Бекка с ногами сидела на кухонном табурете, уткнувшись носом в голые коленки. Такая маленькая, хрупкая. Такая сильная и опасная – в первую очередь для себя самой.

Пэт не бросилась к ней, подошла спокойно. Обняла, прижав белокурую голову к своему животу, погладила по волосам.

– Ты – умница, – сказала искренне. – Очень нам всем помогла. Но будь осторожна, хорошо?

Это обсуждалось не раз, а Бекка – не тот ребенок, которому нужно непрерывно втолковывать одно и то же. В чем-то она совсем уже не ребенок. Огромный осколок ее детства остался рядом с мертвым отцом в развалинах взорванного здания. Тогда же проснулся дар, такой же огромный, стремительный, слишком сильный для девятилетней девочки. Темный.

Патрисия не опасалась, что дочь станет использовать силу кому-то во вред. Тьма и зло давно перестали считаться тождественными понятиями. Боялась Пэт лишь за саму Бекку. Что однажды та не справится, не сумеет вовремя остановиться и сгорит в огне собственной магии. Или, опять же, не сумеет остановиться, и кто-то пострадает от ее действий. О том, что ждет дочь в таком случае, ее предупреждали. Законы не ведают сострадания и не делают исключений в отношении магов, потерявших контроль.

Это они тоже обсуждали.

– Ты же знаешь, как я люблю тебя, солнышко? – Наклонившись, Пэт поцеловала дочь в лоб. – Не рискуй понапрасну.

Бекка вскинула на нее вопросительный взгляд, и пришлось согласиться:

– Да, сегодня это было не напрасно. Ты все сделала правильно. Я же сказала, ты нас очень выручила. Но все же не рискуй… И беги умываться и одеваться, я приготовлю завтрак.

Бекка с тревогой посмотрела в сторону входной двери.

– Там уже все хорошо, милая. Дедушка придет и расскажет в подробностях.

Отправив дочь наверх, Пэт вымыла руки и взялась за готовку. Пусть снова будет омлет. Пальцы дрожат – самое то, чтобы яйца взбивать…

Пэт громко всхлипнула и тут же прикусила губу. Набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула. Все ведь обошлось? Значит, нужно успокоиться.

Что бы ни случилось, Бекку нельзя ругать, нельзя в приказном порядке заставлять ее не использовать силу. Нельзя давить на нее, жертвуя ее душевным равновесием в пользу собственного спокойствия. Это не рекомендации специалистов – Пэт сама для себя так решила. А Бекка не заслуживала упреков, ведь, если разобраться, она действительно все и всегда делала правильно.

Но лучше не оставлять ее без присмотра. Патрисия потому и брала дочь во все экспедиции. А сегодня…

«Сегодня все решилось наилучшим образом», – сказала себе Пэт, заканчивая короткий приступ самоедства. Да, она могла остаться с дочерью, но потом наверняка не выдержала бы, переживая за отца и Фло, и могло статься, что уже не Рози, а она, Пэт, смотрела бы из-за угла, а после угодила бы в лапы Джесси Кросса и тогда раной в ноге уже не отделалась бы. И Бекка с обидчиками матери обошлась бы куда жестче…

В общем, могло быть хуже.

К приходу отца Патрисия полностью успокоилась, Бекка умылась и оделась, омлет был готов и даже частично съеден.

– Как там? – Пэт неопределенно кивнула на дверь.

– Решится, – отмахнулся доктор Эммет. Поставил в угол ружье и присел к столу. – Уже, считай, решилось. Джим, конечно, тот еще… – Он покосился на внучку и сдержал ругательство. – Но Джил у него одна дочка, зла он ей не желает, позора – тоже. А Бобби, как ни крути, вариант все ж неплохой. Особенно теперь, когда не с пустыми карманами.

– Да уж, – хмуро согласилась Пэт. – Перед магией денег мало кто устоит.

Тиролл предвидел такой поворот и рассчитал лучший выход из ситуации. Ловкач. И эта ловкость раз за разом настораживала все сильнее.

– Что с Рози? – спросила Пэт.

– Ничего страшного. Пару деньков похромает, на третий бегать будет. Но Джес-то… хм…

Бекка поглядела на деда, поняла, что ее присутствие мешает ему связно выражать мысли, и, быстро доев остававшийся в тарелке омлет, вышла из-за стола.

– Побудь у себя, – попросила ее Патрисия. – Я сейчас поднимусь, и почитаем что-нибудь, да?

После случившегося не хотелось оставлять дочь одну.

