ГЛАВА 10

Капитан Сандзи Ивабути все больше терял терпение, а нетерпение человека на его должности означало скорые приказы. Крейсера Киёты столкнулись с превосходящим противником. Потеря «Хагуро» стала для него ударом хлыстом по лицу, и он был скор на то, чтобы выплеснуть свою боль на любого подчиненного.

— Какой позор, — сказал он своему старшему помощнику Коро Оно. — Наши крейсера бросились туда сами по себе. У нас не было достаточно сил. Значит, этот призрак появился из ниоткуда? Так что это за корабль, Оно? Исключая одинокий американский линкор, забравшийся в эти воды.

— Должно быть, это британский корабль, капитан. Они пытаются поддержать австралийцев. Он мог придти из Индийского океана, пока мы собирали наши силы к северу от острова Тимор, прежде, чем мы развернули в районе операции подводные лодки. Возможно, он даже прибыл в Дарвин и теперь прорывается из него, чтобы не быть потопленным самолетами адмирала Хары.

— Да, а мы сейчас как раз должны обстреливать этот Дарвин! — Лицо Ивабути ясно говорил о его гневе.

— Киёта придумал подходящее имя — Мидзути, древний морской дракон, — сказал Оно. — Он докладывает, что корабль разорвал «Хагуро» носовую часть одним ударом и обстрелял его корабли на дистанции более 30 000 метров орудиями вспомогательного калибра.

— Чушь! — Вскипел Ивабути. — Скоро мы увидим, что может этот корабль. Между тем, что насчет авианосцев Хары? Было бы желательно скоординировать удар с ними. Немедленно свяжитесь с ним.

Оно поклонился и направился в радиорубку, чтобы отправить кодированное сообщение. Вернулся он с напряженным лицом, поджав губы и отдал честь прежде, чем говорить:

— Капитан, адмирал Хара сообщает, что в районе его кораблей ветер семь баллов, погода продолжает ухудшаться и начинается шторм. Он не станет поднимать ударную волну в таких условиях.

Ивабути просто посмотрел на него, сжав зубы и угрожающе прищурив глаза. Было известно, что он убил несколько гонцов, приносивших дурные вести, но сейчас взял себя в руки, глядя вперед на относительно спокойное море.

— Корабль по курсу! Тридцать градусов на юг! — Раздалось сообщение с вершины надстройки. Трое офицеров немедленно вскинули бинокли, и один быстро оценил дистанцию.

— Дистанция 27 300 метров! — Сказал он, и капитан хмыкнул.

— Капитан, — продолжил Оно. — Адмирал Хара советует вам сопровождать этот корабль в течение ночи. Наше задание по бомбардировке Дарвина отменяется. Нам приказано преследовать этот корабль.

— Отменяется? А высадка десанта?

— Капитан, у адмирала Хары остаются «Тонэ» и пять эсминцев. Кроме того, у него есть «Муцу» и «Нагато», сопровождающие вторую волну транспортов из Амбоины и Кендари.

— Да, я слышал, как он выцыганивал их у Ямамото, и даже пытался заполучить в свои руки «Мусаси».

— План изменился, капитан, — продолжил Оно. — Первая волна десанта из Купанга также задерживается из-за шторма. Они задержатся достаточно, чтобы встретиться со второй волной. Хара планирует высадить оба эшелона одновременно и и использовать для поддержки свои корабли. Нам приказано заняться этим британским линкором. Однако завтра адмирал планирует перевести свои авианосцы к востоку от Дарвина, откуда он сможет поддержать и десант и нас в Арафурском море.

— Значит, мы должны преследовать Мидзути и держать его за хвост, — Сказал Ивабути. — Так тому и быть. — Он мрачно посмотрел на персонал мостика. — Дистанция до цели?

— 25 500 метров, но они поворачивают вправо, обходя мыс с севера. Дистанция увеличивается. Этот корабль очень быстр.

Ивабути поднял бинокль, прищурился и, наконец, заметил вдали вражеский корабль. Хара, вероятно, был прав, подумал он, что не стал поднимать самолеты. Они доберутся сюда только через час, а затем им придется садиться в открытом море в шторм. Тем лучше для меня, подумал он.

— Значит, этот корабль быстр, — сказал он. — Это не может быть ни один из старых жирных линкоров. Это должен быть линейный крейсер — скорее всего, «Ринаун». Или, возможно, некий новейший корабль.

— Кроме того, у нас есть «Нати» и «Мёко», капитан, — сказал Оно. — Они получили по пять-шесть попаданий снарядов малого калибра, но на «Мёко» лишь разбито одно из орудий, а на обоих кораблях нет затопления или повреждения ходовой части. Нам нужна скорость, чтобы держать контакт с этим кораблем, и мы можем держать ход всю ночь.

Ивабути это понравилось, и он позволил себе напряженную улыбку.

— Старший артиллерист! — Капитан 2-го ранга Камитаке Косино немедленно подался к нему, почтительно поклонившись. — Обеим передним башням — огонь! Дадим им знать, что мы идем.

* * *

Первый залп лег с недолетом более чем в тысячу метров от их левой раковины, но Вольский отметил, насколько сильными были всплески и странный синий цвет, в который упавшие снаряды окрасили воду.

— Это было характерно для японского флота, — сказал Федоров. — Их залпы будут покрывать не более ста метров. Это дает больше промахов и меньше попаданий, но если залп попадет в цель, то это будут несколько снарядов сразу. А синий цвет от краски, товарищ адмирал. На линейных крейсерах типа «Конго» использовались маркирующие вещества, чтобы корректировщики могли определить всплески собственных снарядов. На «Конго» использовалась красная краска, на «Хиэй» черная, а на «Кирисиме» синяя.

— У них нет радаров управления стрельбой?

