Была ясная морозная ночь. Вдали, на западе, на внешнем рейде Порт-Артура, по редким огням угадывались корабли эскадры, стоящие на якорях. Вдоль берега Тигрового полуострова в одну линию вытянулись громады семи эскадренных броненосцев, а дальше к морю, в линию, параллельную броненосцам, стояли шесть крейсеров. Грозная сила, закованная в броню…

Андрей Петрович поежился от холодка, неприятно забравшегося за ворот шинели. Миноносец «Бесстрашный», командиром которого он был, находился вместе с несколькими другими миноносцами в охранении к востоку от эскадры. Все было абсолютно спокойно, и он, предупредив вахтенного офицера, мичмана Скоробогатова, решил до утра «покемарить», как любил выражаться его младший брат Степан.

Спустившись в каюту, предупредил своего вестового, чтобы он разбудил его ровно в шесть часов утра, разделся и лег в холодную постель. Он прекрасно знал, что сегодня, 26 января 1904 года, в доме командующего эскадрой вице-адмирала Старка состоится традиционный бал, посвященный дню Марии. А супругу хозяина большого гостеприимного дома звали Мария Ивановна.

«То-то сейчас многочисленные гости веселятся в адмиральском доме, – с долей зависти подумал он. – Наверное, там будет и сам наместник государя на Дальнем Востоке адмирал Алексеев. Но мой миноносец, к сожалению, находится в охранении эскадры. Ну что же, служба есть служба!» – философски рассудил он и уткнулся лицом в подушку, чтобы хоть ненадолго забыться тревожным сном.

– Ваше высокоблагородие! Ваше высокоблагородие!.. – негромко, но настойчиво повторял рассыльный, пытаясь разбудить спящего командира.

Тот открыл глаза и, увидев встревоженное лицо матроса, рывком сел в постели.

– Ваше высокоблагородие, на эскадре слышна беспорядочная стрельба, и во все стороны шарят лучи прожекторов! – скороговоркой доложил рассыльный.

Сон, и до этого беспокойный, как рукой сняло. «Неужели японские миноносцы осмелились атаковать корабли эскадры?!» – мелькнула страшная догадка, и в груди разом похолодело – он вспомнил упорные слухи о том, что японские поданные незадолго перед этим спешно покинули не только Порт-Артур, но и весь Квантунский полуостров.

Не попадая в рукава мундира и чертыхаясь, старался как можно быстрее надеть поданную вестовым форму, и, уже на ходу застегивая шинель, устремился на мостик. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.

– Господин капитан 2-го ранга, на эскадре слышна беспорядочная стрельба и во все стороны шарят лучи прожекторов! – как бы повторяя слова рассыльного, доложил вахтенный офицер мичман Скоробогатов.

На эскадре действительно была слышна стрельба и из стороны в сторону метались лучи корабельных прожекторов. Вспыхивали зарницы орудийных вспышек. Далекий треск выстрелов малых калибров перекрывался грохотом орудий главного калибра. На мачтах кораблей беспрерывно мигали разноцветные огни сигнальных фонарей. Затем раздались глухие мощные взрывы.

– Боевая тревога! – приказал командир, и, когда вахтенный офицер нажал красную кнопку возле машинного телеграфа, во всех корабельных помещениях раздались прерывистые звуки колоколов громкого боя.

Моментально миноносец превратился в кишащий муравейник – матросы в разных направлениях стремительно разбегались по своим местам по боевому расписанию. На семидесятипятимиллиметровом носовом орудии смачно клацнул затвор, досылая снаряд в казенную часть.

На мостик взбежал старший офицер лейтенант Бестужев. Приняв доклады с боевых постов и из машинного отделения, доложил:

– Господин капитан 2-го ранга, корабль к бою готов! – и вопросительно посмотрел на командира.

– Японские миноносцы атаковали эскадру! – коротко пояснил тот, уже ничуть не сомневаясь в трагизме происшедшего.

