Лин
Непонятная острая штука больно упиралась прямо в спину. Тихонько промычав что-то невразумительное, Лин пошарила рукой, не открывая глаз. Просыпаться абсолютно не хотелось, будильник молчал, а значит, можно было урвать еще пару минут. Повернувшись на другой бок, она попыталась вновь провалиться в свои красочные видения, но смутная тревога заставила сознание замереть на границе. Что-то было не так.
— Эдди, опять твои чертовы игрушки! — даже перевернувшись, девушка не почувствовала улучшения, что-то все так же настойчиво мешало ей спать, теперь уже впиваясь в ребра. — Ну, маленький засранец!
Но, уже произнеся эту фразу вслух, Лин поняла, что младший брат тут абсолютно не при чем. Да, он любил устраивать сестре мелкие пакости в виде подброшенных в постель кубиков, приклеенной к волосам жвачки, воровства и припрятывания косметики. Но даже спросонья можно было понять, что, если вместо подушки под головой собственный кулак, в бок впивается сломанная ветка, а спина ноет от того, что касается твердой и холодной земли — проблема явно другого масштаба.
— Так. Похоже, приплыли, — от звука собственного голоса Лин вдруг стало очень жутко.
Глаза открывать не хотелось, вовсе даже наоборот. Уже начиная понимать, что ее жизнь безвозвратно изменилась, девушка постаралась представить, будто это всего лишь сон. И, чтобы проснуться дома, в своей собственной кровати, пускай и набитой битком кубиками и конструктором ее шестилетнего брата, нужно просто снова уснуть. Пускай страшно, пускай твердо, пускай немного мокро и, кажется, кто-то ползет за шиворот, нужно просто…
А ведь действительно, кто-то ползает под майкой! С визгом, который на секунду оглушил ее саму, уже не рассуждая сон это или явь, Лин вскочила на ноги, сдирая футболку, стараясь поскорее избавиться от жуткого ощущения царапающих кожу крохотных лапок.
Из комка белой ткани на землю выпала многоножка, длиной сантиметров в тридцать и, не раздумывая, бросилась в атаку. Девушка, которая больше всего на свете ненавидела и боялась насекомых, стремглав метнулась к ближайшему дереву. Обдирая босые ноги о грубую шершавую кору, не чувствуя боли, взлетела на ветку.
Жуткое насекомое, некоторое время угрожающе пошипев, уползло по своим делам, вспугнутые было криком и шорохами птицы вновь затихли, а Лин, чувствуя, как неистово колотящееся сердце постепенно начинает сбавлять обороты, вдруг затряслась в сильнейшем нервном ознобе.
Лес! Вокруг был самый настоящий лес, да еще такой, какой она, жительница мегаполиса, видела только на канале Дискавери — свисающие пучками лианы, какие-то странные папоротники. В высокой траве, у подножия дерева, что-то ползало и шуршало.
— Это что за хрень? — Лин вдруг обратила внимание, что все еще сидит топлес, сжимая мятую ткань в руке. Постаравшись как можно крепче обвиться ногами вокруг толстой ветки, которая сейчас служила ей сидением, торопливо натянула футболку. Все еще продолжая дрожать, теперь уже от холода, девушка закрутила головой, рассматривая окружающий ее мир.
— Это что же выходит, я попаданка, как в романе Элиссон Янг? — говорить с самой собой вслух было непривычно, но страх потихоньку уходил. Вот еще бы было не так темно и холодно. Непонятно только, это рассвет или закат? Впрочем, какая, к черту, разница, теперь главное — узнать, как она сюда попала и зачем.
Лин почувствовала азарт. Совсем недавно она прочитала просто обалденную историю про девчонку, ее ровесницу, которая так же, ничего не подозревая, провалилась в какую-то пространственно-временную дыру или что-то вроде этого, научилась магии, а потом вышла замуж за принца. Принц — это, конечно, круто, но магия! Вот, что самое классное!
