Как известно, главным божеством античной олимпийской мифологии был Зевс. Его отцом был Кронос, еще не бог, а только титан, которому было предсказано, что его погубит и лишит власти один из его сыновей. Поэтому он проглатывал всех своих новорожденных детей. Этой чудовищной мясорубки избежал только один его сын, Зевс, которого мать Рея спрятала от злобного отца в пещере, а Кроносу на обед вместо младенца подсунула камень. Когда Зевс вырос, он оскопил своего отца серпом и стал главным богом на Олимпе. Так завершилась война богов и титанов.
Мотивы античной мифологии часто проявлялись в более поздней истории. Это прекрасно показал писатель и философ Яков Голосовкер в своей книге «Сказание о титанах», где драматически описал войну злобных олимпийцев, захвативших власть, с несчастными титанами. За это, правда, тогдашние обитатели политического Олимпа отправили его на шесть лет в места не столь отдаленные. Этот древний миф о Кроносе приходит на память, когда знакомишься с деятельностью Министерства культуры Российской Федерации, возглавляемого министром Владимиром Мединским.
Оказывается, пожирание собственных детей – это извечно актуальная мифологема. У современного Кроноса было пять сыновей, а точнее, пять научно-исследовательских институтов, в которых занимались изучением культуры, издавали книги, проводили конференции, готовили молодые кадры искусствоведов, критиков, теоретиков культуры. Эти институты существовали не один десяток лет, и они сделали много полезного для российской науки и культуры. Новый министр культуры Владимир Мединский, назначенный на эту высокую олимпийскую должность в 2012 г., начал свою деятельность с того, что попытался заглотить парочку своих родных институтов. Не иначе ему было предсказание, что он потеряет свою власть от одного из них. Ведь сам он наукой о культуре не занимался, а закончил Институт международных отношений, факультет международнй журналистики.
В свое время я сам преподавал историю и теорию культуры в этом институте. Скажу прямо, студенты там не очень интересовались культурой. Им надо было изучать иностранные языки и политические дисциплины, чтобы поскорее получить должность в каком-нибудь представительстве за рубежом. Мне как преподавателю было там скучно, и я ушел из института, не дождавшись встречи с будущим титаном от культуры.
Но в отличие от своих сокурсников Владимир Мединский понял, что культура – это тоже хороший товар, который может принести весомый доход и продвижение по олимпийской лестнице. Вначале он возглавил рекламное агентство «Корпорация Я», которая существовала на деньги Мавроди, но вскоре компания обанкротилась. Тогда молодой журналист стал издавать серию брошюрок на темы «Мифы России», защищая русский народ от злостных обвинений в пьянстве, лености, жестокости, варварстве со стороны иностранных путешественников, а заодно и от Гоголя, Салтыкова-Щедрина и прочих невежественных писак. Бездарно написанные, плохо аргументированные брошюры эти вызвали критическую реакцию. В результате появились два сборника «Анти-Мединский». Критики обвиняли Мединского в плохом знании фактов русской истории, в вольном обращении с историческими теориями. На это он отвечал: «Вы наивно считаете, что факты в истории – главное. Откройте глаза: на них уже никто не обращает внимания. Главное – их трактовка, угол зрения и массовая пропаганда». Эта фраза читается как цитата из антиутопии Оруэлла «1984». История без фактов, нужна только манипуляция массовым сознанием для промывания мозгов. Не случайно интерпретация Мединским русской истории была названа критиками «пещерным источниковедением».
Как и многие члены Думы, бойкий журналист решил запастись научными степенями. В 2011 г. он защитил докторскую диссертацию по истории. Две авторитетные научные комиссии обнаружили в диссертации плагиат, но ВАК не обратил внимания на подобную мелочь, ведь она так часто случается у власть имущих. Как говорилось в Московском университете в те времена, когда Сталин раздавал звания и академические должности без защит, одно заимствование в диссертации – это плагиат, два – это реферат, три – компиляция, а четыре – диссертация. Как свидетельствуют эксперты сетевого сообщества «Диссернет», в кандидатской диссертации Мединского обнаружены заимствования на 87 страницах из 120, а в докторской – на 21 странице. Точно те же данные о плагиате в докторской диссертации Мединского сообщает онлайн-журнал «Актуальная история». Всё это не помешало ВАК РФ присудить Мединскому искомые степени.