– Вот сволочи косоглазые! – в сердцах воскликнул лейтенант и грубо выругался. – Прошу извинения, Андрей Петрович, но ведь японцы атаковали нас без объявления войны!

Тот согласно кивнул головой, не обратив особого внимания на ругань своего подчиненного, – начались боевые действия, тяжелая мужская работа, и все средства были хороши для того, чтобы разбить и уничтожить врага, иначе он непременно сделает это с тобой. Это непреложный закон любой вооруженной борьбы.

– Включить прожектор! Осмотреть водную поверхность!

«Хотя кому мы нужны, если на внешнем рейде стоят броненосцы и крейсера! Так себе, мелочь…» – промелькнула шальная мысль у Андрея Петровича, отдавшего эти команды.

Через некоторое время сигнальщик доложил:

– Ваше высокоблагородие, корабли противника не обнаружены!

– Чего и следовало ожидать, – буркнул тот, удовлетворенный подтверждением своего предположения.

– Полный вперед! – приказал он и круто развернул миноносец.

– Попытаемся перехватить японские миноносцы на отходе, – пояснил Андрей Петрович свой маневр старшему офицеру. – Свои торпеды, как я полагаю, они уже израсходовали.

– Дай-то Бог, Андрей Петрович! Вот тогда бы мы им показали кузькину мать! – запальчиво воскликнул старший офицер, и глаза всех моряков, присутствовавших на мостике, вспыхнули недобрым, мстительным огнем.

Однако обнаружить японские миноносцы так и не удалось. Поэтому Андрей Петрович приказал возвращаться к эскадре.

– Прожектор не выключать! Включить свои опознавательные огни! – приказал он. – А то, чего доброго, наши ошалевшие в этом кошмаре комендоры запросто могут разнести наш миноносец в щепки.

Благополучно подойдя к эскадренному броненосцу «Петропавловск», он доложил вице-адмиралу Старку, который уже прибыл на флагманский корабль. Было видно, что вице-адмирал потрясен событиями.

– Ваше превосходительство, на море неприятельских судов не обнаружено!

В ответ он услышал много неприятных слов в свой адрес. Однако, излив свою наболевшую душу, адмирал наконец-то сообразил, что стоявший перед ним навытяжку капитан 2-го ранга имеет к случившейся трагедии лишь косвенное отношение. И уже более спокойным голосом приказал ему возвращаться в гавань Порт-Артура.

Под Золотой Горой стоял приткнувшийся на мелководье броненосец «Цесаревич», а невдалеке от него – крейсер «Паллада».

Когда же «Бесстрашный» подошел к входу в гавань, то слева, у Тигрового Хвоста, открылась темная громада броненосца «Ретвизан», тоже приткнувшегося носом к берегу, корпус которого частично перекрывал мелководный проход.

– Наверное, его командир хотел ввести подорванный корабль в гавань, на внутренний рейд, однако с его осадкой этот проход может быть преодолен лишь в большую воду, то есть во время прилива, – предположил Андрей Петрович. – Это тебе не мы, вездесущие миноносцы, – добавил он, усмехнувшись.

– Еще, слава богу, что не потоплен ни один большой корабль эскадры. Хотя не такое уж большое, но все-таки утешение, – задумчиво произнес старший офицер, оглянувшись в сторону эскадры.

– Вот в этом я полностью согласен с вами, Евгений Аркадьевич, – подтвердил командир. – Тем не менее о генеральном сражении с японским флотом теперь нужно, к сожалению, забыть на несколько месяцев.

– Уж это точно, Андрей Петрович, – вздохнул лейтенант. – Ведь в Артуре всего лишь один сухой док, и придется теперь мастеровым латать подорванные корабли во временных деревянных кессонах.

– Да и мастеровых-то этих, присланных из Петербурга с Невского завода для сборки миноносцев, как кот наплакал, – поддакнул ему в тон командир.

* * *

В здании Морского собрания вахтенный офицер крейсера «Паллада» лейтенант Бровцын делился с окружившими его офицерами своими впечатлениями о ночном нападении японцев на эскадру.