На секунду забыв о том, что сидит в трех метрах над землей, неизвестно где, в одних домашних шортах и футболке, босая, Лин представила себя грозной чародейкой, из пальцев которой вылетают молнии, ну, или что там у них обычно вылетает. А еще вот такую бы длинную голубую мантию, расшитую серебряными листьями и цветами, бриллиантовую диадему… А что, ей бы пошло! Или волшебницы не носят диадемы? Плевать, а вот она — будет! Вот только осталось выучиться магичить…
И, кстати, о магии… Как же все-таки она сюда попала? Даже, если предположить, что каким-то образом она прошла через этот самый портал, то сам момент прохождения должен запомниться?
— Если я очнулась тут, то очевидно, что попала сюда во сне. Правильно? Пра-а-авильно, — Лин снова начала говорить вслух, так действительно было спокойнее, да и рассуждать как-то проще. — А где я засыпала?
Сосредоточенно уставившись в одну точку, Лин принялась вспоминать вчерашний день. Но, как бы она не напрягалась, пробиться сквозь стену, внезапно возникшую в памяти, так и не удалось. Как будто и вовсе не существовало никакого "вчера", как будто она не просто очнулась, а возникла из ниоткуда в этом мире — без оружия, без одежды и без памяти.
— Нет, нет, нет! Стоп! — главное, не паниковать, а рассуждать спокойно. — Я помню Эдди, помню, как меня зовут, помню книги, которые я читала. — Лин осмотрелась вокруг, пощупала шершавую кору дерева, которое стало ее временным пристанищем, ухватилась за цепочку с медальоном, висящую на шее. — Да нет, с ума вроде не сошла.
Вот только почему, как только она делает попытку вспомнить хоть что-то из своего прошлого, да хотя бы тот же вчерашний день, голова становится пустой, будто в ней никогда не рождалось ни одной мысли? Хрень. Полная хрень. А хотя… Может, это последствия переноса, и память через какое-то время восстановится?
— Ладно, чего сидеть, нужно выдвигаться, — Лин с сомнением посмотрела на свои босые ноги и короткие домашние шорты. — Нет, так идти нельзя!
Не забивая голову мыслями о том, куда, собственно, идти, Лин для начала решила позаботиться о проблемах более насущных.
Покрутив головой, она заприметила почти над самой своей головой свисающую ветку, увенчанную пучком длинных, почти метровых листьев, с гладкой и блестящей поверхностью. С трудом оторвав несколько, девушка убедилась, что они достаточно толстые и плотные. Причем, если по длине лист спокойно рвался на полоски любой ширины, то разорвать его поперек Лин не смогла, как ни старалась, не хватало сил.
Зажав листья в зубах, Лин двумя руками ухватилась за лохматую бороду рыжего мха, украшавшего ствол дерева. Совсем небольшое усилие, и в руках остались две довольно широкие его полосы.
Теперь, из добытого предстояло соорудить травяную обувку и надеяться, что она не развалится после первого же шага. Попытавшись вытянуть ногу и на весу накрутить на нее моховую пластину, Лин добилась только того, что уронила все, что держала в руках, на землю, и едва не свалилась туда же сама.
— Вот черт! Только этого мне не хватало! А хотя, — девушка пожала плечами, — я же не собираюсь тут сидеть вечно? Тем более, если я попаданка, то со мной просто не может случиться ничего смертельного. Не помню случая, чтобы хоть в одной книге о таком писали.
Оказалось, что спускаться вовсе не то же, что взлетать на волне адреналина. За те слова, которые сейчас вполголоса бормотала Лин, упираясь босыми ногами в ствол дерева и напрягая изо всех сил тонкие руки, ее бы закрыли в комнате минимум на неделю. На мгновение, из бледной пелены небытия, всплыл на поверхность смутный образ светлого помещения, с распахнутым окном и голубым небом за ним. Всплыл и тотчас исчез, как будто и не было его.
— Ладно, с этим будем разбираться потом, для начала нужно заняться обувью…
Тщательно осмотрев пятачок свободного от травы пространства под деревом и убедившись, что никаких насекомых, многоногих и кусачих, поблизости не наблюдается, Лин уселась на землю и принялась мастерить.
В первую очередь она разорвала каждый плотный лист на несколько полос, из которых сплела косички. Это позволило получить довольно длинные и крепкие веревки. Попытка прикрутить моховые подушки прямо к голым ступням не увенчалась успехом — стоило опустить ногу на землю, как в нее тотчас же воткнулась острая щепка.
