– Разрешите войти?

– А, Лин, заходи! – майор Хенкель, начальник седьмого отдела Службы Безопасности Империи на Коррине приветственно махнул рукой. – Ну, рассказывай.

Лейтенант Джонс присел на стул

– Собственно, и рассказывать нечего. Прибыли на место вовремя, Сапий, конечно, уже всё успел распределить…

При этих словах майор Хенкель поморщился – полковник Сапий, начальник городской полиции, постоянно пытался вставить "палку в колесо" службе безопасности. И на этот раз решил урвать славу и награду за поимку межпланетного преступника, оставив СБ на вторых ролях.

– Мой взвод отвечал за тридцать этажей. На мониторинге было видно, что Шумский бродит в районе сто восемнадцатого этажа, так эта скотина Сапий отправил туда своих недорослей, а нас заставил прочёсывать девяностые. Кто его вообще поставил руководить операцией?!! – взорвался Джонс.

– Лин, ты же знаешь какие интриги плетутся… – вздохнул Хенкель. – Лично президент распорядился. Дескать, территория, подведомственная полиции…

Джонс безнадёжно махнул рукой.

– Не успели мы прошерстить три этажа, как выяснилось, что Шумского уже пристрелили. А сам он уложил двух полицейских в перестрелке. Получилось, что мы с ребятами поднялись пешком на сотню этажей только для того, чтобы поглядеть на его труп и забрать гипнокамни. Идиотское задание. Между прочим, когда я сдавал мешок с гипнокамнями, двух штук не досчитались.

Хенкель махнул рукой.

– Без двух камней банк не обеднеет. Тем более что мы предлагали не использовать истинные гипнокамни – можно было обойтись и стразами. Но ЛИЧНО ПРЕЗИДЕНТ, – майор, усмехнувшись, выделил эти два слова, – настоял, чтобы преступника взяли с поличным и настоящими гипнокамнями. Громкого процесса захотелось… выборы скоро…

– А взамен он получил двух мёртвых полисменов и труп Шумского.

Майор Хенкель хмыкнул.

– И громкий скандал в придачу. Ты ещё не слышал последнюю новость? Тогда могу тебя порадовать – Шумский жив.

– К-х-как? – Джонс выпучил глаза. – Не может быть! Я же видел, что у него огромная рана на голове. И лужа крови была порядочной. А полицейский стрелок клялся, что сначала всадил Шумскому пулю в спину, а уж вторым выстрелом разнёс ему голову. Хотя, на нём был бронежилет… Как же так получилось?

– Как бы то ни было, Шумский "ожил" в труповозке. Оглушил санитаров, доктора и водителя и устроил гонки по всему городу. Половина личного состава полиции оказалась на ногах… Они даже успели запросить боевые флаеры, коих здесь целых девять на планету. Но Шумского поймать не сумели. Он покатался-покатался, а в результате сумел убежать. Только что по телестерео показывали съёмки очевидцев погони.

– Я всегда говорил, что эти полицейские просто растяпы! – Джонс возбуждённо вскочил со стула. – У них в распоряжении силы всей планеты, а они упустили добычу! Не лезли бы со своими предвыборными амбициями – и мы спокойно взяли бы Шумского. Проклятье, мы ему подсунули информатора, гипнокамни, ремонт в здании, а эти болваны умудрились не просто всё испортить, но ещё и упустить его! Он уже ушёл с планеты или еще здесь? Надо бы по нашему сектору разослать ориентировку…

– Не надо ориентировок – здесь он.

– Тогда наплевать на…

– Но мы его уже не достанем, – майор Хенкель опять хмыкнул. – Шумский – тот еще орешек! Он ворвался в здание представительства ВКФ на Коррине и завербовался в армию на двадцать пять лет. Теперь и мы, и полиция, и правительство бессильны – сам знаешь, какие трения между нашим руководством и ВКФ. А местных военные вообще никогда не уважали. Но в любом случае военное министерство никогда не откажется от солдата, который согласен служить четверть века.

– Ну и ну! – только и сумел сказать Джонс. – Двадцать пять лет! Во всяком случае, это для него лучше, чем "вышка".

– А для нас – позор! – майор устало потёр переносицу. – Представляю, какие репортажи будут крутить по телестерео. Служба безопасности упустила межпланетного банковского грабителя! СБ не может противостоять межпланетной преступности! И никто не вспомнит, что это полицейское управление Коррина наломало дров, а не мы. И даже скажут, что мы снабжаем ВКФ долгосрочными рекрутами.

Джонс, несмотря на усталость и откровенно-нехорошие новости, улыбнулся.

– Майор, разрешите идти?

– Да, до девяти утра ты свободен. А в полдесятого ты должен быть у самого Штольца. Он у нас в гостях, но с деловым визитом.

Штольц был начальником управления СБ на планете Бовоча, соседней с Коррином. Джонс недоуменно поднял брови.

– Для чего я ему понадобился?

– Не знаю. Пришла директива: отправить в главное управление самого лучшего для прохождения каких-то тестов. Лучший у нас – это ты! Поэтому завтра, то есть уже сегодня, ты едешь к Штольцу. Иди домой, у тебя еще есть четыре часа для сна.

Лин отдал честь и вышел из кабинета шефа.

*****

Ровно в девять тридцать он уже сидел перед самим Штольцем. Седой, как лунь, генерал в течение нескольких минут молча рассматривал лейтенанта и, наконец, нарушил затянувшееся молчание.

– Я читал вашу анкету. Неплохой послужной список. Участие в трех крупных операциях за каких-нибудь два года. Коэффициент умственного развития по шкале Риммера – восемь и шесть. Переподготовка в Синайском центре. Отличный боец-рукопашник, владеете многими видами оружия, можете управлять космическими судами, – генерал Штольц помолчал, изучая его характеристику. – Вы способны сделать хорошую карьеру.

