За горами горы, тучами повиты,

засеяны горем, кровью политы.

Спокон веку Прометея

там орел карает.

Что ни день долбит он ребра,

сердце разбивает.

Разбивает, да не выпьет

крови животворной —

вновь и вновь смеется сердце

и живет упорно.

И душа не гибнет наша,

не слабеет воля,

ненасытный не распашет

на дне моря поля.

Не скует души бессмертной,

не осилит слова,

не охает славы Бога,

вечного, живого.

Не нам с тобой затеять распрю!

Не нам дела твои судить!

Нам только плакать, плакать, плакать

и хлеб насущный замесить

кровавым потом и слезами.

Кат издевается над нами,

а правде — спать и пьяной быть.

Так когда ж она проснется?

И когда ты ляжешь

опочить, усталый Боже,

жить нам дашь когда же?

Верим мы творящей силе

Господа-владыки.

Встанет правда, встанет воля,

и тебя, великий,

будут славить все народы

вовеки и веки,

а пока — струятся реки...

Кровавые реки!

За горами горы, тучами повиты,

засеяны горем, кровью политы.

Вот там-то милостивцы мы

отняли у голодной голи

все, что осталось, — вплоть до воли,

и травим... и легло костьми

людей муштрованных немало.

А. слез, а крови? Напоить

всех императоров бы стало.

Князей великих утопить

в слезах вдовиц. А слез девичьих,

ночных и тайных слез привычных,

а материнских горьких слез!

А слез отцовских, слез кровавых!

Не реки — море разлилось,

пылающее море! Слава

борзым, и гончим, и псарям,

и нашим батюшкам-царям

слава!

Слава синим горным кручам,

подо льдами скрытым.

Слава витязям великим,

Богом не забытым.

Вы боритесь — поборете,

Бог вам помогает!

С вами правда, с вами слава

и воля святая!

Чурек и сакля — все твое,

не выпрошенное мольбами,

за хлеб, за жалкое жилье

не окуют тебя цепями.

У нас же… Грамотеи мы,

читаем Господа глаголы!...

И от казармы и тюрьмы

вплоть до высокого престола

мы ходим в золоте — и голы.

К нам в обученье! Мы сочтем,

научим вас, хлеб-соль почем,

мы христиане — храмы, школы,

вся благодать, сам Бог у нас!

Глаза нам только сакля колет:

зачем она стоит у вас,

не нами данная; и то,

что солнце светит нам бесплатно,

не нами сделано! Зато

чурек не кинем вам обратно,

как псам! И хватит. Мы не турки —

мы христиане. В Петербурге

мы малым сыты!... А зато

когда б вы с нами подружились,

то многому бы научились!

У нас же и простор на то, —

одна сибирская равнина…

А тюрем сколько! А солдат!

От молдованина до финна

на всех языках все молчат:

все благоденствуют! У нас

святую Библию читает

святой чернец и поучает,

что царь свиней когда-то пас,

с женой приятеля спознался,

убил его. А как скончался,

так в рай попал! Вот как у нас

пускают в рай! Вы не учены,

святым крестом не просвещены.

Но мы научим вас!... Кради,

рви, забирай —

и прямо в рай,

да и родню всю приводи!

Чего мы только не умеем?

Считаем звезды, гречку сеем,

браним французов. Продаем

или за карточным столом

проигрываем крепостных —

людей крещеных... но простых.

Мы не плантаторы! Не станем

мы краденое покупать,

мы поступаем по закону!

По апостольским заветам,

любите вы брата,

суесловы, лицемеры,

Господом прокляты!

Возлюбили вы не душу —

шкуре братней рады.

И дерете по закону:

дочке на наряды,

на житье сынкам побочным,

жене на браслетки,

а себе на что, не знают

ни жена, ни детки!

За кого же был ты распят,

сын единый Божий,

в искупленье нам? За слово

истины?.. Иль, может,

чтоб глумленье не кончалось?

Так оно и сталось!

Часовни, храмы, да иконы,

и жар свечей, и мирры дым,

и перед образом твоим

неутомимые поклоны.

За кражу, за войну, за кровь

ту братскую, что льют ручьями, —

вот он, даренный палачами,

с пожара краденный покров!...

Просветились! И решаем

свет открыть и этим

показать им солнце правды —

сим незрячим детям!

Все покажем! Только дайтесь

в руки нам, и тут же —

как прочнее строить тюрьмы,

плесть нагайки туже,

кандалы ковать, носить их

в сибирскую стужу, —

все поймете, лишь отдайте

родимые взгорья.

Остальное мы забрали —

и поле и море!

И тебя загнали, друг и брат единый,

Яков мой хороший! Не за Украину —

за ее тирана довелось пролить

столько честной крови. Довелось испить

из царевой чаши царевой отравы!

Друг мой незабвенный, истинный и правый

ты на Украине душою витай,

Вместе с казаками мчись над берегами,

старые курганы в степи озирай.

Закрепи слезами дружбу с казаками,

меня из неволи в степи поджидай.

А покуда — мои думы,

лютые невзгоды,

буду сеять я. Пусть крепнут

в споре с непогодой.

Украинский тихий ветер

принесет с росою

к дорогому другу думы

братскою слезою.

И когда на них ты взглянешь

и читать их станешь,

вновь курганы, степи, горы

и меня помянешь.