— Мда, фигня. Так я далеко не уйду, факт! — девушка закрутила головой, в надежде увидеть хоть какое-то решение проблемы.
Может, вот эти широкие, глянцевые, как будто отполированные листья? На вид довольно плотные… Хотя, нет, нужно явно что-то пожестче. Как, например, кора! Точно! Дерево, с которого Лин только что, рискуя жизнью и конечностями, спустилась, как раз топорщилось изрядными запасами нужного материала, который местами отслаивался от основного ствола и скручивался в трубки, словно какие-то древние свитки.
Ухватившись за один из них двумя руками, ругаясь и ломая ногти, Лин смогла оторвать длинную полосу. Осмотрев свою добычу, девушка удостоверилась, что кора просто идеально подходит на роль подошвы — плотная, но вместе с тем, гибкая, не прорвется под напором сухих деревяшек и мелких камушков, и не раскрошится, не потрескается на сгибах.
Поплевав для верности на ладошки, опершись босой ногой в ствол дерева, Лин оторвала еще одну полосу.
— Ну вот, другое дело! Вы что думали, я тут пропаду? А вот и фиг вам! — адресовав эти слова прямо в начинающее понемногу светлеть небо и для верности скрутив ему дулю, Лин принялась мастерить.
Сергей.
Башка трещала просто невыносимо, что, впрочем, было совсем неудивительно, если вспомнить, сколько они вчера выпили. А сколько, кстати?
Не открывая глаз, Сергей попытался припомнить прошедшие события, однако, кроме смутных видений ярких ламп, барной стойки с рядом разноцветных шотов и чьей-то отвратительно обвисшей груди, назойливо маячившей прямо перед носом, ничего так и не всплыло.
— Что ж я так ужрался-то, а? Опять.
В голове что-то взорвалось, едва не отправив мужчину в нокаут, удержаться на краю удалось только серьезным волевым усилием.
Ох ты ж, ёкарный бабай… А вот такие последствия попахивали не просто обычным пятничным загулом, который, чего уж греха таить, давно превратился в загул ежедневный, а чем-то посерьезней. Стараясь максимально абстрагироваться от своего печального состояния, дабы не воспоследовало чего посерьезней головной боли, Сергей принялся лениво гадать, что же послужило его причиной.
К чести Сергея было сказать, что в таком состоянии он бывал не так уж и часто. Все дело в том, что за годы ежедневных возлияний, доза алкоголя, потребная для того, чтобы уложить его спать, становилась все меньше и меньше. Сил и задора тоже не прибавлялось. Потому нажирался Сергей, вот так, чтобы до полусмерти, до синевы и сердечного замирания, только в исключительных случаях…
И с чего вдруг сейчас-то так накидался? Тайна сие великая есть.
Яркие точки и черточки, которые метались за закрытыми веками, слегка успокоились, и мужчина почувствовал облегчение. Голова все еще болела, но уже не так остро, постепенно уходя в привычный фон. Неприятный комок подпирал горло, сигнализируя о подскочившем давлении. И ко всему прочему, жутко хотелось пить. Но, стоило лишь представить, как отреагирует страдающий организм на малейшее напряжение, жажда тут же отошла на задний план.
— Сон — это здоровье! — мелькнула последняя вялая мысль, и Сергей начал вновь проваливаться в целительное забытье, машинально облизывая пересохшие губы. В джунгли пришла Великая Сушь.
— Я принесла воды для страждущего, служительница Сиоллин!
— Тише, дитя. Странник спит, не тревожь его.
По всем законам драматургии, Сергей сейчас должен был вскочить в диком изумлении, так как точно знал, что живет один. И более того, даже если предположить, что сегодня кто-то решил составить ему компанию, вряд ли это "служительница Сиоллин". А ведь там еще вторая была! А две женщины у Сергея не ночевали даже в его лучшие годы.
Но мужчина не повел и бровью. В принципе, такого результата он ожидал давно. Delirium tremens, по-простому, белая горячка или белочка. Именно ее приход так долго и упорно пророчила ему Ирина, жена, правда, давно уже бывшая.
