роль играл неоплатонический идеал. Фичино развивал теорию любви как универсальной космической силы, осуществляющей единение души и тела, материи и духа, человека и природы. Любовь придает хаосу форму и организует мир в единое целое.
Фичино касается в своем трактате самых различных проблем: возникновение любви, ее определение, классификация различных типов любви, отношение любви к познанию, красоте, жизни и смерти. Его описание генеалогии Венеры и Эроса основывается на мифологии Платона, на его различении двух Венер: Венеры Небесной, рожденной без матери дочери Урана (Venus Coelestis) и Венеры Земной, или Народной, дочери Юпитера и Юноны (Venus Vulgaris). Первая связана с любовью к душе, вторая – с любовью к телу. Главный интерес Фичино уделяет космической силе любви, но немалую роль он придает и человеческой любви (Venus Humanitas).
Большой интерес представляют те разделы трактата Фичино, в которых описывается природа и характер человеческой любви, ее эмоциональные и психологические мотивы. Здесь Фичино демонстрирует незаурядное знание психологии: он подробно описывает страсти любящих, причины, почему влюбленные испытывают благоговение друг перед другом, почему любовь ввергает любящих то в состояние радости, то печали, чем отличается любовь простая и взаимная, как переживают любовную страсть люди разных темпераментов и возрастов.
Самые выразительные страницы трактата Фичино посвящены диалектике любви. По словам Фичино, в процессе любви происходит превращение любящего и любимого. Один до самозабвения отдает себя другому, как бы умирает в нем, но затем воскресает, возрождается, узнает себя в любящем и начинает жить уже не одной, а двумя жизнями, не только в себе самом, как любимом, но и в другом, любящем. Поэтому у Фичино любовь не просто единение душ, не только самопожертвование и самоотречение, но и сложное удвоение творческих потенций жизни.
Но о любовной философии Фичино, хотя это увлекательный сюжет, сказано достаточно. Вернемся во Флоренцию к нашему другу профессору Киарелли. На мой вопрос, можно ли посетить виллу Кореджи, Киарелли ответил: «Нет ничего проще. Я сам провел детство в этом доме». Мы сели в такси и через 20 минут остановились у дома, который когда-то был загородной виллой, а теперь стал частью города. К сожалению, мы не могли попасть внутрь, потому что теперь этот дом – частная собственность. Но тем не менее я ощутил прикосновение к истории. Позднее я опубликовал в журнале «Вопросы философии» (1999. № 7) статью «Мои встречи с Марсилио Фичино», в которой я рассказал о моем посещении «Академии Платона».
Но на этом история не кончилась. Благодаря профессору Киарелли я имел возможность познакомиться с итальянскими традициями и почувствовать, что такое итальянский характер. Он пригласил нас на заседание клуба поэзии, которое должно было состояться в загородном ресторане. Поначалу я наотрез отказался. Хотелось побродить по ночной Флоренции, увидеть старый город. Но Киарелли настаивал, и мы согласились. Как оказалось, совершенно не напрасно.
В целях экономии профессор Киарелли предложил нам поселиться не в гостинице, а в монастыре. Мы приехали в монастырь, который был в черте города, но окружен высокой стеной. Монастырь оказался женским. К нам сбежались молоденькие монашенки, для которых появление гостей было развлечением. Они были всех цветов кожи – беленькие, желтенькие, черненькие. Нас поселили в гостевом доме, в котором мы оказались совершенно одни. Мы переоделись для вечернего приема и собрались выйти. Но не тут-то было. Массивные дубовые двери были прочно закрыты, и никаких ключей в замке не оказалось. Мы опаздывали на прием и поэтому стали стучаться в дверь. Никакого ответа. Тогда мы открыли окно и стали кричать в надежде, что кто-нибудь за монастырской стеной нас услышит: «Говорит ли кто-нибудь по-английски?» Наконец чей-то голос ответил: «Да, что вам нужно?». «Пожалуйста, – попросили мы, – позвоните в ворота монастыря, попросите, чтобы нас выпустили из дома».
Наконец, пришла настоятельница монастыря в окружении смеющихся монашек. Пожалуй, мы оправдали их ожидания, создали мизансцену в духе новелл Боккаччо. Нас выпустили, и мы, взяв такси, поехали на встречу членов клуба поэзии. Оказалось, что этот клуб существует больше двадцати лет и один раз в месяц все его члены собираются, чтобы обсуждать важные темы науки и искусства. Заседание началось с доклада, который читал Киарелли. Он был посвящен сложной теме – роли ДНК в жизнедеятельности человеческого организма. Доклад занял около часа времени. Вопросов и обсуждения не было, все перешли к столу. Это было настоящее пиршество – обилие вина, еды, закусок, зелени. Естественно, за столом было много разговоров. Нам трудно было общаться на итальянском языке, но несколько человек владели английским. Застолье заняло несколько часов, время подходило к полуночи. Казалось, заседание клуба закончилось. Но мы ошиблись. Только теперь началась дискуссия. Выступали все горячо, с энтузиазмом. Каждый имел свою точку зрения на ДНК. И только тогда мы поняли, как в Италии создавались первые академии, которые, по существу, были открытыми клубами для всех. Эта интеллектуальная энергия итальянцев не пропала, она существует и сегодня, не в меньшей степени, чем в эпоху Возрождения. Это было для меня настоящим открытием.
Я очень благодарен профессору Киарелли, который помог мне в понимании не только истории Италии, но и этоса его современников. Я думаю, что Киарелли не зря провел детство в здании бывшей «Академии Платона». Дух Ренессанса всё еще живет во Флоренции.