Глава 1

Наконец-то тэр Марко мог позволить себе расслабиться. Со дня, когда погибли Томас и Кайт, прошла уже целая длань. Написаны были рапорты и отчеты. Тускло мерцали ночами защитные столбы ордена, призванные не допустить в Марони злокозненных магов. И жизнь в городе и в школе постепенно возвращалась в прежнее спокойное русло. Печальное событие стало забываться, разговоры о злодеях-колдунах звучали все реже, уступая место сплетням и новостям о скором прибытии эльфийского посольства и связанных с этим торжествах.

Последний штрих – визит столичного дознавателя.

– Ну что, тэр Марко, могу вас обрадовать, – с порога начал Ворон. – Видимо, я напрасно подозревал ваших учителей. Все говорит о том, что это дело рук магистра Феаста.

– Значит, ваше расследование завершено?

– В общем-то да. Но не надейтесь вскорости от меня избавиться. Я получил распоряжение задержаться в Марони до прибытия эльфов. Точнее до их благополучного отбытия в Азгар.

Медведь уже знал, что, несмотря на то, что о случившемся были уже осведомлены и в столице королевства, и, несомненно, в Лар’эллане, эльфы не отказались от посещения их города. Послов Леса интересовал порт, который предстояло расширить, с тем, чтобы он смог принимать приходящие из-за океана суда, а также местные кондитерские и мыловарни, которые должны были стать основными потребителями привозимого с Саатара сырья: какао бобов и парфюмерных масел. А еще – и Марко справедливо полагал, что это основная причина предстоящего визита эльфов в Марони, – школа. Лар’эллан был более чем заинтересован в том, чтобы волшебники-полукровки, не способные к искусству эльфов, но невероятно сильные в человеческой магии, возвращались по завершении обучения в Лес. Это шло вразрез с планами кармольцев, сильные чародеи были нужны и здесь, но, как слышал старший наставник, пункт о сотрудничестве и в этой сфере был включен в общий договор двух держав. Хоть для него, далекого от политики, оставалось загадкой, как именно условия этого пункта будут реализованы.

– Я думал, охрана посольства будет поручена кому-то другому, – сказал он азгарцу.

– Будет, – нахмурился тот. – С послом прибудут несколько магов из столичного ведомства. Но его величество решил, что мое присутствие не окажется лишним.

«Скорее уж, – подумалось Марко, – король решил, что Салзар, проваливший расследование, будет теперь лишним в Азгаре». И насмешливая гримаса на миг исказила его лицо.

«Я и не должен им нравиться, – думал Ворон, выходя из кабинета. – Могут сколько угодно кривиться, но я задержусь на столько, на сколько сочту нужным. А то хоры знают, что тут вообще происходит! Скрытничают, отмалчиваются. Большая политика, демоны б ее побрали! Кармол – независимое королевство внутри империи, а Марони – независимое герцогство внутри Кармола. И в этом независимом герцогстве есть еще и совершенно независимая школа, а в этой школе – фактически никому не подчиняющийся старший наставник. И я для него в последние длани, как заноза на седалище, – шпион и соглядатай, посмевший поставить под сомнение преданность его подчиненных».

Было неприятно. Это ведь не он, а Медведь проглядел скрывавшуюся под самым его носом угрозу, не распознал в тихом инструменталисте скрытого эльфоненавистника, и в результате трое учеников-полукровок лишились жизни. А наверх бодро отрапортовали, что усилиями маронского отделения ордена был раскрыт преступный заговор и с минимальными потерями сорван темный ритуал изъятия силы. Салзар участвовал в составлении отчета и чуть ли не плевался тогда. С минимальными потерями! Маронским отделением! Бред! А напиши по-другому, и эльфы десятой дорогой объедут и Марони, и Кармол.

– Тэр Салзар, – оторвал его от мыслей негромкий голос.

– А, тэсс Галла. Добрый день.

И о ней, кстати, в рапортах ни слова. Как и о ее приятеле, эльфе с редким даже для перворожденных даром. Ворон слышал о подобном, даже знал одного лар’элланца, умевшего менять внешность, превращаясь из цветущего юноши в уродливого старца. Но чтобы оружие само собой в руках появлялось? Это ж какой силы кровь должна быть! Некромант непроизвольно поежился, представив, сколько чистой энергии мог собрать магистр Феаст, доведи он дело до конца.

– Магистр!

Поздоровавшись, он пошел дальше и не обратил внимания, что девушка двинулась следом.

– Простите, размышлял о своем…

– Я заметила, – как всегда с вопиющей беспардонностью вставила она. – Мне нужно поговорить с вами. Если вы не очень спешите.

– Я весь внимание.

– Не в коридоре. Мне бы не хотелось, чтобы наставник знал…

Любопытно.

Девушка толкнула одну из дверей и прошла в пустующую комнату. Когда азгарец вошел за ней, прикрыла дверь и наскоро соорудила какое-то странное плетение, отдаленно напоминающее завесу тишины. Вспомнились оттиски странных заклинаний, которые Галла использовала тогда на кладбище, и некромант застыл, пораженный внезапной догадкой. Она же создает плетения просто интуитивно, исходя из поставленных целей, не опираясь при этом на чужие выкладки и учебники! Интересно, знает ли об этом Марко? Наверняка знает, а после все равно раструбит на весь Кармол, что ему удалось в кратчайшие сроки выучить такую сильную чародейку…

– Тэр Салзар?

– Извините, я сегодня немного рассеян. Так что вы хотели мне рассказать?

– Рассказать? – нахмурилась ученица. – Ничего. Я хотела попросить. Вы ведь приехали, чтобы расследовать это дело? Ну сначала то заклинание, которым нас накрыло, а теперь и этот обряд. Вы же будете искать того, кто это сделал, этого артефактора? И я хотела вас попросить… Только наставнику не говорите, он не одобрит. Он вообще меня ребенком считает, а я…

– Галла, – он намеренно опустил вежливое «тэсс», – вы и правда ребенок. Неужели вы серьезно рассчитываете, что я решу задействовать вас в разбирательстве этого дела? Вы ведь об этом собирались просить?

– Да. – Ее голос из робкого стал резким. – И не нужно говорить со мной таким снисходительным тоном. Просто выслушайте и постарайтесь понять. Для меня это очень важно. Вас там не было, и сделать вы ничего не могли. А я могла, но не сделала. Я оказалась слишком слабой, потеряла контроль над ситуацией в самый неподходящий момент, и из-за этого погибли ребята. И единственное, что меня утешает, пусть и плохо так говорить, что те парни не были моими близкими друзьями. А вот если бы пострадали Ферт, или Риса, или Иоллар… Я бы до конца дней себе этого не простила. Поэтому я хочу найти этого Феаста и удостовериться, что он уже никогда и никому не причинит вреда.

– Вы это серьезно? – опешил Ворон. – Насчет своей слабости? Да мало кто был бы способен повторить то, что удалось вам!

– Вот и не отказывайте мне, раз я такая сильная. Сама я все равно ничего не узнаю и никого, естественно, не найду – опыта у меня в подобных делах нет. Но, возможно, смогу вам помочь. Я сама не знаю как, но…

– Послушайте меня, Галла. Пожалуйста. Я понимаю ваши чувства, но то, о чем вы просите, невозможно. Во-первых, вы все еще ученица и я не имею права привлекать вас к расследованию без ведома магистра Марко. А он, как вы сами сказали, подобного не одобрит. А во-вторых, я больше не занимаюсь этим делом. Вы же видите, я здесь, в Марони, и пробуду в вашем городе еще долго, а магистр Феаст давно затерялся на бескрайних просторах империи. Империи, – повторил он с нажимом. – Я уверен, что он уже покинул Кармол, а значит, теперь его поисками займутся имперские власти.

– Вы… Вы так это бросаете?!

– Я реально оцениваю свои возможности. Феаст ушел. В Марони он уже не вернется. Хотите гарантий безопасности для себя и своих друзей? Так вот, вы в полной безопасности – защитные столбы ордена…

– Я поняла, – вздохнула девушка. – Но я не только о нашей безопасности переживаю. Я же сказала: чтобы никто и никогда не пострадал.

Она взмахнула рукой, и плетение, призванное сохранить их беседу в тайне, рассыпалось. Взявшись за ручку двери, на азгарца она уже не смотрела.

– Тэсс Галла, постойте. Поверьте, теперь, когда известно, кто он, его очень скоро отыщут. Больше никто не пострадает…

Он и сам хотел в это верить.

Дни пролетали в удручающем однообразии. Иоллар надеялся, что чудесное спасение из рук чернокнижников, пережитые вместе опасность и волнения сделают их отношения с Галлой ближе и доверительней, но вышло совсем не так.

Нет, с доверительностью-то все было в порядке. С близостью не выходило. Напротив, с того самого дня что-то в Галле изменилось. Смешливая и вздорная девчонка исчезла без следа, вместо нее появилась незнакомая, взрослая и целеустремленная женщина, проводящая полдня в школе, выкладывающаяся на полную на уроках фехтования, не позволяя себе ни послабления, ни привычных уже шуток. Все их разговоры сводились теперь к ее желанию поквитаться с хриплоголосым колдуном и его сбежавшими приспешниками. И вряд ли в ее тщательно разработанных планах было место для одного невзрачного эльфа, разве что в качестве учителя, да и то до поры. А его такое положение ну никак не устраивало.

Иначе зачем он несколько дней потратил, обрабатывая Лайса, исподволь пытаясь подтолкнуть карда к принятию нужного для него, Иоллара, решения? Эн-Ферро, согласившись с приведенными доводами, уверившись в организованной магами защите и ко всему прочему измученный раздражающим его излучением столбов-оберегов, все же решился и уехал вместе с Брайтом в тренировочный лагерь на целую длань. И неужели сегодня все снова пойдет прахом лишь потому, что опять не найдется нужных слов или смелости не хватит их произнести?

Ил вызвал клинок и с раздражением срубил свесившуюся над тропинкой ветку. Терпеть неопределенность сил уже не было. Нужно было решить все, и чем скорее, тем лучше. Вот прямо сейчас!

Только как? А если она придет и снова с ходу примется рассказывать, что в школе за день узнала и как это ей потом пригодится? Опять останется кивать с умным видом. Нет, этого и допускать нельзя! Пусть только появится, сразу же все ей скажет. А слова? Слова найдутся, лишь бы решимости хватило.

Он присел на траву лицом в ту сторону, откуда обычно приходила Галла, не желая упустить момент. И так столько времени потратил на глупые сомнения: серьезно ли это, нужно ли ему вообще и не лучше ли уехать, как и собирался. А еще: как отреагирует на все это Лайс. Хотя, если разобраться, Лайса вообще стоило поминать в последнюю очередь. Выискался брат-защитник! Он и сам ее защитить сможет, и доказал уже, между прочим!

Отвлекся на собственные мысли и даже не заметил, как на полянку вышла девушка.

Совсем не та девушка, которую он ждал. Незнакомая. Длинные черные волосы распущены по плечам, платьице, словно из паутинки – легкое, невесомое – пусть и тепло сегодня, но не настолько, чтоб в таких нарядах ходить. А глаза…

Галла

Разговор с королевским некромантом не сложился с самого начала. Салзар был словно мешком по голове пришибленный, периодически впадал в прострацию, слушал вполуха, смотрел как сквозь стекло. В принципе я на другой ответ и не рассчитывала, но грех было не попробовать – вдруг бы согласился. Не согласился. Лишь пообещал, что справедливость восторжествует и без моего участия.

Так что в лесок я ехала не в лучшем настроении. Привязала Яшку где и обычно (к самой поляне его не подвести – кустарник кругом) и пошла знакомой тропкой.

Ох, не так все у нас с Илом в последнее время. Словно совсем чужими стали. Понимаю, что моя вина в этом тоже есть, и немалая, а что делать, ума не приложу. Лайса я из дому выпроводила. Три дня привозила из школы отчеты о принятых нашими магами мерах, чтобы братец уверился, что никто больше на ненаглядную меня не покусится. Врала, что столбы на любую чужеродную магию реагируют, и ему теперь даже во сне щиты снимать нельзя, чтобы не почуяли. Сволочь я, конечно, но так хотелось, чтобы он снова уехал и оставил нас с Иолларом наедине.

Уехал. И что дальше? Что мне теперь делать? Не подойдешь же вот так просто и не скажешь: знаешь, Ил, я тебя, наверное…

Что?!

Эльф был на нашем месте (на НАШЕМ месте!) не один. Вокруг него вилась какая-то девица бесстыжей, хоть и весьма привлекательной наружности. А одета не пойми во что – то ли платье, то ли вообще шифоновый пеньюар. И откуда интересно эта шалава здесь взялась? Неужели он сам ее притащил? Сюда?! Это ж надо такое! Но…

Вовремя пришла в себя и вместо того, чтоб убежать в слезах домой, а еще хуже – устроить Иоллару сцену, взглянула на развязную особу несколько по-иному. И не ошиблась. Ах ты ж дрянь!

– А ну, отойди от него! – вышла я на поляну, предварительно скатав в руке серебряную звезду.

Девица испуганно попятилась, выставив вперед узкие ладошки.

– Эй, ты чего, чародейка?! – завопила она.

Тот же самый вопрос читался в недоуменном взгляде эльфа.

– Я тебе сейчас объясню чего! Ты какого лешего сюда приперлась? Совсем страх потеряла?

До чего же обнаглела некоторая нежить: день на дворе, школа магов в паре парсо, а она здесь парня у меня уводит!

– Так ведь эльф же, – жалобно пролепетала она. – Настоящий! Я эльфов уже лет двести не встречала.

– Может, мне уйти? – возмутилась я, разжигая звезду поярче.

До Иоллара, кажется, начало что-то доходить. По крайней мере, он отошел от дивного создания на пару шагов, глядя на соблазнительницу уже с некоторой опаской.

– Ну так кто из нас уходит? – повторила я, отводя руку для размаха.

– А что, у меня выбор есть? – недовольно проворчала лафия.

– Никакого, – согласилась я. – И чтоб больше я тебя здесь не видела – в следующий раз и предупреждать не стану!

А на всякий случай еще и контур на двести гиаров вокруг поставлю. Жаль, нельзя и в самом деле приложить нахалку заклинанием: по Тарскому кодексу магов, а я же сейчас Тарская волшебница, нежить данной категории подлежит уничтожению лишь по просьбам и жалобам пострадавших. На этих цыпочек, как правило, не жаловались.

Поляну она покидала эффектно: медленно развернулась, взмахнув длинными иссиня-черными волосами, и с томной кошачьей грацией, выгнув спину и виляя бедрами, заскользила к деревьям. А потом вдруг обернулась и послала эльфу воздушный поцелуй.

И вот этого я уже не стерпела. Предварительно рассеяв звезду, призвала силу Воздуха и неслабо ткнула зарвавшуюся бестию под соблазнительно покачивающийся зад. Лафия противно завизжала и, утратив всякое изящество, влетела головой в кусты.

– И что это было? – поинтересовался Иоллар, когда возмущенные вопли наконец-то стихли и мы остались одни.

– Майла, крадущая сон, – пробурчала я. – Это по-простому. По-научному – лафия. Местный вид нежити, в других мирах я о таких не слышала. Что-то среднее между лесной русалкой и суккубой.

– Суккубы, это те, которые…

– Точно! Извини, что испортила такой приятный досуг, но не хотелось отменять тренировку.

Ил смерил меня оскорбленным взглядом:

– И ничего я здесь не собирался!

– Ну здесь, может, и не собирался, в лесок бы подальше зашли!

Если бы я не появилась, так оно и было бы! Дурак остроухий! Слюни распустил, хоть бы подумал, что это за красотка в таком виде по лесу разгуливает! Бабник! Мне что теперь, тоже в нижнем бельишке перед ним пройтись, вдруг оценит?

– Да нужна она мне!

– Расскажи кому еще! – завелась я. – Не нужна? А с чего ты чуть ли не носом ей в грудь уперся? Издали не рассмотрел?

– Где ты у нее грудь видела? Там и смотреть не на что!

Ну это уж слишком! Смотреть ему там не на что! Не то что за лафию обиделась, за себя – у майлы-то фигура практически как у меня. А ему, выходит, не на что? Ему, значит, такие нравятся, как та девка с рынка?

– Ой, простите, принц! – Меня от злости едва ли не разорвало. – Я и забыла, что ваш любимый размер – два арбуза – как у этой вашей Мелисы!

В гневе даже имя той потаскухи вспомнила.

– Миласа, – с ухмылкой уточнил он. – Ее зовут Миласа. И роскошная грудь не единственное ее достоинство.

Что? Он мне здесь достоинства портовых девок расписывать будет? Хам! Сволочь! Еще и улыбается так бесстыже, так самодовольно, что сил нет это терпеть.

– Милли ко всему прочему…

Милли? Это он ее так зовет? Ласково и нежно?

Все!

Не дослушав, что там ко всему прочему умеет пышногрудая Милли, подлетела к нему и сделала то, о чем мечтала, едва он появился в нашем доме: замахнулась со всей силы, намереваясь залепить по наглой смазливой физиономии…

Иоллар недоумевал. Ну лафия так лафия, он-то тут при чем? Звал он ее, что ли? И с чего Галла решила, что он собирался тащить эту нежить в кусты? Сдались ему эти русальчатые суккубы! Еще и Милли за какими-то демонами приплела.

И тут его осенило: да она же ревнует! Его ревнует! Сразу даже не поверилось, но с другой стороны, с чего еще так неистово сверкать глазищами и сжимать кулачки. А если ревнует, значит…

– Ее зовут Миласа, – поправил он, наслаждаясь залившим ее щечки гневным румянцем. – И роскошная грудь не единственное ее достоинство.

О боги! До чего же дивное ощущение! Ни одна женщина не смотрела на него так, как она сейчас. Столько злости, столько ярости, столько… Страсти?

– Милли ко всему прочему…

Он хотел, чтобы эти глаза вспыхнули еще ярче, но, кажется, переборщил.

Галла резко шагнула вперед, и ему пригодилась вся его ловкость и сила, чтоб перехватить в запястье занесенную для удара руку. А потом он просто притянул ее, все еще злящуюся, отчаянно пытающуюся вырваться, к себе и сделал то, о чем мечтал еще с той самой ночи – наклонился и поцеловал в сердито сжатые губы…

Сквозь густую листву пробивались яркие лучи не по-весеннему жаркого солнца. Чуть слышно журчал ручеек, перекатывая по гладким камешкам серебристые струи чистой прохладной воды. Из-под старой ели выбралась семейка ежей, и теперь пять колючих комочков деловито шуршали в высокой траве, откуда поспешно, без лишнего кваканья ускакали три изумрудно-зеленые лягушки. В ветвях деревьев перекликались птицы, и время от времени их звонкие голоса перекрывала дробь устроившегося на морщинистом стволе векового дуба дятла.

И никому из них, ни солнцу, ни ручью, ни птицам, ни ежам, ни лягушкам, так же, как привязанному поодаль керу, лениво пережевывающему сочную молодую поросль, абсолютно не было дела до маленькой полянки, окруженной колючим кустарником.

И только устроившаяся на пне лафия, бормоча проклятия, выбиравшая листья из длинных, спутавшихся волос, подняла на миг голову, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь, а может, и всей сущностью своей ощущая в ароматном лесном воздухе нечто хорошо ей знакомое, и обиженно поджала пухлые губки.

– Другим, значит, нельзя, – проворчала она. – А сама-то? Чародейка!

– А не боишься Ила наедине с сестренкой оставлять? Гляди, как бы дядей тебя раньше срока не сделали!

Брайт говорил полушутя-полусерьезно, но Лайса, счастливого, что подопечные в последнее время хотя бы перестали ругаться ежедневно, его намеки не беспокоили. Ила он сразу предупредил, не станет друг на неприятности нарываться, когда в Марони каждая вторая девица к его услугам. А Галчонок сейчас вся в учебе, ей не до интрижек – даже Сэл заезжать перестал. Хотя…

– Да ладно тебе, – рассмеялся Брайт. – А то задумался уже. Того гляди, назад повернешь! Если так беспокоишься, то давай квартирку ему в городе подыщем?

– Не нужна ему квартира, – насупился кард, вспомнив о планах товарища. – Он на Саатар собирается.

Странно, но после шуток полусотенного решение эльфа уже не вызывало былых сожалений. Даже облегчение какое-то.

– Уедет, а ты, значит, в Марони останешься? Вот и хорошо. А скучать тебе не придется, и не сомневайся!

Тренировочный лагерь охотников Марега скрывался в самой гуще Угрюмого леса. Вообще-то лес был один и никакого собственного названия не имел – лес да и лес. Но условно делился на части. Те обширные территории, где располагалось герцогское лесничество и где проходили охоты и стрельбы, звались Оленьим лесом, хоть по обилию дичи с тем же успехом могли прозываться и Лисьим, и Волчьим, и Кабаньим, а пуще всего – Заячьим. Редкая древесная поросль на южной окраине, ближе к Марони, – Грибной или Ягодной стороной, зверья там водилось немного, хищников так и вовсе не было, так что грибники и собиратели из города и окрестных поселков бродили там без опаски. А непролазная чаща у подножия Западных холмов, отрезающих лес от побережья, и называлась собственно Угрюмым лесом.

Но непроходимой чаща эта казалась лишь на первый взгляд. Умелый следопыт без труда отыскал бы в зарослях узкие, но достаточно проторенные тропки (по которым можно было протащить и кера), сбегавшиеся через полпарсо в неширокую дорожку, выводящую спустя время на большое, расчищенное от деревьев пространство, где установлены были шатры и палатки, бесчисленные тренировочные брусья, лестницы и лесенки и устроены весьма профессиональные полосы препятствий с наполненными грязной водой рвами и преграждающими путь бревенчатыми стенами.

– Эвлана найдешь, – велел Брайт. – Я с ним на твой счет уже говорил.

– А ты?

– А я, брат, тут сегодня за главного. Так что, сам понимаешь, не княжье это дело – по окопам с новобранцами прыгать.

– Новенький? Эн-Ферро?

– Так точно!

Лайс по стойке «смирно» вытянулся перед поджарым седовласым мужчиной с нашивками десятника. Тот оглядел вновь прибывшего придирчивым взглядом старого вояки. Покачал головой, глядя на копну густых светлых волос, едва достающих до плеч – и не острижены толком, и в хвост, как у иных, связать коротки. Одобрительно хмыкнул, оценив вычищенную, на все пуговицы застегнутую куртку с пришитым у левого плеча черно-белым шнурком. И остановился на черных широких штанах до самых пят, не заправленных даже в остроконечные охотничьи сапоги.

– А что это ты на себя напялил, боец? Ты кочевник иль баба, чтоб в такой юбке ходить? Чтоб в последний раз в этом тряпье являлся.

– А иначе что?

Бывалый вояка возмутился было наглостью новобранца, но так как нрава он был не самого строгого, решил доходчиво объяснить молокососу, чем нехороша его экипировка.

– А то, что если за куст какой своей юбчонкой и не зацепишься, то в первой же схватке противник тебя за подол ухватит и…

– Пусть ухватит сначала, – самоуверенно перебил старшего по званию новичок.

Дерзких тэр десятник любил, а вот наглецов, коим ему этот молодчик показался, не жаловал. Таких сразу на место ставить надо.

– Симон, Краг! – окликнул он своих бойцов. – А ну-ка покажите тэру Эн-Ферро, для чего пригодна его юбка. На тряпки ее пустите, керов обтирать, а молодец этот пусть в портках домой идет, может и отыщет в шкафу какую мужскую одежду.

И сдались им его штаны? Даже не смешно уже.

Лайс принял оборонительную стойку и приготовился встречать ревнителей классического стиля одежды. В конце концов, сами виноваты.

Предвидя интересное зрелище, прочие охотники отложили на время свои дела, и даже сегодняшний их командир Брайт Клари вышел из стоящей в стороне палатки и остановился у края площадки, сложив руки на мощной груди.

– Развлекайся, – успел прочесть кард по его губам.

Да уж, скучать действительно не придется…

Галла

– А потом?

Ничего не имею против лесных полянок, но дома на постели было куда удобней.

– А потом ты назвала меня длинноухим уродом. – Ил вытащил из моих волос запутавшуюся травинку.

– А ты?

– А я тогда подумал, что ты – самая красивая девушка во всех сопредельных мирах, – улыбнулся он.

Врун! И совсем не так все было.

– Ты обозвал меня худосочной ведьмой! – напомнила я.

– Да, – весело сощурился он. – Но все равно при этом думал, что ты самая красивая девушка в Сопределье. Хоть, конечно, и ведьма.

– Хам!

– Это ты тоже говорила. И не раз.

Говорила.

Я поудобней устроилась на его плече. Как же все замечательно! И как обидно за бесцельно потраченное время! Говорили одно, думали другое, и кто знает, сколько это еще могло бы продолжаться.

– А еще ты с Сэлом целовалась, – вдруг произнес он. – В Новый год, на площади. Он как-то проговорился…

Ага. Сейчас начну заламывать руки и лить покаянные слезы!

– А ты раз двадцать в Марони ездил, к этой своей Милли!

Что, съел?

– А ты…

– Ми-и-л-ли-и! – протянула я томно. И ехидно.

– Все равно ты…

– Милли!

– Да и вообще…

– Милли!

На все его претензии мне одной только Милли хватит с головой.

– Ну все! – Ил сбросил мою голову со своего плеча и зловеще навис надо мной, опершись на локоть. – Если ты немедленно не прекратишь, я вижу только один способ закрыть тебе рот!

– Ми…

Очень хороший способ. Действенный. И безумно приятный…

 

Глава 2

Из-за активации защитных столбов, мощнейших древних артефактов, установленных вокруг города еще в эпоху магических войн, пользоваться обычным способом связи стало опасно. Любое возмущение силы подобного рода фиксировалось магами созданной при местном отделении ордена следственной комиссии, тщательно проверялось и зачастую блокировалось. Исключение составляли приватные переговоры герцога с Азгарским двором. Все остальные вынуждены были отказаться от привычных зеркал и кристаллов и вспомнить о бумаге и чернилах.

Но письмо, которое он получил, не имело конверта и не нуждалось в рассыльном. Оно явилось само в образе мальчишки-оборванца. Тот долго шел за ним по улицам вечернего города, пока не выбрал укромный переулочек, чтобы с ходу потребовать пять красненьких за «привет от друга». В кошельке, как назло, было лишь серебро.

– Говори, – велел он, без сожаления прощаясь с блестящей монеткой.

– Сказано, что многого не ждали и не расстроились сильно. Но гостей, ежели получится, встретить как положено. Но если не выйдет, сказали, не страшно. Дело не пострадает, только посредник без барыша останется…

Сейчас, когда основные силы сосредоточены в крупнейших имперских городах в ожидании куда более важного события, чем приезд эльфийского посольства, дела в Кармоле отошли на второй план. Судьба королевства в любом случае решена. А вот его судьба еще под вопросом. Если не удастся организовать гостям достойную встречу, посредник останется без барыша. И не исключено, что в дальнейшем от его услуг могут полностью отказаться. А как расторгаются подобные договоры, он знал.

– Что-то еще?

Бродяжка поморщился, то ли вспоминая, то ли обдумывая, не запросить ли дополнительную плату за остаток послания.

– Ну?

– Сказано, письмо лучше спалить.

– Много чести будет, – ухмыльнулся маг.

Пальцы без труда сдавили худую шею. Монетка выпала из грязной ладошки и поскакала по мокрым после недавнего дождя булыжникам. Он поднял ее, выходя из проулка, где оставил смятое послание, которое теперь никто уже не прочтет. То, что тело найдут, его не волновало – нижний город продолжал жить своей жизнью, и трупы на грязных улицах были нормой. Разве что в ожидании заокеанского посольства убирали их теперь быстрее и закапывали без проволочек. И без следствия.

О том, как встречать Лар’элланских гостей теперь, когда он остался один, думал все утро. Помощи не будет, а искать сообщников взамен тех неудачников, что погибли в холмах, или тех трусов, что сбежали раньше, чем слухи о сорвавшемся жертвоприношении достигли города, было бессмысленно. Он и этих семерых нашел с трудом – большинство волшебников Марони ничего против эльфов не имели и к империи нежных чувств не испытывали.

Один и с минимальным запасом сил. Если бы тогда удалось зарядить накопитель… Но нет, идея использовать в обряде чистокровного эльфа привела к провалу. Да еще и девчонка эта.

Он вспомнил, как она лежала без сознания в одной из палат, жалкая и беспомощная. И стоило всего лишь подойти и накрыть подушкой бледное лицо…

– Простите, магистр.

Она вылетела из-за угла, только он подумал о ней. Как будто специально поджидала.

– А, тэсс Эн-Ферро, – улыбнулся он. – Торопитесь?

Торопись, девочка, торопись жить. Тебе уже недолго осталось.