— А может, это просто шиза? — собственный голос показался каким-то чужим. Сергей представил, что сейчас откроет глаза в абсолютно пустой комнате, а голоса, эти приятные, спокойные женские голоса так и останутся в голове. И в один прекрасный день вдруг заставят сделать что-то плохое или странное, например, убить соседку по площадке, а потом выйти в окно.
— Он проснулся, служительница Сиоллин!
— Вижу, дитя.
На пылающий лоб мужчины вдруг опустилась прохладная ладонь. И раньше, чем успел осознать, он распахнул глаза мгновенно и широко, как старинная кукла, которая умеет говорить слово: "Мама", когда ее переворачивают. Именно это слово сейчас рвалось из окончательно пересохшего горла. Но голос отказал, и некоторое время эмоции он мог выражать только глазами, отчаянно выкатывающимися из орбит.
Женщина, сидящая на стуле с высокой, прямой спинкой, та самая, которая сейчас касалась тонкими пальцами его лба, была абсолютно синяя.
Причем в самом, что ни на есть, прямом смысле этого слова. Было такое, когда-то модное… Да! Точно. Индиго!
Вот именно такого оттенка была кожа у немолодой уже красавицы, которая склонилась над Сергеем с выражением испуганного и настороженного сочувствия на лице.
— Как ты себя чувствуешь, странник? Рокон нашел тебя в лесу, когда ходил за горихвостами к завтраку. Ты был без сознания, поэтому мы доставили тебя в обитель. Ты слышишь меня? — на гладком лбу женщины пролегла вертикальная морщинка, брови сдвинулись.
— Мне кажется, он не понимает вас, служительница Сиоллин, — девочка, стоявшая рядом с кроватью Сергея, смотрела на него с любопытством. Ее кожа была значительно светлее, уже не синяя, а ближе к голубому.
Кроме "индиго", других оттенков синего Сергей не знал, да и вообще в них не разбирался. Бывшая жена Ирина, вот она разбиралась. Она вообще много в чем разбиралась, в отличие от мужа. Поэтому, со своей обычной уверенностью могла бы сказать, что цвет этот, не иначе как небесный. Или лазурный. Или даже невыносимо раздражающий слух "цвет морской волны". Для Сергея же он был просто голубым.
— С возрастом посинеет, — подумал он, и разразился каким-то постыдным истерическим хихиканьем. Через пару секунд, внезапно смутившись, замолк.
Хотя… Если уж действительно нагрянула белочка, а то и полномасштабно поехала крыша, то теперь стесняться нечего.
— Ему нужно поспать.
Синяя женщина вдруг склонилась ниже. Сергей замер, обратив внимание на вертикальные зрачки обычных, в остальном, глаз. Подивиться вычурности своих видений он не успел, картинка вдруг поплыла, распавшись размытой цветной мозаикой.
— Похоже, сдохну, — успел пробормотать он.
На это, и правда, было очень похоже.
Чанг Су Мин.
Сон был достоверным. Если бы Чанг Су Мин не помнил, что секунду назад сидел перед рабочим экраном, мониторя работу сразу восемнадцати аккаунтов, он бы точно подумал, что эта полупрозрачная стена текста, неторопливо прокручивающаяся перед его лицом из бесконечности в бесконечность, реальна.
Очевидно, что смесь настойки элеутерококка и женьшеня оказалась не такой уж безобидной. А может, дело в том странном порошке, который принес Чонг До? Да нет, вряд ли. Порошок уже неделю употребляла вся команда, и он действительно помогал. Очень! Позволял не спать несколько дней, и при этом не терять концентрации. За эту неделю Чанг Су Мин уже заработал в половину больше обычного, и не собирался останавливаться на достигнутом. Ведь ему очень были нужны деньги, и как можно больше.
Текст, все также неторопливо ползущий сверху вниз, вдруг из голубого стал ярко красным, а тишина исчезла под напором странного, тревожного звука — прерывистого басового гудка. Но даже это не могло отвлечь Чанг Су Мина от мыслей.