К тому же Мединский стал депутатом Думы и активным членом партии «Единая Россия». Благодаря этому в мае 2012 г. Владимир Мединский получил пост министра культуры РФ. Мало кому это понравилось. Александр Коновалов, президент Института стратегических оценок, сказал: «Сложно представить человека, более далекого от культуры и более вредного для нее, чем Мединский». Как в воду смотрел Коновалов. История правления Мединского – это история скандалов, открытой войны с научной интеллигенцией и деятелями культуры.
Очевидно, чтобы подтвердить оценку Коновалова, молодой министр решил показать деятелям культуры, на что он способен. Его первая акция заключалась в «сливании» (этот туалетный термин принадлежит министру) научных институтов. Ему хотелось, чтобы вместо пяти институтов был один, тогда было бы легче им управлять и деньги можно было бы сэкономить на неотложные нужды. К несчастью, эту идею поддержал директор Российского института культурологии, в котором я служил, Кирилл Разлогов. Но сотрудникам институтов эта идея не понравилась. В Институте искусствознания в Козицком переулке было организовано собрание всех сотрудников. Я был на этом историческом форуме и как бывший сотрудник этого института выступал в его защиту и за спасение его от «сливания». Все выступления записывались на видео, которое, как позднее выяснилось, было использовано Министерством культуры для сбора информации. В середине выступлений вдруг появились две фигуры – Мединский и советник при президенте РФ Владимир Толстой. Их встретили рукоплесканиями, ведь не часто олимпийские божества являются народу. Владимир Мединский взял слово. Но лучше бы он этого не делал. Его выступление произвело удручающее действие на аудиторию, послышались шиканье, протестующие реплики. В результате Мединский второпях покинул поле боя, оставив Толстого, который пытался успокоить публику. Я думаю, Мединский надолго запомнил это неудачное явление свой олимпийской личности народу и решил отомстить этому ничтожному плебсу, именующему себя учеными.
В ноябре 2013 г. в прессе появилось сообщение о «неэффективной» работе двух институтов – Института искусствознания и Российского института культурологии.
«МОСКВА, 27 ноября – РИА Новости. Подведомственные Минкультуры Государственный институт искусствознания (ГИИ) и Российский институт культурологии (РИК), по данным экспертной комиссии, затягивают публикацию глобальных исследовательских трудов, не сдают в обозначенные сроки научные работы, а темы их зачастую не соответствуют сфере культуры и искусства, что руководство этих учреждений объясняет, в частности, недостатком финансирования и обычной временной практикой для подготовки глобальных проектов».
В результате Министерство культуры опубликовало свой меморандум. Оно ссылалось на экспертную комиссию, которая якобы проверяла работу обоих институтов. Но никто эту комиссию в глаза не видел, очевидно, экспертиза велась в кабинете Мединского. Хуже всего пришлось Институту культурологии, так как от любви к Разлогову Мединский перешел к ненависти. Дело в том, что за это время Разлогов на одном из зарубежных форумов неосмотрительно выступил с критикой Министерства культуры. Олимпийские боги разгневались. Дано было указание снять Разлогова и уничтожить подведомственный ему институт.
В древнегреческой мифологии Зевс посылал на своих жертв громы и молнии. Владимир Мединский послал на институт исполнителя своей божественной воли. Им оказался бодрый розовощекий молодой человек – Павел Евгеньевич Юдин. Он был представлен в качестве нового заместителя директора, назначенного министерством. Никакого гуманитарного образования у него не было, учился он в железнодорожном институте. Министру культуры он очень понравился, как признавался сам Юдин, министр пообещал сделать его директором института при условии, что он проведет реформу Института культурологии и поставит его на правильные рельсы. Как-никак железнодорожник. Цель реформы – ликвидировать фундаментальные науки о культуре (историю, философию, психологию, социологию, педагогику), сохранив лишь прикладную науку. Вопрос о том, как может существовать прикладная наука без фундаментальной, не поднимался. Ведь на такие вопросы не существует ответа. П. Е. Юдин с самого начала честно заявил, что его собственное образование далеко от культуры, он в ней не разбирается и не хочет разбираться. Он только будет выполнять приказы министерства.