Но сначала – эльфы…

Галла

Через пустой холл и по лестнице еще можно было бежать вприпрыжку, а вот по второму этажу, мимо закрытых классов, где сосредоточенно внимали своим наставникам ученики, проходила как можно тише.

– Здравствуйте, тэр Марко. Простите за опоздание.

– Здравствуй. У тебя что-то случилось? – спросил он обеспокоенно.

– Да. То есть нет. Извините. Я просто…

– Проспала? – улыбнулся Медведь.

– Угу, – промычала я, заливаясь краской, не столько от вины за опоздание, сколько из-за того, что явственно припомнила его причину.

– Ничего страшного, – добродушно отмахнулся наставник. И добавил строго: – И ничего удивительного. Ты в последнее время совсем себя не жалеешь. Давай мы сделаем вот что: сейчас наскоро повторим то, что вчера успели разобрать, и иди домой. А завтра даю тебе выходной. И не спорь со мной!

Я и не думала. Только покраснела, кажется, еще сильней.

– Чем хочешь заняться? – спросил Ил, когда я вернулась из школы через час с небольшим, да еще и сообщила о дополнительном выходном.

Никаких двусмысленных намеков его вопрос не содержал, и я задумалась. Чем можно заниматься здесь, в Марони, помимо учебы и домашних дел, я понятия не имела, поскольку все проведенное тут время только этим и занималась. Не считая, конечно, редких встреч с друзьями и парочки праздников, сопровождавшихся общенародными гуляниями. Но поскольку следующие гуляния планировались только по приезде эльфийского посольства, то есть не раньше чем через длань, никаких идей по поводу интересного времяпровождения у меня не возникло.

– А какие есть предложения? – выкрутилась я, перекладывая ответственность за организацию досуга на сильные мужские плечи.

– Можем сходить куда-нибудь, – неуверенно предложил Иоллар.

– Куда?

Посреди длани можно было сходить только на рынок и по лавкам, заглянуть в Общественную библиотеку, посидеть в сквере и перекусить в каком-нибудь трактирчике. В «Крылатом волке» очень неплохо…

– На Эльмар, например.

Если бы я стояла, то упала бы. Но поскольку я в этот момент лежала на диванчике, положив голову ему на колени, сдержала рефлекторное «отпадание» челюсти и ограничилась выпучиванием глаз.

– Ты же открывающая, – продолжал Ил, рассеянно перебирая пальцами мои волосы. – Сможешь и проход открыть, и меня провести. Как раз за день управимся.

– Зачем? – поймала я его руку. – Что мы там забыли?

– Есть одно дело…

С папашей своим решил меня познакомить, что ли? Это, безусловно, говорит о серьезности намерений, но мы с князем уже некоторым образом знакомы, и встречаться с ним еще раз я желанием не горю. К тому же через врата проходить мне сейчас противопоказано, Лайс после встречи с шефом ясно сказал: ни в коем случае! Да еще и на Эльмар! Там же Дивер этот злобный, Рошан говорит, что тот с Кадмом заодно. А Кадм…

«Я делал ее и таких, как она, и резал на части, чтобы понять, чем же она так хороша, Изначальная кровь!»

От одного воспоминания по телу пробежала дрожь, даже Иоллар, казалось, почувствовал, и, чтобы прогнать зловещее видение, я крепче сжала его ладонь.

– Придумай что-нибудь другое. Поближе.

– Я глупость предложил, да? – спросил он, заглядывая в глаза.

– Нет. Если очень нужно, то сходим. Но как-нибудь потом. Хорошо?

– Обещаешь? – уточнил он с какой-то торжественной серьезностью, словно на самом деле предложение мне делал.

– Обещаю, – с той же серьезностью кивнула я.

Кто их, эльфов, знает? Может, действительно предложение. Откажу, а потом кроме как на себя пенять не на кого будет.

Капитан Марега прибыл в лагерь к полудню. Проверил посты, поговорил с командирами, посмотрел, как проходят тренировки у двух десятков бойцов. Цепкий взгляд бывалого охотника и солдата выхватил из толпы зеленых курток десятника Эвлана. Подошел, поздоровался, крепко пожал протянутую руку.

– Ну как тут новичок?

– Новичок? – прищурился десятник. – Не знаю, тэр Алез, в чем этот молодчик новичок, но уж никак не в нашем деле. Третий день в лагере, а уже наравне с прочими идет. Да и то, думаю, не на полную еще выкладывается.

– А сейчас он где? Что-то я его на площадке не вижу.

– Так его тэр Клари с собой на дальние подступы увел.

– Ребята твои его как приняли?

– Болезненно, – усмехнулся десятник. – Но после – ничего, поладили. Он их вечерами взялся своим саатарским приемам учить. Интересная, скажу вам, тэр Марега, штука. В ближнем бою очень даже сгодится.

Капитан рассеянно кивнул, думая уже о другом.

– Когда Брайт возвращается? – спросил он.

– К ночи должен быть.

– Как приедет – сразу ко мне. И прочих десятников предупреди. К герцогу люди от графа Тилана приезжали. Разбойники в их краях снова объявились.

– Так потеплело ж, – пожал плечами Эвлан.

– Потеплело, – вздохнул капитан. – Каждый год одно и то же. И откуда они только в лес наш лезут? В этот раз, говорят, едва ли не сотня собралась.

– Когда пойдем? – встрепенулся десятник.

– Не торопись, Эвлан, – осадил его командир. – Разведчиков вперед вышлем. Если их так много, с умом подходить надо. А то вспугнем – разбегутся по лесу, до зимы не выловим. Дождемся Брайта, все и обсудим.

Галла

На следующий день выбрались на полянку. Романтика романтикой, а тренировки я бросать не собиралась. Как и учебу, за которую принялась по возвращении, пресекая поползновения эльфа отвлечь меня от книг и конспектов, – раз уж тэр Марко, щадя меня, не объяснил до конца специфику работы с поисковыми заклинаниями, придется разбираться самой.

Поиск пропавших вещей пока отложим. Животные – тоже не то. Вот! Поиск людей. То, что нужно!

«Чтобы найти интересующего вас человека, возьмите…»

– Мне скучно, – заявил Иоллар, закрывая мою книгу.

Какая наглость!

– А чем ты раньше занимался? – поинтересовалась я, пытаясь отобрать у него учебник. – Когда я в школу ходила?

– Мечтал о тебе, – вздохнул он.

– Ну помечтай еще часик, – попросила я. – Это, правда, очень важно.

– Хорошо, – согласился эльф, возвращая мне книгу.

«Чтобы найти интересующего вас человека…»

– Я мечтаю, что когда-нибудь мы с тобой пойдем на Навгас, и я покажу тебе галерею Дасипи. А потом возьмем напрокат кар и поедем в горы Рокота, и на серпантине я выжму такую скорость, что ты будешь визжать от страха, что мы вылетим за ограждения. Но мы не вылетим, это уж я обещаю! А в конце дня снимем номер в отеле на пике Победителей, закажем…

– Ил, а ты не мог бы мечтать про себя?

– Мог бы, – кивнул он.

– Спасибо.

«Чтобы найти интересующего вас…»

– Закажем белое апелейское и салат из креветок, возьмем…

– Ил! Ты же сам сказал!

– Я сказал, что мог бы, – усмехнулся он. – Но не буду. Дьери, у тебя же выходной, неужели так трудно отложить на время учебу и поговорить со мной?

– О салате из креветок? – раздраженно уточнила я.

Неужели так сложно хоть ненадолго оставить меня в покое?

– Нет, об «Основах практической магии», – копируя мои интонации, прочел он название лежащего на столе тома.

– Ил, мне нужен всего час! – прорычала я.

– Чтобы потом ты еще три часа рассказывала, что новенького откопала в этих затасканных книжонках? Или я тебя не знаю? Ты после своих магических наук ни о чем другом говорить не можешь!

– Ну да! – окончательно разозлилась я. – Тебе было бы приятней порассуждать на тему моих визгов в горах Рокота!

– Да ты уже визжишь, как резаная!

– Что?!

Но на его счастье кто-то постучал в дверь.

Мы с Илом переглянулись.

– Кто там? – спросила я почему-то шепотом.

Эльф выглянул в окно.

– Группа поддержки! – сообщил он со злорадством.

– Чья? – снова прошептала я.

– Твоя, естественно, – сказал он, скорбно добавив: – Я-то тут кому нужен?

Я бы могла сказать, что, когда не вредничает, мне, но выглянула в окно и, радостно подпрыгнув, побежала открывать.

«Группа поддержки» явилась в полном составе.

– Мы не вовремя? – спросил делегированный на крыльцо Сэллер, в то время как вся компания выжидающе столпилась за его спиной.

– Вовремя! Лайса как раз дома нет!

Не любит братишка визиты моих товарищей. У него для этого причины есть, но ребятам-то не объяснишь.

– Я же вам говорила! – заявила всезнающая Вришка, отталкивая Сэла и прорываясь в дом первой.

Иоллар весьма достоверно изобразил на лице радость, здороваясь с парнями и поочередно целуя руки, как и в первую встречу, разрумянившимся девушкам.

– Вы что, прямо из школы? – спросила я, когда все кое-как разместились на диване, креслах и принесенных с кухни табуретках.

– Нет, – отозвалась Алатти, – мы успели в город через портал сбегать – купили булочек к чаю.

– Благодетели вы мои! – завопил вдруг Ил, пытаясь в порыве благодарности обнять то ли прелестную маркизу, то ли объемистую сумку, которую она, испугавшись всплеска эльфийских эмоций, рефлекторно прижала к груди. – Не дадите бесславно пасть от голодной смерти!

– Я еще пирожков с яблоками взяла, – пролепетала растерянно огневичка.

– Богиня! – восторженно выдохнул наглый эльф, принимая сумку и глядя в мою сторону с показной обидой и скрытым злорадством. – Она меня второй день голодом морит! Книжками обложилась, – кивнул на стол, – учится с утра до ночи, готовить отказывается, а в город не пускает!

От такой бессовестной лжи я просто опешила.

– Учится? – строго переспросил Сэллер. – Гал, тебе же тэр Марко специально выходной дал, чтобы ты отдыхала!

Ясно, зачем Иоллар этот цирк устроил: сейчас еще и друзья начнут мне нотации читать.

– А почему ты его в город не пускаешь? – недоуменно спросила Мила, очевидно, беспокоившаяся больше не о перегруженной учебой подруге, а о симпатичном голодающем эльфе.

– Его отпусти – через три дня воротится! – вернула я остроухому вруну ехидный взгляд. – Ты думаешь, он в трактир пойдет?

– А куда? – наивно удивилась Милара.

Най с Фертом переглянулись с понимающими улыбками. Неужели наши мальчики уже настолько повзрослели, что добрались-таки до злачных мест Портового города?

– Да, куда? – оскорбленным тоном поинтересовался Иоллар.

– Ну я девушка порядочная, точного адреса не знаю…

Парни снова переглянулись, и заметившая эти перемигивания Риса подозрительно уставилась на Дана.

– И чем я заслужил подобное мнение? – голосом прославленного трагика вопросил Ил, вышибая слезу из сострадательных слушателей.

– А какого мнения я должна быть о мужчине, который едва в лес зашел, как тут же подцепил майлу?

– Майлу? – одновременно вскочили со своих мест парни, включая Дана, который, впрочем, под гневным взглядом возлюбленной тут же изобразил на лице полнейшее равнодушие.

– Ты правда лафию встретил? – с изумлением и завистью спросил у эльфа Най.

Иоллар пожал плечами:

– Ну если Галла имеет в виду ту бесстыжую особу, которую я хотел всего лишь поцеловать и даже не заметил, как она стянула с меня штаны…

Я густо покраснела. Но себя этим не выдала: подобная реакция наблюдалась у всех девчонок – не привыкли мы, добропорядочные, чтобы при нас велись столь откровенные разговоры.

Ил и сам понял, что сболтнул лишнего. Закашлялся.

– Ладно, – пришла я в себя. – Выкладывайте булочки, а я пойду чай заварю.

К беседам о голодных эльфах и лафиях мы больше не возвращались, пили чай, болтая о городских и школьных новостях, большинство из которых сводилось к скорому приезду эльфийского посольства. Чуть царапнуло по сердцу, когда Ферт неожиданно вспомнил о недавнем происшествии, но оказалось, что разговор он завел, чтобы попросить Иоллара продемонстрировать свои чудесные мечи. Хвала богам, на Таре тоже были известны случаи проявления необычных способностей среди перворожденных, и клинки Т’арэ не вызвали нездорового интереса. Парни тут же затеяли дискуссию на тему кровного дара эльфов, разглагольствуя, что лучше: подобный дар или истинная магия. А девчонкам обязательно понадобилось пощупать дивное оружие, дабы убедиться, что оно вполне реально. В результате Алатти, решившая помимо реальности проверить еще и остроту меча, поранила палец и со страдальческой миной и благосклонной улыбкой принимала извинения от моего ненаглядного, покуда он с непритворной тревогой прикладывал платок к нежной дворянской ручке. Пришлось напомнить жеманной маркизе, что затягивать порезы Мара научила нас еще в первые месяцы.

Когда закончились чай и булки, Ил, спохватившись, достал из погреба вино, сыр и копченый окорок, и, выложив все это на стол, существенно поколебал миф о собственном недоедании. А когда и вино было выпито, гости попрощались, и мы наконец-то остались одни. Как ни была я рада встрече с друзьями, но тратить на них последний перед возвращением Эн-Ферро вечер мне не хотелось.

– Мы же не поссорились? – робко поинтересовался после их ухода Ил.

– Не успели. Ребятам спасибо скажи – вовремя пришли.

– Еще и пирожками накормили! – улыбнулся он.

– Ага, а то я тебя чуть было до голодной смерти не довела, – напомнила я.

– Ты меня одной только вредностью до смерти доведешь! А приготовить что-нибудь не мешало бы – два дня уже на бутербродах.

– Завтра приготовлю, – пообещала я. – Лайс должен вернуться, его-то точно одними бутербродами не прокормишь.

Ил при упоминании о карде утратил всякую легкомысленность.

– Я поговорю с ним. О нас.

– И что ты ему скажешь? – с замиранием сердца спросила я.

Скажи ему, что любишь меня и жить без меня не можешь! Мне сейчас скажи.

– Скажу, что мы уже не маленькие и сами разберемся в своих отношениях.

Я подавила разочарованный вздох:

– Не стоит.

– Почему?

– Он не поймет. А я не хочу выслушивать очередную лекцию – для магистра Эн-Ферро мы оба еще дети.

– И что ты предлагаешь? – угрюмо справился он. – Встречаться тайком, скрывать все, как и наши уроки?

– Ил, поверь мне, – сказала я мягко, не желая снова с ним спорить, – сейчас не самое подходящее время. Лайс только-только смирился с моим решением остаться на Таре, сам пытается как-то устроиться. Да и вообще, он последнее время на нервах, хочешь добавить ему еще одну причину для беспокойства?

– Я просто хочу быть с тобой, – насупился эльф.

Я тоже хочу быть с тобой, Ил. И мне наплевать на все, что скажет по этому поводу Эн-Ферро. Куда важнее, чтобы ты сказал мне то, чего я очень-очень жду.

– Я сама с ним поговорю, – пообещала я. – Попозже.

Когда ты убедишь меня в том, что события трех последних дней для тебя нечто большее, чем очередное приключение.

– Попозже? – продолжал он выражать недовольство. – А до этого что делать? Прятаться? Делать вид, что ничего между нами нет? Да мы же даже поговорить нормально не сможем! Даже не…

Чтобы заставить его замолчать, пришлось воспользоваться его же способом.

Знойные бескрайние джунгли. Потоки раскаленной лавы. Отражающие свет полуденного солнца окна огромной башни.

Он уже бывал здесь. Он уже знал, что ждет его в конце пути…

Но вдруг все исчезло. Растаяло.

Сдавившая грудь тревога отпустила, и он смог вдохнуть полные легкие свежего морского воздуха. Он стоял на пустынном пляже, на берегу незнакомого, прозрачно-зеленого, как бесценный изумруд, моря. Ощущал под ногами теплый песок. Слышал негромкий шум волн. А еще он знал, что если пойдет туда, в сторону спускающихся к воде скал, то обязательно встретит ее…

Эльмар

На этот раз Дивер выбрал для встречи Эльмар, и Кадма это вполне устраивало. Он уже устал от Дифрана, не радовали даже величественные вулканы и девственные тропические леса – стоило только взглянуть на идеальные формы и кукольные лица дефилирующих по коридорам башни иллюзорных девиц, как тут же возникало желание убить кого-нибудь. Например, хозяина этого странного места.

Эльмар, конечно, тоже не драконий рай. Недаром соплеменники стороной обходят этот мир, хоть он и легален. Странно, что никто из них до сих пор не задался вопросом об отсутствии здесь помимо эльфов и орков иных рас. Ведь если хорошо подумать, в мире могло не быть гномов, троллей, гоблинов, да и тех же эльфов могло не быть, но вот люди, которые заводились на всех планетах Сопределья с неизбежностью неистребимых паразитов, коими, по мнению Кадма, и являлись, появиться должны были в любом случае. Так нет же! Хранитель Юули, Крагаса и Фелли в свое время долго ломал голову над этим вопросом и пришел к выводу, что без вмешательства ненавидящего этот народ Дивера здесь не обошлось. В конце концов, он был Хранителем в этом мире едва ли не с момента его зарождения и наверняка мог придумать способ не допустить развития человечества. Людей Дивер разводил на Баелсе, и на его счастье Великий Круг не был в курсе царящих на этой планете обычаев. Хотя, усмехнулся Хранящий Кровь, бывавший в том мире, правильно обставленные жертвоприношения могут оказаться довольно-таки приятным времяпрепровождением.

– Что на этот раз? – Кадм застал хозяина на увитой плющом террасе.

Дом Дивера на Эльмаре был расположен очень символично – на границе эльфийских и орочьих земель. И с террасы видны были и отливающий перламутром княжеский дворец в Долине Роз, и пограничные башни Сумрачного края.

– Я не могу докричаться до Иоллара, – ответил дракон.

– Как не можешь? – прошипел гость. – Ты же уверял меня, что твое оборудование не дает сбоев!

– Не дает! – огрызнулся Дивер. – И в первый раз я практически поговорил с ним. Но потом его словно отрезало. Какая-то странная сила. Даже объяснить тебе не могу. Поначалу думал, что его прикрывает маг…

– Эн-Ферро?

– Нет, это не магистр Пилаг. И не драконы. Да и на магию в чистом виде не похоже. Создается впечатление, что помимо меня его зовет еще кто-то. Причем зовет постоянно. Думает о нем, волнуется, защищает. Если и в следующий раз ничего не выйдет, я начну верить в сказки об ангелах-хранителях.

– Верь во все что угодно, – огрызнулся визитер. – А я больше ждать не намерен!

– У тебя появились другие идеи?

– Еще не знаю. Но когда Эн-Ферро шел за твоим эльфом, сворачивал ненадолго на Юули. По официальной версии навещал дальнего родственника. Старик бесполезен, но стоит еще раз разузнать, не интересуется ли Лайс мальчишкой. Если у господина магистра проснулись отцовские чувства, с ним будет намного проще общаться.

 

Глава 3

Галла

Возвращение Лайса ознаменовалось бутылкой вина и длинным рассказом, повествующем о буднях охотников Марега. После второго бокала Ил порывался отозвать карда для какого-то важного разговора, но, получив локтем в бок, угомонился и сник.

– Опять собачитесь? – спросил Эн-Ферро неуместно счастливым тоном.

– Нет, – уверила я его. – Мы теперь очень мирно живем.

– Угу, – пробурчал Ил. – Мы теперь… друзья…

После проведенных вместе дней и ночей жарких взглядов и поцелуев украдкой было мало.

Но ведь оставалась еще укромная полянка в лесочке.

Я спрыгнула с кера и тут же оказалась рядом с поджидавшим меня эльфом.

– Даже спрашивать не буду, как ты это сделала, – заявил он, обнимая меня.

А я бы и не объяснила. Телепортационные прыжки получаются у меня в последнее время сами собой, тем более я так спешила его увидеть.

– Гляди, что у меня есть! – Я вырвалась из объятий и достала из сумки глянцевые, подписанные золотыми чернилами карточки. – Именные приглашения во дворец Катара на прием в честь прибытия эльфийского посольства. Мне, тебе и Лайсу! Слушай, что на моем написано: тэсс Галла Эн-Ферро, волшебница. Не ученица – волшебница! Здорово, правда?

– Здорово, – согласился Ил. – А на моем?

– А на твоем – просто: сидэ Иоллар из неназванного дома.

– Правильно, – удовлетворенно кивнул он. – Писать «гитаэле» считается дурным тоном.

Если у нас с Лайсом была своя легенда, то у Ила – своя. И согласно ей он был саатарским эльфом, избравшим Дорогу Гиталь, Дорогу Поиска – гитаэлле. Триар рассказывал нам об этом популярном среди молодых эльфов течении. Младшие сыновья, реже дочери, оставляют свои дома, отказываясь от знаков и привилегий рода, пытаясь найти свое место в жизни вне эльфийского сообщества. Большинство из них со временем возвращаются под руку дома, но есть и исключения. А в случае, если гитаэлле совершил нечто, что по мнению сородичей может бросить тень на его семью и друзей, от него мог отказаться уже сам дом. Зная обо всем этом, представители властей проявляли удивительную толерантность и никогда не приставали к эльфам с вопросом: «Чьих будешь?», если тот отказывался назвать имя дома. Очень удобно. И для местных эльфов, и для идущих этой расы.

– Полагаю, такой честью мы обязаны графине Каронга?

– А вот и не угадал! Ребята получили пригласительные от тэсс Каронга и до конца дня головы ломали, кто это. А у нас, смотри, личная подпись герцога!

– Впечатляет, – хмыкнул Иоллар. – И когда назначено сие мероприятие?

– В середку, уже на этой длани.

– И я снова увижу тебя в платье?

– Я подумаю. А пока я в брюках, может быть, займемся делом?

– А может, ты их снимешь, – с театральной страстью в голосе прошептал эльф, – и мы займемся делом?

– Иоллар Т’арэ! – произнесла я грозно, включаясь в предложенную игру. – Ваши намеки оскорбительны, и я требую сатисфакции!

Лежащий на траве меч взлетел в раскрытую ладонь. Ил, уже видевший подобное не раз, проворно подхватил свой клинок и отсалютовал.

– К вашим услугам, тэсс Эн-Ферро!

Устроившаяся на ветвях раскидистого клена, притаившись в листве, черноволосая лафия внимательно следила за происходящим на полянке.

Странная чародейка, думала она. Разве мужчины нужны для того, чтобы бросаться на них с мечом? Или для того, чтобы пинать их ногами? Как можно тратить на подобную ерунду целый час? Глупая чародейка.

Но майле нравилось наблюдать за этими двумя. Это было красиво, а она любила все красивое…

Галла

Что поражало, так это полное отсутствие керов. Исключительно лошади. Неудивительно, что они так долго к нам добирались. Но выглядел кортеж эффектно. Десяток открытых, украшенных гирляндами живых цветов экипажей, запряженных парами грациозных длинноногих лошадок, сопровождало не менее трех десятков всадников.

– Пятьдесят шесть! – восторженно выдохнула я.

– Что – пятьдесят шесть? – спросил стоящий рядом со мной Иоллар.

– Лошадей!

– Слушай, Дьери, мы приперлись потолкаться в толпе, чтобы ты полюбовалась на лошадей? Вообще-то отдавившие мне ноги горожане пришли, чтобы увидеть эльфов.

– На эльфов мы и вечером посмотрим, – отмахнулась я. – А когда бы я увидела столько прекрасных животных? Они ведь действительно прекрасны!

После криволапых ящериц холеные породистые скакуны с развевающимися гривами и длинными хвостами с вплетенными в них разноцветными лентами воистину выглядели венцом творения.

– Я уже жалею, что не конь, – пробурчал парень, которому, кажется, снова кто-то наступил на ногу. – Пошли домой, нам еще на прием собираться.

Выбраться из толпы радушных жителей Марони, радостными криками приветствующих заокеанских гостей, оказалось не так-то просто. Пришлось дождаться, пока кортеж минует Почтовую улицу, и та часть горожан, которая не устремится вслед торжественной процессии, разойдется, освобождая проход.

– Сейчас три часа, – возвестил Иоллар. – Тебе, как я помню, на сборы нужно не менее пяти. То есть мы опоздаем во дворец минимум на час.

– Математик ты мой! – пользуясь тем, что в скверике почти не было людей, я чмокнула его в щеку, прежде чем втянуть в портал.

– Платье у меня со вчерашнего дня готово, – продолжила уже на школьном дворе. – А это – минус час. Успеем как раз вовремя.

Дома Лайс в очередной раз обругал нас детьми.

– Делать вам больше нечего, как парадными въездами любоваться!

– Там же лошади, – глубокомысленно ответил ему эльф, кося глазами в мою сторону.

Эн-Ферро проследил за его взглядом, ничего не понял и только пальцем у виска покрутил. Я показала ему язык.

– Точно, дети! – проворчал магистр Пилаг. – Собирайтесь уже, что ли. Гал, ты уверена, что там немного магов будет?

– Там вообще не будет магов, – огорошила я его. – Точнее, маги будут, а магии – нет. В целях безопасности решились на полную блокаду дворца и прилегающих кварталов.

– Блокаду? – Братишка поежился. – Не люблю я это дело. Ощущения отвратительные. Все равно, что голым на рыночную площадь выйти…

– Не знаю, – пожала я плечами. – Лично я никакого дискомфорта от этого не испытываю.

– От прогулок голышом по площади? – съязвил Ил, до сих пор обиженный на то, что я не хотела посвящать Лайса в наши отношения.

– А может, я вообще не пойду? – раз в сотый за последние три дня заныл кард.

Ну и кто здесь дети?

– Как хочешь! – уговаривать его мне надоело.

– Сходи, – усмехнулся Ил, – тебе понравится. Если у меня с глазами все в порядке, то с посольством Гайли.

– Гайли? – обрадовался кард.

– Гайли? – не поняла я.

– Это наш знакомый, – пояснил эльф. – Встречались на Саатаре в прошлые приходы. И в других мирах тоже – он идущий.

– Еще один? – поразилась я.

Согласно статистике, идущие частенько встречались в разных мирах, причем не оговаривая эти встречи заранее, и объяснения такому явлению не могли дать даже Хранители. Но трое идущих и одна открывающая в одном городе – явный перебор.

– Знаешь, я больше Брайту удивился, – сказал Эн-Ферро. – А без Гайли ни одно серьезное дело в Лесу не решается, будь то война или мирное соглашение. Все-таки высокий лорд. Тебе с ним обязательно нужно познакомиться.

– Точно! – поддержал Иоллар. – Поделишься с ним своими фантазиями насчет прогулок в неглиже.

– Чего?!

– А кроме него на Таре психиатров нет!

Высокий лорд – психиатр. Звучит интригующе.

– Психолог, – поправил Лайс.

Все равно интересно.

Продемонстрировав свои пригласительные, мы вслед за другими гостями прошествовали в просторную залу. Дворец Катара был битком набит цветом маронского общества, и от этого цвета просто рябило в глазах. Максимум роскоши, минимум знакомых лиц. Правда, я знала, что на прием приглашены почти все ученики-полуэльфы из нашей школы, но ребята, вероятно, жмутся где-нибудь в сторонке. Пригласить-то их пригласили, но вряд ли озаботились проблемой вечерних платьев для девчонок и парадных костюмов для парней. Риса говорила, что одолжила два платья из собственного гардероба расстроенным скудностью родительских кошельков соплеменницам. Как выкрутились остальные, неизвестно.

Сама я проблем с нарядами, как и с деньгами, не имела, но из солидарности с не столь обеспеченными друзьями выбрала скромное жемчужно-серое платье, которое, впрочем, неплохо шло к моим глазам и сочеталось с такими же неброскими серебряными украшениями. Ил обзавелся нарядом всего за сутки – маронские портные готовы были трудиться без отдыха и сна, только бы «их» эльф (в городе о нем так и говорили: «наш эльф») не ударил в грязь лицом перед заморскими гостями. Лайсу тоже повезло с выбором одежды – как оказалось, народные мотивы Востока снова вошли в моду, а значит, вполне можно было явиться на светское мероприятие в шароварах а-ля илимский кочевник.

Я силилась отыскать среди собравшихся своих друзей или хотя бы знакомых по школе, но высмотрела только учителей – как объяснила Вришка, их тоже пригласили. Заметила красавца Эвила – наставника огневиков, водника Багура и Триара. Естественно, присутствовал и Гират – этот в двух ипостасях: и как наставник, и как полуэльф.

– Галла! – в целом не нарушая этикета, но все же крайне быстро ко мне подскочил один из братьев Кантэ.

