Роль гостьи в доме мэтра Алистера давалась Эби не без труда. Казалось бы, ничего сложного: ешь, спи, читай и шей, чтобы руки занять. Но страх сделать что-нибудь не то и не так постоянно держал ее в напряжении. Еще сильнее пугала неопределенность.

За завтраком девушка решилась поинтересоваться у мага, что ждет ее дальше, ведь впереди зима и ей не хотелось бы в холода остаться на улице, но хозяин тут же перевел разговор в иное русло. Господина Ранбаунга интересовал исключительно Джек. Ему было любопытно, отчего механический человек проявлял такую заботу о ней, и простое объяснение, что тот лишь отвечает добром на добро, он не принимал.

Эбигейл рассказала, как занималась по указанию мэтра Дориана с его созданием. Как гуляла с ним в саду, как объясняла понятные обычным людям вещи, показывала, как расставлять посуду и прислуживать за столом. Об Эйдене упомянула, что тот учил искусственного человека читать, и какие-то разговоры пересказала – какие не стыдно было повторить. Магу этого оказалось недостаточно.

После завтрака он велел Эби прийти в его лабораторию, которая, по мнению девушки, была и не лаборатория вовсе, а название одно, если сравнивать с рабочим помещением в доме мэтра Дориана. Обычная комната, только стены и пол выложены белой глазурованной плиткой, а шкафы вдоль стен и два широких стола – металлические. Ни светящихся шаров под потолком, ни разноцветных жидкостей в пузатых колбах, ни запаха масла и керосина. И никаких механизмов, если не считать сидящего на одном из столов Джека.

За вторым столом устроился сам маг. Поставил перед собой письменный прибор, разложил какие-то стеклышки и, посмотрев сначала на механического человека, а затем на остановившуюся в дверях Эби, приказал:

– Общайтесь.

– Как? – растерялась девушка.

– Как обычно. – Толстяк поглядел на нее сквозь толстую круглую линзу. – А я понаблюдаю пока.

Эби не на шутку смутилась, а Джек спрыгнул на пол – плитка хрустнула под весом искусственного тела – и всем корпусом развернулся к магу.

– Знаете, мэтр, – заговорил он обычным своим бесстрастным голосом, но сейчас в нем слышались новые, будто бы насмешливые нотки, – невежливо с вашей стороны предлагать подобное. Хотя бы за ширму спрятались и оттуда подглядывали.

Эби думала, что мэтр Алистер рассердится на него за эти слова, но тот усмехнулся и довольно потер пухлые ладони.

– Боюсь, за ширмой мне будет некомфортно. Но если вас смущает мое присутствие, удаляюсь.

Он поднялся из-за стола и направился к выходу. Но перед тем подвигал свои стекляшки, а одну спрятал в карман.

Уход мага не избавил Эби от неловкости. Девушка по-прежнему не знала, что ей делать наедине с механическим человеком и о чем говорить. Джек пугал ее. Не так, как вначале, когда ее страшили его внешность и отсутствие всяческих чувств. Теперь чувств в нем как искусственном творении было даже больше, чем нужно, и именно это тревожило. Неспокойно было от ощущения, что он думает о чем-то, когда смотрит на нее. И когда не смотрит – тоже. И вообще думает – странно это.

Когда-то Эби мечтала, чтобы Джек был хотя бы немножечко живым, а сейчас, обнаружив в нем подобие жизни, захотела, чтобы все стало как раньше. Тогда она снова могла бы говорить с ним обо всем на свете, не боясь быть непонятой…

– Сегодня хорошая погода, – первым сказал Джек, указав на окно.

Эби хотела согласиться, погода и впрямь была чудесной, небо – ясным, а солнце светило совсем по-летнему, но механический человек резко отвернулся от окна и шагнул к ней.

– Разговоры принято начинать с погоды. – Слабо подкрашенные губы приоткрывались совершенно не в такт словам. – Потом справляться о здоровье. Как твое здоровье?

– Спасибо, хорошо, – непроизвольно отступив от него, проговорила Эби.

– Как тебе спалось?

Наверное, по правилам полагалось интересоваться и этим, и девушка ответила, что тоже хорошо.

– А тебе?

– Я не сплю, – проговорил раздельно механический человек. – Теперь.

– А раньше спал?

Он замер, словно задумался – по искусственному, обтянутому выделанной кожей лицу и стеклянным глазам не понять о чем, а потом произнес медленно:

– Раньше я отключался. Это немножко похоже на сон. Или на смерть.