– Нотариуса вызвали уже, – продолжил рассказывать отец. – Сейчас брачный договор составят. А саму свадьбу осенью уже отгуляют, чтобы как у людей. Нормально все будет, думаю. Джим остынет, сам поймет, что не дело было такую бучу устраивать… Только с лошадьми этими, как назло, так сложилось. Ума не приложу, кто бы мог и зачем?

– Договор составили? – переспросила Пэт. О лошадях она не думала. – Я… Я ведь тоже была несовершеннолетней, когда уехала. Ты мог бы меня вернуть, если бы хотел. И наш с Дэвидом брак аннулировали бы, если бы ты заявил…

– Надо было? – буркнул доктор Эммет. – Все равно ведь по-твоему вышло бы, не так, так этак. Ты ж упрямая… вся в мать…

Сравнение стало для Пэт откровением. Она всегда считала, что эту черту характера унаследовала от отца.

– В мать, – подтвердил тот, поглядев на нее с печальной улыбкой. – Я и смотреть на нее боялся, такая она была тоненькая, будто хрустальная. Прикоснешься – сломаешь… Не только оттого, что здоровьем слабая была. Вообще… А я старше в два раза, совсем ребенком ее помнил. Мысли, если какие и были, гнал к демонам. Ну придет она, в доме приберет, еды приготовит… А однажды явилась с вещами. Сколько их у нее было-то? Всего ничего. Вон там, в уголке, узел бросила и говорит: «Хочешь – женись, не хочешь – так у тебя жить буду»…

– И все? – тихо спросила Пэт. – Просто осталась?

– Да нет, ясно дело, – усмехнулся отец. – Сначала я ее вместе с вещами на крыльцо вынес. Потом… много чего было… Но осталась, да. Так что, когда ты… Не сделал бы я ничего. И Дэвид, раз ты так решила, от тебя не отвертелся бы…

– Он не жалел.

– Знаю.

– Откуда? – прошептала она чуть слышно.

– Я же не жалел, – не глядя на нее, ответил отец. Встряхнулся, посмотрел на пустой стол и стукнул по нему ладонью, как это принято в заведении Фло. – Кормить будешь или как?

Пэт закивала. Выложила на большую тарелку остатки омлета, поджарила бекон, нарезала сыр. Безумное утро вполне могло бы стать добрым…

Если бы не целый ворох сомнений и смутных подозрений.

Источник этих не самых приятных чувств пожаловал, когда Пэт, как и обещала, читала с Беккой в ее комнате. Поднялся по лестнице, постучал в приоткрытую дверь и тут же просунул в проем любопытную физиономию. Подмигнул Бекке и улыбнулся Патрисии.

– Док сказал, вы здесь…

– Я на минутку, милая, – извинилась Пэт перед дочерью. – Только скажу мистеру Тироллу несколько слов.

Она вручила Бекке книгу и вышла к алхимику в коридор.

– Да я вообще-то только это… отдать… – Он выудил из карманов ее револьверы. – Патроны на месте.

– Стрелять не пришлось, вижу.

Пэт потянулась, но не за оружием. Коснулась покрасневших сбитых костяшек на правой руке Тэйта. Не удержавшись, чуть сильнее, чем стоило бы, надавила пальцами на припухшие ссадины.

Тиролл поморщился.

– Не пришлось, – подтвердил с усмешкой. – Так поговорили.

– С кем же?

– Да есть тут один. Джесси, кажется.

– Как интересно, – промурлыкала Пэт, прежде чем открыть дверь в свою комнату и втолкнуть в нее замешкавшегося алхимика. Один из отданных им револьверов положила на стол, второй сунула в карман. – Не удержался, значит, от разговора… славный парень Тэйт…

Подступив вплотную и приподнявшись на цыпочках, погладила его по шершавой от проклюнувшейся щетины щеке. Подняла голову, всматриваясь в лицо.

– Славный, – он перехватил ее ладонь, – но не железный. Не нужно испытывать мое терпение… мэм…

Она фыркнула: размечтался, мальчик.

– Ищу следы твоего общения с Кроссом, – пояснила, скривившись. – Судя по твоим кулакам, Джес уже не такой красавчик, каким приехал к Фло. А на тебе ни царапинки.

– Я верткий, – усмехнулся он самодовольно.

– Я заметила. И мне это не нравится.

– Хотела увидеть меня с расквашенной мордой?

– Хотела бы знать правду.

– О чем? – Алхимик нахмурился, изображая непонимание.

– О тебе.

– В каком смы…

– В прямом, – сердито оборвала Пэт. – И предупреждаю, Тэйт. Я тоже не железная. И больше всего не люблю, когда меня пытаются водить за нос. Поэтому выкладывай. Кто ты такой? Что делаешь в Фонси? Можешь еще рассказать про тетку, которая оставила тебе, видимо, миллионы, судя по тому, как ты разбрасываешься деньгами. Я хочу знать все. Ясно?