Какой именно, я в этот момент определить не могла. На парне был коричневый камзол с золотым шитьем, а густые каштановые волосы, обычно взъерошенные, что у Сэла, что у Ная, аккуратно зачесаны назад – ни одного из близнецов, даже на праздниках, я в подобном виде не наблюдала.

– Ты кто? – спросила в лоб после минуты придирчивых разглядываний.

Уже по тому, как он прищурился, обдумывая ответ, я догадалась, что это точно Найар. Пусть только попробует теперь меня обмануть!

– Най, – сказал он все-таки честно. – А ты правда не узнала?

– Ага.

– Ты уже четвертая! – обрадовался он. – Слушай, наши все уже пришли, только Вришки нет. Ты ее не видела? И еще никто не знает, что это за графиня Каронга и почему она нас пригласила. Может, тут какой-то подвох, как думаешь?

– Не знаю, – сдержав улыбку, пожала я плечами. – Нас лично герцог пригласил.

– Тэр Велтар Катара, герцог Марони! – подтверждая мои слова, возвестил церемониймейстер.

Най не успел возвратиться к друзьям и остался рядом с нами, чтоб не нарушать лишними хождениями торжественность обстановки.

– Тэр Велтар Катара младший!

Милара права, у Вришки действительно очень симпатичный кузен.

– Если ты не прекратишь так на него смотреть, – ревниво прошептал мне на ухо Ил, – я уйду!

Естественно, после таких слов я не сводила с наследника глаз. Пусть помучается!

– Тэсс Верилья Тини Ал-Ази, графиня Каронга!

Пришлось оторвать взгляд от Велтара-младшего, чтобы насладиться выпученными глазами Найара Кантэ.

– Ой, – как ни в чем не бывало сказала я, – вот и Вришка нашлась.

Тэсс Верилья блистала ослепительной улыбкой и огромными изумрудами, великолепно гармонирующими с огненно-рыжими волосами.

– Ага, – через силу выдавил Най.

– Сидэ Кэллиан, принц дома Тихой Воды, глава представительства Эльфийского Леса в Каэтарской империи.

Ничего так принц: стройный, высокий, чуть раскосые черные глаза, длинные черные волосы заплетены на висках в тоненькие, связанные на затылке косички, то ли мода такая, то ли, чтоб на лицо не лезли. Симпатичный. Но видали мы принцев и получше. Я украдкой посмотрела на Иоллара и тут же перевела взгляд обратно на саатарца.

– Я сейчас точно уйду, – снова пригрозил мой ненаглядный.

– Сидэ Лиортан, лорд дома Огненной Розы.

Этот тоже ничего. Тот же типаж, та же прическа. Видимо, все-таки мода.

– Сидэ Миаллан, лорд дома Тихой Воды.

Точно мода. Только волосы на этот раз серебристо-пепельные. А глаза голубые. Пожалуй, сидэ Миаллан даже поинтересней прочих послов.

– Все. Ухожу.

– Никогда не любила длинноволосых, – рассеянно пробормотала я.

– Остаюсь.

– Кончайте шептаться, – возмутился Эн-Ферро.

Чтобы Иоллар не осуществил все же своей угрозы, я незаметно для окружающих схватила его за рукав. Мера предосторожности была не лишней – лорд Миаллан не на шутку привлек мое внимание, и я глазела на него уже самым беззастенчивым образом.

– Увидела что-то интересное? – с улыбкой поинтересовался и не думающий меня покидать эльф.

– Он идущий, – определилась я со своими ощущениями.

– Ну да. Мы ж тебе еще дома рассказывали. Это – Гайли.

– Гайли?

Вообще-то его по-другому представили.

– А что, не похож? – с хитрецой спросил Ил.

Проснувшаяся память подсказала значение этого слова на саальге.

– Похож! – Я едва ли в ладоши от своего открытия не захлопала.

– Совсем себя вести не умеете, – прошипел Лайс. – Я не с вами!

И пользуясь нашими нарушающими этикет перешептываниями как очень уважительным предлогом, переместился подальше от нас, поближе к накрытым для предстоящего фуршета столам.

Представление гостей и наиболее влиятельных семей герцогства продолжалось еще минут двадцать, в течение которых поначалу чинно стоявшие приглашенные стали не только усиленно шептаться, подобно нам, но и говорить уже в полный голос. Най сбежал к обосновавшейся на противоположной стороне компании, где, судя по изумленным лицам, друзья еще долго обсуждали волшебное превращение Вришки-травницы в благородную графиню.

По окончании официальной части герцог вывел принца Кэллиана к народу, знакомя теперь высокого гостя со своими подданными лично, а те из собравшихся, кто подобной чести не удостаивался, по примеру моего братца занялись напитками и закусками.

– Хочешь чего-нибудь? – галантно осведомился Ил.

– Хочу. – Я поглядела на столпившихся у столов аристократов, пихавшихся не хуже простолюдинов в базарный день. – Но в эту давку не полезу.

Иоллар героически ринулся добывать мне обещанное «что-нибудь», а я, дабы не быть затоптанной ринувшимися к халявному угощению и, видимо, недоедающими дома высокородными тэрами, скромно отошла к стене.

– Хм… Простите, тэсс, не имел чести быть вам представленным…

Обернулась. От природы миндалевидные глаза эльфа заметно округлились.

– Здравствуй, идущий.

Трехсекундная пауза.

– Здравствуй… открывающая…

Сидэ Миаллан, он же Гайли, то есть Серебряный Лис, как гласил перевод этого прозвища, постепенно привел глаза к данной от рождения форме.

– Какая неожиданная встреча! – Улыбка эльфа – это что-то, мало кто устоит. Но у меня богатый опыт общения и абсолютный иммунитет. – Вы ведь не местная?

– Абсолютно верно, – не стала отрицать я, протягивая ему руку, которую он поднес к губам, но отпускать после обязательного церемониала не собирался, а сжал еще крепче, словно опасаясь, что неожиданная находка в лице иномирной открывающей растает в воздухе.

– И как вам на Таре?

Ответить я не успела.

– Руки от нее убери!

Похоже, эта фраза входит у моего возлюбленного в привычку. Несмотря на бокал с вином в одной руке и тарелочку с каким-то микроскопическим бутербродом в другой вид у него был весьма грозный.

– Ух ты! – искренне удивился саатарский лорд. – Иоллар? Прости, не знал, что дама с тобой.

– Дама со мной, – сохраняя мрачное выражение лица, но не в силах скрыть веселый огонек в глазах, заявил Ил.

– А ее брат в курсе? – едко поинтересовался подошедший откуда-то сзади Брайт Клари.

– Ух ты! – повторил лорд Миаллан, заново округляя глаза.

Мне так понравилось, как он это делает, что едва округлость пошла на убыль, я решила представиться:

– Галла Эн-Ферро.

– Эн-Ферро?!

Интересно, подобные метаморфозы не вредны для зрения?

– Эн-Ферро, Эн-Ферро. Сестренка моя, – подтвердил что-то дожевывающий кард, представая пред светлы очи лорда Гайли.

Очи привычно полезли на лоб.

– Хвоста у нее нет, – проинформировал саатарца Брайт.

– Все чудесатее и чудесатее, – прокомментировал создавшуюся ситуацию сидэ Миаллан, видимо, встречавшийся в свое время с земной девочкой Алисой, у которой была феноменальная способность проваливаться в спонтанные порталы. – Надеюсь, больше здесь никого нет?

Вообще-то здесь было около двух сотен людей, эльфов и полуэльфов, но сидэ идущего они вряд ли интересовали.

– А тебе нас мало? – обиженно протянул тэр Клари.

– Да мне и тебя одного много, – усмехнулся окончательно пришедший в себя эльф. – Особенно после той встречи на Навгасе.

– А что там, на Навгасе? – оживился искренне влюбленный в этот мир Иоллар.

– Салат из креветок! – злобным шепотом припомнила я сорвавшееся изучение поисковых заклинаний.

– Где здесь можно уединиться? – огляделся Гайли.

Сложный вопрос. Тем более окружающие дамы в преддверии скорых танцев уже бросают на нашу компанию, включающую в себя двух эльфов и одного очень симпатичного карда, хищные взгляды.

– Все в сад! – скомандовал Лайс. – Уходим по одному. Ил со мной.

– У вашей ученицы любопытный круг знакомств, – заметил магистр Салзар.

– С чего вы взяли, что они знакомы? – Медведь отставил опустевший бокал. – Просто сидэ увидел в толпе красивую девушку…

– И ее симпатичного брата, и еще одного милого эльфа и, видимо, решил пригласить их всех на танец. Как и этого краснощекого увальня. Бросьте, тэр Марко, все они явно давно знают друг друга.

– И что с того?

– Для меня – ничего. Но наших друзей из столичного отделения, – Ворон кивнул в сторону двоих прибывших с посольством магов, – связь вашей ученицы с первым советником Лар’элланского посольства явно заинтересовала. Лорд Высочайшего дома, ученица-полукровка, ее брат-охотник, гитаэлле и, как я понял, правая рука Алеза Марега, чьи люди негласно обеспечивают охрану дворца в этот вечер, – весьма примечательная компания. Глядите-ка, теперь они еще и уходят.

– О да, – усмехнулся магистр Марко. – Наверняка плести какой-нибудь заговор.

– Естественно, – серьезно поддержал его Салзар. – Иначе зачем им понадобилась бутылка, которую тэр Эн-Ферро незаметно стянул из-под носа маркиза Ал-Руни?

– Точно. А как вы сами относитесь к подобным заговорам, тэр Салзар? Здесь становится шумно и душно, а на балконе вполне можно было бы обсудить парочку коварных планов…

В саду отыскалась уютная беседка.

– Жаль, не додумались винца прихватить, – вздохнул Брайт.

– Говори за себя! – возник из темноты Эн-Ферро.

Как выяснилось, широкие штаны илимского кроя с чрезвычайно глубокими карманами вполне способны вместить в себя две бутылки и пять бокалов. Иоллар самым бессовестным образом открыто пер огромное блюдо с закусками.

– Эльфам сегодня все позволено, – объяснил он.

– Снова позоришь мой народ, орочья кровь! – притворно возмутился лорд Миаллан.

– Когда я выиграл свой первый заезд, не ты ли называл меня гордостью эльфийской расы? – помянул былое Ил.

– Так то когда было! – отмахнулся Гайли. – И вспомни, на чем ты ездил – старье! За последние пять лет фианцы так модернизировали транспорт, что тебе на Навгасе теперь делать нечего!

– А мне? – ухмыльнулся Клари. – Или ипподромы они тоже модернизировали?

И пошло-поехало! Сначала я честно пыталась следить за разговором, но минут через пятнадцать, когда из всего сказанного поняла только, что акции «Фиакар» снова поднялись в цене, какой-то Рик опять стал королем, а новый шаттл вилильской «АРД-астронавтик» наверняка выйдет за пределы Солнечной системы, откровенно заскучала. К тому же как мне показалось, мужчины тяготились моим обществом и вели все эти беседы об общих знакомых и последних достижениях науки и техники, придерживая настоящие темы до того момента, как я решусь их покинуть.

Я решилась.

– Была рада с вами познакомиться, лорд Миаллан. Надеюсь, еще увидимся.

– А ты куда? – для приличия поинтересовался Лайс.

– Пойду развлекусь. Потанцую.

Иоллар гневно сверкнул глазами. Солнце мое ревнивое! Приятно до ужаса!

– А, ну иди, – милостиво разрешил братишка, возвращаясь к прерванной беседе о воздушных яхтах.

Танцы были в разгаре. Не сумев отыскать среди кружащихся пар и чинно стоящих у стен гостей своих приятелей или хотя бы кого-нибудь из знакомых, но, не желая оставаться в одиночестве, вынуждена была согласиться на приглашение симпатичного юноши, в котором серебряная звезда на лацкане выдавала младшего сына графского дома. Танцевал он, увы, не очень. Поэтому от следующего его приглашения я вежливо отказалась, отдав предпочтение более зрелому, но все же весьма привлекательному тэру, который оказался не только превосходным танцором, но и интересным собеседником. Покинула этого кавалера лишь через полчаса, заметив, что непринужденный разговор съезжает на фривольные темы.

Сменив еще двух партнеров и немного устав от постоянного движения, остановила разносящего напитки слугу, схватила с подноса первый попавшийся бокал и с радостью заметила у противоположной стены своих друзей, взявших в плотное кольцо только что пойманную графиню Каронга.

– Вы ее убить собираетесь или только помучить? – осведомилась я, подойдя поближе.

– Ты все знала! – напал на меня Най.

Опаньки! Кажется, убивать сейчас будут меня!

Обошлось. Наскоро отчитав нас с целительницей за недостойную настоящих друзей скрытность, но в целом сочтя знакомство с племянницей герцога весьма приятной и полезной штукой, товарищи великодушно нас простили и занялись тем, ради чего, собственно, и пришли: танцами и фуршетом.

– Дядя тебя искал, – сообщила облегченно вздохнувшая после их ухода Вришка.

– Зачем?

– Не знаю. Сейчас сама спросишь.

Рыжая вредина мертвой хваткой вцепилась в мою руку и поволокла к установленным на почетном возвышении креслам, где восседал тэр Катара в компании саатарского принца.

– А, Галла!

Я, как и в первую нашу встречу, присела в исполненном глубочайшей почтительности реверансе. Герцог, как и тогда, только рукой махнул.

– Сидэ Кэллиан, позвольте представить вам тэсс Галлу Эн-Ферро, о которой я вам уже говорил…

Интересно что?

– …личная ученица, пока еще ученица, магистра Марко и, без сомнения, одна из сильнейших волшебниц Марони.

«Ух ты!» – как сказал бы Гайли. Неимоверно приятно слышать о себе такое из уст самого герцога.

– Тэсс Галла, – черноволосый принц поднялся мне навстречу. – Безмерно рад нашему знакомству.

Не помню, принято ли подобное в общении с венценосными особами, но, отметив боковым зрением вошедшего в зал Иоллара, я протянула сидэ Кэллиану руку для поцелуя. Не побрезговал. – Тэр Катара рассказал мне о вашей роли в недавних трагических событиях. И от себя лично, и от имени своего народа хочу выразить вам огромную признательность как за спасение учеников, так и за то, что своими действиями вы сорвали планы злодеев, направленные против моей родины.

– Боюсь, планы у них остались, – ответила я без улыбки.

Принц заставил меня мыслями вернуться к очень болезненной теме. Да, в Марони полукровкам, пусть и не всем, удалось спастись. Да, амулет остался незаряжен. Но кто гарантирует, что прямо в эту минуту где-то не истекают кровью очередные двенадцать жертв, наполняя своей силой кристалл-накопитель, и через несколько месяцев или лет мощь этого артефакта не выжжет Эльфийский Лес на сотню парсо вокруг, как грозился приснопамятный магистр Феаст?

– Именно поэтому мы здесь, – улыбнулся посол, обмениваясь многозначительными взглядами с герцогом. – А пока прошу извинить меня, тэр Катара, но я просто не могу не воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств: звучит прекрасная музыка, а рядом прекрасная девушка. Вы позволите, тэсс Эн-Ферро?

Отказать сидэ Кэллиану было бы вопиющим нарушением церемониального этикета. Да и, честно сказать, не хотелось.

От неминуемой гибели меня спасало только присутствие в доме Лайса. Но когда кард как всегда первым покончил с завтраком и оставил нас на кухне одних, нож в руках Иоллара перестал казаться мне просто столовым прибором.

– Ил, ты сердишься, да? – Было страшно и приятно одновременно.

– Нет, не сержусь! – Нож вонзился в мясо. – У меня что, повод есть? Кроме того, что ты меня бросила и весь вечер развлекалась с этим патлатым саатарцем? Длинноволосых не любишь, да?

Я пару раз почти виновато шмыгнула носом и попыталась погладить его по руке. Он снова схватился за нож.

– И что это за прогулки по ночному Марони, после которых ты заявляешься домой под утро?

– Три часа – еще не утро, – оправдалась я.

Очень неудачно оправдалась.

– Четыре! Было четыре часа, и уже светало!

И он не спал. Только демонстративно укрылся с головой, когда я вошла в комнату. Интересно, подобная бурная ревность – это показатель собственнических замашек или все же глубоких чувств?

А вот Лайс воспринял мою отлучку на удивление спокойно. Они ведь первые меня бросили, засев в саду со своими приятелями-идущими, так отчего, скажите, я должна была отказываться от предложенной герцогом конной (!) прогулки? После которой, к слову, меня с почестями и под охраной проводили домой. К тому же там кроме меня полно народу было: все семейство Катара, Вришка, Алатти, еще десяток придворных, наставник Марко был, Салзар, из эльфов только попивающий в беседке винцо Гайли не поехал. Было весело. Правда, не выспалась ужасно, а занятий мне сегодня никто не отменял.

– Увидимся после школы?

Мне уже бежать пора, а милый мой все еще дуется.

– Я подумаю, – пробурчал он, уткнувшись в тарелку.

Значит, увидимся.

Весь выходной мои мужчины трудились на чердаке: чем-то стучали, что-то пилили, видимо, что-то роняли себе на ноги, так как периодически жутко ругались – в общем, шумели безбожно, и чтобы закончить наконец-то с поисковыми заклинаниями, я сбежала на берег моря. Расстелила на песке одеяло и погрузилась в чтение.

Способов определить местонахождение интересующего человека было много. Но ни один из них применить на практике я не могла. Нужно было иметь что-нибудь от разыскиваемого: вещь, прядь волос, портретное изображение. Капля крови так и вовсе была бы несказанной удачей. В крайнем случае можно было хотя бы представить мысленно объект поисков, но я даже этого сделать не могла. В короткие минуты нашего знакомства объект красовался остроконечным клобуком, полностью скрывавшим его физиономию. Мне наставник потом объяснял, что подобные наряды отнюдь не дар традициям, как я было решила, а необходимость – темные ритуалы опасно проводить при солнечном свете. Солнце является мощным природным источником чистой Светлой энергии, не сочетаемой с обрядами, в которых задействуется Тьма. Словом, найти Феаста или кого-нибудь из его пособников на данный момент возможным не представлялось. Но я не отчаивалась – был у меня на этот счет один план…

Обдумать свои дальнейшие действия мне не удалось, так как, оторвав взгляд от книги, я увидела подъехавшую к нашему дому процессию. Лошади мешались с керами, эльфы с людьми, и, не желая пропустить что-то явно интересненькое, я закрыла учебник, сложила одеяло, на всякий случай пригладила растрепавшиеся волосы и пошла встречать гостей…

А на следующий день, едва только Лайс выехал со двора, снова отправляясь на целую длань в лесной лагерь, Иоллар сгреб меня в охапку и потащил в сторону дивана.

– С ума сошел?! – возмутилась я. – Я же в школу опоздаю!

– Не опоздаешь! – отозвался он, сгружая меня на подушки. – Я только поговорить хотел. А ты что подумала?

Да уж. Странные мысли мне иногда в голову приходят. И с чего бы это?

– Ничего такого, – «честно» заявила я. – Говори.

Он прошелся туда-сюда перед диваном, несколько раз нервно хрустнул пальцами. Остановился передо мной. Присел на корточки.

– Что у тебя с этим принцем?

Нет, ну снова-здорово!

– Ил, ты меня за кого принимаешь?!

– А зачем он к тебе вчера приезжал? – Мой принц обиженно поджал губы.

– О боги! Я же вчера вам с Лайсом все объяснила! Они в школу ехали, на экскурсию. И их высочеству показалось неплохой идеей, если личная ученица старшего наставника и самая-рассамая будущая волшебница Марони будет их сопровождать. Говорила же? И вы с Эн-Ферро очень синхронно кивали.

– Кивали, – не стал отпираться Иоллар, – потому что в тот момент это выглядело вполне логичным объяснением. Но почему он тебе вечером цветы прислал?

– Слушай, я откуда знаю? Может, это древний саатарский обычай?

– Нет на Саатаре таких обычаев!

– На Эльмаре, по-видимому, тоже! – разозлилась я. – Вместо того чтоб устраивать мне сцены и считать, кто и что мне дарит, мог бы и сам хоть на что-нибудь расщедриться!

Тот, кто сказал, что лучшая защита – это нападение, был в корне не прав. Эльф обиделся еще больше – стиснул кулаки и отошел к окну.

Демоны побрали б этого Кэллиана с его розами! Мне Ил еще и ночную прогулку не простил, как длинноволосое саатарское высочество тысяча пятисот лет от роду организовало моему нервному возлюбленному очередной повод для ревности. И удовольствия от подобных проявлений чувств я уже не испытываю.

– Ил, ну не заводись снова. – Я подошла и попыталась его обнять.

Сопротивления он, по крайней мере, не оказывал, хоть и продолжал смотреть поверх моей головы в окно. Чтобы его поцеловать, пришлось встать на цыпочки и притянуть его к себе за шею. Тоже не противился.

– Перестань сердиться на меня по малейшему поводу, – продолжила я, не выпуская его из объятий. – Ты не думал, что обижаешь меня своими безосновательными подозрениями?

– Точно безосновательными? – пробурчал он.

– Точно-точно!

Теперь и он меня обнял.

– Прости, – прошептал в самое ухо. – Иногда я веду себя, как дурак.

Скорее уж как ребенок.

Мне как раз вчера, после экскурсии по школе, Гайли прочел целую лекцию о психофизическом развитии эльфов. Дескать, несмотря на сообразное человеческому физическое развитие в течение первых двадцати лет, эльфы лет до ста считаются едва ли не детьми, сохраняя, по словам сидэ Миаллана, получившего на одной из развитых планет Сопределья научную степень по психологии, определенную инфантильность сознания. Вообще-то мы говорили о различных системах образования, но я в тот момент вспомнила о своем пятидесятидевятилетнем принце. Лучше бы ему и впрямь тысячу лет было – не ссорились бы, наверное, из-за всякой ерунды.

– Выкинь эти розы.

И глупостей таких не говорил бы.

– Зачем? Цветы-то в чем виноваты?

– Ни в чем. Просто я тебе другие подарю.

Точно ребенок! И как объяснить такому, что ничегошеньки мне от него не нужно, лишь бы смотрел на меня так, как сейчас, обнимал так же нежно. И сказал наконец уже то, чего я с таким нетерпением жду почти две длани.

 

Глава 4

Лавку эту Иоллар заприметил еще в первое посещение Марони, когда разменивали привезенное им с Эльмара золото на местные деньги. Тогда еще подумал, что если доведется что-нибудь заказывать здесь, на Таре, так только у дирка Фаби. Ни в какое сравнение не шли работы людей-ювелиров, разместивших свои мастерские поблизости, с изящными, исполненными художественного мастерства творениями коротеньких гномьих пальчиков.

– День добрый, сидэ Иоллар! – обрадовался ему хозяин. – Опять хотите поменять свои чудны́е монетки?

Чудные не чудные, а золото было высочайшей пробы, и это старик с первого взгляда понял, оттого и цену дал честную, не в пример соседям-конкурентам.

– Добрый день, дирк Фаби! – улыбнулся парень. – В этот раз хочу чудными монетками рассчитаться за один чудной заказ. Взгляните, пожалуйста.

Эльф развернул на прилавке лист бумаги.

– Сидэ прекрасно рисует, – непритворно восхитился гном. – Пропорции?

– Один к одному. Центральную пластину я вот здесь нарисовал отдельно – на ней должна быть гравировка.

– Замечательно. А какой материал? Золото?

– Серебро.

– Ну что ж, работа несложная. Само изделие займет день-два. А с гравировкой придется повозиться. В середку… Нет, в четверик с утра заходите, сидэ, будет готово.

– Так скоро?! – поразился эльф.

– Только для вас, – поклонился хозяин.

– За мои чудные монетки? – усмехнулся парень.

– Нет, – серьезно ответил мастер. – За то, что вы, сидэ Иоллар, единственный в этом городе, кто обращается ко мне, как и следует обращаться к почтенному гному, а не обзываете почем зря тэром.

Домой вернулся в отличном настроении, дорогой набрав охапку ярких полевых цветов. Вынутые из вазы розы выбрасывать не стал, сунул в надтреснутый кувшин и оставил в кухне, а на их место поставил свой букет.

Возвратившаяся из школы Галла на подобную рокировку не рассердилась, и если не считать маленькой утренней ссоры, день прошел просто замечательно.

Но за днем явилась ночь…

Во сне родной Эльмар выглядел несколько иначе. А в том, что это сон, Иоллар не сомневался ни секунды. Как и в том, куда ему нужно идти. Конечно, хотелось заглянуть хоть ненадолго в княжеский дворец, а еще больше – перейти Радужную межу и побывать в Замке Сумрака. Пройти по знакомым с детства коридорам, свернуть в оружейную, стереть пыль с корешков хранящихся в огромной библиотеке книг. Зайти в свою старую комнату, туда, где висят на стенах его первые рисунки, а в углу притаился бабушкин клавесин. Но нет, сегодня его ждут совсем в другом месте – не в Долине Роз и не в Сумрачном краю, а ровно посредине, в сером кирпичном доме под черепичной крышей.

– Ты так и не ответил: Ваол или Т’арэ?

– Сейчас это уже неважно.

– Это всегда важно. Нельзя отрываться от своих корней.

– Тогда – Т’арэ.

– Так я и думал. Дар владетеля растет с каждым днем, и ты все больше ощущаешь в себе силу орочьей крови. Впрочем, это не меняет сути моего главного вопроса. Ты не забыл о моем поручении?

– Нет.

– И ты его выполнил?

– Я разузнал о девушке. Ничего особенного. Ничего подозрительного или опасного. Она просто учится здесь и совсем…

– Кровь.

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

– Ты достал ее кровь?

– Я же вам говорю, она…

– Мне мало твоих слов, мальчик. Если ты меня не обманываешь и все действительно так, просто передай мне ее кровь. Ты ведь добыл ее?

– Да.

– Так в чем же дело?

Все дело в резком, скрипучем голосе старого дракона, в опасном огоньке, тлеющем на дне его мутных глаз.

– Мне кажется или ты о чем-то забыл, Иоллар?

Ставший почти уже невидимым шрам на ладони налился вдруг кровью и запульсировал в такт сорвавшемуся в галоп сердцу. Руку обожгло болью, а душу – могильным холодом.

– Ты поклялся Сумраком в твоей крови, а теперь хочешь нарушить эту клятву?

Подкосились ноги, и Иоллар усомнился, что все происходит всего лишь во сне – так больно и гулко ударились колени о каменный пол драконьего жилища.

– Ты поклялся Сумраком и забыл, что станет с тобой, если он отвернется от тебя?

Сумрак Изначальный. Верный защитник и безжалостный судья. Это из него когда-то вышли первые сумеречные орки Эльмара, это его частички рассеяны теперь в их крови. А в его, Иоллара, жилах этот Сумрак течет полноводной рекой, даруя недоступную прочим своим детям силу. Сумрак хранит его мысли от посягательства магов и ясновидцев. Сумрак вкладывает в его руки призрачные клинки. Сумрак может скрыть его лицо от назойливых взглядов и навести ужас на целую армию врагов. А взамен требует лишь одного – верности. И если ты предашь его, он просто покинет тебя. Выйдет вместе с кровью. Заполнив сначала легкие, хлынет наружу через горло и нос, и можно будет считать счастьем, если ты от этого задохнешься, потому что потом он воспользуется каждым отверстием в теле: польется через уши, потечет кровавыми слезами из глаз и выдавит хотя бы каплю из каждой поры на коже…

– Я не знаю, кем ты себя возомнил, но даже то, что ты сейчас в другом мире, не спасет тебя.

– Но она…

– Мне плевать на нее, Иоллар. Ты дал клятву и должен ее исполнить. Скажи, несколько капель крови какой-то девчонки стоят твоей жизни?

Стоят. Одна капля крови. Один ее вздох. Один ее взгляд.

– Просто выполни свое обещание. Поверь, никто не испытает радости от твоей нелепой смерти. У тебя есть еще два дня. Прости, но я устал от этой неопределенности. Два дня, отмеченных Сумраком, только два дня. А потом…

Тело пронзила боль, нашептывая, что же с ним будет потом…

– Ил! Ил, проснись! Да открой же ты глаза! Милый мой, хороший, ну что же ты…

Пощечины сменились поцелуями, и он сильнее прижался к ней, чувствуя, как текут по его щекам ее слезы.

– Что… что это было? Я так…

– Сон. Ночной кошмар. Извини, у меня иногда бывает.

– Бывает у него… Ты бы себя видел. Весь белый, губы дрожат, руки… Смотри, простыню порвал. И бормочешь все время: «Лар, лар». Что это за лар такой?

– Сумрак. Это на эльмарском орочьем. Лар. Сумрак.

Бивший тело озноб отступал под мягким натиском ее ласкового тепла.

– Сумрак – это плохо?

– Глупенькая. Я и есть Сумрак.

