Екатерину Шевелеву мы знаем не одно десятилетие и любим как поэта. Многие ее стихи («Уголок России», «Серебряные свадьбы» и др.) стали народными песнями. Но вот беллетристом она стала совсем недавно.

Первый роман Е. Шевелевой «Александровский сад» вышел в 1977 году. Он ознаменовал собой новый этап ее творческого развития, продолжающегося у истинного таланта всю жизнь. Эпиграфом к роману могли бы стать слова, принадлежащие Шевелевой-поэту:

Да, за все человеку приходится платить в жизни: и за счастье, и за удачу, и за горе. На все тратит он далеко не бесконечный запас своих душевных сил. Это только в молодости кажется, что можно обмануть судьбу и прожить без горя и забот. С годами человек понимает, что он заблуждался, но исправить ему ничего не дано: жизнь отпускается каждому в единственном экземпляре, и никто другой за нас ее не проживет. Никто не совершит наших ошибок, не переживет наших звездных часов и не расплатится за то и другое.

Екатерина Шевелева ничем не обделила своих героев, и надо сказать, что они тоже не обманули своего создателя, позволив показать через свои судьбы мысли, чувства, философские обобщения, накопившиеся за время долгой и многотрудной жизни. Все эти люди близки автору не только по своему мировоззрению и нравственным качествам, они часть ее собственной жизни, с ними она начинала свой путь в уже далекие тридцатые годы — с их юным энтузиазмом, комсомольским максимализмом и беззаветной верой в идеалы недавней революции. Ольга Пахомова, Андрей Вагранов, директор Озолов и бригадир Лаврушина — сверстники Екатерины Шевелевой.

Для них слова «владыкой мира станет труд» были не просто строкой из песни, они были лозунгом и программой действия, слова «надо» и «даешь» превратились в жизненную необходимость. Однако целеустремленность, переходившая в одержимость, не всегда давала возможность видеть больше и дальше порученного дела. Жизнь, даже самая бурная, не ограничивается одним десятилетием, и очень нелегко приходится тем, кто не готов к переменам, масштабы которых особенно заметны в нашей бурно развивающейся стране. В такой ситуации неизбежно столкновение взглядов и позиций людей, принадлежащих к разному времени формирования характеров и мировоззрений.

Екатерина Шевелева изображает конфликты на конкретных примерах, взятых из нашей современной жизни. Один из них завязывается вокруг дела, на первый взгляд не очень серьезного: молодежь одного из заводов хочет иметь свой стадион. Однако, кроме желания, нужны силы и деньги. Лучше других это понимает директор завода Озолов. Но он же понимает и то, что в первую очередь с него спросят производственный план, который не покроешь даже очень хорошим и очень полезным стадионом.

Подчеркивая и где-то преувеличивая систему традиционного управления производством, автор хочет, чтобы читатели вместе с героями не просто задумались, а активно участвовали в перестройке годами, складывавшейся привычной обстановки, когда авралом можно было прикрыть любые недостатки. Любой брак — и, следовательно, аврал — для кого-то не ЧП, а нормально запланированная ситуация, без которой нельзя обойтись. Это позиция Озолова.

Ему противостоит не смиряющийся с беспорядком Андрей Вагранов, умеющий видеть за деревьями квартального плана реальный лес производственных отношений. Однако их противостояние — это не борьба старого с новым, вопрос поставлен иначе и гораздо глубже. Потому что дело касается не чистой теории, а голой практики, где все гораздо сложнее и где перемены, даже самые плодотворные, не всегда лучше традиционного подхода. И понять таких руководителей, к которым принадлежит в первую очередь Озолов, можно, но только со стороны, — те, кто с ними сталкивается в процессе совместного труда, чаще всего не готовы к подобной откровенной требовательности, они иначе воспитаны, и Озоловы не имеют ключей к их душам. Отсюда авралы, неурядицы, перенапряжение, нервное и физическое, и как следствие постоянные корректировки плана по совершенно объективным причинам.

