перекрёсток

Шевлягина Ольга

Часть третья

 

 

Едва мой дух стал выбирать свободно И различать людей, его избранье Отметило тебя; ты человек, Который и в страданиях не страждет И с равной благодарностью приемлет Гнев и дары судьбы; благословен, Чьи кровь и разум так отрадно слиты, Что он не дудка в пальцах у Фортуны, На нем играющей. Будь человек Не раб страстей, — и я его замкну В средине сердца, в самом сердце сердца, Как и тебя.

 

Глава 1.Больничное крыло

Интересно, с чем можно сравнить боль, когда череп будто с двух сторон сверлят болтами, при этом выкручивая и растягивая уши к самым плечам, а затылок болит не меньше, чем виски…

…И вообще, что это за целительская помощь, когда даже боль не могут убрать?!

Джеймс дернулся на постели, сердито пискнув от боли и помутнения в глазах…

…Кто может очнуться посреди ночи с такими мыслями? Или вместе с ростом ушей у него стали сокращаться мозги? Симптомы уже есть, заболевание опасное…

…Как он может думать о такой чуши, когда так разрывается голова? А о чем думать? Конечно, лучше бы заснуть снова, но он успел отлежать себе спину, а на бок не повернуться — новый стиль ушей мешает…

…Уши «а ля Малфой-хорек-с-рогами-на-затылке». Только это и помогает не заорать от боли и не разреветься от нее же. Интересно, а если зареветь, легче станет? Вряд ли…

…Сколько он уже тут? Кажется, третий день. Двое суток спал, почти не просыпаясь. Во сне ему не было больно…

…Тут действительно так тихо, или стоит поковырять пальцем в ухе? Хотя, как это возможно? Хорошо хоть не оглох…

С другой стороны, опять им не дали довести дуэль до конца. Словно у преподавателей красная кнопка где-то загорается…

Тихо и почти бесшумно отодвинулась занавеска, и вошла мадам Помфри, с заботой глядя на лежащего Джеймса. Наверное, он выглядел довольно потешно, но целительница смеяться не собиралась. Скорее, она глядела на мальчика, как на умирающего. Ну, или близкого к этому состоянию.

— Я еще жив, — простонал Джеймс, не желая видеть перед собой скорбные лица. Он всего лишь участвовал в дуэли, с кем не бывает. Ему не оторвали ухо, а всего лишь превратили. Чего так смотреть?!

— Проснулся? — тихо спросила мадам Помфри, будто это и так было не ясно, раз уж он с ней разговаривает.

Интересно, а как Малфой? Если лежит, то в какой позе? Ведь из затылка-то у того явно торчали рога, когда мальчиков буквально принесли в больничное крыло.

— Выпей, — целительница протянула ему стакан с густой зеленой жидкостью, пить которую не очень-то хотелось, но ужасная боль, от которой не было способа отвлечься, подтолкнула его к стакану.

— Фу, — выдохнул он, с трудом отставляя наполовину выпитое зелье и роняя больную голову на подушку. Длинные зеленые уши мирно лежали на его плечах. Кажется, они стали чуточку короче за три дня.

— Молодец, теперь спи, — мадам Помфри чуть ему улыбнулась, потрепав по плечу. — Утром разрешу тебя навестить…

— Нет! — чуть не подскочил мальчик, но тут же взвыл, потому что прижал плечом водоросль, что была его ухом.

— Поттер, не ори!

Этот сонный голос донесся справа, видимо, из-за ширмы.

— Мистер Малфой, погодите минутку, я сейчас принесу вам обезболивающее… — попросила целительница.

— А мне не положено? — удивленно спросил Джеймс, игнорируя слизеринца.

— Вам пока нельзя, нужно сначала остановить рост этих странных лиан, а смешивать два зелья не рекомендуется… Мы уже почти…

— Мало ли что и когда кому не рекомендовали… — сердито откликнулся мальчик, понимая, что точно сейчас расплачется от боли. Как же тут заснуть?

— Потерпите пару часов, потом я дам вам все, что вы захотите, — с состраданием, которым лучилась каждая морщинка на ее лице, проговорила целительница.

Джеймс покорно вздохнул, часто моргая, чтобы предательские слезы не потекли из глаз.

Больно.

Он слышал, как мадам Помфри зашла за соседнюю справа ширму и поставила на столик графин.

— Выпейте, мистер Малфой.

— Не хочу.

— Это обезболивающее.

— Не буду.

— Мистер Малфой… — прозвучала уже легкая угроза в голосе целительницы.

— Я же сказал: не буду. Мне не больно. Я уже третий день пью эту дрянь, сколько можно?

— Дайте, я посмотрю на ваши наросты…

— Смотрите. Можете даже сфотографировать.

Джеймс фыркнул и тут же тихо простонал.

Посмотреть бы на Малфоя с рогами, вот, наверное, потеха-то…

* * *

Скорпиус чуть сморщился, когда снова смог лечь. Было не особо удобно: он полусидел посреди кровати, подушки были положены так, чтобы он мог не задевать рогами (Мерлин, Малфой с рогами, историческое мгновение!) стену. Кто бы увидел… Хотя смотреть надо было позавчера, сегодня они были уже в два раза короче и тоньше, даже неинтересно…

Но надо отдать должное юмору Поттера. Если бы не боль, можно бы было посмеяться. А еще посмотреть на водоросли, в которые превратились уши того. Интересно, какой они длины?

Скорпиус глядел на потолок, от которого уже тошнило. Три дня он лежит тут, посетителей к нему, спасибо Мерлину, не пускают. Скучно, больно, тошно. А еще Поттер все это время спал…

Почему его также не погрузили в сон? Хотя он и так знал, почему: его боль не шла ни в какое сравнение с тем, что терпел гриффиндорец.

Когда целительница ушла, Скорпиус почти с ненавистью посмотрел на оставленный на столике стакан с обезболивающим. Не станет его пить, раз Поттеру нельзя. Что он, розовый? Он может терпеть не хуже лохматого, не надо тут при нем прыгать, как при ребенке…

Малфой прикрыл глаза, сам не зная, почему отказался от лекарства. Уж не из-за Поттера, это точно. Или не точно. Странно, что тот, чувствуя страшную боль (а Скорпиус, выбирая это заклинание, прочел о его последствиях все, что смог найти), ведет себя не так, как от него ожидалось бы. Даже острит, сомнительно, конечно, но все-таки…

Странно, что Поттер ведет себя почти так, как повел бы себя сам Скорпиус. Мальчику это не нравилось. А еще ему не нравилось, что Поттеру явно досталось больше, значит, Скорпиус победил, но удовлетворения от этого не было.

Вот бы книгу сюда, хоть какую-нибудь. Шекспира пришлось дома оставить, спрятать в тайной комнате под садовым домиком… Но он бы сейчас даже от детского журнала не отказался, чтобы отвлечься.

Больно.

Скорпиус снова посмотрел на стакан с обезболивающим.

Почему он не пьет? Ну, почему?

— Малфой, или не сопи, или я все-таки встану и тебе врежу, — донесся немного странный голос слева.

— Поттер, это слуховые галлюцинации, — лениво откликнулся Скорпиус, чуть улыбнувшись. Что ж, как вариант отвлечения от боли… — Уши чистить не забывай…

— А ты рога лакируй, чтобы на солнце блестели…

Скорпиус фыркнул бы, если бы не догадывался, что такое движение только усугубит боль. Взгляд снова упал на колбу с зельем.

— Поттер, как ты думаешь, нам палочки когда вернут? — говорить было легче, чем молчать.

— Какие палочки?

— Проверь наличие мозга, Поттер, он у тебя, кажется, вытек через уши, — почти с улыбкой заметил Малфой. — Фауст забрал наши палочки.

— Вот черт! Зачем они ему?

— В носу ковырять.

— Обе?

— А у тебя в носу одна дырка? — скучающе осведомился Малфой, начавший понимать, что с Поттером разговора не получится. Тем более, с Поттером, у которого вместо ушей водоросли болотные обыкновенные.

Гриффиндорец промолчал. Скорпиус хмыкнул, чутко прислушиваясь. Потом снова посмотрел на зелье.

Да плевать на целителей и их рекомендации!

Из упрямства или еще какого-то глупого соображения (почему глупого? У него не бывает глупых соображений) Скорпиус медленно сел и спустил босые ноги на пол. Встал, придерживая голову, которая казалась на пару пудов тяжелее, чем обычно, взял склянку с зельем и тихо вышел из-за своей ширмы.

Поттер лежал, прикрыв глаза. Бледные щеки были мокрыми, от чего Малфою захотелось тут же уйти.

— Яд, Поттер, чтобы облегчить твои предсмертные муки, — желчно заметил Скорпиус, переливая половину своего зелья в пустой стакан на тумбочке.

Гриффиндорец вздрогнул и открыл глаза, тут же поспешно вытер лицо и плотно сцепил зубы, чтобы не взвыть, когда пошевелился.

— Предлагаю совершить массовое самоубийство, — все так же язвительно заметил слизеринец и залпом опорожнил свой стакан. Потом вернулся к своей постели.

Ни он, ни Поттер не рассмеялись, увидев результаты своей дуэли.

Странно и больно.

* * *

— Я не понимаю, Поттер… — мадам Помфри растерянно стояла рядом с пациентом, в очередной раз подставляя таз, когда Джеймса вывернуло наизнанку. Гриффиндорец застонал от боли и усталости. — Не понимаю, почему у вас такая реакция…

Джеймс ничего не ответил, измученный головной болью и рвотой.

— Думаю, вас стоит отправить в больницу Святого Мунго…

— Нет! — откуда он взял силы, чтобы возмутиться, Джеймс и сам не мог себе сказать. Может, от мысли, что тогда он не сможет убить Малфоя, который напоил его неизвестно чем…

— Хорошо, понаблюдаем еще несколько часов. Если вам не станет лучше… Если бы мы могли точно сказать, что с вами…

Малфой мог, но Джеймс не стал этого говорить, потому что собирался за это вырвать рога из затылка слизеринца. Или потому, что вчера, осмелившись выпить зелье Малфоя, Джеймс заснул, перестав ощущать боль в висках…

* * *

Скорпиус с утра чувствовал себя лучше, и рога, кажется, скоро перестанут украшать его прическу. Кстати, пора бы постричься…

Поттера опять рвало, и мальчик поморщился от этого звука. Черт, видимо, целители иногда бывают правы…

Малфой поднялся с постели и вышел из-за ширмы как раз тогда, когда мадам Помфри с довольно озабоченным лицом покидала закуток Поттера.

— Мистер Малфой, сейчас же в постель! — тихо приказала она.

— Поттер вчера выпил обезболивающее зелье, — спокойно сказал слизеринец.

— Зелье? Откуда он его… — целительница нахмурилась, глядя на Скорпиуса. Мальчик пожал плечами и вернулся в свою кровать, оставляя целительнице шанс дойти до ответа самой.

Мадам Помфри поспешно куда-то удалилась, потом Малфой слышал, как она заставляет Поттера пить еще какое-то зелье, и тот безропотно глотает, давясь.

Как-то тошно.

* * *

— Малфой, какой длины твои рога? Ветвятся еще?

— Дашь линейку, которой ты каждое утро измеряешь уши, скажу…

— Тебе по почте послать?

— Нет, силой мысли… Поттер, ты проверил свой мозг?

— Чего?

— Ну, мне показалось, что он у тебя через уши вытек…

— А мне показалось, что я вывел новый вид хорьков — с рогами…

— Ежик, еще одно слово, и я не поленюсь встать и завязать тебе уши на шее, покрепче…

— Они до шеи уже не достают!

— Уже попробовал? Интересное развлечение…

— Интереснее, чем рогами ковырять дыру в стене… Или ты там по-другому развлекаешься?

— Ага, стихи читаю.

— Правда? А я думал, повторяешь свод правил поведения Малфоев… Или как это у вас там называется…

— «Магический сборник священных правил поведения представителей древнего и благородного дома Малфоев, созданный для правильного воспитания наследников и сохранения традиций аристократического рода для потомков»…

— Пфф… Малфой, сколько недель ты это учил? Большего бреда еще не слышал…

— От тебя можно услышать еще больший бред, поверь, Поттер.

— То есть ты согласен, что это бред?

— Если только ты согласен, что ты несешь бред.

— Ну-ка продекламируй что-нибудь…

— Я тебе что, клоун или выездная труппа развлечений?

— Понятно, тебя хватило только запомнить название, чего еще ждать от слизеринца-хорька…

— Ежик, побрею, останешься без иголок…

— Я сказал не называть меня ежиком!!!

— Мистер Поттер, вы чего так кричите? Опять голова болит?

— Нет.

— Вот и хорошо, значит, сегодня к вам можно пустить посетителей, которые давно…

— НЕТ!!! — хором вскрикнули мальчики.

* * *

В тот день, когда мадам Помфри объявила, что завтра их обоих можно выписать, в больничное крыло пришел профессор Фауст. Визит его на пороге выздоровления не предвещал ничего хорошего.

Декан Гриффиндора встал между кроватями мальчиков, глядя то на одного, то на другого.

— Я приятно удивлен тем, что за шесть дней здесь вас ни разу не пришлось разнимать. Наверное, так хорошо на вас действует то, что я забрал ваши волшебные палочки…

Джеймс хмыкнул, Скорпиус возвел глаза к потолку. Оба уже стараниями мадам Помфри вернулись к нормальному своему внешнему виду и чувствовали, что готовы на новые подвиги.

— Теперь о вашем наказании, — Фауст чуть улыбнулся. — Хотя ваш декан, мистер Малфой, считает, что вы уже понесли заслуженное наказание, пробыв неделю здесь, мы с директором решили, что во избежание повторения подобного в будущем стоит закрепить уже полученный вами урок.

Джеймс нахмурился, пытаясь понять, какими родственными узами связаны Роза и Фауст, потому что сейчас декан говорил также непонятно и запутанно, как кузина на пике своего энтузиазма.

— Итак, завтра вы выйдите из больничного крыла и приступите к занятиям, приближаются экзамены… Но помимо этого вам назначены две недели наказаний под руководством профессора МакГонагалл…

Скорпиус сложил на груди руки, понимая, что снова придется изображать из себя домового эльфа. И под неусыпным оком директрисы вряд ли удастся вызвать к себе Донга…

— Профессор, а как прошли матчи по квиддичу? — с нетерпением спросил Джеймс. Они со слизеринцем пробыли в больничном крыле неделю, добровольно изолировавшись от любопытных посетителей. Какое удовольствие, чтобы на тебя пялились, когда твои уши отвисли зелеными канатами к плечам или на затылке ветвятся рога?!

— Чемпионат школы закончился. Кубок взяла команда Рейвенкло.

— Что?! — оба мальчика подскочили на кроватях, а Джеймс умудрился еще и упасть с нее, больно ударившись коленями о каменный пол. — Рейвенкло? Но как?

— Гриффиндор остался без ловца, Слизерин — без вратаря, — бесстрастно заметил Фауст, но по его лицу было видно, что и он не просто пережил подобную весть. — Ваша глупая дуэль навредила обоим факультетам… Надеюсь, это тоже станет вам уроком…

Декан Гриффиндора медленно развернулся и покинул больничное крыло.

— Это все ты, Малфой! — буркнул Джеймс, тяжело переживая то, что их команда проиграла Кубок.

— Вали с больной головы на здоровую, — не менее мрачно откликнулся слизеринец.

— Это ты предложил дуэль.

— А ты не отказался, прошу заметить…

— Ненавижу тебя, Малфой.

— Взаимно, Поттер.

* * *

— Ваши палочки, господа, — у дверей больничного крыла, откуда они вышли почти одновременно, их встретила школьная староста. — Профессор Фауст передал, что вы можете пропустить утренние занятия, но после обеда он проверит, чтобы вы были на Зельеварении…

Мальчики пожали плечами, провожая взглядами девушку и убирая свои палочки в карманы брюк. Потом они переглянулись, послав друг другу презрительные взгляды, и разошлись в разные стороны. Через пять шагов они одновременно оглянулись — и улыбнулись насмешливо и задорно.

 

Глава 2. В роли домовиков

Зельеварение так Зельеварение, отвалится от него кусок, что ли? Тем более что Слизнорт, кажется, решил, что они оба, бедные, еще не до конца оправились, причем от острого воспаления мозгов, раз профессор разговаривал с ними, как с душевнобольными. Ну, или, по крайней мере, укушенными больным гиппогрифом.

Малфой стоял возле своего котла, кипящего по всем правилам, и наблюдал за тем, как его бывший сосед по больничной койке усиленно что-то режет серебряным ножом, иногда усмехаясь и потирая шею. Никто в классе уже давно ничего не резал, все следили, чтобы зелье не выкипело, на определенной минуте нужно было убавить огонь и начать помешивать. Одному Поттеру, кажется, закон не писан. Или у него из-за ушей испортилось зрение. Побочный эффект, так сказать…

— Скорпиус, ты чего это строишь глазки Поттеру? — шепнул стоящий рядом Тобиас, который, видимо, не нашел ничего интереснее, как наблюдать за Малфоем, наблюдающим за Поттером.

— Не поверишь: нас с ним в больничном крыле странным зельем напоили, оказалось — любовное, вот теперь никак не могу с собой справиться… — Скорпиус даже смог не ухмыльнуться. Паркинсон, кажется, прикусил собственный язык, а стоявшая впереди у парты с кипящим котлом Энжи обернулась с широко открытыми глазами.

Вот дернул за язык кто-то, чуть сморщился Скорпиус, понимая, что уж МакЛаген за десять минут разнесет по школе эту весть. Девчонка хуже чумы — распространяется среди людей с бешеной скоростью и разит наповал длинным языком…

Однокурсники даже забыли о своих зельях, потому что минимум два котла выплюнули свое содержимое на пол. Раздался писк Эммы Томас: зелье Энжи попало той на ноги, и ее туфельки стали растворяться на глазах.

Скорпиус хмыкнул: опять Томас не повезло, это же рок какой-то…

Слизеринец в общей суматохе поднял глаза и ухмыльнулся Поттеру, который с неменьшим восторгом следил за происходящим в классе. В его котле пузырилось что-то подозрительно оранжевого цвета, хотя зелье должно было быть хотя бы серым, а у Скорпиуса оно вышло прозрачным, как и было положено по инструкции.

И тут в общей суматохе котел Поттера совершил немыслимое: он взлетел до самого сводчатого потолка, там разорвался на мелкие кусочки, расплескивая оранжевую жидкость на всех присутствующих. Класс наполнился криками и визгами, девчонки пытались спрятать головы.

Когда несколько капель упало на руки и голову Малфоя, он с удивлением заметил, что зелье Поттера вовсе не горячее. Мерлин, гриффиндорец добавил в зелье листья оранжевого поддубника, которые остужают любую жидкость. Вот идиот… Они же используются для создания фейерверков…

Кажется, Слизнорт так и не понял, откуда в классе на всех поверхностях появилась прохладная оранжевая жидкость, потому что, когда прозвенел колокол, он благодушно всех отпустил, попутно смахивая с учеников зелье Поттера.

— Малфой, а тебе идет, — фыркнул гриффиндорец, и Скорпиус одарил мальчишку своим самым презрительным взглядом.

— Поттер, в следующий раз попробуй покрошить в свое варево чешую хвостороги, — посоветовал Скорпиус, доставая платок и стирая с лица остатки оранжевого зелья. Мимо проходили студенты и подозрительно косились на двух мальчишек. Энжи МакЛаген превзошла самое себя по скорости передачи слухов…

— А что будет? — кажется, Поттер даже заинтересовался, вытирая в свой не слишком чистый платок запачканные поддубником руки.

— Мы, наконец, избавимся от одной лохматой проблемы, — усмехнулся Скорпиус, вешая на плечо рюкзак.

— Не дождешься, Малфой, — ответил тут же гриффиндорец, посылая широкую улыбку странно посмотревшей на него Смит.

— Если не дождусь, предприму меры сам, — парировал Скорпиус, направляясь к лестнице. Он не желал остаться в подземельях навечно, тем более, скоро ужин, а потом у них большая культурная программа под руководством МакГонагалл. Успеет еще насмотреться на этого ежика и наслушаться…

— Джеймс, вот ты где! — по лестнице буквально скатилась Уизли, чуть не сбив Скорпиуса с ног. Тому пришлось вжаться в стенку, чтобы не стать жертвой семейных чувств первокурсницы. — Я в больничное крыло каждый день приходила, но меня к тебе не пускали, а сегодня тебя там уже не оказалось…

— Правда? Странно, — на полном серьезе отреагировал Поттер. — Как так получилось?

— Ты в порядке? Лили засыпала меня письмами…

— Роза, посмотри на меня, можешь пощупать…

Скорпиус понял, что стоит убраться отсюда, иначе его душа просто не выдержит подобной сцены. Мальчик хмыкнул и пошел наверх, на миг задумавшись о том, что к нему-то всю эту неделю вряд ли хоть кто-то рвался…

В Большом Зале уже гомонили студенты, торопясь покончить с ужином и отправиться на улицу или в гостиные. Старшекурсники ели в обнимку с книгами, почти не отрываясь от подготовки к экзаменам.

Скорпиус сел рядом с Присциллой, по которой даже успел соскучиться. Еще бы — неделю провести в обществе Поттера, тут и МакЛаген покажется самым лучшим собеседником.

— Что опять? — по привычке уже спросил Малфой, поймав на себе взгляд Забини. — Картофель не соленый?

— Правда, что тебе нравятся мальчики? — напрямую осведомилась Присцилла, и Малфой только тут осознал, что Паркинсон и Флинт постарались сесть от него подальше.

Вот уж труппа гоблинов-циркачей на выезде…

— Если мой утвердительный ответ избавит меня от твоих постоянных изучающих взглядов, то я склонен согласиться, — ухмыльнулся Скорпиус, с удовольствием накладывая себе на тарелку жареных колбасок и хлеба. Потом протянул блюдо Присцилле:- Хочешь?

— Малфой, чем тебя напоили в больничном крыле?