— Нет, товарищ адмирал, но у японцев была превосходная оптика и отличная подготовка для ночной стрельбы. Они умели поражать цели на большом удалении, хотя в истории и не было отмечено попаданий на дальности свыше 25 000 метров. Тем не менее, я предлагаю начать маневрировать, чтобы не дать им сократить дистанцию.

— Каков калибр их орудий?

— 356 миллиметров, товарищ адмирал. Вероятно, с бронебойными снарядами Тип-91.

— Не хотелось бы испытать на себе, — сказал Вольский. — У меня нет желания быть разбитым 356-мм куском стали, да еще и вымазаться в синий! Мы набрали тридцать два узла?

— Так точно. Но Быко переживает по поводу того, что бомба ударила очень близко к пробоине, полученной в Средиземном море.

— Да, нашей корме не везет. Сначала неисправность «Кинжала», потом инцидент с вертолетом, потом британцы, которые еле-еле промахнулись. Теперь еще и бомба. Что говорит Быко?

— Корпус пробит, товарищ адмирал, но значительно выше ватерлинии. Бомба почти что не нанесла серьезного ущерба из-за угла падения. Она почти что прошла мимо. Ударила очень близко к краю верхней палубы, пробила две палубы и трехметровую брешь в корпусе. У края броневого пояса. Большая часть силы взрыва ушла наружу, в воду. Быко делает все возможное, чтобы заделать пробоину и укрепить конструкции рядом. Но не забывайте о силовой установке, товарищ адмирал. В Средиземном море имела место вибрация в правой турбине, а также затопление. Быко говорит, что там все в порядке, но это будет слабым звеном, за которым потребуется пристально следить, в особенности, если нам придется идти на полном ходу, как сейчас.

— Ахиллесова пята… — Вольский сложил руки. — Хорошо, Федоров. Можете маневрировать по своему усмотрению.

— Прошу прощения, товарищ адмирал, — сказал Карпов. — Мне ответить огнем орудий?

Вольский посмотрел на него.

— Нет. Думаю, нам стоит не отвечать. Пара-тройка 152-мм снарядов только разозлит такого человека и укрепит его решимость. Роденко, дистанция растет?

— Так точно. Уже более 25 000 метров после поворота.

Новых залпов преследующих их кораблей не последовало, но Роденко заметил две меньшие отметки по обе стороны от линкора.

— Должно быть, это те крейсеры, что встретились нам раньше, — сказал Федоров.

— Скорость целей 34 узла, — сказал Роденко.

Федоров быстро прикинул в уме.

— Преимущество в два узла обеспечит им всего 3 700 метров в час. Через час они подойдут на максимальную дальность стрельбы. Солнце уходит за грозовой фронт, и темнеть будет быстро. Учитывая, что они должны нас видеть, они не станут стрелять, пока не приблизятся. Думаю, у нас есть два часа прежде, чем нас станет нужно о чем-либо беспокоится.

Вольского это устроило.

— Значит, если только линкор не станет вести огня, мы будем полагаться на преимущество в скорости. Мне нужно поговорить с доктором Золкинм о жертвах. Карпов, если линкор окажется достаточно близко, чтобы создать угрозу, обстреляйте его. Используйте одну MOS-III, не палубные орудия, и вгоните ее в надстройку. Он бросил нам перчатку. Я выслушал его вызов и не намерен отвечать, но это не значит, что меня можно донимать до бесконечности.

— Так точно, товарищ адмирал.

* * *

Мидзути ускользнул от них, медленно уйдя за далекий горизонт, хотя «Кирисима» продолжал выдавать 30 узлов. Ивабути приказал обоим крейсерам воспользоваться своим превосходством в скорости и выдвинуться вперед достаточно, чтобы наблюдать корабль, но не достаточно, чтобы спровоцировать его открыть огонь. Урок, выученный ранее, был трудным. Чтобы подойти к дракону, нужно было медленно, постепенно сокращать дистанцию, возможно, находясь под огнем несколько часов.

Капитан продолжал кипеть, время от времени ходя по мостику, отдавая краткие команды и пребывая в скверном настроении. Когда стало ясно, что они вряд ли что-то могут сделать, он, наконец, несколько смягчился и, отставив за старшего Одо, отправился вниз, чтобы поесть и отдохнуть.

Когда мрачный капитан ушел, Одо испытал некоторое облегчение. Он повернулся к капитану 3-го ранга Икеде, командующему вспомогательной артиллерией корабля.

— Похоже, что мы с чем-то столкнулись, — прямо сказал он.

Икеда поднял бровь.

— Учитывая настроение капитана, это может стать чем-то большим, — тихо сказал он. — Самым правильным словом будет «вендетта». Ивабути не отставит просто так потерю «Хагуро». Я думаю, он воспринял это как что-то личное.

— Этот вражеский корабль очень быстр! Он уже оторвался и ушел за горизонт.

— Крейсеры смогут вести его, а с первыми лучами солнца мы поднимем гидросамолет.

— У вас есть мысли, что это за корабль, Икеда?

— Что-то, не учтенное планом, что же еще? У британцев был корабль в Дарвине, и теперь он прорывается в порты на восточном побережье.

— Скорее всего, — сказал Оно. — Я знаю, что на нашем аэродроме в Порт-Морсби у нас появилась эскадрилья бомбардировщиков G3M «Рикко». Я думаю, мы должны уведомить их о том, что этот корабль направляется к Торресову проливу.

— Они не смогут атаковать такой быстрый корабль. Это работа для палубной авиации.

— По поступившим сообщениям, корабль был поражен авиабомбой сразу после обнаружения, но мы пока что ничего об этом точно не знаем.

— Завтра авианосцы Хары нанесут более массированный удар, — согласился Икеда. — Хара свое дело знает. Он либо потопит его, либо замедлит достаточно, чтобы его перехватили мы.