– На «Петропавловске» пробило шесть склянок, и одновременно начался перезвон и на других кораблях эскадры. Я уже предвкушал скорую смену с вахты.

Офицеры понимающе закивали головами.

– В это время со стороны Дальнего показалось несколько миноносцев, которые шли со всеми огнями. Я был несколько удивлен их появлением и стал в бинокль рассматривать подходящие суда. Ничего необычного не заметил: обычные четырехтрубные миноносцы с кожухом посередине, похожие на наши с Невского завода, каких много в артурской эскадре. Меня, однако, смутило то, что они шли прямо на «Палладу», и я приказал вахтенному сигнальщику запросить у них позывные.

Однако, не отвечая на запрос с «Паллады» и подойдя к эскадре на два-три кабельтова, миноносцы разделились. Два из них направились к голове эскадры, а остальные – к концевым кораблям. И тут же один за другим раздались два сильных взрыва.

У офицеров, с напряжением слушавших лейтенанта, вырвался скорбный вздох, скорее похожий на глухой стон.

– На кораблях эскадры вспыхнули прожектора, лучи которых стали искать невидимые корабли противника, и открылась беспорядочная стрельба из орудий и пулеметов.

На верхнюю палубу крейсера стали торопливо выбегать офицеры и матросы, занимая места по боевому расписанию, хотя боевую тревогу я не объявлял, и колокола громкого боя молчали. Вы же знаете, что это прерогатива командира корабля или, как минимум, старшего офицера. – Слушатели согласно закивали головами. – Один из миноносцев, подойдя к нашему крейсеру, выпустил в него одну за другой две торпеды. Я прекрасно видел оранжевые вспышки выстрелов торпедных аппаратов и появившиеся вслед за этим в темной ночной воде хорошо видимые полосы от приближающихся торпед.

– Торпеды с левого борта! – отчаянно закричал сигнальщик.

– А что я мог сделать?! – лейтенант обвел слушателей тоскливым взглядом. – Крейсер стоял на якоре и, естественно, не имел хода, чтобы попытаться отвернуть в сторону от стремительно приближающихся смертоносных самодвижущихся мин. Только ждать неизбежного…

Офицеры истово крестились, представив себя на его месте.

– Раздался грохот двух взрывов, слившихся в один, и на палубу обрушились столбы воды, сбивая с ног людей. Корабль сильно качнуло, и он стал крениться на левый борт. В это время с уходящего миноносца донеслись торжествующие крики «банзай!».

– Вот оно, азиатское коварство! – возмущенно воскликнул один из офицеров, выражая тем самым их общее мнение. – Нет и не будет им пощады!

– Это, конечно, так, – согласился с ним капитан 2-го ранга. – Но, господа офицеры, как известно, два эскадренных броненосца и один крейсер первого ранга выведены из строя. Так что о генеральном сражении с японским флотом нужно, к сожалению, забыть как минимум на несколько месяцев.

Это был Андрей Петрович, повторивший свою мысль, высказанную им еще на мостике своего миноносца во время атаки японскими миноносцами кораблей эскадры.

– К великому сожалению, нельзя не согласиться с вами, Андрей Петрович, – заметил другой капитан 2-го ранга, тоже один из командиров миноносцев. – Ремонт подорванных японцами кораблей действительно потребует значительного времени. К тому же Старк подавлен свалившимся на него несчастьем и, по моему мнению, не сможет оказать вице-адмиралу Того, командующему Соединенным японским флотом, активного противодействия даже имеющимися в его наличии силами артурской эскадры. Поэтому необходимо назначение на должность командующего эскадрой нового, энергичного адмирала, обладающего наступательным мышлением. Я имею в виду вице-адмирала Степана Осиповича Макарова, который изложил свои взгляды на ведение вооруженной борьбы на море в современных условиях в своем великолепном труде «Рассуждения по вопросам морской тактики». И посему молодым офицерам настоятельно рекомендую не только прочесть, но и изучить его.