Джонс сидел с каменной физиономией. Улыбаться похвалам генерала – глупо, приуменьшать собственные заслуги перед родной СБ – ещё более глупо!

– Ладно, перейдем к делу. Прочитайте-ка вот эти документы.

Генерал протянул Лину несколько листков. Джонс позволил себе удивлённо приподнять брови. Бумага? Не информационный кристалл? Значит, документы настолько секретные, что их даже не рискуют записывать на электронный носитель? Он взял листки бумаги и углубился в чтение.

Написанное, судя по всему, являлось аналитической выжимкой из донесений нескольких агентов, работавших в центральных штабах ВКФ и армии Империи. В документах говорилось о возможном заговоре среди высшего начальства вооруженных сил, о несчастных случаях, которые с изрядной долей уверенности можно трактовать, как саботаж, о загадочной гибели государственных служащих. Последняя крупная неприятность: исчез в районе Трех Братьев звездолет с дипломатической миссией. Вместе с ним пропали два крейсера сопровождения. А ведь они могли установить мир на этих трех планетах. Теперь уже поздно предпринимать дипломатические усилия: там бушуют схватки с туземцами. Особенно участились подобные "несчастные" случаи на окраинных и новоосвоенных планетах, где военные силы использовались для поддержки колониальных правительств. Поддержка колоний армией и флотом практиковалась уже более сотни лет и до недавних пор приносила стабильно-успешные результаты. В итоге аналитиками делался вывод, что, весьма вероятно, группа из высшего военного начальства планирует развал Империи с целью личного обогащения и присвоения власти.

Лин дочитал до конца и отложил бумаги в сторону. Интересная выкладка – именно развал Империи, а не банальная попытка захвата власти. Разумеется, на каждой планете находились деятели, жаждущие личного обогащения, и пускавшиеся ради этого "во все тяжкие". И даже военные, бывало, бунтовали – достаточно вспомнить знаменитый мятеж шестнадцатой дивизии тяжелых броненосцев! Тогда три планеты были охвачены пожарищем братоубийственной войны… а сколько потом казнили офицеров и рядовых "броневиков" неизвестно и по сей день. А шестнадцатая дивизия и ещё четыре перестали существовать, как боевые единицы. Бывало всякое, но чтобы посягать на святое святых – Империю, такого никогда раньше не случалось!

– М-м, господин генерал, вы уверены, что эти "несчастные случаи" не были делом рук имперских олигархов? Почерк схожий…

Штольц усмехнулся.

– Наши олигархи, конечно, изрядные свиньи и вывозиться в дрэке для них – раз плюнуть! Да, что там! Послушай новости – они это каждый день делают! Но финансисты в последнюю очередь заинтересованы в развале системы, которая обогатила их и продолжает обогащать. Нет, эти ни при чём! Всё гораздо хуже – здесь замешаны военные.

Лин пристально посмотрел на генерала и вздохнул. Штольц перешёл с ним на "ты" – это сулило большую перспективу. Или, что вернее, огромные неприятности. Он прямо-таки кожей чувствовал, что напрасно затеял спрашивать Штольца, но останавливаться уже было поздно. Или он получит сейчас информацию, или…

– А если эти донесения всего лишь плод взаимных обид и свар между нашим руководством и армейским командованием?

Против ожиданий, Штольц не рассердился, а рассмеялся:

– Молодец! Не думал, что ты осмелишься покритиковать наших шефов… Значит, ты не веришь в работу агентов?

– Не то, чтобы не верю, но всегда есть место личной неприязни, к примеру.

– Даже если это личная неприязнь двадцати трёх "глубоких" агентов?

Лин умолк. Один-два агента ещё могут неверно понять ситуацию или "накапать" на человека, которому, мягко говоря, не симпатизируют. Но двадцать три? Джонс развёл руками, признавая неправоту, и приготовился молча слушать.

Генерал продолжил:

– Я думаю, ты подойдёшь для миссии, которую планирует главное имперское управление СБ. Но прежде всего, нужно твоё добровольное согласие.

Лин внутренне усмехнулся. Он достаточно хорошо знал специфику СБ вообще, и наслышан о генерале Штольце в частности, чтобы позволить себе быть наивным. Ему дали прочесть такие документы, что откажись он и не успеет глазом моргнуть, как очутится на Сен-Луисе. Государственная тайна превыше всего – таков девиз СБ. И неважно кто оказался лишним свидетелем: рядовой уборщик или генерал – уберут, и звания не спросят!

– Я согласен, генерал.

Штольц кивнул, явно и не ожидая другого ответа.

– Вот и хорошо! Сейчас ступай в красный вестибюль, там тебя встретит полковник Морган. Он введёт тебя в курс дела. Желаю удачи, сынок!

Лин покинул кабинет со смешанным чувством: Штольц, пожимая ему на прощанье руку, не поленился для этого встать и обойти стол, что свидетельствовало о невероятном уважении, которым генерал проникся к лейтенанту. К лейтенанту, о существовании которого за полчаса до встречи знать не знал! С любой точки зрения – бред! Скорее уж, генерал таким образом выразил уважение… идущему на смерть! Вот это уже походило на правду!

Не успел Джонс появиться в красном вестибюле, как к нему подошел мужчина в гражданском и коротко представился:

– Полковник Морган. Следуйте за мной!

И тут же развернулся, направившись к дверям лифта, даже не оглянувшись, чтобы убедиться, следует ли за ним лейтенант. Лин, в душе злясь, что за него уже всё решили и просчитали все ходы наперёд, зашагал вслед за Морганом.

