Глава 1. В конце лета

Поганое выдалось лето. И погода, какой на побережье Франции давно не видывали, и компания так себе — мама с отцом все по вечеринкам да приемам ходили, а Скорпиусу, если погода позволяла, приходилось либо на пляже заниматься ничегонеделанием, либо прогуливаться по городу, иногда в компании двух мальчиков его круга, что тоже с родителями-волшебниками отдыхали на Лазурном берегу. В общем, скукота.

Явно не хватало Поттера, как ни прискорбно это было признавать. Этот лохматый ежик придумал бы какой-нибудь очередной идиотизм, чтобы оживить мерное течение каникул. Уж быстрее бы в школу — с такой мыслью Скорпиус просыпался почти каждый день дождливого июля и прохладного августа. Если бы стояла жара, можно бы было с большей пользой провести время, но из-за погоды он почти все лето провел в доме или под навесом. Он даже однажды умудрился уехать верхом прямо в грозу, за что отец наказал его неделей взаперти. Хотя какое это наказание, когда он и так не часто покидал дом…

В общем, лето не удалось, хотя признаваться в этом никому он не собирался, пусть хоть бешеным нюхлером ему погрозят. Малфои всегда и везде прекрасно проводят время и умеют себя занять. Погода Малфоям не указ и не препятствие, а настроение — для слабаков.

Но как же здорово было вернуться домой, в родную комнату, где не было ни жарко, ни холодно, где в камине можно было сжигать ненужные бумаги, прятать под кроватью запрещенные отцом книги, бросать грязную одежду прямо на пол, зная, что появится Донг и все уберет до крика отца о том, что Скорпиус «совершенно невоспитанный и лишенный аккуратности оболтус». Это он еще Поттера не видел…

Скорпиус сбросил кроссовки, не останавливаясь, через голову стянул футболку и чуть взъерошил волосы, слипшиеся от жары, что почему-то решила нагрянуть накануне учебного года.

— Мастер Скорпиус! — в комнату буквально ввалился домовой эльф, сияя всем своим малосимпатичным лицом и хлопая ушами, будто собирался взлететь. — Вы вернулись!

— А ты надеялся, что не вернусь? — хмыкнул мальчик, глядя, как Донг тут же бросился собирать разбросанные вещи, а потом к сундуку посреди комнаты, который уже принесли другие эльфы. — Небось, все лето тут сливочное пиво распивали всем своим кланом?

Донг затряс головой, и Скорпиус подумал, что теперь-то домовик точно должен взлететь, так захлопали его уши. Эльф склонился над вещами хозяина, бережно доставая одежду из сундука.

— Вот это не трожь! — Скорпиус стремительно пересек комнату и отобрал у Донга пачку писем, перетянутых синей лентой. — Нужно сохранить для истории…

— Мастер Скорпиус, а вам еще письмо, — большие глаза эльфа смотрели за спину мальчика.

Скорпиус обернулся и с усмешкой увидел севшего на подоконник Бэга. «Белый веник» стал уже почти родным за это лето: сова приносила письма от восторженного Поттера раз в неделю, как по расписанию. Гриффиндорец рассказывал о семейных походах в горы, о драконах, о пикниках, о драконах, о третировании девчонки Уизли, опять о драконах. Если бы Скорпиус не знал Поттера, он бы подумал, что гриффиндорец целый день сидит в загоне с огнедышащими чудовищами, спасая ближайшие селенья, а заодно и весь мир от уничтожения.

Скорпиус открыл окно, морщась от жары, что тут же дыхнула на него с улицы, и впустил Бэга внутрь. Взяв письмо, слизеринец уселся в кресло подальше от окна и с усмешкой распечатал свиток.

«Мерлин, спаси человечество: Малфой вернулся в Англию. Привет, хорек, как твоя шкурка? Не сильно промокла? Мы уже два дня как вернулись, завтра в час пойдем на Косую аллею, чтобы купить все к школе. Может, ты тоже притащишь туда свою персону? Если нет, то увидимся в поезде! Д. П.».

Скорпиус хмыкнул, свернул свиток и положил на столик, глядя, как Донг раскладывает его вещи в шкафу.

— Так чем вы тут занимались? — крикнул мальчик, потягиваясь. Он знал, что вырос на три дюйма и что нужно бы купить новую мантию. Учебники-то мама уже заказала, и они лежали аккуратной стопкой в углу комнаты, покрывшиеся пылью за лето.

— Работали, сэр… — Донг уставился на юного хозяина большими глазами.

— Работали? То есть пыль на книгах — это новый способ наведения порядка? — с насмешкой спросил Скорпиус, вставая и идя к шкафу.

— Но, сэр, вы же сами перед отъездом сказали, что если я «еще хоть раз заговорю об учебниках или посмею подойти к ним, вы меня…», — эльф попытался вспомнить, что же ему пообещал хозяин.

Скорпиус взял с полки любимую безрукавку с зеленой вышивкой, надел и уставился на себя в зеркало. Что ж, он действительно вырос. И все-таки эротические сны ему все еще не снятся…

— А ты и рад полодырничать, — откликнулся мальчик, глядя на свои босые ноги. — Где мои сандалии?

Донг подскочил и тут же понесся в шкаф, чтобы через мгновение поставить перед Скорпиусом обувь.

— Я ушел… ммм… читать на свежем воздухе, если такой можно найти, так и передай родителям, если они вдруг обо мне вспомнят…

Донг кивнул, чуть поклонившись, а Скорпиус покинул комнату, предпочитая воспользоваться лестницей, потому что родители на ней почти никогда не появлялись. Да и вряд ли им сейчас до сына — так устали они от светских раутов и общества друг друга. Скорпиус вообще недоумевал, почему у него до сих пор нет ни брата, ни сестры, и мог предположить, что месяцев через девять после столь бурного отдыха эта мысль может стать реальностью… Представив мать с орущим младенцем на руках, а затем и отца в данной ситуации, Скорпиус улыбнулся и направился к садовому домику в еще лучшем настроении.

* * *

Раньше Джеймс обожал проводить лето со своей неугомонной семейкой. Они с Лили вечно пропадали целый день на улице, лазали по деревьям, шутили над Алом и Розой, если Уизли ездили с ними, много времени проводили с родителями.

Но почему-то в этом году Джеймсу страшно хотелось домой, а еще лучше — в школу. Единственной радостью после двух недель в обществе родных для мальчика оставалась близость драконов. Дядя Чарли даже три раза брал его с собой на работу и позволил посмотреть, как укротители и исследователи входят в огромные загоны к драконам. Джеймс научился различать этих волшебных существ по видам и полу. В остальное же время все было как обычно: вылазки на природу, походы в кафе и по магазинам, экскурсии в горы.

Если дней десять это еще радовало, то потом мальчику стало тошно. Особенно от постоянных «осторожнее», «не кричи», «не дразни», «оставь в покое», «будь аккуратнее» и прочего, помноженного на количество родственников вокруг. Наверное, не сердился Джеймс только на Хьюго (тот не осмеливался так командовать кузеном). Альбус, конечно, тоже на отдавал приказов, зато от его внимания было хуже, чем от мамы, Лили и Розы, вместе взятых. Было такое ощущение, что Ал выбрал старшего брата объектом всех своих слюнявых лобызаний, сладких объятий, писков и визгов, а также безобразий типа приклеивания кроссовок к полу и закидывания журналов в пруд.

В общем, Джеймс ждал отъезда домой с не меньшим нетерпением, чем Лили — поступления в школу. Правда, когда сестра начинала говорить о Хогвартсе, ее глаза с какой-то настороженностью тут же искали Джеймса, и ему приходилось прятать взгляд. Ну, чего она?! Все же нормально, как раньше… Хотя нет, не как раньше. Порою с Лили мальчику становилось скучно. Вот если бы рядом был Малфой — все было бы намного веселее! Не потащишь же младшую сестру в горы искать банши! И дразнить маленького дракончика не возьмешь, да она сама не пойдет и тебя будет отговаривать…

— Джим!

Мальчик вдохнул побольше воздуха и заорал так, чтобы его было слышно по всему дому:

— Я уже иду!!!

— Ты собираешься, как девочка, — Джеймс увидел в отражении зеркала улыбающегося отца, который стоял, прислонившись к косяку и сложив руки на груди. — Еще полчаса назад ты куда-то страшно торопился, даже не дал Альбусу доесть кашу…

— Если бы он доел, то лопнул бы, о нем ведь заботился, — улыбнулся отцу Джеймс. Кажется, из всех родственников отец был единственным, кто этим летом его понимал и не сопровождал каждый его шаг внимательным взглядом и глупыми предостережениями. Опека мамы и сестер же иногда переходила всякие границы. Женщины, что с них взять?

— Лили уверена, что ей придется ехать в школу без формы, потому что ее братец никак не может уложить волосы на гель.

— Я не укладываю волосы! — возмутился Джеймс, специально взъерошив их на макушке. Потом улыбнулся, и эта улыбка была отражением отцовской:- Я и так симпатичный…

— Ну, конечно, кто же спорит, — усмехнулся Гарри, понимающе глядя на в кое-то веки аккуратно одетого сына. Поверх футболки Джеймса на черном шнурке висел клык дракона, подаренный мальчику дядей Чарли. Гарри вспомнил, как Джинни категорически запретила сыну прокалывать ухо, чтобы носить клык, как и Билл. — Ты готов или дождемся полуночи?

— Я бы предпочел полночь: Альбус уснет, мама тоже — роскошь, — Джеймс засунул в карман летних брюк мешочек с деньгами и кивнул:- Можем отправляться, только чур в два я смогу смыться. Тихо, по-английски.