— Да, старина Кинг-Конг идет на восток прямо за нами. Но что-то подсказывает мне, что этот вражеский корабль станет серьезной проблемой. Возможно, сейчас он бежит, но вы же знаете о докладе Киёты? Он говорит, что он способен стрелять артиллерией малого калибра на 28 000 метров!

— Должно быть, Киёта ошибся, — вежливо сказал Икеда. — Я хорошо знаю артиллерию вспомогательных калибров, и она не может стрелять дальше 14–18 тысяч метров.

— Тем не менее, я видел повреждения, которые получили «Нати» и «Мёко», — сказал Оно. — Это не были орудия большого калибра. Если бы это были 356-мм орудия главного калибра, как наши, снаряды бы разорвали крейсера на части.

— Значит, они неверно определили дистанцию.

— Я бы не был так уверен, Икеда. Капитан Киёта опытный офицер. Он сближался на дистанцию пуска торпед, и мы оба знаем, что он бы уже на нее вышел, если бы оказался в нормальной зоне досягаемости вспомогательного калибра. Этот новый корабль должен быть чем-то, чего мы еще никогда не видели — новый корабль и новейшими орудиями.

— А что за ерунду Киёта нес насчет Райдзю? Он сказал, что «Хагуро» был поражен чем-то новым, быстрым, как молния, со смертоносной точностью и мощью.

— А вот это, похоже, был снаряд главного калибра, — сказал Оно. — Что еще могло нанести такой ущерб? Нос корабля почти что разорвало. Удачный выстрел? Крейсера Киёты хороши для охоты, но не для боя с линкором. Они поступили мудро, когда оторвались от него и присоединились к нам.

— Да, и я боюсь, что теперь Ивабути не успокоится, пока не навяжет бой этому кораблю.

— Согласен, — пожал плечами Оно. — Отдохните пока, капитан. Что-то подсказывает мне, что мы будем очень заняты в ближайшие несколько дней. То есть если эти старые машины выдержат такую погоню. Это будет долгая ночь.

 

ГЛАВА 11

Всю ночь «Кидо Бутай» — авианосное соединение — адмирала Хары шло на восток, обогнув с севера остров Мелвилл, с которого «Чарли-один» и «Стренглер» наблюдали «Киров». Однако сами два разведчика к тому времени находились далеко на юге, уходя от отрядов японской морской пехоты 26-го специального десантного полка, высадившегося на остров.

В предрассветные часы 26 августа 1942 года высадка в Дарвине шла полным ходом. Тяжелая группа огневой поддержки в составе двух больших линкоров, которые Хара вытянул у Ямамото, размалывали береговые батареи и оборонительные позиции, занятые остатками австралийских войск, эвакуированных из Порт-Морсби. «Муцу» и «Нагато» давали залп за залпом. Их огромные 406-мм снаряды разрывали берег и выбрасывали огромные столбы дыма и пыли навстречу седому рассвету. Ближе к берегу держались легкий крейсер «Тама» и эсминцы «Онами», «Киёнами» и «Окинами», также ведшие огонь из своих орудий.

Перед самым рассветом транспорты начали волна за волной высаживать солдат 21-го пехотного полка Шимада из 5-й дивизии Ямаситы, тех самых «тигров», что так озадачили британские силы, оборонявшие Малайю. Этого было более чем достаточно. Гарнизон Дарвина насчитывал не более батальона и в течение нескольких дней должен был быть сломлен непрекращающимися атаками японцев.

Хара был так доволен результатами работы линкоров, что отменил запланированный второй воздушный удар по Дарвину и решил вместо этого направить свое соединение дальше на восток. Повернувшись к командиру первой эскадрильи «Сёкаку» Масафури Арима, он запросил сводку по ситуации:

— Где сейчас соединение Ивабути?

— Примерно в 250 милях к северо-востоку от нас, адмирал. Крейсерам удалось сопровождать корабль противника всю ночь, но «Кирисима» медленно отстает, несмотря на то, что продолжает идти полным ходом. Британцы продолжают отступать. Капитан Киёта с «Нати» докладывает о том, что Ивабути сейчас примерно на двадцать миль отстает от цели.

— Удивительно, — сказал Хара. — Для старого линкора поддерживать такой ход — настоящий подвиг. Мы должны замедлить этот британский корабль, даже если мы разочаруем Ивабути, потопив его сами. Подготовьте крупный удар. Сакамото не следовало атаковать его девятью самолетами с зажигательными бомбами, и я в равной степени ошибся, отправив всего двенадцать торпедоносцев с «Дзуйхо».

Это было единственным, что омрачало настроение Хары. От B5N2 Мацуо так и не было получено никаких сообщений. Они ждали до самой ночи, и «Дзуйхо» смело обгонял шторм, чтобы безопасно принять их, но ни один самолет так и не вернулся. Вся ударная авиация «Дзуйхо» пропала без вести. На авианосце остались лишь двенадцать истребителей А6М2 Хидаки и единственный пикирующий бомбардировщик Хаяси, командира злополучной эскадрильи, единственного выжившего после первого удара по вражескому кораблю. Хара получил тяжелый урок и не намеревался повторять ошибки. На этот раз он отправит в бой опытных пилотов двух ударных авианосцев, с правильной нагрузкой, и на этот раз они ударят в полную силу.

— Двенадцать самолетов потеряны, — пробормотал он. — По крайней мере, мы смогли выловить половину пилотов. Флот достаточно легко даст нам новые самолеты, но другое дело найти опытных людей, способных летать на них. Хорошо, капитан. На этот раз это будет правильно организованная ударная группа. Готовьте наши эскадрильи, и все, что вам нужно с «Дзуйкаку». Я хочу отомстить за самолеты и людей, которых мы так глупо потеряли вчера. Отправим этот корабль на дно Арафурского моря!