О таком Эби тем более говорить не хотела и быстро сменила тему:

– Ты еще не просил у мэтра Алистера новую одежду?

Джек покачал головой.

– Хочешь, я сама его попрошу?

– Зачем?

– Я же объясняла вчера: твой костюм нужно постирать.

Он склонил набок голову, и что-то в этом движении показалось Эби знакомым и одновременно неправильным.

– Ты думаешь, в чистом костюме мне будет лучше?

– Конечно, – начала девушка и осеклась. Подумалось, что Джек спросил совсем не о том, будет ли он лучше выглядеть в новой одежде.

– Не будет, – сам себе ответил механический человек.

Снова стало страшно и тревожно, но Эбигейл, пересилив себя, приблизилась к нему и заглянула в неподвижные, неестественно блестящие глаза:

– Ты чем-то расстроен?

Она рада была бы, если бы он не понял вопроса и промолчал. Но Джек ответил:

– Нет. Я… зол.

– Почему?

Твердый палец коснулся ее щеки и провел волнистую линию до подбородка.

– Чувствуешь?

– Да, – прошептала Эби.

– А я – нет.

Подсматривать и подслушивать господину Ранбаунгу было без надобности. Любопытно, конечно, о чем могут говорить механический человек и вполне себе живая девушка, но любопытство – это пустое, отвлеченное. Куда интереснее, как отреагирует на разговор искусственный разум. Изменится ли структура внутренних связей, проявится ли то, что мэтр Алистер для себя назвал эмоциональной составляющей базового заклинания – тонкая ниточка, которой, по всему, не было места в изначальной канве. Она сплелась уже позже, сама, проросла из тысячи других канальцев, ответственных за память, знания и восприятие. Рассчитывал ли Дориан на такое? Или, как и тысячу раз до этого, случайная удача вновь подыграла ему?

Впрочем, с учетом случившегося с Лленасом трудно назвать его удачливым…

Закрывшись в кабинете, мэтр Алистер достал из кармана и установил в рамку-проектор линзу. Активировал связующее все элементы считывающего устройства плетение. На столе перед магом вспыхнула картинка: отсвечивающие всеми цветами радуги змеи сплелись в тугой клубок – так он видел заклинание, давшее Джеку жизнь и, да простит Творец такие мысли, душу. И чем дольше Ранбаунг смотрел на этот клубок, тем сильнее убеждался, что никогда не сумеет ни распутать его, ни тем более воссоздать.

Он придвинул к себе стопку чистых листов и взял из ящика стола остро заточенный карандаш. Через минуту наблюдений грифель зашуршал по бумаге, срисовывая одну за другой схемы, которые после еще несколько часов придется разбирать.

Вот простейшее мышление, обеспечивающее первую мгновенную реакцию, что совсем нелишне в отсутствие рефлексов на уровне физиологии.

Несколько каналов, тянущихся от независимых хранилищ памяти, дублирующих друг друга на случай нарушения связей. Структура содержащейся в них информации неоднородна. Одни данные – некая постоянная, другие непрерывно обновляются.

Сейчас, пока Джек общался со своей подругой, процесс обновления шел особенно активно, и мэтр Алистер едва успевал зарисовывать изменения. Он уже жалел немного, что отказался от идеи подслушать разговор. Если бы знать, что именно провоцирует наисильнейшие эмоциональные всплески, можно было бы после воссоздать ситуацию в лабораторных условиях и тщательно проанализировать. Однако маг недолго обдумывал это: еще одна, прежде не замеченная им ниточка-связь, тянувшаяся от Джека куда-то вовне, заняла его внимание. Не единственный канал, уходящий за пределы матрицы, но те, другие, были не более чем придатками энергетической цепи и терялись в астрале, а эта…

– Нужно взглянуть поближе, – решил, отбросив карандаш, мэтр Алистер.

Он вынул линзу из проектора и направился в лабораторию с намерением отослать Эбигейл и остаться один на один с творением Лленаса, но девушка сама встретила его в дверях.

– Можно мне пойти наверх? – спросила она.

– Уже поговорили?

– Да. – Девица опустила глаза. Если бы еще и покраснела при этом, Ранбаунг решил бы, что разговор сей был – и подумается же такое! – интимным.

– Хорошо, иди.

Ему не терпелось заняться продолжением исследований. Отчего-то казалось, что обнаруженная сегодня ниточка – та самая, потянув за которую можно распутать весь клубок.

– Мэтр Алистер, – обратилась к нему Эбигейл, вопреки собственным словам не торопившаяся уходить. – Я хотела попросить… Джеку нужна чистая одежда. И… вы не могли бы отключать его на ночь? Мэтр Дориан всегда так делал.