Вспыхнули, повинуясь ее жесту, свечи на маленьком столике, сверкнули недоверчиво встревоженные глаза:

– Ты испугался сам себя?

– Да. Иногда я сам себя боюсь. Я же чокнутый, ты сама так сказала.

– Ил!

– Я абсолютно ненормальный. И схожу с ума еще больше, когда смотрю на тебя…

С утра, проводив ее в школу, ни словом о своем отъезде не обмолвился. Оставил записку: съезжу по делам, вечером вернусь, не волнуйся. Что за дела, будет время придумать.

А в дороге случилось непредвиденное: примерно в десяти парсо от города нанятый в Марони кер подвернул лапу. Лучше бы он сразу вернулся. Так нет же, уперся в своем желании разобраться поскорее с проблемой, получить от Хранителя долгожданное освобождение и от глупых поручений, и от тревожных снов. Добрался кое-как до деревеньки с ласковым названием Солнышки, оставил на одном из дворов пострадавшую ящерку и стал дожидаться попутчиков.

Юули

Доктор Богзар Гиалло покосился на гостя и уже в который раз незаметно отер о полы халата вспотевшие ладони.

Еще никогда ему не приходилось беседовать с Хранителем лично. Он, конечно, встречался с Кадмом в университете, тот какое-то время проявлял интерес к проекту «Исток», но вот уже лет двадцать как работа застопорилась, и дракон охладел к обитателям колонии. А сегодня пришел, словно старый знакомый, попивает келс и ведет неспешную беседу. Причем интересуется вовсе не научными разработками, а его, Богзара, семьей. Странно, хоть и лестно.

– В самом деле жаль, что не удалось застать вашего внука. Он действительно так похож на своего отца?

Кард поморщился. Отца? Мальчик и слова такого не знает.

– Похож, – неохотно признал он. – Но надеюсь, только внешне.

– Надеетесь? – удивился дракон. – Я думал, целью проекта было приобретение ребенком магических способностей Пилаг. Насколько я понял, все это и заварилось лишь потому, что ваши старейшины побоялись оставить колонию без магистра. А на господина Эн-Ферро, – при упоминании этого имени доктор Гиалло снова поморщился, – рассчитывать не приходится.

– На мальчика тоже, – вздохнул Богзар. – Может, поэтому нашу семью наконец-то оставили в покое.

– Неудача? – посочувствовал Хранитель.

– Да нет, – пожал плечами доктор. – Вероятно, какие-то способности у моего внука имеются. Но чтобы развить их, нужен учитель.

В тоне Гиалло не слышалось сожаления, он просто констатировал давно осознанный факт.

– А что Эн-Ферро?

И вновь на лице карда промелькнула неприязненная гримаса.

– Вас интересует, не выказывал ли он желания обучать ребенка? Нет. Как и желания вообще его видеть. Ну да ладно. Внуком я своим доволен. А что до того, что магом ему не стать, – жаль, безусловно. Но учить его по всему Сопределью некому. На Эн-Ферро мы, сами понимаете, уже не надеемся. Разве только… Проход на Свайлу. Врата. Может быть, все же есть способ их открыть?

– Нет. – Дракон встал, намереваясь проститься.

Все что хотел он уже узнал. И стоило только время тратить, чтобы убедиться лишний раз, что Лайсарин Эн-Ферро, единственный оставшийся в Сопределье носитель силы Пилаг, безучастен к судьбе своего лабораторно-пробирочного наследника и использовать мальчишку в их с Дивером планах не удастся?

Но, уже направляясь к выходу, Кадм столкнулся с вопросительным взглядом Богзара Гиалло. Кард не удовлетворился коротким «нет».

– Понимаете ли, доктор, после смерти Хранителя Свайла, как и другие его миры, потеряна. В нашей истории уже происходило подобное, и я говорил не раз и повторю снова: даже Совет Великого Круга бессилен перед случившимся. Кир был еще молод и, видимо, по этой причине не обзавелся наследником, а его смерть…

– Наследником? – оживился кард. – Я понимаю, вы имели в виду другое, но скажите, ребенок Хранителя Кира мог бы открыть портал?

Спросил и сам удивился: зачем?

– Ребенок? – Кадм опустился обратно на диван. Возможно, уходить еще не время. Этот доктор не так прост, как кажется, и знает, видимо, больше, чем говорит.

Богзар Гиалло мысленно обругал себя. И кто за язык тянул? Ведь он честно, почти три десятка лет сберегал эту тайну. А дракон уже уцепился за вырвавшееся слово и вряд ли поверит, что вырвалось это слово случайно. Теперь, хочешь не хочешь, придется рассказывать все от начала и до конца.

Хотя до конца и не обязательно.

– У Кира был ребенок?

Гость заметил его неуверенность, и кард даже не успел обдумать, что теперь говорить. А отмалчиваться было бы еще подозрительнее.

– Мог быть.

Вдруг и этого хватит?

– Рассказывайте, господин доктор, рассказывайте. Вы же сами начали этот разговор.

Хранитель впился в него по-кошачьему желтыми глазами, и Гиалло почувствовал, как холодные щупальца пока еще аккуратно и ненавязчиво касаются его рассудка. Ощущение было не столько болезненным, сколько неприятным. Пока. Уникальная природа защищала кардов от ментальных сканеров магов Сопределья, но драконы – это вам не мирские колдуны, они намного сильнее. Смогут и карду в мозги влезть. И плевать им, что после такого вмешательства некий хвостатый ученый неделю промучится головной болью.

– Не молчите, господин Гиалло.

Щупальце-сканер пробралось дальше, и Богзар решил, что лучше уж он расскажет сам, чем станет и дальше терпеть унизительную процедуру. Хранитель Кир никогда не позволил бы себе обращаться подобным образом со своим народом. Хранитель Кир…

– У него мог быть ребенок. Должен был быть. Но мальчик родился мертвым.

– Мальчик? – выделил дракон.

Кард, не чувствуя избавления от назойливого зонда, кивнул.

– Я не слышал о том, чтобы у Кира были какие-либо отношения с драконицами.

«С драконицами» он тоже выделил. Значит, знал.

– Жена Хранителя не была драконицей.

– Очень интересно, – протянул Кадм.

Неудивительно, не невозможно – просто интересно. Знал наверняка.

– Рассказывайте, господин Гиалло. Не прерывайтесь.

Голову словно в тиски зажало.

– Я не знаю, кем она была…

Дракон укоризненно покачал головой.

– Возможно…

В затылок ударила молния.

– Возможно, человек Изначальной крови. Мне не с чем было сравнивать, но это было бы единственным объяснением.

Кадм кивнул одобрительно: верные выводы делаете, господин доктор.

– Беременность протекала с осложнениями. Я делал, что мог, но моих познаний было недостаточно. К тому же Кир обратился ко мне только на двадцать четвертой неделе…

– Каков был полный период вынашивания? – сухим тоном специалиста поинтересовался посетитель.

– Около пятидесяти двух недель.

– Драконий цикл, – отметил Кадм отстраненно. – Я так и думал. Продолжайте.

– Это было давно, я не помню подробностей. – Говорить становилось все труднее. – Но ни мать, ни ребенок не выжили.

– Вы делали записи? Брали у нее анализы крови и тканей?

– Да. – Кард почти перешел на шепот, чтобы не сорваться на крик. – Но все осталось там. На Алеузе.

– Кто знал об этом, кроме вас?

– Никто…

Щупальце-зонд проникает все глубже. Расслабиться. Впустить. Но не сейчас. Сейчас еще не время.

– Не врите мне, господин доктор. Неужели папаша вашего дорогого внука, прославленный магистр Эн-Ферро, не был в курсе грядущих перемен в жизни своего друга? Ведь Кир открыто и не шутки ради звал его своим другом.

– Не знал… Его не было тогда… несколько лет до этого…

Боль отпустила. Голова теперь словно кусок льда. А значит, через мгновенье будет пламя, и боль вернется.

– Не было? – Едкая усмешка. – А как же вы попали на Алеузу? Как после вернулись сюда, на Юули? Кто, если не Лайс, провел вас?

А вот и пламя.

– Кир… Кир сам провел меня сюда. Когда закончил с телами…

– Закончил с телами? Вы хотели сказать, похоронил?

А теперь пора. Теперь пусть он сам все увидит. И поверит. Не сможет не поверить: трудно сканировать карда, но если и удастся вытянуть хоть что-нибудь, это будет правдой. Чистейшей и неоспоримой.

Гиалло прикрыл глаза и расслабился, игнорируя пронзающую тысячами игл боль, позволяя щупальцу-сенсору беспрепятственно проникнуть в свои воспоминания. В тщательно отобранные на складе памяти воспоминания.

Кадм тоже смежил веки, принимая послание.

Перед внутренним взором встал Кир. Не тот спокойный и рассудительный дракон, каким он помнил его на собраниях Великого Круга, не тот отчаянный экспериментатор, делившийся с ним мечтами о расселении кардов, и даже не тот влюбленный и готовый на все мальчишка, что приходил к нему на Юули в надежде найти помощь. Совсем другой Кир. В человеческом обличье. Мокрая от пота, разорванная на груди рубашка, взъерошенные волосы. Бессмысленный, застывший взгляд. Вот что-то мелькнуло в глазах, то ли проблеск умерших чувств, то ли просто слезинка. А вот он складывает в саду большого белого особняка подобие ложа из досок, обломанных недавним ветром веток, картона и фанерных коробок из-под медицинского оборудования. Потом выносит из дома первое тело. Женщину. Наверное, при жизни она была красива, но после смерти… Ее лицо не приобрело того выражения покоя и умиротворения, которое дарует тихий уход, нет – на нем застыла маска ужаса и боли. Мужчина бережно, словно спящую, укладывает ее на эту импровизированную постель, нежно целует закрытые веки. Опускается на колени и, прижав ко лбу белую со скрюченными смертной судорогой пальцами руку, тихо, почти беззвучно плачет, шепча какие-то слова, в чем-то клянясь, что-то обещая… Потом снова идет в дом. Возвращается, прижимая к груди крохотное посиневшее тельца малыша. Его душат рыдания, он не в силах разжать обнимающих мертвого сына рук, но, сделав усилие, кладет трупик младенца на живот мертвой женщины. Смотрит на этих двоих, уже покинувших его, долгим прощальным взглядом, а потом… Зрелище жуткое и одновременно прекрасное – там, где секунду назад стоял сломленный горем человек, стоит теперь великолепный дракон. Блики солнца играют на его изумрудной чешуе, в такт тяжелому дыханию вздымается гребень вдоль хребта, когти-кинжалы царапают землю. И только глаза те же. Серо-стальные, как осеннее небо над его головой. Полные пронзительной тоски и безысходности. Дракон медленно приоткрывает пасть, и вслед за стоном-ревом из нее вырывается струя пламени. Погребальное ложе вспыхивает. Светловолосый мужчина в разорванной рубахе с криком падает на колени…

Кадм поежился. Не приведи небо испытать такое.

Но Хранящий Кровь был доволен. Ребенок погиб, как он и предполагал. А значит, все их с Дивером опасения безосновательны, и можно со спокойной душой возвращаться к привычной жизни и забыть о девчонке-недоучке, Лайсе Эн-Ферро, наглеце Рошане и старом зануде Гвейне.

– Спасибо, доктор Гиалло. Надеюсь, этот разговор останется нашей с вами тайной.

Кард сидел в плетеном кресле, обхватив руками голову, и благодарности этой наверняка не расслышал. Но следующую фразу понял однозначно, так как вздрогнул, поднимая на дракона слезящиеся глаза.

И когда за Хранителем закрылась дверь, у Богзара в ушах все еще звучала полная неприкрытой угрозы фраза:

– Возможно, позже я все же решу познакомиться с вашим внуком.

Тар

На крестьянской телеге добираться до Паленки было дольше, нежели верхом, но к пяти вечера был на месте. Расспросил у местных жителей про разрушенный храм, сам уже дорогу, по которой ехали с Лайсом зимой, не помнил. Минут двадцать бродил по развалинам: кто его знает, где эти врата – он-то ведь не идущий и не открывающий, чтобы портал почувствовать.

– Что-то потерял? – раздался ненавистный уже по ночным видениям голос.

– Спокойный сон, – буркнул он раздраженно.

– Ох и дерзок ты, принц! – недобро скривился обнаружившийся за спиной дракон. – Забываешься!

– Простите, – все в том же тоне ответствовал уставший и порядком уже проголодавшийся эльф.

– Кровь принес?

– Принес. Что узнал, рассказывать?

– Не стоит, – отмахнулся дракон.

Поданный бережно лоскуток брезгливо взял двумя пальцами и поспешно, без всякой аккуратности, сунул в карман строгого делового костюма не тарского и не эльмарского кроя – такие в техномирах носят – на той же Земле, на Вилиле, на Юули еще… Да мало ли откуда Дивер на встречу явился. И дела у него там, видимо, более важные – чуть ли на месте не приплясывает торопясь.

– Тебя, принц, хорошо за смертью посылать, – бросил он желчно, намереваясь уйти.

– Хранитель Дивер! – остановил его эльф.

– Что еще?

– Я выполнил свою часть договора?

– Ах да. Договор. Клятва. Хочешь, чтоб я освободил тебя от данного слова?

– Я ведь сдержал его?

– Сдержал, сдержал, – отмахнулся дракон. – Свободен.

И исчез.

Свободен! Иоллар вздохнул с облегчением. Свободен.

Теперь нанять в местном керсо ящерку, и домой – она уже ждет, волнуется. А достоверного объяснения так и не нашлось. Но ничего, целых пять часов в седле, голова после встречи с Хранителем ничем другим уже не занята – придумает, что сказать.

Старый сморщенный гоблин испуганно отпрянул, когда врата пропустили на Дифран совсем не того дракона.

– Господин Кадм!

– Дивер у себя? – спросил тот, не здороваясь.

– Господин Дивер должен вот-вот появиться, я держу врата на Тар…

– На Тар?! – взревел Хранящий Кровь. – Он поперся на Тар?

Придурок! Как ему только в голову пришло?

– И что с того? – усмехнулся, появляясь из мерцающего поля Дивер. – Две минуты – Гвейн и не узнает. Зато теперь у нас есть образец!

С этими словами он вынул из кармана полученный от эльфа клочок испачканной кровью ткани.

– Можешь оставить себе! – вернул ему ухмылку Кадм. – Этот мусор мне больше не нужен…

– Тогда я возьму? – прозвучал новый голос.

Гоблин от страха вжался в жесткую спинку стула. Шутка ли – третий дракон за минуту?

– Гвейн? – Страх открывающего сошел бы за выражение радости в сравнении с чувствами, что отразились на мгновение в блеклых глазах Дивера.

Он не видел старика в человеческом облике почти полтысячелетия, но узнал сразу. Длинные седые волосы, зачесанные назад, белая борода до пояса, густые косматые брови и цепкий взгляд, не сулящий нарушителю ничего хорошего. Хранитель Дифрана и возразить не успел, как сухая рука первого в совете выхватила у него драгоценный лоскуток.

– Прошу за мной!

Ослушаться его не посмели. Оба дракона шагнули вслед за Хранящим Слово на гулкие плиты Зала Совета.

– Смотри-ка, нас встречают, – попытался пошутить Кадм.

Но и ему самому, и его другу-сообщнику было не до улыбок.

Джайла, Видящая Суть.

Алан, Палач Драконов.

Гвейн.

Тройка первых – уже слишком. А еще двое, стоящие пока за их спинами – плохой, очень плохой знак. Двое младших Хранителей допущены в Зал Совета, и есть только одна причина, по которой первые сделали бы такое. Кандидаты, прошедшие испытание. Драконы, обладающие Качествами. Двое, готовые сменить двоих.

– Что все это…

– Я еще дам тебе слово, Дивер, – прервал его первый старейшина. – Ты ответишь на мой вопрос, а не я на твой.

Дракон вновь стал драконом. Как и Джайла, как и Алан. И только те двое пребывают в образе людей, оттого и не разглядеть их за широкими спинами сидящих ящеров. И подсудимые – это ведь суд? – как бы ни старались, не могут сменить двуногий облик на тот, в котором появились на свет.

– Я, Гвейн, волей бывших до меня Хранитель врат и первый в совете, спрашиваю тебя Дивер, зачем ты нарушил запреты и пришел в мой мир?

– Нарушил запреты? Твои идиотские запреты? И за одно это ты судишь меня?

– Ответь, Дивер, – грозно вступил Палач.

– Я встречался со своим идущим. «Договор о переходах», параграф шестой, пункт одиннадцать: Хранитель имеет право явиться на зов своего открывающего или идущего, находящегося в поле врат…

– Иоллар Ваол не твой идущий, – произнесла Джайла. – Эльф вообще не идущий. Так как же ты мог явиться на зов?

– Считайте это моим даром, – осклабился подсудимый.

Пусть теперь попробуют опровергнуть его слова!

– И этот дар дарует тебе эта штука? – Видящая Суть отошла, дав проход стоящей за ней женщине. – Селаста!

Селаста? Дочь Алана? Маленькая Селаста? Маленькая…

– Сука!

Он увидел, как девушка ставит на камень перед Гвейном черный пластиковый ящичек.

– Мне больше нравилось, когда ты звал меня Лайли, милая, – ухмыльнулась юная драконица.

– Лайли, милая? – неожиданно рассмеялся стоящий рядом Кадм. – Лайли, милая! Твоя милая Лайли, заваривающая лучший кофе в Сопределье и подслушивающая чужие разговоры. Не имеющая Тени, я полагаю? Еще и прошедшая первую инициацию. Да она могла мебелью в твоем кабинете прикинуться, и ты ничего не понял бы! Однако, Гвейн, однако! От тебя я подобного не ожидал. Ты же Хранящий Слово! Поборник всех писаных законов. И опускаешься до банального шпионажа. А это, знаешь ли, противоречит…

– Ничему это не противоречит! – прервал его первый в совете. – Я не обязан соблюдать законы по отношению к тем, кто давным-давно их нарушил.

– Нарушил? Да неужели? – продолжал веселиться Хранитель Юули. – Что у тебя есть? Это устройство и слова девчонки? Да, Дивер использовал прибор, чтобы увидеться с живущим своего мира, это не совсем законно, но он все же переживал, как там парень устроился и все такое, так что, думаю, можно простить ему легкую сентиментальность. А что до показаний Селасты, то крайне неразумно будет принимать их во внимание. Малышка что угодно может наплести, лишь бы освободить себе местечко в совете. Разве не так, моя дорогая?

– Не ты здесь обвинитель, Кадм! – прорычал Алан. – У тебя еще будет возможность высказаться, когда Гвейн закончит говорить с Дивером.

– А со мной еще не закончили? – Увидев, что приятель от него не отступился, пятый в совете немного успокоился, и голос его зазвучал уверенней: – Кадм уже объяснил причины моего поведения, и мне нечего добавить.

– Так значит, ты волновался за мальчика? – вкрадчиво поинтересовался Гвейн. – А к чему тогда это?

Дракон кивнул на лежащую у своих лап тряпицу с бурыми пятнами крови.

– Что это? Кровь? И чья это кровь? Чем твой эльф занимался в моем мире, Дивер? Зачем ты послал его?

– Какая разница? Хранители не вмешиваются в дела живущих.

– Живущих? Да, пожалуй. Но ведь это – кровь открывающей, – подала голос Джайла. – Я даже отсюда это чувствую. Я Видящая Суть, ты не забыл об этом? Так чем вы двое объясните то, что вот уже несколько месяцев преследуете в чужом мире чужого же открывающего? Что в ней такого, в этой девочке, Кадм, что тебе понадобилась ее кровь?

– Мне? Эту тряпку приволок эльф Дивера, а вы спрашиваете меня?

Хранитель Дифрана почуял неладное и подозрительно зыркнул в сторону сообщника.

– Тогда ты ответь, Дивер, – не стала возражать драконица. – Против тебя уже достаточно обвинений, одного этого странного прибора вполне хватает для того, чтобы исключить тебя из совета и лишить Качества, но возможно…

– Лишить Качества?!

– А что ты думал? Почти год назад совет большинством голосов признал твое изобретение нарушающим уклады Хранителей врат. Хранителей, Дивер! Ты часто забываешь о том, что наша миссия хранить Сопределье, а не властвовать в нем, и этот твой прибор… Я даже не знаю, как он работает, но те результаты, которые он выдает, – это слишком много. Больше, чем должно знать даже старейшине. Так что считай, что вопрос о твоем исключении из Совета Великого Круга уже решен.

Алан и Гвейн поддержали ее угрюмым молчанием.

– Как так решен? – В глазах дракона заплясали искорки паники. – И Качество? Вы отберете у меня мое Качество?

– Мы не можем позволить, чтобы спустя время ты создал что-нибудь подобное. Но у тебя еще есть возможность сохранить статус Хранителя. Если, конечно, сможешь пояснить нам, что же все-таки происходит. И к чему все это? – Коготь Джайлы ткнулся в пресловутый лоскуток.

– Я… Я ничего не знаю… Это мальчишка. Чокнутый эльф. Он сам притащил это, не знаю зачем…

– Так, может, у него и спросим? – предложил Гвейн.

– Чушь! – среагировал Кадм. – Живущий не может свидетельствовать против Хранителя!

– А ты-то чего разволновался?

– Я? Действительно. Как я понимаю, против меня у вас ничего нет. Ждете, чтобы я выступил против Дивера как свидетель? Но я уже сказал все, что знаю. Да, он использовал прибор, чтобы увидеться с эльфом, и все. Остальное мне не известно. Хотите судить его? Исключить из совета? Ваше право. Только какое я имею ко всему этому отношение?

Дивер готов был вгрызться ему в глотку.

– Ты как минимум обо всем знал, Кадм, но даже не пытался поставить совет в известность о происходящем, – сухо высказался Гвейн. – А еще именно ты первый заинтересовался пришедшей в мой мир открывающей…

– Я интересовался Эн-Ферро. Магистр Пилаг стоит интереса Хранителя, ты так не думаешь?

– Хватит! – не выдержал Палач. – С тобой мы поговорим после. А сейчас, Дивер, я, Алан, волею бывших до меня Хранитель врат и второй в совете, призываю в свидетели небо, ибо Совет Великого Круга принял решение. Один из нас оказался недостоин возложенных на него обязанностей и совершил деяния, противоречащие нашим законам, и если тебе нечего больше добавить в свое оправдание…

– Стой! – закричал подсудимый. – Остановись, прошу!

– Ты что-то хочешь сказать?

– Да!

– Дурак! – тихо процедил Хранящий Кровь. – Просто смирись.

– Смириться? Лишиться всего?

– Ты уже лишился всего.

– Мы ждем, Дивер!

Осужденный Хранитель с ненавистью поглядел на недавнего соучастника.

– Могу ли я рассчитывать, что вы измените свое решение, если я сообщу совету о преступлении, более тяжком, чем мой… неосмотрительный поступок?

Первые переглянулись.

– Все зависит от того, что это за преступление.

– Нарушение… Нарушение Первой заповеди. Нарушение Закона Творения.

Гром не грянул. Не сверкнула молния. Первые в совете не огласили каменный зал возмущенными криками. Даже Хранящий Кровь не бросился на него с кулаками.

– Говори.

– Да, Дивер, говори, – усмехнулся Кадм. – Говори и не забывай о том, что слова, не подтвержденные чем-то большим, – это всего лишь слова, пустое сотрясание воздуха.

– Зависит от того, чьи это будут слова! Мне позволят?

Гвейн кивнул, и Дивер завозился у принесенного Селастой оборудования.

– Вы поспешили отказаться от столь полезного устройства, – с безумной улыбкой заявил он драконам, в то время как Хранящий Кровь попытался было рвануться к нему, но застыл, ощутив на себе мощь Качества Палача Драконов.

– Первые четыре образца вышли с браком, – услышал Кадм свой собственный голос. – Прожили от трех до девяти дней. Потом удалось воспроизвести две мужские особи – один экземпляр препарировал в возрасте семи лет, второго намеревался вырастить до стадии половой зрелости, проследить некоторые физиологические и биохимические процессы. А вот номер семь – это был успех – ее я собирался попридержать до достижения репродуктивного возраста…

Что-то щелкнуло, трансляция записи оборвалась, и в зале совета повисла тишина.

– Что ж, – решился подать голос Гвейн. – Нечто подобное мы и предполагали когда-то… Лет сто двадцать – сто тридцать назад, я уже не помню…

– Я напомню, – протянул неожиданно Кадм. – Вы тогда еще собрались, чтобы осмотреть мою лабораторию. Очень грустная история. Не правда ли, Дивер? Может, и мне рассказать что-нибудь?

– Слова, – покачал головой тот. – Пустое сотрясание воздуха…

– О, небо! – не сдержалась Джайла. – Сколько грязи! Вы же… Вы же драконы! Хранители!

– Это ненадолго, – пообещал Палач. – После всего что мы здесь услышали, я думаю, не стоит затягивать разбирательство этого дела. Мы узнали достаточно…

– Нет! Недостаточно.

Гвейн тяжело шагнул к пребывающим в облике людей драконам, гневно оскалившись:

– Недостаточно! Вы двое, вам больше не быть ни старейшинами, ни Хранителями, но у вас еще есть возможность сохранить ваши никчемные жизни. Говорите. Начните с того пожара на Юули. А потом расскажите мне, как и от чего умер Кир.

– Кир? – Оба преступника растерянно переглянулись.

– Ну уж нет! – опомнился первым Дивер. – Своего любимчика ты на меня не повесишь! Спрашивай у него! Это ему он мешал. И он, и его девчонка…

– Девчонка?!

Дивер не сразу и понял, что это за звук: сначала сухой, сдавленный, похожий на плохо сдерживаемый кашель, он становился все громче, все сильнее, до тех пор, пока не перешел в оглушительный хохот.

Кадм смеялся.

– Ты так и не понял? – выдавливал он сквозь выступившие слезы. – Не понял, что произошло? Твоя открывающая – пустышка, подсадная утка, на которую нас поймали, как двух глупых селезней! Если бы ты не заинтересовался этой девкой, не поперся на встречу со своим эльфом и не приволок сюда эту грязную тряпку, наши мудрые старейшины так и не узнали бы о твоем чудесном устройстве! И о многом еще не узнали бы!

Смех стих, пропало беспричинное веселье. Только злость.

– Это ты нас подставил! Ты!

Старейшины не вмешивались – пусть скажет все, что хотел.

– Твое дурацкое устройство! Твои идиотские подозрения! Девчонка с драконьим именем и подходящим возрастом. Так ты говорил? Эн-Ферро. Рошан… Рошан! – Он наконец-то узнал второго кандидата в совет. – Ну конечно, куда же без тебя? Как долго ты это готовил? Когда в твою голову пришла эта идея? Блестящая идея! Хвалю! Найти подходящую девицу. Или придумать? Скажи, ее действительно зовут Галла, или это еще одна твоя уловка, а? И сколько ей лет? Очень хороший план! – Дракон снова расхохотался. – Очень похоже на правду! Только вот одна неувязочка, жаль, не знал об этом раньше: у Кира была не дочь! У твоего дорогого друга был сын! Недолго – но сын! Ты не знал? И я не знал. Эти карды такие скрытные! Кошкины дети, поглоти их бездна!

Гвейн поймал вопросительный взгляд Джайлы. Выступил вперед:

– А с этого места – подробнее.

В местном керсо подседельных ящерок не оказалось. Был лишь один тягач, да и тот припадал на задние лапы. Пришлось ждать: смотритель обещал, что скоро вернутся почтовые. «Скоро» затянулось до заката.

Выехал из Паленки уже в восьмом часу. Торопился как мог. Пока видно было, гнал кера что есть мочи, а когда стемнело, дал ящерке перейти на шаг – и так с утра одно животное покалечил. Нужно не забыть и завтра, пока Галла будет в школе, заскочить в Солнышки и забрать своего ездового: с посельчанами ведь до вечера только договаривался, приплатить надо будет.

В Марони добрался уже за полночь. Чтобы сэкономить время, решил воспользоваться школьным телепортом. Добрался до скверика в студенческом квартале, огляделся воровато: на преступление ведь шел, как в более развитом мире сказали бы, на нарушение административного кодекса – кера не только в портал, даже в сквер заводить не положено. И табличка при входе соответствующая имелась. Но ни патрулей, ни даже случайных прохожих в округе не наблюдалось, а табличка – так всегда можно соврать, что, дескать, эльф я и языков ваших человеческих не понимаю. Спешился, ухватился за узду и затянул ящерку на освещенную фонарями аллею. Довел до пятачка портала, огляделся еще раз – никого – и повел кера внутрь выложенного цветным камнем круга…

Простоял с минуту, прежде чем понял, что перемещение отменяется.

– Прости, приятель, придется тебя здесь оставить. Вход с животными запрещен.

Даже о потраченных деньгах не пожалел. Сколько там тех денег? А дома – она. Хлестнул ленивую скотину по боку, выгоняя из круга, и повторил попытку. Ничего.

