— Ну вот, я так и знал, что предусмотрительность и внимание к мелочам однажды спасут мне жизнь! Правда, это было рассчитано на случай, когда ради достоверности побега нам придется отстреливаться. Не мог же я допустить, чтобы вы случайно пристрелили кого-то из моих людей?

— Что? — ничего умнее мне в голову не пришло.

— Ну вот, а вы ведь показались мне намного умнее. Что же выходит, я переоценил ваши умственные способности и абсолютно зря пристрелил беднягу Теннисона? — Ленгдон продолжал улыбаться и, если бы не дуло револьвера, нацеленное мне в грудь, наша беседа выглядела бы вполне дружеской.

Я молча наклонился к лежащему вниз лицом матросу, не двигая его, приложил два пальца к сонной артерии. Пульса не было. Тело Теннисона лежало почти под ногами Ленгдона, но мне и с моего места была видна лужа крови, которая медленно растекалась по деревянному настилу.

— Можете не смотреть, мистер Браун, бесполезно. Умер быстро и без мучений, это то малое, что я мог в этой ситуации для него сделать, — казалось, мужчина говорит с искренней жалостью в голосе.

— Но, почему? Зачем? И мой револьвер… Я же смотрел, он был в порядке!

— Ваш револьвер? Ах, да, револьвер, чуть не забыл! Мистер Уотсон, будьте так любезны, ваше оружие, и попрошу без шуток. Кладите на дно шлюпки. А вы мисс Уоррен, то прекрасное складное лезвие, которое прячете в правом рукаве, бросьте за борт.

Судя по краткому шороху и всплеску воды за спиной, Марисса точно выполнила указание убийцы. Я же, все еще пребывая в каком-то странном ступоре, внимательно всматривался в его лицо. Даже сейчас, только что убив двух людей и держа нас под прицелом, Ленгдон не превратился вдруг в мерзавца и злодея. Внешне это был все тот же приятный человек, с открытой, честной, располагающей улыбкой. И даже репутация у меня с ним до сих пор была дружелюбная. Как такое вообще может быть?

— Итак, господа, раз уж любознательность мистера Брауна заставила меня изменить планы, то к «Буревестнику» нам с вами плыть абсолютно незачем. В город возвращаться тоже не резон, уверен, там сейчас полно солдат. Так что придется переждать всю эту суматоху в одной небольшой уютной бухточке. Мистер Браун, мистер Уотсон, прошу за весла. Даму заставлять не будем, а я предпочитаю работать головой, а не руками! — и он снова весело рассмеялся.

Я молча пересел на место убитого Джона, уступив Донни свое. В голове творился полный кавардак, и никак не укладывалось по местам произошедшее. Это что же выходит, именно о Ленгдоне меня предупреждала старуха? Открыть глаза… И еще эти слова о внешнем и внутреннем. Вот я идиот! Ведь как было просто мысленно продолжить эту фразу, просто навскидку, к примеру: «Как часто под грубой, шершавой корой скрывается драгоценное ядро, так же и прекрасная оболочка может прятать гнилую сердцевину».

Предположим, как-то так… Да. Тут нет прямого указания на моих спутников, но можно, можно было догадаться, если уделить больше внимания косвенным признакам, а я… Нет, Шерлоком меня назвали зря. И дело даже не в том, что я не владею методами расследования моего знаменитого тезки, хотя и являюсь гордым обладателем целой единицы в графе «дедукция». Скорее, причина в моей невнимательности и неумении вычленять главное из общей картины.

Можно вспомнить недавний случай с домом напротив и странными следами, которые я сперва принял за отпечатки ног молочника. Я ведь отметил этот факт, на пару минут заинтересовался, а потом забыл. А оказалось, что это были отпечатки ног любовника горничной, с которым она обворовала впоследствии свою хозяйку — унесла все драгоценности и крупную сумму денег, а потом пропала в неизвестном направлении. А ведь если бы я был внимательнее, это преступление можно было бы предотвратить. И вот опять, по моей вине уже погибли два человека…

— Господа, ну что же вы приуныли? — Ленгдон отвлек меня от посыпания главы пеплом. — Почему никто не молит о пощаде, не обещает мне золотых гор? Хотя бы поинтересуйтесь своей судьбой, а то мне, право, скучно, а нам еще плыть минимум с час.

