Чудесный новый дом, так похожий на родительский, Эби возненавидела, едва перестала слышать стук колес удаляющегося экипажа. И Джека возненавидела. И госпожу Адалинду, а с ней и всех магов вместе взятых. Деньги же, распроклятые десять тысяч, она ненавидела еще раньше, и теперь осталось лишь вспомнить то мерзкое чувство, когда от тебя откупаются, как от шлюхи, пачками хрустящих бумажек.

Ненавидеть легко. Намного легче, чем любить.

Но, видно, что-то Эби делала неправильно, не так как-то ненавидела, потому что никакого облегчения от этой ненависти не испытала.

Вечером пришла немолодая угрюмая женщина. Назвалась Лоттой. Сказала, от госпожи Адалинды: мол, та решила, что негоже молодой вдове одной в чужом месте обретаться и надо хоть на первых порах ее поддержать. Внесла в дом большой саквояж и накрытую сукном корзину, повесила в прихожей плащ и спросила свободную комнату. Эби подумала, что могла бы выставить эту тетку – раз дом ее, имеет право, и никакие магини ей в том не указ, – но тут же об этом забыла. Какая разница, кто станет жить с ней под одной крышей? Пусть хоть десяток таких Лотт поселится – от чувства, что ее снова бросили, это не избавит. А приживалка-надсмотрщица принесла продукты и растопила плиту на кухне. И с разговорами не лезла…

Что ни делается – к лучшему?

Накануне изучали карты города, отчертили районы, намеченные для поисков, но дальше разговоров не продвинулись, даже связного плана действий составить не удалось, и Фредерика это нервировало.

Точнее, нервировало его другое – то, что мешало слаженной продуктивной работе, и утро нового дня эмпат начал с того, что собрал всех в гостиной и, пристально оглядев каждого, от механического человека до притворившейся спящей Роксэн, сурово вопросил, доколе это будет продолжаться.

– Мы вместе или каждый сам по себе? Если вместе, почему некоторые из вас считают возможным скрывать важную для расследования информацию?

В первую очередь это относилось к Джеку. Расскажи тот сразу, что по связывающему его с Лленасом энергетическому каналу периодически приходят визуальные образы, Фредерик, быть может, уже определил бы, что провоцирует подобное явление, и настроил стабильный сигнал. Это значительно облегчило бы поиски, а теперь он сомневался, стоит ли отвлекаться на распутывание связей или, руководствуясь уже полученными данными, искать Лленаса традиционными методами. Время-то не ждет.

– Странно слышать подобные упреки от тебя, – удивленно приподняла брови Адалинда. – Но если хочешь прояснить данный момент, то мы вместе. И я со своей стороны сообщила уже все, что знаю. Джек?

– Все, что знаю, – повторил механический человек ее слова. Думал он о другом – о своей подруге, наверное, и окружавшее его энергетическое поле, с каждым днем все больше и больше походившее на человеческую ауру, было окрашено цветами тоски и тревоги.

– Блэйн? – Фредерик перевел взгляд на контрразведчика.

– Я и не знал ничего, как выяснилось, – проворчал тот.

Спрашивать у Роксэн эмпат не стал.

– А ты, Фредди? – вприщур взглянула на него Адалинда. – Ты все нам рассказал?

– Все, что вам следует знать.

Его ответ отличался от того, что дали остальные, и Эдди не могла не обратить на это внимания. Но сделала вид, что не обратила.

– Прекрасно, – сказала она. – Раз с этим вопросом покончено, предлагаю заняться делом. Согласно планам, на Южном берегу около трех сотен домов, в которых может находиться описанный Джеком подвал. Обыскать каждый мы не сможем, людей не хватит, да и владельцы особняков нашей инициативы не поймут. Неплохо было бы установить слежку за кем-то, кто связан с похитителями, чтобы он привел нас по нужному адресу, но доподлинно известно только об участии госпожи Мейлан, а эта дама перемещается в основном с помощью телепортации. И подобраться к ней, чтобы навесить маячок, крайне проблематично.

– И небезопасно, – добавил Фредерик. Ему понравилось, как резво бывшая супруга взялась за работу. – Поэтому предлагаю следить не за самой Эллой, а за ее окружением. Кого-то ведь она посвящает в свои делишки. И дома с подвалами – этот путь не безнадежен. Стоит раздобыть данные о собственниках, выделить магов. И, пожалуй, тех, кто имеет какое-то отношение к политической жизни Линкарры.