Спустившись на четыре этажа, они вышли из лифта и прошли через длинный коридор к двум охранникам, стоявшим у бронированных дверей. Одного из стражей Лин знал – это Эдди Сильвестро по прозвищу Длинный нос из службы внутренней охраны. Год назад они вместе участвовали в штурме дома межпланетного работорговца – подонок построил на Коррине настоящую крепость… Тогда Длинный нос спас Джонса, успев уничтожить стрелкового робота за мгновенье до того, как тот собирался поджарить Лина. А сам Джонс спустя пару минут после этого вытащил раненого Эдди из-под массированного обстрела… Потом они не раз вспоминали тот штурм…

Сейчас Эдди не подал виду, что знаком с Джонсом, с каменной физиономией глядя на полковника. Морган предъявил ему служебное удостоверение, затем поднёс к считывателю. Тяжелая дверь беззвучно открылась. Охранники молча расступились, разрешая проход. Возможно, Лину показалось, что Эдди как-то невесело ему подмигнул…

Снова коридор, на этот раз не столь длинный, снова лифт. В лифте Морган опять помахал личной карточкой перед считывателем и негромко произнес несколько слов. Лифт устремился вниз. Лин машинально считал секунды, пытаясь подсчитать, на какую глубину они опустились. При такой скорости выходило около двухсот метров, если не больше. Джонс даже не подозревал, что в здании управления имеется столь глубокий подвал – такой даже планетарную бомбардировку выдержит. Наконец лифт остановился, двери разъехались, а на полковника и лейтенанта уставились стволы пулемётов двух стрелковых управляемых роботов.

"Однако! – подумал Лин, – Похоже, я влип во что-то серьёзное!"

Столько охраны он не видел даже во время дежурств во дворце президента.

Морган, проигнорировав роботов, направился к офицеру, командовавшему расчетом, и стоящему шагах в десяти от лифта.

– Лейтенант Джонс со мной.

Командир расчета убрал руку от пульта активации роботов, козырнул и пропустил их дальше. Наконец они пришли в какую-то лабораторию, где работали несколько человек в белых халатах. Лаборатория была загромождена всяческой аппаратурой, о которой, конечно, Лин не имел никакого представления. Единственное, что он узнал – это ядерный томограф – подобный, только попроще, он видел в центральной клинической больнице.

"Интересно, зачем в здании СБ медицинское оборудование? – недоумённо подумал Лин. – Да и вся эта лаба, если уж на то пошло?"

В голове лейтенанта как-то не увязывалась специфика работы службы безопасности и медицинская лаборатория, оборудованная так, словно находилась не на периферийном мире, а где-нибудь в метрополии.

Полковник Морган указал на черное кожаное кресло:

– Располагайтесь. Пока наши сотрудники будут готовить оборудование, я вкратце расскажу о том, что вам предстоит. Вы должны знать, что такое "глубокое прикрытие"…

Лин кивнул – под глубоким прикрытием работали агенты, внедрённые в структуру интересующего объекта. Например, недавно был громкий скандал на Скандере, связанный с раскрытием "глубокого" агента в управляющей компании по добыче уралитового сырья. Начальника Скандерской СБ тогда сразу же сняли…

– Вы тоже будете "прикрытым".

Лин сложил "два и два": эти слова и документ у Штольца.

– ВКФ? – на всякий случай спросил он, хотя в ответе и не сомневался.

– Да. Но не собственно флот, а пехотно-десантные части.

– Но, полковник, – решился возразить Джонс, – у меня нет соответствующей подготовки, чтобы я смог служить в штабах!

– От вас и не требуется служба в штабных структурах – там уже работают, – несколько раздражённо ответил Морган. – Нам интересен первый фланг! Ваша задача – стать наёмником. Рядовым или сержантом – это уж как повезёт.

Лин тихо вздохнул – вот же "повезло"! Только военной службы ему не хватало для полного счастья.

– А разве у нас нет осведомителей во флоте?

– Есть, конечно! Но руководство, – тут полковник многозначительно ткнул пальцем куда-то вверх, – предпочитает иметь сведения от своих людей.

Джонс нахмурился.

– Я боевой офицер, а не доносчик…

– К вопросу о доносах! – жестко перебил Лина полковник. – Те, которые работают на нас за деньги, они, как вы сказали, простые осведомители. Интересы же Империи должны защищаться людьми, сознающими свой долг.

Джонс примолк – на это возразить было нечего.

– Судя по анкете и служебным характеристикам, вы являетесь именно таким человеком, – продолжал лекцию полковник. – Служба всегда посылала свои лучшие кадры на передовую. Ваша задача – в критический момент воздействовать на ситуацию и направить ее в нужное русло. Если ситуация выйдет из-под контроля, только тогда, слышите, только тогда вы имеете право выйти на связь с координационным центром. В остальном вы, Джонс, будете автономным звеном.

– Инструкции донельзя информативные, – не удержался и съязвил Лин.

– Подробные инструкции вам установят наши специалисты, – невозмутимо сказал Морган, кивнув в сторону людей в белых халатах.

– Установят?

– Не беспокойтесь. Ничего страшного! Они всего лишь слегка подправят вам мозги.

– Всего лишь? Я, что, киборгом стану?

Увидев, как вытянулось лицо Лина, Морган рассмеялся:

– Фантастику любите, молодой человек. Нет, кроме инструктажа и легенды вам поставят блок против гипновмешательства. Это на тот случай, если вас ему подвергнут, что, впрочем, маловероятно.

– Спасибо! – буркнул Лин. – Полковник, а как же работа?

– Теперь – это ваша работа. Вашему начальству уже сообщили, друзьям тоже вскоре станет известно, что вы в длительной командировке на проверке апельсиновых плантаций Авриана.

Тут Морган усмехнулся, а Джонс подумал, что от родной СБ ничего не скрыть. Друзья над ним не раз подшучивали, присылая ему на первое апреля поддельные приглашения на работу в службу охраны плантаций мегамиллиардера Авриана. Представив, какие у них будут физиономии при этом известии, Джонс тоже не удержался от улыбки.

– Ну, приступим? Аппаратура готова, – сказал подошедший врач.

А, может, и не врач… просто человек в белом халате.

– После процедур вам сделают документы с какой-нибудь дальней планеты и отправят на Ройтер или Мшанник, – сказал Морган и обратился к врачу: – Я вернусь через полчаса.