— Чего тут интересоваться? — на этот раз голос подала Марисса. Надо сказать, что вся искусственно привитая ей шелуха хороших манер мгновенно осыпалась, и перед нами стояла как раз та самая девушка, которая когда-то держала острый нож у моего горла и при необходимости мастерски орудовала отмычками. — Тут все ясно, красавчик. Твоя цель — Шерлок, мы тебе не нужны. Значит, живы ровно до того момента, пока не причалим к берегу. Там пустишь нас в расход, а его будешь держать до получения выкупа.

— Леди, я восхищен! Вам нужно было возглавить экспедицию, мозгов то у вас явно побольше, чем у остальных. Да и красотой вас Создатель не обидел…

— Не подходи к ней!

— Эй, эй, мистер Уотсон, полегче! — Ленгдон мгновенно перевел револьвер с меня на Донни. — Будете так дергаться, я посчитаю, что мисс Уоррен вполне способна грести вместо вас. Не переживайте, я мерзавец, не спорю, но леди всегда отвечали мне взаимностью, применять силу я не собираюсь, это грубо и слишком скучно.

— Итак, на чем мы остановились? Ах, да, вы спрашивали про револьвер, мистер Браун. И, кстати, будьте любезны, правьте вон на тот мыс… Благодарю вас. Да, револьвер. Говорите, вы проверяли его и не нашли ничего странного? — Ленгдон был по-прежнему безукоризненно вежлив, как на светском рауте, чем раздражал меня все сильнее и сильнее.

— Не нашел.

— Ну, естественно, не нашли. Пока вы прогуливались по рынку, я заменил патроны в вашем револьвере и револьвере мисс Уоррен, на специальные, придуманные мной как раз на подобный случай, когда нужно произвести много шума и при этом никого не убить. Внешне они не отличаются от обычных, разве что немного легче.

— Но зачем эти сложности?

— Согласен, это излишняя предосторожность, мистер Браун. Но я привык планировать свои операции четко, чтобы не потерять все из-за какой-то глупой случайности. Конечно, в идеале было бы заменить патроны во всех револьверах, но у меня просто-напросто не было подходящего случая, мистер Уоррен зачем-то взял свой револьвер на прогулку, хотя я уверен, что он не умеет из него стрелять, ну а Теннисон со своим оружием не расставался. Эх, как же жаль потерять его. Прекрасный был человек, кристальной честности!

Ленгдон уселся на лавку на максимальном расстоянии от нас, почти на носу шлюпки, вытянул и скрестил ноги, а револьвер положил на колени. Это все равно не давало никакого шанса, я уверен, что стрелок он отменный и успеет среагировать, зато теперь мы с Донни могли переговариваться почти беззвучным шепотом, стараясь при этом не шевелить губами.

— Вас не мучает совесть, мистер Уоррен? — продолжил мужчина. — Вижу, что нет. А должна бы! Ведь это именно из-за вас заварилась вся эта каша. Если бы вы не полезли в драку, если бы не стали размахивать оружием, то не получили бы по голове. И мистеру Брауну не пришлось бы отказываться от мысли вернуться на «Буревестник». И не было этого спектакля с преследованием, лишних вопросов, и Сессила не пришлось бы убивать… Вы видите, сколько от вас неприятностей?

— Погодите, я что-то вообще ничего не понимаю… — я окончательно запутался. — Так Теннисон не был вашим сообщником? И вообще, что вы, все-таки, от нас хотите?