— Так точно, адмирал! Гидросамолеты с кораблей группы Ивабути обнаружили цель. Кому я должен поручить возглавить атаку?

— Сакамото, кто же еще? Пускай задействует все пикирующие бомбардировщики Эмы, а также Ямагути. Наши торпедоносцы возглавит Итихара, а с «Дзуйкаку» — Субота — каждый по девять самолетов. Я не думаю, что нам потребуется серьезное истребительное прикрытие, но отправьте с ними одну эскадрилью. Самолеты с «Дзуйхо» должны обеспечить общее прикрытие группы. Наши собственные истребители должны осуществлять прикрытие кораблей флота. Я хочу, чтобы это был хорошо скоординированный удар, — он увещевающие поднял палец.

— Хорошо, адмирал. На этот раз Сакамото справиться с поставленной ему задачей.

— И да, — сказал в заключение Хара. — Хаяси все еще остается на «Дзуйхо». Прикажите ему присоединиться к ударной группе, если его самолет все еще пригоден к полету. Это пойдет ему на пользу. Думаю, он сейчас на грани совершения сэпукку. Так что окажем ему честь — дадим шанс сделать все правильно. Кто знает, может, он даже поразит цель еще раз!

* * *

Хаяси действительно пребывал в мрачном и подавленном настроении. Он в одиночестве сидел в инструкторской на «Дзуйхо», глядя на пустые стулья. Его прощание со своим старым другом Мацуо действительно стало прощанием, и он ощущал ответственность не только за гибель своих подчиненных, но и за летчиков Мацуо. И этот позор был слишком сильным. Он сидел, опустив голову на руки, как потерянный человек на потерянном корабле.

Какой прок от авианосца без самолетов, без огненного дыхания? Этот корабль когда-то был плавбазой подводных лодок, и, по его мнению, снова ею стал после потери своей единственной ударной эскадрильи. Он знал, что это была его вина. Если бы он тогда выполнил поставленную ему задачу, то все эти самолеты и пилоты были бы здесь, и они с Мацуо снова бы выпили, как в старые времена, до войны. Лучшие времена.

Наверху он слышал какую-то активность. Похоже, что экипажи готовили оставшиеся двенадцать истребителей к какому-то вылету. Затем в инструкторскую ворвался авиамеханик с покрасневшим от возбуждения лицом.

— Капитан Хаяси? Ваш самолет готов!

Хаяси медленно повернулся, не двигаясь. Его взгляд был пустым.

— О чем ты говоришь?

— Ваш D3, капитан. Я работал над ним всю ночь! Я заменил стойки шасси и укрепил оба крыла. В одной из лопастей все еще осталась вмятина, но мы заровняли ее как смогли. Двигатель будет работать немного грубо, но мы заменили масло и гидравлическую жидкость, и заменили две поврежденные трубки. Уже подвесили бомбу, капитан. Самолет уже поднимают на палубу!

— Бомбу?

— Разве вы не знаете, капитан? Вам приказано взлетать вместе с истребителями капитана Хидаки и возглавить ударную группу Сакамото.

На этом моменте Хаяси внезапно собрался.

— Приказано взлетать? Кем приказано?

— Приказ поступил с «Сёкаку», капитан. Вам следует подняться на палубу! Они готовят удар, чтобы найти и потопить британский корабль, который уничтожил наших братьев. Авиагруппа «Дзуйкаку» уже поднята на палубу. Ваш самолет — единственный ударный на «Дзуйхо», и пусть удачливый феникс летит с вами, капитан. Меня послали за вами. Вылет через десять минут.

Хаяси с трудом сглотнул, удивленный и ободренный этой новостью. Его настроение заметно улучшилось, он встал, вдохнул теплый воздух, и словно стал выше. Механик улыбнулся.

— Увидимся на палубе, капитан!

Хаяси кивнул, и осмотрелся, ища свои перчатки, и не нашел их. Не важно. Если его самолет будет способен лететь, то и он тоже. Приказ мог исходить только от одного человека, самого адмирала Хары. Он направился к выходу, но у двери остановился, повернулся и посмотрел на ряды пустых стульев. Затем тихо поклонился, отдал честь и бросился на палубу, слыша гул двигателей первых взлетающих самолетов.

Добравшись до палубы, он увидел, что его самолет уже был готов к взлету. Прямо позади его ожидало звено из трех А6М2. Молодой летчик-истребитель поприветствовал его из кабины.

— Капитан Хаяси? Я Ёсими Минами, командир звена, приданного вам в качестве сопровождения. Я имею честь пойти с вами в авангарде. — Он улыбнулся, свернув глазами, и завел мотор. Затем махнул рукой, указывая вперед.

Хаяси кивнул, а затем решительно направился к собственному самолету. Двигатель уже был заведен. Механик спрыгнул от кабины, когда он подошел.

— Прошу прощения, — сказал он. — Но у нас нет радиста для вас.

— И не нужно, — сказал он, и все, кто это слышал, поняли, почему. Хаяси получил редкую и особенную честь очистить свое прошлое, и на этот раз он был полон решимости искупить вину не только за собственный позор, но и за смерть летчиков его эскадрильи, и эскадрильи Мацуо.

Командир полетной палубы быстро подошел к носу его самолета и поклонился. Это был особый знак, который можно было давать только хикотайтё, командиру ударной группы, и Хаяси наполнился гордостью.

Хаяси отсалютовал ему и закрыл фонарь, пристегиваясь и тяжело дыша. Левая рука все еще болела после того, как его слегка задел снаряд, убивший сидевшего сзади радиста. На этот раз он летел один — один раненый пилот на одном подбитом самолете, последнем и единственном ударном самолете на «Дзуйхо».

Колодки был убраны и сигнальщик дал ему знак взлетать. Он увеличил мощность двигателя и слезы навернулись на глаза, потому что в глубине души он понимал, что не вернется.