И только тут увидел прикрепленную на ближайшем столбе листовку. Дождался, пока выйдет из-за тучки кривобокая луна, и разразился бранью: надпись гласила, что по распоряжению герцога в целях безопасности жителей Марони телепортационный проход в ночное время будет блокирован.

Пришлось ловить кера, также озираясь по сторонам, выводить его на дорогу, влезать в седло и двигаться через весь город к Портовым воротам.

– Закрыт проход, – проворчал заспанный стражник. – Как час пополуночи отсчитали, так и закрыт.

– Как закрыт?!

– По приказу герцога. Покуда эльфы в городе…

– А я тебе что, не эльф?

– Вот коли эльф, так в городе и сидите, сидэ. И через стену лезть не советую. Тут вчера кошка бежала…

– Слушай, Пирс, – взмолился Иоллар, – ты же меня знаешь. И что не в городе живу, тоже знаешь. Мне домой надо.

– Все знаю. Пустить не могу. Приказ. И под решеткой лезть не советую, маги везде защиту выставили. Тут вчера кошка бежала…

– Да пошел ты с этой кошкой!

– Так то уже другая была.

– И что, на всех выездах так? – вздохнул, смирившись, эльф.

– Так точно. И в порту по воде, говорят, дрянь какую-то пустили, так что не советую. У них там вчера…

– Кошка бежала? – скривился парень и, не слушая уже неуступчивого стража, поехал назад по портовым улочкам.

Придется в городе до утра пережидать. Но ничего, нет худа без добра. Завтра как раз четверик, если дирк Фаби не подвел, а гном на пустомелю никак не похож, заказ должен быть готов. Будет и объяснение, и извинение.

И предложение.

Улыбнулся. И тут же нахмурился. А вдруг откажет? Это ведь он для себя все решил. А она? Насколько все случившееся серьезно для нее? Может, торопится он и стоит еще подождать, дать ей время все осмыслить, разобраться в собственных чувствах? Тогда пусть будет пока просто подарок. Подарок с секретом. Усмехнулся снова: от Лайса, если она подарок этот примет, как бы ни хотела, ничего уже не скроет. При его-то памяти не узнать ожерелье, которое воспитанник больше сорока лет при себе таскал, и не вспомнить о его назначении?

Странно это, наверное, выглядело со стороны: едет по ночным улицам на лениво переставляющей ноги ящерке эльф и улыбается непонятно чему, едва ли не смеется. А ведь и вправду смешно делалось, когда представлял себе лицо Эн-Ферро в тот миг, когда он увидит сестричку с подарком на шее. Как бы заботливого братца удар от неожиданности не хватил. Может, сначала самому с ним поговорить? Да нет уж, хихикнул в кулак, пусть будет сюрприз!

На душе вдруг стало легко и радостно. Забылись развалины храма в окрестностях Паленки, разговор с драконом. Голова была занята уже другим: планами, надеждами, мечтами. Оставалась одна только малость – скоротать где-нибудь остаток ночи. А еще лучше – поесть и хотя бы немного вздремнуть.

Поесть по такому времени можно было только в круглосуточных веселых домах Портового города. Поспать там, конечно, не удастся, постели хоть и присутствовали, но для сна использовались редко. Пошел по давно известному адресу. Трактирчик «У трех хохотушек» рекомендовал ему по приезде Лайс и выделял в первую очередь именно хорошую кухню, а не прочие радости, которые и в других местах можно отыскать без труда. А вот вкусная еда и неразбавленное пиво для подобных заведений воистину большая редкость.

Народу сегодня было немного. Два пожилых торговца в углу шепчутся о чем-то с хихикающими девицами да трое юнцов мнутся у стойки, не решаясь спросить у стоящей там высокой статной женщины, как бы и им пригласить к своему столу таких же веселушек.

– Сидэ Иоллар! – приветствовала его радостно тетушка Ками. – Давненько вы к нам не захаживали.

– Доброй ночи, тэсс.

Женщина ответила смущенной улыбкой юной невинной девушки, которой только что сделали первый в ее жизни комплимент. За это она и любила саатарца. Сидэ Иоллар, в отличие от прочих посетителей, не орал, не хамил, никогда не слышала от него кабатчица бранных слов, а уж как был обходителен с девушками, словно с благородными дамами говорил. В первое появление красавчика-эльфа разомлевшие от его обращения девицы едва ли не передрались между собой за право отвести любезного гостя наверх. Миласка тогда побойчее прочих оказалась.

Да и сейчас не робеет.

– Доброй ночи, сидэ Иоллар. Чего изволите? У нас сегодня жаркое – пальчики оближете!

А что вы думали? «У трех хохотушек» – заведение приличное, и девушки тут служат, чтоб еду подавать да пиво к столам подносить. А для чего ж еще? А комнатки наверху – так то их, работниц, комнатки, живут они там, чтоб на работу ходить сподручнее было. Живет же булочник при пекарне, а кузнец при кузне. А то, что девочки порой дружков-приятелей водят, так то их дело молодое. И что завсегда разных, тоже их проблемы. Тетушка Ками здесь к бочонкам да бутылкам следить приставлена, а не нравы подавальщиц блюсти – про то и десятнику городской охороны завсегда сказывает, когда тэр стражник решит трактирчик ее на предмет незаконных делишек проверить. Какой такой, упасите боги, веселый дом? Веселые дома они там, к самому порту ближе, почитай в трущобах, а сюда люди добрые ходят поесть, попить, вечерок скоротать. Не верите, так вы, тэр, сами убедитесь: блинчиков отведайте, рыбки запеченной. А жаркое у нас сегодня – пальчики оближете!

– Здравствуй, Милли. Жаркое, говоришь? Ну неси, оценю. И пива кружку.

Только у стола стояла, уже и не видать.

Иоллар с силой потер готовые слипнуться глаза. Не стоило пиво заказывать, совсем разморит. Интересно, если он прямо здесь, за столом уснет, не выгонит же тетушка Ками лучшего своего клиента?

«Бывшего клиента», – поправил сам себя. Бывшего. И сегодня бы не зашел, были бы другие варианты. Хорошо хоть никого из знакомых не встретил. А все равно неудобно, неловко себя чувствовал. Перед Дьери стыдно, хоть она его сейчас и не видит. А если б увидела, узнала, где он, страшно даже представить, что бы подумала. Ушел куда-то на целый день и всю ночь, и глядите-ка, где обнаружился! Иоллар аж поежился, представляя себе подобную перспективу. Вот раскроется сейчас дверь и…

– А вот и жаркое ваше. И пиво. И орешков илимских солененьких вам принесла, я же помню, вы любите.

– Спасибо, Милли.

Жаркое и впрямь было объедение. Да и он проголодался не на шутку. Даже не заметил, как с порцией разделался. Придвинул к себе запотевшую кружку и блюдце с илимскими орешками, которые звал по привычке фисташками, как в том мире, где впервые их попробовал, и только сейчас обнаружил, что Миласа никуда и не девалась. Сидит напротив, смотрит на него с умилением, подперев румяную щечку рукой.

– Давно вы к нам не заходили.

– Давно, – согласился он.

– Забыли совсем.

Ненужный разговор. Совсем ненужный. Расплатиться бы и уйти, ни слова больше не говоря. Так нет, решил объяснить все. Будто бы он обязан ей чем-то, или в чем виноват.

– Я, Милли, больше к вам ходить не стану. Я и сейчас-то зашел только…

Поужинать? Или уже позавтракать?

– …перекусить. До дома засветло не добрался, а про ворота не знал. Посижу немного и пойду.

Жеманная обида на хорошеньком личике сменилась обидой настоящей.

– Это из-за нее, да? Из-за той девушки, с которой я вас на рынке видела?

Вот она какая, женская память. Он и забыл бы, если бы Галла не напоминала порой из вредности. И Миласа помнит, оказывается.

– Она красивая. Невеста ваша, да?

– Да, – согласился, торопя события. – Невеста.

– Любит вас, наверное, сильно? – странный вопрос. И прозвучал странно, как будто не верится ей, что его кто-то может любить. Да еще и сильно.

– Любит, – кивнул уверенно. – И я ее люблю.

– А жаркое вам наше как? – ни к селу ни к городу спросила девушка.

– Вкусное. Спасибо.

Серебрушку на стол выложил. Подумал и еще одну добавил – как-никак в последний раз здесь.

– Пойдете уже?

– Пойду.

– А куда пойдете? Ворота же…

– По городу прогуляюсь.

– Да вы что?! – Миласа всплеснула руками. – В такое время по улицам ходить? Да тут же ворье да бандиты за каждым углом! На них не нарветесь, так охорона заберет, станете потом до утра доказывать, что сами не из этих.

Иоллар только улыбнулся. Бандитов он не боялся. А в то, что стражники примут прилично одетого парня, да еще и эльфа, за выходца из портовых трущоб, верилось с трудом.

– Пойду. А то усну прямо здесь.

– Так и спите. Кто вас гонит? А хотите, я вам вообще ключ от Желькиной комнаты дам? Она в Броды к тетке поехала, до весела не вернется. Хотите?

Иоллар задумался, но только на миг:

– А тетушка возражать не станет?

Миласа хитро улыбнулась, показала ему две оставленные им монеты, одну ловко спрятала в кармашек, а вторую зажала в кулачок и направилась к стойке. Серебрушка сменила хозяйку, и довольная кабатчица послала эльфу благосклонную улыбку.

Комнатка была чистенькая, уютная. Милли наскоро постелила на широкую, слишком широкую как для одинокой работницы приличного заведения постель чистые простыни, взбила подушки и скромно удалилась, пожелав приятных снов. С учетом того, что с поручением Дивера он разделался, пожелания эти должны были сбыться.

Сон пришел, едва голова коснулась подушки. Сначала просто темнота и умиротворяющая тишина. Потом постепенно сознание стало рождать какие-то смутные звуки, зыбкие образы, пролетающие или растворяющиеся в пустоте разноцветные картинки – обрывки тысячи прежних снов, голоса, музыку… Чей-то тихий, горячий шепот. Чьи-то влажные губы на его губах. Нежные теплые руки, скользнувшие по его груди и ниже, ниже…

– Милли?

– Я. – Белые зубки сверкнули, приоткрывшись в улыбке.

– Что ты здесь делаешь? Я же сказал тебе.

– Сказали. Ну и что? Невеста ведь далеко…

Рошан ожидал Гвейна в Рунном зале. Хранитель успел сменить человеческий облик на истинный, драконий, и нервно расхаживал сейчас из угла в угол, царапая когтями широкие каменные плиты.

– Ну? – бросился он к дверям, едва они распахнулись, пропуская Хранящего Слово. – Что постановили?

– Ссылка, – устало ответил старик. – В один из закрытых миров. Сто лет без права пересмотра дела. Доволен?

– Вполне. Гвейн, прости, я понимаю, разбирательство затянулось, и ты, наверное, хотел бы отдохнуть, но я не все из сказанного на суде понял. А спросить там, при всех, не решился.

Первый в совете новичка-старейшину понимал. Ничто не мучит сильнее, чем неудовлетворенное любопытство. Причем любопытство отнюдь не праздное.

– Спрашивай.

– Почему тогда, еще сто двадцать лет назад, когда у вас появились первые подозрения насчет Кадма, вы не довели дело до конца? Почему удовлетворились бегло проведенным расследованием, поверив, что все это дело рук каких-то террористов?

– Да потому что так оно и было. Кадма не было на Юули в момент трагедии, а эти, как ты сказал, террористы успели отличиться своими выходками в колонии. К тому же мы и предположить не могли, что он стал бы устранять результаты своих опытов таким радикальным методом. Скорее предполагали, что он захочет вывезти оборудование и образцы…

– Образцы?!

– Прости, я использовал его терминологию. Мне не приходилось сталкиваться с такими созданиями, и я не знаю, как правильно назвать существа, сотворенные подобным способом…

– Это были люди, Гвейн. Живые люди. Дети. И сотворил он их с вашего молчаливого попустительства из той крови, что члены совета сберегали тысячелетиями. Зачем вообще нужно было ее хранить? Неужели вы или те, кто был прежде вас, не предполагали, к чему это может привести?

– Предполагали. Потому и хранили.

Новоиспеченный старейшина удивленно воззрился на собеседника.

– Ты еще молод, Рошан. Слишком молод. Отложи пока этот вопрос, мы вернемся к нему позже. Ты ведь не только об этом хотел спросить?

– Не только. Но боюсь, и второй мой вопрос придется отложить. Я хотел спросить о Дивере. О его жажде контроля над вратами вы тоже знали, но даже проверить не удосужились, уничтожил ли он отвергнутый советом прибор.

– Уничтожил. При всех нас. Только не дал гарантии, что это был единственный экземпляр.

– Так значит, Кадм был в чем-то прав. – В глазах Разрушителя Границ разгорался гнев. – Вы использовали Галлу как приманку, и Дивер на нее клюнул! А если бы эта рыбка успела проглотить наживку? Я ведь с самого начала не доверял эльфу. Ты убедил меня в том, что Дивер не имеет отношения к его появлению на Таре. А если бы ему поручили не кровь ее добыть, а попросту ее саму уничтожить? Убить? Ты об этом не думал?

– Не думал, – отвечал Гвейн спокойно. – Мальчишка дурак, но не подлец. На такое бы он не согласился. Лучше скажи мне, как получилось, что при всей твоей дружбе с кардами Кадм узнал о том, что произошло на Алеузе, раньше тебя?

Ярость в глазах Рошана постепенно уступала место смущению.

– В первые годы и я, и Лайс старались не задавать лишних вопросов. Боялись привлечь ненужное внимание. Уже потом, когда мы решили, что все улеглось, Эн-Ферро попытался навести справки в колонии – он не исключал, что кто-то из кардов мог знать что-нибудь о последнем годе жизни своего Хранителя. Кир ведь со многими общался и навещал в новом мире…

– И Лайс ничего не раскопал?

– Копал не там. К Богзару Гиалло, во всяком случае, он и близко со своими расспросами не подходил. Были причины.

Хранящий Слово расхохотался:

– Да, ты прирожденный старейшина! День в совете, а уже говоришь загадками. Ладно, бездна с ним, с прошлым! Теперь, когда твоей подопечной никто и ничто не угрожает, можно подумать и о будущем.

– Я заберу ее с Тара. Твой мир опасен, Гвейн.

– Как знаешь. Но отчего-то думается мне, девочка сама оттуда не уйдет. Не захочет. Предчувствие, что ли?

– Заберу, – проскрежетал зубами Рошан. – Вот увидишь.

– Только учти, запрета я не сниму, на Тар ты не пройдешь.

– Мне и не нужно. Лайса позову.

– Позовешь? – прищурился старик. – Эн-Ферро же не твой идущий, он тебя не услышит.

– Эн-Ферро – мой друг. Он услышит.

– Интересное заявление. Немного пафосно, но мне нравится. Когда встретишься со своим другом, не забудь предупредить его, что по истечении двух месяцев, когда все иномирные идущие покинут планеты Кадма и Дивера, миры будут закрыты на карантин сроком до пяти лет. Пусть поторопится, если ему все же интересны те причины, по которым он не общается с доктором Гиалло.

Сохраняя загадочную улыбку, Гвейн развернулся и пошел к выходу. Хороший Рошан дракон, и Хранитель хороший. И старейшина должен выйти не хуже. Только молод еще, неопытен. Растерялся, когда о Лайсе речь зашла. Неужели так трудно догадаться, что не так уж и безразличен старым драконам единственный в Сопределье магистр Пилаг, и не так уж и мало знают они о его жизни? Им вообще мало кто безразличен, старым и мудрым драконам, и многое они знают, и о многих…

Галла

Прождала его до полуночи, а то и дольше, но Иоллар так и не появился. Подумала. Погрустила. Даже поплакала чуть-чуть. А потом плюнула на все и легла спать.

А когда с утра он заявился домой, не знала, что и делать: то ли с кулаками на него бросаться, то ли с поцелуями. Выбрала последнее. И слово себе дала ни о чем его не расспрашивать. Где был, чем занимался – захочет, сам расскажет.

Не рассказал. Пробурчал какие-то невразумительные извинения, скрепив их детским «больше так не буду» и все.

– Подожди, – остановил он меня, когда я, сохраняя невозмутимый вид, но бесясь в душе, собралась в школу. – Задержись ненадолго.

Когда он просит так тихо и нежно, отказать ему сил нет. Сказал бы совсем никуда не ходить, осталась бы.

– Я думал, вечером. В торжественной, что ли, обстановке, но лучше сейчас. Не знаю, понравится ли тебе…

В бархатном футляре, который я с недоумением приняла из его рук, лежало ожерелье. Простое серебряное ожерелье из тонких прямоугольных пластин, соединенных витыми колечками. Центральная чуть крупнее, с причудливой гравировкой. Солнечный свет отбивался слепящими бликами, и мне пришлось прикрыть рисунок рукой, чтобы опознать в нем изогнувшегося огнедышащего дракона.

– Нравится, – улыбнулась я.

Люблю серебро. И дракон очень в тему.

– Наденешь?

Поначалу холодный металл быстро нагрелся, соприкоснувшись со ставшей внезапно горячей кожей.

– Спасибо, – поблагодарила я, оценив результат в отражении большого зеркала. – А по какому поводу подарок?

– Пока просто так.

– Пока? – переспросила я.

– Очень надеюсь, что пока.

Его странный ответ, смущенная улыбка и ласковый взгляд не добавили понимания. Но отчего-то возникло ощущение, что случилось сейчас нечто очень и очень важное. Решающее. Такое, после чего все просто обязано быть хорошо.

Вечером выходного дня, когда мы ожидали возвращения Лайса, на пороге нашего дома вместо Эн-Ферро образовался незнакомый мужик и вручил Иоллару многократно сложенную бумажку.

– И что бы это значило? – спросил у меня Ил, протягивая листочек, в центре которого имелось одно только слово: «Саел».

– Это значит, что у нас есть еще четыре дня! – обрадовала его я.

О причинах, заставивших карда отправиться к вратам, я тогда не задумывалась.

 

Глава 5

– Земля, Пантэ, Вилиль?

На этот раз быстрее всего было попасть на Землю. Вышел в Британском филиале. Незнакомый, но наслышанный о знаменитом Лайсе Эн-Ферро открывающий в ожидании Хранителя бегло проинформировал идущего о последних событиях.

– Старейшина, значит? – усмехнулся кард, входя вслед за появившимся вскорости драконом в кабинет директора турагентства. – Поздравляю.

– Спасибо, – угрюмо ответил Рошан, за два дня успевший убедиться в том, что должность в совете отнюдь не синекура. – Кофе будешь?

– Естественно!

На столе вместо обещанной арабики материализовалась бутылка коньяка.

– А? – спросил у нее кард.

– Бэ! – огрызнулся Хранитель. – Это мне. Как сигнал прошел?

– Щекотно. И плечо потом полдня чесалось. Но слышимость нормальная.

Рошан удовлетворенно кивнул, наполняя рюмки. В том, что биоимплантант-передатчик, разработанный учеными Вилиля, будет нормально работать в другом мире, дракон сомневался до последнего, но «Эн-Ферро – мой друг, он услышит» действительно звучит слишком пафосно, чтобы быть правдой.

О суде совета старейшина рассказывал не спеша и обстоятельно. Начал намеренно не с начала, не со встречи Дивера с эльфом, а уже с рассказа Кадма. Вытянутое из Богзара Гиалло воспоминание передал без лишних подробностей – незачем еще и Лайсу душу рвать, и так будет чем его огорчить.

– Так что, у Хранящего Кровь даже подозрений не возникло? – не поверил Эн-Ферро.

– Как ни странно, нет. Он ведь все это время думал о ребенке. Именно так – в единственном числе. К тому же у драконов вообще близнецов не рождается.

– Ты тоже не знал? – сощурился кард с подозрением.

– А ты мне сказал? – обиделся на его недоверие Рошан.

К огромному сожалению Лайса, про кофе он так и не вспомнил.

– Ты когда перестанешь ребячеством страдать и разберешься наконец с мальчиком? – Дракон залпом, словно и не коньяк пил, а горючий самогон, осушил рюмку и принялся отчитывать карда: – И так затянул, а теперь еще и Юули на карантин закроют лет на пять, если не больше. Думаешь, по истечении такого срока можно будет что-то исправить?

– Я разберусь, – нахмурился Эн-Ферро. – В конце концов, это мои личные проблемы. Дальше рассказывай.

– А что дальше? Все. Этой парочки теперь можно не опасаться, и я думаю, Галле на Таре делать нечего. Обучение она может закончить в любом другом уголке Сопределья, не подвергая себя лишней опасности.

– Уверен? – недоверчиво взглянул на него Лайс. – На Таре она хотя бы не столкнется с драконами. Кир ведь говорил обо всех драконах. И я думаю, у него были веские причины скрывать от них дочь.

– О чем ты?

– Кадм случайно не упоминал какое-то пророчество?

– Пророчество? Ты знаешь о пророчестве? Откуда?

– Сначала расскажи мне, что это за предсказание и как к нему относятся остальные Хранители. И ты.

Дракон посмотрел на идущего так, словно видел его впервые. Магистр Пилаг был серьезен и насторожен.

– Лайс? Ты в своем уме? Это ты что, сейчас Галчонка защищать пытаешься? От меня?!

Казалось, его возмущению не было предела.

– Это пророчество – полная чушь! Забубенная белиберда, в которую Гвейн и тот не верит! А Хранители, не входящие в совет, даже не знают. А вот как ты о нем проведал?

Лишний раз убедившись, что подозревать в чем-нибудь Рошана глупо, Эн-Ферро пересказал ему последнее видение девушки.

– Ой, дурак! – покачал головой Хранитель. – Отчего ты сразу же ко мне не пришел? Да если бы мы знали наверняка, что Кадм причастен к оживлению Изначальной крови, все решилось бы намного быстрее и проще. Гвейн ведь делал ставку только на промах Дивера. Если бы тот не сунулся на Тар, или если бы у него хватило мужества принять свою кару и не тянуть за собой Кадма, Хранящий Кровь до сих пор сидел бы в совете! Не узнаю тебя, Лайс. Раньше ты был более дальновидным. А теперь вот… Тому, кому стоит доверять, не веришь, а тот, кому доверился…

Карие с золотинкой глаза дракона взглянули на старого товарища с сочувствием: можно бы было смолчать, смолчал бы, но прости, нельзя. Как там Гвейн говорил? Мальчишка – дурак, но не подлец? Пожалуй, можно с этим согласиться. Только чтобы бед натворить, подлость не обязательна. Одной дури хватит.

– Через Паленку меня сможешь пропустить? Времени терять не хочу.

После того как дракон рассказал ему об Иолларе, магистр Эн-Ферро стал подобен грозовой туче. Туча эта тяжело ворочалась, мрачнела, наливаясь свинцом обиды и злости, готовая в любую минуту разразиться тысячей молний.

Трудно было сказать, что терзало его больше: сам поступок эльфа или мысль о последствиях, к которым этот поступок мог привести. Или может, один тот факт, что впервые за долгие годы друг ему не доверился. И если так, можно ли теперь верить ему самому? Тот ли это Иоллар, который бок о бок прошел с ним десятки миров, за сорок с небольшим лет превратившись из хлопотного подопечного в надежного товарища, которому Лайс без сомнений мог доверить свою жизнь? И Галлу ему на Таре доверил, оставлял девочку под его охраной и на несколько дней, и на несколько дланей. Напрасно, выходит, оставлял? Хотя…

На Каэтаре была ночь. Ящерка осталась в керсо у Саела, а разжиться кером в спящей Паленке возможности не представлялось. Не пешком же теперь идти?

«Хотя защищал же он девушку?» – вернулся Лайс к прежним своим размышлениям. И не просто защищал – жизнь ей, можно сказать, спас. Нелогично получается. Сам спас, сам предал. Может, и прав Рошан, говоря, что мальчишка не ведал, что творит, и мало ли что Дивер ему наплел. Но…

Вопрос с транспортом решил быстро. Забрел на окраину деревеньки, подальше от дома, где жила местная колдунья, и, используя силу, позвал дремавшего в крытом загоне кера. Лишенное воли животное проломило огорожу, спеша к новому хозяину. Поутру селяне подивятся, что это нашло на их смирную ящерку, посокрушаются о пропаже. А к обеду найдут беглеца у ворот – не любил магистр Пилаг ни за что ни про что безвинных обижать.

«Но почему он перво-наперво его не спросил?» – продолжал мучиться сомнениями мужчина, взгромоздясь без седла и стремян на кера и используя вместо поводьев собственный ремень. Или все же спросил? Вспомнил, как в первый вечер в их доме Иоллар задавал какие-то странные, неуместные вопросы, на которые кард, уставший от нескольких за тот день переходов, занятый нахлынувшими после разговора с Эн-Сотто мыслями, отвечал без охоты и путано, вызвав, по-видимому, еще большее непонимание. А рассказать всю правду не мог. Думал, потом, если Ил все же решится остаться с ними, обсудит все с Галлой, с Рошаном и расскажет парню истинную историю своей названной сестры. Хорошо, что не успел. А может, и плохо. Возможно, знай Иоллар обо всем, то не отдал бы Хранителю ее кровь…

И кстати, как он эту кровь добыл?

Домой добрался к утру. Времени в дороге хватило, чтобы привести в порядок мысли, успокоиться и определиться, как быть дальше. Ничего ужасного из бездумного поступка Ила, хвала небу, не вышло – даже наоборот: Кадм и Дивер навредить теперь не смогут. А значит, можно спокойно, не горячась, поговорить обо всем с эльфом и только потом принимать какие-то решения.

Галле пока ни о чем знать не стоит. Пусть со спокойной душой отправляется в школу, а к ее возвращению все должно уже разрешиться.

Тихо приоткрыл защищенную заклинанием дверь, так же тихо разулся – рано ведь еще, спят небось.

Распахнул дверь в гостиную и обмер на пороге. Взгляд растерянно скользнул по комнате, отмечая каждую мелочь: неубранные со стола чашки, остатки пирога на широком блюде, лежащую на полу лютню, оплавившиеся до основания свечи. И снова остановился на диване.

Да, они спали. Не сняв одежды, не расстелив постель. Можно было бы даже сказать, что все вполне невинно и целомудренно, но Лайс так не думал. Достаточно взглянуть на ее голову, лежащую привычно – ох, как привычно! – на его плече, на скользнувшую под расстегнутую рубашку руку. На то, как он обнимает, прижимает ее к себе. Так обнимает мужчина свою женщину. Женщину, отношения с которой давно уже перешагнули рубеж этого самого целомудрия.

Думал Лайс быстро. Несопоставимые поначалу факты выстраивались в стройную цепочку, крепко цепляясь друг за друга. Вот Иоллар появляется на Таре с поручением Хранителя и сразу же воспринимает Галлу в штыки – одно это должно было насторожить. Впрочем, девушка ответила ему тем же. Что потом? Потом, исподволь пытаясь вытянуть о ней что-либо из карда, эльф убеждается в тщетности своих попыток и решается на новую тактику. Пользуясь отлучками опекуна, эмиссар Дивера пытается наладить с Галлой доверительные отношения. Даже сопровождает ее в город на праздник. После – очень умелый ход – склеивает эту дурацкую чашку, на которой девчонка буквально тронулась, и переходит в разряд друзей. А потом – похищение и обряд. Этого Иоллар, конечно, не планировал, но печальное событие сыграло ему на руку. Выступив в роли героя-спасителя (смерть Галлы дракон ему наверняка не поручал), эльф стал для девушки даже ближе, чем он, Эн-Ферро. Намного-намного ближе. Разузнал у доверившейся ему подруги все, что хотел, достал каким-то образом образец ее крови и отправился отчитываться в выполнении задания. Логично? Вполне.

Цинично? В высшей степени! Зачем же, зачем помимо прочего нужно было тянуть наивную дурочку в постель?! Не мог упустить возможности получить с задания комиссионные? Сволочь!

– Мразь!

И куда только дружеские чувства девались? Кард в один прыжок оказался рядом с диваном и стянул спящего эльфа на пол. Если до этого момента Иоллар не очнулся ото сна, то сильный удар ногой в живот должен был разбудить его окончательно. А если и нет, то следующий…

Ударить во второй раз Лайс не успел. Казалось сам воздух восстал против него и, собравшись в упругий кулак, отбросил к стене.

– Нет, Лайс! Не смей!

Галчонок? Сильна стала девочка. Ей бы еще ума столько же.

– Ил, ты как? – Столько волнения в голосе, столько искренней тревоги.

– В порядке. – Подлец еще и улыбнулся поднимаясь.

Была бы возможность, Эн-Ферро кулаком стер бы с его рожи эту улыбку. Только возможности не было – воздух держал, став невидимой стеной.