Проработав в институте всего несколько месяцев, он действительно преуспел. Сначала лишил институт его руководства: директор института Кирилл Эмильевич Разлогов, который, по сути дела, создал институт, был уволен без объяснения причин («по взаимному согласию»). Поначалу Юдин очень Разлогова хвалил, восхищался его талантами. Но затем, как кукушонок, вытолкал его из гнезда и сам взял на себя директорские полномочия. Хотя впоследствии вместо Разлогова был назначен директором некто А. В. Окороков, но он был, как говорят американцы, «front man» – подставное лицо. Он, как и Юдин, не имеет никакого отношения к культуре. Учился в землеустройном институте, написал несколько брошюрок о подводной археологии, затем о секретной войне между США и СССР и за эти подвиги был назначен директором института исключительно из соображений, что он «наш человек» и будет беспрекословно подчиняться диктату Юдина, в чем министерство не ошиблось. Вместе с Юдиным Окороков принялся чистить институт, изгоняя из него последних ученых и специалистов. Он безукоризненно выполнял всё, что от него требовал Юдин. В интервью журналу «Вопросы культурологии» Окороков, говоря о достижениях в институте, сообщил, что новая дирекция «покончила с философскими теориями культуры» (!!!). Таким образом, эта информация была принята к сведению в журнале, редактор которого, Агошков, молниеносно занял антиинститутские позиции. Он выбросил из редколлегии всех неугодных Юдину сотрудников, взял у Окорокова интервью, в котором сообщалось о победе над теоретической культурологией. Вместе с тем в научном отношении Окороков никогда талантами не отличался, а в организационном – не проявлял самостоятельности, целиком подчинялся своему заместителю. Характерно, что институтскую печать Юдин носил в кармане и все кадровые и финансовые вопросы Окороков решал только с его разрешения. Всего за несколько месяцев воспоследовали увольнения четырех заместителей Разлогова, ученого секретаря, заведующих и сотрудников всех теоретических отделов. Можно поздравить министерство с успехом, Юдин уволил 90 % сотрудников института, включая профессоров, докторов наук, почетных деятелей культуры и науки. Полторы сотни ученых остались без работы, а двое, директор Института реставрации Александр Трезвов и популярный философ Вадим Рабинович, в процессе реформы и конфронтации с начальством безвременно покинули земной мир. Если с приходом Юдина в институте числилось 219 сотрудников, то после его «реформы» их осталось 20. Фактически институт, бывший головным центром изучения культуры, приближавшийся к своему 80-летнему юбилею, был разрушен до основания. Но зато освободилось здание в центре Москвы, напротив Кремля, которое, несомненно, перейдет в руки чиновников. Сейчас здание института стоит пустое как на погосте, но его начинают заселять представители РПЦ.
Затем Юдин получил еще одну должность – директора Института культурного наследия. Человек без профессионального образования становится руководителем сразу двух институтов – Российского института культурологии и Института культурного наследия. Парадокс: Министерство культуры борется с совместительством, а на деле само устраивает совмещение двух должностей в одном лице. Вслед за ним должности по совместительству получили еще десяток чиновников: четыре заместителя директоров (это на двадцать сотрудников, один заместитель на пять сотрудников), новый ученый секретарь – географ по образованию и тоже абсолютно безграмотный в вопросах культуры, и прочие достойные люди в отделе кадров и плановом отделе. Все получают двойные зарплаты. Пожалуй, в истории российской науки такого не бывало. Вот что значит любовь начальства!
Получив в качестве подарка за разгром Института культурологии пост директора Института культурного наследия, П. Е. Юдин начинает переманивать оставшихся в Институте культурологии сотрудников. Здесь наконец проявились реальные качества этого чиновника. Меня он откровенно шантажировал, требуя подписать демагогическое письмо, в котором обвинял «группу сотрудников» в том, что она сознательно мешает работе всего коллектива и которую следует осудить и немедленно уволить. Письмо было составлено в духе доносов, практикуемых в эпоху сталинских чисток. Юдин долго уговаривал меня подписать это письмо, обещая взамен райские кущи. Я, как и большинство сотрудников РИКа, это письмо не подписал.