– Ясно, – ответил он спокойно. – А если я не хочу ничего рассказывать?

Пэт задумчиво извлекла из кармана револьвер и откинула барабан, проверяя, действительно ли патроны на месте.

– Для начала… – проговорила медленно, – прострелю тебе колено. Дальше видно будет.

Алхимик негромко рассмеялся:

– Ты знаешь, что ты чокнутая?

– Угу, мне говорили. Так стрелять? Отец внизу, пулю вытащит, повязку наложит.

Тэйт покачал головой:

– Не будем дергать дока. И револьвер положи, пожалуйста. Дипломатия – не твой конек.

– Уж извини, – хмыкнула Пэт. Но оружие отложила. Правда, недалеко.

Села на застеленную кровать, и алхимик недолго думая уселся рядом.

– Можешь не верить, но я и так собирался тебе рассказать. Позже.

– Рассказывай сейчас, – потребовала она. – А верить или нет, я сама решу.

– Это долгая история.

– Только не нужно снова про друга, у которого есть подруга…

– Вообще-то так оно и есть, – вздохнул парень. – Но в этот раз это другая подруга.

– И друг другой, да?

– Нет, друг тот же самый.

– Ты издеваешься? – начала злиться Пэт. – Выкладывай все, и немедленно. Кто ты такой, для начала.

– Ты знаешь, – улыбнулся он. – Тэйт Тиролл, дипломированный алхимик, специалист по взрывному оборудованию.

– И?..

– Помнишь взрывное устройство, что я показывал тебе в пещере? Ты спросила, разбираюсь ли я в этом, а я ответил, что это – моя работа. Но не в смысле, что я работаю с бомбами, а в том смысле, что те бомбы – моя работа. Я – создатель прототипа и владелец патента. И эти игрушки – не единственные. Горное оборудование, охранные механизмы… у меня разносторонние интересы.

– Дирижабли и наливные ручки? – вспомнила Пэт.

– Концерн «Девон», да. Я работаю на них еще с академии. Друг свел со своей подругой… Без шуток. Его подруга – Сибил Девон, невестка владельца. Но старик почти отошел от дел, а Ян – его сын и муж Сибил – практикующий некромант, производство и торговля его не особо интересуют. Так что у штурвала там Сибил. Она – прорицательница, составляет довольно точные финансовые прогнозы и, видимо, увидела во мне какие-то перспективы… Ну и вообще, я же славный парень, да?

– Угу. Славный парень со славным банковским счетом. А как жалобно рассказывал про бедняцкое детство и дырявые ботинки! Давайте, тетенька профессор, я вам с пещеркой помогу, мне бы денежку заработать.

– Полегче, тетенька. – Взгляд алхимика потяжелел. – Про детство я не врал. Ни про ботинки, ни про фабричный район, ни про младших братьев и сестер. Не всем везет родиться во дворце, но это не значит, что нужно всю жизнь провести на задворках. Тебе ли не понимать, миссис В-Найтлопе-у-нас-своя-конюшня? Ты сбежала из своего Фонси, я – из своего. И да, если тебя это так интересует, счет в банке у меня сейчас вполне славный.

– А точнее?

– Нужно еще точнее? – Он усмехнулся, возвращаясь к своей обычной манере. – Смотри, я ведь могу решить, что у тебя в отношении меня серьезные намерения.

– Колено, – напомнила Пэт, сделав вид, что тянется к револьверу.

– Около ста тысяч.

– М-да? Как-то негусто. Я думала, не меньше полмиллиона.

– Не меньше полмиллиона вложено в производство и ценные бумаги, а на счете столько, сколько может понадобиться для оплаты текущих расходов.

– Угу, вдруг приспичит прикупить островок в Южном море.

– Горно-обогатительный завод.

– Что?

– Горно-обогатительный завод, – серьезно повторил Тиролл. – И не в Южном море, в Рассельских горах. Где-то сто миль от Фонси. Вернее, завода пока нет, только рудники, но остальное – дело времени. Выработка перспективная… Ты же хотела знать все?

Пэт кивнула, хотя пока совершенно ничего не поняла.

– Значит, ты из-за этих рудников здесь?

– Не совсем, – покачал головой алхимик. – Я сказал, что работаю на «Девон» со времен учебы? Это чуть больше четырех лет. А заработал я за эти годы довольно много. Знаешь почему? Потому что мое оборудование – лучшее. А знаешь, почему оно лучшее?

– Потому что ты так говоришь, – предположила она, – а скромность не входит в число твоих достоинств.