Тот кивнул и предложил Лину пересесть в другое кресло.

– Так-с, молодой человек, посмотрите сюда, – и указал на небольшой экран. – Вообразите себе красоту.

– Чего? – интеллектуально спросил Лин.

– Что-нибудь прекрасное, – терпеливо пояснил врач.

Джонс уставился туда, куда было велено, и честно попытался вообразить. Сверкнула яркая вспышка, Лин зажмурился и полетел в неведомые дали. Последнее, что он разобрал, перед тем, как потерять сознание, было: "Снежная Королева? Занятно, но почему бы и нет? Реакция нормальная? Тогда можем приступать".

*****

В отличие от правительств окраинных планет, военные со своим многомиллиардным бюджетом могли себе позволить многие вещи. К примеру: поддерживать гравитацию на космической госпитальной станции, находящейся в центре планетарного сектора, чтобы врачи, обслуга и пациенты не теряли мышечного тонуса. Для восстановления подвижности раненых солдат не было лучше мест, чем космические станции, где гравитацию можно регулировать, тем самым постепенно увеличивая нагрузки на повреждённую ногу. Или лапу, если речь шла об "иных". А когда дело доходило до лечения ожоговых больных, космогоспитали становились вообще вне конкуренции – пациент просто висел в воздухе в палате с нулевой гравитацией, и его сожжённое тело не травмировалось от прикосновений.

Грега доставили в госпиталь, как "ожогового". Его бегло осмотрел дежурный врач и принялся ворчать:

– Эти умники из вербовочного центра себя медиками возомнили… "Ожоговый"! Они что, не видели настоящих сгоревших? Нечего ему в реанимации делать! Курс восстановления в стандартной палате.

И махнул рукой в сторону боксов с гравитацией. Медсестра – грузная пожилая женщина старательно заполняла карточку пациента. В это время Грег очнулся.

Надо отдать должное военным – офицеры-вербовщики, слегка протрезвев, скормили новому рекруту не меньше половины дежурной аптечки, а уже на следующий день отправили грузовым каботажным катером на пересыльную станцию, где и находился госпиталь сектора. Путь в госпиталь Грег помнил плохо – действие неведомых лекарств вознесло его в розово-туманные небеса. Большую часть дороги он спал, а когда просыпался – старался вновь побыстрее отключиться. Последний раз так плохо он себя чувствовал на Торкане после крушения: постоянно тошнило, и кружилась голова – взрыв разрывной пули здорово его контузил. Кроме того, ужасно болела спина – если бы не трофейный бронежилет, быть бы Шумскому покойником.

– О-о, сколько поваров! – промычал Грег, приподнявшись на каталке. – Мужики, вы чего здесь делаете?

– Да, первой процедурой поставьте полное промывание, – заметил медсестре врач, глядя на Шумского. – Похоже, его перекормили успокаивающим.

– Меня вообще не кормили! – заявил Грег. – Вы, поганки, где тут ресторан? А-афициант!

– Поганки? – переспросил доктор. – Госпожа Милавски, кроме адсорбентов назначьте ему клизму. Литра на три.

– А-афициант, мне дабл!

– Госпожа Милавски, две клизмы, – согласился доктор.

Медсестра милосердно не стала вписывать в список процедур два последних распоряжения дежурного доктора. Грег снова отключился и что с ним делали дальше, уже не помнил.

Какие бы с ним процедуры ни проводили – это помогло, "неба в алмазах" Грег больше не видел. Впрочем, он и так почти ничего не видел: голова оказалась забинтована настолько, что смотреть можно было лишь правым глазом. Шумский приподнялся и огляделся – где он? Грег смутно помнил катер, заставленный ящиками и сопровождающего, кажется, сержанта.

Он со стоном поднялся и прошёлся по комнатке. Судя по облёгчённой гравитации, Грег находился сейчас либо на корабле, либо на какой-нибудь станции. Если на корабле, то убежать с него можно только в порту. А портом, скорее всего, окажется войсковая планета, откуда удрать уже не получится. Если же он на станции, то смыться отсюда вполне реально.

"Вопрос куда? Обратно на Коррин, к "вышке"? Нет уж! Лучше служить в армии!"

Грег попробовал размять затёкшую шею и поморщился – больно.

"С другой стороны, – продолжал рассуждать он, разглядывая обстановку комнатки, – станция может находиться и не в зоне юрисдикции Корринского сектора".

Он подошёл к двери и оглядел её на предмет запорных устройств. Дверь, как дверь, стандартная, пластиковая. Это утешает, значит, он не в заключении. Грег осторожно приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Бежевые стены, ряды белых дверей, пол и потолок одинаково окрашены в светло-коричные тона.

– Зачем вы поднялись? Вам лежать надо.

Грег, как ужаленный, повернулся направо – в пяти шагах от него находилась стойка, за которой сидела женщина в белом халате. Медсестра? Он мгновенно сориентировался: женщина – это путь. Если не к спасению, то хотя бы к ценной информации. И плевать, что она сложением похожа, скорее, на мужика… Грег ринулся в атаку.

– Как же я могу спокойно лежать, если рядом такая красавица! – бархатным голосом проговорил он, чарующе улыбнувшись.

Безотказный приём не сработал. Дама в белом отреагировала на его слова, правда, совсем не так, как ожидал Шумский. Она мило улыбнулась и сказала:

– Таких кобелей, как ты, полковник Можайко оправляет на внезапную кастрацию. Иногда и без наркоза.

– Полковник Можайко – это кто? – уточнил Грег, поняв, что план очаровать медсестру провалился ещё до того, как он его задумал.

– Начальник госпиталя. Ложитесь в постель, сейчас на станции ночной режим, – она снова перешла на "вы".

– А я хотел слегка прогуляться… – начал было Грег.

Дежурная улыбка на лице женщины окончательно исчезла.