— И как ты себе это представляешь? — Гарри и Джеймс вместе начали спускаться в гостиную, откуда доносился смех Альбуса.

— Ну, ты совершишь обманный маневр, а я тихонько исчезну. Пап, — Джеймс хитро посмотрел на Гарри, — ты мой должник, так что отказаться не имеешь права.

— Это с чего бы? — Гарри изумленно посмотрел на сына, хотя понимал, о чем тот говорит.

— Контрабанда магических существ прямо на Косой аллее, — заговорщицки проговорил Джеймс, ухмыляясь. — Это я тебе предоставил секретную информацию, и твой отряд получил Орден от какого-то там Отдела Министерства, связанного с убиенными зверушками…

— Я думал, что 60 галеонов, что я тебе отдал, вполне окупили мой долг, — Гарри поправил очки на носу.

— 60 галеонов — это моему информатору…

— Ты так и не назвал его фамилию…

— Ну, на то он и информатор, — Джеймс улыбнулся, но что-то ему подсказывало, что отец знает этого таинственного человека, не даром же он один из самых талантливых мракоборцев. — Я сбегу от вас в два, и мы квиты. Идет?

Гарри сделал вид, что раздумывает, потом кивнул и взъерошил волосы на затылке сына.

* * *

Скорпиус сидел за столиком в том самом злосчастном кафе, бывшая хозяйка которого сейчас, наверное, готовит экзотические блюда для стражей Азкабана. Теперь кафе (вот идиоты) называлось «У гиппогрифа» и стало не менее популярным, чем «Дырявый котел».

Мальчик издалека увидел семейство Поттеров в сопровождении неизменных Уизли (кузина Поттера тоже явно подросла, да и сам гриффиндорец был похож на вытянутую дубинку). Скорпиус отпил из своего стакана холодного сока и стал наблюдать, как Джеймс о чем-то разговаривает с родителями. Явно отпрашивается. Его рыжая сестрица смотрела ему вслед глазами бездомного эльфа, просившего взять его на работу. Зато сам Поттер, почти бегом пересекавший улицу, сиял, как начищенный гоблином последний галеон.

— Малфой, ты чего такой бледный? Отдыхал в Гренландии? — гриффиндорец уселся напротив друга, ухмыляясь всей своей загорелой физиономией.

— Поттер, ты знаешь такое длинное слово, как Гренландия? — отпарировал Скорпиус, чувствуя, как настроение скакнуло на пару уровней вверх.

— О, за целое лето с Розой я еще не такое узнал, — Джеймс совершенно не собирался обижаться на Малфоя — после семи недель в обществе начитанной кузины это казалось сущей ерундой. — Еще я выучил слово «пубертатный», — Скорпиус подавился соком и тут же потянулся за салфеткой, — «индифферентный» и «внутри…», «внутри…». Черт, опять забыл.

— Хоть про что слово-то?

— Ну, с едой связано, — Джеймс нахмурился, пытаясь вспомнить слово, которым Роза охарактеризовала развитие ребенка в животе мамы. Они тогда говорили о близнецах дяди Чарли, Фреде и Фрэнке. — Как же это… А, вот — «внутриутробный»!

Наверное, если бы Скорпиус в это время пил, то снова бы подавился, такой у него был вид.

— А при чем тут еда, прости?

— Как при чем? Утроба — тот же живот, так Роза сказала, — пожал плечами гриффиндорец.

Малфой покачал головой, показывая всем видом, что Поттер неисправим.

— Кстати, удивительно, что ты еще не просишь подать тебе гиппогрифа. Не голоден? — усмехнулся Скорпиус.

— Гиппогрифов здесь теперь не подают, — с долей сожаления заметил Джеймс, откидываясь на пластиковом стуле.

— Ну, еще бы, зря я, что ли, столько галеонов потратил? — фыркнул Скорпиус.

— Да, кстати о галеонах, — гриффиндорец привстал, чтобы вытащить из кармана мешочек с деньгами, и брякнул им о стол. — Твои премиальные от Штаба Мракоборцев. Ровно 60 галеонов.

— Верю на слово, — Малфой даже не дернулся к деньгам, хотя сам не понимал, почему. — Оставь себе…

— Хм, — Джеймс почему-то улыбнулся. — Знал, что ты откажешься…

— С чего бы это?

Гриффиндорец лишь пожал плечами:

— Предлагаю эти галеоны оставить в нашем общем фонде, мало ли на что нам деньги могут понадобиться, как считаешь?

Скорпиус поднял бровь, заметив, что лицо друга вдруг просияло, а взгляд обратился куда-то в сторону. Не сложно было догадаться, кого лохматый там увидел.

По улице шли три девчонки: двух из них им с Поттером посчастливилось знать. Конни, чью собачку они спасли в первый день каникул, весело щебетала с племянницей Фауста и еще одной девчонкой с длинными русыми волосами и кукольным личиком, которое, правда, в отличие от лица Присциллы, было смягчено искренней улыбкой и сиянием синих глаз.

— Да, могут понадобиться, — кивнул Скорпиус, пытаясь не усмехнуться, — на цветы, конфеты, любовные зелья…

Джеймс отвел взгляд и состроил гримасу, выражавшую, наверное, презрение.

— Надо как-то привлечь их внимание, — задумчиво произнес гриффиндорец, судорожно соображая, боясь, что рейвенкловки пройдут мимо.

— Чего проще, — хмыкнул Скорпиус и опрокинул на брюки друга стаканчик с остатками сока.

— Ай! — вскрикнул Джеймс, вскакивая и привлекая к себе внимание не только девочек, но и всех посетителей кафе. — Малфой, ты перегрелся?!

— Сам хотел, чего теперь жалуешься? — с гадкой ухмылкой спросил слизеринец, кивнув на девчонок, которые направились к ним.

— Привет, ребята, — Конни остановилась, с легкой усмешкой глядя на Джеймса, который пытался вытереть брюки. Ее спутницы не разделяли настроя подруги, чуть хмурясь. Племянница Фауста нагло пялилась на довольного чем-то Малфоя, который лениво поднялся.

— Привет, — Джеймс выпрямился, решив просто не обращать внимания на мокрые брюки, что, как считал Скорпиус, было наилучшим решением.

— Знакомьтесь: это мои однокурсницы Гретта Фауст и Виолетта Мюррэй, — Конни указала на своих подруг. — Это Джеймс Поттер и Скорпиус Малфой.

— Кто бы не знал, — фыркнула племянница Фауста, сверкнув черными глазищами. — Спасители собак и разорители кухни.

Мальчики одновременно ухмыльнулись.

— Как провели лето? — Джеймс взъерошил волосы, глядя на Конни. Рядом фыркнул Малфой, видимо, считая выбранную тему не самой лучшей.

— Все хорошо, — Конни оглянулась к подругам, которые, кажется, не особо желали ввязываться в беседу и спешили уйти. — Ладно, увидимся в школе.

— Пока, — чуть растерянно махнул рукой гриффиндорец, провожая девочек взглядом. Конни один раз оглянулась и помахала мальчикам.

— Поттер, расслабься, тебе не светит ни одна из них, — Скорпиус, наконец, уселся обратно под зонтик, мечтая сейчас о тени и холодных напитках.

— Почему это? — Джеймс тоже сел, но все время оборачивался, пока девчонки с Рейвенкло не скрылись из виду.

— Ну, во-первых, тебе еще пока всего двенадцать, во-вторых, ты умеешь говорить только глупости, ну, и, в-третьих, рядом был я, — ухмыльнулся Малфой, закидывая ногу на ногу и удобно устраиваясь на пластиковом стуле, словно в гостиной поместья.

Джеймс фыркнул:

— Если бы ты не пролил на меня свой сок…

— Если бы ежик был без иголок… — философски начал Скорпиус, а Джеймс тут же расплылся в улыбке и добавил:

— Он был бы лысым хорьком.

Мальчики рассмеялись.

 

Глава 2. Сестра

— Джеймс! Ну, проснись же!

— Для чего? — сонно простонал мальчик, зарываясь головой под подушку, потому что одеяло, как обычно, было где-то в районе пола.

— Как «для чего»? — голос Лили звенел от нетерпения. — Сегодня в школу!

— Нашла причину… — фыркнул Джеймс из-под подушки. — Позовете, когда завтрак будет подан…

— Вставай, мама сказала, чтобы я тебя разбудила.

— Скажи ей, что у тебя не вышло, — мальчик упрямо отказывался открывать глаза, в который раз разозлившись на родителей и природу за то, что у него день рождения в последний день каникул. Ляжешь поздно, а проснуться надо ни свет ни заря. Несправедливо!

Джеймс подскочил с криком, когда тонкие пальчики Лили пробежались по его ребрам, скрытым пижамной рубашкой.

— Ай!

— Получилось, — сестра стояла у кровати, улыбаясь, уже одетая в форменные юбку и рубашку.

— Букашка, — беззлобно фыркнул Джеймс, потягиваясь. — И вообще — выйди, мне надо одеться.

— С каких это пор ты не можешь одеться при мне? — Лили подняла рыжие брови.

— С тех самых, — буркнул мальчик, сползая с постели и поднимая одеяло. — Ладно, так и быть, я оденусь в ванной. Но только если ты заправишь мою постель.

— Хм, тебе не кажется, что это какой-то странный договор? — сестра улыбнулась. — Тем более мне нужно идти вниз, потому что я не собираюсь ехать в школу голодной.

— Эгоистка ты, Лили Поттер, — Джеймс пошлепал к ванной, схватив по пути со стула выглаженную мамой форму. — А то, что я поеду голодный в школу из-за того, что вместо завтрака застилал постель…?