— Ой, чем там только не поят, — Скорпиус отставил блюдо и стал медленно жевать, исподволь наблюдая за Поттером, который буквально поглощал все съестное, что было вокруг него на столе Гриффиндора. — Мы выпили все запасы Огневиски у мадам Помфри, ей даже теперь нечем Хагрида угощать…

— Скорпиус, — чуть сердито произнесла Присцилла и будто нечаянно опрокинула ему на колени кубок с молоком. Задница хвостороги и желудок огнекраба! Молоко! — Ой, прости…

— Больше раскаяния в голосе — и я поверю, — язвительно ответил Малфой, беря салфетки и вытирая брюки. — Если все девчонки такие чокнутые, тогда я склоняюсь к тому, что мне нравятся мальчики…

Скорпиус поднялся и пошел прочь из зала. Он даже не знал, что лучше: быть облитым оранжевым зельем Поттера или молоком Забини…

* * *

Джеймс видел, как Малфой вальяжной походкой, не сочетавшейся с его мокрыми брюками и презрением на лице, покинул Зал.

— Джеймс, тебя всю неделю не кормили? — осведомилась Роза, сидевшая рядом и с легким неодобрением следившая за тем, как кузен уничтожает половину из всего, что приготовили для гриффиндорцев эльфы.

— Неа, Малфой съедал все, что нам приносили, — ухмыльнулся Джеймс, залпом опустошая кубок с соком и поднимаясь. — Прости…

— Джим, я хотела поговорить с тобой о дуэли…

— Рози, консультации по дуэльному искусству я даю по пятницам, — мальчик потрепал кузину по плечу, подхватил рюкзак и поспешил к лестнице, потому что опаздывать на наказание к МакГонагалл было бы верхом всякой наглости.

В кабинете Трансфигурации еще никого не было, когда Джеймс буквально ввалился туда, чуть не снеся дверью парту.

— О! Поттер явился, оболтус с Гриффиндора, — от восторга висевший под потолком Пивз даже уронил кусок мела, которым писал на потолке неприличные слова о Слизнорте.

— Соскучился, болтливый дурачок? — Джеймс кинул рюкзак и подобрал мел, подкидывая, чтобы Пивз мог поймать.

— Мерси, — пропищал от восторга Пивз, раскланиваясь. — Как твои ушки?

— Не жалуюсь, — гриффиндорец сел на парту, следя за полтергейстом. — У тебя колпак новый?

— Неа, это я его перекрасил…

— Мистер Поттер!

Пивз со свистом и гиканьем вылетел через открывшуюся дверь, а на пороге класса возникла МакГонагалл с огромными книгами, странно знакомыми Джеймсу.

— Только не это… — простонал мальчик, сползая с парты.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — сдержанно сказала директриса, положив талмуды на первый стол в среднем ряду. — Где Малфой?

— Я не его секретарь, — пожал плечами Джеймс, покорно доставая перо и садясь за парту. — Наверное, пошел штаны переодевать…

— Простите? — МакГонагалл выдала ему пачку пергаментов, аккуратно подшитых друг к другу. Наверное, очередной будущий талмуд.

Какая радость: их с Малфоем труд войдет в историю…

— Ну, бывает, до туалета недобежал, — хмыкнул Джеймс, откупоривая чернильницу.

— Поттер, твое внимание к моей персоне просто убивает, — в классе появился Скорпиус, уже в сухих джинсах, без мантии. Но МакГонагалл ничего по этому поводу не сказала, лишь нахмурилась, глядя, как слизеринец садится рядом с Джеймсом за парту и берет перо.

— Итак, сегодня вы начнете переписывать хроники Хогвартса за 1750-е годы, книга порядком истрепалась, следует ее обновить для будущих поколений…

Джеймс закатил глаза к потолку: кому в будущем это понадобится? Ну, таким, как Роза, только ведь это единицы, ради них столько бумаги и чернил расходовать.

— Приступайте, — МакГонагалл села за свой стол, разворачивая стопку, видимо, чьих-то сочинений.

Джеймс тяжело вздохнул и открыл одну из книг, что принесла директриса. Малфой с не менее покорным видом тоже приступил к переписыванию хроник. Дело было довольно скучным… Если бы МакГонагалл тут не сидела, можно было бы развлечься, а так… Скукота. Лишь скрип перьев и шелест переворачиваемых страниц.

Джеймс не особо аккуратно переписывал книгу, иногда надолго замирая, пытаясь понять, что же написано.

«1754 год (батюшки, это же когда было?), Хогвартс (ну, не Дурмстранг же!). 986 учеников (да, маловато, однако, размножаться еще не научились), 6 учителей (а нам так не повезло, у них ведь и Филча с его скелетом не было!)…».

Джеймс уголком глаза смотрел, как Малфой аккуратно вписывает буквы, поднимая глаза на книгу. За окном становилось все темнее.

Дверь в класс отворилась, и туда заглянула школьная староста, видимо, ниспосланная Мерлином во спасение двух юных волшебников:

— Простите, профессор, можно вас на минутку? — девушка насмешливо посмотрела на наказанных второкурсников.

МакГонагалл, метнув на мальчиков предостерегающий взгляд, покинула кабинет. И Джеймс, и Скорпиус тут же расслабились, отложив перья.

— Черт, у меня тут написано, что Кубок взял Рейвенкло, — заметил Джеймс, потягиваясь.

— Наверное, вратарь Слизерина отправил ловца Гриффиндора в больничное крыло, — предположил Малфой, дернув уголком бледных губ.

— Почему это? Может, ловец Гриффиндора отправил в нокаут вратаря Слизерина, — возмутился Джеймс, повернувшись к Малфою.

— А какая разница?

— Что значит, какая разница? Большая…

— Да никакой. Все равно Кубок достался Рейвенкло, так что кто кого, разницы нет…

Джеймс пожал плечами и отвернулся, наверное, впервые задумавшись над словами слизеринца. А это глупо…

— Можете идти, завтра продолжите, — вернулась профессор МакГонагалл. Мальчишки поднялись, поспешно собирая свои вещи. — Не забудьте, господа, что завтра у вас обоих Трансфигурация…

Черт, больной нюхлер!!! Джеймс, бросив взгляд на часы, поспешно покинул кабинет, даже ни с кем не попрощавшись. Он ведь совершенно не имеет представления, что там по Трансфигурации задано. А даже если бы и имел, шансов выполнить работу у него немного…

Джеймс буквально влетел в гостиную Гриффиндора, вызвав громкое недовольство Полной Дамы, чей портрет чуть не расшибся о стену. Но мальчику было не до нежностей с картинами…

Джеймс остановился посреди комнаты, буквально сканируя ее взглядом. Здесь были и старшекурсники, которые небольшими группами готовились к экзаменам, и первоки, игравшие в плюй-камни и настольный квиддич.

А, вот и тот, кто сейчас был нужен Джеймсу позарез. Графф сидел за столом вместе с Клодом Вейном, они быстро что-то писали, склонив головы к учебнику.

— Привет, — Джеймс подошел к ним и даже улыбнулся. Однокурсники подняли на него глаза, на лице Граффа отразилась смесь испуга и вопроса. — Ричард, не поможешь мне с Трансфигурацией?

— Нет, — покачал головой Графф, переглянувшись с Клодом.

— Ну, тогда завтра не исходи слюной, когда МакГонагалл сдерет с меня десяток баллов, — пожал плечами Джеймс, ожидая, что уж это подействует на Ричарда обязательно. Странно, но не подействовало.

Так… Ага, Паттерсон.

— Сюзанна, если ты мне не поможешь, я удавлюсь, — Джеймс бухнулся рядом с девочкой на диван. Она улыбнулась, поднимая глаза от книги, которую читала.

— А что, Малфой тебе помочь не может?

— При чем тут этот слизняк? — изумился Джеймс, поворачивая голову и успевая заметить, что Графф и Вейн смотрят в его сторону.

— Ну, по школе ходит слух, что вы с ним теперь друзья.

— Кто это такую чушь сказал?! — Джеймс даже подпрыгнул на месте.

Сюзанна пожала плечами:

— В чем тебе нужна помощь?

— Да уже ни в чем, — отмахнулся мальчик, увидев, что в гостиной появился Тедди Люпин.

Джеймс не видел крестника отца с тех пор, как того унесли в больничное крыло, а в обители мадам Помфри о Тедди тоже никто ничего не говорил. Но, судя по тому, что Люпин прошел к камину, здороваясь с Вудом, с ним все было хорошо.

— Эй, Тед.

— О, привет, Джим, — Тедди улыбнулся мальчику, поглядывая на часы. — Как ты?

— Нормально. А ты? Мы вроде как в одно время в больничном крыле были…

— Ну, да, — кивнул Люпин, усмехаясь. — Я даже приходил к тебе, пока ты спал, а потом уже не рискнул: вы с тем мальчиком так громко протестовали против того, чтобы к вам пускали посетителей, что я решил не рисковать.

— Понятно, — Джеймс посмотрел на свои ноги. — Извини, что тогда так вышло, у ивы.

— Да ладно, бывает.

— Слушай, Тед, ты мне можешь помочь с Трансфигурацией?

— Прости, но я ухожу, — Тедди похлопал второкурсника по плечу.

— Куда это?

— У меня важная встреча, — подмигнул мальчику Люпин и направился к портрету.

Встреча? Джеймс на минуту застыл, оглядываясь, потом подошел к портрету и выглянул за него.

Вот ощипанная борода Мерлина! У окна стояли Тедди и Мари-Виктуар, держась за руки. Тедди! И Мари-Виктуар! Вот прохиндей, так и стремится с нами породниться!

Джеймс шмыгнул обратно в гостиную, решив, что Трансфигурация не самое важное в жизни.

* * *

Сегодня их с Поттером одолжили в пользование Слизнорту. Малфой уже подумывал, что на их услуги стоит очередь, а МакГонагалл собирает плату.

Все-таки хоть какое-то разнообразие в карьере домовика. В этот вечер они проводили время в прохладе подземелий, разбирая по коробкам и шкафчикам ингредиенты для зелий.

Слизнорт, как всегда витающий где-то в своих усатых мечтах, оставил мальчиков вдвоем, потому что до сих пор пребывал в блаженной уверенности, что два его любимых ученика (почему Поттер был любимцем Слизнорта, Скорпиус понять не мог) не могут враждовать, а та их дуэль была просто недоразумением. МакГонагалл может только позавидовать такому беспечному взгляду на жизнь…

— Малфой, а, Малфой…

Видимо, Поттеру надоело молчать и тихо перебирать листья аконита.

— Что тебе?

— А ты чего всегда такой насупленный и важный, как индюк? Ну, ходишь с видом «я бог, а остальные — мои рабы»…

Скорпиус лишь хмыкнул:

— Поттер, это поведение нормального и воспитанного человека. Воспитание, если ты понимаешь, о чем я…

— Долбанное воспитание тогда, — сделал далекоидущий вывод гриффиндорец, отбрасывая прочь гнилой лист. — Этакая дрессировка для хорьков…

— Ежики вот дрессировке не поддаются, — лениво вставил Скорпиус, не настроенный на то, чтобы в очередной раз врезать Поттеру по первое число за его глупую болтовню.

— Малфой, а ты улыбаться-то по-человечески умеешь? — не унимался лохматый. Ну, хоть какое-то развлечение в монотонной работе, а то Скорпиус уже боялся, что свихнется и возомнит себя домовым эльфом. — Или есть там в вашем великом талмуде традиций…

— «Магический сборник священных правил поведения представителей»… — на автомате начал говорить Скорпиус, но Поттер его невоспитанно оборвал (чего ждать от лохматого?):

— Не надо повторять, мой мозг не выдержит этого второй раз, — усмехнулся мальчишка, расслабленно садясь на стуле. — Может, у вас там есть какое-нибудь такое дебильное правило: «Если Малфой улыбнется, как обычный смертный, из его задницы вылезет пушистый белый хвост»… Ну, или что-то в этом роде.

— Нет, Поттер, составители сей книги, слава Мерлину, были на более высокой ступени умственного развития, чем ты. Зато там есть замечательный пункт: «Если кто-то бросит тень на сии правила и традиции, для любого Малфоя святым долгом является переубедить сомневающегося любыми доступными средствами».

Поттер рассмеялся, чуть не рухнув со стула, на котором качался.

— Так и быть, можешь кинуть в меня чем-нибудь…

— Спасибо, Поттер, воздержусь, не думаю, что в сборнике учитывали отзывы умственно неразвитых ежиков, — хмыкнул Скорпиус, заканчивая со своими коробками и потягиваясь.

— А хорьков там учитывают? — не забыл отозваться Поттер, но Малфой лишь дернул уголком губ, поднимаясь. — Слушай, легко, наверное, быть Малфоем, да? Ну, зазубри правила, следуй им — и ты просто супер-мега-хорек со всеми вытекающими…

— Поттер, на твоем месте я бы молчал. Не думаю, что жизнь сына Гарри Поттера изобилует сложностями. Ну, если не считать тех, которые ты сам себе создаешь…

— Да что тебе известно о моей жизни? — тут же взъерепенился гриффиндорец, вставая. Петух бойцовский, гиппогриф тебя затопчи…

— Ничего, и спасибо Мерлину, мне тебя и так хватает, по самое горло, — хмыкнул Скорпиус. Но у него в голове созрела интересная мысль. — Поттер, никогда не думал о том, чтобы стать кем-то другим?

— Да тысячу раз, — пожал плечами мальчишка, тут же остывая. Малфой с очередной долей удивления осознал, что не он один иногда приходил к подобным мыслям. — Но тебе не понять…

— Давай я попробую, — приглушенно отозвался Скорпиус, поглядывая на дверь.

— И каким образом? — прищурился Поттер, а в глазах уже загорелся огонек любопытства, которое гриффиндорец бездарно пытался скрыть.

— Оборотное зелье.

— Что?

Ну, нечего было надеяться, что лохматый, у которого на Зельеварении только котлы демонстрировали завидную смекалку и воображение, знает об Оборотном зелье.

— Оборотное зелье, с помощью которого на час можно принять внешность другого человека, — с всемирной терпимостью в голосе ответил Малфой. Так и быть, поможет Поттеру образовываться, раз уж в итоге все равно это может принести пользу самому слизеринцу.

— Правда?! — подскочил Поттер, глаза его чуть не вывалились из положенных им природой мест. — А у тебя есть?

Скорпиус медленно кивнул: в одном из подземелий он еще в начале января устроил маленькую лабораторию, где тайно сварил Оборотное зелье, надеясь, что однажды оно ему пригодится. Вот и пригодилось…

— Когда? — с нетерпением спросил Поттер.

— В субботу, потому что твои знания по предметам сразу же выдадут подмену, да и мне совершенно не нужны твои «тролли», — Скорпиус, решив, что они и так переработали сегодня, направился к дверям. Гриффиндорец шел за ним. — Напиши на листке пароль, имена своих знакомых и родственников, желательно с приметами.

— Ага, прямо так я тебе и дал пароль от гостиной Гриффиндора.

Они шли из подземелий, заговорщицки перешептываясь.

— Ну, как хочешь…

— Тогда ты тоже напиши… И где твоя спальня и кровать тоже…

— Поттер, ты за час еще и на кровати моей рассчитываешь поваляться? — поднял бровь Малфой.

Хотя, можно ведь и не час эту штуку проделывать, зелья-то хватит часов на 12–15… Они вышли в холл и сразу же наткнулись на группу слизеринцев, которые поспешно отвели глаза и пошли прочь.

— Чего это со всеми сегодня? — Поттер, видимо, еще не в курсе того, о чем всем по секрету поведала МакЛаген.

— Пытаются нам не мешать, — хмыкнул Скорпиус, понимая, что образование Поттера продолжается.

— В смысле? — гриффиндорец нахмурился и глупо потер шею.

— В том, что мы с тобой теперь записаны в гомосексуалисты…

— В кого?! — Поттер чуть не ударился головой о потолок, когда подпрыгнул в негодовании.

— Поттер, гомосексуалист — это мальчик, который любит мальчиков… — как с душевнобольным разговаривал Скорпиус, провожая взглядом девчонку с Рейвенкло.

— Я знаю, кто это! Почему они так решили?! — ревел мальчишка, и Скорпиус не смог сдержать насмешливой улыбки. Он пожал плечами и направился к своим подземельям.

— Малфой!

— Ну, что еще?

— Мне нравятся девочки!

— Безумно рад, — фыркнул Скорпиус и пошел к себе, поражаясь, что выдержал целых полчаса разговора с Поттером. Это настораживает.

 

Глава 3. Оборотное зелье

Если б ты стал мною, а я тобою, Если б нас с тобой поменять? В чем бы мы различались? С чем в итоге б остались? Нам теперь несложно узнать… Я буду тобою, и душу открою, Что другим так трудно понять. Ты поймешь и заметишь. И когда меня встретишь, Мне легко сможешь руку подать.

В субботу утром Джеймс проснулся в приподнятом настроении и каком-то возбужденном состоянии. Еще бы! Сегодня суббота!

Ночью он снова видел их: оленя и пса. Они резвились на зеленом склоне. Пес все время хватал оленя за задние ноги и отскакивал, чтобы рога не настигли его заслуженной карой. Правда, Джеймсу, наблюдавшему за возней зверей, казалось, что олень не очень-то и старается схватить шалившего пса.

Что ж, раз ему приснился такой хороший сон с двумя такими разными, но такими дружными животными, то ничего не оставалось, как предположить, что сегодня все пройдет лучше некуда.

Прикольно: он сегодня станет Малфоем… Вот уж никогда не подозревал, что ему выпадет такое сомнительное счастье…

В открытое окно вместе с теплым майским воздухом ворвался Бэг с письмом, привязанным к лапке. Джеймс сполз с кровати и взял свиток, исписанный косым почерком сестры. В его тумбочке лежали еще три, которые она прислала, пока он лежал в больничном крыле. Наверное, завтра надо ответить, особенно на ее угрозы, что она сама, только приехав в Хогвартс, придушит Малфоя за то, что тот причинил такую боль ее любимому брату. Надо бы чуть успокоить Лили — ведь Малфою-то тоже досталось!

До завтрака был час, и Джеймс торопливо привел себя в порядок, натянул на себя любимую футболку с черным псом (пусть Малфой походит в приличной одежде) и джинсы, наспех завязал шнурки (все равно кроссовки снимать) и вскоре уже спускался в подземелья по пустующим еще коридорам. Ну, понятно, все нормальные студенты еще спят, суббота ведь, но разве интересно быть нормальным?

Джеймс тихо прокрался по подземелью, отсчитав назначенные Малфоем пять дверей слева, и постучал в шестую. Почти тут же она отворилась, и мальчик просочился в узкую щель.

— Ты бы еще ногой постучал, чтобы весь замок услышал, — вместо приветствия изрек слизеринец, возвращающийся к старому столу, на котором Джеймс увидел коробку с ингредиентами, котел и две небольшие фляги, уже наполненные густой, сероватой жидкостью.

— И тебе доброе утро, Малфой, — отозвался гриффиндорец, оглядывая темное сырое подземелье, где, кроме стола, больше ничего не было. — Уютное местечко, как раз для слизеринца…

— Ты написал то, что я просил? — Малфой засунул руки в карманы брюк и невозмутимо смотрел на Джеймса.

— А ты?

Они тут же обменялись свитками и на пару минут углубились в чтение.

— Ну, что, Поттер? — Малфой протянул ему флягу с зельем и серебристый волос, очевидно, со своей головы.

— Зачем это мне?

— Поттер, ты идиот? — вздохнул слизеринец. — В зелье добавь! И дай мне свой.

Джеймс пару секунд раздумывал над этой стороной предприятия, но потом решил, что это уж не такая большая жертва, если считать, что он нарушит около сотни школьных правил и побудет совсем другим человеком, пусть даже Малфоем…

Джеймс под насмешливым взглядом Скорпиуса дернул со своей макушки пару волосков и отдал слизеринцу.

— У тебя такой взгляд, будто ты последним делишься, — фыркнул Малфой, кидая волоски в свою флягу. Зелье чуть вспенилось и стало ярко-оранжевым, что вызвало у слизеринца смех. — Не Поттер, а начинка для фейерверка…

Во фляжке Джеймса, когда он с легким отвращением засунул туда волос Малфоя, получилось жидкое серебро. Фу…

— Учти, пить надо каждый час, — напомнил Малфой прежде, чем поднес к губам сосуд с Оборотным зельем. — И, Поттер, только попробуй с моей внешностью натворить какую-нибудь глупость или мерзость…

— Малфой, взаимно, — ответил Джеймс, не спуская глаз с фляги.

— Давай, — почти приказал слизеринец и первым сделал пару глотков, чуть сморщившись.

Джеймс глубоко вздохнул и последовал примеру Малфоя.

* * *

Сначала ничего не происходило, потом Скорпиус внезапно понял, что внутри что-то не так. Он поспешно отставил фляжку, чтобы не расплескать драгоценное зелье, и посмотрел на свой руки, на которых кожа постепенно становилась темнее, а пальцы чуть короче, аккуратные и красиво постриженные ногти стали неровными, с заусеницами и не сильно чистыми.

Повезло им с Поттером, что они практически одного роста и телосложения, но внутри все равно ощущалось все как-то по-новому. Темная кожа. Совсем другая — отвратительная — осанка. Другое напряжение мышц тела. Совершенно другое ощущение волос на голове. И даже краски вокруг были другими, более яркими, непривычными.

— Поттер, ты бы хоть за руками следил, это же кошмар какой-то!

* * *

Джеймс обернулся и на миг замер. Ну, не часто приходится видеть самого себя, когда рядом нет ни одного зеркала. Да еще самого себя с таким странным выражением глаз.

Минут пять они пялились друг на друга, явно не совсем готовые к тому, что предстало перед их глазами.

— Малфой, у тебя всегда коленка так чешется, или это нервное? — наконец, нарушил молчание Джеймс, нагибаясь к ноге.

— Поттер, а ты зубы утром чистил? — с легкой брезгливостью спросил слизеринец, пытаясь пригладить черные волосы на голове. — Кошмар просто: лохматый, с погрызенными ногтями, с явно начинающимся остеохондрозом…

— Кем? — не понял Джеймс, все еще пытающийся быть в согласии со своим новым телом.

— Проехали. Давай, раздевайся, скоро завтрак…

Джеймс хмыкнул, и они одновременно стянули с себя обувь. Процедура переодевания прошла быстро.

— Поттер, ты давно стирал свою футболку?

— Малфой, смени выражение на моем лице, оно мне не идет… — попросил Джеймс, завязывая слизеринский галстук. Бешеный нюхлер, он в галстуке Слизерина, дядя Рон бы умер от разрыва сердца.

— А тебе стоит смотреть менее по-сумасшедшему, потому что у Малфоев не бывает взгляда, будто их только что за зад укусил больной гиппогриф, — заметил Скорпиус, и на лице Джеймса Поттера появилась какая-то уж очень мерзкая ухмылка.