– Марш в постель, солдат! Если через тридцать секунд я на пульте не увижу, что ты в кровати – вызываю наряд!

– Но…

– Время пошло!

Тихо выругавшись, Грег скрылся и лёг в постель. Спустя несколько минут он уснул, даже не заметив этого – его организм требовал отдыха. Мужеподобная медсестра, убедившись, что бродячий пациент успокоился, достала из стола фляжку с чиганским бренди и три сушёных тракайских персика – замечательную закуску и отличное средство для отбития запаха.

*****

Лин Джонс стоял в здании главного космопорта планеты Мшанник. Он был одет в куртку из драконьей кожи, штаны защитного цвета, на голове красовалась широкополая шляпа, а за спиной висел видавший виды рюкзак цвета хаки. Лин огляделся по сторонам, подошел к зеркальной витрине небольшого магазинчика при космопорте и оглядел себя с ног до головы.

Ну и вид! Типичный фермер из захолустья!

Лин прошел в зал ожидания и расположился в кресле, бросив рюкзак на пол. По телестерео гоняли какой-то крутой боевик. Джонс с любопытством, как и положено выходцу с далекой фермерской планеты, несколько минут смотрел на объёмное изображение, но вскоре ему это надоело. К тому же его сейчас занимали гораздо более важные вопросы.

Как он очутился на Мшаннике? Кто и когда его переодел? Какие инструкции ему затолкали в голову эти, так называемые, доктора? Лин ничего не помнил. Последнее воспоминание – это вспышка света в лаборатории, а затем… он уже здесь. Родная СБ отнеслась к нему просто по-свински. Морган сказал, что он, Лин, будет действовать, как автономное звено, но что конкретно должен делать ему так и не сказали.

"Критический момент, повернуть ситуацию…" – мысленно передразнил Лин полковника.

Он помнил из разговоров со Штольцем и Морганом, что должен завербоваться в армию и оттарабанить свой срок до последнего дня. А дальше все плыло в тумане. Никаких подробностей, никаких деталей задания! Зато он сейчас мог рассказать историю своей фермерской жизни на Бретае во всех подробностях. И в то же время осознавал, что он – Лин Джонс, лейтенант Службы Безопасности планеты Коррин, двадцати восьми лет от роду, неженат, крупных правительственных наград не имеет…

Лин встряхнулся, словно пёс, попавший под дождь. В голове каша из собственных и чужих воспоминаний. Интересно, подумал Джонс, "доктора" уже испытывали подобный метод раньше или он оказался первым? Первым быть ему не хотелось… Эдак недолго и в психушку попасть. Нет, решил он, чтобы сохранить разум надо забыть о прошлой жизни. Он – фермер, и точка! Никакой СБ, никаких званий, никакой боевой подготовки! Он – бретайский парень, занимавшийся возделыванием приморских плантаций и вылезший в столичный сектор поглазеть на мир.

Однако выбросить мысли о прошлой нефермерской жизни оказалось нелегко. То ли "доктора" СБ ему вложили в голову непреодолимые инструкции, то ли чувство долга так проявило себя, но только Джонс отправился искать вербовочный пункт ВКФ. Хотя настоящий фермер предпочёл бы прогуляться по Аллеям Наслаждений, где глаза разбегаются от всяческих сувениров, а продавщицы молоды, красивы и совсем не прочь оказать интимные услуги за отдельную плату…

Взгляд Лина упал на парня, сидящего через три ряда кресел. Одет он был точно так же, как сам Джонс, и даже выглядел похоже. Только волосы белобрысые, будто сожженные солнцем, да и телосложением он был, пожалуй, помощнее. Присмотревшись внимательнее, Лин подумал, что "помощнее" сказано мягко. Джонс и сам не маленький, но тот парень – настоящий гигант. Светловолосый парень выглядел явным фермерским отпрыском, приехавшим прокутить немного денег на одну из планет сектора. Одним словом, он был деревенщиной. Как и сам Джонс. Да, чего не отнять у эсбэшных кутюрье, так это дотошности в деталях. Надо же, как они угадали с его нарядом!

Он еще раз оглядел себя, ухмыльнулся и пошел к выходу из космопорта. На стоянке такси на Лина налетели водители. Они видели приезжего, с которого можно сорвать хороший куш вдобавок к плате за проезд. Лин выбрал водителя с наименее хитрой физиономией, по крайней мере, ему так показалось, и приготовился сесть в машину, когда на его плечо опустилась тяжелая рука. Лин оглянулся и увидел того самого парня из космопорта, которого разглядывал столь внимательно. Джонс уже приготовился дать ему в челюсть, ибо ему совсем не нравилось, когда его останавливают незнакомые люди, похожие на боевиков из Гильдии, но светловолосый "фермер" убрал руку и вдруг улыбнулся детской улыбкой.

– Извини, дружище, но я вижу, что ты тоже с какого-то сельскохозяйственного мира.

– Да, я с Бретая. – Лин пока не видел ничего угрожающего в поведении парня, однако и не расслаблялся. – А ты откуда?

– Я с Моравии. Извини еще раз, что так бесцеремонно остановил тебя, но я тут совсем заблудился. Эти столицы секторов такие большие и многолюдные. У нас на Моравии много полей, много лесов и мало народа.

Лин не удержался и рассмеялся – здоровяк выглядел таким беззащитным в дебрях города. Неожиданно для себя он предложил:

– Поехали со мной в город. Заглянем в какую-нибудь забегаловку, пропустим по стаканчику. Меня зовут Лин Джонс.

– А я – Пётр Зорин, – парень обрадовано протянул руку. – Что тут собираешься делать? Ты по делам или так… развлечься?

– Садись, по дороге расскажу.

По приезду таксист заломил с них такую цену, что глаза у Петра стали в два раза больше.

– Тридцать монет? Имей совесть! У меня столько три тонны лучшей курийской пшеницы стоят!

– Спокойно, друг, – Лин достал две кредитки и отдал их таксисту.