– Считаешь, они так глупы, чтобы оборудовать лабораторию в собственном доме? – не согласилась Эдди. – Я бы выбрала самых неприметных, живущих тихо и скромно. Но списки в любом случае составить не помешает. Господин повар, займетесь? У вас ведь есть связи в муниципальном архиве? О том, что контакты с коллегами в вашем положении нежелательны, напоминать не буду. Вы же профессионал, сумеете избежать ненужных встреч. Фредди, тебе, я думаю, следует поработать с Джеком, попытаться понять, каким образом он видит, что происходит с Дорианом. Возможно, получится узнать еще что-нибудь.

Адалинда возомнила себя куратором операции? Ну-ну, пусть развлечется. Главное, чтобы делу это не мешало.

– Чем займешься ты? – поинтересовался у нее эмпат.

– Пока не решила. До того, как мы объединились, я проверяла круг общения Лленаса. Не знаю, стоит ли продолжать. Информацию о его работах Элла получала из докладов агентов ВРО, в том числе моих. – Магиня поморщилась, вспомнив, что она невольно поучаствовала в охоте на любовника. – Но я не исключаю, что у нее был свой человек в окружении Дориана. Ранбаунг и Найлс казались мне наиболее вероятными как давние его знакомые, но они непричастны, а остальные не настолько близко его знали, чтобы чем-то помочь Мейлан. Разве что Кит, Дориан познакомился с ним недавно, но тот интересовался его работами, заказал холодильную машину…

– С ним общались сразу после взрыва, я давал тебе протоколы, – напомнил Валье. – Кит утверждал, что Лленас сам с ним связался, хотел получить консультацию некроманта.

– Так и было, – подтвердила Эдди. – Дориана заинтересовали работы мэтра Закери. Но случайно ли? Ты сам знаешь, как просто привлечь чье-то внимание к нужному объекту. И случайно ли Кит изучает именно ту область некромантии, знания по которой нужны Дориану для продолжения исследований?

– Хочешь его все-таки прощупать?

– Да.

– Его дом на Северном берегу.

– Я знаю, но повторюсь, не верю, что тот, кого мы ищем, держит Дориана в собственном жилище.

– У Закери Кита – вторая степень посвящения и имп, способный расправиться с Роксэн за пару секунд.

Кошка оскорбленно фыркнула.

Адалинда прищурилась:

– Все-таки подозреваешь его?

Фредерик пожал плечами: с мэтром Закери он не встречался, данные о нем почерпнул из сводок ВРО, а по ним мнения о человеке не составишь. Причин связывать Кита с исчезновением Лленаса, исходя из тех же сводок, не видел, но опыт говорил, что ничего нельзя исключать.

– Предупреждаю, – ответил он бывшей жене.

– Не волнуйся, – улыбнулась магиня. – За Рокси. Я не планировала брать ее с собой. Я даже браслет не возьму.

– Кит – не Найлс, – покачал головой эмпат, догадавшись, что она замышляет. – Того ты подцепила на отцовские чувства, а на что возьмешь некроманта?

– Ни на что. Хватит концентрированного зелья и слов-крючков. Подвал, пленник, машина. Упомяну Дориана. Еще что-нибудь добавлю по обстоятельствам.

– А повод для визита?

– Фредди, я не сейчас это решила, дело Кита было у меня с самого начала, ты сам передал мне часть документов, так что план я продумала. Обращусь к нему как к некроманту. Как к сильному, известному в Салджворте некроманту. Попрошу помочь очистить дом, построенный на месте заброшенного захоронения. Поговорим, обсудим условия.

– Он не занимается подобными делами.

– Я знаю. Но приехавшая из предместий вдовушка такой информацией не владеет. Она разузнала, кто из некромантов лучший, и…

– Надеешься подкупить его лестью?

– Надеюсь, этого хватит, чтобы он впустил меня в дом. А я постараюсь выйти оттуда не с пустыми руками.

Адалинда говорила уверенно, но Фредерик чувствовал ее волнение и – где-то в глубине души – страх. Это было правильно: лишь глупец полагается на удачу и ничего не боится.

– Эдди, если Кит замешан, постарайся просто выйти. Мы с Роксэн будем поблизости. Да, я тоже пойду, подстрахую тебя. С Джеком поработаю позже.