Ставя эти крайне сложные вопросы в своем романе, Е. Шевелева призывает читателей к активному участию в их решении на каждом заводе, на каждом участке, у каждого станка. Недаром Вагранов говорят: «Рост материальных возможностей постоянно должен сопровождаться повышением идейно-нравственного и культурного уровня людей. Если же этого не будет, мы можем получить рецидивы мещанской, мелкобуржуазной психологии». Очень верно и очень своевременно прозвучали эти слова, вопрос только в том, как повысить этот уровень, ведь он решается отнюдь не с помощью лозунгов и призывов, он требует к себе самого пристального и пристрастного внимания, и заниматься им должен не кто-то, облеченный полномочиями, а каждый из нас, потому что у каждого есть дети и внуки, которым мы хотим дать счастье. И не только хотим, но и твердо знаем, в чем оно заключается. Оно произрастает из трех корней: хорошей работы, хорошей семьи и мирного неба над планетой. Можно расшифровывать понятие счастья и дальше, но в этом нет необходимости. Главное заключается в том, чтобы научить человека в каждом случае отдавать больше, чем получать, ибо это и есть истинное богатство, к которому исконно стремится человечество.

Как всякий истинный художник, Е. Шевелева не обходит стороною интимных отношений своих героев. Примером высокой, ничем не замутненной и очень горькой любви может служить чувство, которое на протяжении всей жизни питала Ольга Пахомова к Андрею Вагранову. У каждого из них сложилась своя семья, каждый прошел свой, определенный путь. Безответная любовь Ольги не стала ни украшением, ни несчастьем, эта любовь всегда помогала ей предельно строго относиться к себе и к своим близким. Неизвестно, как бы сложилась судьба Ольги, знай о ее любви Андрей. Но то, что ее чувство не иссушило ее души, а вдохновило на жизнь яркую и самоотверженную, не так уж и мало.

По-разному и на различных основаниях строятся семьи, но разбираться в своих взаимоотношениях мужчина и женщина должны только до тех пор, пока у них не появится ребенок. А поскольку в наш просвещенный век происходит это вполне сознательно, то после его рождения родители должны сознательно и навсегда отказаться от собственного эгоизма. Решившись стать семейными людьми, они обязаны перестроиться и жить уже не для себя, не друг для друга, а для семьи как единого целого.

Что такое семья в идеальном ее понимании, мы пока знаем мало, но то, что мы видим вокруг себя и что изображается в нашей художественной литературе, удовлетворить не может. И дело это находится в таком состоянии, что требует к себе не просто внимания, а непосредственного вмешательства. Именно на такой позиции стоит Е. Шевелева, не позволяющая Ольге разрушать семью даже ради большой, настоящей любви. Любовь любовью, а семья семьей, и супружеская верность не добродетель, а насущнейшая необходимость, выше и важнее которой ничего нет для людей, вступающих в брак. Эту истину люди должны впитывать, как говорили встарь, с молоком матери, но, к сожалению, получают совсем другое: либо отсутствие любви в семье, либо ее избыток. И то, и другое одинаково отрицательно действует на будущего члена общества.

Сосредоточивая наше внимание на этих вопросах, встречающихся в жизни каждого человека, Е. Шевелева предельно усложняет структуру своего романа, сталкивая взгляды и интересы часто противоположные, несовместимые. Однако это не значит, что весь мир она и ее герои воспринимают в двухцветной гамме, без переходов и отклонений. Противоречия, часто неразрешимые, бывают и у абсолютно положительных персонажей; несходство жизненных позиций возможно и у людей, придерживающихся единой идеологической платформы. И речь идет не о столкновении хорошего с лучшим, а о вещах гораздо более серьезных и часто практически неразрешимых.