Мичмана и лейтенанты завороженно слушали опытного офицера. В их глазах легко читалась появившаяся надежда на успешное противостояние японскому флоту после понесенных эскадрой серьезных потерь в виде поврежденных торпедами кораблей.

– А чтобы исключить возможность кривотолков в мой адрес, официально заявляю, что высказанные мной здесь мысли изложены в докладной записке на имя наместника государя на Дальнем Востоке адмирала Алексеева.

Все офицеры многозначительно переглянулись – теперь они уже были уверены, что так необходимые изменения в руководстве эскадрой произойдут непременно.

В разговор вступил недавно подошедший командир крейсера «Новик» капитан 2-го ранга Эссен, пользовавшийся большим уважением и авторитетом в среде офицеров эскадры.

– Должен сообщить вам, господа офицеры, о том, что накануне нападения японцев на эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, отряд японских кораблей в составе нескольких крейсеров и миноносцев блокировал в корейском порту Чемульпо наши стационеры – крейсер первого ранга «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Попытка командиров обоих кораблей с боем прорваться в Порт-Артур окончилась неудачей. Поэтому, чтобы предотвратить захват кораблей японцами, получивший тяжелые повреждения крейсер «Варяг» был затоплен, а канонерская лодка «Кореец» взорвана, не спуская Андреевских флагов, своими командами, которые перешли на иностранные корабли, находившиеся в Чемульпо. Подробностями боя наших кораблей с японцами пока не располагаю.

Офицеры в глубокой скорби склонили свои головы, отдавая дань уважения русским морякам, принявшим неравный бой с превосходящим их отрядом японских кораблей и не сдавших своих кораблей врагу.

* * *

– Разрешите, ваше высокопревосходительство?

В кабинет вошел улыбающийся вице-адмирал Макаров.

– Никак вы, Степан Осипович, не можете обойтись без того, чтобы не внести в наши отношения элемент чинопочитания! – улыбаясь, вышел навстречу гостю Петр Михайлович уже с тремя черными орлами на погонах.

– Такой уж я человек со столь скверным характером…

– Дай Бог каждому иметь такой характер!

Они крепко пожали друг другу руки.

– Если пожаловали ко мне в гости, стало быть, опять надолго убываете из Петербурга. – Петр Михайлович испытующе посмотрел на вице-адмирала: – Дальний Восток?

– Вы, как всегда, проницательны, Петр Михайлович. Буквально на днях получил высочайший рескрипт, повелевающий мне вступить в должность командующего флотом Тихого океана. Так что завтра же выезжаю по железной дороге в Порт-Артур.

– Мудрое решение государя! Тем более что вы будете первым, если мне не изменяет память, в истории России командующим флотом Тихого океана? – Макаров, несколько смутившись, утвердительно кивнул головой. – Знаменательное событие! Однако, по моим сведениям, обстановка в Порт-Артуре после ночной атаки японскими миноносцами кораблей артурской эскадры тяжелая. Да к тому же в Чемульпо погибли «Варяг» с «Корейцем». Старк явно деморализован. Поэтому от всей души поздравляю вас с новым назначением. – И, подумав, добавил: – Отчасти даже завидую вам.

Макаров удивленно поднял брови:

– Это чему же, Петр Михайлович?

Тот укоризненно посмотрел на него:

– Вы, Степан Осипович, наверное, упустили из виду, что оба моих сына находятся там: Андрей – в Порт-Артуре, а Степан – во Владивостоке.

Макаров умоляюще приложил руку к сердцу:

– Покорнейше прошу извинить меня, Петр Михайлович, за это мое упущение! Из-за кучи дел, неожиданно свалившихся на меня и которые надо было решать в крайне сжатые сроки, я действительно упустил из виду это столь важное для вас обстоятельство. Поэтому обещаю, что сразу же по прибытии в Порт-Артур встречусь с Андреем Петровичем. А вот в отношении Степана Петровича ничего определенного сказать не могу – железнодорожная связь Порт-Артура с Владивостоком пока существует, но, сдается мне, что японцы, войска которых беспрепятственно перебрасываются из Кореи в Маньчжурию, в скором времени перережут Южную Китайскую железную дорогу, идущую из Харбина на Порт-Артур.