После, когда Блэйн ушел шерстить архивы, они еще долго обговаривали детали, и эмпат имел возможность убедиться в том, что бывшая супруга действительно хорошо все продумала и, невзирая на разумные опасения, настроена решительно.

– Не беспокойся, – сказала она ему. – Я справлюсь. – И добавила, неожиданно ласково: – Спасибо, что позаботился о Лео. Я не могла бы думать ни о чем другом, не зная, что он в безопасности. Он ведь в безопасности, с верными людьми, да?

– Конечно, – безмятежно улыбнулся Фредерик.

Однажды ему придется все ей рассказать, но не сейчас. Сейчас у них есть другие проблемы. А эту он оставил себе, страхи и тревоги, поиск решения. Хотя бы страхи и тревоги: он не Эдди, волнение за жизнь Лео не заставит его забыть о том, что стоит на кону.

К созданию образа вдовушки из предместий Адалинда подошла серьезно. Дама, с которой предстояло встретиться мэтру Киту, – не провинциалка, заявившаяся в дом Найлса вслед за забиякой-сыном. Та была уже немолода, этой едва исполнилось тридцать. Та – скромная хрупкая брюнетка, не совсем еще утратившая былую привлекательность. Эта – яркая блондинка, высокая, с пышной грудью и чуть располневшей, но надежно утянутой корсетом талией. Взгляд с поволокой, изящный изгиб бровей, полные губы – в чертах читаются алчность и сластолюбие. Типичная охотница за престарелыми толстосумами. Несколько лет назад ее охота увенчалась успехом, а совсем недавно успех стал окончательным: дичь перестала вяло трепыхаться в силках, то бишь на брачном ложе, и испустила дух, пред тем подписав все необходимые бумаги. Но радость молодой вдовы оказалась омрачена внезапным визитом покойного, но не упокоившегося супруга, который мало того что заявился сам, так еще и перебудил обитателей древнего кладбища, на месте которого, как выяснилось, был построен его дом. Вдовушка-то съехала и планировала прикупить новое жилье, но прежде следовало продать супружеское гнездышко, а какой дурак купит кишащий призраками особняк?

– По данным ВРО, Кит питает слабость к шлюхам, – сказала Адалинда Фредерику во время обсуждения предстоящей операции.

– Это не слабость, дорогая, – не согласился эмпат. – Мэтр Закери – занятой человек, он предпочитает деловые отношения ненужным сантиментам и длительным ухаживаниям с непредсказуемым результатом. Если он увидит в тебе особу, которая не отберет у него много времени и не потребует больших финансовых затрат, возможно, подпустит достаточно близко. Но ненадолго.

Долго ей не нужно. Хотя бы полчаса. Десять-пятнадцать минут, чтобы эликсир, разговоривший Найлса и его жену, подействовал на некроманта, и еще столько же на ненавязчивые расспросы. Если Кит непричастен, разговор не должен насторожить его впоследствии. Если причастен – Фредди и Роксэн рядом, втроем они легко справятся и с некромантом, и с его фамильяром.

– Нет, – покачала головой магиня, когда бывший муж протянул руку, чтобы взять у нее янтарный браслет. – Рокси он пойдет больше.

Перевоплотившаяся в девушку кошка надела украшение на запястье, спрятала под рукав и с мстительным превосходством поглядела на эмпата.

Тот пожал плечами. Конечно же, он понял, что Адалинда все еще не доверяет ему, но промолчал, зная, что у нее есть для этого причины.

У воспитанных людей не принято наносить визиты, как личные, так и деловые, без предварительной договоренности, но Адалинда не хотела давать некроманту время подготовиться к приему или отказаться от него, а дамочке, вышедшей из наемного экипажа у ворот дома мэтра Закери Кита, приличия не знакомы. Она знает лишь то, что, будучи в трауре, следует носить черное платье, и неважно, насколько глубок его вырез. Белил и румян многовато, и крупные бриллианты слишком весело блестят для безутешной вдовы, но платье-то черное – что еще?

Дворецкий смерил гостью ничего не выражающим взглядом, принял надушенную визитку, которую она вынула из-за отворота перчатки, и, вернувшись через минуту, сообщил, что мэтр Закери готов ее принять. Помог снять манто из серебристой норки и провел в богато обставленную гостиную.

Первый этап пройден.