Сайонара, мысленно сказал он всем, кто остался дома — матери, отцу, старшей сестре, все, кого когда-либо знал. Сайонара, Мацуо и все мои братья, ожидающие своего шанса в другой жизни. Я с радостью отомщу за вашу смерть, и поражу этого демона, словно Бог Грома!

Сегодня я буду Дзинрай Бутай!

Небо вокруг заполняли группы пикирующих бомбардировщиков и торпедоносцев. Они, в основном, пока кружили над тремя авианосцами, но одна группа, эскадрилья из девяти торпедоносцев, с ревом прошла на малой высоте над палубой «Дзуйхо» как раз перед тем, как он собрался взлетать. Последний из них покачал крыльями, и Хаяси понял, что это был капитан Субота с его «родного» «Дзуйкаку». Затем он услышал в наушниках на частоте ближней связи грубый голос Рэйдзино Отуки, радиста Суботы.

— Вперед, Хаяси! Все вас ждут!

Самолет Хаяси взревел мотором, промчался по длинной полетной палубе и взмыл в небо. Позади него взлетел и занял позиции с обеих сторон от него королевский эскорт из трех А6М2 «Рейсен». Затем, набрав высоту и соединившись с остальными девятью истребителями, он услышал в наушниках новый голос.

— Капитан Хаяси! — Это был Сакамото, командир ударной группы и ветеран множества успешных боев. — Курс 67 градусов! Вы поведете нас!

Хаяси протянул руку, переключая микрофон, и с гордостью сказал:

— Это честь для меня, капитан! — Затем он увеличил тягу и вывел свой самолет вперед. Позади него двигалось широкое формирование D3A, девять во главе с Сакамото и еще девять под командованием Эмы. Прямо за ними следовали еще восемнадцать пикировщиков с «Сёкаку» под командованием Ямагути. Замыкали группу девять торпедоносцев B5N2 Суботы, а затем еще девять Итихары с «Сёкаку». Всего за ним шли пятьдесят четыре ударных самолета, и на этот раз все пикировкщики были оснащены бронебойными бомбами, а на B5N были подвешены характерные торпеды типа «Коку Гиорай» — «Громовая рыба», она же торпеда Типа 91. Он сам шел на самолете номер пятьдесят пять, первой ласточкой, в сопровождении всех двенадцати истребителей Хидаки с «Дзуйхо», сверкающими белыми крыльями на ярком солнце.

Он глубоко вздохнул. Это было славное утро, и это будет славная смерть. Скоро он присоединиться к своим братьям.

* * *

Самолеты были обнаружены за несколько минут до 06.00 на удалении 225 миль, о чем доложил Роденко. Раздался звук боевой тревоги, и операторы бросились за свои быстродействующие компьютеризированные рабочие станции. Зеленые экраны покрылись отметками параметров целей. Этим утром вахту нес Карпов. Вскоре на мостике появились Федоров и адмирал Вольский, несколько рассеянный, но окончательно проснувшийся за время долгого подъема на мостик.

— Адмирал на мостике!

— Вольно! — Выдохнул Вольский, направившись прямо к посту Роденко.

— Воздушная групповая цель, более шестидесяти отметок, дальность 360, курсом на корабль. При текущей скорости они достигнут корабля через час.

— Шестьдесят самолетов? Кто-то серьезно решил испортить нам жизнь. Самсонов, доложите боезапас зенитных ракет.

— Тридцать пять комплекса «Форт» и тридцать семь комплекса «Кинжал», товарищ адмирал.

— Семьдесят две, — Вольский показал головой. — И после этого мы становимся «сидячей уткой», как говорят американцы, по крайней мере, в отношении вражеской авиации. Ваши предложения? — Посмотрел он на Карпова и Федоров.

— Должно быть, это все оставшиеся ударные самолеты с двух тяжелых авианосцев, — сказал Федоров. — Это будет смешанный удар — как пикирующие бомбардировщики, так и торпедоносцы. На этот раз они намерены координировать свои действия и атаковать нас всем, что имеют.

— Мы могли бы атаковать эти авианосцы ракетами «Москит-2» во время заправки и вооружения самолетов. Неужели так сложно было предположить, что они организуют этот удар? — Карпов удрученно посмотрел на него. — Мы слишком неохотно делаем то, что необходимо, и теперь расплачиваемся за это. Если уж на то пошло, мы должны были убрать эти крейсеры прошлой ночью, а затем применить несколько зенитных ракет, чтобы сбить гидросамолеты. В таком случае, мы смогли бы оторваться и они бы нас потеряли.

— Но они знают, куда мы направляемся, — сказал Федоров. — Торресов пролив — единственный путь, которым мы можем воспользоваться, и нам нужно будет замедлить ход до 10 узлов при его прохождении. Пролив, несомненно, патрулируется самолетами из Порт-Морсби. Так что было бы лишь вопросом времени, когда нас бы обнаружили вновь. Мы не можем расходовать жизненно важные зенитные ракеты на гидросамолеты.

— Тогда нам следует атаковать их с большой дистанции, — сказал Карпов. — Так же, как мы отразили ударную волну с британских авианосцев.

— Вы советуете немедленно обстрелять их С-300? — Вольский поднял густую бровь.

— Так точно. Мы могли бы начать с одной пусковой на дистанции 125 миль, затем второй на 100 милях, если это будет необходимо. — В каждой пусковой установке было восемь ракет, то есть Карпов предлагал использовать чуть менее половины оставшихся в их распоряжении С-300.

— Это будет необходимо, — сказал Федоров. — Мы ошеломим их и нанесем определенный урон, но они не отступят и не бросятся бежать. Они будут атаковать до последнего самолета.