— Не бывает, так будет, — пожал острыми плечами Джеймс, нарочно взлохмачивая серебристые волосы на затылке. Стало даже как-то комфортнее. — Идем?

Малфой кивнул, и Джеймс поймал себя на мысли, что он сходит с ума, потому что смотрит, как он сам кивает. Да, ощущение неповторимое…

* * *

— Джеймс, молока?

Мальчик медленно повернул голову к Розе Уизли, которая протягивала ему кувшин. Так и хотелось ответить Уизли все, что он думает по поводу данной жидкости, но сдержался.

— Спасибо, не хочу, — Скорпиус чуть не усмехнулся, услышав имя Поттера. Конечно, он и раньше его знал, но как-то не заострял внимания на этом факте.

— Ты какой-то странный сегодня, — нахмурилась Уизли, и Малфой лишь пожал плечами, надеясь, что это выглядит так, как это обычно делает гриффиндорец. Странно, оказывается, он знает, как Поттер обычно пожимает плечами, это уж совсем пугающе. — Ты Лили ответил?

— А надо? — «Лили — это сестрица его рыжая, что ли?».

Скорпиус понял, что позавтракать ему спокойно не дадут. Бедный Поттер, как же он так живет? Хотя, наверное, привык, то-то такой вид у него вечно голодный и полусумасшедший.

— Ты же обещал! — Роза даже подалась к нему, сердито глядя на кузена. — Ты обещал, что напишешь ей и успокоишь, что с тобой все в порядке! И что ты сам виноват во всем не меньше Малфоя…

Так-так, с этого момента поподробнее. Что это там рыжая сестрица Поттера против него имеет?

— Напишу, потом, — отмахнулся Скорпиус, снова пытаясь пригладить непокорные волосы Поттера. Кошмар, это же мука какая-то… И руки — с такими руками мама бы его к столу не пустила!

— Не потом, а сегодня, а то ведь я тебя знаю! Кстати, ты к экзаменам готовиться уже начал?

Малфой тяжело втянул воздух, понимая, что внимание Присциллы к нему — это мелочи по сравнению с заботой Уизли.

— Я уже готов, хоть сейчас, — с улыбкой ответил Скорпиус, надеясь, что эта самая улыбка вышла не сильно насмешливой.

Роза нахмурилась и — слава Мерлину! — замолчала, наконец, решив уделить внимание своей тарелке. Но нет, мисс «хочу везде засунуть свой нос» тут же переключила свое внимание на двух бедолаг, что сидели с ней рядом. Кажется, это ее друзья, какие-то там первоки. Не суть.

Малфой оглянулся на свой родной стол и поймал веселый взгляд Поттера: тот явно наслаждался.

* * *

— Скорпиус… Ты оглох, что ли, Малфой?

— Это ты мне? — чуть даже удивленно повернулся к Забини Джеймс, откладывая внушительных размеров бутерброд и пытаясь найти салфетку, чтобы приличествующим Малфою способом вытереть губы. И только тогда он понял, что Скорпиус — это тот же Малфой. Вот больной нюхлер, а ведь и правда!

— А кому же еще, — нахмурилась Присцилла, глядя, как Джеймс отодвигает кубок. — С каких пор ты пьешь молоко и ешь масло?

Да, следовало еще и о пристрастиях в меню расспросить Малфоя…

— С тех самых, как ты мой рацион взялась старательно конспектировать, — ухмыльнулся Джеймс. Кошмар: он ест за столом Слизерина, да еще и вполне мирно беседует с Забини. Кто бы раньше ему такое сказал, покрутил бы пальцем у виска…

— Какой же ты стал невыносимый, Скорпиус, — чуть сердито заметила девочка, пристально глядя на сокурсника. — Дядя Драко не зря говорил папе, что ты стал совершенно неуправляем…

— Папа жаловался на меня? — хмыкнул Джеймс, чуть не подавившись. Младший Малфой перестал устраивать старшего? Вот это уже новость…

— А то ты не знаешь, — фыркнула Забини, все еще не спуская глаз с мальчика. — Сам же на Рождество устроил представление на приеме, стихи какие-то глупые читал, как последний идиот.

Малфой? Малфой учинил представление на Рождественском балу в своем поместье? Мерлин, ущипни меня, а слизеринец-то, оказывается, еще не потерян для общества…

— Ты какой-то странный…

— Ну, и что во мне странного? — ухмыльнулся Джеймс, пытаясь понять, чем мог себя выдать, кроме злополучного молока.

— Сидишь странно, говоришь странно, и взгляд какой-то… Ты что, выпил?

— Гениально, Забини, — вырвалось у Джеймса прежде, чем он смог понять, что Малфой так бы Присциллу никогда не назвал.

— Хам, — девочка грациозно встала и пошла прочь, всем своим видом показывая ему свое презрение.

Ну и ладно, хоть поесть спокойно можно и подумать над тем, что сказала Забини о Малфое. Интересно получается…

* * *

Скорпиус, наконец, закончив с завтраком и отделавшись от прилипчивой кузины Поттера, покинул Большой Зал. Главное — не пропустить время очередного приема зелья, иначе все пойдет насмарку, а он еще только начал наслаждаться задуманной игрой.

Мальчик довольно долго пытался сориентироваться в лестницах и коридорах, что вели к Башне Гриффиндора, но тут его настигла еще одна беда.

— Эй, Джеймс!

Скорпиус обернулся и увидел, как к нему подходит староста Гриффиндора. Так, Люпин. А как его зовут? Мерлин, как его зовут?!

— Привет, — кивнул шестикурснику Малфой, старательно пытаясь вспомнить, что там накарябал Поттер. Имя, как же имя Люпина?

— Ты что-нибудь Альбусу будешь отправлять?

Альбусу? Это кто? Не Дамблдор же!

— Ммм…

— Джим, мы ждем только твой подарок, Роза и Мари уже принесли. Или хочешь отправить свой подарок отдельно?

Так, Мари — это Уизли с Рейвенкло, понятно. Подарок…

— Я его еще не запаковал, так что не ждите меня, — сказал Скорпиус, засовывая руки в карманы.

— Ладно, как хочешь, — пожал плечами Люпин. — У тебя все в порядке?

— А может быть по-другому? — Скорпиусу казалось, что еще пять минут — и зелье пить будет уже поздно, но староста Гриффиндора уходить пока не собирался, назойливо изучая стоящего перед ним Поттера.

Мерлин, как же они так живут-то? Никакой личной жизни, вечный надзор и глупый вопрос «все ли в порядке?».

Поттер, я тебе искренне сочувствую, тут не только станешь таким идиотом, как ты, и начнешь нести всякий бред, тут можно добровольно в закрытую палату в Мунго попроситься.

— Роза о тебе беспокоится, — Люпин оглянулся на прошедших мимо хаффлпаффцев.

— Ей больше нечем заняться? — Малфой чуть поморщился, не зная, мог ли Поттер так отреагировать. Видимо, мог, потому что Люпин лишь усмехнулся. Значит, Поттер еще не совсем обмяк в постоянных заботах о нем, драгоценном. — Ладно, мне пора.

Скорпиус развернулся и юркнул на первую попавшуюся лестницу, лишь бы, наконец, избавиться от родственничков Поттера и им сочувствующих. Мальчик спрятался под лестницу, откупорил фляжку и отпил один глоток. Пора наведаться в Башню.

* * *

Когда Джеймс попал с гостиную Слизерина, то первые минут пятнадцать ему вообще было на все наплевать. Он исподволь рассматривал стены, мебель, студентов. Тут было прохладно, что в знойный весенний день не могло не радовать.

Та же возня младших, что и в гостиной Гриффиндора. Те же обнявшиеся с учебниками и конспектами старшекурсники. Девчонки, шушукающиеся по углам. Парочки, держащиеся за руки. Вот только окон тут нет, это минус.

Потом Джеймсу стало скучно, потому что, когда он входил в гостиную своего родного факультета, тут уж его никогда не оставляли в покое. Роза со своей назойливой опекой, Тед с насмешливой заботой, Графф с очередным бзиком, братья Вейн со страстью к настольному квиддичу. Ну, просто кивали, окликали, болтали.

А тут… Такое ощущение, что Малфой никого тут сильно не интересует. Нет, с ним перекидывались словами, что-то спрашивали, но как-то все… Странно. Как так жить-то? Словно ты особо никому не нужен. Даже Паркинсон и Забини. Ладно, Присцилла — за завтраком они вроде как поссорились. А вечная тень Малфоя Паркинсон?

— Эй, Скорпиус, — рядом возникла МакЛаген со стопкой книжек. — Не занят?

— Смотря для чего, — Джеймс постарался усмехнуться одним уголком губ, как это делал Малфой.

— Поможешь с Заклинаниями?

Мальчик фыркнул бы вполне по-поттеровски, но полная слизеринцев гостиная удержала его от подобного проявления собственных эмоций.

— А оно мне надо? — Джеймс даже закинул ногу на ногу, в теле Малфоя чувствуя себя чуть ли не хозяином мира.

— Ну, Скорпиус, — Энжи сложила губки бантиком и просительно на него посмотрела, но в планы Джеймса не входило заниматься уроками, тем более учить кого-то из слизеринцев. Да и чему, по правде, он может научить? Это Малфой у нас гений Непростительных…

— Лучше обратись к Забини, она, кажется, как раз в настроении, — отмахнулся Джеймс, поднимаясь из кресла и направляясь к лестнице, что вела в спальни. Ведь не каждый день выпадает шанс пошататься по гостиной Слизерина…

* * *

Что ж… Скорпиус уселся в пустующее кресло возле погашенного камина и зажмурился от того количества солнца, что лилось через распахнутые окна гостиной Гриффиндора. Тут было слишком жарко, слишком светло и слишком шумно. Его постоянно кто-то окликал с какими-то глупостями, а Графф даже принес ему конспект по Истории Магии со злым предупреждением, что он в последний раз дает Поттеру списать. Не забыть бы передать лохматому это…

Скорпиус лениво обвел взглядом круглую гостиную и остановил его на дальнем конце, где на стене рядом с доской объявлений висел еще один стенд с кричащим заголовком «Они учились на Гриффиндоре».

Малфой поднял вопросительно брови и направился к этому предмету обстановки. Со стенда на него глядели волшебные фотографии участников войн с Волан-де-Мортом.

Джеймс Поттер, ст.

Что ж, младший на своего деда очень похож.

Лили Эванс-Поттер.

Оказывается, рыжие волосы сестрицы Поттера могут быть не только из-за родства с Уизли.

Сириус Блэк. Ремус Люпин. Фред Уизли. Колин Криви…

А вот и главная гордость Гриффиндора, на которую Поттер похож не меньше, чем на деда.

Гарри Поттер.

Интересно, что герой магического мира старался спрятаться за грани фотографии, но это ему не сильно удавалось. Видимо, он это делал постоянно, и какой-то гений заколдовал фото так, чтобы изображение на нем не могло исчезнуть.

Тут же были «Гермиона Грейнджер-Уизли», «Рональд Уизли», «Билл Уизли», «Джордж Уизли», «Джинни Уизли-Поттер»… Святой Мерлин, а у нас Уизли-то все сплошные герои! О, и профессор Лонгботтом тут…

— Нет, с тобой точно что-то не так, Джеймс.

Скорпиус вздрогнул и обернулся к подошедшей Розе, что изучающим взглядом смотрела на кузена. Мерлин, займи ты эту девчонку чем-нибудь!

— Что опять? — лениво поинтересовался Малфой, не понимая, к чему сейчас вездесущая Уизли решила прицепиться.

— Хм, ты сам чуть не месяц блажил, чтобы этот стенд сняли, что тебе и в устной форме надоели вечные воспоминания о дяде Гарри… Разве не ты несколько раз сдирал фотографии, пока Тед не приклеил их невыводимым клеем? А теперь стоишь и любуешься…

— Может, я раздумываю, как тихо избавиться от этого кошмара? — усмехнулся Малфой, пытаясь понять, чем Поттеру мог помешать стенд. Значит, репутация собственного отца преследует Поттера не хуже, чем самого Скорпиуса. Пусть это совершенно разные шлейфы из прошлого, но суть-то одна…

— Слушай, пойди и ответь на письмо Лили. И, кстати, не забудь поздравить Альбуса с днем рождения, — Роза развернулась и пошла прочь. Даже дышать стало легче… То-то Поттер предпочитает в любой форме отбывать вечерами наказания, а не сидеть в гостиной.

Скорпиус пожал плечами и решил, что наигрался в Поттера.

* * *

Да, спальни Гриффиндора были порядком уютнее, ничего не скажешь. Хотя от слизеринских они мало чем отличались: красками да окнами.

Джеймс уселся на кровать Малфоя (ну, получается, на свою кровать) и оглядел его вещи на тумбочке. От почти идеального порядка Джеймсу стало не по себе. Идеальный порядок — нежилой порядок, это неправильно, даже мама это могла понять, хотя сто раз в неделю говорила Джеймсу, чтобы тот прибрался в своей комнате.

Пачка писем. Свеча. Перья и закупоренная чернильница. Сборник по Зельеварению. Тоненькая книжечка в кожаном переплете. Расческа.

Джеймс долго смотрел на стопку писем, но потом все же протянул руку и взял книгу. Вряд ли там есть что-то секретное.

Оказывается, есть. Это был маленький фотоальбом, где было всего пять снимков, наверное, самых дорогих Малфою, из-за чего Джеймсу тут же захотелось отложить альбом, потому что он оказался слишком личным. Но все-таки не смог себя перебороть и открыл.

На него смотрел высокий худой человек с тростью, на которую он старался не опираться. Очень светлые, или даже седые, волосы рассыпались по плечам. Волевой, жесткий подбородок и непреклонный взгляд. Человек на снимке чуть презрительно смотрел на Джеймса и почти не шевелился.

На следующей фотографии был тот же человек, но уже с Малфоем. Слизеринец стоял рядом с дедом — а теперь Джеймс понял, что перед ним Люциус Малфой — и выглядел очень серьезным и гордым, словно за то, чтобы всегда вот так стоять на снимке рядом с дедом, отдал бы свою жизнь. Скорпиус скупо улыбался и постоянно поглядывал на деда — но не подобострастно, а с интересом и уважением, которое легко можно было прочесть по лицу мальчишки.

Мать Малфоя Джеймс узнал сразу — такую красивую женщину вряд ли забудешь. Астерия Малфой сидела в глубоком кресле и расслабленно улыбалась. Маленький Скорпиус на ее коленях заглядывал в книгу, которую мать ему, видимо, читала. Очень трогательная картина вызвала у Джеймса смутное чувство, природу которого он не мог объяснить. Если мыслить логически, то получается, что подобных снимков у Малфоя почти нет, тогда как у Джеймса дома ими были забиты ящика три. Может, поэтому гриффиндорец не возил с собой подобного альбома?

Драко Малфой на метле, придерживающий перед собой маленького сына. И — странно — снимок домового эльфа у доски с шахматами. Член семьи?

Джеймс положил альбом на место, понимая, что ему хочется снова стать самим собой. Он встал и тут увидел, что в стопке писем лежит конверт, склеенный скотчем. Странно — порвался в пути? Любопытство взяло вверх, и мальчик достал конверт, читая знакомые косые буквы: «Джеймсу С. Поттеру, 1 курс, гостиная Гриффиндора, Хогвартс, от Лили». То самое письмо, что Малфой так давно у него отобрал и порвал. А теперь Джеймс держал его в руке, аккуратно склеенное и сохраненное. Зачем?

Мальчик засунул конверт в карман и поспешно покинул комнату.

* * *

Они встретились в подземелье, где утром менялись местами. Молча поставили на стол лишь наполовину использованные фляжки с зельем. Оба отводили глаза, передавая друг другу одежду.

Через пятнадцать минут они снова обрели свою внешность.

Джеймс первым шагнул вперед и протянул руку, прямо глядя в глаза слизеринцу. Малфой чуть усмехнулся и пожал протянутую ладонь.

— Забыли?

— Забыли.

— Все?

— Все.

— Кроме дуэли.

— Кроме дуэли.

Они оба хитро улыбнулись.

— Что мы скажем остальным?

— Малфои не оправдываются.

— Приму к сведению.

— Держи, раз уж нашел.

— Почему ты его не выбросил?

— Не знаю. Мы же, кажется, забыли.

— Хорошо.

— А что ты видишь хорошего?

— Да все.

— Ежик-оптимист.

— Хорек-брюзга.

Они рассмеялись.

 

Глава 4. Невозможное

Выходные в Хогвартсе минули без особых происшествий. Никто не заметил ничего странного: ну, что странного в том, что Поттера и Малфоя видели вместе в коридорах школы? Они оба наказаны, об этом знали все ученики и преподаватели. Возможно, Фауст и удивился, что мальчишки до сих пор не подрались, но никак не отреагировал. Видимо, декан Гриффиндора списал это на правильно выбранную методику воспитания провинившихся студентов. А еще внимательная Роза ходила хмурой и задумчивой, не понимая, что же именно ее так беспокоит в кузене.

Понедельник тоже начался как обычно, и ничего примечательного не ожидалось. После завтрака второкурсники Гриффиндора и Слизерина отправились на Заклинания, позевывая и предвкушая очередную неделю, которая еще немного приближала экзамены, а значит, и каникулы.

С обычным гомоном и смехом они рассаживались по уже ставшим привычными местам и не сразу заметили, что Скорпиус Малфой, войдя в класс, ухмыльнулся и сел за парту, за которой обычно коротал учебное время Джеймс Поттер. Постепенно все замолкли, оглядываясь на Скорпиуса, который, как ни в чем не бывало, готовился к Заклинаниям. Всем было понятно, что Малфой опять пытается спровоцировать Поттера на драку.

Ричард Графф нервно прикусил губу, видимо, не решаясь подойти и пресечь очередную стычку до ее начала. Братья Вейн достали палочки, а Тобиас Паркинсон и Марк Флинт задорно усмехались. Казалось, что Эмма Томас молится, такое у нее было лицо: наверное, она призывала профессора Флитвика появиться в эту же секунду и предотвратить потасовку.

Когда в класс ввалился довольный сытным завтраком Джеймс, атмосфера словно наэлектризовалась. Гриффиндорец остановился возле своей парты и посмотрел на Малфоя, а потом бухнул рюкзаком по столу так, что девчонки вздрогнули.

Малфой поднял на Джеймса серебристые глаза и вопросительно на него посмотрел.

— Это моя парта, — заметил гриффиндорец.

— А где написано?

Второкурсники замерли, ожидая, что вот-вот произойдет вспышка. Но к всеобщему удивлению Джеймс Поттер с широкой улыбкой плюхнулся на свое место, бросив Малфою:

— Напишу, специально для тебя.

— Не успел, — в полной тишине отозвался Скорпиус, указав кончиком пера на край парты, где стояли еле заметные буквы «С.М.».

Джеймс достал из рюкзака чернила и только тут заметил, что весь класс смотрит на них, причем у половины челюсти можно подбирать с пола.

— Чего это с ними? — чуть испуганно спросил мальчик у Скорпиуса, наклонившись.

— А, шальной гиппогриф наследил, — отмахнулся Малфой, покусывая перо. — Первый признак болезни: открытый рот и безумные глаза.

— Да? Надеюсь, что по воздуху эта болезнь не передается? — усмехнулся Джеймс. — А то не хочется выглядеть идиотом-истуканом…

— Тебе и болеть для этого не надо, — не смог промолчать Скорпиус, хмыкнув.

— Здравствуйте, дети! — в класс вошел Флитвик, с широкой улыбкой на лице и книгой под мышкой. Студенты, наконец, зашевелились, занимая места, но кто-то постоянно оглядывался и смотрел на последнюю парту, словно проверяя, не галлюцинация ли это.

— Малфой, наверное, у тебя сегодня волосы плохо лежат, вот они на нас и смотрят, — прошептал с ухмылкой Джеймс, пока профессор Флитвик забирался на свой постамент из подушек.

— Кто бы говорил, лохматый, — Скорпиус надменно поднял бровь, выказывая все свое презрение по отношению к Присцилле Забини, которая в этот момент на него посмотрела так, как смотрят на душевнобольных.

— Слушай, Малфой… — начал Джеймс, но его прервал профессор Флитвик.

— Мистер Малфой, отсядьте за другую парту.

— Почему это?

— Мне не хочется снова вас разнимать, — профессор сурово смотрел на мальчишек. — Быстренько…

— Мне и тут хорошо, профессор, мы с Поттером мирное соглашение подписали, — хмыкнул слизеринец, предпочитая смотреть на Флитвика, а не на любопытные лица однокурсников.

— Соглашение? Очень интересно…

— Ну, да, — включился Джеймс в разговор, чувствуя, как Малфой наступает ему на ногу. — Ну, как на Истории Магии рассказывают: мы встретились посреди поля, стукнули друг друга пару раз дубинками, порычали по-гоблински, он мне мешок галеонов принес, я ему дал откусить от моего гиппогрифа…

— От гиппогрифа? — переспросил вконец запутавшийся Флитвик. Джеймс старался не рассмеяться, Скорпиус тоже едва сдерживал ухмылку, особенно из-за лиц Граффа и Эммы Томас.

— Ну, да, я вчера поймал гиппогрифа, поджарил хорошенько, чтобы до корочки, но съесть все не смог. Вот и поделился с Малфоем… Ну, в знак перемирия.

— Кстати, невкусный был гиппогриф, Поттер его плохо прожарил, — вставил свою реплику Скорпиус, поражаясь, как Флитвик еще не свалился с подушек. Мальчик видел, как Присцилла покрутила тоненьким пальчиком у виска.

— Ты просто ничего не понимаешь в жареных гиппогрифах, Малфой, — усмехнулся Джеймс, прикусывая губу. Смех разрывал его изнутри.

— Предпочитаю копченых ежиков…

— А ты гурман…

— Так, все, закончили, — Флитвик, так и не переварив всего того, что вылили на него двое вчерашних врагов, помотал головой. — Раз мы все выяснили о ваших продуктовых пристрастиях, давайте приступим к занятиям.

Джеймс и Скорпиус переглянулись и пожали плечами.

— Сегодня мы с вами повторим Чары, что прошли во втором семестре, они вполне могут попасться на экзамене…

Джеймс повернулся к Малфою:

— Чего это Забини так на тебя пялится?

— Это у нее нервный тик, — усмехнулся Скорпиус, которого внимание Присциллы уже порядком достало.

— Можно что-нибудь на нее наслать противное, — предложил Джеймс, всегда считавший эту девчонку слишком мерзкой и слишком безупречной.

