Мои воспоминания – это не заметки праздного наблюдателя. Скорее это рассуждения культуролога о судьбах европейской культуры, к которой я отношу и Россию. Это воспоминания о прошлом и одновременно попытка представить возможное будущее. Это попытка трезво оценить опыт западной культуры. Мы часто отрицали эту культуру, издевались над ней, считали себя выше ее, либо запрещали ее, как какую-то болезнь, эпидемию. Но то, что я видел в западных странах, свидетельствует, что в них существовало и существует глубокое духовное начало, что опровергает привычный стереотип о прагматичности культуры Запада. В этом смысле мне близка позиция Василия Аксёнова, который долгое время жил в Америке, преподавал в университете. Я останавливался в его в нью-йоркском доме, и мы беседовали с ним о России и об Америке. Он относился к Америке с симпатией, но трезво, без идеализации.

Каждая культура оригинальна и неповторима. Но если мы будем конфликтовать с Западом, отторгать себя от западного опыта, изобретать свою собственную демократию, как бы ее ни называть, которая якобы не имеет ничего общего с западной, то мы должны признать, что наша страна будет не в состоянии ответить на вызов, который предоставляется нам историей. И шанс стать полноценной страной, частью западного сообщества будет упущен.

Мои мемуары – это не только моя личная жизнь, моя биография. Это и люди, с которыми я дружил, с которыми я работал, которых я учил. И вместе с тем это биография моих мыслей, история моих интеллектуальных поисков. Поэтому мои личные воспоминания перемежаются с воспоминаниями о людях, которых уже нет в живых. Но память о них живет, она поддерживает меня и свидетельствует, что наша жизнь не проходит напрасно. Она составляет тот фундамент, на котором строится жизнь другого поколения, которое приходит нам на смену.

В своих воспоминаниях я воспроизвожу далеко не весь опыт моей жизни, а только то, что считаю самым важным, то, что связано с моей профессией, философией, искусством, поэзией. Далеко не всё, о чем я хотел рассказать, удалось до конца изложить. Многое осталось незавершенным, незаконченным. Но я надеюсь, что мои книги, которым я посвятил свою жизнь, останутся жить и расскажут обо мне, моих переживаниях, радостях и надеждах. Как говорил мудрец, самое короткое – это человеческая жизнь. Трудно, очень трудно осуществить то, что предназначила тебе судьба. Разве вся наша жизнь не является всегда своеобразным non-finito? Кто может сказать, оглядываясь на прошлое, что надо наконец поставить точку?