– Неужели Куропаткин не сможет воспрепятствовать этому?

Макаров неопределенно пожал плечами.

– Куропаткин, конечно, опытный и знающий генерал, но он поставлен в трудные условия, корень которых лежит в предвоенной стратегии России на Дальнем Востоке. Считалось, что эскадра Тихого океана непременно завоюет господство в Желтом море и тем самым не допустит вторжения японских войск в Маньчжурию. Именно поэтому в Маньчжурии сейчас находится лишь ограниченный контингент русских войск, явно недостаточный для ведения крупномасштабных боевых действий. По этой же причине и сухопутные оборонительные сооружения Порт-Артура как главной военно-морской базы морских сил Дальнего Востока строились спустя рукава.

Японцы же прекрасно понимали это. Кроме того, они понимали, что уже в ближайшее время флот Тихого океана пополнится новыми броненосными кораблями с Балтики, построенными, как вы, безусловно, знаете, в соответствии с последней широкомасштабной кораблестроительной программой и станет сильнее их Соединенного флота. А потому и решились на нанесение превентивного удара по русской эскадре, стоявшей на внешнем рейде Порт-Артура, без объявления войны. Гнусно, конечно, но зато, как оказалось, чрезвычайно эффективно. С японской точки зрения, разумеется, – уточнил вице-адмирал.

Петр Михайлович тяжко вздохнул:

– Да, удручающую картину нарисовали вы, Степан Осипович…

Макаров усмехнулся:

– А разве вы, Петр Михайлович, были не в курсе этих дел? Ведь именно Морской технический комитет, которым вы сейчас руководите, разрабатывал кораблестроительную программу с многообещающим названием «Для нужд Дальнего Востока» и контролировал ее выполнение.

– Одно дело – строить корабли, а совсем другое – их использовать. Или вы, Степан Осипович, не видите в этом существенных различий? – хитровато спросил адмирал, как бы мстя тому за упреки в адрес дорогого ему комитета. – А уж что касается сухопутных дел, то я, как вы, надеюсь, понимаете, имею о них лишь самое общее представление.

– Еще раз убеждаюсь в сокрушительном воздействии вашей железной логики на оппонентов, – смущенно произнес Макаров, признавая тем самым свое поражение. – Тем не менее я весьма признателен вам, а в вашем лице и Морскому техническому комитету, за бесценную помощь, оказанную мне в строительстве ледокола «Ермак». И не просто ледокола, а линейного ледокола, способного преодолевать мощные арктические льды, как показали его испытания в Баренцевом море, в которых я принимал непосредственное участие. И если бы не парусно-паровое мышление адмиралов, руководящих нашим флотом, то не было бы никакой необходимости искать так называемый незамерзающий порт за пределами территории Российской империи для базирования морских сил Дальнего Востока. Ведь наличие во Владивостоке даже менее мощного ледокола, чем «Ермак», обеспечило бы в нем круглогодичную навигацию.

А теперь даже нет возможности вывести из Порт-Артура эскадру в море через единственный мелководный проход в любое время суток. И приходится ждать полной воды, когда могут быть выведены броненосцы и крейсера, имеющие большую осадку, – и он безнадежно махнул рукой. – Поэтому и пришлось держать эскадру на внешнем рейде, где она стала легкой добычей японских миноносцев. Не смогли наши горе-адмиралы даже учесть опыт Русско-турецкой войны, в которой, как известно, впервые были применены даже не современные быстроходные миноносцы, а лишь небольшие минные катера.

– Вы, как мне кажется, слишком категоричны, Степан Осипович, – заметил Петр Михайлович. – Во-первых, поиск незамерзающего порта был лишь благовидным предлогом для проникновения России в Маньчжурию. А во-вторых, эскадра и так все время, как правило, находилась на стоянке на внешнем рейде Порт-Артура.