Тот возмутился:

– Вы что, оглохли? Я сказал тридцать!

– Этого достаточно, – как можно спокойнее сказал Лин.

– Ты, деревенщина, совсем считать не умеешь? – орал таксист. – Плати тридцатник!

– А если не заплачу?

– Я сейчас полицию вызову!

– Зови, – благодушно согласился Джонс. – Заодно узнаем, сколько стоит проезд сюда от космопорта.

– Сколько надо, столько и стоит! – закричал таксист, но уже не так рьяно.

– Антенна у тебя какая-то хлипкая, – заметил Лин, сгибая чашечку спутниковой связи, словно бумажную. – Скажи спасибо, что мы на твоей развалюхе проехались.

Водитель свирепо выругался, прыгнул в машину и, взревев мотором, умчался, пока эти два "битюга" не вздумали проверить на прочность ещё что-нибудь.

В баре "Сталь" было немноголюдно – время ночной работы еще не подошло. Два ленивых официанта не спеша разносили заказы. Лин и Пётр сидели за круглым столиком. Зорин неприкрыто пялился на двух инсектоидов, расположившихся в темном углу кафе. Лин ткнул Петра.

– Перестань. Это неприлично.

– Знаю, – не отрывая взгляда от изумрудных усов инсектоидов, проговорил Пётр, – но я их никогда не видел. На Моравии жуков нет. И ящеров нет.

– На Бретае тоже нет. Зато у нас есть шестиногие сухопутные осьминоги. Говорят, они тоже разумные.

– Только этого никто не знает, да? – усмехнулся Пётр. – У нас тоже есть морские млекопитающие, родственники земных дельфинов. Приезжали учёные, пытались установить контакты. Да всё без толку. А жуки точно разумные.

– Здесь, на Мшаннике, полно чужаков – всё-таки столица сектора.

– Да, – протянул Пётр, – по сравнению с нашей планетой, эта – сплошной ад. Все куда-то торопятся, бегут, ни с кем не поговоришь по душам. Меня родители сюда отправили, мол, найдешь себе работу, а там посмотришь, что делать дальше. Как будто у нас на Моравии работы мало. Конечно, я понимаю, что большей перспективы, чем стать хозяином полей, у меня там не будет, поэтому я согласился поехать на Мшанник, поискать счастья.

– У меня такая же история. Только в отличие от тебя я уже знаю, чем займусь.

– Чем? – Пётр встрепенулся. – Может, возьмешь меня в компаньоны? Кое-какой капитал у меня имеется.

– Вот это ты зря. Зачем говоришь первому встречному о деньгах? А если я их у тебя отниму?

– Попробуй, – усмехнувшись, предложил Пётр.

– Да, нет! – отмахнулся Лин. – Это к слову. А что касается моих планов, то я собираюсь завербоваться в Военно-Космический Флот.

– Ого! Это же тебя завербуют не меньше, чем на пять лет. Да и погибнуть можешь где-нибудь.

– Знаю, но кроме работы с сельскохозяйственным оборудованием, я ничего не умею. Таких, как мы с тобой, здесь пруд пруди. Поэтому я и хочу попробовать себя на военном поприще, – Лин залпом допил кружку тёплого пива. – Ну, давай пять! Приятно было познакомиться. Удачи тебе!

– Постой-постой! – запротестовал Пётр. – Ты меня убедил.

– Как? – удивился Лин. – То есть в чем?

– Я тоже вербуюсь. Сколько, говоришь, там платят?

– Пётр, не сходи с ума. Я тебя не хотел ни в чем убеждать! – Лин искренне взволновался.

Он и в самом деле не хотел, чтобы этот деревенский парень погиб на какой-нибудь пограничной планете только потому, что Лин под воздействием алкоголя немного распустил язык.

– Лучше поищи себе работу на "гражданке". Вояки платят так, что по окончании срока ты останешься им должен. Понимаешь, мне просто некуда больше деваться. А ты даже не думай! Ну, все, я пошел. Пока.

Лин заторопился к выходу. Он выскочил из бара и, сориентировавшись в названиях улиц, быстрым шагом направился в вербовочный пункт ВКФ. Формальности отняли едва ли десять минут времени. Дежурный офицер прочитал Лину условия контракта, льготы, права и обязанности. Лин подмахнул контракт на пять лет, поднялся и остолбенел. Расплывшись в улыбке до ушей, в дверях стоял Пётр Зорин.

– Эй, офицер, я тоже хочу стать солдатом Империи!

*****

Филипп Найкель достал из внутреннего кармана черную сигару и подкурил ее, выпустив огромный клуб дыма. Он сидел в летнем кафе, небрежно закинув ногу на ногу. На нем был дорогой костюм из супермодного полупрозрачного текстиля и ботинки из кожи адского крокодила – ну, чем не светский бездельник, прожигающий деньги папаши? Очки-хамелеоны не позволяли окружающим разобрать, куда смотрит их обладатель. Такие очки в последнее время пользовались большой популярностью у "золотой" молодежи – каждому хочется посмотреть туда, куда запрещено, не будучи при этом уличённым в нескромных намерениях.

Филиппу же очки были необходимы для работы. Он делал вид, что разглядывает тлеющий кончик сигары, на самом деле наблюдая за входом в отель "Риц". Вскоре оттуда должен появиться человек, который в чём-то не сошелся с главой местного преступного синдиката. Синдикат лет пять назад был принят в Гильдию, и этим все сказано. А кто ссорится с Гильдией, тот гарантированный покойник. И человек, в которого Филипп должен был стрелять – тоже.

Найкеля не интересовало, чем будущая жертва так не понравилась главе синдиката. Может быть, мужик переспал с женой Симерса, а, может, накопал на него какой-то компромат. Вот что его действительно волновало – так это сам факт совершения заказного убийства. Всё-таки, одно дело – когда ты стреляешь в вооружённых противников, и совершенно другое – убить ни о чём не подозревающего человека. И то, что за выполнение сего нехитрого действа обещали круглую сумму в единых кредитах, ничего не меняло.