— Валяй, но я тут ни при чем, — Скорпиус одним ухом умудрялся слушать Флитвика.

— То есть ты мне разрешаешь?

— А тебе нужно мое разрешение?

— Да, в письменном виде, что не имеешь претензий, если на твоем факультете будет учиться чучело, — усмехнулся гриффиндорец, доставая палочку.

— Поттер, ты жука в пуговицу превратить не можешь, куда тебе справиться с Забини, — Скорпиус отвлекся от профессора, который махал палочкой.

— Ха, да легко, — Джеймс, делая вид, что повторяет движения Флитвика, направил свою волшебную палочку на голову Забини и что-то пробормотал себе под нос. После секундной тишины класс захохотал: заклинание гриффиндорца попало не в Присциллу, которая в самый нужный момент склонилась к пергаменту, чтобы что-то написать, а в Эмму Томас. Ее косички взвились спиралью и встали вертикально вверх.

— Поттер, ты специалист по рогам любого вида, — фыркнул Скорпиус, глядя, как Флитвик спешит снять заклинание с девочки. Томас почти заплакала.

— Ничего-ничего, это случайность, — заверил Эмму профессор, видимо, сам свято верящий в это.

Джеймс подавил смешок, а Малфой лишь пнул того под партой.

— Слушай, еще раз — и я тебя чернилами оболью, так и знай, — огрызнулся гриффиндорец, но в глазах его плясали чертики.

— Главное — не промахнись, — фыркнул слизеринец, поглядывая на часы. — Из-за тебя Флитвик теперь задаст нам кучу задания.

— С чего ты взял? — нахмурился Джеймс, покосившись на преподавателя.

— А с того, что ты все занятие болтал и бешенно вращал глазами, — менторски произнес Скорпиус, закупоривая чернильницу. — А должен был готовиться к экзамену.

— Малфой, ты уверен, что на самом деле не родственник Розы?

— Гениальное умозаключение, — ухмыльнулся слизеринец. — Вот сенсация бы была: Малфой — родственник Уизли…

— И что в этом плохого? — серьезно спросил Джеймс, тоже собирая вещи.

— Ну, тебе виднее…

По замку разнесся звук колокола, и класс тут же наполнился шумом.

— Почему ты так всегда говоришь об Уизли? Они ведь тоже из чистокровных.

— А почему ты всегда так говоришь о Малфоях? — Скорпиус вперил в гриффиндорца упрямый взгляд. Джеймс не отвел глаза.

— Ладно, — он улыбнулся и закинул рюкзак на спину. Малфой пожал плечами и усмехнулся.

* * *

— Джеймс, это правда? — рядом уселась Роза, чуть не проткнув себя вилкой, которую он держал в руке. Кузина выглядела немного взбудораженной.

— Что именно? Я не трогал Филча, не линчевал миссис Норрис, я вообще тут ни при чем, — пробубнил мальчик с набитым салатом ртом.

— Говорят, что ты теперь дружишь с Малфоем, — Роза говорила приглушенно, потому что сидящие рядом с ними студенты то и дело на них поглядывали и шушукались.

— Ну, если сидение за одной партой называется дружбой, тогда правда, — хмыкнул Джеймс, делая героическое усилие, чтобы проглотить всю еду.

— Ты сидишь с Малфоем за одной партой? — кажется, у кузины пропал аппетит. Она, не мигая, смотрела на Джеймса, словно не верила тому, что слышит.

— И что в этом такого? Он вроде бы не заразный…

— Джеймс… Две недели назад вы чуть не убили друг друга на дуэли, потому что ненавидите друг друга. О вашей вражде в школе ходят легенды. И теперь ты заявляешь, что нет ничего такого в том, что вы сидите за одной партой?

— Расскажи мне легенду, — попросил мальчик, вызывая искреннее недоумение на лице Розы.

— Какую?

— Ну, о нас с Малфоем. А то я еще ни одной не слышал… — ухмыльнулся Джеймс, отодвигая от себя пустую тарелку.

— Хватит валять дурака, — сердито попросила Роза. — Что вы опять задумали с Малфоем?

— В смысле?

— Ну, не можете же вы и вправду стать друзьями!

— Почему это? — Джеймс даже отставил кубок с соком.

Казалось, Роза пытается сформулировать свои причины, но у нее это не очень получалось.

— Потому что ты гриффиндорец, а он слизеринец. Потому что с первого дня в школе вы постоянно друг другу пакостили. Потому что вы совершенно разные. Потому что ты Поттер, а он Малфой!

— Последняя причина особенно весомая, — Джеймс поднялся со своего места, беря рюкзак. — Именно потому, что все думают, что это невозможно, я и буду с ним дружить! Назло вам всем!

— Джим… — Роза шикнула на кузена, но он лишь улыбнулся, обводя взглядом смотрящих на него гриффиндорцев:

— Как вы достали с вашими глупыми… придирками. Поттер, Поттер, Поттер… Поттер не может дружить с Малфоем… Да ну вас всех знаете куда?! С кем хочу, с тем и буду дружить. Хватит уже мерить меня Гарри Поттером! Достали!

Мальчик развернулся и прошествовал мимо своего стола, за которым в недоумении застыли студенты. Кажется, его слышали и за соседним столом Рейвенкло… По крайней мере, Джеймс видел удивленное лицо Мари-Виктуар. Ну и пусть! Пусть общается с Люпином, если ей так хочется… Все повязаны, никакого разнообразия…

— Эй, Поттер, это было очень эмоциональное выступление…

Джеймс обернулся, ожидая, когда его догонит Малфой с сытой ухмылкой на бледном лице.

— У тебя вместо ушей — Ушки-Подслушки, что ли? — хмыкнул гриффиндорец, засовывая руки в карманы на манер Малфоя.

— Нет, просто у тебя звук забыли убавить, — отчего-то Малфой выглядел чрезвычайно довольным. — Мне даже показалось, что у Фауста уши заложило…

Джеймс выглядел немного обескураженным: его слышали даже преподаватели? Он теперь звезда школьного масштаба?

— Чего застыл? — Малфой чуть подтолкнул гриффиндорца к лестнице, что вела в подземелья. — Я не собираюсь опаздывать из-за тебя. И хоть раз можно порадовать Слизнорта тем, что ты появишься без опоздания…

— Ага, и это тут же спишут на твое благотворное влияние, — хмыкнул Джеймс. Скорпиус расплылся в широкой довольной улыбке.

* * *

Скорпиус сидел возле камина, дописывая работу по Астрономии, которая у них сегодня. Точнее, через два часа. Спасибо Синистре — благодаря ее ночным занятиям им с Поттером сегодня можно перестать строить из себя домовиков и с преданностью ждать новых приказаний от МакГонагалл.

Малфой поднял голову и поймал на себе презрительный взгляд Флинта. Паркинсон что-то шептал, ухмыляясь, но Скорпиусу в принципе было все равно, что думали эти двое, за два года не ставшие ему друзьями. Даже Поттер, с которым они перестали друг друга лупить при каждом удобном случае лишь пару дней назад, был до странности ближе, чем однокурсники со Слизерина. Это немного пугало, но Скорпиус уже начинал привыкать к этому.

Над Малфоем встал Эйдан со сложенными на груди руками и чуть кривой усмешкой.

— Ты мне свет заслоняешь, — лениво произнес Скорпиус, кладя перо на столик. — Ты что-то хотел?

— Скажешь, для чего тебе Поттер?

— Господи, — выдохнул мальчик, откладывая работу и поднимаясь. — Дался вам всем этот Поттер…

— Нам-то не дался, а вот твой странный с ним союз волнует очень многих, — Родерик обвел рукой гостиную, где, казалось, все застыли, слушая разговор старосты с второкурсником.

— Вам больше не о чем волноваться? — хмыкнул Малфой, нагло глядя на Эйдана.

— Скорпиус, если ты решил опять что-то сделать с Поттером — это твоя проблема, но ведь Кубок Домов…

— Эйдан, заткнись, — скучающе попросил Малфой. — С чего вы взяли, что я с ним хочу что-то сделать?

С ним уже сделали все, что могли, без моей помощи, — подумал мальчик, вспоминая Оборотное зелье.

— Малфой, только не говори, что ты действительно собираешься…

— Эйдан, — Скорпиус сощурил глаза, понимая, как ему надоел этот разговор, — вот кто бы говорил! Странно, что я не могу общаться с гриффиндорцем, когда ты тесно общаешься не только с гриффиндорками, но и с хаффлпаффками.

В гостиной повисла гнетущая тишина, потом с дальнего дивана поднялась Элизабет (Малфой не помнил ее фамилию), подошла к Эйдану и влепила ему пощечину. Скорпиус лишь хмыкнул, обошел ошарашенного старосту и направился к выходу. Нечего тут корчить из себя гордого слизеринца…

В коридорах, как всегда после ужина, было не так уж много народу, но Малфой легко нашел себе жертву: должен же кто-то поплатиться за то, что его выжили из собственной гостиной! На этот раз ею стала первокурсница с Хаффлпаффа — она у окна рассматривала какой-то яркий журнал.

Малфой гадко ухмыльнулся и легко вырвал из рук девчонки журнал, держа его двумя пальцами, как что-то безумно противное.

— Отдай сейчас же! — резко развернулась первокурсница, доставая палочку.

— Иди читать учебники, а не всякую пакость, — хмыкнул Скорпиус и пошел прочь, совершенно не боясь какой-то хаффлпаффки. Наверное, если и был шанс у девчонки что-то на него наслать, то Малфой не оставил ей его, бросив в нее Петрификус. Конечно, он не был таким уж злым, поэтому хаффлпаффка отделалась лишь онемением рук.

— Ну, ты и гад! — крикнула девочка ему вслед, беспомощно глядя на неподвижные пальцы, сжимавшие палочку.

Скорпиус лишь махнул ей рукой и побрел по этажу, думая, куда бы еще направиться.

Странно, но через пару же мгновений он наткнулся на Поттера, который шел по коридору с выражением лица, словно готов кого-нибудь убить. Слизеринец легко мог догадаться, что здесь делает Поттер, да еще такой радостный и добрый. Наверное, и его достали в гостиной, причем, скорее всего, еще сильнее, чем самого Скорпиуса, если вспомнить Уизли и Люпина…

Гриффиндорец хмыкнул, увидев Малфоя, и кивнул на гобелен, за которым однажды на первом курсе они пытались организовать дуэль. Интересно, если бы тогда у них все вышло… Мальчики сели на пол в комнате за гобеленом. В призрачном сиянии, что исходило от волшебных палочек, лицо Малфоя казалось белее белого, каким-то неестественным.

— Малфой, что это у тебя? — с легким презрением на лице Джеймс смотрел на журнал в руках слизеринца.

— Да, нашел тут… — Скорпиус кинул журнал на колени Поттера, усмехаясь.

Джеймс тут же развернул страницы, по которым двигались живые фигурки молодых ведьм и магов-подростков, рассказывавших, как приготовить безобидное любовное зелье или сделать первый поцелуй более приятным. Советы по моде, слезливые рассказы о неудавшихся романах, стихи — обычный девичий журнал, ничего интересного. Хотя…

— Поттер, чего это у тебя так глаза засверкали? — насторожился Малфой, когда гриффиндорец вдруг достал палочку.

— Ты никогда не думал, можно ли фигурки на картинках заставить что-то сделать? Ну, или… раздеть их…

— Поттер, — Скорпиус рассмеялся, глядя, как Джеймс тыкает палочкой в фотографию в журнале.

— Ну, нет, правда, я как-то читал заклинание, которым можно просветить верхний слой… ну, одежды там, коробки… Только оно было для меня слишком трудным, — Джеймс гонял по картинке кончиком палочки какую-то юную ведьму.

Малфой фыркнул, отбирая журнал у гриффиндорца:

— Чего легче? Правда, я никогда не думал о том, чтобы раздевать картинки. Только в твою лохматую голову могло прийти подобное…

— То есть это возможно? — загорелся Джеймс, который уже придумал, что можно сотворить с подобными фотографиями.

— Поттер, возможно все, главное знать, чего ты хочешь, — усмехнулся Скорпиус, доставая свою палочку и направляя на картинку симпатичной девочки в мантии. Та испуганно вжалась в дальнюю стену, но Скорпиус лишь хмыкнул:- Nudo!

Жаль, что фотографии, тем более, в журналах, не могут разговаривать и издавать звуки: мальчишки так и представили себе писк волшебницы на фотографии, мантия на которой будто растворилась, оставив девочку практически без одежды.

— Круто! — Джеймс даже подпрыгнул, глядя, как Малфой возвращает картинке первоначальный вид. — А можно, чтобы она сама то одевалась, то раздевалась?

— Поттер, ты собираешься основать стрип-шоу фотографий? — с насмешкой спросил Скорпиус, хотя понимал, что неспроста лохматый так возбужден. Очередная гениальная идея родилась в этом беспокойном и, кажется, воспаленном мозгу.

— Нет, круче, — рассмеялся Джеймс. — Астрономия! Мы приклеим к каждому телескопу по такой картинке…

— Поттер…

— Нет, правда, вот будет веселье!

— Поттер, пожалей Граффа — его сердце не выдержит подобного зрелища, — сквозь смех произнес Малфой.

— Ничего, мы ему мужчину подберем, на девушек ему смотреть еще рано. Чего сидим?

Малфой покачал головой, пытаясь превратить свою дурацкую улыбку в подобающую ему ухмылку, но, глядя на Поттера, это было невозможно.

 

Глава 5. Неделя

МакГонагалл устало поправила очки, которые соскользнули на кончик носа. Тишина кабинета сегодня не действовала на нее успокаивающе, скорее — наоборот. Лучше бы ее кто-нибудь отвлек от тех отчетов за месяц, что в преддверии экзаменов представили преподаватели и работники школы.

Директор кинула еще один взгляд на отчет Филча и сердито прищурилась.

Раздался спасительный стук в дверь.

— Войдите! — бросила МакГонагалл, складывая документы в стопку.

В кабинет спокойно ступил профессор Фауст со странным выражением на лице.

— Что опять? — МакГонагалл теперь по глазам заместителя могла понять, если он что-то хотел ей сказать.

— Вам надо это видеть, — загадочно отозвался Фауст, приглашающим жестом указывая на незакрытую дверь.

— Фридрих, мне не до ваших тайн, — сердито произнесла МакГонагалл.

— Думаю, все же вам стоит взглянуть, профессор, — казалось, что Фауст еле сдерживает смех. Впервые директриса видела своего заместителя в таком состоянии.

МакГонагалл пожала плечами, встала из-за стола и вышла вслед за Фаустом, прикрыв дверь. Они спустились по винтовой лестнице и оказались в полутемном коридоре, по краям которого стояли серебряные доспехи — их сюда поставили еще после восстановления замка, 16 лет назад.

Директор замерла, глядя на рыцарей.

— Справа — пропавшая ночная рубашка мистера Филча, — как экскурсовод пояснил Фауст, указывая на доспехи в длинной белой сорочке. — Слева — пропавшая пижама Слизнорта…

МакГонагалл не знала, что сказать: эти похищенные из прачечной из-под носа домовиков вещи и так стали ее головной болью, поскольку Филч при любом удобном случае просил четвертовать воров. Но ведь их еще надо было найти. Хотя, конечно, и профессору Трелони с ее затуманенным сознанием было ясно, кто стоит за этим хулиганством, доказать что-либо было невозможно…

— Профессор, повернитесь, пожалуйста, — Фауст крепко сжимал губы, глядя куда-то за спину директрисы. МакГонагалл повернулась, не ожидая ничего хорошего.

На каменную горгулью были надеты ночной колпак Флитвика и галстук-бабочка Филча, на когтистых лапах — гольфы одной из учениц, а между лапами — ночной горшок. Подобной нелепости МакГонагалл не видела в жизни, а ведь она учила близнецов Уизли и Мародеров.

— Пригласите домовиков, — сухо сказала директриса, качая головой. Фауст все-таки позволил себе улыбнуться, открывая перед МакГонагалл дверь в кабинет.

— Присаживайтесь, — кинула женщина, обходя свой стол и занимая кресло под портретом Дамблдора.

— Профессор, может, пора это прекратить? — профессор Защиты уже утратил свою веселость. — Сколько можно прощать эти глупости?

— И как вы мне прикажете это прекратить? — директриса приготовилась к разговору, который за прошедшую неделю повторялся не единожды.

— Нужно наказать их!

— Кого?

Фауст, кажется, тоже понял, что ничего нового они друг другу не скажут, но упрямо продолжил гнуть свою линию:

— Поттера и Малфоя!

— С чего вы взяли, что все это их рук дело? — МакГонагалл откинулась на спинку, чувствуя боль в спине. Надо бы зайти к мадам Помфри и взять зелье…

— Да всем известно, что это они! Сколько можно терпеть их выходки? — декан Гриффиндора снова выглядел сердитым. — Испорченные телескопы и сорванный урок Астрономии! Закопанная по шею в теплице миссис Норрис! Толпа лукотрусов на Истории Магии! Фейерверки в туалете для девочек! Обнаженная Полная Дама, наконец! Теперь пропавшие вещи из прачечной!

МакГонагалл взглянула на отчет Филча, где все это было указано в не менее эмоциональных выражениях.

— Профессор, я еще раз вам повторяю: пока нет доказательств, мы не можем обвинить мальчиков, — твердо произнесла директриса, садясь прямо. — Они невиновны, пока их вина не доказана. А доказательств у нас нет.

— Мерлин, — Фауст тяжело вздохнул. — Когда они были врагами, все было куда проще. Гениальные выдумки Поттера было легко вычислить, потому что Поттер никогда не продумывал все до мелочей. Легко было доказать его вину, да он и не скрывал своей причастности к хулиганствам в школе. Теперь же…

МакГонагалл дернула уголком губ: теперь к бесшабашной разнузданности Джеймса Поттера прибавилась холодная логика и расчетливость Скорпиуса Малфоя. С того самого дня, как директрисе сказали, что Поттер и Малфой вдруг сели за одну парту, она поняла, что все, что творилось в школе до этого момента, ни в какое сравнение не пойдет с тем, что их ждет.

Всего неделя, а у Филча пропал аппетит и сон, Фауст то злится, то веселится, Флитвик разыскивает свои носки, в туалете для девочек творится что-то невообразимое. Но виновные так и не пойманы. Что будет дальше? Выдержит ли школа эту пару, вдруг объединившую свои усилия по нарушению порядка в Хогвартсе? Ох, не зря в тот день почти два года назад, когда Поттер и Малфой подрались в поезде, МакГонагалл так расстроилась. И она уже не знала, что лучше: чтобы они враждовали, или чтобы дружили.

— Успокойтесь, Фридрих, через три дня начнутся экзамены, а потом лето и каникулы, — МакГонагалл убрала в стол отчеты.

— Поттеру не сдать экзаменов, — заметил декан Гриффиндора. — Я писал вам о его успеваемости…

— Вы недооцениваете все значение того невозможного, что происходит на ваших глазах.

Фауст и МакГонагалл вздрогнули и одновременно взглянули на портрет Дамблдора, который только что шагнул из рамки Северуса Снейпа.

— На наших глазах двое мальчишек пренебрегают всякими правилами поведения и ставят на уши всю школу, — отозвался декан Гриффиндора.

— Они всего лишь мальчишки, — мудро заметил Дамблдор, садясь в свое кресло и глядя куда-то в сторону. — Порою самые непослушные дети вырастают в прекрасных людей и все выпавшие на их долю испытания преодолевают с завидными мужеством и оптимизмом.

— О чем вы, Альбус? — чуть испуганно спросила профессор МакГонагалл.

— Лишь о том, что на фоне невероятной дружбы шалости детей кажутся пустяками, недостойными того, чтобы о них думать, — Дамблдор достал леденец, но все еще не смотрел на сидящих в кабинете. — Возможно, придет день, когда все мы поблагодарим Мерлина, что двое мальчиков с такими диаметрально противоположными судьбами и такими разными фамилиями однажды решили сесть за одну парту.

Минерва МакГонагалл не на шутку встревожилась, глядя на, как всегда, спокойного Дамблдора.

— Альбус…

— Дорога всегда разветвляется, Минерва, и спасибо Мерлину, если на этом перекрестке кто-то сможет развести туман и увидеть пропасть. Судьбы решаются не в момент принятия решения, а много раньше, вам это известно не хуже меня…

— Альбус, вы хотите сказать, что…

— Я говорю лишь то, что дружба наших сорванцов однажды может стать не менее значимой, чем дружба Гарри Поттера и Рональда Уизли…

Фауст и МакГонагалл переглянулись, директор ощутила тревогу, но промолчала, понимая, что Дамблдор никогда не расскажет о том, чему еще не пришло время быть рассказанным.

* * *

— Итак, Поттер…

Джеймс издал громкий и смачный зевок, а потом улыбнулся Малфою, который сел рядом с ним, положив на стол стопку книг и учебников.

— Тише ты! — сзади его толкнула Роза. Ее не было видно из-за горы фолиантов, в которые она зарылась с самого утра.

— Больно же, — прошипел Джеймс, хмурясь. — И зевнуть нельзя, дожили…

Скорпиус лишь хмыкнул, положив перед гриффиндорцем тоненький сборник по Зельеварению.

— Что это?

— Глаза протри, — хмыкнул Малфой, садясь рядом и придвигая к себе «Сборник зелий для начинающих».

Джеймс раскрыл книгу, что принес ему слизеринец, и улыбнулся:

— В картинках?

Скорпиус дернул уголком бледных губ, не поднимая глаз от книги, в которой читал статью о противоядиях.

— Поттер, я выполнил все твои указания относительно учебника для тебя. Не толстый, не наполненный тупыми терминами, без нотаций, с простыми объяснениями, желательно — интересный. Так? Вот и наслаждайся «Книжкой для маленьких зельеваров: занимательное Зельеварение в картинках».

— Издеваешься? — фыркнул гриффиндорец, но все же открыл принесенный сборник и стал рассматривать иллюстрации с кипящими котлами и смешными ведьмочками, что добавляли в зелья цветочки и пестики.

— Поттер, может, ты хоть пару минут помолчишь, или я тебя заткну сам, — скучающе произнес Малфой, кидая насмешливый взгляд на книгу Джеймса. — Если ты завтра завалишь экзамен, Фауст напьется от радости и от той же радости быстро тебя исключит…

— А ты волнуешься за меня, Малфойчик?

— Нет, за Фауста, он пить не умеет.