– Госпожа Эсмер? – Кит поднялся с кресла, приветствуя нежданную посетительницу. – Не имел прежде чести быть вам представленным…

На хозяина прекрасная вдовушка глазела с боязливым интересом. Некромант же! Но какой мужчина! Высок, неплохо сложен, невзирая на худобу. Иссиня-черные волосы до плеч, голубые глаза, тонкие аристократические черты. Бледен и холоден, так и хочется отогреть…

Работает, отметила про себя Адалинда. Часто и много. Отсюда истощение и дефицит железа в крови. Интересно, на что уходят силы?

– Да-да, мы не знакомы, – согласилась она. – Мне рекомендовали вас как лучшего специалиста… Ой, какая прелесть!

Не пришлось притворяться: взобравшийся на высокую спинку кресла дракончик был великолепен. День выдался солнечный, и бьющий в окно свет бликами играл на золотой чешуе импа. Тот забавно морщил умильную мордочку, щурил изумрудные глазки и хвостом поигрывал почти как кошка…

Опасный. Даже будучи временно отрезанной от источников силы, Адалинда чувствовала это, но легкомысленная вдовушка видела в фамильяре лишь экзотическую зверюшку и бесстрашно протянула руку, чтобы коснуться вздымающегося гребня. Некромант ее не остановил, и пальцы обдало жаром.

Чистая энергия, принявшая форму мистического существа.

Роксэн родилась обычной кошкой и умерла бы ею же, не найди ее Адалинда на чердаке спального корпуса интерната. Дракон мэтра Закери никогда не был просто животным…

– Так что же вас привело ко мне, госпожа Эсмер?

– Валери, – томно протянула вдовушка. – Можете звать меня так.

– Валери, – плотоядно улыбнулся некромант. – Присаживайтесь, прошу. Ноа, не заигрывай с нашей гостьей.

Дракончик не послушался, перебрался на подлокотник ее кресла, потерся о руку.

– Простите, он неравнодушен к красивым женщинам.

К красивым и доступным. Как и хозяин.

Все шло по плану. Рассказ о бедном господине Эсмере, так рано и неожиданно, всего на семьдесят шестом году жизни, покинувшем свою дражайшую супругу. Притворные вздохи. Платочек у сухих глаз.

После – уже с искренним волнением – история о призраках. Всхлипывания чаще и естественнее. Дрожь в руках. Это же так ужасно, так ужасно, она до сих пор не может успокоиться…

– Вы меня простите? – вынула из ридикюля плоскую серебряную фляжку, размером с ладонь. – Не подумайте плохо, но после всех волнений…

Фляга выпала из трясущихся рук, содержимое растеклось и впиталось в глубокий ворс ковра.

Опасный момент, но ни дракончик, ни его хозяин не почуяли ничего подозрительного, и Адалинда продолжила спектакль. Фредди прав: Кит не Найлс, ей неизвестны его болевые точки, а значит, запаха мало, нужно предельно повысить дозировку эликсира.

– Ох! – Магиня неловко подхватила упавшую фляжку, выплескивая остатки жидкости. – Совсем ничего не осталось! – воскликнула с таким сожалением, словно спиртное ей сейчас жизненно необходимо.

– Позвольте вас угостить, – проявил галантность некромант. – Ноа!

Фамильяр с неохотой слетел с кресла, и не более чем через минуту дворецкий поставил на маленький столик у камина бутылку и два бокала. Через две минуты Адалинда улучила момент и вбрызнула в бокал Кита концентрат провоцирующего на откровения зелья, а спустя четверть часа выбежала, задыхаясь от возмущения, на улицу и, рывком распахнув дверцу, запрыгнула в ожидавший ее экипаж.

– Едем! – скомандовала резко.

– Что случилось? – обеспокоенно спросил Фредерик. – У тебя кровь?

– Да. – Она крепче прижала платок к ладони. – Этот гад меня укусил!

– Кит?!

– Его фамильяр, – с раздражением бросила магиня. – А Киту теперь понадобится лед и какое-то время будет не до женщин.

– Ты…

– А что мне оставалось? Лечь под этого извращенца?

– Успокойся и расскажи все по порядку. Что-то пошло не так?

Все.

Эликсир правды сработал. Не мог не сработать в такой дозировке. Адалинда забросила заготовленные крючки. Упомянула Дориана Лленаса, с которым ее покойный супруг был знаком и от которого она и узнала о «лучшем некроманте Салджворта».