Филипп находился на подобном задании впервые. Раньше он принимал участие во многих боях между местными преступными группировками за сферы влияния – то на стороне одних, то за других. Нет, Филипп не был предателем – наёмники чтут только договор с нанимателем. Закончился договор – воин свободен, и если наниматель не хочет, чтобы вчерашнее оружие завтра выстрелило в него, он заключает новый контракт. А если считает, что "оружие" ему более не нужно… что ж, он сам виноват.

Раньше все было просто – все вооружены до зубов, и каждый пытается прикончить противника. Кто более опытен и удачлив – тот жив. А дело, за которое сейчас пришлось взяться Филиппу, изрядно отдавало гнилым запашком. Но деваться некуда – придется выполнять это задание.

Полгода назад на Пигале Найкель в числе многих разыскивал разбившийся звездолет археологов, возвращавшихся из дальней экспедиции. Поговаривали, что учёные везли немало сокровищ, из-за чего им и была подстроена катастрофа. Несколько сот человек тогда отправились на розыски разбившегося корабля, но первыми нашли его Филипп с напарником. Никаких особенных сокровищ они не обнаружили – так, всякий древний хлам в виде статуэток и черепков, который проблематично быстро превратить в кредитки. Обогатиться за счёт находки у них не вышло – разве только получить скромную награду за обнаружение разбившегося государственного корабля. Так ведь этих средств едва должно было хватить на покрытие топливных расходов…

В довершение всего они нарвались на крупные неприятности в лице Симерса-младшего и его мордоворотов. Захваченные врасплох, Филипп и Антон не успели улететь, а Симерс не поверил, что на разбитом корабле сокровищ нет. Свидетельством этому недоверию оказались пятнадцать шрамов на теле Филиппа и смерть друга. Сам Найкель сумел обмануть синдикатовцев и сбежать на их "Кросс-файтере". Симерс-младший и компания пустились в погоню, загрузившись в полном составе в космокар Антона, понимая, что израненный беглец далеко не улетит. Филипп не мог одновременно управлять кораблём и стрелковой установкой, поэтому, недолго думая, протаранил взлетающий "кузнечик" – благо синдикатовский корабль оказался достаточно тяжелым.

Убедившись, что враги мертвы и болото поглотило их вместе с дымящимися останками "кузнечика", Филипп стартовал с Пигаля. Обессиленный пытками, он, скорее всего, погиб бы в открытом космосе, но фортуна снова наведалась к нему в гости – патрульный крейсер заметил дрейфующий "Кросс-файтер". Корабль и полумёртвого пилота доставили на Мшанник, где "кросс" поставили на штрафстоянку, а Филиппа сдали в муниципальную больницу, где его должны были подлечить до выяснения подробностей.

Подлечить Найкеля врачам не удалось – Симерсу-старшему не составило большого труда узнать, кто прилетел на корабле его брата. Среди бела дня Филиппа спокойно вывезли из больницы и доставили в загородную резиденцию главы синдиката, где состоялась неприятная для обеих сторон встреча. Филипп уже распрощался с жизнью, но к его удивлению Симерс-старший не только не казнил убийцу брата, но и распорядился долечить его. Как выяснилось позже, на Филиппа у него имелись собственные планы.

Когда Найкель пришёл в относительно-хорошую форму, глава преступного синдиката предъявил ему ультиматум:

– Ты должен мне сорок пять тысяч кредитов – это компенсация за смерть брата. Твоё счастье, что мы с ним… ну, ладно. Так вот, другой вариант – твоя долгая и мучительная смерть.

Филипп допускал, что Симерс-старший не любил своего братца и, возможно, даже обрадовался его смерти. Но он никак не мог взять в толк, зачем человеку, ворочающему миллионами, жалкие сорок пять тысяч? Впрочем, скоро всё стало на свои места.

– У тебя, конечно, нет таких денег. Поэтому ты выполнишь задание… надо убрать одного типа. А после этого я тебя отпущу. И не только не возьму денег за лечение, но, наоборот, заплачу тебе – те же самые сорок пять "косушек".

Филиппу ничего не оставалось, как согласиться. Разумеется, не из-за бесплатного медобслуживания, да и не ради денег – альтернативой, всё-таки, была его жизнь. Он только спросил, каким образом выполнять задание.

– Сначала я склонялся к взрыву, но потом подумал, что это слишком похоже на теракт, – Симерс говорил таким обыденным тоном, словно обсуждал покупку скаковых эборийских пертов, до которых был великим охотником. – Мне же нужно, чтобы устранение выглядело именно убийством – целенаправленным и заказным. Оборудование тебе дадут.

"Оборудование" состояло только из игольного пистолета. "Мастер" посылал двадцать игл в секунду, был совершенно бесшумным и смертоносным оружием и подходил идеально для той задачи, которую поставили перед Филиппом.

Сейчас, сидя в летней кафешке и ощущая тяжесть пистолета в подмышечной кобуре, Филипп чувствовал себя на краю пропасти. Раньше он был воином, а теперь, через минуту-другую, станет убийцей. Но не выстрелить – означало подписать себе смертный приговор.

Он потянулся, разминая застывшую спину, и вдруг его взгляд упал на синее "купе-регата", выпускавшееся лет эдак с десять назад на заводах Бромме. Машины оказались неудачной конструкции и, что называется, "не пошли", поэтому на сегодняшний день являлись весьма редкими. Обладателем такого же синего "купе-регата" являлся давний знакомец Филиппа Джонни – Взорванный мозг. Джонни уже больше года работал личным телохранителем председателя объединённых профсоюзов Мшанника и громогласно заявлял, что не собирается покидать шефа, ибо тот единственный известный ему честный человек.

