Ранним утром в дверь постучали.

— Девчонки, поднимайтесь! — услышали мы бодрый голос Тарховского. — Горы ждут!

— Уже идем!

Мы быстренько оделись и спустились вниз. У дверей гостиницы стоял синий милицейский «пазик», откуда нам приветливо замахал рукой полковник Чхеидзе. Следом за нами в сопровождении Гоши вышли Свенсоны. Мы уселись, и автобус покатил вдоль берега.

День стоял ясный, небо было по-летнему синее и высокое. Вскоре автобус свернул с шоссе и начал петлять по узкой горной дороге. Я все время молча смотрела в окно, пытаясь прояснить свое отношение к Игорю. Полковник рассказывал о местах, где мы проезжали, а Татьяна с удовольствием играла роль переводчика.

Автобус заехал на симпатичную лужайку, заросшую молодой изумрудной травой, и остановился. Место было просто создано для пикников. Аккуратные столы и скамеечки, навесы… Отсюда отлично была видна огромная алая надпись: «Вход воспрещен! Заповедная зона».

— Это место называется Чертовы ворота, — сообщил полковник. — Вон там, за скалой, — самый настоящий водопад, образующий горную реку.

— А что написано там, наверху? — Грета была по-журналистски дотошна.

Танька, не задумываясь, перевела. Шведы недоуменно переглянулись.

— Так туда же нельзя! — Улоф часто заморгал.

— Но некоторым можно, — ответила Танька.

— Вот с этого и начинается беззаконие, — покачал головой швед и посмотрел на наших спутников. — Не переводите этого, Таня!

Мужчины вытащили плетеные кресла и пластиковые столики, собрали мангал и начали разводить костер.

— Вы, девушки, отдыхайте. Шашлык — дело мужское, — сказал Чхеидзе.

Мы с Танькой уселись в кресла, а Грета с отцом вооружились видеокамерой и отправились запечатлять окрестности.

Костер разгорелся сразу. Толстые и тонкие ветки постепенно сгорали в жарких объятиях пламени. Неподвижно сидеть в кресле стало холодно, и я переместилась поближе к огню.

— Ты сейчас вся дымом провоняешь, — предупредила Татьяна.

— Спасибо за заботу, — отмахнулась я. — Уж лучше прокопчусь, но хоть согреюсь.

Игорь неслышно подошел ко мне сзади и ласково обнял за плечи. «Боже, что ж он делает! Неужели не понимает, что в наших общих интересах нам лучше держаться подальше друг от друга?!» — подумала я, но была не в силах отстраниться.

— Что, Наташка, замерзла?

Я кивнула.

— Давай согрею! — Игорь, не дожидаясь моего ответа, сгреб мои застывшие пальцы в свои горячие руки. Мне одновременно хотелось и прижаться к нему покрепче и, наоборот, убежать подальше.

Игорь заметил, что со мной опять что-то не так, и предложил:

— Пойдем, прогуляемся. Подвигаешься и согреешься хоть чуть-чуть.

— Не хочу. — Я прекрасно представляла, что если мы останемся наедине, то снова начнем выяснять отношения. А этого мне ужасно не хотелось.

В этот момент неизвестно откуда налетел легкий ветерок и дым пошел прямо на меня. Глаза тут же заслезились. Я полезла за носовым платком, но выяснилось, что в новые джинсы я его впопыхах не положила.

— Возьми мой, — предложил Игорь.

Я вытерла глаза и отдала платок хозяину.

— Ну пошли! — Если Тарховскому что-то взбредало в голову, отказаться было сложновато.

Но сейчас я решила стоять твердо. Я отрицательно покачала головой и капризно сказала:

— Не хочу, и все тут!

— Была бы честь предложена, — обиделся Игорь. — Пойду один.

Он пошел в сторону скалы, а я направилась к столу и тут вдруг заметила, что на траве белеет маленький листок из блокнота, сложенный вчетверо.

Я подняла его и развернула. Почерк был Гошин, и я поняла, что бумажка выпала у него из кармана, когда он доставал платок. Я хотела вернуть бумажку владельцу, но любопытство пересилило. Это были стихи. Стихи и Тарховский были вещами практически несовместными. Я с изумлением прочитала:

К N. С.