— Ох, мистер Браун, знали бы вы, какое это искушение, рассказать беспомощной жертве о своих коварных планах! Я начинаю пониматься книжных злодеев, которые напропалую этим занимаются. Но только, если мы с вами читали одни и те же книги, имейте в виду, то место, где жертва вдруг героически одерживает верх, в реальной жизни обычно пропускается. Впрочем, ваши шансы действительно нулевые, так что можно и рассказать, тем более, что мне немного хочется похвастаться.

Нет, определенно, если бы я, как многие жители этого мира был бы религиозен, то заподозрил, что мистер Ленгдон — сам дьявол. Ну невозможно иначе объяснить, что несмотря на то, что умом понимаешь — этот человек убийца и мерзавец, стоит ему улыбнуться, как тут же хочется улыбнуться в ответ. Не иначе, у него запредельный уровень харизмы…

— Видите ли, господа и дама, — тем временем начал он, — история моя довольно скучна и банальна. Где я родился и вырос, думаю, никому не интересно. Как только мне исполнилось четырнадцать лет, пришлось заботиться о пропитании самостоятельно, а тут, в маленьких колониальных городах, не так уж и много возможностей, чтобы выбиться в люди. Я возил контрабанду, водил таких же богатеньких идиотов, как вы, по джунглям, добывал шкуры и рубил розовое дерево. Часто экспедиции, в которых мы принимали участие, несли потери — людей ели дикие звери, кусали ядовитые змеи или насекомые. А иногда, когда оборудование было особо ценным, они просто целиком бесследно исчезали. В общем, крутился, как мог, пока не повстречал Сессила. Он тащил одних богатых бездельников на север, в горы, а я был среди местных проводников-носильщиков, которых обычно нанимают по дешевке в ближайшей деревне.

— Вас должны были поймать, неужели никто ничего не подозревал?

— Ну, всему должна быть мера, мистер Браун. Тут довольно опасные места, люди пропадают десятками, и все равно находятся идиоты, которые лезут в самое пекло ради каких-то чертовых развалин. В общем, когда наши ребята решили выпотрошить этих бедолаг, я спас Теннисона, сделав вид, что не подозревал о намерениях остальной команды. Кстати, как раз там впервые пригодилась моя задумка с патронами. Уж как я отстреливался, вытаскивая его, раненого, обратно в поселок. Он был уверен, что я положил половину бандитов, не меньше, — Ленгдон покачал головой, улыбаясь недоуменно и растерянно. — Удивительно, ведь не дурак был, но попался на крючок, как младенец. В общем, он помог мне убраться отсюда и сделал своим напарником.

— Ты отлично его отблагодарил, красавчик, — вновь подала голос Марисса.

— Леди, я бы попросил вас попридержать свой остренький язычок. На чем я остановился? Ах да! Теннисон прикрывал меня своей репутацией честного человека, у него были жесткие принципы, поэтому мне, как его напарнику, досталась немалая толика коллективного кредита доверия. В целом, работать с ним было одним удовольствием. Он доверял мне безоговорочно, даже не подозревая, что некоторые из наших клиентов пропадали не просто так. Я был очень осторожен в отборе жертв, чтобы не бросить тень на нас, ведь отличная репутация — это настоящая золотая жила!

— Вы поэтому не хотели его убивать?

— Ну конечно! Он — моя гарантия легкого доступа к толстым кошелькам бездельников, которым хочется экзотических приключений. И с вами все должно было пройти по такому же сценарию! Плыть до Кастила-Съерра — было просто великолепной идеей! Весь план сложился у меня мгновенно, как только я услышал, что «Буревестник» идет как раз до этого местечка. Местная деревушка туземцев, тех самых, которые могли бы переправить вас в Белиз, уже много лет живет на деньги, которые получает от меня и моих ребят. Причем на самом деле, им и денег-то не нужно, мы в их глазах эдакие борцы с богатыми белыми, которые отбирают у них лучшие земли. Так что помощи от туземцев вы бы точно не дождались, — Ленгдон, казалось, окончательно расслабился и увлекся своим монологом, даже начал жестикулировать револьвером. Скосив глаза на Донни, я понял, что тот тоже внимательно наблюдает за каждым его движением, ожидая подходящего момента.