В моем отделе истории искусства сотрудники договорились решать нашу судьбу коллективно, в зависимости от обстановки. Но этой договоренности не выдержал Владимир Карлович Кантор, с которым мы более десяти лет работали в одном секторе. Он, не считаясь с мнением своих коллег и друзей по работе, подал заявление и перешел в институт Юдина, практически порвав с нами все отношения. Это было большим ударом для меня и моих сотрудников. И хотя Кантора вскоре уволили из института Юдина, остается фактом его измена коллективу, желание вписаться в систему. Не случайно за несколько дней до смерти Рабинович сказал, что он не доверяет Кантору. Теперь я знаю, что Владимир Львович имел для этого все основания.
Те сотрудники РИКа, которые перешли в Институт культурного наследия к Юдину, по-прежнему получают нищенскую зарплату. Г. Ивлев, замминистра культуры, в интервью газете «Известия» от 30 ноября 2014 г. сообщил, что в результате реформ зарплата институтов искусства и культуры поднялась до 40 тыс. рублей. На самом деле зарплата кандидата наук с опытом работы в 30–40 лет не превышала и не превышает 10–15 тыс. рублей. Это равнозначно пособию по бедности. Наверное, за свою погромную деятельность Юдин получит награду или солидную премию от министерства, а о своей зарплате он уже сам позаботится. Как-никак директор двух ведущих московских институтов, без опыта, без образования, не обладающий никакими знаниями, дипломами. Далеко пойдет он по карьерной стезе, ведь руководство министерства в нем души не чает. На очереди другие институты, а там, глядишь, и академию можно с его помощью закрыть или получить там еще одно совместительство. Давно пора, получают старики академические оклады, да еще и лечатся в академических клиниках. Пусть получают, как все дипломированные ученые в стране, по 10–15 тыс. Сразу все повымирают, а здание академии можно использовать для передовиков «прикладной науки». Так, быть может, и наука отомрет без всякого рукоприкладства, сама по себе, от голода и нищеты.
Российская история Юдина никогда не забудет, тем более он еще только вступил на тропу войны с культурой. Он себя еще покажет. Да он и не первый на стезе глобальных российских реформ. Стоит вспомнить проницательные слова Салтыкова-Щедрина о губернаторе, который «въехал в город на белом коне, спалил гимназию и упразднил науки». Как точно сатирик всё предвидел, глядя через века!
Находясь в Институте культурологии, Юдин всячески противился включению в план работы исследований по античной культуре. Это странно, так как Юдин не представляет, что такое античность, да и о культуре у него туманные представления. Тем не менее его деятельность прекрасно вписывается в античную историю. Он ассоциируется с варварами, которые разрушали Рим и Римскую империю. Наблюдая за ним на заседаниях Министерства культуры, я отчетливо увидел в нем образ варвара, который разрушал римскую культуру. Из этих ассоциаций возник следующий скетч:
Речь Теодориха на Палатинском холме, Рим, 532 гТеодорих, король вестготов, год 532
БРАТАНЫ!
Мне надоел этот грязный Рим с его грязными и зазнавшимися римлянами. Они проводят всё свое время в занятиях, которые не приносят никакой пользы обществу. Особенно меня возмущает каста бездельников, которые называют себя учеными и занимаются исследованиями, по их мнению, фундаментальными. Астрономы целую ночь смотрят на небо, мешают спать. А какая от этого польза, всё равно на небе ничего нет. Другие – математики – рисуют чертежи, поганят папирус, пачкая его цифрами. Но больше всего меня раздражают философы, они бормочут о вещах несуществующих – о культуре, смысле жизни, морали, совести, справедливости. Справедливость – это то, что спрятано в ножнах воина.
Но больше всего меня возмущают книги, которые римляне сочиняют и прячут в библиотеках. На изготовление пергамента уходят шкуры тысячи животных, которые могли бы служить одеждой для моих доблестных воинов. Недавно мы закрыли главное хранилище книг в Риме, чтобы сохранить материал для одежды и избавить людей от книжной заразы. А хранителей разогнали плетьми. Я не обучался всем этим римским наукам и тем горжусь. Поэтому здоров и готов один на один сразиться с десятком римских воинов.