– Потому что я точно знаю, что нужно заказчику, – уверенно заявил Тэйт. – Миссис Д… Сибил не слишком одобряет мои методы, но я ведь не провидец в отличие от нее. Поэтому я работаю непосредственно на тех предприятиях, где используют мои устройства. Заключаю срочный контракт, как инженер или простой рабочий, и пару месяцев смотрю, что и как. Дорабатываю конструкцию или формулы действующего вещества, будь то взрывчатка или краска. Тут же испытываю. С тестами в лаборатории это не сравнить, к тому же так я экономлю на персонале, страховке, аренде помещений… Понимаешь?

– Это законно? – прищурилась Пэт. – Что-то мне подсказывает, что не совсем.

– Это эффективно. А законы… Скажем так, я достаточно хорошо их знаю, чтобы не нарушать.

– Выходит, на дорогу ты нанялся, чтобы посмотреть, как тут работают твои бомбы? А что рудники?

– О них узнал позже. Выработка принадлежит короне, нынешний арендатор не слишком доволен прибылью и отказался от дальнейших разработок. Других желающих на его место не нашлось, поэтому, чтобы совсем не прогореть, наверху приняли решение о передаче рудников в частную собственность. Цена в связи с неудобным расположением и удаленностью от центров сбыта небольшая, и я подумал: почему бы и нет? Запросил экспертный анализ. Месторождение богатое, свыше шестидесяти пяти процентов железа в руде. А запасы ее таковы, что можно строить долгосрочные планы. Покупатели тоже найдутся. Металлургические предприятия, принадлежащие «Девон», постоянно расширяются и требуют дополнительных источников сырья. Но, если дела пойдут хорошо, я могу уйти от «Девон». Организую замкнутый комплекс. Добыча, обработка, сталеплавильный завод, производство металлоконструкций и оборудования… Улавливаешь мысль? А могу остаться в «Девон», но только на правах партнера. Младшего на первых порах. Я уже выкупил полпроцента их акций, осталось…

Пэт слушала, сжав зубы. В противном случае рот мог непроизвольно открыться от удивления. Вот вам и славный парень. Простак, весельчак. Свой в доску, как говорят в Фонси. Щенок приблудный – как охарактеризовала его при первой встрече сама Патрисия. Зубастенький оказался щеночек.

– Заявку на торги я подал. Желающих не слишком много, и больше меня никто не предложил… Не спрашивай, откуда мне это известно. Но можно считать, что рудники уже мои. Правда, официальное решение огласят на следующей неделе. А после этого мне нужно будет уладить еще одно дельце.

– Какое?

– Транспорт. Я же сказал, сейчас рудники никого не интересуют, потому что нет нормального способа вывозить руду. Подводы – прошлый век. Порталы – слишком дорого и экономически не выгодно. Мне нужна железная дорога, Пэт. Именно поэтому я до сих пор в Фонси. Именно поэтому я очень обрадовался найденному храму и сделал все, чтобы его не уничтожили и остановили работы. Именно поэтому я буду просто счастлив, если Роско придется изменить маршрут. На тот, который подходит мне, естественно.

– Сукин сын! – выдохнула Пэт почти с восхищением.

Алхимик поморщился:

– В первые дни вы были сдержаннее в словах, госпожа профессор. Рассель дурно на вас влияет.

– Можно вывезти девчонку из деревни, но не деревню из девчонки, угу… – Патрисия дотянулась-таки до револьвера и задумчиво почесала мушкой лоб. – Как ты только подстроил все?

– Что, по-твоему, я подстроил? – Тэйт косо усмехнулся. – Гоблинский храм? Бывают и счастливые совпадения.

– Для тебя – счастливые, – уточнила она. – И только ли совпадения? Совершенно случайно вертелся рядом с отцом в день моего приезда? В горы со мной увязался?

– Ты сама меня наняла, – невозмутимо напомнил он. – А насчет остального я уже объяснял: это судьба. Хотя… хм… Ладно, признаю. Когда нашелся храм, – без моего вмешательства, заметь, нашелся! – я был уже знаком с доком и наслышан о тебе. Поэтому написал своим друзьям, что было бы неплохо, если бы оценкой находки занялась именно ты. Решил, что с тобой будет проще наладить контакт.

– Наладил? – мрачно осведомилась Пэт.

– Пытался.

– Зачем?

– Чтобы уговорить тебя потянуть с отчетами, – заявил он с обезоруживающей откровенностью. – Хочу дождаться официального решения по рудникам. Вдруг что-то сорвется и выработка уйдет другому? У Сибил нет четкого прогноза… Или она не хочет его давать. Не знаю. Не хочу рисковать. Когда объявят, что я выиграл торги, можно будет договариваться с Роско. Ты ведь подтвердишь ценность храма, верно? Значит, маршрут ему придется менять в любом случае. Но там возможны варианты, и мой – не самый выгодный для него. Чуть длиннее, чуть дороже, понимаешь? Но я знаю, как подвести его к нужному решению и что предложить в качестве компенсации… вернее, сколько… Но что, если рудники все-таки перекупят?