— А ты проверял?

— Да тут и проверять не нужно. И вообще, дай мне позаниматься!

— Малфой, ты точно не близкий родственник Розы?

— Что?!

Джеймс сделал большие глаза: он забыл, что кузина притаилась за стопкой книг прямо у них за спиной.

— Не ори, Уизли, — попросил Скорпиус, поворачиваясь к первокурснице. — И вообще не понимаю, что ты жалуешься? Быть родственником Малфоев весьма престижно…

— Уж лучше я бы была дальней родственницей акромантула, чем твоей! — фыркнула Роза. — Но, если верить Истории магической Англии, мы с тобой пятая вода на киселе…

— Вот радость-то, — усмехнулся Скорпиус, поигрывая пером между пальцами. — Слушай, Поттер, может, ты тоже объявишь себя моим родственником?

Джеймс покрутил запачканным пальцем у виска, откидывая со лба непослушные волосы, а Роза только одарила двух мальчиков взглядом, в котором читалось превосходство:

— Поттеры и Малфои даже более близкие родственники, чем Малфои и Уизли, об этом написано в «Истории чистокровных фамилий Великобритании», — Роза вынула откуда-то огромную книгу, которой, по мнению Джеймса, было не меньше тысячи лет, и стала листать. Джеймс переглянулся с Малфоем, которого, кажется, все это только забавляло. Видимо, кузина нашла нужную ей страницу, и она вновь посмотрела на мальчиков:- Дедушка Нарциссы Малфой, в девичестве Блэк, Поллукс Блэк был родным братом Дори Блэк, которая вышла замуж за Карлуса Поттера. Карлус Поттер — прадедушка дяди Гарри.

Джеймс с открытым ртом смотрел за пальчиком Розы, который вычерчивал линии по генеалогическому древу в книге.

— Уизли также родственники Малфоев и Поттеров по Блэкам. Цедрелла Блэк, вышедшая замуж за Септимуса Уизли, была кузиной Поллукса и Дори Блэков, видите? Она моя прабабушка по линии дедушки Артура…

— Роза.

— Что? — девочка подняла глаза и посмотрела на кузена.

— Ты видишь? У меня уже голова опухла, потому что мой мозг не выдерживает твоих логических построений наших родственных связей. Мне достаточно, что ты моя кузина, а пересчитывать колена, где мы там еще родственники по Блэкам, не имею никакого желания. У меня завтра экзамен по Зельеварению…

Роза сердито посмотрела на кузена, захлопывая книгу:

— И тебе не стыдно, Джеймс, что ты не знаешь и ничего не хочешь знать об истории своей семьи? Ведь Поттеры…

— Рози, — второкурсник потер шею, — я уже по уши наслышан о Поттерах, зачем мне еще и предками заниматься? Мне бы с ныне живущими справиться…

— Ты так говоришь, будто…

— Что здесь происходит?

Рядом возникла раздраженная шумом в библиотеке мадам Пинс. Она посмотрела сначала на Розу (та покраснела до корней волос и опустила глаза), потом на Джеймса и Скорпиуса.

— Вы двое, — она сверлила взглядом мальчиков, — постоянно нарушаете дисциплину в библиотеке. Чего вы добиваетесь? Чтобы я вас выгнала отсюда, навсегда?

Джеймс лишь хмыкнул, Скорпиус поднял брови: оба не особо-то и испугались подобного. Ну, переживут они и без библиотеки…

— Простите, мадам Пинс, мы больше не будем, — пролепетала Роза, гневно глядя на мальчиков. Что они-то опять сделали? Она сама влезла к ним со своим деревом!

Библиотекарша одарила всех троих еще одним сердитым взглядом и отправилась дальше вдоль столов, следя за порядком.

Джеймс и Скорпиус отвернулись от рассерженной Розы, не собираясь даже оглядываться на нее. Но они слышали, как она сердито сопит за их спинами и листает учебники.

— Слушай, Поттер, занятно получается… — протянул тихо Малфой, откладывая книгу. — Вокруг — сплошные родственники… Даже Флинт — и тот нам с тобой родня…

— С чего ты взял? — Джеймс не помнил, чтобы Роза упоминала Марка.

— Не взял, а глазами глядел, — фыркнул Скорпиус. — Там и Флинты, и Яксли, и Краучи, и Бэлстроуды, даже профессор Лонгботтом…

— Все мы оттуда, все Блэки, — улыбнулся Джеймс, совершенно не интересовавшийся генеалогией. Ему нужно было завтра не провалиться на Зельях. — Так что давай вернемся к картинкам…

— Не все, — покачал головой Малфой, явно давно готовый к экзамену. — Забини, Фоссеты, МакЛагены, Греи, Эйданы…

— Малфой, я не понял, ты впечатлен родственностью с Розой и поэтому тут меня давишь интеллектом, или просто с ума спятил? — Джеймс отложил учебник, понимая, что Зелья ему удастся сдать только при удачном стечении всех обстоятельств.

— Поттер, рад, что ты признаешь во мне интеллект. К моему счастью, меня интересует еще что-то, кроме квиддича и ночных рубашек Филча…

— Рубашку, кстати, ты предложил свистнуть, — заметил Джеймс, ухмыляясь. Малфой лишь пожал плечами. — Идем обедать.

— Твою кузину будем раскапывать из-под книг? — насмешливо спросил Скорпиус, когда они поднялись.

— Неа, мне хватило уже, — Джеймс засунул книгу с картинками в сумку, решив, что ночью сможет еще подготовиться. Ну, даже если не сможет: кому вообще нужно это Зельеварение?

* * *

Во время обеда прибыла почта, и Джеймс получил очередное послание от Лили. Также пришло письмо от родителей, в котором они его хвалили, что за неделю не получили ни одного письма от Фауста.

Джеймс усмехнулся, откладывая конверт: за это они должны благодарить Малфоя. Интересно, как отреагируют дома, узнав о дружбе со слизеринцем? Дядю Рона придется навещать в больнице Святого Мунго, это точно. Наверное, стоит попросить Розу подготовить дядю прежде, чем сообщать ему такую весть. Да и папа вряд ли будет в восторге, если вспомнить его неприязнь к Драко Малфою…

Рядом уселись Эмма Томас и Мэри Смит, по привычке косо взглянув на Джеймса. Тот им лишь подмигнул: ну, сколько можно рассматривать его? Ну, симпатичный, не отнять, но ведь и меру надо знать…

Девочки отвернулись, а Джеймс принялся за картошку с куриными лапками, которые просто обожал. Как, в принципе, и все остальное, что можно было съесть. Вообще, если бы его спросили, он бы предложил поставить памятник эльфам Хогвартса за все те блюда, что они стряпали, и за те пирожные, которыми они заполняли пакеты, если Джеймс появлялся в кухне.

Только поглотив половину своей порции, он вспомнил о письме Лили. Аппетит тут же стал медленно оставлять мальчика.

— Что с лицом, Поттер?

Гриффиндорцы во все глаза посмотрели, как Малфой с наглой миной на лице приземлился рядом с Джеймсом за стол их факультета.

— Ничего, гиппогрифа опять не подали, — пожал плечами мальчик, засовывая письмо в карман мантии. — Чего вы все пялитесь? Слизеринцев не видели?

— За столом Гриффиндора — нет, — холодно отозвалась Мэри Смит, откладывая вилку. Она поднялась и демонстративно отправилась прочь, не доев.

— Аппетит пропал, — Эмма Томас последовала примеру подруги, поспешно покидая зал.

— Нам больше достанется, — фыркнул Джеймс, сердито глядя на третьекурсников, что пристально рассматривали Малфоя. А слизеринец лишь усмехался, явно не чувствуя себя лишним. — Чем обязан?

— Решил посидеть рядом и подождать, пока тебя разорвет, — Скорпиус поправил мантию, на которую чуть не капнул соусом Джеймс. — Опять пачку писем получил?

— Завидуй молча, — попросил гриффиндорец, глядя, как к ним спешит Фауст, сверкая глазищами. Только его не хватало…

— Мистер Малфой, что вы делаете за столом Гриффиндора? — сдержанно спросил декан, видимо, спиной ощущая взгляды гриффиндорцев.

— Хм, Поттер обещал мне от гиппогрифа кусочек отломить, — Скорпиус честно смотрел на Фауста.

— Что?

— Да сегодня не подали гиппогрифа, я же тебе сказал, — усмехнулся Джеймс, подмигнув Граффу, который покачал головой, всем своим видом показывая, что считает сокурсников идиотами. — Я ему предлагал курицей пока обойтись, но не хочет…

Фауст тяжело вздохнул, а потом положил перед мальчиками свиток с перечнем предметов:

— До окончания экзаменов решите, какие дополнительные дисциплины будете изучать на третьем курсе. Мистер Малфой, для вас список у вашего декана.

— Хорошо, можно будет больше узнать о гиппогрифах и методах их приготовления, — Джеймс взял свиток и убрал его туда же, куда и письмо от Лили.

— Мистер Поттер, — Фауст сжал кулаки. Наверное, он входил в общество Защитников Магических Существ от Незаконного Истребления и Поедания. Ну, или что-то типа этого. — Минус два балла за невоспитанное поведение за столом.

Джеймс пожал плечами, ожидая, что декан сейчас еще и со Слизерина что-нибудь снимет, — за то, что его представитель посмел усесться за стол Гриффиндора — но Фауст лишь развернулся и отправился обратно к своей тарелке.

— Не понял…

— Поттер, да все просто: нигде в правилах не написано, что студенты не могут сидеть за столом чужого факультета, — ухмыльнулся Скорпиус, цепляя вилкой колбасу с тарелки и отправляя ее в рот.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда, что переписывал эти правила еще на первом курсе. Как и ты, кстати…

— Я не запоминал такую ерунду, — хмыкнул Джеймс, взъерошив волосы, а потом погладив себя по животу. — Все, я наелся, готов к дальнейшим подвигам. Чем займемся?

— Ты — Зельями, а я… Я буду смотреть на твои страдания и радоваться.

Мальчики поднялись из-за стола, и только тут Джеймс увидел, что Смит и Томас, убегая, оставили на столе книжицу в красной обложке, разрисованную сердечками, цветочками и прочей гадостью. Гриффиндорец, быстро оглядевшись, схватил книгу и спрятал в мантии.

Вместе со Скорпиусом они поднялись на третий этаж, в свою любимую комнату за гобеленом, где у них теперь всегда были свечи и плед, чтобы не сидеть на голом каменном полу.

— Ну, и на кой ляд тебе это? — Малфой кивнул на изрисованную девчачью тетрадку, которая, как предполагал Джеймс, была каким-нибудь дневником.

— Как зачем? Ознакомимся, — улыбнулся гриффиндорец, садясь у стены. Скорпиус опустился рядом, с усмешкой глядя на книгу.

— И что там такого может быть интересного?

— Ну, не знаю, признания там какие-нибудь, стишки, — пожал плечами Джеймс, глядя на трофей, но не решаясь открыть.

— Ну, дерзай, — Малфой зажег еще несколько свечей.

Мальчики молча смотрели на книжку, потом Джеймс засунул ее обратно в карман:

— Ну, ерунду всякую читать, лучше к Зельям готовиться.

Скорпиус усмехнулся и промолчал.

 

Глава 6. Последний день

Посвящается MeaLea:))

Он несся по коридорам Хогвартса, крича «сдал!!!» так, что изображения на портретах вскрикивали и бежали прятаться, не понимая, что происходит.

— Я сдал!!! — кричал Джеймс, пересекая коридор и влетая на лестницу, на которой тут же наткнулся на Розу. Девочка испуганно воззрилась на кузена.

— Джим…

Он схватил Розу за плечи и чуть приподнял, улыбаясь:

— Я СДАЛ!!!

Роза не смогла сдержать улыбку, глядя, как Джеймс несется вниз по лестнице, перескакивая через ступеньки. Его голос был слышен еще долго.

— Я сдал!!!

— Мистер Поттер! Вы чего так…?

Но и профессору Фаусту мальчик не дал шанса его отругать.

— Я сдал Зелья, профессор!!!

И Джеймс побежал дальше, не увидев, как декан скупо улыбнулся, покачав головой.

Джим же слетел с лестницы, выскочил в раскрытые в этот ясный солнечный день двери, остановился на крыльце и заорал во все горло: «Я СДАЛ!!!». Ребята, что гуляли во дворе или купались, поворачивали к нему головы, но Джеймсу было все равно.

Он побежал по дорожке, в парк, и затормозил только у дерева, где расслабленно сидел Скорпиус Малфой, расстегнув мантию и пуговицы рубашки. Его галстук висел на нижней ветке дуба.

— Поттер, только не надо опять блажить, я слышал тебя, еще когда ты выбегал с пятого этажа, — насмешливо произнес Малфой, даже не открывая глаз.

— Тогда ты должен знать, что Я СДАЛ!!! — и Джеймс запрыгал вокруг вытянутых ног слизеринца, махая руками. — СДАЛ!!! Теперь каникулы!!!

— Поттер, заткнись, или я отдам тебя кальмару, в безвозмездное пользование, — Скорпиус, наконец, открыл глаза и взглянул на стоящего над ним гриффиндорца. — И сядь, ты мне солнце заслоняешь.

— Тогда два вопроса, если ваше хорьковое святейшество позволит, — хмыкнул Джеймс, садясь рядом и развязывая галстук.

— Позволяю, ваше колючее глупейшество, — махнул рукой Малфой, сдерживая усмешку. — То, что ты способен на целых два вопроса, уже прогресс…

— Слизняк, — фыркнул гриффиндорец, следя за тем, как третьекурсницы Рейвенкло бродят по колено в воде, оставив на берегу гольфы и обувь.

— Вопрос один: что за пользование у кальмара? Второй: зачем тебе солнце, твоя физиономия все равно не загорит.

— Поттер, ты чего так на девчонок смотришь? Решил с ними искупаться?

— Неа, — Джеймс задорно улыбнулся и встал. — Прикрывай тылы…

— Что прикрывать? — ухмыльнулся Скорпиус, глядя, как гриффиндорец перебежками приближается к берегу, где лежали сумки, гольфы и туфли трех рейвенкловок. Девочки весело болтали, стоя в воде и подставив лица солнцу. Слизеринец поднял бровь, наблюдая, как Джеймс последним броском со скоростью «Молнии» последнего поколения преодолел расстояние до вещей девчонок, схватил их и бросился наутек.

— Эй! Вернись сейчас же!

Джеймс с шальной улыбкой отбежал подальше, по пути как-то умудрившись достать палочку. Скорпиус видел, как девчонки выскочили из воды, даже не заботясь о подолах юбок. Две, попытавшись преследовать Поттера, почти сразу остановились, потому что босыми ногами по земле бежать было не очень-то удобно и приятно. А вот третья… Настырная.

Малфой поднялся, увидев, как рейвенкловка достает откуда-то из складок юбки палочку и направляет ее на Джеймса.

— Петрификус Тоталус! — крикнула девчонка, и гриффиндорец с размаху рухнул на землю, роняя свои трофеи.

Скорпиус тут же достал свою палочку и направился к девчонке, что посмела поднять руку на его друга…

Малфой замер, глядя на рейвенкловку, которая зло отбирала вещи у неподвижного Поттера.

— Идиот лохматый, — фыркнула черноволосая девочка, тряхнув головой. Но Скорпиус не из-за нее замер: из-за слова, что вдруг возникло в его холодном рассудке. «Друг». — А, вот и подельник…

Малфой поднял брови, глядя в наглые глаза девчонки.

— Расколдуй его, — лениво произнес слизеринец, поигрывая палочкой между пальцами и кивая на лежащего на земле гриффиндорца.

— Может, еще отряхнуть? — огрызнулась рейвенкловка, и Скорпиус вдруг понял: перед ним племянница Фауста, о ней говорили многие старшекурсники.

— Ага, и поцеловать, вместо извинений за причиненные неудобства, — хмыкнул Малфой, направляя свою палочку на девчонку. — Расколдуй, по-хорошему.

Рейвенкловка фыркнула, оглянувшись на топтавшихся у воды подруг.

— Два идиота, — сделала она гениальный вывод и направилась к озеру, но Скорпиус за миг до этого взмахнул палочкой.

— Вингардиум Левиоса, — и все вещи выскочили из рук девчонки и стали подниматься, подчиняясь руке Малфоя. Рейвенкловка ничего не успела сделать, как три сумки и три пары гольф осели на ветках большого дуба. Правда, туфли и ботинки посыпались на землю.

Пока девчонки возмущенно кричали, а племянница Фауста пыталась схватить свою обувь, Скорпиус расколдовал Джеймса. Тот тут же вскочили и поднял свою палочку, направив на девчонку.

— Ты…

— Поттер, — Малфой оттеснил гриффиндорца в сторону, — джентльмены не обращают внимания на женские глупости…

— Что?! — вскипела тут же девчонка, кидая обувь и наставляя на парней палочку. — Женские?! Ну, ты…

— Малфой…

— Что?

— Бежим!

Вдвоем они подорвались с места и побежали по тропинке, чтобы не попасть под заклятие рейвенкловки. Та что-то прокричала им вслед, а парни остановились лишь у самого Запретного леса, тяжело дыша. Повалились на траву и стали смеяться, держась за животы.

— Поттер, ты сам… вечно находишь… себе… проблемы… Теперь ты создаешь проблемы и мне? — Скорпиус сел, отряхиваясь. Лицо свело судорогой от хохота. — И больше никогда не заставляй меня позорно бежать, тем более, от девчонки!

— Считай, что ты меня спасал, так тебе легче?

Малфой кивнул, пытаясь привести лицо в порядок. Джеймс же резко сел и в упор посмотрел на слизеринца, округлив глаза.

— Что?

— Малфой, ты же смеешься! По-человечески смеешься, а не гримасничаешь!

Слизеринец даже нахмурился, глядя на Поттера, как на полного идиота.

— И что? Значит, нужно делать из этого новую драму?

— Нет, — гриффиндорец чуть улыбнулся. — Это значит, что ты только строишь из себя эдакого нерпиступно-холодного слизняка…

— Поттер, заткнись, пока я не поступил так же, как племянница Фауста, — Скорпиус поднялся и убрал в карман палочку, которую все еще сжимал в руке.

— Это была племянница Фауста? — с легким ужасом спросил Джеймс, тоже поднимаясь, но даже не думая о состоянии формы. — Хорошо, что завтра мы едем домой, а то неделя наказаний нам была бы обеспечена…

— Почему это «нам»? — возмутился Малфой. Мальчики медленно побрели через поляну к замку, оставляя за спиной деревья Запретного леса и хижину Хагрида.

— Потому что тебя там тоже как-то случайно заметили, — хмыкнул Джеймс, чуть повернувшись к слизеринцу. — Спасибо…

— Поттер, ты перегрелся? — Скорпиус даже остановился.

— В смысле?

— Ты сказал спасибо, — напомнил ему слизеринец.

— И что?

— Ничего, просто…

— Малфой, говорить спасибо вполне нормально, по крайней мере, для земных людей, — чуть улыбнулся гриффиндорец, толкнув друга в плечо.

Скорпиус лишь пожал плечами, продолжив путь.

* * *

— Итак, вот и подошел к концу еще один учебный год… — начала МакГонагалл, и Джеймс тут же заскучал. Он нашел взглядом Малфоя и подмигнул ему, вызвав гримасу отвращения на кукольном личике Забини, что уселась рядом со Скорпиусом.

А рядом с Джеймсом сидела Роза, нервно покусывая нижнюю губу. Судя по всему, нервничала.

— Роза, боишься, что ужин отменят? — шепнул ей на ухо мальчик, за что получил чуть сердитый взгляд от Граффа, сидевшего по другую сторону стола и внимавшего МакГонагалл с завидной жадностью.

— Значок «Лучший первокурсник» и пятьдесят баллов в этом году заслуженно получает студентка Гриффиндора, — до Джеймса, наконец, дошло, почему кузина такая напряженная, — Роза Уизли.

Их стол взорвался аплодисментами, а сама Роза растерянно улыбнулась, вставая.

— Молодец, Рози, — Люпин потрепал девочку по плечу, а сидевший рядом чуть расстроенный Вуд (еще бы, он оканчивал школу, а Кубок по квиддичу они проиграли) вдруг просиял.

— Мы обогнали Рейвенкло и Слизерин!

Джеймс широко улыбнулся, когда Роза, вся красная, но гордая своим значком, что сама МакГонагалл прикрепила к ее мантии, вернулась за стол, а цвета в Большом Зале поменялись с синего на красно-золотые.

— Что ж, в этом году зелененьким ничего не досталось, жаль, — без тени сожаления в голосе сказал Джеймс, когда они с Малфоем покидали праздничный ужин. Слизеринец пожал плечами.

— Поттер! Малфой!

Мальчики одновременно обернулись, понимая, откуда ветер подул. Друзья переглянулись: видимо, племянница уже накапала дядюшке об обидчиках. Хотя на ужине они видели девчонок — те лишь презрительно на них посмотрели.

— Вы ничего не забыли?

Джеймс нахмурился: что они могли забыть? Извиниться перед рейвенкловками? Малфой, судя по всему, тоже не мог предположить.

— Замечательно, — профессор Фауст переводил взгляд с одного на другого. — Две головы, а проку ни от одной.

Джеймс уже собирался возмутиться, но Малфой его опередил:

— Ну, смотря что подразумевать под словом «прок»…

— А то, мистер Малфой, что вы одни на втором курсе так и не сдали списки предметов, выбранных для изучения на третьем курсе до СОВ.

Гриффиндорец хлопнул себя по лбу с такой силой, что Скорпиус решил, что теперь у них точно остался один мозг на двоих.

— Через час жду ваши свитки, — лаконично подытожил разговор Фауст, развернулся и пошел к лестнице.

— Что ж… — протянул Джеймс, взлохмачивая волосы еще сильнее. Он пытался вспомнить, куда дел этот злополучный список.

— Через пять минут в комнате за гобеленом, — Скорпиус задумался, вспомнив о галстуке на ветке дерева, и добавил:- Через десять… Как раз успеешь найти среди своего мусора нужную бумажку…

Гриффиндорец кивнул и кинулся в Башню.

— Поттер, ты вещи когда соберешь? — окрикнул его Графф, но Джеймс лишь махнул рукой (еще только Ричарда и не хватало для постоянной заботы о нем) и вскоре влетел в спальню, где у кроватей однокурсников уже стояли собранные сундуки, а вещи Джеймса валялись по всей комнате.