– Говорил я тебе, раньше нужно было ему рассказать. – Эльф смотрел без обиды, без злобы. Но и без вины, уверенный в своей правоте.

– Да неужели? – процедил кард со своего места. – И что нужно было мне рассказать? Как ты соблазнил мою дуру-сестричку? Или как раздобыл ее кровь, которую передал Диверу?

Во взгляде Иоллара промелькнул испуг. В глазах Галлы этот испуг застыл.

– Нет, – потрясла она головой, отгоняя услышанные слова. – Нет.

– Да! – то ли злясь, то ли злорадствуя над ее неведением, прокричал Лайс.

Воздух ослаб, стена дала брешь.

– А ты что, не говорил ей, Ил? – Злорадство взяло верх. Не задумываясь о том, что ранит своим тоном и девочку, кард наступал на бывшего товарища. – Странно. Я думал, у вас очень близкие отношения. Ах да, прости, забыл, что слово «близость» имеет для тебя только одно значение!

– Не нужно так, Лайс, – попросил тот растерянно. – Все совсем не так.

– А как? Как, объясни мне. Ей объясни! Расскажи, зачем ты пришел на Тар. Проблемы у тебя на родине? И чтобы их уладить, всего-то и нужно, что раздобыть пару капель крови какой-то девчонки и отдать их Хранителю? А потом? Что ты должен был сделать потом? Убить ее? Или отвести к добряку Кадму на Юули?

Ил молчал. На лице полнейшее непонимание, и Эн-Ферро на миг задумался, не поспешил ли он с выводами.

– На Эльмар.

Она не плакала, хоть слезы и стояли в глазах.

– Что? – обернулся Лайс к девушке.

– На Эльмар, – повторила она дрожащим голосом.

– Урод! – Кулак карда угодил в висок эльфа, и тот снова рухнул на пол.

– Нет, Лайс! – На этот раз она не использовала силу, а просто схватила за руку. – Не нужно. Все неправильно, все не так. Я не понимаю ничего.

– Все ты понимаешь, Галчонок, – сказал он тихо.

Обнял ее, отстраняя, закрывая от встающего на ноги эльфа.

– И что теперь будет? – вздрогнула девушка. – Они все знают, да?

– Нет. Ничего они не знают. Их просто нет. Слышишь, Ил? – перевел взгляд на застывшего парня. – Дивер больше не Хранитель. Дивер теперь никто. Можешь искать себе другого покровителя!

– Мне не нужны покровители! – огрызнулся тот. – Я просто хочу понять, что происходит! А заодно и вам двоим объяснить кое-что насчет…

– Не надо, – горько усмехнулась Галла, освобождаясь из-под опеки дружеских объятий. – Не такая уж я и дура, как Лайс сказал. А если уж объяснять, то начинать нужно с самого начала. С погреба. Но я и так уже поняла.

А вот Эн-Ферро про погреб не понял.

– Я потом тебе расскажу, Лайс. Сразу, наверное, нужно было. Прости.

– Дьери, поверь…

– Поверить? Однажды уже поверила.

Состояние девушки внушало немалые опасения. Если бы она стала кричать, расплакалась, было бы лучше. Но это неведомо откуда появившееся спокойствие? А еще сила. Магистр Пилаг каждой клеточкой тела ощущал сгущающуюся вокруг Галлы силу, видел магическим зрением тысячи воронок-ураганов, яркие всполохи вбирающей энергию ауры. Представить страшно, что произойдет, когда эта едва сдерживаемая мощь вырвется наружу.

– Все в порядке, Лайс, – прошептала она. – Просто скажи ему, пусть уходит.

– Я не уйду, пока мы не поговорим, – заявил предатель упрямо.

– Уходи! – Во рту, раскрывшемся в крике, карду померещились удлинившиеся клыки. – Убирайся!

Не померещились. О небо! Это же трансформация!

– Лучше уйди, Ил, – попросил он по-хорошему, пряча Галлу за своей спиной.

Эльф и сам, кажется, что-то заметил. Но продолжал упорствовать.

– Я хочу только…

– Не нужно. Просто забирай свои вещи и уходи.

– Нет.

– Уйди-и-и! – Крик почти перешел в ультразвук. Ногти на взметнувшейся в сторону Иоллара руке оказались в два раза длиннее и толще.

Клыки. Когти. Что теперь?

– Ил. – Сейчас он почти умолял его. – Уйди. Неужели мало того, что ты уже натворил? Возьми свою сумку и просто уйди! Ты же убьешь ее, придурок!

Последняя фраза возымела действие. Иоллар вынул из шкафа сумку, сгреб в нее разложенные по полкам вещи – на все про все две минуты. Галла судорожно вздрагивала за спиной карда.

– Это так не закончится, – пообещал эльф. – Мы должны поговорить. Слышишь, Дьери? Мы должны поговорить!

Лайс услышал позади себя сдерживаемое рычание.

– Прошу, не сейчас!

Случиться могло все что угодно.

Но не случилось. Лишь только захлопнулась входная дверь, затихли, удаляясь шаги, она разрыдалась. Просто сидела на полу прежняя Галла, с ровными белыми зубками и аккуратно подпиленными ноготками. Сидела и плакала навзрыд, прижимая к груди забытую у дивана лютню.

Галла

Дня сегодня не было. Его отменили. Было утро, разбившее на тысячи осколков ту иллюзию счастья, в которой я жила последние три длани. Был вечер. Поздний вечер, наполнивший сумраком комнаты, сделавший их похожими на мою душу. Дня не было.

– Не нужно.

Взметнувшийся к потолку шар света тут же растаял.

– Лучше свечку зажги.

И не смотри на меня так. Просто поговори со мной. Только не о нем.

– Ты сказал, Дивер уже не Хранитель.

– Да.

– А Кадм?

– Тоже.

– Расскажи.

Голова работала плохо. Из всего, что говорил Лайс, до меня доходил лишь смысл отдельных фраз и разрозненных слов. Но этого хватило.

– Значит, шеф теперь старейшина?

В попытке улыбнуться натянулась и лопнула пересохшая кожа на губе. Выступившая капелька крови оказалась абсолютно безвкусной.

– А остальные драконы, что они?

– О тебе знает только совет. Но с их стороны бояться нечего. По крайней мере, так говорит Рошан.

Бояться нечего. Прятаться не нужно. Можно просто жить.

Только не хочется.

– Он собирается забрать тебя, – продолжил Эн-Ферро. – Можем пойти на Пантэ. Или на Землю твою заглянуть. Сделаешь перерыв в учебе, а потом подберем мирок поспокойней. Как тебе такая идея?

– Никак.

Лайс пересел с кресла ко мне на диван.

– Галчонок, я понимаю, тебе сейчас не до этого. Ты расстроена, не хочешь ни о чем думать…

– Ничего ты не понимаешь. Я давно обо всем подумала. Обучение я закончу на Таре – это мы уже обсуждали.

В последние дни о сбежавшем колдуне и погибших ребятах вспоминалось все реже. А теперь, раз уж ничего другого не осталось…

– Гал?

– Все в порядке, Лайс. Ложиться и умирать я не собираюсь.

– Я хотел поговорить.

– Если о нем, то не надо.

Не сейчас. Потом. Когда я в очередной раз в своей никчемной жизни свыкнусь с мыслью, какая же я все-таки дура. Ведь свыкнусь же. Даже придумаю парочку шуток на этот счет. Когда смеешься сама над собой, становится легче. Хотя бы оттого, что тогда этого не делают другие.

– Не о нем. О тебе. Как ты себя чувствуешь?

– Лайс, ты издеваешься? Я чувствую себя круглой идиоткой!

– Посмотри на меня.

Я взглянула исподлобья.

– Ты помнишь, что было с тобой утром?

Нет, не издевается. Только вот о чем он сейчас пытается говорить, я тоже не понимаю.

– Не помнишь, – сделал он вывод.

– А что было?

– Что-то странное. Ты почти трансформировалась.

– В маленького глупого галчонка? – Только-только затянувшаяся трещинка на губе снова лопнула. На этот раз кровь оказалась соленой, как и положено.

– Нет, – покачал кард головой. – В большого и страшного дракона. Правда ничего не помнишь?

Помню. Но не про дракона.

Эн-Ферро придвинулся ближе, и я, как и сотню раз до этого, уткнулась носом в его плечо. Видимо, слез уже не осталось – в глазах щипало, резало, я жмурилась, терла их кулаком – ни одна слезинка так и не капнула. А кроме слез закончился воздух, дышать стало трудно, невозможно. Что-то давило, душило. Рванула ворот рубашки, распахивая ее едва ли не до груди – толку мало.

– Лайс, я…

– Не нужно. Все хорошо.

И тут же вскочил, как ошпаренный. Взгляд недоуменных, округлившихся глаз перебегал с моего лица куда-то ниже и снова обратно.

– Что… это?

Голос его дрожал, так же, как и указывающий мне не грудь палец.

– Откуда?

Ожерелье. Просто подарок. Видимо, не просто, раз Лайс так занервничал. Еще одна гадость? Ловушка? Пальцы рванулись к застежке.

– Нет, подожди. – Эн-Ферро чуть успокоился. – Не снимай.

Взял меня за руки, присев перед диваном на корточки.

– Когда он тебе его дал?

– Как ты догадался, что это он? – с трудом выговорила я.

– Я уже видел это ожерелье. – Лайс всмотрелся. – Нет, не это. Такое же. А то – то осталось на Эльмаре, Ил так сказал… Эльмар!

Он опять вскочил. Я все так же не понимала ничего, но меня уже трясло мелкой дрожью.

– Когда он звал тебя на Эльмар? До или после того, как подарил это?

– Д-до… – Еще и зубы стучать начали. – Сказал, дело, за день успеем. Я отказалась. Лайс, что происходит? Что-то еще не так?

– Не так? – Кажется Эн-Ферро трясло не меньше моего. – Все не так, Галчонок! Он объяснил, что это значит?

Я смогла лишь головой помотать.

– Просто дал, и все? – не поверил кард.

– Сказал, подарок. Пока. Да, – вспомнила я, – так и сказал: пока.

– Придурок! – Кулак мужчины с силой обрушился на ни в чем не повинный стол. – Идиот! Я идиот! Галчонок. – Он снова присел у дивана, снова обхватил горячими ладонями мои руки. – Прости меня. Пожалуйста.

Это было так странно. Так неожиданно. И абсолютно непонятно.

– Я всю дорогу от Паленки…

Вот почему он вернулся так рано. Рошан открыл ему проход.

– Я всю дорогу от Паленки думал, зачем он это сделал – отдал Диверу твою кровь. Искал объяснения. Оправдания. Даже нашел, и не одно. А потом увидел вас вместе, и в голове словно перемкнуло. Ил, он же… Я же ему насчет тебя сразу все объяснил. А тут… И я решил, что если ему на просьбы мои наплевать, если он слова мои ни во что не ставит, то и в остальном… Я же не думал…

– Лайс? – Я по-прежнему ничего не понимала, а его сбивчивая речь не вносила ясности.

– Нужно с ним поговорить. Да, он сделал, что сделал, и это трудно понять. Только зла он тебе не желал – это точно.

– Да что такое с этим ожерельем? Почему, стоило тебе его увидеть, как ты тут же изменил свое мнение обо всем произошедшем?

– Это долгая история. Одно скажу: у Ила на этой вещице пунктик, и просто так он бы тебе ее не отдал – пусть это всего лишь копия. Но он эту копию сделал, и сделал для тебя.

– Лайс, я терпеть не могу, когда ты говоришь загадками! Объясни нормально!

– Нормально? – разозлился он вдруг. – Да если нормально, то это не я тебе должен говорить, а он сам! Мальчишка! Ничего как следует сделать не может, даже предложение!

– Что?!

Я, наверное, с ума сошла. И, наверное, от радости.

Но как же тогда все остальное?

– Лайс, – слез-то, оказывается, еще предостаточно, – ты говорил, что по дороге от врат придумал какие-то объяснения его поступку. Скажи, какие?

– Давай мы его самого завтра спросим? – предложил в ответ Эн-Ферро.

– Завтра? – испугалась я. – А как? Как мы его спросим? Вдруг он уехал давным-давно? Вдруг он вообще…

– Кончай паниковать! – приказал строгий и умный старший брат. – Никуда твой Иоллар не денется! Он упрямый, как и ты. Да и уходя, грозился, что без объяснений ты от него не отделаешься. Так что, где бы он ни был, пусть пока там и остается. Посидит, помучается. А завтра, если сам с утра не прибежит, я поеду в Марони и найду его.

– Как?

– Город что, эльфами кишит? Найду, и очень быстро.

– Я с тобой!

– Вот и бросай детишек без присмотра. – Он улыбнулся, но было видно, что в душе все же озабочен случившимся. – Для тебя это так серьезно?

– Угу, – пробормотала я, опуская глаза, но тут же снова посмотрела в упор, спрашивая: – А то, что ты сказал, правда? Насчет предложения?

– Правда, – ответил он, не задумываясь.

– А ожерелье при чем?

– Я же сказал: долгая история. А уже ночь.

– Ну и что? Думаешь, я теперь усну?

– Ладно, – вздохнул он, присаживаясь рядом. – Слушай. Давным-давно Ленир Ваол заключил перемирие с владетелем Сумрачного края Стиаром Т’арэ. Но тот выставил одно непременное условие…

Она все-таки уснула. Было далеко за полночь, и Лайс успел рассказать ей не только об ожерелье Левины Зеол, но и поделиться мыслями насчет того, отчего бы Иоллар мог пойти на сделку с Хранителем. Галла успокоилась, слушала с улыбкой, с этой улыбкой и заснула, прижавшись к его плечу.

Эн-Ферро уложил ее, укрыл одеялом. А после пошел на кухню, вынул из-за шкафа припрятанную бутылку крепчайшей травяной настойки и отпил едва ли не половину прямо из горлышка. Ну и денек выдался! Не приведи небо еще хоть один такой же! А все из-за чего? Из-за глупости. Из-за его собственной глупости, из-за нелепых, лишенных логики поступков Иоллара, из-за скрытности Галлы. Хотя молодежь еще можно понять – там, где все решается сердцем, для разума места нет. А как он мог так оплошать? Хотел поговорить, а в результате едва не убил мальчишку!

Вот ведь как получилось, усмехнулся кард, возвращая бутылку на место. Воспитаннички! Одно смущало: Ил ведь самого главного о ней не знает. А когда узнает, неизвестно, как отреагирует: шутка ли – дочь Хранителя? Хотя, если это то самое, большое и настоящее, остальное уже и неважно…

Наутро насилу заставил Галлу позавтракать – будь ее воля, спросонья вскочила бы на кера и помчалась в Марони.

И у школы осадил:

– Ты куда? Забыла, я через ваш портал не пойду!

– Как же мы его найдем? – Девушка нервно ерзала в седле. – Город большой, куда он пойти мог?

– В гостиницу, – предположил Лайс.

Или в кабак, добавил про себя. Хотя Иоллар и не из тех, кто спешит утопить проблемы в вине, так ведь раньше у него и проблем таких не было.

– В Портовом городе он точно не задержался, – заявил кард уверенно, минуя склады и сворачивая на ведущую в центр дорогу.

Не такой же он дурак, чтобы после ссоры с любимой девушкой бежать прямиком к шлюхам. Это, кажется, уже более поздняя стадия. Нет, определенно гостиница.

Выскочившую на дорогу прямо перед ним девицу даже не заметил. Хорошо, что кер, умница, сам сбавил шаг.

– Тэр Эн-Ферро! – Несостоявшаяся жертва крепко ухватилась за стремя. – Вы меня не помните?

Вообще-то Лайс помнил все и всех. И эту красотку тоже. Только вот отчего она в него вцепилась?

– Доброе утро, Миласа. Случилось что-нибудь?

Ящерка ехавшей позади Галлы поравнялась с ними, и взгляды, которыми обменялись девушки, карду не понравились.

– Лайс, мы спешим, – напомнила помрачневшая сестренка.

– Да, сейчас. Извини, Милли, в другой раз.

– Постойте, тэр Эн-Ферро. – Отцепляться девица не желала. – Я хотела попросить, чтобы вы сидэ Иоллару передали: он у нас в последний раз кошелек оставил. Там денег-то всего серебрушка и пара красненьких. Но кошелек больно хорош. Я его припрятала, чтоб тетушка не отобрала.

Проехавшая уже вперед Галла резко притормозила своего кера:

– Когда забыл?

– Давно, – отмахнулся Лайс. – Поехали.

– А вот и не давно, – подбоченилась гордо Миласа. – На прошлой длани, в ночь на четверик он к нам заходил.

– Милли, ты напутала что-то. Гал, мы ведь спешили?

И по ее лицу понял, что никуда она уже не торопится.

– В ночь на четверик, говоришь?

Обычным зрением Эн-Ферро отметил, как побелели, сжавшись до хруста, ее пальцы, магическим – яркие всполохи силы. На трансформацию это похоже не было, но вот размазать по ближайшей стене дуру Миласу Галла была вполне способна.

– Кого ты слушаешь? Ил сюда весь последний месяц носу не казал, уж мне-то можешь поверить.

– А как же, – усмехнулась Миласа, да так противно, что Лайс едва удержался, чтоб не пнуть ее ногой, – месяц не было. Даже больше. А на прошлой длани объявился. Так что вы уж про кошелек ему передайте, тэр Эн-Ферро, не забудьте. Хороший кошелек.

И развернулась, чтобы уйти. Да не тут-то было.

Маг не заметил, как сестренка соскочила с кера и стояла уже напротив кабацкой подавальщицы, глядя той в бесстыжие глаза. Какая другая уже б бежала дальше, чем видела, а эта только руки в боки уперла: и не поймешь, кто здесь волшебница и кто кого взглядом испепелить готов.

– Месяц не было, – прошипела Галла, – а тут вдруг объявился? С чего бы это?

– Так дело известное, – презрительно скривилась Миласа. – Нашел себе какую-то, из порядочных. Посидел месяцок у ее юбки. А опосля снова ко мне прибежал. Они-то, порядочные, для женитьбы, может, и в самый раз: детей рожать, портки стирать. Только вот за всем остальным мужики отчего-то к нам бегут.

А после этого уже развернулась и ушла. И напрасно волновался магистр Эн-Ферро, что Галла не сдержится и сотворит что-нибудь ужасное с зарвавшейся девкой. Ничего она не сделала, совсем ничего. И сила, бурлившая вокруг нее, успокоилась, стихла, как и сама девушка.

– Галчонок?

– Все в порядке, Лайс. Только знаешь, я с тобой, наверное, не поеду. А ты найди его, как и собирался. Поговори. Ты прав насчет того, почему он это сделал. И Хранителю отказать не мог. И обо мне всего не знал, и о том, что может навредить, не думал. Полагаю, так оно и было. Так что помимо того, что сразу обо всем не рассказал, его и винить не в чем…

Она вернулась в седло.

– Ты только в одном ошибся, – резким движением сдернула с шеи ожерелье. – Это не копия. Это – подделка.

Упало в дорожную пыль серебро. Скрылась за поворотом юркая криволапая ящерка.

– Идиот! – тяжело выдохнул мужчина, наклоняясь за брошенным украшением. – Придурок малолетний!

Ничего, он его найдет. Поговорит.

Ну и морду снова начистит, только уже по другому поводу.

Много ли эльфов в Марони? С учетом посольсих выходило всего пятнадцать. Четырнадцать посланников Леса по утреннему времени попивали чай в Посольском доме. А вот где искать пятнадцатого, того самого глупого мальчишку, Лайс не знал.

– В гостиницах спрашивал? – уточнил Гайли.

– И в гостиницах, и в трактирах, от центра аж до Чернолюдской слободы проехал. Нигде. Думал, вдруг он к тебе заходил.

Лорд Миаллан отрицательно покачал головой.

– Так что у вас все-таки стряслось? – спросил он участливо.

– Да как всегда! – стараясь не выдать истинных эмоций, ответил кард. – Ты что, Иоллара не знаешь?

– Знаю. А ты уверен, что он еще в герцогстве? Может, он уже к Бругу подъезжает? А там, сам знаешь, вольные торговцы швартуются – и здравствуй, берег Саатара.

– Нет, не думаю. Еще поезжу, поищу. А ты, если он объявится, передай, что я его разыскиваю. Скажи, без обид – просто поговорить хочу. Пусть хоть записку передаст, где его искать.

– Записку?

– Записку или на словах через кого-нибудь. Дома у нас появляться чтоб не вздумал!

Гайли ухватил шагнувшего уже к двери мужчину за рукав:

– Что, так серьезно?

– Серьезней некуда, – хмуро кивнул Эн-Ферро. – Короче, увидишь – передай. И про дом в особенности. И чтобы к Галле и на сто гиаров не приближался.

– Вот, оказывается, какие у вас проблемы! – усмехнулся эльф. – Только не поздно ли ты, друг идущий, начал за девочку переживать?

– А я сейчас не за девочку переживаю! – рявкнул в ухмыляющееся лицо Лайс. – А за идиота этого. Потому что девочка его, не приведи небо, он к ней сунется, и убить может!

От Гайли направился прямиком к дому, где квартировал Брайт. Нет, на то, что Иоллар зайдет к тэру Клари, он не надеялся, о другом хотел поговорить.

– С ума съехал, Эн-Ферро? – гаркнул на него полусотенный. – Да если ты это сделаешь, можешь с вечера паковать манатки и рвать из Марони! Охотники Марега – это тебе не лесничество, а почитай, что воинская часть! А то, что ты хочешь сделать, да еще и накануне намеченной операции – так и вовсе дезертирство!

– Да какое там дезертирство, – попытался урезонить его кард. – День-два, максимум длань. У меня и впрямь дома проблемы.

– Знаю я твои проблемы! Одна – наглая, остроухая. Вторая – смазливая, белобрысая. Раньше нужно было думать, прежде чем их под одной крышей селить! А еще лучше своих детей завел бы, а не чужих воспитывал!

– Шел бы ты лесом, Брайт!

– Я-то пойду, и как раз-то лесом. Только завтра с утра. И ты со мной. А в противном случае, помяни мое слово, не будет тебе житья в Марони!

Всю дорогу от города Лайс костерил разухабистыми словами на всех известных ему языках и упертого полусотенного, и насмешливого саатарца, а пуще всех – Иоллара конечно же. А уже у самого дома пришла в голову кощунственная мысль, что куда меньше было бы проблем, если бы тогда, двадцать семь лет назад, остался в живых мальчик. Только подумав такое, магистр Эн-Ферро поспешно сплюнул и повторил все те нелестные словечки уже в свой адрес.

Галла

Лайс возвратился из города, когда я готовила обед.

О том, что ложиться и умирать я не собираюсь, я сообщила еще вчера, так отчего бы удивляться, застав меня на кухне у плиты? Другое дело, как я себя при этом чувствовала. Но портить братишке аппетит не хотелось.

– Гал, ты как?

Я никак. Вообще.

– Нормально. – Может, стоило еще и улыбнуться для достоверности, но побоялась, вместо улыбки оскал получится. – Есть хочешь?

– Нет, я в городе уже перекусил.

– Встретился с ним?

– Нет.

Значит, не нашел. Наверное, это и к лучшему. Может, он вообще уже из Марони уехал. Куда-нибудь далеко-далеко. И никогда мы уже не встретимся…

Ложка со звоном выпала из дрожащих рук.

– Гал?

– Все хорошо. Это к гостям.

Нормально. Ложка – она, значит, женщина. Мира должна зайти за грязным бельем. А вот если бы нож упал…

– Я у Брайта был, – начал Эн-Ферро, – думал хоть на пару дней со службы отпроситься. Но тут дела такие: в Тилане большая банда орудует, на этой длани разведчиков высылали – говорят, человек полтораста, не меньше. В общем…

– Ты завтра уедешь.

– Да.

– Не нужно оправдываться, Лайс. Все правильно. Если мы собираемся задержаться здесь, а мы собираемся, все должно оставаться как было. Ты – на службе. Я – в школе.

– А Иоллар?

– А Иоллар. – А я думала, что не смогу произнести этого имени. – Пусть будет, где ему угодно. Просто подальше от этого дома.

– Галчонок, только прошу тебя, если вдруг он придет…

– Боишься, что устрою ему сцену?

Не знаю: улыбка ли, оскал, но что-то получилось. Что-то, от чего стоящий напротив меня мужчина испуганно отшатнулся.

– Или что я его убью? – Видимо, в самую точку попала: – Не волнуйся. Все будет хорошо.

Потому что он вообще не придет. Зачем? Во-первых, после того, как Лайс его чуть не убил, побоится. А во-вторых, что он здесь забыл? Меня? После рассказа об этом ожерелье я, дура, так и думала. Меня. Успокоилась сразу же, поверила. Как трехлетка в Дедушку Мороза. Ты же была хорошей девочкой, Галла? Вот тебе подарочек: для начала серебряная побрякушка, а к ней красавец-эльф прилагается, колокольный звон и подвенечное платье. А то, что этот эльф тебя чуть было злобным драконам не сдал, так это по дурости и малолетству. Вот подождешь еще лет сто, он вырастет и поумнеет. А ты пока будешь ему детей рожать и портки стирать. Потому как за всем остальным мужчины, сама знаешь, к кому бегут.

– А где галчонок? – Эн-Ферро только сейчас обратил внимание на опустевший угол.

– Я его выпустила.

– Зачем? Он же еще маленький.

– Он полетел, Лайс. Правда. Когда ничего другого не остается, галчата очень быстро взрослеют.

 

Глава 6

Мир драконов

– Гвейн!

Крик разъяренной женщины ни с чем не перепутаешь. А если это женщина-дракон – тем более. Хранящий Слово непроизвольно сжался, словно пытаясь превратиться из громадного ящера в крохотную ящерку.

– Что это такое, хочу я знать?! – Джайла влетела в зал, скрежеща клыками и зловеще растопырив крылья. – Что это?

На каменную плиту перед старейшиной упал скомканный лоскуток.

– Ты его не сожгла? – удивился он. – Разве ты не понимаешь, как опасно хранить подобные доказательства?

– Доказательства чего? Чья это кровь, скажи на милость?

– Что? – растерялся старик. – Ты же сама сказала на совете…

– Что чувствую кровь открывающей? Только эти кретины могли поверить, что я способна определить это, даже не прикоснувшись к ткани! Я говорила то, что должна была. А теперь хочу узнать, что это значит? Куда ты дел настоящую кровь, ту, которую передал Диверу… – Она вдруг будто бы поперхнулась, судорожно сглотнула и хрипло выдавила: – Эльф-ф-ф… Эльф, Гвейн!

Дракон окончательно опешил.

– Эльф, старый ты маразматик! Если ты не менял кровь, то значит, это сделал эльф!

– Зачем? Думаешь, он был в курсе? Рошан сказал, что…

– Рошан такой же глупец, как и ты! – вспылила Видящая Суть. – Когда ты в последний раз видел ее? Их обоих?

– Джайла, я же говорил, что не вмешиваюсь…

– А теперь вмешайся! Вмешайся, пока не поздно. Расскажи Рошану, а лучше сам пойди к Эн-Ферро и объясни все, он же неизвестно что с вашей подачи думает.

– Джайла! Немедленно прекрати истерику! Эн-Ферро не дурак, разберется. По крайней мере, с Иолларом и без нашей помощи поговорит. Да уж, – протянул довольно, – порадовал меня принц, не ожидал. Дивера обмануть, Хранителя врат на родной планете! Ай-яй-яй! И что за кровь он ему подсунул? Сработало бы без нашего вмешательства?

– Сработало бы, – проворчала, успокаиваясь, драконица. – Кадм не Видящий. А кровь взята у человеческой женщины, волшебницы, причем достаточно сильной. Возраст от пятнадцати до тридцати – с поправкой на магическую составляющую точнее не определишь. Виртуальный клон для сравнения внешности тоже не построишь, у волшебников он выходит с искажением. Сработало бы. А открывающая или нет, этого никакими тестами не определишь – это видеть нужно.

– Молодец! Нет, каков молодец!

– Гвейн, скажи Рошану, – попросила Джайла снова.

– Сейчас? У него на Вилиле врата сыплются, а я его отвлекать буду? Вот закончит – тогда.

– А сам? Или меня пропусти? Или…

– Зеркало, – отрезал старик. – Зеркало можно. Посмотришь, успокоишься. А то, глядите-ка, нервная какая…

Дверь поддалась, даже не скрипнув, – значит, защитное заклинание она не сменила. Но после всего произошедшего Иоллар не считал себя вправе входить в этот дом. Присел на крыльце. Если ничего не задержит Галлу в школе, ждать оставалось недолго.

Он не ошибся – кер въехал во двор минут через двадцать. Девушка притормозила ящерку у дверей сарайчика, соскочила на землю и только сейчас увидела сидевшего на ступеньках эльфа.

– Ты?