– Вполне возможно, что вы и правы, Петр Михайлович. Однако теперь эскадра практически блокирована японским флотом в тесных внутренних бассейнах гавани Порт-Артура под охраной береговых батарей. Кроме того, мелководный проход в нее может быть вообще перекрыт японскими брандерами, окончательно закупорив эскадру на внутреннем рейде. Таким образом, мы находимся под угрозой потери не только Порт-Артура с находящимися в его гавани кораблями, но и всей Маньчжурии.

Что же касается второй части ваших возражений, то адмирал Алексеев как наместник государя на Дальнем Востоке не мог не знать о разрыве накануне этих трагических событий дипломатических отношений между Россией и Японией, и как следствие этого, спешного убытия, можно сказать, даже бегства японских подданных с Квантунского полуострова. Однако не принял никаких мер по усилению защиты кораблей эскадры. Ведь даже противоминные сети не были спущены с кораблей…

– Существенное замечание, – задумчиво произнес тот, а затем широко улыбнулся: – Для того вы, Степан Осипович, и направляетесь государем на Дальний Восток, чтобы снять все эти угрозы. Поэтому вам, как говорится, и карты в руки! А посему разрешите от всей души пожелать успехов в вашем ратном труде. Тем более что сейчас уже прорабатывается вопрос о возможности формирования еще одной Тихоокеанской эскадры для посылки ее на Дальний Восток.

– Большое спасибо вам за добрые пожелания, а также за весьма ценную и ободряющую меня информацию.

И они крепко обнялись перед расставанием. Теперь, как оказалось, уже навсегда…

* * *

Стоял ясный морозный день, но солнце уже клонилось к горизонту, освещая своими косыми лучами Порт-Артур. С моря тянул слабый ветерок, переметая по мостовым остатки снега.

К зданию Морского собрания стекалась респектабельная публика, состоявшая в основном из офицеров эскадры и гарнизона Порт-Артура. В ней среди военных мундиров выделялись по-праздничному одетые дамы. У всех было приподнятое настроение – отмечалось прибытие нового командующего флотом Тихого океана вице-адмирала Макарова, с которым связывались надежды на изменения к лучшему.

После краткого выступления нового командующего, призвавшего моряков к активным действиям против японского флота, гости были приглашены в довольно обширный танцевальный зал. Капельмейстер взмахнул палочкой, и по залу поплыли звуки духового оркестра.

Андрей Петрович, задержавшись в буфете, вошел в зал, когда пары уже кружились под чарующие звуки вальса. И тут справа от входа увидел девушку, которая, видимо, тоже недавно вошла в зал. «Иначе наши флотские ловеласы не упустили бы возможности овладеть таким сокровищем», – подумал он про себя и решительно подошел к ней, легким наклоном головы пригласив ее на танец. Девушка подняла на него глаза, и он был прямо сражен голубизной ее глаз.

Увидев перед собой статного флотского офицера, девушка непроизвольно смутилась и растерялась при виде его погон с двумя «просветами» и тремя большими звездами на них – ведь ей было всего-навсего девятнадцать лет… Тем не менее, быстро справившись с волнением, подала ему руку.

Почувствовав под правой рукой упругость девичьего тела, Андрей Петрович сладостно ощутил уже забытое за время пребывания в Порт-Артуре пьянящее душу чувство влечения к противоположному полу. «Расправил перышки, старый холостяк! – хохотнул он про себя. – Потянуло на подвиги…»

Они самозабвенно закружились в вихре вальса. Забылись тревоги и переживания последних дней. Казалось, что они были одни в этом прекрасном и светлом мире, наполненным музыкой.

– Меня зовут Андрей, – улучив подходящий момент, шепнул он ей на ухо.

– А меня Марией, – так же тихо ответила она и, смутившись, уточнила: – Вам можно называть меня просто Машей.

– Ввиду моего возраста? – подозрительно спросил Андрей, опасаясь возникновения возможного отчуждения между ними по этой причине.

– Что вы говорите, Андрей! Ведь вы же мой кавалер, хотя бы и на один танец, не так ли?