Действительно, ему потребовалось не меньше пяти минут, чтобы в груде бумаг и тетрадей найти-таки свиток, что вручил ему декан. Потом он подумал, что стоит взять перо, но… Малфой возьмет, этот слизняк все всегда продумывает до мелочей.

Когда мальчик отодвинул гобелен и вошел, там уже горели четыре свечи, а Малфой сидел у стены, изучая свой список предметов.

— Есть мысли? — Джеймс опустился рядом, беря одно из перьев и заглядывая в пергамент друга.

— Поттер, думаешь списать? Или ты читать разучился?

— Думаю, что надо идти на Прорицания, — философски изрек Джеймс, ухмыляясь.

— Ты точно себе мозг отбил, — Скорпиус с легким испугом посмотрел на гриффиндорца. — Тупее предмета выбрать не мог? Хотя, с твоим умственным развитием…

— Сам посуди: берешь и выдумываешь всякую ахинею, не надо сидеть над домашними работами. Чем больше фантазии, тем выше отметка. Так мне дядя Рон говорил… На один предмет меньше, на один повод идти в библиотеку меньше, веселья больше, свободного времени больше. Сплошной позитив.

Скорпиус фыркнул, хотя… В принципе, не всегда же учиться…

— Ладно, тогда Прорицания для развлечения… — Скорпиус вписал в графу и задумался, пока Поттер заполнял свой пергамент, довольно ухмыляясь.

— Вторым предметом будет Уход за магическими существами, — торжественно объявил Джеймс.

— Пф, — отозвался Скорпиус, глядевший на слово «Нумерология». Цифры — те же шахматы, их нужно расставить в нужном порядке, просчитать — и победа за тобой.

— Представь: драконы, огнекрабы, саламандры… — мечтательно произнес Джеймс. — Сплошное удовольствие и опасность!

— Ага, вспомни об этом, когда будете проходить скучечервей, лукотрусов и нюхлеров, — кивнул Малфой, записывая в своем свитке Нумерологию.

— Ты еще завидовать будешь, когда мы будем изучать фестралов и гиппогрифов, — усмехнулся гриффиндорец, тоже отмечая второй предмет.

— Все, что мне нужно о них знать, я и без великана с веником на голове знаю, — Скорпиус взглянул на часы. — У нас еще полчаса для того, чтобы доставить свитки Фаусту.

Джеймс хмыкнул, отложил свой пергамент и лениво огляделся. Его уже давно посетила одна мысль, но все времени не было…

— Поттер, когда у тебя лицо становится как у укушенного за зад огнекрабом, мне становится страшно за окружающих, — Скорпиус вытянул ноги, наблюдая, как Джеймс встает и роется в своих необъятных карманах. — Что это?

— Это мелок, Малфой, — спокойно ответил гриффиндорец и подошел к стене, на которой еще не было никаких подписей. Местами стертые надписи, что разобрал в ночь их первой несостоявшейся дуэли Джеймс, не давали гриффиндорцу спокойно жить.

Скорпиус смотрел, как Джеймс встает на цыпочки и размашисто пишет на стене: «Поттер+Малфой, берегись Хогвартс!». Слизеринец фыркнул, встал и отобрал мел у друга.

— И ты еще удивляешься, что тебе нужно всем доказывать, что тебе нравятся девочки! — Скорпиус достал из кармана платок и старательно стер два первых слова, потом дописал: «Ежик и хорек — гроза Хогвартса».

— Ну, да, значительно лучше, — рассмеялся Джеймс, глядя на работу Малфоя. — Тупее надписи ты придумать не мог?

— Сам виноват, — Скорпиус отдал гриффиндорцу мелок и снова взглянул на часы. — Идем.

Они вместе миновали коридор, спустились на второй этаж и тут же наткнулись на Фауста, который разговаривал с племянницей — оба мальчика сразу узнали рейвенкловку. Девчонка обернулась и зло ухмыльнулась.

— Я пойду, а то тут стало неуютно, — девчонка гордо вздернула подбородок и прошествовала в другой конец коридора, оставив Фауста в легком недоумении. Джеймс и Скорпиус с облегчением вздохнули: они-то подумали, что эта задавака рассказала дядюшке о том, что произошло на берегу.

— Принесли?

Малфой протянул декану Гриффиндора оба свитка, чуть улыбнувшись Поттеру. Фауст развернул пергаменты и пробежал глазами.

— Прорицание?

— Прекрасная наука, — Джеймс даже смог не рассмеяться, честно глядя в глаза декана. — Очень интересная и загадочная.

Малфой ткнул друга в бок, но Джеймс лишь сильнее сжал губы — улыбка так и рвалась на лицо.

— Поверю на слово, — кивнул Фауст. — Идите, проверьте, все ли вещи вы собрали.

Мальчики развернулись и пошли к лестнице.

— Не верится, что мы просто так уедем, — проговорил Джеймс, залезая на подоконник, когда они поднялись на третий этаж.

— А сложно — это как? — но по хитрому лицу слизеринца было ясно, что он понял, про что говорит Джеймс.

— Не знаю, надо подумать…

— Давай-давай, радуйся, что нам даже не придется работать домовиками, — Малфой влез на подоконник рядом с Поттером.

— Ой! И правда! — подскочил Джеймс.

— Что именно? — поднял светлую бровь слизеринец.

— Домовики! Я знаю, как попрощаться с Хогвартсом! — глаза у Джеймса тут же загорелись.

— Навсегда… — лаконично завершил речь гриффиндорца Скорпиус. — Ну, выкладывай, что там у тебя опять за гениальная идея?

— Все просто: ночь, кухня, много соли и сахара. Уловил?

Малфой хмыкнул, медленно кивнув. Все гениальные планы Поттера были глупы до идиотизма.

— А что ты сам будешь утром есть?

— Наберем чего-нибудь на кухне, не зря же туда пойдем… — пожал плечами Джеймс, и его желудок в этот момент заурчал.

— Поттер, только что ужин был, — Скорпиус покачал головой: гриффиндорец, кажется, все время был голодным.

— Да мне поесть не дали опять…

— Кто посмел? — насмешливо просил Малфой, спрыгивая с подоконника. — Уизли? Люпин? Графф?

— Да все сразу! — сердито буркнул Джеймс, следуя за другом. — Иногда мне кажется, что это не Гриффиндор, а скопище куриц-наседок…

Скорпиус рассмеялся, хлопая Поттера по плечу:

— Я бы тебя пригласил за наш стол, но, боюсь, Забини отравит тебя сразу…

— Она ко мне неравнодушна, — ухмыльнулся Джеймс. — Жаль, что я не люблю брюнеток…

— Только рыжих, я ей уже говорил, — Скорпиус пытался сдержать усмешку.

— Так, не трогай рыжих, ты, белобрысый сын-хорька-пушистого-обыкновенного.

— Поттер, ты не оригинален, — нарочито скучающим тоном заметил слизеринец, спускаясь в холл.

— По-моему, оригинальнее некуда: я дружу с Малфоем, — Джеймс остановился на лестнице, засовывая руки в карманы, как и Скорпиус.

— Да… Надо бы сказать старостам, чтобы они не забыли выдать нам значки за оригинальность, — пожал плечами Малфой. — Все, встречаемся как обычно?

Гриффиндорец кивнул и пошел наверх, надеясь в кратчайшие сроки покидать все свои вещи в сундук. В любом порядке, дома мама разберется…

* * *

Если в первые месяцы учебы ночной Хогвартс пугал и путал Джеймса, — он часто застывал в темных переходах, слушая свое дыхание, терялся в темных коридорах и пролетах — то к концу второго курса он научился легко и бесшумно передвигаться после полуночи по школе. Еще ни разу даже миссис Норрис не смогла его поймать, хотя пару раз Джеймс бывал на грани провала. Но всегда его ночные прогулки заканчивались удачно.

Они встретились со Скорпиусом в темной нише второго этажа, за доспехами рыцаря. Здесь не горел ни один факел, но мальчики легко ориентировались в знакомом ответвлении коридора.

Они молча кивнули друг другу и усмехнулись, скорее почувствовав эти движения, чем увидев. В тишине спящей школы они, как две тени, скользнули к скрытой за картиной с волками винтовой лестнице, спустились и вскоре стояли перед натюрмортом, уже хорошо знакомым обоим. Скорпиус огляделся, потом протянул бледную руку и пощекотал картину. Джеймс дернул за появившуюся ручку.

Кухня была темной и тихой, все эльфы спали.

— Интересно, а где они спят? — шепотом спросил гриффиндорец, стоя у длинного стола, что будто отражал стол Слизерина в Большом Зале. Четыре длинных стола, а по бокам — полки и столики с кастрюлями, тарелками, кубками и прочей кухонной утварью.

— Ищи сахар, я поищу соль, — тихо скомандовал Скорпиус, доставая палочку. — Люмос.

Джеймс последовал примеру друга. В свете палочек они открывали шкафчики и тумбочки. Первым обнаружили сахар — в огромной деревянной бочке. Соль оказалась в закупоренной бутылке, которую долго пришлось открывать.

Джеймс нашел большую пустую кастрюлю, куда мальчики с насмешливыми улыбками пересыпали половину сахара, а солью потом заполнили бочку.

— Надо перемешать, — шепнул Джеймс, осматриваясь. Скорпиус ухмыльнулся и вскоре принес огромную поварешку.

— Это, наверное, ложка Хагрида, — фыркнул Джеймс, запуская поварешку в бочку и с усилиями размешивая содержимое. Тем временем Малфой ссыпал сахар в бутыль с солью.

Закупорив бутыль, мальчики переглянулись, улыбаясь.

— Чаю? — по-хозяйски предложил Джеймс, оборачиваясь и глядя на блюдо с пирожными, что остались от ужина.

— От сладкого портятся зубы, Поттер, — насмешливо ответил Скорпиус.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами гриффиндорец, а в следующее мгновение в ухо Малфою прилетел кусок пирога с патокой.

— Фу, — слизеринец попытался стереть с уха патоку, но только больше измазался. — Ну, Поттер, ты попал!

Скорпиус схватил первый попавшийся продукт с подноса (это был помидор) и запустил в уворачивающегося Джеймса. Овощ просвистел у самого плеча гриффиндорца. Палочка Малфоя внезапно погасла, Джеймс последовал его примеру.

В полной тишине и темноте они крались, стараясь застать друг друга врасплох. В руках слизеринца был кремовый торт, видимо, для последнего завтрака в школе. Джеймс готовил для друга миску с тестом (наверное, утром должны были быть блины).

Они опрокинули продукты на головы друг друга почти одновременно, чертыхаясь и отплевываясь. И тут же они услышали откуда-то со стороны частые шаги и голоса.

— Быстрее! — прошипел Скорпиус, и они одновременно рванули к дверям в полной темноте. Столкнувшись лбами, с едой на головах, они с трудом нашли дверь и вывалились в коридор, сдерживая дикий хохот, рвущийся изнутри.

— Тебе идет носить кремовый торт на голове, — прошептал Малфой, видимо, надеясь тем самым задавить смех.

— На себя посмотри, — фыркнул Джеймс, а потом подтолкнул друга к подземельям. — До завтра, хорек непропеченный.

В ответ он услышал лишь тихий, задушенный смех.

 

Глава 7. Домой

Такого сумасшедшего утра давно не было не только в жизни Джеймса (хотя мальчик-то к этому был привычен), но и во всем Хогвартсе. С огромной скоростью распространился по школе слух о том, что кто-то ночью совершил набег на кухню и отравил все продукты. Кто-то даже заговорщицки шептал о том, что были убиты и ранены восемь или десять эльфов.

— Чего мелочатся, не понимаю, — фыркнул Джеймс, когда они с Малфоем встретились перед завтраком в Холле. Тут же собирались группы студентов, взволнованно переговаривавшихся и поглядывавших на закрытые двери Большого Зала, что уже говорило о чем-то из ряда вон выходящем. Большой Зал обычно всегда был гостеприимно открыт для студентов. — Сказали бы сразу, что сто зарезано, двести четвертовано, а головы двоих так и не нашли…

— Ага, а из внутренностей пятерых сварили завтрак, и преподаватели сейчас выясняют, как подавать такое блюдо, — усмехнулся Малфой, засовывая руки в карманы легких брюк. Слизеринец и не подумал надеть форму, впрочем, как и Джеймс, который щеголял в своей любимой футболке с черным псом.

Друзья ухмыльнулись, увидев, что услышавшая их разговор Мэри Смит округлила глаза и повернулась к Эмме и Сюзанне, что-то торопливо зашептав.

— Поздравляю, Поттер, мы опустились до того, что стали создателями школьных слухов, — лениво протянул Скорпиус.

— Есть хочется.

Гриффиндорец на самом деле был очень голоден и уже даже чуточку жалел, что вчера не успел ничего стащить с кухни.

— Поттер, ты это говоришь уже шестой раз за пять минут, — напомнил Малфой, сам сейчас бы даже от любимого гиппогрифа Джеймса не отказался, даже непропеченного и без соли.

— И что такого? Для роста молодого и красивого организма требуется много калорий.

Малфой даже чуть отодвинулся от Джеймса, оглядываясь на ходящих через толпу школьников старост:

— Поттер, ты случайно с утра с Уизли не общался?

— А что? Соскучился? — ухмыльнулся Джеймс, тут же начиная искать взглядом среди студентов кузину. Мало ли что… Он ведь обещал Лили, что присмотрит за Розой в школе. Правда, во время учебного года не так много для этого было шансов, но ведь лучше поздно, чем никогда, мама часто так говорит.

Лили… Черт.

— Нет, просто твоя лекция о калориях поразила не меньше, чем рассуждения Уизли о наших кровных узах, — пожал плечами Скорпиус, махнув Тобиасу и Присцилле, которые пробирались к ним через Холл.

— Слышал? — Забини взяла в привычку не замечать Поттера и говорить только с Малфоем.

— Что именно? — Скорпиус спокойно воззрился на девочку, в очередной раз поражаясь, что Мерлин может создать такое совершенство и забыть вложить в него хоть каплю сообразительности.

— Забини, тебя не учили здороваться? — нагло вклинился Джеймс, засовывая руки в карманы так же, как Малфой. — А еще аристократия, гиппогриф вас затопчи…

— А тебя не учили не влезать в чужие разговоры? — тут же встал на защиту Присциллы Тобиас. Скорпиус дернул уголком губ: приятное утро, ничего не скажешь. А Паркинсон-то, видимо, решил стать рыцарем для Забини. Вот дурачок, да она тебя использует, пожует и выплюнет…

— На себя посмотри, — отпарировал Джеймс. — Вообще, иди отсюда, и так душно…

— Поттер… — Паркинсон тут же подобрался, выступая вперед.

— Смотри, Тобиас, Поттер у нас голоден и поэтому очень опасен, — усмехнулся Малфой, подмигивая Присцилле. Та лишь чуть презрительно сощурилась.

В этот момент толпа в Холле пришла в движение — распахнулись, наконец, двери Большого Зала.

— Не понял — они издеваются?! — Джеймс остановился возле стола Гриффиндора и с негодованием посмотрел на поданные блюда. — Это — еда?!

— Ну, придется твоему растущему организму сегодня обойтись легкими закусками, — рядом еще стоял Скорпиус, насмешливо глядя на блюда с фруктами, пирожными и сладостями из «Сладкого Королевства», шоколадными лягушками и Драже Берти Ботс, листьями салата и морковью (видимо, с огорода Хагрида или из теплиц Лонгботтома). Малфой хлопнул друга по плечу и вальяжно отправился к своему столу, думая о том, что надо бы быстрее оказаться в поезде, желательно, в отдельном купе.

Преподаватели сидели с безумно радостными лицами — словно у них сбежало стадо гиппогрифов, которых они уже решили продать по хорошей цене турецкому шаху. Наверное, Фаусту причиталась половина из выручки за стадо — казалось, за испорченное утро он был готов принести в жертву пару студентов. Многие школьники подходили к столу профессоров, видимо, чтобы узнать, почему задержали завтрак, но Фауст и МакГонагалл явно были сегодня не в настроении общаться. Подсчитывали убытки…

— Говорят, что вся еда на кухне оказалась испорченной, — рядом с хмурым Джеймсом, методично уничтожавшим одновременно яблоко и морковь, сел Люпин. — Ешьте быстрее, надо торопиться на поезд.

— Ты уверен, что это можно есть? — сердито буркнул Джеймс, с ненавистью глядя на лист салата. — Что мы, козы?

— Потерпи, скоро будешь дома, и Джинни накормит тебя, — Тедди передал Родику Энистону кувшин с молоком.

— Скоро?!

Джеймс фыркнул: преподаватели могли бы и предусмотреть ситуацию, когда продукты вдруг испортятся. Они с Малфоем лишь проверили готовность профессоров к чрезвычайным ситуациям. Не готовы. Это плохо. А есть хочется…

— Терпи, Поттер, — рядом, по своей новой привычке дразнить гриффиндорцев, уселся Малфой.

— Мне это уже сказали, спасибо. Ты уже подкрепился? — язвительно осведомился Джеймс, вставая: уж лучше вообще не есть, чем наполнять желудок силосом. — Может, сходим в Запретный лес, поймаем гиппогрифа?

Скорпиус лишь хмыкнул.

— Вот и идиотский итог твоего очередного гениального плана, Поттер. В следующий раз слушай меня!

— Ты сам согласился. Ответных предложений не вносил, насколько я помню, — они стояли у лестницы, по которой спешили студенты с рюкзаками и сумочками. Видимо, кареты уже подъезжали к школе.

— Я бы с тобой поспорил, но не имею желания остаться здесь на все лето, — Малфой махнул другу и отправился в подземелья.

— Видишь, Поттер, к чему иногда может привести твоя глупость?

Джеймс повернулся — у верхнего пролета стоял Ричард Графф с пирожным, завернутым в салфетку.

— А при чем тут я и моя глупость? — мальчик стал подниматься к однокурснику.

— Я знаю, что это вы с Малфоем что-то натворили на кухне.

— Гениальный вывод, — фыркнул Джеймс.

— Ну, не думаю, что торт, который ты ночью смывал с головы, мог взяться не из кухни.

— Ночью, Графф, нужно спать, — заметил Поттер, сворачивая на скрытую лестницу. Ричард остановился, испуганно глядя на открывшийся за стеной проход. — Что?

— Ты куда? Нам же…

— Мерлин, я занимаюсь образованием Граффа, за что? — Джеймс закатил глаза к потолку. — Это тайная комната, где я тебя задушу, ведь ты опасный свидетель. Здесь твой труп никогда не найдут…

— Опять ты глупости говоришь, — проговорил Ричард, осторожно сделав шаг в потайной коридор.

— Наконец-то ты стал более адекватным человеком, — усмехнулся Джеймс, хлопнув однокурсника по плечу так, что тот взлетел по инерции сразу на три ступени. — Юмор стал понимать…

— Ты заблуждаешься, считая, что твои слова и поступки — это юмор.

— Слушай, Ричард, я предлагаю тебе отбить мою кузину Розу у двух ее верных рыцарей и жениться на ней, — усмехнулся Джеймс, идя позади Граффа и даже не думая о том, чтобы сделать какую-нибудь пакость. Ну, Графф сегодня был адекватнее, чем обычно, что же его сбивать с волны?

— Я пока не собираюсь ни на ком жениться, тем более, не желаю быть твоим родственником, это утомительно, — Ричард на каждом шагу оборачивался, чтобы не говорить в пустоту, и Джеймсу приходилось все время быть наготове: вдруг на него свалится отличник второго курса Гриффиндора.

— А как утомительно быть родственником моего отца и Розы… — хмыкнул Джеймс.

— Не думаю, что…

— Вот и не думай, сделай одолжение, дай своему мега-мозгу отдохнуть…

— Поттер.

— Ну, теперь я тебя узнаю.

* * *

— Поттер, перестань стонать…

— Я есть хочу, когда там тележка поедет?

— Воспитывай характер, — посоветовал Скорпиус, положив голову на локоть и повернувшись на бок.

Мальчики лежали на соседних сиденьях, скинув обувь, и сонно переговаривались. В окно купе последнего вагона заглядывало июньское солнце, и оба друга расслабленно улыбались.

Поводов было предостаточно. Они переполошили всю школу, сорвав завтрак, и им за это ничего не было. Они вдвоем заняли купе, и все, кто заглядывал в поисках места, испуганно уходили, наверное, решив, что уж лучше ехать стоя в коридоре, чем с этой странной парой, что мальчиков очень даже устраивало. Впереди каникулы, никаких уроков и школьных правил, усиленное домашнее питание, сон до обеда, если получится.

Но главное — они впервые ехали в поезде с таким удовольствием, о чем друг другу конечно же не говорили, но по улыбкам легко понимали. И пусть все считают, что их союз — лишь очередная уловка или пустое упрямство. Плевать на остальных с Астрономической башни!

— Слушай, чем там летом отпрыски Малфоев занимаются? — Джеймс приоткрыл один глаз, глядя на бледное лицо друга.

— Понятия не имею, не знаком с отпрысками Малфоев, — передернул Скорпиус. — Если таким образом ты решил узнать о моих планах на каникулы, то стоило так и спросить, а то мне уже порядком надоело переводить твои глупости на человеческий язык…

— Вот поражаюсь я тебе, Малфой, — гриффиндорец сладко потянулся, поглядывая на дверь купе в надежде, что уже на подходе тележка с едой. Он бы теперь и от моркови не отказался. — Ты строишь такие длинные предложения, а для чего? Чтобы выпендриться, сколько слов ты знаешь? На того, кто рос и живет бок о бок с Розой и Гермионой, впечатления не производит…

— А я тебе поражаюсь, Поттер, — хмыкнул Малфой, — иногда ты говоришь такие фразы, от которых Флитвик бы рухнул с подушек, говори ты у него на занятиях так красноречиво. Иногда мне кажется, что Коротышка даже не догадывается, что ты вообще умеешь говорить…

— Кто, прости? — передразнивая манеру Скорпиуса, спросил с улыбкой Джеймс. — Коротышка — это Флитвик, что ли?

Малфой пожал плечами, садясь и вытягивая ноги на сиденье.

— А что, прикольно… Можно дать клички всем профессорам, — оживился Поттер, тоже садясь и поджимая ноги.

— Заняться нечем?

— А тебе есть чем?

Слизеринец дернул уголком губ: действительно, путь до Лондона длинный, надо как-то коротать.

— Слизнорт… — задумчиво протянул Джеймс, хитро глядя на друга. — Усатик? Пузатик? Ананас в пробирке?