В конце стояла дата «13 марта 2000 года», что удивило меня еще больше. Это было написано совсем недавно, и у меня были веские основания полагать, что автор сонета в данный момент бродит где-то неподалеку. «Надо быть совершенной кретинкой, чтобы не догадаться, что сонет посвящен не кому иному, как моей скромной персоне. Чего-чего, стихов мне еще никто не посвящал. А уж если эти строчки написал сам Тарховский, значит, его чувства ко мне очень серьезны…» Последняя мысль привела меня в полное замешательство.

Убрав листок в карман, я подошла к столу и взяла инжир. Во рту сразу стало приторно сладко. Минералки не оказалось, я налила себе в пластиковый стаканчик какого-то сухого вина из огромной, оплетенной лозой бутыли и с наслаждением отхлебнула. Вино мне понравилось. У него был прекрасный букет и умеренное содержание сахара. Напиток оказался неожиданно крепким, и мне почти сразу стало намного теплее. Вопреки предварительному решению «не пить много» я долила стакан доверху и залпом осушила. Да, я согрелась, но буквально сразу у меня ослабли ноги и сильно закружилась голова. Прихватив чью-то пахнувшую табаком и бензином военную куртку, я пошла к своему креслу. Накрывшись теплой курткой, я прикрыла глаза и задремала.

Разбудила меня какая-то мошка, щекотавшая мне ноздрю. Я чихнула и окончательно проснулась. Было тепло и тихо. Казалось, весна полностью вступила в свои права. Видимо, скалы хорошо защищали нас от ветра. Я заметила, что Гоша уже вернулся.

— Пойдем прогуляемся, — предложила я Таньке, не решаясь подойти с подобной просьбой к нему.

— Иди одна. Я устала.

Поднявшись с кресла, я от всей души потянулась и огляделась, исподтишка наблюдая за Игорем. Он демонстративно держался в стороне от меня.

«Ну и хорошо», — решила я.

Солнышко пригревало вовсю. От мангала шел аппетитный запах шашлыка. Я подошла поближе. На шампурах дожаривались сочные куски мяса и овощи. На столиках уже была разложена зелень, красные помидоры и перец, стояли бутылки с водкой и красным вином.

— Хотите «Киндзмараули»? — спросил меня полковник.

— Спасибо, Иван Александрович, если можно — попозднее. — Мне вовсе не хотелось еще раз испытать убойное действие продукции щедрых грузинских виноделов.

Я взяла листик петрушки и, сунув его в рот, направилась к скалам. Выспавшись, я пребывала в совершенно расслабленном состоянии. Горный воздух пьянил и без вина. Незаметно для себя я отдалилась от места нашей стоянки и стала карабкаться вверх. У меня появилось непреодолимое желание добраться до водопада. В скором времени я поднялась на вершину и посмотрела вниз. Действительно, прямо подо мной был самый настоящий водопад, из которого вытекала неширокая, но быстрая горная речка. Голова закружилась, и я поспешила отойти от края.

— Наташенька, как поживаешь, голубушка? — тихо произнес знакомый гортанный голос.

Я не поверила своим ушам и, оглянувшись, чуть не лишилась чувств. В метре от меня стояла Железная леди, одетая в спортивный костюм стального цвета.

— Светлана Иосифовна? Это вы?! — выдавила я.

— Нет, мой призрак.

— Так вы живы? — Сказать, что я была в шоковом состоянии, значит, ничего не сказать.

— Пребываю в добром здравии, чего и тебе желаю. — Призрак был, как всегда, стильно причесан и изысканно накрашен.

— Как же вы узнали, что мы здесь?

— Мир не без добрых людей, — усмехнулась она.

— Но мне сказали, что вы погибли в автокатастрофе!

— Так оно и есть.

— Вам известно, что умер ваш брат? Я, кажется, знаю, кто его убил. Правда, еще не знаю, за что.

— Не всегда знание — сила, — сказала она, издеваясь. — Давай-ка сюда бриллианты!

— Но у меня нет никаких бриллиантов.

— Не ври! — Светлана Иосифовна вынула из кармана руку с пистолетом. — Мне известно, что ты разбила акклюдаторы. Стало быть, серьги у тебя.

— Что все это значит? — возмутилась я, забыв, что выяснять отношения под дулом пистолета довольно глупо.

— А ты думала, я оставлю антиквариат на сто тысяч долларов тебе? Давай серьги, милая, и забудь, что видела меня здесь.

— Но у меня и вправду их нет. Вы можете меня обыскать и все равно ничего не найдете!

— Так куда же ты их спрятала? В гостинице их нет!