– А ты не настолько рисковый, как кажешься, да?

– Рисковый, – хмыкнул алхимик. – Но не идиот, чтобы за свои деньги строить дорогу не пойми кому. А еще я очень жадный, говорил уже. И понимаю, что, если Роско сейчас вложит средства в разработку нового маршрута, не того, который нужен мне, после он захочет компенсировать эти затраты.

– Поэтому ты взорвал вход в пещеру?

– Что?

Пэт подалась вперед, вглядываясь в глаза Тиролла. Звучавшее в его голосе непонимание, переходящее в возмущение, казалось искренним… Или же парень настолько хорошо играет.

– Думаешь, я специально? По собственной воле, а не под воздействием божественных подарочков? – Он тоже придвинулся ближе. – Что же я в таком случае должен думать о твоем поведении? – поинтересовался вкрадчиво. – А, Пэт? Если гоблинские горшочки ни при чем?

Она резко отстранилась.

– Да пошел ты! – выпалила с досадой.

– Пойду, – кивнул Тэйт. – Гилмор ждет у Фло, есть одно дельце… Но мы еще не договорили.

– Не о чем.

– Есть. Можешь дать мне неделю?

– Нет.

– Пэт, хватит изображать обиженного ребенка. Да, я не сказал сразу всей правды, но больше ни в чем перед тобой не виноват. И уверен, мы можем договориться. Например, я мог бы частично финансировать исследования храма. Что скажешь?

– Я не обижена, – сказала она спокойно, хоть и пришлось немного покривить душой. – И я – не ребенок. Я – ученый, и у меня есть определенная репутация в научных кругах. Я не могу затягивать оценку храма на такой срок. Даже если завтра вход опять завалит, у меня достаточно материалов, чтобы послезавтра отправить отчет.

– Портальной почтой?

– Естественно.

– Значит, два дня? – подсчитал Тиролл. – Почти три, если отошлешь документы послезавтра вечером… Что ж, тоже неплохо. Спасибо.

– За что?

– Ну… – протянул он с улыбкой. – Если у тебя достаточно материалов для отчета, ты могла бы отправить его уже сегодня… Да?

Глядя на его довольную физиономию, Пэт не сдержала усмешки:

– Не принимай на счет своей неотразимости. Сегодня я слишком устала.

– Конечно-конечно, – промурлыкал он едва слышно. – Может, и правда горшочки ни при чем…

– Не искушай мое терпение, – погрозила она ему револьвером. – И к разговору о финансировании исследований мы еще вернемся.

– Как скажете, мэм. Но позже, да? – Он подскочил и рванул к двери. – Извини. Действительно Гилмор ждет.

– Что у вас за дела? – нахмурилась Патрисия.

– Потом расскажу, – пообещал Тэйт. – Если будет о чем.

Отчего-то подумалось, что обязательно будет.

Разговор прошел легче, чем ожидалось, и результаты его оказались лучше, чем можно было рассчитывать. Все же приятно иметь дело с умной женщиной, не склонной к обидам и истерикам. Но Тэйт понимал, что не только Патрисия заинтересовалась внезапно свалившимся на него наследством и тем, как легко он с этим наследством простился. Значит, будут и другие разговоры. Потом.

Пока же судьба миловала. С доктором Эмметом он удачно разминулся, матушка Фло занималась наведением порядка после утренних гостей, а Гилмор, видимо, решил отложить расспросы. Сейчас управляющего волновало в первую очередь самочувствие Рози – все-таки зацепила она его чем-то – и то дело, ради которого Тэйту пришлось вернуться в заведение Фло.

Гилмор ждал его в зале. Не один. Ставни оставались закрытыми, но полумрак был не настолько плотным, чтобы Тэйт не узнал грузную фигуру и неприветливую физиономию Ларри. За соседним столиком увидел еще троих железнодорожников.

– Ребята заехали горло промочить, – разъяснил Гилмор, хоть его ни о чем не спрашивали. – Думаю, компания нам не помешает.