— Гениально, Поттер, особенно последнее, — усмехнулся Скорпиус.

— У него усы моржовые, — отметил гриффиндорец, потирая шею, а потом подпрыгнул:- Морж!

— Тогда Фауст будет Пуделем, — сказал Малфой, доставая палочку и по привычке ею поигрывая.

— Почему? Он же не кудрявый…

— Книги надо читать, Поттер, тем более, о первых великих волшебниках, тем более, о предках собственного декана, тем более, об основателях великих чистокровных фамилий, пусть даже и немецких…

Джеймс таращился на слизеринца:

— Сам понял, что сказал?

— Проехали.

— Нет, объясни, а то потом будешь кричать направо и налево, что самый умный! — настаивал Поттер.

Малфой тяжело вздохнул:

— Книжка есть такая, «Фауст» называется, Гёте написал. Я, правда, всю не читал, но там у главного героя…

— Фауста…

— Точно, у этого мага была собачка. Или не у него была, но рядом бегала, не суть… Короче, пуделек такой черненький…

— Ладно, принято. МакГонагалл…

В желудке Джеймса громко заурчало, и лицо гриффиндорца тут же помрачнело. Скорпиус хмыкнул, чуть помолчал, а потом весело спросил:

— Знаешь, в чем прелесть того, чтобы быть отпрыском Малфоев?

— В том, что вы умеете подчинять себе свои желудки? — мрачно спросил гриффиндорец.

— Неа, — Скорпиус широко улыбнулся, а потом щелкнул пальцами:- Донг.

Посреди купе в движущемся к Лондону «Хогвартс-экспрессе» появился крупный домовой эльф с корзиной, накрытой чистой салфеткой. Он согнулся в поклоне, касаясь пола носом и большими ушами:

— Мастер Скорпиус…

— Свободен, я не соскучился, — сухо ответил на приветствие Малфой, и эльф тут же с громким хлопком исчез.

— Что это? — с надеждой спросил Джеймс, спуская ноги с сиденья и глядя на корзину.

Малфой, не говоря ни слова, красивым жестом откинул салфетку, и желудок гриффиндорца снова заурчал при виде того количества еды, — нормальной еды! — что предстало перед глазами мальчиков.

— Прости, Поттер, гиппогрифов не было, — улыбнулся Скорпиус. — Налетай, а то урчание твоего желудка сведет меня с ума…

* * *

— Как думаешь, твои родители уже знают?

— Наверное. Роза каждый день отправляла домой обширные отчеты о школьной жизни.

— И что?

— А тебе не все равно?

— В принципе… Не знаю.

— Малфой, а вот мне все равно, что подумают твои родственнички… Тебе ведь тоже?

— Ну, небольшой скандал только оживит атмосферу в поместье, так что это даже к лучшему.

— Я бы пригласил тебя к нам погостить, но ты вряд ли приедешь.

— Да уж…

— Может, встретимся на нейтральной территории?

— Можно, правда, я еще не знаю, что там у нас в летнем расписании, куда меня зашлют на каникулы.

— Понятно. Ну, ты мне сову пришли…

— А твой отец ее из рогатки не расстреляет?

— У отца нет рогатки…

— А то бы ты ее стащил у него, да, Поттер?

— Нет… Я у него даже карту не смог стащить…

— Ты пытался спереть какую-то карту у собственного отца? А еще что-то о Малфоях и слизеринцах тут лепечешь…

— Это не просто карта! Это точный план Хогвартса и его окрестностей, с потайными комнатами и ходами, с отметками о перемещении любого, кто в данный момент находится в школе или в Хогсмиде…

— Ого.

— Но вытри слюни: я обещал отцу, что больше не посмею даже пытаться ее украсть. А сам он мне ее не отдаст.

— И ты не попытаешься?

— Я дал слово.

— Ну, тогда да. Наверное, он во время учебного года следит за тобой, пока ты в Хогвартсе.

— А это мысль… Хотя вряд ли, если только мама его попросит.

— А там как все показано? В очертаниях? Ну, там люди…

— Не знаю, я не видел, только слышал, как о карте рассказывал дядя Рон.

— Если в очертаниях, то представляю себе, как твои родители были впечатлены, увидев тебя с водорослями вместо ушей…

— Ты тоже был бы не менее впечатляющим: Малфой с рогами. Это картинка для первой полосы «Еженедельного Пророка»… Рогатый хорек! Новое магическое существо!

— Молчи, ежик…

— Скучно… Может, в шахматы?

— Нет, спасибо.

— Ну и выражение лица! Ты же вроде говорил, что хорошо играешь…

— И что?

— Ну, значит, много тренировался…

— Бывало…

— А… Очередная обязаловка «а ля ты сын Малфоя»?

— Что-то типа того.

— Малфой, колись. Продекламируй мне тот кусок из своего великого талмуда правил, где про шахматы…

— … «Любой отпрыск заслуживает наказания, если систематически нарушает священные предписания, данные нам предками. Методы воспитательных наказаний могут включать в себя любое психическое воздействие на наследника…»

— Психическое? Это как?

— Это когда… без физического…

— То есть, бить Малфоев нельзя?

— Нельзя. Потому что боль физическая не воспитывает, лишь озлобляет или ослабляет…

— А психическая — воспитывает? Малфой?

— Ты попросил прочесть, я тебе прочел.

— Надо бы сказать дяде Рону, что есть его любимые шахматы… Уж лучше мы с тобой в квиддич будем играть, там физическое воздействие разрешается…

— Дурак ты, Поттер.

— Я знаю…

* * *

Их разбудили голоса школьников, выходивших на платформу. Джеймс потянулся, сладко зевая и поправляя футболку, Скорпиус стал натягивать ботинки.

— Веник свой не забудь, — Малфой кивнул на сову в клетке.

— Договоришься, что выйдешь к родителям с рогами.

Скорпиус лишь хмыкнул. Они вместе в числе последних покинули вагон.

На платформе было еще много детей и их родителей, все обнимались и радостно приветствовали друг друга.

— Джим! Вот ты где! — откуда-то рядом появилась сияющая Лили. Но улыбка ее тут же погасла, когда она увидела рядом с братом Скорпиуса Малфоя.

— Ладно, увидимся, — слизеринец, никак не прокомментировав взгляд Лили, кивнул Джеймсу, подхватил свои вещи и пошел по платформе в поисках родителей.

— Джеймс, что…? — растерянно спросила Лили, а он взял ее за руку и повел в сторону, где уже заметил отца и Гермиону, которые слушали что-то быстро рассказывающую Розу.

— Идем, дома все объясню, — с тяжелым вздохом произнес мальчик, оглядываясь, чтобы увидеть, как Скорпиус исчезает с платформы, держась за руку отца.

 

Глава 8. В семье

Как приятно проснуться в собственной постели ранним утром, слушая, как теплый летний ветер играет занавесками на распахнутом окне…

Вот больной гиппогриф! А ведь всего лишь на час дольше поспал — и на тебе! Не мысли, а цитаты из девичьих журналов!

Скорпиус сел на кровати, потягиваясь и зевая. Хорошо…

Только тут мальчик заметил, что у раскрытого окна стоит мама. Она смотрела на него, чуть улыбаясь.

— Доброе утро, — чуть растерянно пробормотал Скорпиус, не зная, что стоит за утренним визитом матери. Черт поймет этих женщин… Он усмехнулся своим мыслям (нашелся знаток девчонок) и вопросительно воззрился на все еще молчавшую мать. — Отец не вернулся?

— Нет, он будет к обеду, — произнесла Астерия, подходя к постели сына и садясь на ее край. — Отдохнул?

— Да я и не устал особо, — хмыкнул Скорпиус, чувствуя, что выспался надолго. Вот если бы отец был дома, мальчику бы пришлось подниматься рано и топать к завтраку, но вчера, встретив сына на вокзале и доставив в поместье, Драко Малфой отбыл по каким-то суперсекретным и важным делам, о чем Скорпиус совсем не сожалел. Чтобы объясняться с отцом, у него было еще целое лето впереди. — Что-то случилось?

— Думаю, тебе виднее, — откликнулась мама, протягивая тонкую руку и поправляя простынь на кровати.

Так, вот теперь все понятно. Значит, подготовка почвы — для папенькиного выступления на десерт.

— Шпионская сеть Малфоев распространяется и на Хогвартс? — ухмыльнулся Скорпиус.

— Значит, это правда? — с нажимом спросила Астерия, кладя руки на колени и в упор глядя на сына.

— Что именно? Огласи, пожалуйста, весь список того, что мне вменяется…

— Скорпиус, — неодобрительно сказала мама, покачав головой. — Ты же понимаешь, что я имею в виду.

Мальчик тяжело вздохнул: собственная мать не может изъясняться коротко и по сути. Хотя — женщина… Черт, вот больной нюхлер, что за утро? Или это и называется переходным возрастом? Интересно, а бриться уже скоро придется? А эротические сны? Тьфу, точно переспал…

— Прорицания у меня только в следующем году, так что читать мысли еще не умею. И вряд ли научусь, — мальчик сел, облокотившись спиной о спинку кровати и глядя на поразительно красивую маму. Интересно, почему она не родила второго ребенка? Боялась испортить свою красоту? А с другой стороны: ну, куда им еще один ребенок? Только дополнительные проблемы…

— Ты записался на Прорицания? — чуть ошеломленно спросила Астерия, и Скорпиус понял, что скоро в список отца добавится еще один пункт. Что ж, одним больше, одним меньше…

— Хм, как бы это сказать… Скорее: мне сделали предложение, от которого я не смог отказаться, — мальчик даже ухмыльнулся, поражаясь тому, как быстро научился говорить бред. Поттер, твоя работа…

Интересно, как там у лохматого ежа дома? Судя по лицу его сестрицы, объяснение будет не хуже здешнего…

— Скорпиус, ты же понимаешь, что отец не одобрит твоей дружбы с тем мальчиком, — мягко заговорила мама, и Малфой-младший даже с какой-то радостью понял, что они наконец-то добрались до главного, ради чего мама объявилась в его спальне рано утром.

— А мне нужно его одобрение? — поднял бровь Скорпиус, складывая на груди руки. — Что-то не помню, чтобы он у меня спрашивал благословления при дружбе с кем-либо.

— Ты же знаешь, как твой отец относится к семье Поттеров.

— А мне какое дело? Если отец оказался таким сусликом…

— Скорпиус.

— Ладно, хорьком. Если отец оказался таким хорьком, что не смог смириться с тем, что Гарри Поттер спас его белую и пушистую шкурку…

— Скорпиус!

— В общем, это только его мохнатая проблема, меня сюда прошу не вмешивать.

— Я не понимаю, что с тобой происходит, — чуть обеспокоенно проговорила мама. — С каждым годом ты становишься все более далеким, совсем другим…

— Может, я просто становлюсь собой? — предположил мальчик, откидывая одеяло. — Я буду дружить с тем, с кем хочу, я буду таким, каким хочу быть, так что вам с отцом лучше с этим смириться, чтобы избежать дальнейших бессмысленных разговоров…

— Скорпиус, обещай, что выслушаешь отца.

— Мне и обещать не надо — он все равно заставит меня это сделать, — пожал плечами мальчик, подходя к окну и закрывая его. — Если ты не возражаешь, я бы хотел переодеться.

— Да, конечно, — мама встала и направилась к дверям.

— Мам, — окликнул ее Скорпиус. Она обернулась с чуть растерянной улыбкой. — Все будет хорошо, я обещаю не доводить отца до Мунго.

Астерия усмехнулась и кивнула.

— Спасибо, — добавил мальчик, и мама улыбнулась привычной улыбкой.

Вскоре Скорпиус стоял посреди гардероба, решая, что ему надеть, а думал о разговоре с матерью. Когда дома не было отца, все становилось как-то не так. Сама мама становилась другой: будто сбрасывала с себя какое-то бремя, какую-то ответственность. Интересно, а какой она была до замужества?

Тьфу, да что сегодня за утро?! Наверное, это от голода. Точно, Поттер заразил его своим вечным обжорством, и из-за этого у Скорпиуса начался сдвиг в мировоззрении.

С этим неутешительным выводом мальчик потянулся за рубашкой и начал одеваться.

* * *

Джеймс знал, что не сможет скрываться от всех вечно, и вчерашний вечер ему удалось выгадать только благодаря маме, которая заявила, что он похудел и выглядит усталым, и должен отправиться спать. Она принесла ему ужин в постель и запретила Лили его тревожить. Но наступило сегодня, и прятаться от удивленных взглядов сестры было уже невозможно.

Мальчик кое-как заправил постель, натянул на себя первую попавшуюся в стопке чистого белья футболку и направился в гостиную, надеясь, что Альбус уже слопал весь шоколад и вытер руки в кого-то другого.

Он был на втором пролете, когда услышал спокойные голоса родителей.

— Думаю, тебе стоит с ним поговорить.

— Джинни, милая, не раздувайте из мухи слона, — мягко, как это умел только он, проговорил папа. Послышался шелест газетных страниц.

— Лили очень расстроена.

— Ну, тогда нужно с ней разговаривать, а не с Джимом.

— Гарри, ты прекрасно знаешь, о чем я! Он не отвечал на ее письма, он избегал ее вчера после того, как Лили увидела их с младшим Малфоем.

Джеймс стоял на лестнице, чувствуя, как горят уши. Да, он действительно так и не нашел времени ответить Лили на ее рукописи, что она слала ему три раза в неделю. И вчера он не нашел в себе сил ответить на заданный ею на платформе вопрос.

— Ты сама решила не рассказывать ей о том, что написала Роза, — донесся успокаивающий голос отца.

— Она бы расстроилась, — мама явно была не в меньшем расстройстве, и Джеймса начала мучить вина, правда, он не понимал, в чем виноват.

— Она бы была готова, — мягко произнес отец. — Ну, Джинни, родная, улыбнись: все будет хорошо. Они поговорят и помирятся, будут и дальше лазать на чердак и сводить нас с ума…

— Я не уверена. Мне кажется, Лили не сможет понять, как так получилось. Да и я не могу… Они же дрались постоянно! У меня не один десяток писем от профессора Фауста, где сказано, как они в очередной раз поссорились! В голове не укладывается, что наш сын дружит с сыном Малфоя!

— Джинни…

— Что?

— Может, пойдем завтракать?

— Гарри!

Отец рассмеялся, Джеймс услышал звуки легкой потасовки и решил, что пора ему вмешаться в эту сцену. Хотят с ним поговорить — пусть говорят!

Мальчик упрямо зашагал вниз, специально громко топая. Под удивленными взглядами родителей, сидевших на диване в чуть нелепых позах (у отца на бок сползли очки), Джеймс прошел и сел напротив них в кресло.

— Вот он я.

— Доброе утро, — чуть растерянно произнесла мама, садясь прямо. — Отдохнул?

— Вроде бы. Давайте.

— Что? — Гарри поправил очки, с легкой усмешкой глядя на упрямое лицо сына.

— Вы хотели со мной поговорить. Я готов, — мальчик смотрел то на отца, то на все более растерянную маму.

— Джим, ты знаешь, что подслушивать нехорошо? — кажется, отец был готов улыбнуться, но расстроенный вид мамы его останавливал.

— Вы, кажется, не об этом хотели поговорить, — напомнил Джеймс, слушая урчание своего желудка. Интересно, как там дела у Малфоя? Усадили за шахматы навечно?

— Мы хотели, чтобы ты помирился с Лили, — осторожно начала мама.

— Я с ней не ссорился, — чуть удивился Джеймс.

— А она считает, что ссорился, — Джинни оглянулась на лестницу. — Она считает, что твой… друг настроил тебя против нее.

— Малфой? — фыркнул мальчик и захохотал. — Малфой настроил меня против Лили? Ха!

— Джеймс, — укорил сына Гарри. — Альбус еще спит.

— И слава Мерлину, — мальчик чуть успокоился.

— Значит, ты не отрицаешь, что сын Драко Малфоя — твой друг? — осторожно спросила мама, оглянувшись на отца.

— Нет, не отрицаю, — пожал плечами Джеймс, упрямо глядя на родителей. — Надеюсь, обойдемся без лекции на тему «Малфои и Поттеры — понятия несовместимые»?

— Он же слизеринец, — глаза отца за стеклами очков мерцали.

Джеймс мог бы ответить, что сам чуть не стал слизеринцем по воле Шляпы, но промолчал, снова пожав плечами. Пусть сами решают, почему он вдруг подружился с Малфоем. Может, ему тогда скажут?

— Может, пойдем завтракать? — предложил мальчик, взлохмачивая волосы и чуть улыбаясь. — Если разговор закончен…

— Хорошо, я пойду и разбужу Лили и Альбуса… — мама поднялась, улыбнулась чуть скованно и пошла к лестнице.

Джеймс чуть хитро взглянул на отца:

— Ты видел когда-нибудь Малфоя с рогами?

— Нет, мне так не повезло, — усмехнулся Гарри, вставая.

— А я видел, — гордо заявил мальчик, следуя за отцом на кухню.

— И это, как я понимаю, и стало причиной вашего парадоксального примирения?

— Какого примирения?

Гарри повернулся и потрепал сына по голове:

— Ты явно мало общался в школе с Розой.

Джеймс фыркнул, и они с отцом рассмеялись.

* * *

Скорпиус сидел на подоконнике в библиотеке и смотрел, как в распахнутые двери входит отец. На Драко Малфое уже были свежие рубашка и брюки, волосы блестели, чуть влажные после ванной. Но отец выглядел уставшим, под глазами на бледном лице выделялись темные круги.

— Привет, папа, — мальчик смахнул с глаз волосы, понимая, что эти круги отчасти и на его совести. Но почему-то муки эту совесть вообще не посещали. Может, ее у него, Скорпиуса Малфоя, вообще нет? Надо бы у Поттера попросить в долг, у этого-то ее должно быть хоть немного.

— Слезь с подоконника, — буркнул отец, садясь в кресло и устало вытягивая ноги. — Хотя бы при мне сделай вид, что тебя все-таки воспитывали.

Мальчик пожал плечами и спрыгнул на пол. Право начать спор он оставлял за отцом, поэтому не стал отвечать на слова о своем воспитании. Тем более что, судя по всему, в этом самом воспитании что-то было не так. Ведь если бы все было сделано верно, то Скорпиус бы «относился с должным уважением к своим предкам и с почитаем к старшим членам древней семьи Малфой, слушая их и впитывая мудрость поколений, не оспаривая мнения и авторитета главы семьи», как гласила двести пятьдесят какая-то там статья в «Сборнике».

— Что стоишь? Уверен, тебе хватит сообразительности, чтобы догадаться, чего я от тебя жду.

— Хватит, — кивнул Скорпиус, засовывая руки в карманы и глядя прямо на уставшего отца. Наверное, если бы у Драко Малфоя были силы, он бы сейчас топал, кричал и брызгал слюной. Что ж, усиленный труд еще никому не мешал, а отцу даже полезен. Интересно, чем это он занимался?

— Ну, и?

— Не думаю, что мне стоит что-то говорить.

— Почему это?

— Потому что это вряд ли тебе понравится, — пожал плечами мальчик. — А я бы не хотел потом навещать тебя в больнице Мунго…

— Мальчишка! — рыкнул отец, шмякнув кулаком по подлокотнику кресла. — Ты сам-то понимаешь, что творишь?! Ты Малфой! Как ты можешь опуститься до того, чтобы…

— Пап, Малфои давно уже опустились ниже некуда, причем без моей помощи, — Скорпиус в упор глядел на отца. Казалось, что Драко не может стать бледнее, но все-таки у него это вышло, глаза сузились. Отец поджал губы, видимо, готовясь ответить непокорному отпрыску. Но мальчик не дал ему шанса:- Мне жаль, что ты этого не понимаешь…

— Да как ты смеешь?! Малфои всегда были уважаемой семьей, нас приглашают…

— Деньги, отец, и не на такое способны, это может понять даже Энжи МакЛаген, а она не отличает аконит от крапивы, — снова прервал отца Скорпиус. — Я не собираюсь всю жизнь прятаться за деньгами.

— Ты…

— Я Малфой, — мальчик произнес это с не меньшим упрямством, чем два года назад говорил то же самое перед жесткими глазами деда, — и хотел бы остаться Малфоем, даже если все твои деньги исчезнут.

— Значит, по-твоему, дружба с Поттером позволит тебе остаться Малфоем? Да в обществе… — отец встал и навис над Скорпиусом, как всегда любил это делать.

Мальчик не отвел глаз, с вызовом глядя на отца:

— Я в этом уверен. И на общество твое мне наплевать, на Рождество я дал тебе это понять. А теперь прости — я ухожу.

— Скорпиус! — Драко даже растерялся, когда его сын кивнул ему и пошел к дверям. — Я еще не закончил!

— Это бессмысленный разговор, я буду таким, каким хочу быть, — спокойно произнес Скорпиус, с сожалением глядя на отца. — Прости.

Мальчик вышел в коридор, тихо закрыв за собой дверь, и позволил себе улыбнуться: поздравляю, ты впервые смог не вывести отца из себя. Хотя в этом сыграло ни последнюю роль то, что отец был на грани физических сил. Наверное, завтра или послезавтра все-таки состоится запланированный скандальчик, а пока стоит пойти и отправить письмо Поттеру. Волнуется, небось…

* * *

Лили сидела на крыльце, натянув на загорелые коленки юбку и подняв светло-зеленые глаза на стоящего перед ней брата.

— Я не понимаю… Ты ведь его ненавидишь…

— Так получилось, — уже раз в пятый, наверное, говорил Джеймс, уткнув взгляд в землю и вычерчивая носком ботинка узоры.

— Ты же сам рассказывал, как вы дрались, какой он противный! Он слизеринец!

— Лили, все не так, — попытался переубедить сестру мальчик, но это было бесполезно, он это видел.

— А как? Я думала, что в этом году мы вместе поедем в школу и там вместе будем смеяться над Малфоем и другими негодяями… Но теперь ты с ним дружишь… — растерянно произнесла Лили. — И тоже делаешь подлости, как он?

— Он не делает подлости, по крайней мере, это только кажется, что…

— Ты его оправдываешь, — изумилась девочка, вставая. — Я не понимаю… Почему?

Джеймс растерянно смотрел на Лили и сам не понимал, как ей объяснить. Да и не хотел объяснять. С какой стати? Это его друг, его жизнь, чего они все прицепились? Мальчик бы так и спросил, рассердившись, но перед ним была его младшая сестренка, которую он так обидеть не мог.