– Вы же, кажется, работали вместе?

Потом вернулась к призракам, особенно активным в подвале. Словно они там пленники – это повторила несколько раз.

На имя Лленаса Кит отреагировал вяло, пробормотал, что да, был знаком, но не слишком близко, а при словах о подвале и пленниках оживился. Поинтересовался, есть ли на тех пленниках цепи и не слышала ли она звона, с цепей свернул непостижимым образом на плети, а с плетей – на форменное непотребство, ввергшее в шок не только Адалинду, но и прелестную вдовушку, готовую, казалось бы, к любым предложениям.

– Оказывается, наручники и ошейники – это очень романтично, – пробормотала магиня, зажимая кровоточащий след мелких игольчатых зубов золотистого монстра. – А боль открывает врата наслаждения, угу…

Остального при Фредди она повторить не решилась, но тому и услышанного хватило, чтобы, нет, не посочувствовать ей и не возмутиться поведением некроманта, а, давясь смехом, спрятать лицо в ладонях и с минуту мычать что-то неразборчивое.

– Рада, что смогла тебя позабавить, – выцедила Адалинда со злостью.

– Прости, но… Да, ты права, ничего смешного, – взял себя в руки эмпат. – Странно, что в архивах управления ничего нет о специфических наклонностях мэтра Закери. Но будем считать, что мы его… хм… прощупали? Или кто кого?

Магиня непроизвольно плотнее запахнула манто на груди и сердито пихнула бывшего мужа в бок.

– Будем считать. Только время зря потеряли!

– Отрицательный результат – тоже результат, – утешил Фредерик. – Не устраивай истерик из-за ерунды, в нашей работе всякое случается.

– Я уже не агент, – напомнила ему Адалинда. – И как бы все ни повернулось, на службу не вернусь. Это – последнее мое дело.

Последнее. Личное.

Скопа шел по улице. Один. Уже это было удивительно.

Его выпустили. Не просто выпустили, а задание поручили. И револьвер вернули. Денег дали на расходы и на извозчика, хоть сейчас бери коляску и мчи в управление… Да клятва, будь она неладна!

Ему и прежде доводилось работать с магами, и в неразглашении, бывало, клялся, но прежде не было ни желания, ни необходимости эти клятвы нарушать. Сейчас же – другое дело. Сейчас как хочешь извернись, но Сидде сообщить надо.

Не то чтобы Скопа не поверил в то, что рассказывали ему Адалинда Келлар и ее приятель. Скорее наоборот. Поверил и понял, что ситуация серьезная и своими силами эта парочка ее не разгребет: раньше их самих прикопают, а в правительство посадят бездушных болванов и будут через них править страной.

Нет, нужно немедля ехать в управление! В контрразведке тоже маги работают, придумают, как его от обета молчания освободить. А нет, так хоть на пальцах объяснит: Сидда не дурак, сумеет догадаться, что к чему…

Почему он вдруг остановился, Скопа не задумался.

Женщина, шедшая навстречу, вскрикнула и перебежала на другую сторону безлюдной улочки. В подбородок ткнулось что-то твердое и холодное, послышался знакомый звук взводимого курка.

«Спокойно!» – скомандовал себе контрразведчик мысленно.

«Спокойно, – повторил уже для кого-то, кто слышал каждое его тайное намерение. – Никуда я не поеду».

Вдохнул глубоко и медленно, так же медленно убрал палец со спускового крючка, досчитал не торопясь до десяти и лишь тогда смог отвести в сторону руку с револьвером.

Вот оно как, оказывается. И выпустили, и задание дали, и оружие вернули. Толку с этого, когда и шага в сторону не сделать: прежде чем что-то успеешь, сам себе мозги вышибешь.

Револьвер, много лет служивший ему верой, правдой и исправным бойком, Скопа хотел выбросить от греха подальше, но не получилось: рука не послушалась. Ругнулся и пошел дальше, куда ему велели, только пальцы сцепил в замок перед собой, хоть и сомневался, что подобная уловка сработает против мажьих хитростей.

Может, в архиве что учудить? Привлечь к себе внимание?

Госпожа Адалинда не ошиблась, знакомые у него в муниципалитете были, а один человечек даже знал, на какую контору Скопа работает. Если перед этим человечком засветиться, не исключено, что тот куда надо сообщит.

