Кенет Айверсон и Том Слокомб быстро последовали за Саулом Вандером. Солнце садилось, и темные тени прокрадывались в лес. Саул часто придерживал лошадь из опасения утомить идущих пешком.

— Наверное, со стороны даже смотреть противно, как вы бежите за мной, точно собаки, тогда как я важно восседаю на лошади, как ленивый турок, — вдруг сказал Саул.

— Не беспокойтесь, — заметил Том, — мы вознаграждаем себя, прислушиваясь к стонам, которые вырываются у вас при движениях лошади.

— Когда движение разогреет меня, тогда я не стану обращать внимания на боль, — отвечал Саул.

Несколько часов они странствовали по лесу, пока не стало совсем темно.

— По моим расчетам, — сказал Саул Флореле, державшейся по его совету как можно ближе к нему, — теперь, должно быть, около полуночи. Мы прошли порядочный путь и наши спутники, должно быть, весьма утомились. Не остановиться ли нам на отдых?

— Что случилось? — спросил Том, подходя к ним.

— Плохи дела: мне хотелось бы разведать местность. Индейцы ничего хорошего не придумают, понимаете ли? Боюсь, что они не пропустят нас к форту беспрепятственно.

— Мне и самому это приходило в голову, — сказал Том, — индейцы не совсем глупы и, вероятно, понимают, что мы пробираемся к ближайшему форту, а так как известно, где находится этот форт, то они знают, в каком направлении мы продвигаемся. Вот это, Саул Вандер, я и называю здравомыслием.

— И судя по тому, каким чудаком вы прикидываетесь, — возразил Саул, — даже весьма удивительно это здравомыслие. Постарайтесь понять мою мысль. Неподалеку от нас проходит полоса земли, с обеих сторон окруженная болотами. Если дикари распорядились со свойственной им хитростью, то они непременно выслали отряд в конец этого перешейка, чтобы перерезать нам дорогу. Они знают так же хорошо, как и мы, что, вырвавшись из плена, человек поспешит укрыться в ближайшем форте, понимаете ли?

— Все это давно вертится у меня в голове; но я боялся встревожить молодую особу и потому молчал. Однако я не вижу признаков преследования, а у Ворона хорошие глаза. Впрочем, осторожность не бывает лишней. Оставайтесь здесь, пока я разведаю.

— Разве можно перейти болото по другой дороге, которая короче нашей? — спросил Кенет.

— Разумеется, с другой стороны озера дорога на целую треть и даже, может быть, наполовину короче, — отвечал Том.

— Но мы видели их по ту сторону озера.

— Мы видели только часть отряда, который переправлялся на остров, но это еще не все. Остальная часть рассыпалась по лесу. Индейцы по природе своей недоверчивы и знают толк в военных хитростях.

— Боюсь, — сказал Саул Слокомбу, — как бы вы не сыграли с нами такой же штуки, как нынче днем: в таком случае мы дождемся вас разве что завтра утром. Не совсем весело оставаться в неизвестности, а потому даем вам час на обзор местности, и если после этого срока вы не дадите о себе весточки, то мы отправимся вперед без вас, понимаете?

— Идет! Ведь я не из обыкновенной породы. Я великий Ворон Севера и в жилах моих течет кровь двух племен. И течет она не так, как у обыкновенных людей, а белая кровь с одной, а красная с другой стороны. Я подобен часам с двойным ходом.

— Еще бы! — воскликнул Вандер нетерпеливо.

— Вижу, как вам хочется, чтобы я скорее ушел, вот я и ухожу.

Ворон захлопал крыльями, но Напасть грозным рычанием посоветовала ему не производить привычных проявлений свой сущности.

— Вот странная собака! Никак не хочет подружиться со мной, все шпионит и скоро не позволит мне самых естественных проявлений. Это дикая кошка, с которой не слишком-то поссоришься.

Том Слокомб перекинул карабин за плечо и спокойно двинулся в путь, как будто об опасности и речи не было. Скоро он исчез из виду. Кенет проводил его тревожным взглядом, не потому, что сомневался в его искренности, а из опасения, что сумасбродство Ворона наделает им хлопот. Однако он не выдал своих опасений и постарался скоротать время разговорами с товарищами. Прошло полчаса, ничто не потревожило их, но внезапно среди общей тишины поднялся страшный шум, в котором резко раздавалось карканье Ворона.