– Мэтр Дориан был создателем твоего механического друга и поэтому мог отключать и включать его по сотне раз на день, – поморщился досадливо маг. – А мне под силу лишь разорвать управляющее Джеком заклинание. Восстановить его потом, боюсь, не получится.

– Тогда не нужно! – протараторила испуганно девушка.

– Не буду, – улыбнулся Ранбаунг.

Улыбка получилась грустной и задумчивой. Чувствовалось, что разгадка где-то рядом, но он все время ее упускает, и найденная только что ниточка вот-вот выскользнет из рук…

Храм Святой Агнессы располагался на западной окраине Салджворта. Древнее строение с куполообразной, местами провалившейся крышей, на стенах – истершийся барельеф, окна с выцветшими витражами. Внутри – та же ветхость: блеклые фрески, бедный алтарь. Адалинда не сильна была в вопросах религии, а потому не могла судить, по какой причине храм так запущен: то ли святую эту в народе не слишком почитали, то ли отсутствие прихожан, а стало быть, и пожертвований, вызвано лишь удаленностью этого места да тем, что на старом кладбище, оградой примыкавшем к храмовому двору, давно не хоронили горожан, и тех, кто мог приходить на поросшие бурьяном могилы, погребли уже на других погостах.

Так или иначе, но людей в храме почти не было. Старый священник, седой и ссутулившийся, дряхлый настолько, что казался ровесником святилища, беседовал с дамой в черном вдовьем капоре. В стороне дожидались окончания их разговора трое детей: мальчик и две девочки. В первом ряду скамеек для молитвы дремал пожилой господин. В третьем – девушка, бледная и заплаканная, напротив, молилась о чем-то горячо и истово. И больше никого.

Кроме Фредерика.

Эмпат сидел в предпоследнем ряду, почти у прохода. Глаза прикрыты, лицо расслаблено. Ему всегда нравились подобные места, их эмоции, искренность и скрытность, чистые стремления и тайные желания.

Адалинда, до сих пор без браслета, в утреннем образе увядающей красавицы, присела рядом.

– Я хотела бы исповедаться, – сказала она тихо.

Фредерик открыл глаза, скользнул по ней незаинтересованным взглядом.

– Простите, но я не…

Женщина негромко, чтобы не нарушать покой храма, рассмеялась.

– Прежде ты чувствовал меня за десяток шагов, – сказала она, возвращая должок.

Бывший муж спрятал удивление под ухмылкой:

– Прежде ты не примеряла на себя столь невзрачных личин. Думаю, можно счесть признаком профессионального роста то, что теперь ты не боишься показаться старой и непривлекательной.

Он преувеличивал, она и в этом образе была хороша, но магиня не спорила:

– Однажды я в самом деле стану такой. Нужно привыкать.

Фредерик удовлетворенно хмыкнул.

– Растешь, – констатировал он. – Но маскарад ведь не ради меня затеян? Наносила ранние визиты?

– Следишь?

Он пожал плечами:

– Догадался. Это очевидно.

– Навестила Найлса, – призналась женщина. – Впустую потратила время. С ним и с остальными уже поработали, верно?

– Верно, – не отрицал эмпат. – Все беседы запротоколированы, у меня есть копии. Хотел сразу отдать тебе, а потом подумал – вдруг ты найдешь что-то, что пропустили наши коллеги. К тому же мне нравится твой подход. – Он красноречиво оглядел ее с головы до ног. – Такой… творческий…

– Мне тоже нравится, – кивнула магиня.

В ту же секунду цепкие пальчики другой, присевшей позади эмпата девушки впились в волосы мага и потянули назад, заставляя откинуть голову, а второй рукой зеленоглазая красавица сдавила его шею, запустив в кожу острые коготки.

– Роксэн, – узнал мужчина, скосив глаза. – Прекрасно выглядишь. Чего нельзя сказать о твоей хозяйке.

Насмешливые слова дались ему слишком легко, и фамильяр, приняв этот факт во внимание, чуть сильнее сжал пальцы. Фредерик сипло закашлялся.

– Хватит, – приказала Адалинда кошке. – Не будем привлекать внимание.

– Кхм… Действительно. – Маг потер освобожденную из захвата шею. – К чему эта демонстрация силы?

– К тому, чтобы ты знал, что она у меня есть, – ответила ему бывшая супруга. – Даже так.