Ехали молча. О том, что случилось и чем все кончилось, управляющий рассказал новоприбывшим до прихода Тэйта. Быть может, поделился и своими подозрениями, из-за которых решил наведаться на ферму Пекона. А может, и промолчал. Подозрения смутные и какие-то нелепые. Если бы кто-то с железной дороги пробрался на ферму, то скорее в птичник или, самое большее, в овчарню. Тэйт подозревал, что некоторые рабочие так и делали, дабы разнообразить урезанное Роско меню. А убивать лошадей, еще и так жестоко – зачем? Скорее похоже на месть или вредительство завистников или конкурентов. Но Гилмор прав: проверить надо. Джим Пекон это ведь так не оставит, и, если потом выяснится, что его животных убил какой-то дорожник – мало ли от чего у людей крыша едет? – проблем у строителей новой ветки будет выше этой самой крыши. Рабочих лошадей для дороги Роско берет в аренду именно у Пекона, и доброе отношение жителей городка и окрестных ферм к чужакам с дороги немало стоит. И лошадей, и отношение хотелось бы сохранить…

Тэйт поймал себя на том, что рассуждает как управляющий. Сам управляющий тем временем размышлял, судя по выражению лица, о чем-то мало связанном со строительством и с недобрым прищуром оглядывался вокруг, точно высматривал кого-то.

Когда впереди показалась ферма Пекона, Гилмор придержал коня.

– Не стоит тревожить хозяина, заявляясь такой толпой. У него и без нас довольно хлопот.

В итоге к Пекону управляющий взял лишь Тэйта.

Вчера столь высокое доверие вызвало бы у алхимика подозрения. Сегодня казалось чем-то само собой разумеющимся. Все же совместно пережитые заварушки, главное – пережитые на одной стороне, сближают. Как и доброе отношение к одним и тем же людям. Или недоброе. Наверняка Гилмор все понял, когда с портальной станции Тэйт вернулся без Джесси Кросса и со сбитыми кулаками.

Старик Джим, как обычно, сидел на террасе. Даже не верилось, что не так давно он сумел отодрать свою тушу от плетеного кресла и взобраться в седло.

– Чего приперлись? – хмуро поприветствовал он гостей.

Гилмор ответил вежливой улыбкой. Поделился радостью от того, как удачно разрешился утренний инцидент, и посочувствовал по поводу ночного. В двух словах дал понять, как Южная железная дорога и лично мистер Роско ценят сотрудничество с уважаемым коневодом и готовы оказать тому любую посильную помощь.

«Невзирая на то что вы водите дружбу с ублюдками вроде Кросса», – мысленно закончил вдохновенную речь Тэйт.

Гилмор вызывал все больше уважения. Не так много людей способны хранить учтивое спокойствие там, где хочется вставить крепкое словцо. Тэйт знал парочку и после одного случая навсегда запомнил, что подобного человека вывести из себя можно, но совсем-совсем не нужно.

– Нам бы на конюшню глянуть, – вступил он, когда Гилмор уже умолк, а Пекон еще не придумал, о какой посильной помощи попросить.

– На кой? – Во взгляде старика мелькнула подозрительность и тень смешанных чувств, которые он испытывал отныне к заезжему магу. С одной стороны, Тэйт вступился за Бобби. А с другой – так вступился, что Джим не возражал бы, чтобы его будущего зятя так по три раза на дню защищали. Все ведь Джил пойдет, а значит, в семью.

– Хочу проверить, не использовались ли там какие-нибудь заклинания. Нельзя исключать, что ваших лошадей не просто убили, а провели обряд жертвоприношения. Подобные обряды дают определенную силу даже людям, не наделенным от рождения даром, и те могут наколдовать что-то. Недоброе, как понимаете.

– Порчу навести?

Заметив, что Пекон не на шутку струхнул, Тэйт истово закивал.

Старик подался вперед, едва не вываливаясь из кресла:

– Снять, если что, сможешь?

– Смогу.

Хотел добавить: «За отдельную плату», но вовремя прикусил язык.

– Это правда? О порче? – серьезно спросил Гилмор, когда уже шли к конюшням. Хозяин составить компанию не пожелал, бросил хмуро: «Не заблудитесь» и остался в своем кресле.

– Нет, конечно, – успокоил Тэйт.

Вдаваться в подробности и объяснять специфику темных ритуалов не стал. Остановил пробегавшего мимо мальчишку и попросил проводить к разоренной конюшне.

Жизнь на ферме шла своим чередом. Только не было у загона обнимающейся парочки – Джил и Бобби остались в городе, – а лица попадавшихся навстречу работников пугали непривычной угрюмостью. Те, кто сопровождал хозяина на утренней «прогулке» в Фонси, завидев ответную делегацию, спешно сворачивали с дороги. Остальные бормотали невнятные приветствия, а в ответ на расспросы сокрушенно вздыхали и опускали головы. Никто ничего не видел и не слышал, ни люди, ни сторожевые псы. Даже лошади, те самые, которых так жестоко убили, не подняли шума.