— Именно этого я и боялся! — воскликнул Кенет. — Этот сумасброд попал в новую беду.

Саул Вандер забыл о своих ранах. Глаза его засверкали, схватив ружье Ника и пришпорив лошадь, он стремительно понесся в том направлении, откуда неслись крики.

Айверсон остался с Флорелой в сильной тревоге. Мужество звало его на поле битвы, но совесть не позволяла оставить бедную девушку. Он не знал, на что решиться, тревожась за Саула, негодуя на Ворона. Заметив его волнение, Флорела тотчас поняла причину.

— О! Не покидайте меня, умоляю вас! — сказала она. — Глубина и темнота леса пугают меня, мне все кажется, что из-за кустов выскочат дикари.

— Не бойтесь, я не покину вас.

— Простите мне это малодушие. Постоянные опасности преследуют меня и потому воображение стало для меня орудием пытки. Зашумит ли ветер между листьями, зашелестит ли трава, мной овладевает необъяснимый ужас.

— Понимаю, но вы можете положиться на меня.

Вдруг грянул выстрел.

— Ну, уж это, верно, ружье Ника заговорило! — воскликнул Айверсон.

Напасть насторожила уши при столь знакомом звуке. Кенет хотел было ее удержать, но не тут-то было, ее и след простыл!

«Она будто различает звук хозяйского карабина!» — подумал он.

Последовали еще несколько выстрелов.

— А мы ничем не можем помочь, — прошептал Кенет печально, — и спокойно должны ожидать исхода дела! Однако отвага Саула Вандера удивляет меня.

— Тише! Мне послышались чьи-то шаги, — прошептала Флорела.

— Нет, это вы слышите, как бьется ваше сердце. Прощу вас, успокойтесь, — убеждал Айверсон.

В эту минуту громовой голос перекрыл все звуки вокруг:

— Я великий Полярный Медведь Севера, слышите ли, краснокожие дикари! Подходите-ка ближе! Вас ждет смерть. Разве вы не слыхали о Вороне Красной реки? Кар! Кар! Кар!

Нет слов, чтобы описать, какой эффект произвело это оглушительное карканье в такую минуту и при таких обстоятельствах. С ужасающей резкостью ему вторили отголоски эха под мрачными сводами дремучего леса.

— Что за странный человек! В его криках есть что-то ужасающее! — воскликнула Флорела.

— Я всемирный потоп, безвозвратная катастрофа, неизмеримый костер мучения, полукрасный, полубелый и естественный феномен земного шара! Кар! Кар! Кар!

— О безумец! — проворчал Кенет. — Он наведет на нас всю шайку черноногих разбойников!

Айверсон ошибся. Эти оглушительные крики стали причиной их спасения. Индейцы суеверны, им и в голову не могло прийти, что бледнолицый осмелится так шуметь, если за ним нет сильного подкрепления. Они вообразили, что Ворон колдун и что сейчас неблагоприятное время, чтобы одержать победу над столь многочисленным врагом. Они отступили, потеряв двух воинов убитыми. Вслед за тем вернулись Саул и Том; у первого возобновились страдания от ран, второй торжествовал свою победу.

— Где собака? — спросил Кенет озабоченно.

— Должно быть, где-то рядом, — отвечал Том. — А! Вот и она, и морда у нее вся в крови. Эта дикая кошка наверняка участвовала в битве.

— На этот раз мы избавились от грозной опасности, — сказал Саул, отирая пот с лица. — Я помолодел на десять лет, услышав вой краснокожих; кровь закипела в жилах, и я забыл о своих ранах. Я думал только о моей дорогой малютке!

— Но куда же девались наши враги? — спросил Кенет.

— От криков нашего друга Ворона у них пошел мороз по коже. Я не порицаю их, потому что и сам никогда в жизни еще не был оглушен таким немилосердным карканьем. Но нет худа без добра. Пока индейцы отступают, воспользуемся возможностью без особых помех добраться до форта.

При таком заявлении в сердце бедной Флорелы возродилась надежда, и она не обманула ее: при первых лучах рассвета они приблизились к воротам ближайшего форта Шарлот, где и были приняты дружелюбно. Но на другой день после прибытия Напасть исчезла в неизвестном направлении.