— Я полагаю, нам нужно оценить результаты двух первых ударов, — сказал Карпов. — Мы можем израсходовать половину оставшегося боезапаса «Форта» и оценим, что они предпримут. Затем, на дистанции 40 миль мы задействуем комплекс «Кинжал», если численность вражеских самолетов останется значительной. Любые прорвавшиеся самолеты будут встречены зенитными автоматами, как и ранее.

— Хороший план, — сказал Вольский. — Половина боезапаса «Форта», а затем, вероятно, половина боезапаса «Кинжала». Это означает, что мы сможем провернуть это дело еще раз! Что осталось на этих авианосцах, Федоров?

— Наблюдаемые цели — ядро их ударных сил, товарищ адмирал. Два авианосца несут по семьдесят два самолета каждый. Мы уже сбили двадцать из возможных 144. Это оставляет им 124 самолета, причем 54 из них являются истребителями А6М2. Остается семьдесят ударных самолетов, а Роденко наблюдает почти столько же целей. У них могут остаться в резерве истребители и торпедоносцы, но не более десятка.

— А что по третьему авианосцу? — Спросил Карпов.

— Легкий эскортный авианосец, — сказал Федоров. — Обычно такие несли две эскадрильи, одну истребительную и одну ударную. Не более двадцати четырех самолетов. Он должен оставаться в резерве.

Вольский покачал головой, вспомнив о том, как приказал сбить первый британский самолет С-300. Тогда пусковые установки и погреба корабля были полны, был принят запасной боекомплект для запланированных учений с боевыми стрельбами. Каждая выпущенная ракета приближала их к тому моменту, когда даже эти старые винтовые самолеты, безнадежно устаревшие за семьдесят лет до постройки «Кирова», смогут представлять реальную угрозу. Один из них уже смог подпалить им палубу и причинить пробоину над ватерлинией. «Киров» получил неприглядный шрам в бою, который просто не должен был случиться. Он тяжело вздохнул.

- Мы смогли договорить у Гибралтара несколько дней назад, — сказал он. — Но что-то подсказывает мне, что эти люди не будут так любезны, как адмирал Тови, даже если бы кто-то у нас на борту говорил по-японски.

— Так точно, товарищ адмирал, — сказал Карпов. — Боюсь, что говорить придется нашим ракетам.

— Вероятно. И то, что вы говорили о более активных действиях не осталось без моего внимания. Возможно, вы правы, Карпов. Мы столкнулись с врагом, который будет непримирим. Американцам пришлось взрывать и выжигать один остров за другим, и этот путь они закончили Хиросимой и Нагасаки. И если нам удастся уйти от японцев, давайте не будем забывать и об американцах. У нас будет не больше возможности договориться с ними, если они поймут, что мы — тот самый корабль, с которым они столкнулись в Атлантике. Хорошо, товарищи офицеры. Занять посты. Федоров, на вас маневрирование корабля в бою.

— Так точно, товарищ адмирал.

— Карпов, на вас управление вооружением… Действуйте по усмотрению.

 

ГЛАВА 12

Ракеты взмыли в свежий утренний воздух. Внезапный рев ракетных двигателей разорвал тишину. С-300, установленный на «Кирове», представлял собой серьезно модернизированную версию старого С-300П. Каждая пусковая установка включала восемь ракет на поворотном барабане в вертикальной шахте. Они имели дальность до 150 миль и в мгновение ока набрали скорость Мах6, чтобы доставить к целям свои 150-килограммовые боевые части, подрываемые в непосредственной близости от целей и создающие град осколков во всех направлениях. Проблем с обнаружением целей не было — вражеские самолеты приближались крупной группой в плотном построении. А эти ракеты были настолько точны, что могли перехватывать даже баллистические ракеты малой дальности. Крупное формирование малоскоростных самолетов было идеальной мишенью.

Одна за другой ракеты взмывали вверх и устремлялись к целям на столбах огня, и для пилотов приближающихся самолетов это был кошмар, которого никто из них не видел — за исключением одного.

* * *

Хаяси заметил гневные белые следы, приближающиеся с поразительной скоростью, и ужасные воспоминания о гибели его эскадрильи вернулись к нему. Он ощутил холод страха и животе, но успокоился. Дракон полыхнул огнем, подумал он. В прошлый раз мы оказались прямо над этим демоном, и ракеты разорвали мою эскадрилью на куски, а затем открыли огонь эти зенитные пушки, настолько смертоносные, что только один его самолет смог уцелеть. Он знал, что на этот раз будет еще хуже. Наши самолеты просто ждут удара, выстроившись, словно птицы на заборе! В мгновение ока он понял, что нужно сделать, и, сжав микрофон, выкрикнул предупреждение.

— Говорит Хаяси! Всем, всем — рассыпаться! Перегруппироваться на высоте 4 000! — И сам немедленно бросил свой самолет в крутое пикирование. Три истребителя, сопровождавшие его, были удивлены внезапным маневром, но мгновенно опомнились и ушли с переворотом вслед за ним. Пилоты остальных самолетов, шедших выше и позади, услышал предупреждение, отреагировали по-разному. Некоторые задались вопросом, не потерял ли Хаяси самообладание после того, что случилось, и стали ждать распоряжений от Сакамото. А затем они увидели ракеты, приближающиеся в чистом голубом небе, и их глаза широко раскрылись от удивления.

Эскадрильи D3A2 Ямагути с «Сёкаку» попали под удар первыми. Три С-300 влетели прямо в строй 1-й эскадрильи, и все девять самолетов оказались в облаке металлических осколков. Из девяти машин пять были поражены, три так сильно, что потеряли управление. Еще два получили сильные повреждения, а один взорвался. 2-я эскадрилья следовала в километре позади и несколько выше, и увидев, что случилось с их братьями, а также три ракеты, направлявшиеся прямо к ним, немедленно поняли предупреждение Хаяси.