Сестра рассмеялась и запустила в него первым попавшимся под руку предметом — потрепанным квоффлом. Джеймс увернулся и шмыгнул в ванную, уверенный в том, что Лили смилостивится и заправит кровать за него.

Действительно, выйдя через пару минут в комнату, он увидел застеленную постель, но поверх нее лежал кусочек пергамента: «Ты несешь мой чемодан и корзинку с Ершом». Ха, если только в зубах, ведь у него рюкзак, сундук, клетка с Бэгом и метла…

— Джеймс, — в комнату заглянула мама с Альбусом на руках. Младший братец был перемазан медом и старательно пытался достать языком до запачканных щек и носа. — Джеймс, Лили сказала, что ты спустишь вниз ее вещи, поторопись…

— Почему я? Волшебные палочки сегодня в отгулах?

— Потому что мне некогда, ты же видишь, что Ала нужно умыть, а папа еще не пришел с работы. И поторопись: завтрак уже на столе.

Джеймс свел брови на переносице, понимая, что сестра его надула. Но ничего нельзя было уже сделать: не оставлять же на маму и Ала чемодан Лили? Как-то не по-мужски… Он бы и сам вызвался на это дело, добровольно, но то, что сестра обставила это так, будто это его долг, рассердило этим и так не самым позитивным утром…

Конечно, он умудрился два раза уронить сундук Лили себе на ноги, и каждый раз оглашал дом криком боли, чтобы Лили было стыдно, но девочка, кажется, только получала удовольствие от устроенного спектакля, поскольку, когда Джеймс, наконец, плюхнул ее чемоданище посреди гостиной, она улыбнулась и подала ему стакан с молочным коктейлем:

— Хочешь?

— Кинь туда яду и дай своему коту, — фыркнул мальчик, демонстративно хромая на пути к кухне, откуда до него донесся запах яичницы и бекона.

— А где спасибо за заправленную постель? — Лили прошла вслед за братом и села напротив него, улыбаясь, что еще сильнее рассердило мальчика.

— Твое спасибо стоит посреди гостиной и весит вдвое больше меня.

— Врешь, — хмыкнула сестра, выпивая коктейль. — Ты просто злишься, что все вышло не по-твоему, а по-моему…

— Еще чего! — буркнул мальчик, глядя на яичницу. — И вообще — я не хочу есть.

— Только пять минут назад ты заявлял, что умрешь от голода, — Лили тоже перестала улыбаться и смотрела на брата.

— А теперь не хочу.

— Роза была права, — как-то уж очень серьезно проговорила Лили, пристально глядя на Джеймса.

— А она бывает не права?

— Она сказала, что у тебя переходный возраст, и ты будешь вечно всем недоволен…

Джеймс фыркнул и поднялся из-за стола:

— Вот пусть Роза тебе в следующий раз и таскает сундук!

— Что тут такое происходит? — в кухню вошел усталый отец, сегодня работавший в ночь. Он уже был без министерской мантии, глаза за стеклами очков смотрели хмуро и сонно.

— Джеймс не выспался, — Лили подошла и обняла отца. — Устал?

— Не особо, — Гарри потрепал дочь по рыжей голове, но смотрел на хмурого сына. — Завтрак закончен, можно отправляться?

— Ага, — буркнул Джеймс, прошел мимо отца и Лили и поспешил в свою комнату.

Лили подняла на Гарри грустные глаза.

— Не расстраивайся, ты же знаешь нашего Джима, — мягко улыбнулся он. — После дня рождения он всегда такой…

— Просто ему в последнее время нравится быть «трагически непонятым, непринятым и отвергнутым», — серьезно продекламировала девочка. Гарри удивленно поднял брови. — Ну, так Роза говорила…

— Понятно, — усмехнулся Гарри и подтолкнул дочь к выходу. — Иди и поторопи маму с Алом.

Сам Гарри поднялся в комнату к сыну. Джеймс сидел на подоконнике и пытался засунуть в рюкзак квоффл и две книги о квиддиче.

— Помочь?

— Не надо, справлюсь, что я, маленький?

— Как хочешь, — Гарри пожал плечами. — Несмотря на твое сегодняшнее настроение, я надеюсь, что ты пообещаешь присматривать за Лили в школе?

— У нее же есть Роза, — Джеймс застегнул, наконец, «молнию» на рюкзаке и спрыгнул с подоконника.

— Но ты же ее брат, — мягко настаивал Гарри, пытаясь не улыбнуться. — Я ведь могу на тебя положиться?

— Ладно, — после недолгого раздумья ответил мальчик, глядя на отца. — Но охранять ее в спальне девочек я не смогу точно.

Гарри усмехнулся:

— Не беспокойся, для этого у меня есть карта.

Джеймс в секунду преобразился, как было всегда, когда речь заходила о чем-то подобном.

— Ты смотришь на карту, когда мы в школе?

— Иногда, — пожал плечами отец, помогая ему закрыть сундук.

— А там видно… просто точки или силуэты людей тоже? — прищурившись, спросил Джеймс. Отец с помощью палочки поднял в воздух вещи.

— Просто точки, а для тебя это важно? — они вместе вышли из комнаты.

— Нет, раз уж ты все равно не даешь мне карту, — пожал плечами Джеймс, но в его голосе все еще жила затаенная надежда. — Ну, хоть раз глянуть, а?

Гарри хмыкнул.

— Вы где потерялись? — Джинни держала за руку Альбуса, который пытался вырваться, чтобы засунуть пальцы в клетку с Бэгом.

— Поезд отходит через сорок минут, — нетерпеливо заметила Лили, поглядывая на брата.

Джеймс криво улыбнулся:

— За сорок минут можно добежать до вокзала и вернуться назад.

— Бегом к машине, — отец подтолкнул Лили к дверям и подмигнул Джеймсу:- Будешь хорошо себя вести, так и быть…

Мальчик подпрыгнул и тут же вцепился в сундук сестры, чтобы отнести его к машине.

* * *

— Скорпиус, у тебя такое выражение лица, словно ты едешь не в школу, а в Азкабан.

Малфой поднял серебристый взгляд на сидевшую с ним рядом на заднем сидении Парму Паркинсон. Уж лучше на нее, чем на ослепительную Присциллу, которая оказалась напротив. И какой больной гиппогриф клюнул в голову родителей, когда они решали, что всех отпрысков их дружной компании — Забини, Малфои, Паркинсон, МакЛагены, Флинты — стоит отправить на вокзал на одной машине и в сопровождении предков Забини?

Видел бы Поттер такую компанию, он бы пожалел, что не имеет хорошего разрывного заклятия, чтобы покончить сразу со всеми слизеринцами. Самому Скорпиусу иногда хотелось совершить сей факт очищения атмосферы. Нет, он ничего не имел против Пармы и Лианы, веселые девчонки, но вот угрюмый Тобиас, не спускавший взгляда с Присциллы, которая то и дело смотрела на Скорпиуса, еще более хмурый Фриц, пытавшийся убить взглядом то Паркинсона, то Малфоя, Энжи, болтавшая без умолку — все это делало получасовое путешествие от дома Забини до вокзала невыносимым.

Но Скорпиус считал, что он хорошо держится, и достоин как минимум медали за выдержку. Места в заколдованной машине было полно, но мальчику казалось, что дышать тут просто нечем. Глазам тесно: куда ни глянь — девчонка. Один Флинт угрюмо спал в углу — Марку было все равно, где прикорнуть. Спасибо Мерлину, Дрейк Забини уселся рядом с родителями впереди, а то точно пришлось бы выброситься из окна…

— Ну, а чем в данном случае Азкабан отличается от школы? Разве что возрастом контингента… — Скорпиусу даже не пришлось отвечать, за него это сделала Лиана МакЛаген, тут же подмигнувшая Малфою. Тот едва заметно кивнул ей в благодарность.

— В смысле? — Фриц нахмурился. Скорпиус подумал, что с мальчишки Забини в данный момент можно было бы писать картину «Тролль обнаружил, что у него есть мозг».

— Ограниченная территория, где заперто определенное количество людей, которые подчиняются определенным правилам жизни и поведения. Они не свободны уже по сути того, что живут на этой территории, есть группа тех, кто следит за порядком и соблюдением правил поведения. В определенный срок они покидают данную ограниченную территорию. Кто-то туда снова возвращается, кто-то нет, — Лиана насмешливо смотрела на опешившего Фрица, который, словно ища поддержки, повернулся к сестре. Энжи даже забыла закрыть рот от изумления, видимо, пытаясь подумать над тем, что сказала ее сестра.

Скорпиус с интересом изучал младшую МакЛаген. Не даром девчонку отправили на Рейвенкло, мозг у нее настроен на нестандартную волну. Ей бы следовало написать в какой-нибудь журнал заумных теорий, хоть в «Саламандер»… Будет звездой журналистики бредовых идей.

— МакЛаген, если ты пытаешься произвести на нас впечатление этим бредом, — Присцилла холодно взглянула на Лиану, — то зря старалась. Хотя… Малфой, кажется, впечатлен…

— Ну, уж лучше он пусть будет впечатлен моими рассуждениями, чем его мутит от твоего постоянного внимания, — едко улыбнулась Лиана.

Мерлин, спасибо. В этот момент машина остановилась возле вокзала «Кингс-Кросс», и дверца резко отворилась.

— Быстрее, вас много, нужно еще пройти через барьер, — мистер Забини подал руку, помогая выйти из салона девочкам.