— А на месте вас ждал бы прекрасно организованный и уже отработанный сценарий нападения бандитов, перестрелки и похищения мистер Брауна, — продолжал тем временем Ленгдон. — Возможно, для пущей достоверности, кого-нибудь бы даже ранили. И, кстати, мистер Уотсон и мисс Уоррен поплыли бы домой, в Лондиниум, живыми и здоровыми, как свидетели произошедшего. А бандиты, похитившие несчастного юношу, через некоторое время связались бы с его убитой горем семьей и выставили бы некие финансовые требования… Но, судьба, в лице излишне вспыльчивого мистера Уоррена и слишком любопытного мистера Брауна распорядилась иначе, и теперь мы имеем, что имеем.

— И что же будет теперь?

— Теперь? Ну, — Ленгдон задумчиво почесал дулом револьвера затылок. — Да ничего, по сути, не изменится. Вот только, учитывая момент, что мне вновь придется переходить на нелегальное положение, сумму выкупа придется немного увеличить, думаю, раза в два от изначально задуманного будет в самый раз. Единственное затруднение, которое может возникнуть, это то, что ваш опекун откажется платить. Ну, в таком случае, останется лишь дождаться вашего совершеннолетия, до которого, как я понимаю, осталось совсем немного. После чего вы сможете перевести деньги самостоятельно.

— Вы удивлены, мистер Браун? Да, я прекрасно осведомлен о вашей печальной истории и даже знаю, какова приблизительная сумма наследства. И поверьте, игра стоит свеч. Ах да, ваша забавная механическая зверушка, совсем про нее забыл! Я разбираюсь во всем, что стоит денег, мистер Браун, и прекрасно понимаю, что это за штука. Мне очень хотелось бы знать, откуда вы ее достали. Думаю, мы еще поговорим на эту тему. И еще, — он снова радостно улыбнулся, как будто сообщал что-то безумно приятное, — свидетели мне теперь не нужны, так что, мистер Уотсон, мисс Уоррен, мне очень жаль. Надеюсь, вы не держите на меня зла, поверьте, я не испытываю к вам ни малейшей неприязни.

Не испытывает ни малейшей неприязни! Нет, определенно, этот человек такой же чокнутый, как и леди Элизабет. То, что он не получает удовольствия от убийства, для меня ничуть не лучше, чем откровенное им наслаждение. В его случае это не аффект, не порыв, а полнейшее пренебрежение человеческой жизнью, низведение ее ценности до уровня мусора. Убить, как смахнуть крошки от печенья после чаепития.

— Если вы знаете размер моего предполагаемого наследства, то должны понимать, что я могу заплатить выкуп и за своих друзей, — на самом деле я отчаянно блефовал, ведь размера этого самого мифического наследства не знал и сам.

— Мистер Браун, я уверен, что ваши друзья оценят ваш благородный порыв, но, нет. Видите ли, чтобы компенсировать потерю моего дорогого друга Теннисона, вам придется отдать все, что есть. Содержать и охранять троих человек вместо одного, мне нет никакого резона, учитывая, что это никак не повлияет на размер выкупа.