Все что угодно можно было расслышать в этом вопросе: страх, удивление, возмущение. Все что угодно и ни толики радости.

– Я.

Он поднялся, но подойти поближе не осмелился. Одним только взглядом она держала его на расстоянии.

– Нам нужно поговорить.

– Нам нужно? – кривая усмешка на миг обезобразила ее лицо. – Лично мне уже ничего от тебя не нужно.

Иоллар все же решился и сделал шаг навстречу.

– Я хотел все объяснить. Насчет Дивера…

– Не стоит. Ты не мог отказать Хранителю своего мира. Ты не знал, чем это грозит мне. Ты вообще ничего не знал, потому что ни я, ни Лайс ни о чем тебе не рассказывали, а своего ума разобраться в ситуации тебе не хватило. Ты это хотел сказать?

Слова летели в него, словно камни.

– Не только, – произнес он с трудом.

– Считай, что ты все сказал. – Галла обернулась к нему спиной, открывая дверь в сарай. – В любом случае Дивер меня уже не волнует. А вот как бы ты объяснил…

Голос ее дрогнул, и она умолкла. Подхватила поводья и втянула ящерку в широкий темный проем. Пару минут провозилась там, снимая сбрую, насыпала корма. Иоллару хватило времени, чтобы опомниться, сбросить с себя наведенное ее холодным, бездушным тоном оцепенение, кинуться к ней и поймать в объятия в тот момент, когда она выходила обратно во двор.

– Милая моя, любимая. Просто дай мне все…

Договорить она не позволила. Нет, не оттолкнула его, не вырвалась – лишь отстранилась с таким выражением презрения и брезгливости на лице, что он сам разжал руки, поперхнувшись словами раскаяния.

– Я же сказала, что все поняла! Так зачем тискать меня и сюсюкаться?

Эльф в растерянности отпрянул. Всего ожидал он от этого разговора, был готов к многочасовым объяснениям, к ее обиде, даже злости. Но это раздражение, эта гримаса гадливости на ее лице стали для него полнейшей неожиданностью.

– Надеюсь, на приглашение ты не рассчитывал? – снова поморщилась она, делая шаг к дому.

Иоллар все-таки поборол охватившее его смятение. Нельзя было дать ей уйти, не разрешив все до конца.

– Я не надеялся, что ты сразу же обо всем забудешь, – произнес он. – Но думал, ты согласишься хотя бы выслушать меня.

– Зачем? Я все уже поняла.

– Наверное, не все.

Видимо, что-то в его голосе заставило ее обернуться, и на какой-то миг юноше показалось, что глаза у нее блестят от слез.

– Я многого о тебе не знаю, – продолжил он. – Я, наверное, вообще ничего о тебе не знаю. Лайс сопровождает тебя в этом мире безо всякого найма, Дивер интересовался тобой и поплатился за это статусом Хранителя. Ты учишься чуть больше полугода, а тебя уже называют сильнейшей волшебницей герцогства. Много еще есть такого, о чем я прежде не задумывался. Может, оттого, что я действительно дурак. А может быть, оттого, что для меня это неважно. Если считаешь, что мне не следует ничего знать, – пусть будет так. И мне все равно, кто ты есть. Но кем бы ты ни была, ты нужна мне. Очень.

– Очень? – усмехнулась она. – Нужна настолько, что после того, как ты… Ладно! – махнула рукой. – Считай, что я в это поверила. Только вот ты мне не нужен.

Последнюю фразу она произнесла уже без усмешек, без злорадства, вполне серьезно, глядя в ошеломленные от услышанного глаза эльфа.

– Нет. – Он упрямо покачал головой. – Не говори так, Дьери. Не нужно. Ты обижена и совсем не думаешь того, что говоришь.

– Я именно так и думаю, Иоллар. И прекрати обзывать меня этим эльмарским галчонком. Надоело до ужаса.

– Ты говорила, что тебе нравится…

Голос перестал слушаться, когда сжалось от ее слов сердце.

– Говорила.

Он подумал, что если бы она раньше так улыбалась, так жестко и презрительно, то он возненавидел бы ее за одну только эту улыбку.

– Говорила, – кивнула Галла снова. – А разве остальные женщины говорили тебе что-то другое? Да, милый, – протянула она писклявым голосочком, – мне нравится, как ты меня называешь! Да, дорогой, мне с тобой очень хорошо! Да, ты самый лучший! Да! Да! Да! Разве это не то, что ты хотел слышать? Разве мне стоило чего-нибудь доставить тебе такое удовольствие?

– Нет, – пробормотал он, не желая ей верить.

– Действительно нет, – подхватила она. – Только извини, мне надоели эти игры. Все было прекрасно, я ни о чем не жалею и так далее. Прости, не умею все это говорить, обычно мужчины понимают сразу.

– Нет.

Похоже, язык разучился произносить другие слова.

– Н-нет… Ты не такая…

– Не какая? – удивилась она. – Не такая, как все? Не такая, как ты? С чего ты взял? Я думала, мы друг друга поняли. Тебе надоело мотаться в город. Я как раз была одна. Лайс пропадал целыми дланями. Так почему бы не воспользоваться ситуацией? Да, Ил?

– Нет. Все было не так…

Все так и было, понял он, глядя в холодные стальные глаза. Для нее. Он просто был рядом. Единственный на тот момент. Тогда, когда она еще ездила в школу в потертых штанах и старой куртке, когда вокруг нее вертелся только мальчишка Сэл да, может быть, еще парочка таких же сопляков. Когда ее еще не приглашали на герцогские приемы, а эльфийские принцы не слали цветов.

– Все так и было, Ил. И ты сам это знаешь.

– Знаю, – тихим эхом отозвался он.

– Вот видишь, – улыбнулась она немного грустно. – Так что давай не будем устраивать друг другу сцен.

Он молча кивнул.

– Ну и прекрасно. А сейчас, прости, я очень устала, а на вечер еще куча планов. В дом не приглашаю, сам понимаешь.

Понимает. И про дом. И про кучу планов.

– Кто он?

Еще оставалась надежда, что она не поймет, удивится этому вопросу…

– Какая разница? – пожала она плечами, входя в дом. – До свидания, Ил.

Он стоял еще несколько секунд, глядя на закрывшуюся за ней дверь:

– До свидания, Дьери.

Хотя нет, так неправильно.

Прощай.

– Но почему он не сказал ей?

– Он сказал то, что считал главным.

– И получил совсем не тот ответ, которого ждал. Жаль.

– Она лжет.

– Ты уверена?

– Я Видящая Суть. И она лжет.

Галла

Есть ли предел для душевной боли? Установлено ли для каждого из нас, отмерено ли судьбой количество испытаний, через которые суждено пройти, или та мера слез, которую нужно пролить за отпущенный жизненный срок?

Я хотела высказать ему все. Сказать, что знаю все о его походах в Портовый город к той развязной особе, которой хватает наглости насмехаться над волшебницами. И что по сравнению с этим то, что он шпионил за мной для Дивера – просто досадное недоразумение. Сказать, что ни единому его слову теперь не верю. Но не сказала. Потому что тогда наверняка не сдержалась бы и расплакалась, давая ему повод начать меня жалеть, оправдываться, клясться, что все это какая-то ошибка, или повиниться и раскаяться, заверяя, что подобное никогда не повторится. И я, дура, могла бы поверить и простить, в глубине души осознавая, что все это еще повторится и не раз…

Нет. Этого я не хотела. Не хотела, чтобы он догадался, какую боль причинил мне, чтобы понял, как мне плохо теперь без него. Пусть лучше считает лгуньей меня, пусть жалеет о проведенном со мной времени и бесцельно потраченных на «просто подарок» деньгах. И пусть никогда-никогда больше не появляется.

А поплакать я могу и в одиночестве…

Еще три дня назад жизнь была прекрасна, будущее, застланное розовой дымкой грез, обещало быть светлым и счастливым…

А потом он два дня проклинал драконов и собственную глупость, вспоминая ярость Лайса, страх и слезы в ее глазах. Но тогда все еще казалось поправимым. Поговорить, объясниться и все вернуть.

Только вот возвращать оказалось нечего. Потому что ничего не было. И, значит, никогда уже не будет. Ветер реальности развеял остатки облачных иллюзий, и будущее предстало во всей своей унылой неприглядности.

– Ил! Иоллар!

Куда теперь идти, что делать?

– Да постой ты!

Люди на площади заинтересованно оглядывались на соскочившего с лошади среброволосого эльфа, лавирующего теперь в толпе в попытке настигнуть отрешенно бредущего парня в надвинутом на глаза капюшоне.

– Стой! – унизанные перстнями пальцы с силой вцепились в плечо.

– Гайли?

– Нет. Судя по твоей реакции – дух бесплотный.

Лорд Миаллан взглянул в лицо собеседника и погасил улыбку – если и был кто из них двоих похож на бесплотного духа, то скорее уж Иоллар.

– Ты откуда?

Парень молча указал пальцем себе за спину.

– Ясно. И куда?

Тот же жест, только в противоположном направлении.

Посланник Саатара на миг задумался.

– Пошли, – скомандовал он.

Иоллар равнодушно пожал плечами. Пошли так пошли.

Гайли сделал какой-то жест человеку, рядом с которым оставил своего скакуна, тот понял, подхватил лошадь под уздцы и повел в сторону одной из выходящих на площадь улочек.

Эльфы направились в другую сторону, туда, где на первом этаже одного из домов устроена была маленькая уютная чайная. Присели за круглым столиком в углу зала.

– Где ты остановился? – с места в карьер взял Миаллан.

– В братстве книгочеев.

– У храмовников? – удивился идущий. – Да уж, там он тебя точно не искал.

– Кто? – без интереса спросил Иоллар.

– Эн-Ферро. Он был у меня вчера. Перед этим обошел все гостиницы.

– Зачем?

– А ты как думаешь? Сказал, вы повздорили из-за какой-то ерунды, ты ушел, а он понял, что тоже был не прав, и решил тебя найти. Или было не так?

– Да нет, – слабо улыбнулся парень, – примерно так и было.

– Он просил передать, если я тебя встречу, что хочет поговорить с тобой. Только… Не знаю, что у вас там стряслось, но Лайс велел сказать, чтобы ты не ходил к нему домой и ни в коем случае не встречался с Галлой. Просто сообщи ему, где тебя искать, и он сам тебе все объяснит.

– Спасибо. Но мне уже объяснили.

Гайли снова с тревогой всмотрелся в его лицо. Их пути пересекались не раз, и на Таре, и в других мирах Сопределья, но никогда еще он не видел Иоллара таким. Был ли это порыв неравнодушного, или проснулся в душе саатарского лорда дипломированный психолог с Кайры, но так или иначе он предложил:

– Может быть, расскажешь?

– Нечего рассказывать, – вздохнул Ил. – Дураком я был, дураком остался.

Посол терпеливо выждал, пока он отопьет из принесенной чашки сладкий липовый чай и прожует отломленный от булочки кусочек. Но продолжать рассказ юноша, похоже, не собирался.

– И что будешь делать?

– Умнеть.

– Давно пора, – согласился саатарец. – А каким образом, если не секрет?

– Для начала попрощаюсь с Эн-Ферро. Сколько можно сидеть у него на шее?

Сидэ Миаллан с сомнением покачал головой:

– Не торопишься? Без Лайса ты застрянешь в одном мире.

– Мне нравится на Таре. Я имею в виду Западные земли. Планирую перебраться туда.

– Переберешься. А потом что? Выслужишься перед королевой, войдешь в один из высоких домов, женишься на чьей-нибудь милой дочурке и счастливо окончишь свои дни на Саатаре?

– Почему бы и нет?

Тот, кого называли Серебряным Лисом, скептически скривился:

– Ты не идущий, конечно. Но думаю, после того, как ты увидел Сопределье, жизнь в одном мире не для тебя. Ну вернулся ты на Эльмар, и что из этого вышло?

– С Эльмара я ушел по другим причинам. Хотя, возможно, ты в чем-то и прав. Только с Лайсом мне теперь не по пути.

– Послушай, – Гайли старательно взвешивал каждое слово, которое собирался произнести, – я знаю Эн-Ферро очень давно, тебя еще и на свете не было. В принципе Лайса или о Лайсе знают практически все открывающие и идущие – он вошел в историю в тот миг, когда вошел во врата. Но я действительно хорошо его знаю. Так вот, до встречи с тобой не было ни одного живущего, которого он назвал бы другом. Товарищем, приятелем – да, но дружба для кардов – святое таинство, а слово «друг» не пустой звук, и кого попало они так не назовут. Так что не спеши обрывать старые связи. Если, конечно, для тебя самого это что-нибудь значит.

Иоллар ненадолго задумался, отставив в сторону недопитый чай.

– А что насчет сестер? – усмехнулся он вдруг. – Или в отличие от друга, сестрой можно назвать первую попавшуюся девчонку?

– Я понимаю, к чему ты клонишь, но…

– Никаких «но». Ты все еще думаешь, что это лишь конспирация? Так вот, поверь мне, это не так. И кто из нас теперь для Эн-Ферро важней, я уже понял.

– Ил, – поморщился лорд Миаллан, – это похоже на лепет обиженного мальчишки.

– Это правда, – отрезал эльмарец. – И никаких обид. Ее Лайс не оставит, а значит, со мной не пойдет. А я в Марони не задержусь.

– Собираешься сбежать из-за нее? – констатировал доктор психологии.

От нее, мысленно поправил Иоллар, сжав губы.

– Ясно. Что у тебя с ней?

– Ничего! – зло бросил парень.

– Уже ничего, – понял идущий. – И ты не придумал ничего лучше, чем смыться на Саатар? Почему бы не попытаться разобраться во всем спокойно, не бросаясь словами и не принимая поспешных решений?

– Знаешь что, доктор Миаллан, – процедил Ил, – кончай меня лечить. Рад был встрече, спасибо за чай, но мне пора.

– Постой, – Гайли тоже поднялся из-за стола. – Куда ты пойдешь? Снова к книжникам?

– А есть другие варианты? Кроме кабака или борделя?

– Есть, – кивнул среброволосый. – Мы оставили часть собственного эскорта в Каэре, так что хороший боец в свите посла лишним не будет. Можешь перебраться в Посольский дом хоть сегодня.

– Ты уполномочен раздавать назначения?

– Я главный советник принца, – скромно представился лорд. – А в придачу – двоюродный дядя. Кэллиан мне не откажет. И тебе будет кстати. Если, конечно, не передумаешь посетить мою родину. Посольство отбывает из Марони на следующей длани. Успеешь повидать Лайса. А там, может быть, изменишь решение. Для твоего же блага на это надеюсь.

– И не надейся. Уеду с вами.

Но идти вслед за саатарцем не спешил.

– Ну что еще не так?

– Это, наверное, уже неважно. – На лице эльмарского принца отобразилась странная смесь смущения и плохо скрываемой злости. – Но ты бы не мог меня просветить, что у твоего племянничка с мо… с Галлой. На всякий случай.

Серебряный Лис взглянул на него с интересом, такого Иоллара он действительно не знал. Первоначальная версия, что мальчишка спутался с названой сестрой друга, а после испугался ответственности и надумал сбежать, рассыпалась в прах. Ревность. Причем вызванная чем-то большим, чем уязвленное самолюбие. Обязательно нужно рассказать Эн-Ферро, пусть разберется, что творится между его подопечными. А сейчас следовало успокоить вспыльчивого юнца – не хватало только разборок в посольстве.

– Ничего, – ответил он. – Просто Кэлл наслушался хвалебных отзывов о Галле и вбил себе в голову, что Лесу необходимо заполучить такую сильную волшебницу. Вот и все.

– И для этого нужно слать ей розы? – не поверил Ил.

– Это было лишь раз. Знак почтения – не более. К тому же я понимаю, что после школы она на Таре не останется, и постарался убедить принца не тратить времени на пустые уговоры. Да и герцог дал ему понять, что такими магами Марони не разбрасывается. У тэра Катара на ее счет свои планы. Тоже несбыточные.

Да уж, подумал про себя Иоллар, Галла умеет заставить строить несбыточные планы.

И все-таки у нее есть кто-то, и если не Кэллиан, то кто? Впрочем, как она сказала, какая разница?

– Мне нужно зайти за сумкой. К вечеру буду в посольстве.

Его называли Кеем Многоруким. Для того, кто не был знаком с этим человеком и видел его впервые, подобное прозвище могло показаться издевкой – у Кея вообще не было рук. Но тот, кто знал о нем достаточно, с именем этим был вполне согласен. У бывшего нуланского вора, лишившегося конечностей по приговору суда, была тысяча рук: на него работали руки рыночных щипачей и домушников, руки менял и скупщиков краденого, руки контрабандистов и наемных убийц. А у него самого была голова. Лысый череп, покрытый десятками уродливых шрамов, скрывал в себе незаурядный мозг организатора. И сейчас этот мозг посылал тревожный сигнал, кричал, вопил: откажись! Откажись, пошли пришедшего к тебе колдуна к хорам, а иначе быть беде! Разве мало того, что ты лишился десятка ребят, которых покромсали в холмах остроухие саатарские выродки? Мало того, что в последующие дни рейды магов и облавы городской стражи избавили тебя еще от тридцати человек? А теперь этот чернокнижник пришел и просит, нет, требует, чтобы ты выделил ему еще троих для очередного темного дельца, а ты только и смог, что спросить:

– Сколько?

– По пять монет каждому, кто пойдет со мной, и десять – лично вам.

Этого оказалось достаточно, чтобы прогнать беспокойные мысли.

– Могу я узнать, что за дело?

– Боитесь упустить выгоду? – усмехнулся колдун. – Не бойтесь, оно не стоит большего. Нужно будет посетить один дом. Кстати, я не стану возражать, если ваши люди вынесут оттуда то, что им приглянется. Но прежде они должны будут туда кое-что внести.

– Что именно?

– Вот это. – Маг вынул из-под плаща тяжелый металлический шар, размером чуть больше яблока.

– Гномья бомба?

– Двенадцать таких бомб. Так вы согласны?

Кей задумчиво потер культей щеку.

– Я был бы не прочь разжиться такими же игрушками. Добавьте к оплате три таких же шарика, и по рукам.

Главарь крупнейшей в Марони банды очень любил это выражение – по рукам. Считал это забавным.

– По рукам, – даже не улыбнулся колдун. – Двадцать пять монет, три бомбы и все, что ваши люди смогут унести из Посольского дома.

– Мы будем жарить остроухих? – встрепенулся бандит.

– Имеете что-то против?

– Да нет. Даже наоборот, скажи вы об этом сразу, я, возможно, снизил бы цену. Только как мои ребята туда проберутся? Посольство охраняется: у эльфов десяток своих бойцов, герцог выделил отряд гвардейцев, да и о магических ловушках забывать не стоит.

– Все учтено, не волнуйтесь. Через два дня все эльфы, включая охрану, будут на приеме у герцога Катара. Слуги там не ночуют. А охранять пустое посольство останется только десяток гвардейцев. Все они будут в саду или у ворот, у меня есть график обходов и патрулей…

– А всякие колдовские штучки?

– Для этого с вашими людьми пойду я. Так по рукам?

Галла

Это работало как волшебная видеокамера. Только вместо кассеты запись делалась на обработанные особым способом камни, чаще прозрачные или хотя бы просвечивающиеся, как, например, горный хрусталь, янтарь или кварц. Да и показывала такая съемка не привычные оку землянки кадры, а пятна аур, проявления силы, созданные плетения. Нужно было провозиться с этим немало времени, чтобы мозг настроился и начал переводить разноцветные вспышки в удобоваримые для восприятия картинки. Чтобы научиться делать подобную запись самостоятельно, времени требовалось еще больше. У меня его не было.

Я отложила кристалл и посмотрела на наставника.

– Уже неплохо, – кивнул он. – Ты не устала? Уверена, что хочешь продолжать?

– Да.

– Галла, прости, возможно, я лезу не в свое дело, но у тебя что-то случилось?

– С чего вы взяли?

– Каждый раз, когда происходит какая-нибудь неприятность, ты берешься за учебу с новой силой. Это неплохо сказывается на результатах, но тем не менее я волнуюсь за тебя. Нельзя же так…

– У меня все хорошо, наставник.

Тэр Марко что-то недоверчиво проворчал в бороду.

– Просто хочу выучиться побыстрее, – попыталась объяснить ему я.

Выучиться, найти Феаста и его сбежавших пособников (единственное, что осталось от прежних моих планов) и уйти с Тара. Уйти в любой другой мир, где не будет убийц-чернокнижников, заклинателей демонов и темных обрядов. И где уж точно не будет одного насквозь лживого эльфа. Того самого, из-за которого так не хочется теперь оставаться в опустевшем после отъезда Лайса доме, где каждый звук отзывается дрожью и сердце сжимается от того, что мерещатся в каждом шорохе его шаги или даже голос, а по ночам я вскакиваю во сне, когда кажется, будто чувствую легшую мне на плечо руку…

– Это как-то связано с эльфами? – поинтересовался Медведь, и я испуганно вздрогнула от мысли, что ему удалось незаметно сломать мою ментальную защиту.

Но следующая фраза все объяснила:

– Принц Кэллиан предложил тебе работу?

– Работу?

Мне показалось, что наставник вздохнул с облегчением.

– Лесу нужны маги-практики, – пояснил он. – И я боялся, что посол захочет завербовать тебя одной из первых.

Действительно его высочество несколько раз намекал на нечто подобное, но прямо ничего не предлагал.

– Ты уже думала, чем займешься, когда получишь перстень мага?

Убью одного хриплого колдуна, пойду на Пантэ, заберусь в лабиринт Биадоза и упьюсь в стельку.

– Нет.

– Если ты не захочешь возвращаться на Саатар, я был бы рад оставить тебя при школе. Младшей наставницей на первых порах.

– Читать «Народы Тара»? – вспомнила я наши с Вришкой мечтания на эту тему.

– Зачем? Магистр Триар прекрасно справляется. А ты могла бы работать с Гейнрой или тэсс Кьярной. Мне кажется, ты больше практик, чем теоретик.

– Это предложение?

– Да, и вполне серьезное. Подумай на досуге.

Заберусь к Биадозу, разопьем с чудовищем пару бутылочек, потрындим о том о сем, а когда протрезвею… недели через три, вернусь на Тар и буду гонять на пару с Кьярной демонов. Смешно.

– Я подумаю.

На школьном дворе меня встретила Вришка:

– Ты сегодня долго. Целый час уже тебя жду.

– Зачем?

Тэсс Каронга состроила хитрую рожицу и протянула мне карточку-приглашение.

– Опять? Твоему дяде деньги девать некуда?

Еще один прием, на который я не пойду.

– Ну, Гал, пожалуйста! – Целительница смотрела на меня с мольбой. – Дядя очень-очень просил, чтобы ты была. И принц Кэллиан.

– Вриш, я правда занята сегодня.

– А завтра? Это же будет завтра! Последний прощальный прием – эльфы уезжают. Совсем.

Ну и пусть уезжают. Терпеть не могу эльфов! Ненавижу!

– Я не могу, Вриш. Не хочу. Я сейчас совсем не в том настроении…

– Знаю я, в каком ты настроении! Доучилась уже – магия чуть ли не из ушей прет! На балы ты не ходишь, с друзьями даже не разговариваешь! Ты же у нас величайшая волшебница со времен Велерины, а мы так – шелуха!

– Ну зачем ты так?

Неужели для моих товарищей все так и выглядит? Заучилась. Зазналась. Ни во что не ставлю прежнюю дружбу. Эх, Вришка, знала бы ты, как мне сейчас самой… Какая я, к хорам облезлым, великая волшебница? Я просто несчастная обманутая женщина. Да, Вриш, взрослая двадцатисемилетняя женщина, пытавшаяся быть похожей на вас девчонкой, и, видимо, заигравшаяся в наивность и доверчивость. Влюбилась в мальчишку-эльфа, которому по его эльфийскому малолетству о серьезных чувствах пока и задумываться не положено. Ждала от него чего-то. А теперь… Я ведь не от того не хочу видеться с вами, что стала относиться к вам иначе. Я до сих пор люблю вас всех, молодых, веселых, добрых и не хочу омрачать ваши шумные сборища своим угрюмым видом. А еще, если мы встретимся, начнем говорить, неважно о чем, то кто-нибудь из вас обязательно спросит об Иолларе. Как он? Где он? А я не знаю, Вриш, правда, не знаю. Я не видела его уже три дня. Я скучаю по нему безумно. И мне очень-очень плохо без него…

– Гал? Галла, прости меня, пожалуйста! Я совсем не то хотела сказать, честно! Только не плачь, прошу тебя!

– Вриш, – утерла я выступившие на глаза слезы, – а из наших еще кто-нибудь будет?

– Будут. Все будут!

– Это хорошо. Я тоже тогда приду.

– Я никуда не пойду. Прости, Гайли, но все эти танцы-фуршеты не для меня.

– Раньше ты не отказывался.

– Это было раньше.

Лорд Миаллан внимательно поглядел на новоиспеченного посольского стража. Ох неладно что-то с парнем. Скорей бы Эн-Ферро вернулся, а то через два дня представительство отбывает в Азгар, а охотники Марега еще не прибыли из Тиланы.

– К тому же выспаться хочу, – продолжил Иоллар. – Не знаю, сказал ли тебе твой родственник, но я попросился вместо Эдигана.

– С ума сошел? Тебе так не терпится уехать?

Еще вчера было решено отправить кого-нибудь вперед, проверить дорогу, организовать ночлег, договориться о смене лошадей и керов, но советник даже не предполагал, что мальчишка сам вызовется.

– Ты же собирался Лайса дождаться! Объяснить ему все.

– Я уже объяснил. Письмом.

– Письмом? Сопляк! Самому, значит, смелости не хватает!

Иоллар усмехнулся:

– Не пытайся играть на моей гордости. Ее остатки я и пытаюсь спасти. И иди давай, лорд Миаллан, тебе еще косички заплетать.

– Ил!

– Иди-иди. Последний бал в Марони. До Азгара дармовой выпивки не будет.

К счастью, об Иолларе никто из пришедших на прощальный прием друзей меня не спрашивал.

Поболтали о школьных делах, о предстоящих летних выгулках. На время четырехмесячных каникул многие старались подыскать себе какую-нибудь практику: устроиться ассистентом к действительному магу или, если позволяли знания и опыт, прошвырнуться по отдаленным поселкам в надежде на какой-нибудь заказ. Может, и мне куда податься? Сесть на Яшку и отправиться в сторону Северных гор, там много поселений, страдающих от лесной нежити, а у самых гор – Карский разлом – искривленное пространство, откуда прет всякая демоническая дрянь. Хотя нет, у меня же отдыха не будет, наставник сразу предупредил. А потом вместо запланированной пьянки с Биадозом можно было бы и задержаться…

– Не пей больше. – Сэллер отобрал у меня бокал.

– Я вообще-то и не пила – это первый, только пригубила.

– Да? Все равно не пей.

У тэра Кантэ хорошая память, до сих пор Стречную ночь забыть не может.

– Хорошо, не буду. Тогда, может быть, пригласишь меня на танец?

Так и надо. Что толку сидеть в пустом доме, где все напоминает мне о нем? А здесь хорошо. Элегантные дамы, не убоявшиеся внезапного в разгар мая холода и явившиеся на бал в легких открытых платьях, степенные тэры, увешанные всякого рода регалиями, и жизнерадостная молодежь, выдержки которой хватило лишь на то, чтобы чинно выслушать официальную речь герцога и ответное выступление принца Кэллиана, прежде чем наброситься на столы с угощением, огласить зал веселым смехом и закружиться на паркете десятками ярких пар, втянув в это буйство и элегантных тэсс и степенных тэров.

Наверное, стоит признать, что жизнь продолжается…

Он сказал Гайли, что хочет выспаться перед дорогой. Было бы неплохо. Только как? Уже целую длань одно и то же: сначала не получается уснуть, в голову лезут разные мысли, а после, когда все же засыпает, снятся такие сны, что лучше бы снова виделись те, с джунглями, лавой и Дивером… Нет, Иоллару снились совсем не кошмары. Но после этих снов безумно не хотелось просыпаться. Там было так хорошо, на золотистом пляже у незнакомого моря. Рядом с ней.

Эльф ожесточенно встряхнул головой: хватит. Она уже все сказала. Ничего не было. Ничего нет. Ничего не будет.

– Спокойной вам ночи, сидэ Иоллар, – пожилой прислужник почтительно раскланялся прощаясь. – И легкой дороги. Завтра мы вряд ли увидимся, вы ведь рано уедете.

– Спасибо, Грай.

– Я растопил камин в общей зале – сегодня прохладно. Может, зажечь очаг и у вас?

– Не нужно. Если совсем замерзну, сам справлюсь. Идите, вас ведь дома ждут.

Ждут. Дома. Даже у этого старика есть дом и кто-то, кто его ждет.