– Большая. – Тэйт оглядел конюшню. – Сколько всего тут держали лошадей?

– Двадцать… – Пожилой сутулый сторож поскреб в затылке. – Двадцать две. Жеребые кобылки в отдельном деннике. Те, которых того… И два десятка еще…

Значит, убили не всех лошадей. Пекон говорил, десятерых. Был ли смысл в этом числе или живодера что-то спугнуло и он не тронул оставшихся животных? Был ли смысл в убийстве именно тех двух кобыл, кроме извращенного желания вспороть животы и поизмываться над недоношенными жеребятами?

Конюшню уже освободили. Уцелевших лошадей перевели, раскрыли ворота, проветрили, вычистили все, насколько получилось. Пропитавшийся кровью земляной пол засыпали щедро соломой. Но запах перебить не смогли. Теплый воздух внутри пах навозом, сеном и смертью.

Тэйт поморщился, пытаясь вспомнить подходящее плетение или химический состав, которым можно вывести мерзкий запашок, и вдруг замер. Словно охотничий пес, уже почуявший дичь, но еще не понявший, в какой стороне ее искать.

– Что-то заметили, мистер Тиролл? – Голос Гилмора, вошедшего в конюшню вслед за ним, вывел его из оцепенения.

– Нет, показалось…

Не магия. Определенно не магия. Что-то… другое.

Что-то, что позволило чужаку незаметно пробраться на ферму и так же незаметно уйти. Ладно люди, но убийцу не почуяли собаки и лошади. Почему?

– Жаль. – Управляющий пытливо всмотрелся в его лицо. – Я надеялся, вы обладаете способностями, которые облегчили бы поиск.

Выходит, Гилмор взял его к Пекону не потому, что проникся добрыми чувствами. Или не только потому.

– Может, и обладаю, – задумчиво протянул Тэйт.

С кровью лучше всего работают некроманты, целители и мастера проклятий, но Арлонская Королевская академия славилась тем, что давала своим студентам хорошие знания не только в рамках выбранной специальности.

Алхимик Тэйт Тиролл разворошил ногами солому и, присев, прижал ладонь к влажному полу.

Свежая кровь. Недавняя смерть. Основание шеи сдавило холодной клешней, а в виски медленно ввинчивалась боль… У некромантов черепа, должно быть, крепче…

– К реке, – тяжело выдохнул Тэйт, поднимаясь.

На самом деле кровавые следы растянулись по всей ферме. Разошлись за расчищавшими конюшню работниками, за уведенными лошадьми, за трупами… или тем, что от них осталось… Но только одна тонкая ниточка уводила наружу.

След звал напрямик, через дощатый забор. Тэйт с Гилмором подошли к ограде, полюбовались бурыми пятнами в тех местах, где перелезавший на ту сторону человек соприкасался с досками. Убедились в правоте дока Эммета, еще утром заметившего, что убийца должен был весь перемазаться в крови, и направились к хозяйскому дому. Успокоили Пекона известием, что порчу на него не навели, забрали от хозяйского дома своих лошадей и вернулись к дожидавшимся на подъезде к ферме железнодорожникам.

– К реке, – повторил Гилмор слова Тэйта.

У воды, а вернее, в воде след ожидаемо терялся. Но на берегу обнаружилось свежее кострище.

Спешившись первым, управляющий присел у выжженного круга.

– Одежду сжег, – проговорил то ли утверждая, то ли спрашивая.

– Похоже. – Опустившись рядом, Тэйт разворошил пальцами пепел.

– Хорошо выгорело. Керосином полил?

Тэйт понюхал ладонь:

– Нет. Не керосином, не маслом, не спиртом… Даже странно.

Ткань горит хорошо, но сухая, а не вымокшая в крови. Да и не выгорает до такой степени.

Он снова погрузил пальцы в пепел, надеясь отыскать хоть сколько-нибудь сохранившиеся лоскутки, но вместо них вынул закопченный металлический кругляш. Отер о штаны и без слов протянул Гилмору.

Управляющий рассмотрел находку и стиснул зубы, так что рыжие усы вздрогнули, а на скулах заходили желваки. Но голос звучал с прежним спокойствием:

– Благодарю, мистер Тиролл.

Металлическую пуговицу с гербом Южной железной дороги он спрятал в карман. Не такими уж нелепыми оказались его подозрения.

Берег осмотрели. Что-либо найти не надеялись и не нашли. А на противоположном, куда перешли вброд, обнаружились следы. Волчьи. И столько, словно большая стая спускалась ночью с гор и шла к реке, обходя конюшни, овчарни и людские жилища, только для того, чтобы вытоптать росший у воды тростник.