— Кстати, могу вас огорчить! Те злополучные серьги не имеют никакого отношения к Гончаровой.

— Ты лжешь! — побледнела Светлана Иосифовна. — Где мои бриллианты, дрянь?

— Они у меня. — За спиной Светланы Иосифовны бесшумно возник Игорь с пистолетом и руке и молниеносно ее обезоружил. Оружие упало на край скалы. — Стоять смирно! — скомандовал он. — Наталья, не расслабляйся! Я обыщу ее, вдруг еще что выкинет, а ты подними ствол и держи ее под прицелом.

Я быстро исполнила приказ.

— Натуля, это что за бешеная баба?

— Это Светлана Иосифовна! — сообщила я.

— Ни фига себе! — изумился Игорь. — Так она жива?

— Живее всех живых, как видишь! — Я уже оправилась от шока и пыталась шутить.

— Эта дамочка и в огне не горит!

— Вы украли мои серьги! Вы ответите за это. — Даже под прицелом Железная леди не хотела сдаваться.

— Делать нам больше нечего, как красть ваши безделушки! — усмехнулся Игорь. — Вас обманули, мадам! Это вовсе не серьги Гончаровой! Мы с Натальей полдня вчера просидели за книгами — и все поняли.

— Негодяи, вы все мне испортили! — Она злобно смотрела на нас. — Какие книги! Вы ничего не понимаете! Я заплатила за бриллианты почти сто тысяч долларов! Лучше отдайте по-хорошему!

— Она же невменяемая! — изумился Игорь. — А еще профессор! Как ее только к больным допускают!

Вдруг из-под камня шумно вспорхнула птица. Игорь оглянулся, и этих секунд хватило на то, чтобы Светлана Иосифовна, проявив неожиданное проворство, подскочила ко мне и, сильно толкнув в грудь, выхватила из моей руки пистолет. Я не успела опомниться, как профессор Маргиева профессионально произвела захват и приставила пистолет к моему виску.

— Оружие сюда, быстро! — Она указала на большой камень рядом с ней.

Игорь стоял, прикидывая, как ему поступить.

— Давай бриллианты, и я ее отпущу.

— Я вам не верю. Отпустите Наташу и получите ваши камешки!

— Докажи, что они у тебя. — Железная леди начала уступать.

Игорь вынул из кармана знакомый пакетик.

— Отпусти Наталью, и они твои! — повторил он.

— Положи пистолет — отпущу.

— Черт с тобой! — Игорь поставил пистолет на предохранитель и бросил его на камень.

Светлана Иосифовна резко толкнула меня от себя. Я упала и ударилась головой о камни. Перед глазами поплыли серые круги.

— Бриллианты, быстро!

— Да подавись! — Игорь размахнулся и закинул серьги в траву.

И в то же мгновение Светлана Иосифовна выстрелила. Игорь упал, на его груди чуть ниже ключицы стремительно разливалось кровавое пятно. «Неужели убила?» — испугалась я, но подняться была не в состоянии. Маргиева же кинулась искать серьги.

«Ну погоди, сволочь!» Я собралась с силами и тихонько поползла за Гошиным пистолетом. Светлана Иосифовна, целиком поглощенная поисками, больше не обращала на нас никакого внимания. И это было ее ошибкой. Вот когда мне пригодилась военная подготовка в институте! Вспомнив все, чему меня учили, я сняла пистолет с предохранителя и взвела курок. В этот момент Маргиева обернулась.

Моей целью была ее рука, державшая пистолет, но голова кружилась, и я промахнулась. Профессорша и прицелилась мне прямо в голову. Тут я сообразила, что до этого вела себя до неприличия тихо. «Неплохо бы подать голос», — решила я и что есть мочи, завопила:

— На помощь! Убивают!

В этот момент Игорь пришел в себя и подкатился прямо в ноги Железной леди. Она не удержалась и упала прямо на краю обрыва, пытаясь отбиться от слабеющего Игоря. Силы были примерно равными. Жилистая тренированная женщина и тяжелораненый спортсмен, сцепившись, неотвратимо катились к пропасти. Боковым зрением я заметила метрах в ста от нас за деревьями полковника Чхеидзе, но он почему-то не вмешивался, делая вид, что смотрит на птиц.

— Помогите! — кричала я, но подняться не могла.

Видимо, удар о камни был слишком сильным. В голове внезапно помутилось. Последнее, что я увидела, был падающий вниз клубок человеческих тел.