Не избегая остроты, писательница не увлекается ее изображением, так как цель ее заключается не в том, чтобы показать нам «всю правду», которой она якобы обладает, а сконцентрировать на небольшом романном пространстве рассеянные в мире проблемы, нуждающиеся в пристальном внимании со стороны тех, кого она считает своими друзьями и единомышленниками. Предельно обострившееся столкновение двух несовместимых идеологий в современном мире, угаданное Е. Шевелевой в ее первом романе, находит полное и всестороннее подтверждение и в другом ее произведении, где схватка обретает зримые формы жизни и смерти. Изображая этот момент в истории человечества, писательница не позволяет добру побеждать зло только потому, что она не умаляет силы противника для того, чтобы его легче было победить, и одновременно не наделяет своих положительных героев всеми возможными достоинствами и добродетелями только потому, что они ей ближе.

Не пересказывая содержание второго крупного произведения Шевелевой, обратимся к главному: проблемам, которые стоят перед героями романа «Домашний очаг» и которые вместе с ними решает автор. Эти проблемы имеют далеко не замкнутый характер, потому что в большой степени касаются каждого из нас, касаются нашего личного отношения к находящимся в постоянном движении процессам живой жизни. Условность искусства позволяет расчленять неразрывно связанные явления и, более того, замедлять ход времени для того, чтобы мы могли более пристально рассмотреть эти процессы, понять их суть и определить свое отношение к ним.

Два диаметрально противоположных мировоззрения персонифицированы в двух героях романа, вокруг которых группируются другие действующие лица «Домашнего очага». Внешне эти люди занимают, казалось бы, одну и ту же идейно-нравственную платформу: оба они коммунисты, оба, казалось бы, в полную меру своих сил служат стране, от которой получили все, что она могла дать им: воспитание, образование, положение и возможность трудиться в той области, которая им ближе всего. Но именно здесь и пролегла между ними почти невидимая для постороннего глаза грань, которая отделяет не просто две точки зрения, две жизненные позиции, а несовместимые идеологии. Характерно для ситуации, что первым это понимает именно Мараньев, олицетворяющий собою крайнее своекорыстие. На этом незаменимом для капиталистического мира качестве он мог бы построить и карьеру и капитал приобрести за весьма короткий срок. Здесь же, на родине, он вынужден маскироваться под человека, озабоченного прежде всего общими интересами, тратя на это весьма неплодотворное занятие и силы, и свой незаурядный талант.

А сверх того, ему постоянно мешают уже одним своим присутствием люди вроде Люции Крылатовой, которые, несмотря на свою видимую беззащитность, отравляют существование Мараньевых. «Весь исторический процесс на планете представляется ему, если сформулировать упрощенно, как борьба двух видов двуногих, на которые с незапамятных времен разделяется человечество: категорию Мараньевых и категорию Крылатовых.

В каждом двуногом существе, считал Мараньев, запрограммировано природой естественное стремление к выживанию, сохранению на земле своего вида».

Подобная биологическая идеология, к сожалению, имеет способность приспосабливаться к любым условиям, ее трудно не только искоренить, но и распознать. И если писательница обнажает это зло в одном из представителей такого биологического вида, то делается это лишь для наглядности, потому что «двуногие», подобные Мараньеву, умеют прятать свое сокровенное от посторонних взглядов. Есть они и в науке, и в литературе, и в технике, и где угодно. Показывая нам их разновидности, писательница предупреждает об опасности, которую победит не история, не время как таковые, лишь совместные усилия всех порядочных и благородных людей планеты.

