Хозяина ресторана «Третий глаз» зовут Рой. Он приехал сюда из Дели. Ведет бизнес вместе с женой – живут они на первом этаже, под рестораном.

Это достаточно высокий для индуса человек, слегка сутулый. Целыми днями он перемещается между столиков, улыбаясь посетителям и предлагая новым лицам свои услуги по покупке авиабилетов.

При входе в ресторан висит реклама: «Flight tickets! Very attractive prices!» Слово «attractive», вместо обычного в таких случаях «good», намекает на продвинутость и образованность хозяина.

Ресторан – один из самых дорогих в округе – дороже, наверное, только в Понди. Кухня в нем неплохая, но и не выдающаяся. Здесь также можно купить пиво и сухое вино, продажа которых в Ауровиле запрещена.

Честно говоря, я до конца так и не понял, как в штате Тамил Наду обстоит дело с алкогольным законодательством. Понятно, что в Ауровиле алкоголю нет места совсем. Но деревня, где находятся индийские рестораны, Ауровилю не принадлежит. Жители ее, включая и самого Роя, ауровильцами не являются. Тем не менее официально торговать алкоголем они не могут.

В Пондичерри в большинстве ресторанов вы также не найдете выпивку. Однако во французской части во всех дорогих заведениях она есть. В индийской же половине попадаются небольшие магазинчики, торгующие алкоголем по смешным по нашим меркам ценам. Есть также непонятные бары, которые работают всего несколько часов во второй половине дня. В один такой бар я как-то зашел. Там было мрачно, накурено и пахло, как в наших пивных брежневских времен. За столиками сидели хмурые тамилы. Перед каждым стоял стакан с виски и непременная бутылка пива.

Недалеко от ауровильской дороги, немного дальше по шоссе в сторону Ченная, около заправочной станции, есть большой ликеро-водочный магазин. Именно там закупают напитки все заинтересованные в этом вопросе туристы.

В общем, система с продажей алкоголя в округе Пондичерри кажется немного странной вначале. Однако потом понимаешь, что, возможно, именно она способствует тому, что пьяных людей ни среди туристов, ни среди местного населения нигде не видно.

С пьяными тамилами за все время я столкнулся только один раз – ночью на безлюдной дороге около «Вэйвс». Они стояли у машины с погашенными фарами, держа в руках бутылки. Когда я подъехал на скутере, как-то сразу агрессивно начали на меня наезжать, но мне удалось быстро проскочить между ними.

Гораздо опаснее казалась трезвая, но сумасшедшая бабулька, которая каждую субботнюю ночь с тростниковой дубиной в руках дежурила на перекрестке у французского кафе. Этой дубиной она пыталась огреть все движущиеся мимо объекты. Каждую ночь на воскресенье, с полуночи и до трех часов утра, с этого места доносились звуки клаксонов, скрип тормозов и громкая ругань.

Но вернемся к Рою.

После второго или третьего моего посещения ресторана, когда я уже спускался вниз, он подошел ко мне и сказал:

– У меня к тебе дело. Можешь дать мне на месяц тысячу евро? Я отдам тебе полторы. Хороший бизнес. Я начал продавать авиабилеты – мне нужны оборотные средства. Люди заказывают у меня билеты, я их покупаю. Потом они выкупают их у меня.

Я задумался. С одной стороны, я, конечно, был наслышан о разнообразных мошенниках и разводчиков среди индусов, об их необязательности и склонности к обману. С другой стороны, Рой казался фигурой солидной и надежной – владелец центрового ресторана вряд ли пустится в бега из-за такой суммы.

– Свободной тысячи евро у меня нет, – сказал я. – Могу дать только четыреста долларов.

– Этого мало. Может, хотя бы восемьсот?

– Шестьсот – максимум, что я могу.

– О’кей, – сказал Рой. – Ты даешь шестьсот долларов, а я возвращаю тебе через месяц девятьсот.

Я съездил в банкомат, снял деньги и вернулся.

Мы зашли в дом. Гостиная выглядела очень чисто, отделана скромно, но со вкусом. Посредине стоял стол с креслами. У дальней стены – телевизор и диван перед ним. Над телевизором висел большой портрет Матери. В углу на целлофановой пленке были рядами разложены овощи и фрукты на просушку.

Рой написал мне расписку на фирменном бланке своего ресторана.

– Приходи через две недели, – сказал он. – Я дам тебе часть твоей прибыли – сто или двести долларов.