— За мной! — Закричал один из пилотов, бросая самолет в крутое пике. Ракеты изменили курс, который привел их прямо к оставшимся самолетов 1-й эскадрильи. Еще две машины взорвались огромными огненными шарами в чистом голубом небе.

В нескольких сотнях метров ниже, пилоты торпедоносцев также получили предупреждение и бросились врассыпную звеньями пот три машины, снижаясь ниже 4 000 метров, как скомандовал Хаяси. Одну из групп настигли две последние С-300, и все три самолета оказались уничтожены градом осколков.

Однако итог первого залпа «Киров» был достаточно невыразительным. Восемь ракет сбили восемь самолетов и повредили два других, один настолько сильно, что он был вынужден повернуть обратно с сильной утечкой топлива, делавшей безопасную посадку очень призрачной перспективой. Вместо этого ему придется искать корабли надводной ударной группы и садиться на воду вблизи «Кирисимы». Но его пилот останется в живых и сможет попытать счастья в другой раз.

Через несколько мгновений они заметили в небе сверкающие белые следы, и пилоты приготовились к новому раунду, выведя моторы на полную тягу и отважно бросились вперед. Однако никто даже не видел корабля, с которого были выпущены эти ракеты!

Три истребителя сопровождения А6М2 «Зеро» отважно бросились наперерез приближающимся ракетами, тщетно ведя огонь из пулеметов по огненным демонам. Но ракеты были просто слишком быстры, быстрее пуль, которые пытались поразить их, и у истребителей не было никаких шансов поразить их. Но у них был шанс пожертвовать собой, чтобы их братья на ударных самолетах смогли продолжить атаку. Три из восьми ракет поразили «Зеро», разорвав их на куски, а оставшиеся пять влетали в отдельные группы по два-три самолета.

Три бомбардировщика и два торпедоносца были сбиты. У еще одного торпедоносца пробило осколками крылья, он потерял слишком много топлива и был вынужден отстрелить тяжелую торпеду, утратив боевую ценность. Таким образом шестнадцать ракет сбили восемнадцать самолетов. От ударной группы осталось двадцать восемь пикировщиков и двенадцать торпедоносцев, когда она подошла на девяносто миль. Еще девять истребителей все еще прикрывали их, и все сорок девять самолетов продолжили движение к «Кирову».

* * *

Карпов видел результаты стрельбы на радаре, Роденко озвучил те же цифры. Это было отвратительно.

— Похоже, что они среагировали очень быстро, — сказал Роденко. — Бросились врассыпную, во всех направлениях, не как первые две группы, шедшие плотным строем.

— Быстро учатся, — сказал Карпов. — Прямо как британцы. Сколько до прихода целей в зону огня «Кинжала»?

— Пятнадцать минут.

— Хорошо. Самсонов, прекратить огонь. Переходим на системы средней дальности. Нам нужно сохранить дальнобойные средства, а боезапас С-300 сократился до девятнадцати ракет. Результаты недостаточно для адекватного отражения подобной атаки, но мы не можем расходовать боекомплект.

Вооружение «Кирова» было в полной мере способно отразить атаку ударной группы адмирала Хары — в современных морских сражениях противник мог бы быть еще серьезнее. Если бы это были шестьдесят американских самолетов с одного из их атомных авианосцев, «Киров» бы задействовал все, что было. В современном бою действовала одна парадигма — сделай или умри, и осторожное, взвешенное и размеренное использование зенитных средств привело бы только к потоплению обороняющегося. Напряженность возрастала по мере того, как они наблюдали за медленным приближением вражеских сил.

— Собираются на высоте 4 000, - доложил Роденко.

— Они могут заметить нас? — Спросил Карпов.

— При нынешней высоте линия горизонта находиться для них в 130 милях. Они могут видеть следы наших ракет, и скоро смогут заметить нас невооруженным взглядом.

— Единственный недостаток наших ракет, — сказал Карпов. — Они указывают врагу наше местоположение. — Он выпрямился, глядя на корабельный хронометр. — Товарищ адмирал, запрашиваю вашего разрешения на применение комплекса «Кинжал» через десять минут.

— Разрешаю, — кивнул Вольский.

Ракеты комплекса «Клинок» могли поражать цели на высоте до 6 000 метров, и ударная группа находилась прямо в среднем диапазоне на удалении около шестидесяти пяти километров. Иногда этот комплекс именовался «Кинжал», будучи модификацией старого 3К95. «Клинок» был когда-то названием экспортной модификации этого комплекса, но затем его получил обновленный вариант системы, установленный на обновленном «Кирове». Ракеты имели «холодный» старт и выбрасывались из пусковых установок сжатым воздухом, после чего срабатывал двигатель, устремляя ракету к цели. Система наведения включала два радара, один для общего обзора, другой для наведения ракет.

В каждой подпалубной установке находилось восемь ракет, хотя система управления была предназначена для одновременного поражения не более четырех целей и обеспечивала наведение до двух ракет на одну цель, чтобы гарантировать ее поражение. Однако, учитывая сложившиеся обстоятельства, «Киров» не мог позволить себе роскошь расходовать ценный боезапас столь экстравагантным способом.

— Самсонов, готов? Одиночные пуски. Залпов не давать. Следующую ракету запускать только после поражения цели, понятно?

— Так точно. Комплекс в режиме одиночного пуска, системы норма.

— Не стрелять до дистанции двадцать километров. Радары заметят цели намного раньше, но ракету будут более эффективны на малой дистанции.

Самсонов начал выполнять целераспределение быстрыми движениями светового пера. Это был современный бой. Он не сгорбливался в кресле пилота, как его враги, слыша рев двигателя своего самолета, несшегося вперед через ракетный огонь, ноги не вжимали педали, рука не сжимала дроссельную заслонку. Он просто сидел в хорошо кондиционируемом помещении, постукивая стеклом по стеклу на экране, спокойно определяя цели.