— Вы чего тут спрятались? — на крыльцо вышла Роза. Она проницательно посмотрела на отвернувшуюся Лили, потом на насупившегося Джеймса с упрямым выражением на лице. — Я тебе говорила, Джим, что твой Малфой принесет в твою жизнь лишь проблемы…

— Не вижу проблем, — фыркнул мальчик. — Это вы раздуваете проблему…

— Мы? — Лили моментально вспыхнула, как спичка. — Это ты вернулся из школы, словно тебя подменили! Ты стал грубым! Ты постоянно противно ухмыляешься! Ты накричал на Ала — лишь за то, что он нечаянно попал в тебя ложкой.

— Специально! — возмутился Джеймс.

— Ты презирал всегда таких, как Малфой, ты дрался с ним на дуэли! Он причинил тебе боль, а нам всем беспокойство, а теперь оказывается, что он твой друг! — в глазах Лили сверкнули слезы обиды. — Как такое может быть?

— Тебе не понять, ты девочка…

Казалось, что сестра готова захлебнуться от возмущения:

— Девочка? Значит, раньше я девочкой не была, да?

— Что тут за крик? — на крыльцо вышел отец с бокалом в руке. Из гостиной слышались голоса дяди Рона и мамы, которые опять о чем-то спорили. Гарри взглянул на Лили, сердито отвернувшуюся, чтобы отец не заметил ее слез, потом на чуть растерянную Розу и на сердитого Джеймса.

— Ничего, — буркнула Лили, зло глядя на брата. — Просто Джеймс вдруг понял, что я девочка!

Сестра развернулась и опрометью бросилась в дом. Джеймс в растерянности посмотрел на отца, а потом бросился вслед за ней:

— Лили, постой!

Роза проводила кузена взглядом, тяжело вздохнула и грустно улыбнулась Гарри:

— Мальчишка…

Джеймс нагнал сестру на лестнице, что вела на чердак, схватил за руку и повернул к себе:

— Перестань дуться!

— И не думала, — огрызнулась Лили. — Можешь идти к своему Малфою!

— Лили, у всех есть друзья, неужели мне нельзя иметь друга?

— Если он слизеринец и Малфой — нельзя! — девочка сверкнула глазами. — Получается, ты все врал, что его ненавидишь, что наказываешь его за плохие поступки! Ты мне врал!

— Да не врал я! — крикнул Джеймс, топая ногой. — И вообще: хватит! Ты моя сестра и всегда ею будешь, я не хочу с тобой ссориться из-за Малфоя!

Лили промолчала, глядя на мальчика.

— Правда?

— Что правда?

— Что ты не променяешь меня на Малфоя?

— Малфой при любых обстоятельствах не может быть моей сестрой, — усмехнулся Джеймс, вызвав тень улыбки на лице Лили. — Мир?

— Мир. Но я все равно не понимаю… И то, что я девочка, тут совершенно ни при чем, слышишь?

Он кивнул, пряча смешливую улыбку.

— Джеймс, тебе сова! — донесся снизу голос мамы.

Мальчик пожал печами на вопросительный взгляд Лили, хотя был уверен, что знает, от кого письмо. Он скатился в гостиную, где собрались Поттеры и Уизли. Они смотрели на красивого черного филина с ошейником, на котором красовалась искусная бляха с гербом. В лапке птицы был свиток.

Джеймс взял у филина письмо, усмехнувшись.

— Итак, теперь Малфои сюда еще и письма пишут? — нарушил тишину дядя Рон, глядя на племянника. — Докатились…

— Рон, — мама покачала головой, словно остерегая брата от дальнейших комментариев. Джеймс быстро распечатал письмо, пробежал по нему глазами и поднял взгляд на отца:

— Можно мне пойти на Косую аллею, на пару часов?

— Зачем? — не сдержался дядя Рон. — Свидание?

— Ага, — фыркнул Джеймс. — Можно?

— Иди, только на пару часов, и постарайся не влипнуть в очередную историю, — усмехнулся отец. Джеймс перевел взгляд на маму, и та кивнула, хотя на лице ее была тревога.

— Все будет хорошо, — обещал ей мальчик, а потом взлетел по лестнице, не в силах сдержать улыбки: они с Малфоем одни будут гулять в городе! Джеймс скрылся в своей комнате, не заметив грустного лица Лили, которая стояла на верхнем пролете.

 

Глава 9. На Косой аллее

Он впервые шел на Косую аллею без родителей, предоставленный самому себе. Ну, и еще Малфою, конечно.

Джеймс вывалился из камина в Зале на Косой аллее, отплевываясь от пороха и сажи, которых успел наглотаться за короткое путешествие по летучекаминной сети.

— Твоему изяществу мог бы позавидовать горный тролль, — раздался над гриффиндорцем насмешливый голос Малфоя, который уже поджидал друга. — Ты почти не опоздал, это настораживает.

— Привет, — Джеймс отряхнул шорты от последних следов сажи и ухмыльнулся, глядя на безупречно чистого приятеля. — И как тебя выпустили из вашего обиталища?

— Тот же вопрос и к тебе, — мальчики вышли из Каминного зала на освещенную солнцем улицу, по которой неспешно прогуливались волшебники с детьми и потенциальные покупатели. Парочки бродили у площади или же сидели в кафе и на скамейках. — Как это к тебе не приставили какую-нибудь Уизли, чтобы оберегать тебя и тревожиться за твою самочувствие, состояние и все такое?

— Предлагали, но я отбился, — фыркнул Джеймс. Они бесцельно побрели по улице, глядя на броские витрины. — Какие планы?

Малфой пожал плечами: у него не было конкретных предложений, когда он позвал Поттера погулять. Просто не хотелось опять целыми днями сидеть в поместье в обществе чем-то недовольного в очередной раз отца или домового эльфа. Что лучше, Скорпиус сказать не мог, но что прогулка в обществе Поттера предпочтительнее — вот это было точно.

Они, усмехаясь, дошли до конца улицы, где приютилось небольшое кафе под открытым небом: с зонтиками, столиками и пластиковыми стульями. Справа от заведения была небольшая поляна, на которой резвились дети, а их няньки и мамочки сидели на скамейках, обсуждая свои женские проблемы. Полянку окружали с двух сторон все те же дома с магазинами на первых и небольшими квартирками на вторых этажах.

Мальчики прошли к лужайке, засунув руки в карманы и усмехаясь обоюдному молчанию.

— Как там у тебя дома? Обошлось без психических воздействий в воспитании? — наконец, заговорил Джеймс, когда они остановились под раскидистым дубом у поляны.

— Не обошлось, пришлось мне отца немного повоспитывать, — с усмешкой ответил слизеринец. — А у тебя? Все семейство хором орало, чтобы ты лучше убил Малфоя?

— Кровожадность — это ваша привилегия, у нас обошлось душещипательной беседой, — пожал плечами гриффиндорец. — Но, думаю, дядя Рон до сих пор в шоке. Они думают, что я сошел с ума.

— Не так и далеко от действительности, — фыркнул Скорпиус, глядя, как на поляне появился парень, ведя на поводке огромного серого пса, с морды которого свисали слюни.

— Поговори еще, — миролюбиво ответил Джеймс, который следил за симпатичной, немного знакомой девочкой, что выгуливала неподалеку маленькую смешную собачку с большими ушами и длинной шерстью. У девочки были красивые каштановые волосы, собранные в конский хвост, и загорелые коленки, ее лицо, усыпанное веснушками, было обращено в сторону большого пса. — Какой идиот спустил с поводка этого зверя?

Малфой был склонен согласиться со словами друга, потому что в этот момент громадина, свободная от поводка, кинулась на мелкую собачонку. Ее хозяйка закричала, собака дернулась, заскулив, и устремилась прочь, пытаясь убежать от нападающего.

— Марта, стой! — девочка кинулась вслед двум собакам, несущимся по улице прочь от поляны. — Марта!

Джеймс выхватил палочку из кармана.

— Поттер, нам нельзя…

Но было поздно, потому что гриффиндорец уже сорвался с места и устремился за двумя собаками и кричащей девчонкой. Чертов Поттер!!! Точно, тут Шляпа не ошиблась: лохматому самое место на Гриффиндоре с его глупой отвагой!

Скорпиус, качая головой, последовал за другом, который как раз сворачивал за угол, откуда уже доносились крики девочки и рычание пса. Слизеринец догнал друга в тупике: Джеймс оттолкнул прочь плачущую девочку с собачкой на руках, заслоняя собой от огромного пса, который постепенно настигал их. Кажется, еще шаг — и Поттер все-таки применит палочку.

Скорпиус не заставил себя ждать — два луча и два звонких «Петрификус Тоталус» одновременно обрушились на огромную собаку, сбив ее на землю.

Только тут к Джеймсу вернулись слух и способность соображать. Девчонка всхлипнула, ее сотрясала дрожь, собачка поскуливала, облизывая мокрое лицо хозяйки.

— Ты как? — Джеймс обернулся к девочке, но ту его за руку схватил Малфой. — Что?

— Бежим отсюда! — крикнул слизеринец, увлекая за собой друга, а тот, повинуясь, схватил девчонку, и втроем они побежали прочь. Джеймс успел выхватить у девочки собаку.

Скорпиус остановился, только когда уже совершенно задыхался. Рядом согнулась пополам девчонка, а Поттер, чертыхаясь, спустил на землю собаку, которая, видимо, успела цапнуть за руку своего спасителя.

— Если… нас найдут… будешь… свидетелем… — Малфой пытался справиться с дыханием, глядя на то, как девочка выпрямляется и стирает слезы с веснушчатого лица.

— Спасибо, — пролепетала она, поднимая на руки своего питомца.

Джеймс лишь кивнул, кашляя, его щеки пылали.

— А я вас знаю! — кажется, девчонка окончательно пришла в себя. — Вы учитесь в Хогвартсе, на втором курсе! Поттер и… Малфой!

Мальчишки переглянулись, удивленно подняв брови.

— О нас говорят, — ухмыляясь, заметил Скорпиус.

— Нас знают, — констатировал Джеймс, взъерошив и так торчащие во все стороны волосы. — Это мы.

Девочка улыбнулась и протянула ему ладошку свободной от собачки руки:

— Конни Блэкшот, четвертый курс Рейвенкло. Вы позавчера на озере наши с девчонками вещи стащили…

— А, то-то ты мне показалась знакомой, — Джеймс, чуть задорно усмехнувшись, пожал протянутую руку. Потом то же сделал Малфой, разглядывая девчонку еще более пристально.

— Еще раз спасибо, я так растерялась и испугалась…

— Обращайся, — расплылся в улыбке гриффиндорец.

— Хорошо, — Конни улыбнулась. — Мне пора. Увидимся.

Мальчики кивнули и проводили глазами рейвенкловку. Собачка на ее руках тявкнула, подняв голову над плечом хозяйки и глядя на своих спасителей.

— Ты ей понравился, — лениво протянул Малфой, когда Конни скрылась за поворотом.

— С чего ты взял? — но Джеймс не смог скрыть довольной усмешки.

— Ну, вижу. Всегда считал, что собаки совершенно не разбираются в людях… — Скорпиус попытался сдержать ухмылку, но у него это не вышло.

— А при чем тут собаки? — не понял Джеймс.

— Ну, я же говорил о лохматой Марте. А ты о ком подумал?

— Малфой!

* * *

— Уютненько, ничего не скажешь, — фыркнул Скорпиус, когда они вернулись к поляне и подошли к кафе. Они заняли места за свободным столиком. — Надеюсь, тут есть официанты, я проголодался. Подвиги по-гриффиндорски отнимают много сил…

Джеймс, усмехнувшись, сел напротив, оглядываясь: вдруг снова сможет увидеть Конни с Рейвенкло.

К мальчикам подошла девушка в сиреневом фартуке и блокнотиком, что висел сам по себе перед ней, готовый отобразить все пожелания посетителей на бумаге.

— Что заказываем? — официантка улыбнулась Малфою, оценивающе оглядывая мальчика. Видимо, слизеринец бывал здесь и раньше.

— Мне мороженого и сок со льдом, — расслабленно ответил Скорпиус, а потом взглянул на Джеймса:- Тебе?

— Ножку гиппогрифа, с яблоками, — без тени улыбки произнес гриффиндорец, глядя на девушку. Та посмотрела на мальчика, как на тролля-мутанта. — Ну, только с корочкой, ладно?

— Есть всухомятку невоспитанно, — лениво заметил Малфой, дернув уголком губ. Официантка пока ошарашенно переводила взгляд с одного мальчика на другого, пытаясь понять, насколько они серьезно. — Да и запоры замучают…

— А говорить о запорах за столом — верх воспитания, — отпарировал Джеймс, а потом посмотрел на девушку с блокнотиком:- Только не говорите, что у вас не подают гиппогрифов… Во всех уважаемых заведениях сейчас подают гиппогрифов!

Малфой пнул его под столом, но мальчик лишь широко улыбнулся. Девушка что-то пробормотала, не зная, как отреагировать.

— Ладно, тогда мне две порции мороженого, только без шоколада, булочку с изюмом и чай, — смилостивился гриффиндорец.

— Ну, ты и идиот, Поттер, — фыркнул Скорпиус, когда официантка, все еще находясь в легком ступоре, пошла прочь.

— Почему идиот? Может, я стану зачинателем нового блюда, которое лет через пять станет самым популярным.

— Ага, среди идиотов, — Малфой откинул со лба волосы и осмотрелся. — Мерлин, я даже соскучиться не успел…

— Ты о чем? — Джеймс проследил за взглядом друга и увидел, как по улице в их сторону спешат Тобиас и Парма Паркинсоны, а с ними Присцилла и Фриц Забини. — Просто шествие Слизерина… Надеюсь, это не ты назначил им здесь свидание.

— Я похож на шального нюхлера? — поднял бровь Скорпиус, следя за тем, как слизеринцы направляются к их столику. — Мне вполне тебя бы хватило…

— Привет, — с небольшим вызовом произнесла Парма, глядя сначала на Малфоя, а потом на Поттера.

— Какая приятная неожиданность, — с долей иронии ответил Скорпиус, окидывая ледяным взглядом пришедших. — Встреча после долгой разлуки близких друзей?

— Мы зашли к тебе, хотели позвать тебя на квиддич, мама достала билеты, — Тобиас явно чувствовал себя не в своей тарелке, в отличие от его сестры и Забини, — и твоя мама сказала, что ты ушел на Косую аллею.

— И вы были так заботливы, что пошли меня искать, — подсказал Скорпиус, усмехнувшись. — Да, кстати, знакомьтесь, это Джеймс Поттер.

Джеймс помахал пришельцам рукой, и лица всех четверых вытянулись от явно выраженной насмешки.

— Пойдемте, — Присцилла вздернула подбородок и взяла Фрица за плечо. — Судя по всему, ему не до квиддича: планирует с Поттером очередной набег. Что на этот раз? Столовая? Погреб бара?

— Азкабан, — подсказал Джеймс, ухмыляясь. — Секретная секция. Говорят, там разводят новый вид гиппогрифов — на них много мяса и почти нет костей… Вдруг в Хогвартсе опять еда испортится, надо же и про запас иметь. Это, кстати, секрет, миссию нам поручила МакГонагалл…

— Шут гороховый, — огрызнулась Присцилла и гордо пошла прочь. Ее спутники последовали за ней, а Парма, оглянувшись, помахала двум мальчикам, подмигнув.

— Хоть у кого-то в этой компании есть чувство юмора, — заметил до того молчавший Скорпиус. Наконец, возле их столика появилась официантка с подносом.

— Что, гиппогрифа не было? — с искренним сожалением спросил Джеймс, когда девушка поставила перед ним две вазочки с мороженым.

— Хозяйка сказала, — шепотом начала официантка, — что подобные блюда делаются по персональному заказу клиента. Если вас интересует, вы можете подойти к ней и договориться…

— Спасибо, я подумаю, — серьезно кивнул мальчик, принимаясь за мороженое.

Скорпиус проводил девушку взглядом, а потом хмыкнул:

— Вот дура.

— В смысле?

— Да то, что она только что предложила сыну Гарри Поттера, известного мракоборца и блюстителя закона, контрабандную сделку, которые, судя по всему, здесь имеют место быть, — Малфой медленно стал есть свое мороженое.

— Почему контрабандную? — не понял Джеймс, ложка его застыла на полпути ко рту.

— Потому что отлов и убийство гиппогрифов запрещены Статутом о сохранении популяции магических существ, наделенных интеллектом, — пальцы Скорпиуса отбивали дробь на столе. — Интересно…

— Малфой, мне даже страшно за тебя: тебе, кажется, противопоказано бывать в библиотеке… Или это моя кузина так на тебя действует?

— Нет, Поттер, просто на Истории Магии я не храплю, пуская слюни, а пытаюсь понять, что там лопочет Биннз, — Скорпиус внимательно следил за официантками, что сновали между столиками. Потом слизеринец повернул голову и наткнулся на горевшие огнем энтузиазма глаза Джеймса. — Нет, Поттер, не смей!

— Давай, Малфой! — гриффиндорец даже подался чуть вперед.

— Ты помнишь, к чему привела твоя последняя выходка? Сиди и лопай свое мороженое.

— Вот точно слизеринец, ни капли в тебе храбрости, — подначил Джеймс.

— Это не храбрость, это идиотизм в чистом виде, — но глаза Малфоя сузились, не предвещая ничего хорошего.

— Ну, Малфой, давай! Нужно же совершить хоть что-то полезное для общества! Неужели тебе не хочется…

— Одного героя Поттера нам вполне хватит, — заметил Скорпиус, отставляя вазочку. — Тем более что мы можем?

— У тебя деньги есть? — Джеймс улыбнулся, понимая, что друг уже готов согласиться на авантюру.

— Что, уже памятник решил себе создавать? — усмехнулся Скорпиус, роясь в карманах и доставая оттуда небольшой мешочек. — Тут вряд ли хватит на мраморный, обойдешься деревянным?

— Очень смешно… — Джеймс взял у друга деньги и встал.

— Поттер, может, доверишь мне? — Скорпиус тоже поднялся, поправляя безрукавку.

— Почему это?

— У меня физиономия мороженым не измазана, да и я не похож на Гарри Поттера, лицо которого знает каждый лукотрус, — фыркнул слизеринец, вернул себе мешочек с деньгами и медленно пошел к распахнутым дверям заведения, где, как он догадывался, и можно было найти хозяйку, промышлявшую гиппогрифами.

— Чем могу служить, молодой человек? — хозяйка оказалась дородной волшебницей с накрашенными губами и сердцеобразным лицом. Она стояла у прилавка и пересчитывала выручку.

— Одна очень приятная девушка подсказала нам, что вы возьметесь выполнить индивидуальный заказ для гурманов, — Скорпиус расслабленно смотрел на женщину, надеясь, что затеявшему все это Поттеру хватит ума просто стоять на улице и терпеть. — За достойное вознаграждение, конечно.

Женщина внимательно посмотрела на стоявшего перед ней подростка, в манере говорить и держаться которого сквозили аристократичность и благородство не одного поколения чистокровных волшебников. Именно такие клиенты обычно и обращались к ней с пикантными заказами, в этом не было ничего необычного, но ее смущало, что перед ней стоял всего лишь мальчишка. Хотя кто их поймет, этих чистокровных…

— О чем вы говорите, милейший? — они осторожно озиралась, видимо, пытаясь выяснить, не подслушивает ли их кто-нибудь.

— У моего отца скоро именины, и я бы хотел, чтобы в этот день на столе у него было необычное блюдо, вы же понимаете меня? — Скорпиус чуть дернул уголком губ, не сводя глаз с хозяйки.

— И кто же ваш отец, позвольте узнать…

— Я был уверен, что приватность заказа гарантирована, — мальчик даже чуть нахмурился и сделал шаг назад, как бы нечаянно тряхнув мешочком с галеонами. Глазки хозяйки тут же метнулись к руке подростка, она немного помолчала, а потом кивнула. — Замечательно…

Женщина достала из фартука свиток и перо:

— Отметьте здесь свой заказ и ознакомьтесь с прейскурантом.

Скорпиус увидел, как чистый пергамент стал заполняться буквами, когда хозяйка кафе коснулась его палочкой. Он не стал читать все, быстро нашел глазами графу «гиппогриф, в любом виде» и ценник «200 галеонов за тушу», поставил там галочку и поднял глаза.

— Предварительный взнос — 50 галеонов, — приглушенно сказала хозяйка, взглянув в свиток и снова сделав его чистым. — На необходимые затраты.

Скорпиус никак не отреагировал на слова волшебницы, хотя понимал, что ради глупого благородства гриффиндорца собирается расстаться с немалой суммой.

А, черт с ним, раз уж взялся — надо идти до конца.

— Здесь 65 галеонов, — мальчик вручил волшебнице мешочек с деньгами. — Когда будет наш заказ?

Дама убрала мешочек в ящик стойки, который тут же запечатала палочкой.

— Приходите через три дня, после десяти, когда кафе закроется.

Малфой кивнул, спокойно развернулся и пошел к выходу. Поттер тут же метнулся к нему, оглядываясь на дверь.

— Ну, как?

— Ты должен мне 60 галеонов, — бросил другу слизеринец, засовывая руки в карманы. — Я только что заплатил за то, чтобы убили гиппогрифа, и это на твоей совести…

— Ну, теперь осталось только сказать отцу. Она тебе не поведала, когда будет готово контрабандное блюдо?

— Через три дня, в десять, — Скорпиус дошел до низкого забора у одного из домов и уселся на него, ухмыляясь. — Кто бы узнал: я помогаю Гарри Поттеру вершить закон, а до этого спасал собачонку рейвенкловки от неминуемого превращения в фарш…

Джеймс сел рядом, тихо улыбаясь.

— Ты определенно еще не потерян для общества.

— Смотря для какого, — Малфой поднял глаза на друга. — Учти: я в последний раз иду на поводу у твоей долбанной мании «спаси и помоги».

Джеймс лишь широко улыбнулся.

— Какие у тебя планы на лето? — решил сменить тему слизеринец.

— Мы с родителями едем в Румынию, в гости к дяде Чарли, он там драконами занимается.

— Понятно. А мы на Лазурный берег, маме там очень нравится.

— Значит, на все лето?

— Ну, почти.

— Только не пиши мне письма каждый день, ладно? — усмехнулся Джеймс. — А то дядя Рон сойдет с ума.

— Уизли с вами едут?

— Ага.

— Счастливого лета, Поттер.