Не знаю, как Ленгдону удавалось видеть почти в кромешной темноте, но он вдруг указал рукой в сторону берега, и приказал разворачивать шлюпку туда. Времени оставалось совсем мало, нужно было срочно что-то придумать, но что? Даже если бы у нас было оружие, толку было б маловато. Из меня стрелок аховый, из Донни — того хуже, он не с первого раза запомнил, какой стороной направлять револьвер на противника и что нажимать, была надежда на Мариссу, но она выбросила нож…

Думай, голова, думай! Понимая, что время утекает, как песок сквозь пальцы, я начал впадать в отчаяние. Неужели предсказание старухи сбудется, и из-за меня погибнут друзья? Ведь они, в отличие от меня, умрут навсегда. В отличие от меня? А ведь она так и сказала… Выходит, старуха знала, что, в случае смерти, я смогу снова возродиться? Так, стоп. Сейчас нужно думать о другом. В отличие от меня! Точно! Я, привыкнув к абсолютной реальности этого мира, постоянно задвигаю в дальний угол сознания мысль о том, что все же он виртуальный, и я тут — бессмертен! Да, умирать будет не очень приятно, даже скорее очень больно и страшно, но это наш шанс. Самое главное — продержаться как можно дольше, постараться связать противника боем, чтобы у друзей появилась хоть какая-то возможность! И все же, как хорошо, что Ленгдон легкомысленно уселся на противоположной стороне шлюпки!

— Донни, сейчас молчи и внимательно слушай меня, — я наклонил голову и постарался как можно меньше шевелить губами при разговоре. — С этой секунды будь постоянно наготове. Как только я крикну: «Давай», ты падаешь на дно шлюпки, хватаешь револьвер, и начинаешь стрелять в Ленгдона.

Увидев, что друг готовиться возразить, я незаметно, но довольно сильно наступил ему на ногу и продолжил шептать:

— Он не будет меня убивать, в крайнем случае постарается ранить, не более. Я для него — горшок с золотом. Поэтому, как только возникнет подходящий момент, я прыгну на него и постараюсь отобрать револьвер, а ты за это время должен поднять свой и убить мерзавца. Сможешь? Помни, речь идет о жизни Мариссы.

Услышав о Мариссе, Донни, как я и рассчитывал, тут же преисполнился готовности героически сражаться и, если надо, погибнуть с именем своей прекрасной дамы на устах. Очень надеюсь, что до этого не дойдет, по крайней мере, для них. По поводу собственной персоны у меня иллюзий не было. Мало того, что я вовсе не был уверен в том, что страх потерять источник дохода отвратит Ленгдона от моего убийства, так еще и планировал добиться от него именно этого, мотивируя, тем самым, друзей к борьбе. Месть — штука такая, иногда позволяет горы свернуть. Но Донни о моих настоящих планах лучше не знать.

До берега оставалось не более ста метров, а никакого подходящего момента пока не было. Не знаю, насколько хорош был мой план, ничего лучше просто не приходило в голову, но у него был один, довольно серьезный недостаток. Ленгдон сидел слишком далеко, чтобы добраться до него, мне потребуется не меньше двух секунд. А за две секунды отличный стрелок, которым он, безусловно, является, сможет ухлопать нас всех троих, а этого никак нельзя было допустить.

И, то ли фортуна была сегодня на моей стороне, то ли просто система мне бессовестно подыгрывала, но со дна шлюпки вдруг раздался тихий, еле различимый хрип.

— Сессил? — Ленгдон привстал со своего места. — Сессил, дружище, ты жив?

Я замер. Вот он, тот самым момент… Но что он собирается делать, неужели помочь? Нет. Звук взводимого курка расставил все по местам.

Еще шаг, еще, вот он уже совсем рядом…

— Давай!

Не знаю, что случилось раньше — я крикнул, прыгнул на Ленгдона или поймал грудью первую пулю, возможно, все одновременно. Грохнул выстрел, на долю секунды показалось, что ослеп, такой яркой была вспышка. Боли не было, только сильный удар в грудь, потом еще и еще. Еще через вечность почувствовал, что не могу вдохнуть, где-то над головой послышались раскаты грома, пальцы, которыми я вцепился в револьвер Ленгдона стали мягкими и совсем слабыми. Последняя мысль, которая мелькнула в голове, была о том, что, кажется, я наступил на Теннисона.

Интерлюдия 3

— Что значит, нет данных? Вы понимаете, что разочаровываете меня? — мужчина на экране древнего голопроектора не изменился в лице, но легкая нотка недовольства в его голосе прослеживалась весьма отчетливо.