Только придумать, что и как сделать. А лучше сказать, чтобы Сидде передали. То, что самому придется вернуться к магам, Скопа уже понял. Даже если удастся револьвер разрядить, клятву это не отменит: можно ведь и в окно выйти, и стеклом порезаться, и о стену с налету лоб расшибить. Или сердце остановится.

Да и нельзя ему из игры выходить – считай, внедрился уже.

До архива он добрался-таки. Нашел знакомого переписчика, сунул тому в карман скрученную трубочкой банкноту и получил доступ к спискам салджвортских домовладельцев.

Пока, сверяясь с адресами, записывал имена в выданную ему для такого дела тетрадку, думал, под каким предлогом попасть в муниципальное управление мостов и тоннелей, где служил тот самый человечек, который знал о его работе на контрразведку, и что именно ему сказать. Следил за собой, не потянется ли рука к револьверу от таких размышлений, прислушивался к тревожной боли в груди.

Имен называть нельзя, нельзя даже мысленно: сердце при этом начинало биться так часто, что, казалось, не выдержит и разорвется, а на лбу выступали крупные капли пота. Адреса тоже не скажешь. Суть проблемы тем более не объяснишь.

Намеками?

Не хватит у Скопы фантазии на такие намеки. Тут прямым текстом выложишь – не сразу поверят. Но Бейнлаф и от самой бредовой версии не отмахнется, пока не проверит. Въедливый он, за каждую мелочь цепляться будет.

К тому времени как собрал все имена, Скопа такую мелочь для шефа нашел. Не факт, что не оборвется ниточка, но другого ничего не придумалось.

Несколько раз проговорил про себя то, что собирался сказать связному, убедился, что от этих слов, на первый взгляд никак не связанных с делом, стреляться ему не хочется, а сердце ноет не больше обычного, и, упрятав тетрадку за пазуху, направился неспешным шагом в нужный отдел муниципалитета.

Вошел в большой, заполненный галдящим народом зал, остановился у конторки, за которой сидел неприметный дедок, стер с лысины бисерины пота и произнес негромко, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Старика я давно не видел…

Вслух говорить было труднее, чем думать, но все же высказал что хотел. Развернулся и вышел на подкашивающихся ногах, придерживаясь сначала за стену, а после, на широкой лестнице, за отполированные сотнями посетителей деревянные перила.

На улице отпустило. Дышать стало легче, слабость из членов ушла. Пронесло. Но не облысей он в свое время, сейчас, ей-ей, поседел бы.

Лишь бы дед сообразил, к чему он это выступление устроил.

С осведомителями и агентами низшего звена шеф Бейнлаф обычно лично не встречался. Но тут был особый случай.

– Живой, значит? – не скрывая облегчения, переспросил Сидда явившегося под вечер человека.

– Живой, – закивал тот. – Вот как вас его видел.

– Еще раз, слово в слово, что он сказал?

– Сказал, старика давно не видел…

– Это я понял.

На «старика» Сидда не обиделся, не обижаются на правду. А дальше Скопа намудрил, конечно. Отчего бы прямо не сказать, раз уж изловчился на связь выйти?

– Сказал, знакомую намедни встретил. Устроилась она хорошо. Домик прикупила.

– И все?

– Я уж точно не вспомню. Но вроде да… А, вот, сказал еще, что девочка она хорошая. Знакомую встретил, девочка хорошая и устроилась хорошо – домик себе прикупила. Вот так, кажется.

– Шифр? – влез без спроса Кентон.

Бейнлаф сердито рыкнул на адъютанта и мотнул головой:

– Нет.

– Тогда что?

– Что слышал, – проворчал Сидда. – Знакомая Скопы домик прикупила. Людей пошли по всем агентствам и нотариусам, пусть выяснят, кто и где в последние две недели покупал или снимал дома в Салджворте и окрестных поселках, а после по адресам пройдутся. Найдут эту девочку хорошую.

– А?

Так и захотелось треснуть юнца по пустой голове.

– Эбигейл Гроу, – подала из своего угла голос госпожа Марджори, как всегда, приходя на помощь нерадивому агенту.

– Ее самую, – подтвердил шеф Бейнлаф.

Может, и хорошая девочка, только с дурной компанией связалась. Но ничего, Сидда ее быстро на путь истинный наставит и приятелей ее на чистую воду выведет.