Сложив "два и два" Найкель пришёл к однозначному выводу: его "объектом" является именно профсоюзный деятель. А это в свою очередь означало, что на Филиппа будет объявлена вселенская охота – у профсоюзов руки ничуть не короче, чем у Гильдии.

В этот момент в открытом окне второго этажа дома, соседнего с отелем, что-то блеснуло. Филипп успел заметить силуэт человека, мелькнувший в оконном проёме и скрывшийся в полутьме комнаты. Не надо обладать сверхинтуицией, чтобы заподозрить неладное – Филипп решил, что в доме напротив наверняка засел наблюдатель Симерса, который будет следить за исполнением заказа. А, возможно, и не только там.

Найкель снова потянулся и, закинув голову, широко зевнул. Со стороны это выглядело вполне безобидно – ну, устал человек, разморило его на весеннем мшаннском солнышке… На самом деле Филипп успел оглядеть прилегающие крыши – ничего подозрительного. Но теперь он уже не верил обманчивому спокойствию тихой улицы. Вспышка в окне и наблюдатель ему активно не нравились.

Филипп тяжко задумался, не забывая следить за выходом из отеля. Внезапно ему в голову пришла мысль, от которой его бросило в дрожь. Симерс-старший, по всей видимости, решил убить двух зайцев одновременно. Руками Филиппа он уберет со своей дороги профсоюзника, а потом официально объявит на киллера охоту, сам оставшись в стороне. И, вероятно, для этой цели в соседнем здании установлена камера, которая зафиксирует сцену заказного убийства.

Теперь всё встало на свои места. Филипп принял единственно-правильное решение: бежать! Он поднялся, подошёл к барной стойке и, скривившись, кивком головы попросил разрешения у бармена зайти в служебное помещение.

– Живот что-то прихватило, – объяснил Филипп. – Можно воспользоваться туалетом?

Просьбу он сопроводил кредиткой.

– Ну, что вы, для клиентов это бесплатно! – воскликнул бармен, сгребая кредитку со стойки. – По коридору, последняя дверь направо.

Быстрым шагом миновав подсобные помещения, он прошел через запасной выход кафе и двинулся к тыльной стороне того здания, где увидел блеск объектива. Консьержка – древняя бабуська, возмутилась наглым вторжением и не пожелала отвечать на вопрос Филиппа, живёт ли кто-нибудь в комнате на втором этаже, мотивируя нежелание склерозом. Склероз чудесным образом излечился при виде всего лишь одной кредитки – консьержка подробно описала двух мужчин, снявших на пару часов комнату двести семь.

– Извращенцы! – сурово закончила бабуська, – Сюда господа с дамами наведываются, а эти вдвоём пришли и заперлись. В моё время…

Филипп коротко поблагодарил её и сунул ещё кредитку.

– Я не удивлюсь, если с вашим склерозом вы меня не запомните.

Вторая купюра исчезла так же мгновенно, как и первая, а консьержка с каменной физиономией отвернулась. Филипп бросился на второй этаж, по пути доставая "мастер". Коридор был пуст, за дверью в двести седьмой номер слышался негромкий разговор. Филипп отошёл на шаг и пнул дверь.

Люди, находящиеся в комнате, не успели даже обернуться на треск ломаемого пластика, а Филипп уже нажал на курок. Иглы с шуршанием прошили ноги человека у окна, и он рухнул, рыча от боли. Второй только поднимался из глубокого кресла, когда Филипп выстрелил ему в одно плечо, затем в другое. Мужчина упал обратно – на его светлом пиджаке расплывались пятна крови.

Найкель подошёл к лежащему на полу и ногой отбросил в сторону игольный "мастер" – точно такой же, каким вооружили и его самого. Только на этом сверху находился ещё и обычный оптический прицел.

– Оптика чтобы я не заметил наводящий луч? – спросил Филипп у корчащегося от боли человека. – А я, наивный, подумал, что вы хотите всего лишь заснять убийство… Пора бы мне уже научиться иметь дело с такими подонками, как вы.

Филипп наступил на пистолет, сломав ему ствол, и покинул комнату. Теперь предстояло решать, что делать дальше. Он встал поперек пути самой Гильдии, преступная сеть которой развернулась почти на каждой планете Империи. И если Симерс имеет достаточно влияния среди руководства Гильдии, то Филиппу несдобровать. Можно, конечно, затеять войну против местного синдиката, но только в дешёвых боевиках война одиночки против организованной преступной группы заканчивается победой – в жизни подобный герой умирает быстрее быстрого. Можно также отправиться на новооткрытые планеты, где вести жизнь пионера. Там мафии пока ещё нечего делать, но, честно говоря, Филиппа подобный выход совсем не прельщал. Этот вариант он оставил на крайний случай.

Найкель, поймав такси, поехал в центр города, по дороге размышляя. Денег у него нет, жить негде, работать наёмником больше нельзя… Кроме того, положение его с каждой минутой становится всё хуже и хуже – Симерсу уже наверняка доложили, что профсоюзник остался жив, а исполнитель заказа скрылся. Вскоре каждая синдикатовская "шестёрка" будет землю носом рыть в поисках Найкеля.

Когда такси подъехало к памятнику Сенаторам, Филипп принял решение. Он завербуется в Военно-Космический Флот. Там его профессиональные навыки пригодятся, и за это будут платить деньги. А что до возможности погибнуть, так ведь он почти всю сознательную жизнь рисковал собой, зарабатывая на кусок хлеба – правда, не на простой, а на хлеб с маслом. Но самое главное: Симерс не сможет добраться до его драгоценной глотки. Филиппа отправят на какую-нибудь далекую планету, и между главой Мшанского синдиката и его должником протянется огромное расстояние. Ну, а если уж Симерс сумеет до него добраться и в армии, то тем более он сумеет достать Филиппа на "гражданке".

– Эй, шеф, давай-ка к ближайшему вербовочному пункту ВКФ, – сказал Филипп шоферу и откинулся на спинку мягкого сидения.