Тот признательно кивнул головой, совершенно четко уяснив для себя, что девушка была бы вовсе не против продолжить этот чудный вечер в танцевальном зале именно с ним.

Знакомство состоялось.

После окончания танца Андрей под руку отвел Марию в сторону, однако не ушел, а встал рядом с ней. Во-первых, ему было чрезвычайно приятно находиться рядом с девушкой со столь лучистыми голубыми глазами, а во-вторых, он откровенно боялся, что кто-нибудь из более молодых офицеров успеет опередить его и пригласить ее на очередной танец.

В это время проходивший мимо Макаров в сопровождении своего флаг-офицера лейтенанта Дукельского остановился возле них. Все, присутствовавшие в зале и с интересом следившие за новым командующим, притихли. А капельмейстер так и застыл на балконе перед оркестром с поднятой палочкой в руке, уже готовый объявить следующий танец.

– Здравствуйте, Андрей Петрович! – приветливо поздоровался вице-адмирал с капитаном 2-го ранга, искоса посмотрев на его даму, в которой сразу же признал одну из сестер милосердия, ехавших в Порт-Артур вместе с ним в его специальном поезде. Это ведь именно по его заявке общественный Комитет по усилению флота на добровольные пожертвования – война вызвала массовое патриотическое движение населения империи – направил их сюда после досрочного выпуска из медицинского училища по случаю начала войны с Японией. «А ведь неплохая пара!» – удовлетворенно отметил он про себя. Разности в их возрасте он не придавал абсолютно никакого значения, ибо это было обычным явлением в среде флотских офицеров. Тем более что чаша сия не минула не только его самого, но и родителей Андрея.

– Здравия желаю, ваше превосходительство! – вытянувшись в струнку, ответил тот.

Макаров улыбнулся:

– Вы удивляете меня, Андрей Петрович! Ведь еще в те времена, когда вы были только гардемарином, я просил вас обращаться ко мне по имени и отчеству. А теперь вы, слава богу, уже капитан 2-го ранга!

– Так ведь тогда и вы, Степан Осипович, были еще только командиром корвета, капитаном 1-го ранга, а сейчас уже вице-адмирал и командуете не только эскадрой, но и всем флотом Тихого океана.

– Но я уже был командующим Средиземноморской эскадрой, в состав которой, кстати, входил и миноносец «Свеаборг», которым командовали вы, когда в 85-м году она была направлена на Дальний Восток. Или вы уже запамятовали об этом, Андрей Петрович?

– Ни в коем случае, Степан Осипович! Такое не забывается! Но в то же время и эскадра была далеко не та, да и время сейчас военное.

– В логике вам не откажешь, – улыбнулся тот. – Узнаю почерк Петра Михайловича, вашего отца. Кстати, мы с ним встречались перед моим отъездом в Порт-Артур, а посему, пользуясь случаем, передаю вам большой привет от него. А теперь жду вас на «Петропавловске». Надо бы нам побеседовать более обстоятельно. Так что до скорой встречи, Андрей Петрович!

– Непременно завтра же буду у вас на «Петропавловске», Степан Осипович! По вашему, разумеется, вызову, – уточнил он.

Мария, когда Макаров с флаг-офицером отошли от них, взглянула на Андрея со смесью женского любопытства и уважения. Во время разговора адмирала с Андреем она видела, как все окружающие напряженно прислушивались к их довольно непринужденной беседе, почтительно поглядывая на ее кавалера. И она интуитивно понимала, что эта почтительность невольно распространялась и на нее, его даму. И сердце ее сладостно сжалось от признательности ему.

– А вы, Андрей, оказывается, довольно близко знакомы с командующим?

Тот улыбнулся, уловив в ее вопросе признаки неистребимого женского любопытства. Причем любопытства не профессионального, что было бы вполне естественным, а чисто бытового.

– Маша, в течение трех лет я был еще гардемарином, – и, заметив непонимание в ее глазах, пояснил: – то есть воспитанником старшего класса Морского корпуса, который готовит флотских строевых офицеров. – Так вот, будучи еще гардемарином во время кругосветного плавания на корвете «Витязь», я служил под командой Макарова, который был его командиром.