Скорпиус помог Лиане и Энжи поставить сундуки на тележки, и девчонки МакЛаген благодарно ему улыбнулись. Возле барьера было многолюдно, что позволило почти беспрепятственно и незаметно миновать преграду и оказаться на платформе.

Малфой взглянул на часы: без десяти одиннадцать. Интересно, лохматый уже тут?

— Скорпиус, ты идешь? — Тобиас посмотрел на сокурсника. Потом понимающе прищурился, вспомнив, видимо, что Скорпиус теперь ездит в другой компании, и повернулся к остальным слизеринцам:- Пойдемте, а то купе занять не успеем.

— Эй, Малфой! — в этот момент Скорпиус уловил знакомый голос, горланивший на всю платформу откуда-то слева. Мальчик с усмешкой обернулся и увидел Поттера в извечном окружении родственников. Ого, да у нас прибавление в школьной братии Поттер-Уизли! По крайней мере, рыжая сестрица Джеймса и такой же рыжий мальчишка рядом были одеты в форму Хогвартса, только без знаков факультетов и мантий.

Гриффиндорец о чем-то быстро говорил родителям, потом почти увернулся от поцелуя матери и деловито пожал руку отца, махнул рыжему мужчине и женщине в министерской мантии (видимо, родителям Розы и рыжего мальчишки), подтолкнул свою тележку в сторону Малфоя и уже на бегу обернулся и крикнул:

— Лили, увидимся в школе!

Лили как-то совсем обиженно глядела вслед брату, и Скорпиус в который уже раз поблагодарил Мерлина, Слизерина и шального гиппогрифа, что у него нет ни братьев, ни сестер.

— Поттер, тебя стоит продать машинисту: ты орешь громче паровозного гудка, — Скорпиус посмотрел на подлетевшего к нему на всех… иголках Джеймса.

— И вместо гудка я буду орать: «Малфой — сын-хорька-сам-хорек»! — не растерялся гриффиндорец, толкая впереди тележку с вещами. Они вместе дошли до последнего вагона, где еще почти все купе были пусты.

Когда мальчики занесли сундуки и клетки с совами, то блаженно опустились на сиденья, ухмыляясь. До отправки поезда оставалось две минуты.

— Смотрю, в Хогвартсе прибавится рыжего? — лениво произнес Малфой.

— В смысле?

— Ну, твоя сестрица и тот мальчишка, братец Уизли небось?

— А… Да, Хьюго. Они с Лили — первокурсники.

— Какое счастье, теперь за тобой будут не только староста Люпин и Уизли присматривать. Еще целых четыре глаза для надзора и заботы, — ехидно отметил Скорпиус, скидывая туфли и удобно располагаясь на сиденье, когда поезд дернулся. К ним на этот раз уже никто не рвался: слава Мерлину, со второго раза запомнили, чье это купе.

— Завидуй молча, Малфой, — Джеймс тоже растянулся на сиденье, закинув руки за голову. — Ты, кстати, чего без эскорта?

— Я с эскортом, причем ты даже не представляешь, с каким, — хмыкнул Скорпиус, поворачиваясь на бок, чтобы видеть друга. Он под изумленно-насмешливым взглядом Джеймса перечислил своих сегодняшних спутников, не забыв рассказать о гениальной параллели Лианы МакЛаген.

— В этом что-то есть, — задумчиво, что было, в общем-то, ему несвойственно, произнес Джеймс.

— Решаешь, как бы это ввернуть в разговоре с Уизли? Чтобы блеснуть интеллектом? — Малфой улыбнулся уголком губ.

— Ай, иди ты, Малфой, дружить с гиппогрифами, — отмахнулся Джеймс, удобнее устраиваясь на сиденье. — Предлагаю доспать то, что дома не дали. До самой тележки с едой.

Скорпиус хмыкнул:

— Смысл твоего существования, Поттер, выражен одним этим предложением.

Гриффиндорец лишь хмыкнул, блаженно потягиваясь. Под мерное покачивание поезда и стук колес он довольно быстро погрузился в сон, даже не думая о том, поддержит его Малфой или нет.

Ему снились широкие поля, населенные пушистыми драконами, дядя Чарли верхом на саламандре, Альбус, пытавшийся откусить ухо у шоколадного хорька, Лили в нарядном платье, танцевавшая в зеленом галстуке…

— Поттер.

— Я, кажется, сплю, — недовольно пробурчал гриффиндорец.

— Ну, спи, — хмыкнул Скорпиус, садясь на свое место и закрывая за собой дверь купе. — Я просто решил, что ты захочешь знать, что твою сестру в соседнем вагоне красиво третируют двое слизеринцев с четвертого курса.

Джеймс тут же проснулся, скатившись с сиденья и доставая палочку.

— И ты ничего не сделал?! — мальчик стремительно надевал кроссовки, с негодованием глядя на друга.

— Как ничего? Я же тебя разбудил, — пожал плечами Малфой. Что он еще должен был сделать? Рыжая Поттер, наверное, вся в братца и тут же ввязалась в проблемы, едва сев в поезд. Хотя МакГрегор и его дружок Уоррингтон сами по себе являлись проблемой.

Поттер уже вылетел в коридор, расталкивая стоящих тут студентов. Из-за стекол купе на него испуганно глядели школьники, но Джеймсу было плевать. Он буквально влетел в предпоследний вагон и увидел, как Лили со всей силы пнула МакГрегора в голень. Уорригтон тут же выхватил свою палочку, но Джеймс успел подбежать и встать перед сестрой:

— А ну, отстань от нее!

— О, Поттер явился. Ты же любишь рыжих, не так ли? — усмехнулся слизеринец. МакГрегор еще потирал ушибленную ногу. — Решил завести себе подружку?

— Не тронь мою сестру! — Джеймс говорил спокойно и холодно — как умел только Скорпиус Малфой, а гриффиндорец умел быстро учиться. Когда хотел…

— А, так это еще и твоя сестра? — фыркнул Уоррингтон. — Можно было догадаться, Уизли…

— Поттер! — с вызовом сказала Лили, выглядывая из-за спины Джеймса. На шум в коридор вышли пятикурсники Гриффиндора и девчонки с Рейвенкло. Среди них были Конни и ее подруги, но Джеймсу пока было не до этого.

— Еще раз тронешь мою сестру, однажды проснешься лысым, спроси у Граффа, — пообещал Джеймс слизеринцу.

— Ох, как страшно, — издевательски ответил Уоррингтон. — Думаешь, что если дружишь с Малфоем, то тебя все будут бояться?

— А Малфой тут вообще ни при чем, — Джеймс сощурил глаза. — Я предупредил.

Мальчик бесстрашно повернулся спиной к слизеринцам (не осмелятся атаковать на глазах у старшекурсников других факультетов), взял Лили за плечо и подтолкнул к купе, откуда на шум появилась Роза в сопровождении своих друзей.

— А мы думали, куда ты пропала, — обеспокоенно произнесла кузина, когда Джеймс закрыл за собой дверь.

— Лили, если они еще раз…

— Я сама бы справилась, — спокойно произнесла сестра, садясь у окна рядом с чуть испуганным Хьюго и поправляя юбку.

— Охотно верю, — хмыкнул Джеймс, а потом повернулся к Розе, Ченгу и Уильямсу:- Вы все трое — мега-мозги, что решили отпустить ее одну!

— Джим! — рассердились одновременно Роза и Лили.

— Раз такой умный, почему сам за сестрой не следишь? — ответил Майкл. — Или слизеринец тебе дороже?

— За мной не надо следить! — возмутилась первокурсница.

— Надо будет, приду сюда, вместе с Малфоем! — пригрозил Джеймс, потом сверкнул рассерженным взглядом и удалился. Он заметил, как сестра показала ему вслед язык, но никак не отреагировал.

В своем купе он увидел спокойно сидящего Скорпиуса, который читал какой-то журнал. Гриффиндорец бухнулся на свое место, зло глядя на слизеринца.

— Что, Поттер, спасательная операция не принесла заслуженного почета и благодарности? — не отрывая глаз от страницы, спросил Малфой.

— С чего ты взял, Малфой? — буркнул Джеймс.

— Ну, хотя бы с того, что ты хлопнул дверью так, что чуть не вылетело стекло, — Скорпиус сложил журнал и насмешливо посмотрел на друга. — На твоей физиономии нет следов от помады, а голос не звенит от восторга…

— Ой, заткнись, аналитик хренов!

— О, какие слова-то мы знаем, индифферентный, внутриутробно пубертатный гренландец… Знаешь, Поттер, именно поэтому не стоит строить из себя спасителя: тебя все равно не оценят. Это закон жизни.

— Неправда, — скорее из упрямства возразил Джеймс.

— Когда сам себе поверишь, тогда и поговорим. Надеюсь, что когда приедет тележка с едой, твоя физиономия станет более гладкой. Тогда и обращайся, — и Скорпиус снова скрылся за журналом.

 

Глава 3. Предсказания

Более абсурдного пробуждения в его жизни, кажется, еще не было. Хотя, чего удивляться, если он уже полгода считается другом Джеймса Поттера?

Из сладкого сна (правда, опять не того, которого ждал со дня на день) его вырвал странный булькающий звук у самого уха. Скорпиус открыл глаза и тут же увидел физиономию Пивза, школьного полтергейста, который сидел в воздухе в позе лотоса и причмокивал губами.

— А ну, пошел отсюда! — прошипел Малфой, отмахиваясь, но Пивз лишь хихикнул и чуть отлетел в изножье кровати.

— У меня сообщение, слизеринчик белобрысенький… — свистяще прошептал полтергейст, ухмыляясь и качая головой.