С недоумением и страхом он вдруг понял, что абсолютно не представляет, а зачем, собственно, ему нужны эти деньги. Более того, как не пытался, юноша так и не смог вспомнить почти никаких подробностей о своей жизни, лишь какое-то отрывочное мельтешение смутных, расплывчатых видений. И даже название игры, где находилась его ботоферма, полностью выветрилось из памяти.
А точно ли это сон?
Чанг Су Мин закрутил головой. Темнота, без единого проблеска, и, если бы не медленно прокручивающаяся полоса текста перед глазами, сложно было бы понять, где верх, а где низ. Впрочем, текст ясности тоже не добавлял.
Чанг Су Мин умел читать, это он помнил. Но значки, ровными рядами проплывающие в пустоте, были не знакомы, и совсем ни на что не похожи. Ни на его родной китайский, ни на английский, на котором он мог худо-бедно связать пару ломаных фраз.
Звуки меж тем усилились и явно приближались, становясь все тревожнее. Само пространство, казалось, завибрировало, подчиняясь навязчивому ритму. Текст вдруг понесся вниз с безумной скоростью, слившись в нечитаемую, блекло-красную полосу.
Чанг Су Мин упал на колени, закрывая уши ладонями. Впрочем, это нисколько не помогло. Оглушительно ревущая волна подкатила, накрыла юношу с головой. Мир вокруг замер, а затем взорвался мириадами сверкающих брызг.
* * *
— Вставай, раб!
Острая, обжигающая боль заставила пронзительно вскрикнуть.
— Вставай, сын жмыря, ну!
Раздался короткий свист, затем спину вновь обожгло. Чанг Су Мин, приученный с детства подчиняться приказам, вскочил, даже не успев осознать происходящего. Звук кнута, рассекающего воздух, на мгновение показался очень знакомым, затем ощущение пропало.
Он стоял на площади. Светило солнце, вокруг теснились люди. Или не люди. Молча всматриваясь в окружающее, Чаг Су Мин вдруг вспомнил старую сказку о юноше, который уснул возле волшебного колодца, а проснулся в другом мире, куда его утащили демоны. Когда Чанг Су Мин был маленьким, он верил, что эта история правдива, но с годами совсем о ней позабыл.
Сейчас же, глядя на тех, кто стоял рядом, на их длинные, круто загнутые к затылку рога, на уши, торчащие на длину ладони, на гибкие хвосты, он как будто вновь стал маленьким пятилетним мальчиком, который слушал страшные истории дедушки Лю, постоянно вздрагивая и придвигаясь ближе к очагу.
— Сверчок, опусти глаза. Накличешь беду на всех.
Стоящий рядом рослый "демон" явно обращался к Чанг Су Мину, хотя смотрел на землю и почти не шевелил губами.
Сверчок? Сначала Чанг Су Мин хотел возразить, затем передумал и уставился на собственные ноги. Если сказка правдива, и он действительно попал к демонам, сейчас лучше молчать, слушать и делать выводы.
На секунду мелькнуло странное ощущение, что он почти вспомнил что-то очень важное, но его толкнули в плечо и мысль ушла.
— Идите за мной, паршивые ггырхи!
Опасаясь получить по спине еще раз, привычно сгорбившись и втянув голову в плечи, Чанг Су Мин потянулся за остальными.
Не поднимая глаз, он машинально переступал босыми ногами по пыльной, утоптанной до звона земле. Темно-коричневая, практически черная кожа ступней, а также длинные, едва не мешающие ходить, даже не ногти — когти, заставили сбиться с размеренного шага. Скосив глаза, Чанг Су Мин убедился, что руки тоже не уступают — темная, суховатая, не очень сильная на вид кисть, была вооружена пятком острых, слегка загнутых когтей.
Во рту тоже ожидал сюрприз — язык нащупал клыки, явно слишком большие для того, чтобы быть человеческими.
Захваченный новыми открытиями, Чанг даже не следил, куда их ведут, только машинально еще глубже втягивал голову в плечи, слыша отдаленные окрики и свист рассекающего воздух кнута.
В голове шел напряженный мыслительный процесс. Приученный подчиняться старшим и верить всему, что говорили, Чанг ни на секунду не сомневался, что, как и обещал когда-то дед, он действительно попал в мир демонов. Вот только оказалось, что это вовсе не так и страшно.