— Я прошу прощения, господин Акиро… — его собеседник стоял, понурив голову, как школьник, отчитываемый строгим учителем.

— Послушайте, мистер Прилепов, я всегда был высокого мнения о вас, как об исполнителе, но сейчас, вы очень меня огорчаете. Как можно ожидать от вас выполнения серьезных поручений, если вы даже не можете запомнить, что не стоит называть меня по имени!

— Я…

— Мне не нужны ваши оправдания! — голос господина Акиро окончательно заледенел. — Заседание совета через пять дней, а все, чем мы располагаем — это пшик! Все факты и наработки, предоставленные вами, дублируют данные, которые у нас и так есть. Я начинаю сомневаться, что Сушицкий так уж сильно вам доверяет.

— Сэр, я уверен в том, что старик верит мне, как самому себе, возможно, он сам не вполне понимает, что происходит. Я наблюдаю за Сушицким много лет и начал разбираться в его настроении.

— Вот как? И к каким выводам вы пришли?

Игорь Сергеевич мысленно собрался. Сейчас главное убедить господина Акиро в его безусловной полезности, ведь именно от него зависела дальнейшая карьера начальника СБ корпорации «ВиртАрт», который очень надеялся продолжить ее в той же должности, но уже в «Aspai».

— Сушицкий в растерянности. Такое ощущение, что он ждет какого-то разрешения кризиса, ожидает того момента, когда он сможет все контролировать. Он не реагирует на ситуацию так, как должен бы, учитывая, что действительно, скоро заседание Совета, а он прекрасно знает, что мистер Маккензи в курсе критической ситуации. Он не проводит работу по укреплению своей шаткой позиции, хотя осознает, что голова, которая полетит одной из первых — будет именно его.

— Вы думаете, что он на что-то надеется?

— Да! Это правильное слово, надежда. Такое ощущение, что он верит, что все как-то исправится, само собой. Возможно, он просто некомпетентен и в принципе не способен управлять ситуацией.

— Мистер Прилепов, вы разочаровываете меня еще больше. За столько лет вы не смогли увидеть в своем шефе главного. Мистер Сушицкий — грозный противник, и никогда, никогда не надеется на, как у вас говорят, «авось». Если он чего-то ждет, значит, ему есть, что ждать. Хорошо, оставим. Расскажите мне, что там произошло с людьми, которых вы упустили.

— Да, родители Дмитрия Шандина. Сушицкий решил переправить их на Землю, вероятно, как потенциальный инструмент давления. Хотя, учитывая, что возможности связаться с игроком нет, ценность этого инструмента стремится к нулю. Но, с другой стороны, это дополнительно подтверждает предположение, что Сушицкий ожидает момента, когда ситуация изменится, и тогда, возможно, эти люди будут ему нужны.

— Мистер Прилепов, — голос азиата был сух и бесстрастен, — меня сейчас не интересуют ваши домыслы, просто факты, прошу вас.

— Простите, сэр. По инициативе Сушицкого их контракты были выкуплены у CRSI Reserch, а сами они срочно переправлены на Землю. Мне было поручено встретить и сопроводить этих людей в один небольшой пансион в Альпах, принадлежащий «ВиртАрт». Но они не прилетели! Вернее, они прилетели, но были перехвачены кем-то другим.

— Кем-то другим? И вы не знаете, кем?

— Нет, сэр. Я собирался встретить их на конечной станции, на базе Боро, куда экипаж «Победоносного» должен был быть доставлен на орбитальном челноке. Среди прибывших, Шандиных не оказалось. На мой запрос капитан корвета сообщил, что за ними прибыл персональный транспорт, малый челнок, принадлежащий корпорации «ВиртАрт», с представителями компании на борту и всеми документами, подтверждающими их полномочия, а также оригиналами выкупленных контрактов.