— Совой подрабатываешь? — Скорпиус взглянул на часы: а ведь можно было еще полчаса спать. — Дай угадаю, у кого… У Поттера белый веник сдох?

Пивз гадко захихикал:

— Он мне шесть фейерверков дал…

— Ну, ко всем подход найдет, — Малфой почувствовал, что, благодаря полтергейсту, спать уже не хочется вовсе. Да и было интересно, ради чего же гриффиндорец заключил союз с Пивзом? — Слушай, а лукотрусы ему по утрам приносят яблоки и груши, чтобы он не рубил и не портил их деревья?

Пивз издал странный звук, похожий на фырканье коня.

— Так ты будешь передавать сообщение?

— Я его забыл… — пожал плечами полтергейст, переворачиваясь в воздухе.

— И какого тогда гиппогрифа ты меня разбудил?! — чуть повысил голос слизеринец.

Пивз опять гадко захихикал, устремился к двери и перед тем, как исчезнуть на лестнице, пустил в комнату фейерверк, видимо, из даров Поттера.

Тобиас и Марк тут же подскочили.

— Ай!

— Что за…?!

— Это мой будильник новый, забыл предупредить, — Скорпиус сел на кровати, ухмыляясь. Какой же Поттер тупой, просто не передать словами…

— Ну, ты и идиот, Малфой, — чуть злобно проговорил Флинт, любивший поспать везде и всегда.

— Еще раз такое скажешь, и сам станешь идиотом, — холодно отпарировал Скорпиус, беря полотенце и щетку. До завтрака мальчик успел перебрать в уме все знакомые ему ругательства, чтобы Поттер прочувствовал всю силу негодования друга. В другой раз, может, подумает прежде, чем заключать договор гиппогриф знает с кем! Хотя надо бы Поттера еще научить думать, а задача это непростая и долгосрочная…

И вообще — с чего бы это лохматому посылать ему сообщения, да еще с утра пораньше? Ведь вчера он чуть ли не до конца ужина дулся из-за своей сестрицы… А как лохматый бесновался от радости, услышав крик Шляпы «Гриффиндор!», когда эта пародия на головной убор сидела на рыжей макушке девчонки Поттер…

Хм, если доверять своим инстинктам и логике, то Пивз — это месть по-поттеровски. Большей глупости от гриффиндорца трудно было ожидать, особенно «я забыл» от Пивза. Надо бы преподать Поттеру пару уроков мести. Да и за что мстить-то?! Вот лохматый ежик, из-за ерунды обиделся. Да если бы Скорпиус его не разбудил, то Поттер, скорее всего, вообще ни о чем бы не узнал! Вот и делай людям добро…

На завтраке Малфой появился в благодушном, если можно так сказать, настроении. Он сразу же увидел Поттера с его сестрами — гриффиндорец попытался спрятать глупую ухмылку и даже отвернулся, что еще больше рассмешило Скорпиуса.

— Молока? — с легкой улыбкой на красиво очерченных природой губах спросила Присцилла, рядом с которой Малфой нечаянно оказался.

— Только если ты поцелуешь Поттера, — мальчик ответил не менее легкой улыбкой, в которой яда хватило бы, чтоб отравить весь Гриффиндор.

— А что, я бы не отказалась… — гробовая тишина повисла на этом конце стола Слизерина. Скорпиус, Присцилла, Фриц, Эмили и Энжи обернулись к Парме Паркинсон. — Что? Правда не отказалась бы…

Малфой представил себе, какие резоны против подобного заявления нашел бы Тобиас, если бы был тут и слышал шаловливое заявление младшей сестры. Присцилла посмотрела на Парму, как на большую и очень противную гусеницу. Утро, полное сюрпризов, ничего не скажешь… Хорошо бы не забыть рассказать Поттеру, пусть порадуется. Хотя, кажется, лохматого больше интересуют рейвенкловки…

— Расписание, — Эйдан остановился, протягивая ребятам свитки. — Малфой, Фоссет просил передать, что тренировки начнутся в понедельник, на следующей неделе.

— А Фоссет говорить разучился? — лениво поинтересовался Скорпиус, разглядывая свое расписание. Сегодняшний день обещал быть занимательным: «Прорицания», «Защита» (Слизерин, Гриффиндор) до обеда и Трансфигурация (Слизерин, Гриффиндор) после.

— Он ушел к Фаусту, чтобы зарезервировать поле раньше гриффиндорцев, — Эйдан пошел дальше вдоль стола.

— Такое ощущение, что Поттер дает взятку профессорам, когда составляют расписание, — фыркнул севший рядом с Малфоем Тобиас. — Не может он без нас учиться…

— А, может, это Малфой дает взятку? — прозорливо отозвалась Энжи, глядя на сокурсников.

— МакЛаген, я бы, если бы мог, дал бы взятку, чтобы тебя перевели на Хаффлпафф, — ответил Скорпиус, вставая. Слизеринцы смотрели на него сердито. — Когда надоест склонять мою фамилию, свистните…

* * *

— Лили, у тебя что сегодня? — Роза заглянула в первое в жизни кузины расписание. — О, Заклинания. Это очень интересно…

Лили была явно взволнована:

— А там сразу нужно будет колдовать, да?

— Нет, не волнуйся, профессор Флитвик покажет вам несколько простых чар и расскажет об основах Заклинаний, о важности латыни…

Хьюго, сосредоточившись на своем свитке, кажется, вообще никого не замечал. Рядом с ним стоял высокий для своего возраста первокурсник («Уильям Уолтер» на нашивке) и через плечо Хьюго читал (кажется, по слогам) расписание.

— Ты, главное, не бойся, если знаешь ответ, подними руку, профессор Флитвик всегда дает баллы… — наставляла Роза кузину, пока они впятером покидали Большой Зал.

— Роза, — Джеймс вскинул на плечо рюкзак, — а у тебя разве сейчас занятий нет?

— Есть, а почему такая забота? — сразу же насторожилась кузина. Тут же рядом, как по команде, оказались Ченг и Уильямс, видимо, решившие защитить подругу от любого, кто посмеет хотя бы не так дышать в присутствии Розы.

— Просто мне кажется, что Лили сейчас вырвет, — Джеймс взглянул на младшую сестру и подмигнул ей. Лили чуть порозовела. — Она идет не с троллем сражаться, а на урок!

— Я всего лишь хотела помочь… — обиделась Роза. — Ведь если…

— Роза, а ты знаешь, что между Хогвартсом и Азкабаном всего одно различие? — решил применить свой последний козырь Джеймс, поглядывая на двери Большого Зала.

Кузина нахмурилась и посмотрела на него, как на слегка больного:

— Джеймс, Азкабан — это тюрьма…

— Правда? — ухмыльнулся мальчик. — Хоть кто-то мне открыл глаза…

Роза проигнорировала это высказывание Джеймса, он мог бы поклясться, что видит, как зашевелились шестеренки в мозгу у кузины.

— Можно привести массу различий, поэтому я не понимаю…

— Все просто, Уизли, — из-за спин второкурсников вышел Скорпиус Малфой, ухмыляясь и по привычке держа руки в карманах брюк.

Наверное, у Розы был миллион ответов на это изречение слизеринца: от «не вмешивайся» и «тебя не спрашивали» до «пошел отсюда!». Но все-таки Роза не была бы собой, если бы тяга к решению задачи не пересилила в ней любые чувства, даже негативные и даже по отношению к Малфою.

— И что же простого в этом, раз уж ты все равно подслушал? — девочка повернулась к Скорпиусу, складывая на груди руки. Джеймс видел, как Лили тут же посуровела, глядя на слизеринца.

— Разница в одном: в возрасте заключенных.

— Мы не заключенные! — возразила Роза, кажется, мгновенно уловившая нить рассуждений.

— Ну, это как посмотреть, — пожал плечами Малфой.

— Роза, сейчас будет колокол, — спокойно сказал Ченг, глядя, как Хьюго и его друг поспешили к лестнице, окликая Лили. Но девочка не решалась уйти, глядя то на Розу, то на Джеймса и покусывая в нерешительности губу.

— Иди, опоздаешь, — Джеймс подтолкнул Лили к лестнице. — Ничего с твоей Розой не случится, я сейчас надену на Малфоя намордник…

— И на себя заодно, — посоветовал Скорпиус, ухмыляясь.

— Встретимся на обеде? — с надеждой спросила Лили, когда Роза и ее друзья тоже поспешили к лестнице.

— Без вариантов, — хмыкнул гриффиндорец.

— А ты почему не идешь на занятия? — Лили, кажется, специально игнорировала Малфоя, а тот этим вообще не тяготился, рассматривая свои руки.

— Сейчас пойду, — отмахнулся Джеймс и отвернулся к другу, надеясь, что хоть так заставит сестру отправиться в класс.

— Ладно, — она сорвалась с места и побежала наверх, придерживая на плече сумку.

— Решил блеснуть интеллектом перед родственничками? — хмыкнул Скорпиус. Они тоже пошли по лестнице, особо не торопясь, хотя им нужно было подняться в Северную Башню.

— Нет, просто отвлек Розу от вечных проблем существования, — улыбнулся Джеймс.

— Ну, тогда ладно. Кстати, будь добр, в следующий раз, если решишь прислать ко мне кого-то из твоих товарищей по разуму, пусть это будет кто-то наделенный хоть каплей интеллекта, а то я боюсь, что скоро стану одним из вас.

Джеймс даже замер посреди коридора.