Даже так – это без жезла, не имея возможности напрямую использовать дар. Но у нее все еще оставалась связь с Роксэн. А фамильяр порой не менее опасен, чем создавший его маг.

– Я знаю, – произнес Фредерик невозмутимо. – Но все же не понимаю – зачем так агрессивно? Я тебе не враг.

Но и не друг… Уже? Еще?

– Мое предложение в силе, – продолжал эмпат. – Вдвоем мы быстрее найдем ответы. Ты и сама это понимаешь, иначе не пришла бы. И если все еще хочешь, потом я выслушаю твою исповедь. Но начинать посещение храма все же следует с молитвы.

Он положил ей на колени маленький молитвенник, похожие продавались на лотке у входа.

Похожие, но не такие же – в этом, под темной обложкой с золоченым тиснением вместо отпечатанных в типографии священных текстов прятались исписанные мелким аккуратным почерком листы. Имена, даты, какие-то графики. В отличие от Дориана, Фредди имел привычку записывать каждую мелочь, по его мнению, имевшую отношение к делу.

– Потом прочтешь, – сказал он. – Пока могу вкратце обрисовать общую картину. Но… мы вместе?

– Работаем вместе, – уточнила она. – Делимся информацией. Согласовываем действия. Но не всегда. Не во всем. И я тебе не подчиняюсь.

– Разве когда-то было иначе? – усмехнулся Фредерик.

Было. Но Адалинда предпочла не вспоминать об этом.

– Слушай. – Маг уткнулся лбом в молитвенно сложенные руки, словно действительно обращался к Творцу, а не к рядом сидящей женщине. – В этом деле немало странностей. С самого начала. Прошлым летом прошла информация о том, что некий салджвортский изобретатель, возможно, связан с незаконными поставками в Гилеш. Дело поручили Ригану. Прямых улик против Лленаса не было, поэтому решено было установить за ним наблюдение и выявить все контакты. Аналитики, с оглядкой на репутацию мэтра, рекомендовали задействовать женщину, и в Салджворте появилась ты. Поправь, если я ошибаюсь, но, помимо отслеживания контактов Лленаса, ты передавала в управление информацию о его работе. Это было частью задания?

– Да.

– Твои донесения заинтересовали руководство настолько, что в последние месяцы следить за достижениями мэтра Дориана стало, по сути, твоей основной обязанностью. Кто-то наверху счел, что его изобретения могут оказаться полезны. Ты со своей стороны попросила содействовать встрече Лленаса с архимагом Рисеттом, чтобы мэтр представил своего механического человека и…

– И новый проект.

– Да, новый проект. Создав искусственное тело, мэтр решил, что может создать искусственную душу.

В голосе Фредерика слышался скепсис, и Адалинду это задело.

– Душу он тоже создал, – заявила она. – Его механический человек обладал разумом. Учился и развивался.

Эмпат едва заметно покачал головой:

– Я не теолог, Эдди, и не собираюсь спорить с тобой. Создал так создал. Но результат его чем-то не устроил.

– Его не устроила не душа, а тело, – возразила магиня. – Механический человек обходится дорого, дающий энергию для движения кристалл-аккумулятор нуждается в постоянной подзарядке, а функциональностью такой механизм все равно уступает человеческому телу.

– Поэтому Лленасу пришла в голову мысль пересаживать искусственные души в настоящие тела? – поморщился эмпат.

Женщина кивнула.

Непосвященному эта идея покажется кощунством, но Дориан руководствовался благими намерениями. Как там говорил Ранбаунг? Бесполезный человеческий материал? Сумасшедшие, давным-давно потерявшие себя. Приговоренные к смерти преступники. Их души были неизлечимо больны или изъедены пороком, но их тела еще могли послужить обществу.

– Я не собираюсь спорить, – повторил Фредерик. – Мы обсуждаем убийство, быть может, заговор, а не попрание основ человеколюбия, завещанного нам Творцом.

– Не думаешь, что Дориана убили именно из-за его намерений? Чтобы не позволить ему довести задуманное до конца?

– Есть такая версия, – согласился мужчина. – Хоть она и маловероятна. Об идеях Лленаса было известно узкому кругу людей. И не просто людей – одаренных. У магов особое отношение к религии и к общественным нормам. Кривились бы, плевались… но не отказались бы узнать, чем закончится такой эксперимент. Если бы Лленас успел встретиться с Рисеттом, уверен, он получил бы от архимага полную поддержку. Возможно, даже деньги и лабораторию.

– Но его убили за несколько дней до того, как должна была состояться эта встреча, – проговорила Адалинда, задумавшись, не это ли стало мотивом. Помешать Дориану переговорить с архимагом… но зачем?