Мы спасем мир от римской культуры и римской никчемной науки. Мы не кровожадная нация, как нас изображают жалкие римляне. Мы не будем резать весь этот сброд бездельников, хотя они этого вполне заслуживают. Мы просто разрушим их храмы, палестры, академии, консерватории, акведуки. Пусть скот гуляет среди развалин домов и их бесстыдных статуй. Пусть римляне побредут по своим хваленым римским дорогам в поисках крова и пищи. Голод заставит их разводить скот, как это делаем мы, готы, без всех этих симпозиумов, академий, палестр.
Итак, Владимир Мединский отомстил искусствоведам и культурологам за его позорное изгнание с собрания в Институте искусствознания на Козицком. Посудите сами, полностью уничтожил Институт культурологии (подставные фигуры в виде новоявленного директора Окорокова не в счет), сократил пару сотен ученых в других институтах, отправил в мир иной двух ведущих профессоров, конечно, не сам лично, не с ломом в руках, а элегантно, лишив их работы, престижа и места в жизни. Стали ли институты после этого работать более эффективно? Очень сомнительно. Скорее, налаженная работа была прервана, и многое было безвозвратно утрачено. Повысилась ли зарплата сотрудников, как было обещано? Нет, она осталась такой же нищенской, как и прежде. Как говорят сотрудники Института природного и культурного наследия, П. С. Юдин опустошил бюджет института и не справился с директорскими обязанностями. Он легко разрушал институты и ломал судьбы людей, но сам построить ничего не смог. Поэтому в октябре месяце 2014 г. на сайте Министерства культуры появилось сообщение: «В связи с освобождением от занимаемой должности Павла Юдина директором Института культурного и природного наследия назначен Миронов Арсений Станиславович». Обычно в приказах такого рода сообщается, на какую работу переведен чиновник, тем более директор научного института. В этом приказе министерства не говорится, почему Юдин освобожден от должности, и на какую работу он переводится. Создается впечатление, что Министерство спрятало Юдина от общественности. Как говорится, нет человека – нет проблемы. Но ответственность за всю эту неудавшуюся, бесполезную и бессмысленную реформу несет Владимир Мединский, поставивший неопытного человека, далекого от культуры, более того, ей враждебного, директором двух научно-исследовательских институтов. Результат был прогнозируем с самого начала. Но что мог сделать министр, если ему понравился молодой, розовощекий молодой человек?
Впрочем, не только Юдин, но и сам министр демонстрирует некомпетентность и неспособность работать с профессиональными художниками и учеными. Осенью 2014 г. министр культуры России Владимир Медынский дал интервью журналисту, главному редактору Business FM Илье Копелевичу. В этом интервью, которое называлось «Мы хобби оплачивать не будем», было высказано довольно много мнений о будущем отечественной культуры и научных учреждений, с культурой связанных. Больше всего меня заинтересовало то, что министр культуры признается в этом интервью, что он незнаком с тем, как финансируется культура за рубежом. Он сказал:
«Меня, например, крайне интересует тема финансирования культуры в других странах, ну, чтобы этим не чиновники занимались, которые завалены бумагами, которые не могут в рутине продохнуть. У нас в министерстве – 300 человек, а научных работников – 1300, так помогите министерству. Составьте аналитический доклад о том, как организуется финансирование культуры в других странах Европы, в США, какую роль играет госфинансирование, какую – частное финансирование? В каких пропорциях? Как работают фонды? Как работают системы спонсорства, меценатства? Проанализируйте законодательство, вы же ученые – давайте! Дайте свои рекомендации, как сделать лучше. Мы за это заплатим».
Я был удивлен, что государственный человек открыто признается в своей некомпетентности. Во-первых, во всех странах мира существует огромная литература на эту тему. А во-вторых, зарубежным финансированием занимаются и наши экономисты. Непонятно, почему министр не удосужился познакомиться с этой областью государственного финансирования. Ведь это его прямая обязанность. Поняв слова Мединского как обращение за помощью, я немедленно написал статью о системе финансирования в США. Через месяц она появилась в журнале «Вопросы культурологии». П. Е. Юдин заверил меня, что он лично передаст статью Мединскому. Мне оставалось только ждать вознаграждения. Ведь он публично заявил: «Мы за это заплатим». Но я напрасно поверил министру. Может быть, у него не хватило денег, а может быть, он не читает литературу о культуре.