Он снова улыбнулся, видя, с каким интересом она слушает его. «Кружишь ты, однако, Андрюша, голову девушке явно не из семьи флотского офицера», – отметил он про себя, а вслух продолжил: – О переходе Средиземноморской эскадры на Дальний Восток вы уже слышали от адмирала. – Мария подтвердила это кивком головы. – Кроме того, мой отец находится в довольно дружеских отношениях с ним.

Девушка удовлетворенно улыбнулась:

– Это я поняла, когда он передал вам привет от вашего отца. – А затем, преодолев смущение, робко спросила: – А кто ваш отец, Андрей?

– Полный адмирал, – учитывая ее неосведомленность во флотских вопросах, ответил он как о само собой разумеющемся.

И тем не менее снова увидел ее непонимание.

– У Макарова, когда он подходил к нам, на погонах было по два черных орла. Вы обратили на это внимание? – Мария кивнула в знак согласия. – Это знаки отличия чина вице-адмирала. А у моего отца на погонах по три орла, как и положено полному адмиралу.

– Выходит, что ваш отец имеет чин больший, чем у самого Макарова? – почти со страхом спросила она.

– Выходит, что так, – пожал плечами Андрей.

«И откуда же это ты свалился на мою голову, Андрюша?! – со смешанным чувством нежности и страха в смятении подумала она. – Мой отец – профессор Московского университета, и вследствие этого я тоже дворянка. Но Андрей и сам заслуженный флотский офицер, а его отец – тем более…»

– Переживаете свою кажущуюся вам неполноценность? – участливо спросил Андрей, уловив ее смятение.

Мария вздрогнула:

– Вы, оказывается, умеете читать чужие мысли?

– Да у вас, Маша, все написано на вашем лице, – добродушно рассмеялся тот.

В это время капельмейстер объявил:

– Мазурка!

Андрей, уже не спрашивая разрешения, взял Марию за руку и уверенно повел ее в центр зала. Она боковым зрением видела, даже физически ощущала, как женщины ревниво и критично оценивают ее. «Не успела приехать в Порт-Артур, как сразу же стала чуть ли не первой дамой…» – в смятении подумала она. Но чувствуя уверенную руку своего кавалера, решила: «Будь что будет!» – и, тряхнув головой, как бы сбрасывая мучившие ее сомнения, отдалась во власть зажигательного танца.

Так весь вечер они и протанцевали вдвоем.

* * *

Провожая Марию к катеру госпитального судна «Монголия», Андрей договорился о следующей их встрече.

– А когда, Андрей? – с замиранием сердца спросила она.

– Честно говоря, и сам не знаю. Служба… Может быть, завтра же придется выйти в море в ночной дозор. Но я все-таки командир миноносца, а посему обладаю некоторой свободой в отличие от других офицеров. Так что не волнуйтесь – я обязательно при первой же возможности найду вас. Кстати, не пора ли нам с вами перейти на «ты»?

– С превеликим удовольствием!

В это время к катеру подошел флотский офицер в чине лейтенанта и, отдав честь капитану 2-го ранга, с видимым интересом взглянул на них.

– Капитан госпитального судна «Монголия», – шепнула Мария на ухо Андрею.

Когда же он подходил к своему миноносцу, стоявшему у стенки, его догнал мичман Скоробогатов, вахтенный офицер «Бесстрашного».

– Торпедная атака, Андрей Петрович? – задорно спросил тот командира, прозрачно намекая на встречу того с Марией.

– «Рцы» до места, мичман! – в тон ему ответил командир, что в переводе с флотского языка означало: «Ложусь на боевой курс!» при торпедной атаке корабля противника. А офицеры миноносцев прекрасно знали, что теперь уже ничто, никакая сила не заставит командира этого боевого корабля свернуть с этого курса до момента пуска смертоносных для врага торпед. Разве что гибель самого миноносца…