– Я не вижу причин, по которым кто-то мог желать его смерти, – сказал Фредерик, угадав ее мысли. – А знаешь, чего я еще не вижу? Того, что должно быть, а его нет.

– Чего? – не поняла магиня.

– Связи с Гилешем. Никакой. Не нашли ни единой зацепки, кроме тех, самых первых сообщений, якобы перехваченных военными.

– Считаешь, что информация о гилешских контактах Дориана была лишь поводом, чтобы установить за ним наблюдение?

– Умница! – просиял Фредерик, довольный тем, что она по-прежнему понимает его с полуслова. – Именно поэтому я и подозреваю, что замешан кто-то из управления ВРО. Подумай сама, легко ли круглосуточно держать человека под колпаком? Тем паче мага. Но если найти предлог, чтобы подключить к слежке несколько десятков агентов, а главное – приставить к объекту правильного человечка – того, кого, по расчетам аналитиков, он готов будет допустить к своим тайнам… Я верно понял, ты взялась за тех, кого Лленас приглашал на тот ужин? А если они ни при чем? Если это не они, а ты, Эдди? Если это после твоих донесений кто-то решил, что изобретательный мэтр Дориан должен умереть?

– Это всего лишь твои догадки, – возразила Адалинда, внутренне содрогнувшись.

– Девяносто процентов дел, которые я вел, раскрыты исключительно благодаря моим догадкам. Интуиция – часть моего дара, ты знаешь. И раньше ты доверяла моему чутью.

– Раньше я и тебе доверяла, – пробормотала магиня.

Фредерик не внес ясности в произошедшее или все еще происходящее. Те крохи информации, которыми он с ней поделился, еще сильнее все запутывали. К тому же женщина чувствовала, что встречу пора заканчивать: ей срочно нужен был ее браслет, ее лицо, теплая ванна и несколько часов сна.

– Не торопись. – Эмпат угадал ее намерения и мягко придержал за руку. – Есть еще одна важная деталь, подтверждающая, что в деле замешаны маги. Может, и не из управления, но однозначно кто-то из одаренных. Как ты ушла из дома Келлара, после того как в очередной раз стала вдовой?

– Портал. – Адалинда поежилась, вспомнив, как это было. Непослушные руки и дорога в никуда. Шаги под лестницей…

– Я так и думал, – кивнул Фредди. – А кто-то проник в лабораторию Лленаса, убил Эйдена Мерита и успел незамеченным уйти до взрыва. Полагаю, тоже не без помощи телепортации. Но наши специалисты не нашли следов портала ни у Келлара, ни у Лленаса. Вряд ли отчеты подделали, оба места проверяли не только наши маги. Следовательно, кто-то прибрал за тобой… и за собой тоже.

– Один и тот же человек?

– Не знаю. Можно предположить, что твой след подчистили наши, чтобы не раскрывать своего агента… Тогда ты еще была агентом. А возможно, с твоим порталом поработали, чтобы проследить, куда ты направилась.

Магиня фыркнула: если ее и хотели отследить, то ничего у них не вышло. Путь был нестабилен, она сама не догадывалась, куда ее вынесет. Но отпечаток чужих следящих чар поверх ее заклинания переноса легко обнаружили бы. Тут Фредерик прав: желавший стереть следы своего присутствия должен был стереть все. А чем руководствовался тот, кто уничтожил эхо портала в доме Дориана, и так понятно. Но провернуть такое в несколько минут или даже секунд до взрыва, причем подчистить след, уже пройдя портал, на расстоянии, не каждому под силу.

– Минимум четвертая степень посвящения, – поделилась она с бывшим мужем выводами относительно неизвестного мага. – Возможно, специализируется на телепортации. Среди фигурантов по делу Дориана есть кто-нибудь подходящий?

– Двое из тех, кого он приглашал к себе на ужин. Я отметил в записях. И как минимум десять человек из управления ВРО, так или иначе связанных с делом Лленаса. Это если не брать в расчет того, что можно обладать определенными навыками телепортатора при иной специализации. А если считать всех подходящих по уровню, как ты сказала, четвертая степень и выше, круг подозреваемых расширяется до сотни человек.

Адалинда вздохнула: иголка в стоге сена.

– Начнем с приглашенных, – сказала она вслух, не позволяя себе поддаваться унынию. Встала, поправила платье. Прижала к груди книжечку, полученную от Фредерика. – Думаю, мне стоит провести сегодняшний день в молитвах. А исповедь отложим до завтра.