Разгромив теорию искусства и культуры, Мединский принялся за отечественный кинематограф. И опять за ним неотступно следует шлейф скандалов. 10 декабря 2014 г., выступая по поводу отечественных фильмов, содержащих критический взгляд на вещи, он назвал их «Рашки-говняшки». Называя фильмы профессиональных кинематографистов дерьмом (я не рискую повторять оригинальный термин министра), Мединский поднял огромный скандал в прессе и вынужден был извиниться. Возникает вопрос, почему министр культуры вместо эстетической терминологии пользуется блатной и подзаборной лексикой? Ответ на этот вопрос может быть только один: потому что он далек от культуры и занимает чужое место.
Расправившись с кинематографистами, Мединский обратился к театру. Новосибирский оперный театр поставил оперу Вагнера «Тангейзер». Постановка была успешной, но она не понравилась представителям РПЦ, и митрополит написал на имя Мединского письмо, в котором обвинял постановщика оперы в оскорблении чувств верующих. Мединский молниеносно реагирует, он снимает постановщика, ставит на его место человека с темным прошлым, который, по его словам, «как еврей и верующий» закрывает спектакль. Очевидно, Мединский забыл, что в соответствии с нашей Конституцией церковь отделена от государства и не имеет права вмешиваться в светские дела. Но что Мединскому Конституция? Он тоже жутко верующий. И он, государственный человек, становится на сторону религии, игнорируя мнение публики и вызывая демонстрацию в защиту театра.
Историю реформы культуры я рассказываю для того, чтобы будущие поколения знали, как беспомощна и ранима культура перед напором власти. Сотни научных сотрудников лишились работы. К тому же на совести В. Мединского и Министерства культуры преждевременная смерть нескольких человек, которые в результате реформы лишились работы и общественного положения, оказавшись изгоями. Это директор Института реставрации Александр Трезвов, который умер на третий день после увольнения, и заведующий сектором языков культуры профессор Вадим Рабинович, которого П. Е. Юдин преследовал безжалостно, пока не добился своего. Конечно, юридически им не предъявишь обвинения в их убийстве. Но если в мире есть совесть, то П. Юдин и В. Мединский должны нести моральную ответственность за их скоропостижную смерть. Если за это они не понесут юридической ответственности, то будем надеяться на то, что они получат по заслугам на Суде Господнем. Ведь мы всё больше становимся теократическим обществом, и вера в воздаяние за зло входит в религиозную систему представлений. Ведь оба ученых, преждевременно покинувших сей мир, не были ни в чем обвинены, а напротив, спасали свои институты и оказывали посильное сопротивление министерскому беспределу.
По указанию Мединского я тоже лишился работы, так же как и мои коллеги по сектору (за исключением Владимира Кантора), и многие другие сотрудники моего института. В своих воспоминаниях я хочу показать трагедию культуры, которая оказалась во власти плохо образованных, но коррумпированных людей. В одном из своих публичных интервью Владимир Мединский произнес сакраментальную фразу, которая, очевидно, сопровождает всю его карьеру. Он сказал, что «факты не имеют никакого значения, важна только их интерпретация и использование в массовой пропаганде». Лучше не скажешь. Мединский – мастер игнорирования фактов. В противоположность этому я написал свои воспоминания на основе фактов, исторических и биографических, оставляя их интерпретацию читателям. Как это ни было отвратительно, но мне пришлось написать портреты двух друзей и партнеров по «сливанию» – Юдина и Мединского. Отечественная история не должна забыть о фактах вандализма, который совершались в Год культуры сотрудниками Министерства культуры. Но мои учителя – В. Ф. Асмус и А. Ф. Лосев – тоже натерпелись от советской власти. Теперь, очевидно, пришло время страдать и бороться их ученикам. Такова, очевидно, диалектика современной российской жизни…