— Сам понял, что сказал? — он догнал друга на боковой лестнице. — Ты иногда выражаешься так, словно родился не намного позже Безголового Ника…

— Спасибо, очень льстит, — фыркнул слизеринец, начиная взбираться по винтовой лестнице. Откуда-то сверху доносились голоса однокурсников. — Если ваша пародия на призрака умеет говорить, как воспитанный и образованный человек, то у него есть хотя бы одно достоинство… Что не окупает, конечно, недостатков…

— Малфой, ты чем летом занимался? Библиотеку учил? — Джеймс тяжело дышал, упрямо поднимаясь.

— Тебе бы не помешало, — ответил Скорпиус. Они вместе вышли на небольшую площадку под люком, в который уже взбирались одноклассники. Малфой и Поттер одновременно подняли глаза, глядя, как наверх карабкается Эмма Томас. — Мне очевидно уже нравится этот предмет…

— Какой именно? — мальчики говорили приглушенно.

— Поттер, предмет — это урок… — Эмма скрылась в люке, за ней последовал Жорж с Рейвенкло. Друзья переглянулись — на площадке осталась еще смущенная Сюзанна Паттерсон.

— Сюзи, после тебя, — как можно галантнее пригласил девочку на лестницу Джеймс.

— Ага, сейчас, — Сюзанна сощурила глаза. — Уж лучше я вообще не пойду на урок.

— Ну, как хочешь, — пожал плечами гриффиндорец и начал взбираться к люку.

* * *

— Поттер, ты сам сюда напросился, так что сделай лицо попроще и получай удовольствие, — ухмыльнулся Скорпиус, занимая пуф возле углового столика, на котором стояли чашки и чайники. Джеймс приземлился рядом и тут же засунул любопытный нос в чайник, чтобы проверить, что там.

— Чай, — пожал он плечами, со звоном возвращая крышку на место.

Когда в классе появилась профессор Трелони, обвитая шалями и бусами, в огромных очках, Скорпиус и Джеймс переглянулись и одновременно произнесли: «Стрекоза».

— Добро пожаловать в мой класс, дети… — произнесла профессор каким-то загробным голосом, словно все они давно уже мертвы или близки к этому состоянию. Мальчишки фыркнули, даже не скрываясь, но, кажется, Трелони слишком вжилась в свой приветственный монолог (или же подобные смешки ей не в новинку) и не обратила внимания на друзей. Хорошо, что здесь не было Граффа, вечного блюстителя порядка…

— Сегодня мы с вами начнем изучать прекрасное искусство предсказания по чаинкам…

— О, правда будем чай пить, — Джеймс ухмыльнулся и погладил в предвкушении живот, а Скорпиус послал ему презрительную усмешку.

— Итак, возьмите чашки, налейте себе чая, выпейте, переверните и подождите. Затем поменяйтесь чашками и расскажите нам, о чем же поведала вам судьба, — все тем же таинственно-загробным голосом вещала Трелони.

Ребята быстро опустошили свои чашки, один Джеймс смаковал свою порцию, а потом еще и налил добавки. Скорпиус покачал головой: что взять с Поттера?

Трелони уже во всю ходила вдоль столиков, слушая объяснения студентов, которые таращились на чашки, как гоблин на маггловую монету.

— Что там у тебя, а, Малфой? — Джеймс взглянул на чаинки и, подражая манере профессора, зашептал:- О, я вижу хорька, который сидит на пне и играет на лютне… У него на голове венок из чертополоха… Это значит, мой дражайший, что завтра у тебя выпадут все волосы, потом зубы, а потом тебе придется зарабатывать на жизнь…

— Поттер, заткнись, — прошипел Скорпиус, стараясь не огласить комнату громким хохотом, который на него почти никогда не находил. Но в этом помещении, душном и пропитанном какими-то безвкусными ароматизаторами, вдруг напал такой приступ смеха, что с трудом удавалось сдерживаться.

— Не бойся правды, дражайший, — продолжал спектакль гриффиндорец, уголком глаза следя за перемещениями Трелони. — Ты будешь играть на губной гармошке, ты станешь знаменит…

— Поттер, публикуй свои больные фантазии, и ты точно станешь знаменит, — фыркнул Малфой, кажется, справившись с собой. Как раз вовремя, потому что профессор Прорицаний шагнула к их столику, сложив руки замочком на груди и заворожено глядя на Джеймса. О, да, красиво изображенный транс…

— Мальчик, вокруг тебя аура героизма и смерти, — дрожащей рукой Трелони указала на Поттера. Все в классе тут же повернулись к их столику, и Скорпиусу опять пришлось сражаться со смехом: такой идиотский в этот момент был вид у гриффиндорца. Он не был напуган, но старательно это изображал, выпучив глаза и открыв рот. Мерлин, просто театральный кружок троллей-дегенератов. Полотно для лучших галерей мира — «Стрекоза и еж».

— Ты совершишь великие дела, ты будешь спасать и защищать, но это будет стоить тебе жизни… — руки Трелони дрожали, а голос становился все тише.

Джеймс поднял руку к открытому рту и еще сильнее выпучил глаза, пытаясь приободрить Трелони на дальнейшие предсказания его судьбы.

— Ты будешь одинок, я вижу… Одиночество и героизм, окропленные кровью…

Кто-то уронил чашку со стола, и профессор тут же будто встрепенулась, и Джеймс решил, что свою роль отыграл на «превосходно».

— Как тебя зовут, мальчик? — Трелони испуганно смотрела на гриффиндорца, словно вот сейчас он и умрет, совершая подвиг.

Малфой хмыкнул: будто она не знает, как зовут лохматого. Да тут каждый второй знал, что перед ним сын Гарри Поттера. Одень на нос Джеймса очки, нарисуй шрам — и вот тебе еще один Мальчик, Который Выжил. Цвет глаз — это мелочи, которые не все дети знают с младенчества…

— Я Пирун Амброзийский, — гордо продекламировал Джеймс, вызвав в классе сдавленные смешки. Где он услышал такое имечко, не на Истории ли магии? — Маг в пятом поколении.

Трелони, кажется, опешила, что позволило Скорпиусу утвердиться в своем мнении: она прекрасно понимала, кому предсказывала всю эту ахинею. И теперь Стрекоза решала сложную задачу: уличить ли Поттера, сознавшись в том, что на самом-то деле имя его ей было известно, или же подыграть этому «Перуну»…

— Я вижу вокруг вас ауру лжи, вы что-то скрываете, — прошипела Трелони, и слизеринец даже похвалил ее за то, как профессор вывернулась. — Возможно, вы совсем не тот, за кого себя выдаете… Я вижу за вами кого-то сильного, высокого… У него черные волосы и очки… И шрам!

Ну, вот, подошли к финалу пьесы, занавес, подумал Скорпиус, рассеянно теребя в руке чашку.

— Вы как-то связаны с Гарри Поттером, я права?

— Ага, — кивнул Джеймс, — мы с ним все повязаны… Десятое колено Блэков, пятое Пруэттов… Чуть-чуть по Фоссетам и Перевеллам…

Хорошо, что в этот момент раздался колокол, а то еще одной речи Поттера Скорпиус бы не выдержал.

— Прочтите первый параграф в учебнике, — Трелони вернулась к своему загробному вещанию и отошла к креслу. Потом бросила взгляд в сторону собиравшего свои вещи Джеймса, и Малфой понял, что лохматому это так с рук не сойдет.

— Малфой, если я погибну, — они вдвоем шли к классу Фауста, — обещай приходить на мою могилу хоть иногда.

— Подумаю, надо будет свериться с моим расписанием, — с ухмылкой ответил Скорпиус. — Возможно, я тебе даже памятник поставлю… Еж с арфой…

— Почему с арфой? — они вошли в кабинет и тут же увидели сумрачного Фауста с какой-то запиской в руке.

— Малфой, Поттер!

Мальчики переглянулись и покорно отправились к профессору.

— Сегодня вечером у вас наказание.

— За что?! — возмутился Джеймс. Скорпиус хмыкнул: это должна была быть его реплика, он-то точно тут ни при чем…

— Думаю, мистер Малфой понял, он вам объяснит, — лаконично ответил Фауст. — В восемь в кабинете Трансфигураций.

Джеймс застонал, представив себе очередной фолиант, жаждущий его внимания.

* * *

— Джим, это правда, что ты наказан? — Лили села с ним рядом за стол, но не обратила внимания на еду. Ужин был в полном разгаре.

— Как прошел первый день?

— Джим, ты действительно уже наказан?! — казалось, сестра не могла взять в толк, как он мог умудриться что-то натворить за несколько часов.

— Ну, кто-то же должен обновлять библиотеку Хогвартса, — пожал плечами мальчик, набрасываясь на картофель. Вечернее наказание никак не сказалось на его аппетите. — Тем более что мне какое-то порицание, когда я скоро умру…

— Что?! — Лили побледнела и вцепилась в руку брата. — Почему?

— Мне Трелони предсказала…

— Фу, зачем же так пугать! — она шлепнула Джеймса по руке и придвинула к себе тарелку.

— То есть теперь тебе стало легче?

— Ну, папа и дядя Рон всегда говорили, что профессор Трелони обычно не говорит ничего стоящего, — пожала плечами Лили. — А мне профессор Флитвик дал пять баллов…

— Очень за тебя рад, — откликнулся Джеймс.

— Так за что тебя наказали? — Лили решила вернуться к своему вопросу, раз уж брат не проявил интереса к ее первому дню в школе.

— Ни за что, — Джеймс не стал объяснять сестре, что Трелони на самом деле подлая стрекоза, не обладающая чувством юмора.

— Это опять Малфой, да?

— При чем тут Малфой? — у мальчика даже аппетит пропал.