Молодой человек машинально поежился, вспомнив дедушкины рассказы о несчастных, которые целую вечность страдали, терзаемые чудовищами. Описания заживо вытягиваемых из человека внутренностей или процесса разрывания на куски удавались старику особенно хорошо. Поэтому Чанг был бесконечно рад, что на самом деле ничего похожего с ним пока не происходило. А кнут? Какая мелочь. За свою недолгую жизнь он научился терпеть и не такое.
Таким образом, всего за несколько минут приняв свое положение, Чанг Су Мин начал, наконец, потихоньку осматриваться.
Колонна рабов, а это была немаленькая колонна, человек, то есть демонов, из тридцати, покинула площадь и двигалась теперь по узкой улочке. Настолько узкой, что, если бы Чанг широко расставил руки, то мог бы коснуться стен домов, между которыми она проходила.
Дома, кстати, были интересные, совсем не такие, как у них в деревне. Чанг Су Мин на секунду прикрыл глаза, вспоминая хибарки из выщербленного красного кирпича и ветхие, покосившиеся заборы. Тут здания были высокие, в три этажа, гладко отштукатуренные. Богатые дома.
Молодой человек задрал голову, чтобы получше рассмотреть крышу из красной черепицы и узорный кованый балкон. И тут же едва не полетел кувырком от сильного рывка.
— Вниз смотри, шарра! Одни проблемы от тебя, как обычно!
Злой шепот раздался сзади, но Чанг не стал оборачиваться. Он двумя руками ощупывал стальную полосу, которая охватывала шею. Ошейник! Ошейник, как у собаки.
Привычка подчиняться, даже не задумываясь о сопротивлении, сейчас не сработала. Чувствуя странную, всепоглощающую ненависть к этому, по сути, безобидному предмету, Чанг Су Мин принялся дергать его во все стороны, не понимая, что проще было бы оторвать самому себе голову. И только резкий свист кнута и обжигающий плечи удар заставили юношу опустить руки и вновь сосредоточиться на дороге.
Улица вся тянулась и тянулась, не меняясь, лишь иногда пересекаясь с такими же узкими переулками. Устав смотреть по сторонам, Чанг принялся потихоньку разглядывать своих спутников.
При повторном рассмотрении, он отметил еще несколько деталей, на которые поначалу не обратил внимания. Демоны, которые брели рядом, обряженные в такие же ошейники, немного отличались от вооруженных хлыстами конвоиров.
Массивные, загибающиеся за спину рога, которые украшали абсолютно все лбы, у пленников были окрашены красным, а спины, по крайней мере у тех, у кого это было видно в просветах разорванных рубах, были сплошь залеплены затейливой татуировкой. У охранников рога были угольно черными, а оголенные торсы, практически не прикрытые пересекающими их тонкими кожаными ремнями, были абсолютно чистыми, без каких-либо рисунков.
Остальные черты были схожи. Ну, если не обращать внимания на то, что и одеты были пленные совсем по-другому: холщовые штаны, перепоясанные веревками, заплатанные, с прорехами рубахи, босые ноги — все это выдавало в них не городскую, сельскую бедноту.
И сам Чанг был явно одним из них. Как там говорили? Сверчок?
Молодой человек покосился на демона, который назвал его этим странным прозвищем, тот как раз оказался неподалеку. Высокий, на полголовы выше любого в этой толпе, с широкими плечами и толстенными ручищами, явно очень сильный, он не показался Чангу хоть сколько-нибудь знакомым. Но незнакомец точно знал юношу, более того, даже не пытался скрыть свою неприязнь, отчетливо насупившись в ответ на вопросительный взгляд.
Решив пойти на риск и все-таки задать тревожащий его вопрос, а то и несколько, Чанг Су Мин открыл рот, но спросить уже не успел.
Колонна остановилась перед массивной каменной оградой, высотой в два человеческих роста.
— Ну что, вонючие ггырхи! Добро пожаловать в ваш последний дом! — один из охранников глумливо хохотнул.
Железные ворота, украшенные острыми пиками, со скрипом отворились.