– Странные дела у нас творятся, – произнес Гилмор, многозначительно выделив слово «дела». Именно так, во множественном числе. Потому что убитые лошади и пуговица – это сегодня. А вчера – бомбы в гроте под храмом. – Мы, кажется, собирались наведаться на склад, мистер Тиролл? Остальные свободны.

Железнодорожники, так и не понявшие, зачем их тащили сперва на ферму, а после к реке, покивали, но не разбрелись. Дорога к лагерю вела лишь одна, так что и ехали по ней все вместе, к хорошо скрываемому неудовольствию Гилмора. Если он и хотел о чем-то поговорить с Тэйтом, то сделать это собирался без свидетелей, и половину пути они преодолели молча. Но когда с пригорка открылся вид на пестрые палатки и вагончики, в стороне от которых ленивым удавом растянулся на тупиковой ветке поезд Роско, блестевший на солнце лакированным деревом, стеклом и металлом, управляющий остановил коня и тихо выругался в усы.

– Что? – Тэйт притормозил Нелли и тоже посмотрел на поезд.

– Вопрос скорейшего возобновления работ до сих пор является приоритетным. – Сухая выверенная фраза звучала продолжением ругательства. – А по вашим словам, миссис Данкан требуется перерыв в несколько дней после вчерашнего происшествия. И после сегодняшнего…

«И неизвестно, что произойдет завтра», – звенело тревожно в повисшей в душном воздухе паузе.

– Госпожа профессор собирается отправить отчет послезавтра, – сказал Тэйт. – Только я не знаю, к каким выводам она пришла.

Знал, но раньше времени раскрывать карты не стоило.

– Куда важнее, к каким выводам придут в столице, – отозвался Гилмор. – Но, думаю, с решением не затянут.

Как и рассчитывал Тэйт, новость управляющего обрадовала. Но не настолько, чтобы он забыл обо всех проблемах.

А во время посещения склада приоткрылись масштабы этих самых проблем.

– Двадцать, – сквозь зубы процедил Гилмор, склонившись с высоты своего роста к кладовщику, чтобы заглянуть в его перепуганное, покрывшееся испариной лицо. – Куда могли подеваться двадцать взрывных устройств, а? Четыре ящика, по пять в каждом… Куда?

Маленький тщедушный человечек отчаянно затряс вжатой в плечи головой.

– После поговорим, – рыкнул на него Гилмор. – Серьезно.

Схватил Тэйта за рукав и потащил к выходу. Алхимик не сопротивлялся.

– Слушайте внимательно, мистер Тиролл, – приказал управляющий, втолкнув его в узкий проход между складским сараем и вагончиком казначея. – Все, что вы сегодня узнали, разглашению не подлежит. Нигде. Ни с кем. Ничего. Не обсуждать.

– Ясно. Но…

– Никаких «но». С этим делом разберутся без вас.

– И все-таки… – Тэйт выдержал тяжелый взгляд, который кого-то другого раздавил бы в лепешку. – Позвольте обратить ваше внимание на один момент.

– Слушаю.

– Хочу сузить вам круг подозреваемых. Исключите буровзрывную бригаду и работавших с нами инженеров и техников.

– На каком основании?

– На таком, что специалист не будет использовать тяжелые и дорогие взрывные устройства без лишней необходимости. Например, если бы я минировал гору, взял бы всего один управляемый снаряд и десяток брикетов со взрывчаткой. Перевез бы это в обычной сумке, одним разом. Понимаете?

– Понимаю, – медленно кивнул Гилмор. – Учту.

– Если я могу быть еще чем-то полезен…

– Если можете – будете, – уверил его управляющий.

На том и разошлись. Гилмор направился в свой вагончик. Тэйт – в свой.

А с полдороги вдруг развернулся и под укоризненный вздох Нелли, шедшей за ним в поводу, снова вскочил в седло.

Вернулся к реке. Осмотрел еще раз волчьи следы и примятый тростник. Перебрался на другой берег и выгреб из кострища еще две пуговицы. Затем поехал к ферме Пекона. Обогнул загоны и спешился у деревянного забора, который сегодня уже видел, но с другой, внутренней стороны.

С внешней на струганых досках тоже темнели пятна высохшей крови, среди которых выделялся четкий отпечаток ладони с растопыренными пальцами. Большой ладони, больше, чем у Тэйта, – он сравнил.

Потом присел, раздвинул росшую под забором высокую траву и несколько секунд задумчиво смотрел на нарисованного кровью человечка. Хотя правильнее было бы сказать «гоблина».

«Откуда я знал, что он тут будет?» – спросил сам у себя Тэйт.

Ответа не нашел.

Зато спустя всего какой-то час нашел гоблина. Другого, не нарисованного.

Или это гоблин нашел его?