— С тех пор, как ты с ним встретился, ты какой-то…

— Лили, я тебя прошу: не будь Розой, мне ее одной по самую макушку хватает, — Джеймс поднялся. — И Малфой тут совершенно ни при чем…

— Кто поминает меня всуе? — рядом, как по заклинанию, материализовался слизеринец. — Поттер, идешь?

— Он со мной разговаривает, — огрызнулась Лили, привлекая к себе внимание Скорпиуса.

— Правда? Удивительно: Поттер разговаривает…

— Идем, — Джеймс толкнул друга к выходу, а потом обернулся к сестре:- Увидимся.

Девочка отвернулась, ничего не ответив. Джеймс пожал плечами и пошел за слизеринцем.

 

Глава 4. Наследники

— Итак, подведем итоги первой недели нашего бессмысленного существования…

— У кого бессмысленного, а у кого и нет, не обобщай, — Джеймс помешивал в своем котле жидкость, которая должна была называться зельем.

— И что же такого осмысленного ты сделал? — светски осведомился Малфой, глядя, как гриффиндорец кидается в Эмму Томас шкурками скарабеев. — Ну, кроме того, что пытался угнать у Хагрида гиппогрифа…

— Не угнать, а проверить скорость и маневренность, — уточнил Джеймс. — Гиппогриф, кстати, не жаловался…

Скорпиус хмыкнул, качая головой: в котле Поттера было что-то невообразимо вонючее.

— Ну, так что?

— Ну, я переписал мелким почерком пару страниц очередного бесценного фолианта…

— Справа налево и с ошибками, — дополнил предложение друга слизеринец.

— Не суть, — отмахнулся Джеймс, улыбаясь проходящему мимо Слизнорту. Профессор заглянул в котел Скорпиуса, потрепал того по плечу и пошел дальше, кивнув гриффиндорцу. Малфой на этот раз даже не стал комментировать подобное поведение Моржа: его любовь к семейству Поттеров известна всем и давно. — Хм… Да, действительно, почти бессмысленное…

Скорпиус хмыкнул и погасил огонь под своим котлом.

— Когда там у нас снова Предсказания?

Джеймс выдернул из расстегнутого рюкзака расписание.

— В понедельник после обеда, — с грустью сообщил он.

— Значит, в выходные ведем себя примерно и с достоинством, — хмыкнул Малфой, глядя, как Тобиас помогает Присцилле собирать ингредиенты. Вот олух-то…

— Еще чего! — возмутился Джеймс, привлекая к себе внимание однокурсников. Гриффиндорец показал Граффу неприличный жест, за который мама бы ему пальцы заколдовала. Ричард тут же оскорблено отвернулся.

Колокол возвестил об окончании Зельеварения. Осталось пережить Заклинания — и выходные…

— Итак, на чем мы остановились… — задумчиво произнес Джеймс, когда они со Скорпиусом вместе покинули подземелья. — Я вот все думаю…

— Правда? — удивился Малфой, гадко ухмыляясь. — Считаешь, практика поможет овладеть искусством думать?

— Слушай, хорек, ты бы мог хранить свои комментарии при себе, пока я не доскажу свою мысль?! — гриффиндорец даже чуть посуровел.

— А это была не вся мысль? Прости, не привык к таким словопотокам из твоих ежовых уст.

— Тьфу ты! — Джеймс даже плюнул себе под ноги, начиная злиться, хотя понимал, что друг специально его дразнит.

— Пять баллов с Гриффиндора, мистер Поттер, — раздался вкрадчивый голос с лестницы. Мальчики подняли глаза и увидели профессора Фауста, разговаривавшего о чем-то с Синистрой. — За невоспитанное поведение в стенах школы.

Джеймс лишь пожал плечами, проходя мимо. Как же он достал, этот Фауст, гиппогриф его оплюй, укуси, клюнь в зад и потопчи, чтобы неповадно было!

— Спокойнее, Поттер, дыши глубже, это всего лишь Фауст, — лениво проговорил Скорпиус, заходя в класс Флитвика. — Кстати, к тебе гости…

Джеймс обернулся от парты, на которую с шумом выкладывал школьные принадлежности — в дверях стояла Лили, с вызовом глядя на третьекурсников. Мальчик пошел к ней, тяжело вздыхая: когда же сестра найдет себе компанию? Она вроде бы появлялась в коридорах то с Хьюго и его другом, то с Розой, но чаще всего одна, что не очень-то нравилось Джеймсу. Его Лили такая замечательная девочка, должен же с ней кто-то дружить!

— Ты чего?

— От мамы и папы пришло письмо, — Лили протянула брату распечатанный конверт. — Там кое-что для тебя…

— Что? — Джеймс с любопытством заглянул внутрь и вытащил знакомый ему пергамент. Черт, вот бешеный нюхлер на велосипеде! Как он мог забыть?!

— Папа его тебе подписал, — мягко улыбнулась Лили. Мальчик протянул конверт сестре, но она покачала головой:- Разве ты не хочешь почитать?

— А там есть что-то интересное?

Лили пожала плечами, чуть удивленно глядя на брата.

— Ладно, — Джеймс засунул конверт в карман мантии. — К тебе больше слизеринцы не лезли?

— Нет, — Лили чуть отступила назад. — Я пойду, у меня сейчас Травология, надо еще…

— Ну, пока, увидимся, — Джеймс махнул рукой и вернулся к своей парте, где Малфой скучающе изучал учебник.

— Что это? — он кивнул на сложенный свиток в руке гриффиндорца.

— Разрешение на посещение Хогсмида, я его, оказывается, дома оставил, — усмехнулся Джеймс.

— Вовремя, однако, — фыркнул Скорпиус. Прозвенел колокол, в класс вошел, как всегда довольный чем-то, Флитвик.

— Что значит «вовремя»? — прошептал Джеймс на ухо друга, пока профессор Заклинаний забирался на свои подушки.

— Поттер, а тебе глаза на что? Ты когда-нибудь интересуешься чем-нибудь, кроме своего отражения в зеркале? — Малфой чуть удивленно, что было редко для слизеринца, смотрел на друга. — То есть ты хочешь сказать, что не читал объявления в гостиной?

Джеймс сделал большие глаза, думая о том, что же он мог пропустить. Потом без всяких предупреждений вскочил и вылетел из класса, вызвав недоумение на лицах однокурсников.

— Э… — Флитвик, кажется, потерял дар речи, глядя на закрывшуюся за гриффиндорцем дверь. — Что-то случилось?

— Поттера вырвало, — Скорпиус с легкой улыбкой смотрел на профессора. — Объелся гиппогрифа, наверное, он был протухшим…

— Кого, простите? — Флитвик, кажется, забыл о прошлогодней сказке о перемирии между Поттером и Малфоем.

— Да гиппогрифа. Я ему говорил, не ешь, старый гиппогриф, стух уже, а он не послушал…

— Малфой, заткнись! — обернулась к нему Эмма Томас с такой гримасой отвращения, что казалось, что девчонку сейчас точно вырвет.

Скорпиус подарил ей обольстительную усмешку, которая у него в последнее время стала получаться. Томас покраснела и отвернулась.

Так-так, это уже интересно…

* * *

Джеймс добирался до Башни Гриффиндора боковыми лестницами — и быстрее, и мало шансов встретить Фауста или Филча.

Мальчик тяжело дышал, взбираясь по последней винтовой лестнице, и не сразу услышал сверху тихие голоса. Он замер и стал идти тише, судорожно сдерживая дыхание. Наверху, судя по всему, его не услышали, и Джеймс даже мог догадаться, почему.

Он поднял глаза и на последней площадке перед потайной дверью увидел два силуэта. Хотя нет, один силуэт, состоящий из двух.

— Не обращайте на меня внимания, меня тут вообще не было, — насмешливо проговорил Джеймс, оказавшись на одном уровне с целующимися Тедди Люпином и Мари-Виктуар. Они вздрогнули и оба повернулись к третьекурснику. В полумраке легко можно было различить чуть покрасневшие щеки Тедди и насмешливый блеск глаз Мари.

— Ты почему не на занятиях? — Люпин отстранился от кузины Джеймса, но руки с ее талии не снял. Вот какой настойчивый, так и думает, чтобы как-нибудь присоединиться к клану Поттер-Уизли. Ух, Люпин, хитрец… Хотя, какая в сущности разница? Джеймс в детстве даже однажды предложил отцу взять Тедди жить в их дом — было бы кому оттягивать на себя внимание Альбуса…

— Забыл кое-что в комнате, — пожал плечами мальчик, подмигивая Мари-Виктуар. — А вы чего это тут? У старосты Гриффиндора комната занята?

— Джим, иди, куда шел, — попросил Тед, усмехаясь.

— Ну, я только поинтересовался, — Джеймс шагнул к проходу. — А то, если что, свистните: я могу постоять настороже…

— Или скройся, или я…

Джеймс рассмеялся, махнув рассердившейся Мари, и нырнул в коридор через фальшивую стену. Через несколько секунд он уже стоял перед доской объявлений, жадно впитывая желанные строки: «В последнее воскресенье сентября — поход в Хогсмид»…

— Юху! — Джеймс подпрыгнул, прорезая руками воздух. Стоило дожить до третьего курса хотя бы для этого…

Он еще постоял посреди гостиной, радуясь, а потом все же решил вернуться в класс, а то ведь Малфой мог заскучать в одиночестве. Когда гриффиндорец шагнул в коридор, перед ним встала дилемма: пробираться назад тем же путем, снова нарушив уединение Люпина и Мари, или же идти по главной лестнице, рискуя нарваться на неприятности.

Секунду подумав, Джеймс пожал плечами и направился в сторону от потайного входа.