Иоллар вернулся в свою комнату. Спать еще рано, но свечи он задул и прилег на кровать поверх покрывала. Хорошо, что он встретился с Гайли, хорошо, что тот предложил ему эту работу. А самое хорошее то, что завтра он уедет. Будет долгая дорога, новые места, случайные встречи, и тогда, может быть, не сразу, но постепенно все ненужное выветрится из памяти.

Он принял правильное решение. Наверное, единственно правильное за всю свою жизнь. Однажды он уже пытался уйти от опеки Лайса, когда вернулся на Эльмар. Увидев десятки чужих миров, изучив их законы и уклады, возомнил себя невесть кем, считая, что, как только он появится в Долине Роз, жизнь там сразу же изменится к лучшему. Учитывая ошибки чужих государств и правителей, он планировал реформировать власть, развить науку, опираясь на опыт лучших умов Сопределья, подарить своему миру богатство и процветание. Теперь это выглядело смешным. Ни он, ни его идеи не были нужны никому на Эльмаре. Возвращение на родину стало первой разбившейся мечтой.

Галла – второй.

И последней, пообещал он себе. А сделать так, чтобы ни одна мечта больше не рухнула, просто – нужно прекратить мечтать. Стать наконец-то реалистом, не строить ненужных иллюзий, не пытаться изменить мир. Просто жить. И должность стража при двоюродном брате королевы Леса вполне подходит для такой жизни. Пока. А на Саатаре он покинет свиту посла и постарается устроиться где-нибудь еще. Из-за Гайли. Доктор Миаллан словно записался Иоллару в личные психоаналитики, приставал с расспросами, пытался вести душеспасительные беседы и до ужаса раздражал тем, что в чем-то был все-таки прав…

Эльф услыхал шаги в коридоре. Видимо, не к месту помянутый психотерапевт покинул шикарный прием и сейчас опять будет упражняться в красноречии, пытаясь убедить его задержаться в Марони до возвращения Эн-Ферро…

– По шесть на каждом этаже, – произнес кто-то почти у его двери. – Спрячете в разных комнатах, чтоб остроухие их не заметили.

Что за?..

Дождавшись, пока шаги в коридоре стихнут, Иоллар выскользнул за дверь и тихо двинулся в сторону общего зала.

Там, у растопленного Граем камина стоял какой-то человек. Длинный плащ с капюшоном скрывал его лицо и фигуру, а руки были протянуты к огню, и языки пламени, вырвавшись из очага, лизали его ладони, ластились, словно щенки. Колдун.

– Кто вы и что здесь делаете? – Обманчиво безоружный Иоллар ступил в зал.

Человек резко обернулся и вдруг рассмеялся:

– Сидэ Иоллар?

Парень вздрогнул. Голос был другой, молодой, сильный, ни намека на хрипоту, но эти желчные интонации он ни с чем не перепутает!

– Какая неожиданная и приятная встреча, – продолжал маг. – Вы бы несказанно обрадовали меня, сообщив, что поблизости прячется еще и тэсс Эн-Ферро, но боюсь, Посольский дом – неподходящее место для уроков фехтования.

– Что вы здесь делаете?

– О, это мы уже проходили – я раскрываю вам свои планы, а вы их ломаете. Хотя сегодня на вас нет слез демона и можно рискнуть. Думаю, вы оцените мой грандиозный замысел. Ловите!

Будь у Иоллара реакция чуть похуже, тяжелый металлический шар размозжил бы ему голову.

– Бомба?

– Двенадцать бомб, по шесть на каждом этаже, – сообщил колдун.

– А где запалы?

– Они есть, не волнуйтесь. Магические запалы, которые я активирую, как только удостоверюсь в том, что ваши друзья из посольства возвратились от герцога и разошлись по своим комнатам. Двенадцать взрывов сольются в один, и в Лесу объявят продолжительный траур. А по истечении этого траура ваша королева захочет отомстить убийцам своей родни… Дальше, надеюсь, объяснять не нужно?

– И чем тебе мир так не нравится, урод? – Эльф взвесил на ладони смертоносный снаряд. В голове мгновенно созрел план. Рискованный, но эффективный.

– В мирное время крайне тяжело проявить себя. Уж вы-то должны это понимать…

Не дожидаясь, пока чернокнижник договорит, Иоллар размахнулся и бросил бомбу. Железный шар, заполненный взрывчатой смесью, пролетел в гиаре от головы колдуна и упал в камин на горящие поленья.

– Сидэ Иоллар! Какая нелепая попытка, вы меня разочаровываете. Я же вам сказал, без меня они не взрываются. Нужно было хотя бы прицелиться получше, попали бы в голову… Может быть. Но если вы закончили, я тоже не стану отвлекаться. Помнится, я обещал вам и вашей подруге мучительную смерть – пора выполнять обещания. Вы умрете сейчас, а тэсс Эн-Ферро я отыщу попозже…

– Темный ты, колдун, – широко улыбнулся эльф, и маг остановил занесенную для убийственного заклятия руку. – Не в том смысле, что чернокнижник, а в смысле – необразованный. Не знаю, какие ты там чары на бомбочки наложил, но думаю, законов физики они не отменяют.

– Каких законов?

– Говорю же, темный ты. Не знаешь, что от огня железо нагревается, накаляется. Нагревается и горючая смесь внутри шара, и когда она нагреется достаточно сильно… В общем, я не думаю, что хоть один эльф войдет в уже горящее посольство. Все, как ты говорил, ты раскрываешь мне свои планы, а я их ломаю.

– Ты!..

Что хотел сказать ему маг, так и осталось загадкой, потому что именно в этот момент за его спиной грянул оглушительный взрыв. Здание вздрогнуло, пламя в один момент охватило половину огромной комнаты, а проклятого колдуна взрывной волной толкнуло вперед. Как раз на вызванный Иолларом меч.

– Вот и все. – Прежде чем выдернуть клинок из оседающего на пол тела, эльф чуть провернул лезвие. – Найдешь ты ее, как же! Сдохни, мразь!

А теперь выбираться скорее – еще одиннадцать бомб осталось, сейчас как пойдут взрываться!

Но вместо бомб отчего-то взорвалась голова. Бушевавшее перед глазами пламя вдруг потухло, чтобы вспыхнуть стремительной болью в затылке…

– Чем это ты его? – поинтересовался один из людей Многорукого Кея, тыча острием меча в лежащее на полу тело.

– Дык рукой, – усмехнулся второй, сунув вопрошавшему под нос кулак размером с кувалду.

– Добить бы надо.

– Не надо, – прохрипел поднимающийся с пола маг, и тот из бандитов, у которого было оружие, испуганно замахнулся на него мечом. – Не маши! Махал тут уже один. Ублюдок! Совсем забыл про эти его клинки. Тварь саатарская! Столько силы из-за него спалил.

– Так добить бы…

– Я сказал, нет! Я обещал ему смерть в муках. На заклятие меня после его удара не хватит, но огонь вполне подойдет. Все равно из дома он уже не выйдет…

Объятое пламенем посольство содрогнулось от очередного взрыва.

– А мы?! – завопил вооруженный разбойник, увидев, что выход вот-вот скроется за стеной огня.

– Мы выйдем, – заверил его маг. – Третий где?

– Так он это… Как первый раз рвануло…

– Ясно.

Камень в одном из перстней на руке колдуна засиял бирюзовым светом.

– Счастливо оставаться, сидэ Иоллар. Я передам тэсс Эн-Ферро ваши последние слова. Кажется, это было: «Сдохни, мразь»?

Когда он смог открыть глаза, зал был охвачен огнем полностью. Где-то рядом, должно быть, уже догорал колдун, а ненасытное пламя вплотную подобралось к ногам эльфа. Ног он, кстати, почти не чувствовал. Как и всего остального тела. Только голова отзывалась глухой болью на каждую попытку пошевелиться. Нет, можно, конечно, еще с полминуты полежать, делая неглубокие глотки горячего, наполненного дымом воздуха, собрать силы, встать и попытаться добраться до окна…

Можно. Но с другой стороны, если решил уходить, то почему бы и не так?

И в следующий же миг между ним и окном рухнула тяжелая потолочная балка. Значит, судьба.

Дед говорил, что это не страшно. И совсем не больно. Нужно просто закрыть глаза и…

Прощай, Дьери…

Галла

Все-таки правильно я сделала, что приняла приглашение герцога. Кстати, нужно будет поинтересоваться у наставника, о чем это он шептался с тэром Катара, украдкой косясь в мою сторону.

– Тэсс Эн-Ферро.

– Сидэ Миаллан.

Две великосветские дамы, которые словно пытались перещеголять друг друга пышностью форм и вычурностью нарядов, неспешно прокатились мимо нас, бросив кокетливые взгляды на эльфа и единодушно уничижительный на меня. Безумно захотелось показать им язык.

– Галла, Лайс еще не вернулся?

– Нет. Говорят, рейд в Тилане уже окончен, тюрьма графства забита под завязку новыми постояльцами, но тэр Марега отчего-то тянет с возвращением.

– Тянет он, – раздраженно пробурчал идущий.

– Что-то случилось, Гайли?

– Да так, думал с братом твоим до отъезда увидеться. Лайса в Сопределье специально не поймаешь, ты уж мне поверь. А тут такая удача выпала, так Брайт его за какими-то демонами в лес утащил!

– Служба, – пожала я плечами. – Ты не переживай, вы же в почин уезжаете, а он, может быть, завтра уже вернется. А если что-то важное, письмо напиши – я передам.

– Письмо? – отчего-то скривился он. – Да нет уж. Один уже написал.

Где-то вдалеке что-то громыхнуло. Гроза?

– Фейерверк! – воскликнул кто-то в зале.

Фейерверк это лучше, чем гроза.

Еще несколько взрывов (теперь уже четко различалось, что это взрывы) раздались один за другим. Действительно фейерверк! Здоро…

– Пожар! – закричал какой-то мужчина, стоявший у одного из высоких окон, за которыми ночная тьма уже окрасилась отблесками далекого зарева.

– Пожар!

Стихла музыка. Все находившиеся в зале замерли соляными столбами.

– Тэр Катара, что происходит?

– Не волнуйтесь, сейчас мы во всем разберемся. В любом случае, горит не мой дворец, и это радует. Так что давайте…

– Тэр Катара, – запыленный, взмыленный гвардеец поспешно вбежал в зал и склонился перед герцогом. – Срочное донесение! Горит Посольский дом!

– Посольский дом? – дружно ахнули все присутствующие, кто с удивлением, а кто и с облегчением. Оно и понятно, если пожар в посольстве, то волноваться особо нечего: эльфы-то вот они – целы-целехоньки.

– Вероятно, это поджог, – закончил рапорт гвардеец.

– Чушь какая, – пробормотал герцог. – Кому нужно жечь посольство?

– К тому же пустое, – многозначительно добавил со стороны магистр Салзар.

Действительно, если бы кто-то хотел убить принца – это еще можно было понять. А так, что же это – акт вандализма? Порча государственной собственности и личного имущества его высочества?

Судя по перепуганному лицу, имущество у Кэллиана очень дорогое.

– Миаллан, – с трудом выговорил посол, – твой парень, он остался там, да?

– Кто остался? – поддался панике эльфа и герцог.

– Кто-то выбрался из здания? – накинулся на принесшего дурную весть солдата Гайли.

Тот оторопел настолько, что смог лишь отрицательно замотать головой. А мне неожиданно сделалось не по себе, и в общем шуме бального зала отдельные фразы зазвучали с четкостью выстрела…

– Принц Кэллиан, простите, но я не понимаю, о ком идет речь.

Это тэр Катара.

А я, кажется, понимаю, тэр герцог.

– Там никого не было!

Прорезался голос у гвардейца.

Был. Я знаю. Я чувствую.

– Я недавно принял в свою свиту одного юношу из моего народа. Встретил его здесь, в Марони…

Это принц.

– Галла! Галла, посмотри на меня, я уверен, что он выбрался!

Это Гайли.

Нет, сидэ Миаллан, он не выбрался.

Сначала пропал звук. Потом свет. Потом я умерла…

– Это только моя вина, Гайли. Если бы я не вел себя, как идиот, он был бы сейчас здесь.

– А посольство прохлаждалось бы в обители ауров. Это был поджог, Лайс, маги смогли сделать запись. Если бы Ил не вмешался…

– Прекрати! То, что он умер как герой – не утешение. Что я ей скажу, когда она придет в себя? Если вообще придет…

Я не должна этого слышать. Я не могу это слышать, потому что я умерла.

– Мы и так задержались на день. Не знаю, увидимся ли в ближайшее время, пожелай Галле удачи от меня.

– Ей пригодится.

Наверное, я стала неприкаянным призраком и брожу теперь по землям Тара.

– Тэр Эн-Ферро, если мы можем чем-нибудь помочь…

– Спасибо, Сэллер, но ничего не нужно.

– Она так и…

– Нет, иногда открывает глаза, смотрит вокруг, но не узнает никого и ничего. Утром я дал ей воды – выпила.

Призраки не пьют воду.

– Целители здесь бессильны, тэр Эн-Ферро.

– Я знаю, тэр Марко. Спасибо за заботу. Если ей станет лучше, я сообщу… А пока только лежит и плачет.

Призраки не плачут.

Значит, я не умерла. Я жива. Только зачем?

– Зачем? Лайс, зачем…

– Галла! Галчонок, девочка моя…

– Почему так, Лайс?! Почему? Почему он?

– Я не знаю, Галчонок. Никто не знает. Это просто судьба…

В Портовом городе немало девушек, которые могут рассказать вам свою грустную историю. О том, как осталась она сиротой, без родни, без жилья, приехала из далекой деревеньки в Марони в надежде устроиться на работу в хороший дом, кто кухаркой, кто горничной, а после встретила лихих людей, или перешла дорогу завистница-соперница, или предал-опозорил тот, кому доверила и девичество свое, и душу чистую, наивную. И покатилась жизнь-судьбинушка вперед, да все ниже и ниже, и привела в конце концов в один из веселых домов…

У Миласы такой истории не было. Она родилась в порту и то, что попала в итоге в заведение тетушки Ками, считала не бедой, а неслыханной удачей. Сколько уже ее ровесниц свезли на черный погост, сколько и вовсе канули в небытие, затерявшись в смрадных трущобах. А она ничего – жива, здорова. При деньгах опять же. Да и «У трех хохотушек» – это вам не безымянный бордель, где живут девушки впроголодь, клопы кусают, клиенты бьют, содержатели все до последней красненькой отбирают. Здесь-то все по-другому. Светло, чисто, публика ходит приличная, ни монеткой, ни ласковым словом не обойдут. Миласа четыре года как к тетушке попала, и ни разу не пожалела, и жизни себе другой ни разу не пожелала.

Ни разу до этой зимы.

Глупо вышло. Сама теперь понимает, что глупо, но как, скажите, не размечтаться, когда тебе всего девятнадцать лет и не умерла еще в твоем сердце вера во все те истории, что девчонки-подружки вечерами промеж себя рассказывают? О том, что знал якобы кто-то из них девушку, у которой была подруга, которая знала другую девушку, что жила, как и они все, в подобном заведении, куда заглянул однажды благородный тэр (богатый купец, могущественный маг, прекрасный принц), влюбился без памяти в порочную красавицу и увез с собой в роскошный замок (в волшебную башню, в королевский дворец), и жили они там долго и счастливо душа в душу. Так вот и Миласе подумалось однажды, после того как в третий раз пришел к ней (именно к ней, а не к кому из других девиц!) саатарский красавец-эльф, отчего бы и у нее не случилось так, как во всех этих историях, и не увез бы ее сидэ Иоллар далеко-далеко за океан, где никто и слыхом не слыхивал о том, кто она такая и чем жила-пробивалась в герцогстве Марони. Или хуже она тех, о которых подобные байки ходят, или мало монет в храм Аурэли снесла, мало служб выстояла, чтобы отвернулась от нее пресветлая богиня? И в какой-то момент казалось, что к тому все идет. И видела она уже себя на огромном корабле, плывущем к незнакомому берегу, а то и вовсе живущей уже в богатом доме в далеком, ей лишь по сказкам известном Эльфийском Лесу…

Только не вышло ничего из этих мечтаний. Был сидэ Иоллар, красивый да ласковый, про родные свои края рассказывал, серебрушку сверху завсегда оставлял, был, да и сплыл. Одну длань не было. Две. А на третью Миласа сама его увидела. Увидела и сразу поняла: не придет больше. В весел это было, на Красном рынке, что у Южных ворот. Эльф ее сразу и не заметил. Да и где бы ему ее заметить, когда он с другой глаз не сводил. Миласа тогда от досады губу до крови прикусила: это ж надо такое – чародейка! Молодая совсем, как бы ее самой не младше, школярка небось, а все ж таки чародейка. Девица та тоже ее заметила, скривилась, сидэ Иоллару на нее кивнула. Тогда и он увидел, рукой махнул, улыбнулся – и опять на колдунью свою уставился. И так Миласе от этого обидно сделалось, едва ли не до слез. И про рыбу забыла, что тетушка купить велела, за ними пошла. Увидала, как волшебница в швейную мастерскую зашла, а саатарец керов у смотра привязал и по лавкам отправился, сперва в книжную зашел, а после в хозяйственную. В книжную Милли за ним не пошла, больно приметно, а в хозяйственную заглянула – народу там и без того полно было. Протолкнулась почти к самому прилавку, как раз чтобы услышать, как лавочник сидэ Иоллару про разные клеи рассказывает: тот для дерева, тот для тканей, а есть такой, что и железо к железу приклеит – не оторвешь. Только эльф попросил такой, чтобы фарфор склеил. Зачем ему клей, Миласа и не задумывалась, только стала так, чтобы он наверняка ее заметил, и сделала вид, что посуду в витрине рассматривает. Сидэ Иоллар от торговца баночку принял, в сумку спрятал, расплатился и к выходу пошел, только думал, видать, о чем-то своем, далеком, потому как прошел мимо, чуть плечом не задел, но все равно не увидел. Дальше Миласа за ним не следила. Зачем, когда и так понятно, что к чародейке своей побежал…

Вот и верь после всего сказкам! Так нет же – верила. Верила, в храм бегать стала чаще прежнего, и в ящичек при входе уже не пару красненьких бросала, а целый пяток, а то и серебрушки не жалела. Больше месяца прошло, пока сжалилась наконец-то богиня. Пришел! Благословенна будь, Аурэли Лучезарная, пришел!

Только лучше бы и не приходил…

– Я, Милли, больше к вам ходить не стану. Я и сейчас-то зашел только перекусить. До дома засветло не добрался, а про ворота не знал. Посижу немного и пойду.

Вот так.

Только и Миласа не из тех, кто начатое на полдороге бросает. Ну и что, что он ей тут про невесту какую-то рассказывал. Где она, та невеста?

– Невеста ведь далеко.

– Нет, Милли. Она не далеко. Она всегда со мной. В моем сердце, в моих мыслях…

И не осталось ничего, как натянуть рубашку, пробурчать извинения и идти в свою комнату. А потом…

Миласа и сама себе после объяснить не могла, зачем она это сделала. Ну забыл он кошелек и забыл. Верно, ведь на следующий день вспомнил, и где оставить мог, понял, а хотел бы – сразу же приехал бы. Так что у нее и малейшей надежды не было, что даже если тэр Эн-Ферро сидэ Иоллару слова ее передаст, тот за пропажей явится. А вот чародейке той, что все ее мечты в одночасье порушила, насолить уж больно хотелось. Ну и пусть все прояснится после, пусть клянут ее оба они бессовестной лгуньей, но хоть час, хоть день, но промучится ведьма ревностью и подозрениями, поймет, каково это, когда не все по-твоему выходит…

Только вышло совсем уж худо. Слухи они ведь как те блохи или тараканы, хоть из Верхнего города, хоть из магического ордена, а хоть из самого герцогского дворца, все одно в портовые трущобы сбегаются. Эти слухи как раз-то из дворца и пришли. Истопник герцогский в «Хохотушках» гость нередкий, он те вести и принес.

Про пожар в посольстве с утра уже знали. И что без жертв не обошлось, тоже слышали. А вот про остальное…

– Так оно куда бы лучше, кабы из ихних-то эльфов кто угорел, из приезжих. Мы-то их знать не знаем, и не так бы жаль было, хоть все едино и живая душа. А так наш эльф пропал, маронский…

– Как маронский?! – схватилась за сердце тетушка Ками. – Неужто сидэ Иоллар?

– Он-он. В Марони-то других эльфов и не было. Говорят, колдун тот, что хотел полукровок на старом кладбище порешить, возвернулся и месть Иоллару этому учинил, за то, что планы тогда его злодейские порушил. Вот.

– Похороны когда? – только и смогла выдавить Миласа.

– Какие похороны? Чего там хоронить – колдовской огонь, да бают, еще бомбов гномьих подложили – там сам камень расплавился, что уж о плоти говорить. Принц ихний, эльфский, тот сказал, что для воина сгореть – самые те похороны. В Западных землях погостов не складывают – жгут и по ветру пускают, так у них заведено. А что до похорон, ждите, найдется, кого земелькой присыпать…

– Кого? – ахнули все разом, когда рассказчик умолк, чтобы отпить принесенного пива.

– Сам не видел, – продолжил мужик, – но девки нашенские, те, что в покоях прислуживают, говорили, что чародейка одна, что в ту ночь как раз у тэра герцога на приеме была, как заслышала, что эльф сгорел, так чувств лишилась. До сей поры, сказывают, в себя еще не пришла. И целителя к ней звали, без толку – тут, сказал, ни магией, ни микстурами не поможешь… Вот такие дела.

– Что за чародейка?

– Племянницы герцогской подружка. Сказывают… Сам не знаю, врать про такое не люблю, но другие сказывают, было что-то промеж них. Может, и врут… Точно врут, – махнул он рукой. – Ежели б что и было, отчего бы тогда он с ней на бал не пошел, а в Посольском доме сидел? А чародеечка, видать, чувствительная оказалась, до смертоубийств не привыкшая. Так сейчас, горемычная, и лежит во дворце. Совсем, говорят, плохая стала…

Дальше Миласа уже слушать не стала. И без старика-истопника знала, и что это за чародейка такая, и отчего сидэ Иоллар с ней на прием не пошел. Выходит, не разобралась волшебница, не по уму и по совести обо всем рассудила, а по своему бабскому разумению… И впервые тогда пришло Миласе в голову, что чародейки – они те же женщины. Любят так же, страдают так же. И в наветы верят. И так ей от этой мысли нехорошо сделалось, потому что выходило, что все из-за нее, из-за слов ее так обернулось.

А потом ей сидэ Иоллар приснился. Нет, не злым духом явился, расплаты требовать, а будто бы зашел просто, как когда-то, стал в дверях, взглянул грустно так и головой покачал укоризненно:

– Что же ты наделала, Милли?..

И все. Только от сна этого очнулась она в холодном поту и до самого утра уже глаз не смыкала.

А утром кинулась со всех ног к герцогскому дворцу. В аккурат успела, чтоб увидеть, как карету к парадному крыльцу подогнали и человек какой-то на руках вынес что-то… Кого-то… Ее, видать, и вынес…

– Брат это ее. – Страж у ворот посплетничать был не прочь. – Из охотников Марега он. Ночью только из Тиланы вернулся, а тут такое дело: и с сестрой беда, и друг погиб. Этот эльф-то, до того как в посольство перебраться, у них жил…

Сидэ Иоллар у тэра Эн-Ферро жил, это Миласа знала. А к обеду знала и то, что чародейка эта действительно тэра Лайса сестра, и что зовут ее Галла, и она – та самая волшебница, что с сидэ Иолларом на том кладбище была, когда двоих школяров чернокнижники убили. От того и говорили многие, что неспроста она теперь чувств лишилась, а все это порча колдовская, теми самыми злыднями на нее наведенная. Миласа и сама рада была б так думать – чары, мол, это темные, и ни она, ни слова ее те ни при чем…

Только с чего бы сон этот и во вторую ночь привиделся?

– Что же ты наделала, Милли?..

И не оправдаешься. Как теперь перед ним оправдаться? Как объяснить, что не хотела она зла? Ну уж во всяком случае такого зла не хотела…

– Ой, бабоньки, не приведите боги, опять это видеть, – причитала сухопарая тетка. – Встать-то она встала. Только вот жива ли, мертва ли – сразу и не разберешь. И бормочет что-то, и бормочет… Лучше бы он, говорит, на Саатар свой уехал, лучше бы он, как прежде, к той девке ходил… Кто ходил? К какой такой девке?

Выходит, поверила. Поверила, прогнала. Аж на самый Саатар прогнала.

– А дом их где?

– Так они не в поселке, подальше живут, особнячком. По дороге пройдешь за сады или по берегу. Только ты, дочка, не спеши. Я оттуда только, белье в стирку забрала, так тэр Эн-Ферро в город за продуктами поехал, а в доме она одна и осталась. А с ней сейчас говорить…

Только Миласе с ней говорить и нужно было. Страшно было безумно, мурашки ледяные по спине пробегали, как только представляла себе, что чародейка с ней сотворить может. Только сказать-то надо. Отчего, почему – сама не знала. Надо, и все.

На крыльцо, как на плаху, взбиралась – четыре ступеньки всего, а кажется, целый час по ним поднималась.

Видно, тетка из Рыбацкого ошиблась, был еще в доме кто-то, так как двери ей открыла какая-то женщина. Может, сиделкой к болящей ее взяли, может тэр Эн-Ферро попросил кого из поселянок за сестрой приглядеть, она ведь не в себе сейчас, мало ли что натворить может.

– Здравствуйте, тэсс, мне бы нужно…

– Что тебе может быть здесь нужно? – спросила открывшая устало, и у Миласы сердце в пятки ушло.

Неужто такое с людьми беда делает? Теперь только поняла, кто ей навстречу вышел. А ведь какая красавица была! Не то что теперь: подурнела, осунулась, даже постарела как будто. На лице одни глаза и остались – огромные-преогромные и пустые, как колодец пересохший.

– Тэсс Галла, – страшно было, оттого и затараторила без остановки, – вы простите меня. Я же не хотела, чтоб так… Я ж не думала… Я ведь только… И жизнь такая опостылела, а он… Вот я, дура, и решила… А он мне теперь каждую ночь снится…

– Снится? – усмехнулась волшебница горько. – И мне снится. Так чего же ты хочешь? Может, посидим, как подружки, поболтаем, снами своими девичьими поделимся…

И умолкла внезапно, а глазища ее огромные словно вспыхнули, когда они взглядами встретились, и ощущение у Миласы стало такое, будто чародейка ей в самую душу посмотрела.

И видать-таки посмотрела, потому как вскрикнула вдруг, рот поспешно ладошкой зажала, а по щекам слезы двумя ручьями хлынули. А когда смогла она руку от лица отнять, то одно только и выговорила:

– Что же ты наделала, Милли? Что мы обе с тобой наделали?

В такие совпадения Лайс не верил: сначала, на самом подъезде к поселку заметил бредущую по обочине девицу с отрешенным взглядом и красными зареванными глазами, потом застал и Галлу в слезах.

– Что она здесь делала? Что опять тебе наговорила?

Убить бы эту потаскуху – одни беды из-за нее!

– Ничего. Ничего плохого…

– Да? Одно только хорошее, и из-за этого хорошего ты снова рыдаешь!

О том, что разрыдаться и самому хотелось бы, он ей, конечно, не скажет.

И о том, что слыхал в городе.

И о письме, которое принесли вчера, когда она спала. Письме, которое многое объясняло, но ничего уже не исправило бы.

– Лайс, у нас дома денег нет. Нужно будет в банк завтра съездить.

– Как нет? Там же еще монет двадцать золотом оставалось и серебро…

– Я их отдала.

– Как? Кому?

Бездна с ним, с золотом, но то, что она перестала вдруг плакать и голос ее зазвучал неестественно спокойно, испугало его до ужаса.

– Миласе.

– Кому?! – взревел он. Да что за безумие здесь творится?

– Миласе. Она не плохая. И не злая совсем. И совесть у нее есть, это ведь, наверное, для таких, как она – редкость…

– Галчонок, я не понимаю. Зачем?

– Она уехать хочет. Из Марони. Я ей сказала, что вовсе не обязательно на Саатар, в Кармоле ведь тоже полно городов и поселков, где ее никто не знает… А теперь у нее деньги есть. Поедет куда-нибудь, домик купит, козу там или корову…

– Гал, ты сама понимаешь, что говоришь?

– Я, Лайс, теперь много чего понимаю. Это я раньше дурой была. У меня ведь все было, все! Все, о чем я могла только мечтать, и даже такое, о чем и не мечтала. И нужно было всего лишь поверить… А теперь уже поздно. И никто, кроме меня самой, не виноват. Ты ведь не знаешь, он приходил тогда, а я… Что толку говорить? Бесполезно. Ничего уже не вернешь. Только как я буду жить без него?