— То есть выходит, что Сушицкий отправил кого-то в обход вас?

— Я задал ему такой же вопрос. Но он сказал, что понятия не имеет, о чем идет речь, и дал задание бросить все силы на поиск пропавших.

— Хорошо, мистер Прилепов, я приму эту информацию к сведению. Думаю, до конца заседания Совета нам с вами больше нет смысла встречаться. Если не произойдет ничего сверхъестественного, то и без вашей информации вероятность того, что «Aspai» возглавит объединенное подразделение, максимальна.

— Господин Аки… Сэр, я могу надеяться на наше с вами дальнейшее сотрудничество?

— Мистер Прилепов, надеяться нужно всегда. Это прекрасное, светлое чувство. А что касается нашего с вами дальнейшего сотрудничества, думаю, что мой ответ будет, скорее, положительным. Такие люди, как вы, тоже нужны. С вами свяжутся.

Экран голопроектора погас. Оставшийся в темной комнате в одиночестве Игорь Сергеевич Прилепов, который только что общался с господином Тоёши Акиро, главой корпорации «Aspai», в бешенстве вскочил со стула и сильным пинком отправил его в полет по небольшой комнате.

— Чертов азиат! Такие люди тоже нужны! Это я-то — тоже? — гримаса ненависти исказила его лицо, но всего на секунду. Спустя мгновение он взял себя в руки, и вновь превратился в невозмутимого, холодного, расчетливого человека, каким его знали знакомые и подчиненные. — Ничего, мы еще посмотрим.

Игорь Сергеевич всегда осознавал свою исключительность, и необходимость унижаться перед заносчивым японцем, резала его самолюбие, словно ножом. В этом плане, работать с Сушицким было гораздо проще. Старик не слишком строго придерживался общепринятых правил общения с подчиненными, а к самому Прилепову относился, как тому казалось, в какой-то степени по-отечески. Впрочем, за подобное проявление чувств Игорь Сергеевич не испытывал ни малейших признаков благодарности, просто пользуясь этим и презирая начальника за проявленную слабость.

Поправив пиджак и завязанный сложным узлом, вновь входящий в моду галстук, Прилепов вышел из комнаты с едва заметной улыбкой на лице, аккуратно прикрыв за собой дверь, как будто и не было этой недавней вспышки ярости.

За тысячи километров от этого места, но, будто всего в паре метров, невысокий, средних лет мужчина азиатской внешности, со вздохом откинулся в кресле. Он задумчиво смотрел на застывшее на экране изображение теперь уже пустой комнаты, задержал взгляд на валяющемся у стены стуле.

На мгновение, в голове мелькнула мысль предупредить Сушицкого о предателе, но тут же пропала. Нет, так дело не пойдет, сейчас совсем не то время, как двадцать лет назад, когда они были моложе, наивнее и могли играть в благородство, давая друг другу равные шансы. Старик сам пошел на риск, предложив идею этого конкурса, да еще и вручил карт-бланш на разработку одного из игровых миров и выбор участника Протею, несмотря на неодобрение малого Совета. Ясно, что он рассчитывал на что-то, была у него карта в рукаве, да только не выгорело дело, все явно пошло не по задуманному сценарию…

Господин Акиро встал, прошелся по практически пустому, светлому кабинету, взял со стола стакан со свежевыжатым овощным соком. В отличие от Сушицкого, он не употреблял алкоголь, не курил и всячески заботился о своем здоровье.

— Что же ты задумал, Лев? Ты, и твой проклятый Протей? — Мужчина бросил взгляд на практически пустую глянцевую поверхность стола, на которой лежал рабочий планшет и древний, изготовленный из целлюпласта журнал, под названием «Technology Review», датированный еще две тысячи двадцать четвертым годом. Огромный, на всю обложку заголовок, гласил: «Протей — последняя разработка гениального Егора Коренева, с легкостью проходит тесты Маркуса, Лавлейс и Винограда!».