Однако одного благородства и бескорыстия конечно же мало, нужны усилия, нужен труд, нужно единомыслие всех трудящихся. Художница Крылатова всю жизнь работала в искусстве, но немного стоили бы все ее полотна, если бы не была она прочно связана с основой жизни на земле — производством того, что нас окружает и что помогает возвыситься над неодухотворенной природой, породившей нас. Связь эта имеет вполне конкретную форму как в ее прошлом, так и настоящем. Рабочая юность Люции начиналась на том заводе, где в старости она состоит на партийном учете. И более того, ее друг тоже работает на этом заводе. Горелов не просто рабочий. В душе он, как и его подруга, артист. Его стремление «повыкамариваться», то есть проявиться в своем деле не ремесленником, а вдохновенным творцом, есть наивысшее проявление той высокой сознательности, которая свойственна советскому рабочему человеку, истинному хозяину и своего труда, и всего, что сделано его руками, его умом и сердцем.

Не делая своего героя образцом для подражания во всех возможных областях человеческой деятельности и не боясь противоречий, Е. Шевелева исходит не от литературного шаблона, а от живой жизни, где даже самые хорошие люди иногда выглядят не совсем привлекательно. Однако у читателя остается объективное отношение к обоим героям, так как у них есть чему поучиться (даже и в отрицательном смысле: как не надо поступать), есть что позаимствовать немедленно, а что и оставить себе на будущее.

Самое же главное, что хотела бы передать нам с помощью романа писательница, — это стремление поработать не единого хлеба ради, а в удовольствие себе и всем, кто способен твой труд оценить.

Много всякого — и хорошего, и плохого — случается в жизни человека, и нет у него возможности знать, что с ним произойдет завтра или через месяц. Единственно неизменной остается на всю жизнь одна только потребность плодотворного труда. Только безделье, умеющее находить самое изощренное оправдание себе, убивает в человеке его душу. Но вот Мараньев: разве он не трудится в поте лица для достижения своих целей, разве не изощрен его ум в изобретении способов устранения препятствий со своего пути? Значит, труд труду рознь, значит, не всякий труд почетен и полезен, значит, по-разному понимают люди это одинаковое для всех по смыслу, но различное по содержанию слово.

Сколько бы ни работали Мараньев и вся его порода, труд этот никогда не будет для него делом жизни, потому что он всегда направлен лишь на удовлетворение его личных, бесконечно возрастающих потребностей; так трудится каждое животное, чтобы не умереть и продолжить свой род. В человеческом же обществе подобный первобытный трудовой процесс всегда оборачивается во вред общим интересам, является тормозом в поступательном развитии личности, общества и в конце концов ведет к деградации и регрессу. Крылатовым же и Гореловым приходится нести двойную ношу, что мешает им думать о своих личных нуждах и выгоде, не дает возможности умело защищаться от наседающих на них Мараньевых. Но они никогда не перестают делать своего дела, может быть, и не очень заметного, но необходимого, потому что все, что они сделают своими талантливыми руками, идет на пользу ближним, в которых они видят самих себя.

Эти люди живут не легче и не лучше остальных, слезы их горьки, разочарования болезненны, а труд их не всегда увенчивается успехом, но без них, как когда-то сказал поэт, «заглохла б нива жизни», она заросла бы сорняками и покрылась бы мараньевщиной, соприкосновение с которой опасно для всего живого.

Проза Екатерины Шевелевой, родственная ее стихам, несет в себе силу мощного протеста против всего темного и разрушительного, против животной идеологии, которая закрадывается в души тех, кто не сумел осознать себя человеком, кто, поняв низменную сущность своих желаний и помыслов, становится их рабом, подчиняя свое существование одной цели — уничтожению всего, что на них непохоже, не понимая при этом, что за такой «победой» стоит исчезновение жизни на земле. Е. Шевелева говорят не об одном только Мараньеве — у него много единомышленников и на родине, и особенно за рубежом, где он провел долгие годы. Добро и зло, находящиеся в непрестанном борении, еще не закончили своего спора, который будет длиться до тех пор, пока каждый из живущих не примет в нем непосредственного участия.

Обращаясь напрямую к человеческому сердцу, писательница тем самым выполняет и свой гражданский долг, долг советского человека и коммуниста.

Л. ВУКОЛОВ