Карпов повернулся и кивнул в его сторону.

— Огонь.

* * *

Следующие ракеты показались более изящными, более целеустремленными, они оставляли за собой более тонкие следы. Первая устремилась к одному из D3А. Пилот резко рванул в сторону, попытавшись уйти со снижением, но ракета не обманулась. Она выполнила резкий разворот и ударила в самолет, исчезнувший в ярком оранжево-черном шаре.

Ракеты устремлялись к ним одна за другой, неторопливо и размеренно расчерчивая следами небо. Хаяси услышал крик «Банзай!» и увидел, как три истребителя А6М2 «Рейсен» бросились наперерез ракетам, словно могли навязать им ближний бой. Мощные двигатели и превосходная скорость позволили им вырваться вперед ударных самолетов и тем самым стать целью для очередной ракеты. Компьютерные «мозги» ракет быстро адаптировались и перевелись на «Зеро». Все три самолета погибли один за другим от еще трех тонких дымных следов. Смертельная игра продолжалась.

«Киров» израсходовал восемнадцать ракет. Каждая поразила цель, но боезапас уменьшился до опасного размера всего в девятнадцать ракет. Восемь пикировщиков, четыре торпедоносца и шесть храбрых «Зеро» были сбиты, остались лишь те, что были выделены Хаяси в качестве личного эскорта. Хоаси и Итихара, оба командира эскадрилий с «Сёкаку» погибли, но остальные командиры уцелели. Ударная группа была значительно прорежена. Уцелело всего двадцать восемь ударных самолетов и три истребителя, и для японцев было бы гораздо предпочтительнее просто спасти своих пилотов прежде, чем они попадут в прицелы этих ракет, но подобные соображения для них не существовали. Они бросились вперед, и пилоты всех тридцать одного самолетов наконец увидели цель.

Они находились в десяти милях от нее и быстро приближались. Хаяси услышал, как Сакамото выкрикнул приказ рассредоточиться. Пикирующие бомбардировщики зашли в атаку с текущей высоты, хотя Сакамото начал набирать 5 000 для атаки. Оставшиеся восемь торпедоносцев поступили в соответствии с собственной тактикой, уйдя на малую высоту и рассредоточившись, чтобы атаковать цель со всех направлений.

Хаяси и его три истребителя оказались в самой гуще событий. Он вышел на связь с ними:

— Оставаться со мной. Мы пойдем вместе, братья. Дзинрай Бутай!

Последовало мучительное ожидание, пока самолеты подбирались все ближе к темному силуэту корабля внизу. Затем Сакамото дал команду, и D3A отвернули носы от яркого солнца и начали заход под рев моторов и крики «Банзай!». Ударная группа, наконец, достигла цели, хотя в ней осталось меньше половины самолетов.

* * *

Карпов немедленно задействовал ту же систему, что использовал для отражения первого неожиданного удара бомбардировщиков — смертоносные «Кортики», выпустившие все шестнадцать ракет двумя залпами по восемь. Двигаясь со скоростью около километра в секунду, они достигли самолетов сразу же, как те начали заход.

Самолеты попали под удар, некоторые оказались поражены сразу двумя ракетами и начали падать в море. У одного самолета оторвал крыло, которое оказалось поражено еще одной ракетой и разорвано в клочья. Всего шестнадцать ракет сбили двенадцать «Вэлов», и только восемь бесстрашных пилотов сумели подойти достаточно близко, чтобы попытаться сбросить бомбы. Смертоносные орудия полыхнули смертью и разорвали еще троих. Пять бомб были сброшены, двое командирами эскадрилий Эмой и Сакамото. Они легли с близкими промахами, сильно встряхнув «Киров» и засыпав осколками верхнюю палубу по левому борту. Остальные три бомбы упали далеко мимо. Зенитные орудия АР-710 тем временем открыли огонь по восьми торпедоносцам короткими убийственными очередями. Шесть были сбиты на подходе, и только два подошли достаточно близко, чтобы сбросить торпеды, которые прошли далеко мимо, будучи плохо нацелены в хаосе боя.

Затем на сцену выскочили Хаяси и три его истребителя, и «Кортики» развернули в их стороны длинные черные стволы. Жуткий вой разорвал воздух, и вой заходящих в пикирование самолетов стал ужасным предсмертным криком. Два из трех «Зеро» загорелись, пробитые 30-мм снарядами и, потеряв управление, рухнули в воду. Но Хаяси продолжал рваться к цели. Он был уже очень близко и должен был сбрасывать бомбу, однако его лицо превратилось в маску смерти, и он дал полную тягу и убрал тормоза. Он ощутил как что-то ударило в крыло, затем в другое, и с удивлением увидел, что оба крыла были начисто срезаны. Ручка управления бешено затряслась, но он уже не думал о том, как суметь сбросить бомбу точно в цель. Вместо этого он изо всех сил старался удержать самолет направленным на вражеский корабль, и последним из Богов Грома, отважных Дзинрай Бутай, направил последний D3 с «Дзуйхо» прямо в центр вражеского корабля.

Лейтенант Эма избежал жуткого огня зенитных орудий только потому, что его самолет еще не был определен целью, и медленно опускался на воду, вывернул голову вправо и глядя на отважный рывок Хаяси. Он увидел мощный взрыв в задней части надстройки, возле трехкоординатной РЛС «Фрегат», выдававшей координаты на экраны на главном мостике. Из центра корабля вырвался огонь и дым.

— Банзай, Хаяси! — Закричал он. — Банзай!

Хаяси был первым, кто заметил «Киров» и первым, кто нанес по нему удар. Теперь он стал единственным, отплатившим за самолеты и жизни всего ударного соединения Хары.

Бой закончился.