— Так-так…

Мальчик выругался про себя, тут же наткнувшись на профессора МакГонагалл, которая стояла на лестнице с другом Люпина, Бетельгейзом Уайтом (тупое имя, даже если им названа звезда в каком-то там созвездии).

— Я забыл домашнюю работу в комнате, — тут же ушел в глухую оборону Джеймс, невинно хлопая ресницами.

— И где же она? — МакГонагалл сурово поправила на носу очки.

— Кто?

— Работа, мистер Поттер.

— А… — Джеймс засунул руку в карман и выудил оттуда письмо от родителей (хоть какая-то от него польза), махнув в воздухе, но не давая директрисе шанса понять, что же там написано.

— Поспешите в класс, — наконец, сказала МакГонагалл, и мальчик под насмешливым взглядом Бетельгейза кинулся вниз по лестнице.

— Как вы себя чувствуете, мистер Поттер? — встретил его в классе Флитвик. Все ребята что-то записывали, подглядывая в учебники.

— Все в порядке, мне лучше, — Джеймс приземлился на свое место и склонился к другу:- Спасибо, что прикрыл.

Скорпиус лишь тяжело вздохнул, улыбнувшись уголком губ.

— Значит, поход в Запретный лес отменяется до октября, — прошептал гриффиндорец, открывая свой учебник.

— А мы планировали? — осведомился Малфой, откладывая перо.

— Конечно! Третий курс, а мы еще ни разу не побывали в святая святых школы…

Скорпиус хмыкнул, но ничего не возразил.

* * *

В субботу после обеда друзья решили провести время с толком, раз уж нарываться на наказания до последнего воскресенья месяца было нежелательно. Поэтому они взяли метлы и отправились на поле для квиддича, надеясь потратить свою энергию на физические развлечения.

— А так умеешь? — Джеймс разогнался перед застывшим в воздухе слизеринцем, наклонился чуть вперед, кувырнувшись через голову и повиснув в итоге на руках. Пока он взбирался обратно на метлу, Скорпиус приблизился к другу с извечной насмешкой на губах:

— Что-то мне подсказывает, что это ты не передо мной выделываешься, а перед зрителями…

Гриффиндорец тут же невольно бросил взгляд на девочек с Рейвенкло, что сидели на трибунах, смеясь и поглядывая на летающих над полем друзей. С такой высоты было трудно разглядеть, но Джеймс был уверен, что видел каштановые волосы Конни и черные локоны племянницы Фауста.

— Лохматый дурень, — фыркнул Скорпиус.

— А пошел ты, Малфой, — незлобно ответил гриффиндорец, потирая шею. — Если тебя устраивает клеймо голубого, то это твои проблемы…

— То есть ты тут показываешь воздушный цирк «Ежик на метле» только для того, чтобы всем доказать, что тебе нравятся девочки? — изумился Скорпиус, поднимая бровь. — Твои гениальные планы, Поттер, порой поражают логикой… Не проще было просто загнать в угол какую-нибудь девчонку и поцеловать? Она бы дала тебе пощечину, а через три с половиной минуты, максимум через пять, вся школа бы об этом знала…

— Малфой… — медленно и почти вопросительно уставился на друга Джеймс. — Такое ощущение, что ты уже думал над этим…

— А чего тут думать-то? — фыркнул слизеринец. — Правда, меня как-то совсем не тяготит тот факт, что какой-то гений с мозгом тролля не может постичь такой истины, как мужская дружба…

— Что? — Джеймс расхохотался и чуть не рухнул с метлы, вовремя вцепившись в древко. — Мужская дружба? И ты говоришь с таким пафосом? Малфой, я начинаю тебя бояться…

Скорпиус покрутил пальцем у виска, показывая к гриффиндорцу все презрение, на какое был способен.

— Заткнись, — холодно попросил Малфой, сложив на груди руки и удерживаясь на метле с помощью ног. Он терпеливо ждал, пока друг отсмеется.

Скорпиус медленно поднял бровь, глядя, как из кармана спортивной мантии Поттера вываливается волшебная палочка и красиво падает вниз. Гриффиндорец этого не заметил.

Тогда Скорпиус резко спикировал вниз, у земли выровнял метлу, завис над тем местом, где упала палочка лохматого, подобрал ее и посмотрел вверх, где Джеймс только начинал соображать, куда делся слизеринец.

— Что это было? — гриффиндорец вскоре остановил метлу на одном уровне с метлой друга, и лишь тогда заметил свою волшебную палочку в руках Малфоя. Под насмешливым взглядом слизеринца начал себя ощупывать. Скорпиус тем временем изучал оружие Поттера. — Отдай.

— Хм, Поттер, а из чего сделана твоя палочка? — Малфой поднял чуть настороженный взгляд на друга. — Что за дерево?

Джеймс тут же нахмурился, уши его покраснели, что заставило Скорпиуса еще пристальнее рассматривать палочку.

— Отдай!

— Сначала скажи, что за дерево. Это не тис и не дуб… — гадал Скорпиус, все сильнее желая узнать, почему Поттер так сконфузился. — Ну и?

— Пихта, — сквозь зубы ответил Джеймс, глядя на свою палочку почти с вызовом.

— Что? — губы Скорпиуса начали расползаться в улыбке, хотя он старался сдержаться — ради чувств Поттера, который, кажется, именно такой реакции и ожидал. — Пихта?

Все же слизеринец не выдержал: засмеялся в полный голос, чувствуя, как выступают на глазах слезы. Пихта, розовый гиппогриф! Палочка Поттера сделана из пихты!

— Заткнись! — теперь уже гриффиндорец рассердился. Он вырвал свою палочку из рук не особо сопротивлявшегося Скорпиуса и чуть толкнул друга. Малфой не удержался на метле и рухнул на землю, благо висели они над самым полем. Но слизеринец, казалось, даже не заметил этого, продолжая хохотать уже лежа.

— Пихта…

— А иди ты! — буркнул Джеймс, спешился и пошел прочь, даже не оглянувшись на еще хохочущего Скорпиуса. — На свою бы палочку посмотрел, хорек серебряный…

— Поттер, стой!

Джеймс даже не оглянулся на окрик.

— Ежик с пихтой, стой!

Он резко повернулся и направил на друга палочку, что все еще держал в руке. Скорпиус медленно шел к нему, чуть приподняв руку, будто сдаваясь. Лицо его все еще носило отпечаток смеха.

— Еще раз так меня назовешь… — с угрозой сказал Джеймс, глядя на слизеринца.

— Ой, Поттер, не надо, — попросил Малфой, легко отводя в сторону его руку. — Не порти мне такой момент… Я не виноват, что твоя палочка сделана из дерева, которое в Англии растет только в заповедниках… Пихта, гиппогриф тебя затопчи…

— Я тоже не виноват, — примирительно отозвался Джеймс. Они вдвоем направились к замку, неся метлы.

— Ну, и относись проще, — хмыкнул Скорпиус. — Ну, как я отношусь к тому, что мой отец — хорек…

Джеймс тут же улыбнулся, забыв о своей обиде. Убрал палочку и оглянулся: девочки с Рейвенкло все еще весело болтали на трибунах.

В замке было полно студентов: кто-то шел в библиотеку или из нее, кто-то сидел в коридорах, общаясь с друзьями с других факультетов. В Большом Зале, на пустых столах, играли в шахматы или в настольный квиддич.

— Через пять минут на третьем этаже, — по привычке кинул Скорпиус, не обращая внимания на группу студентов у входа в коридор, что вел к кабинетам первого этажа. А вот Джеймс уже смотрел в ту сторону.

Невысокий, невзрачный слизеринец с загнанным выражением на лице прижался в углу к стене, а трое студентов-старшекурсников — двое с Хаффлпаффа и один с Рейвенкло — что-то ему говорили, то ли насмехаясь, то ли дразня. Один даже достал палочку и поигрывал ею перед носом испуганного мальчишки.

— Малфой…

— Что? Поттер, оставь, не наше дело…

Джеймс с настоящим презрением посмотрел на Скорпиуса, прислонил к стене метлу и двинулся к студентам.

— А, ну, отстаньте от него!

Парни обернулись, чтобы узнать, кто решил заступиться за слизеринца.

— Поттер, ты заболел?

Джеймс узнал Свенсена с шестого курса Хаффлпаффа, двух других по именам он не знал.

— Чего вы к нему прицепились?

— С каких это пор гриффиндорцы заступаются за слизеринцев? — осведомился парень с Рейвенкло.

— Это же Поттер, он у нас фанат Слизерина, — хмыкнул Свенсен, бросив взгляд на стоявшего у входа в подземелье Малфоя. — Иди отсюда, без тебя разберемся…

— Отставьте его, я сказал, — Джеймс шагнул к первокурснику и взял его за плечо. Мальчишка испуганно взглянул на еще одного мучителя. — Что он вам сделал?

— Это Бэнджамин Яксли, — сказал третий парень, словно это все объясняло. — Знаешь, кто такой был Яксли?

Джеймс кивнул, все еще чуть заслоняя собой слизеринца:

— И что? Однофамилец. Яксли погиб много лет назад.

— А он его племянник.

Джеймс только тут заметил странный блеск в глазах одного из рейвенкловцев. Черт, как же его фамилия?

— И что? Он-то в чем виноват?

— В том, что он Яксли!

— Ну, тогда вам стоит еще обратить внимание на Малфоя, Забини, Эйвери, — Джеймс смотрел в лихорадочные глаза старшекурсника. Прошло же семнадцать лет, какая теперь разница, кто кому приходится родственником?

— Яксли убил моих родителей, — рейвенкловец зло посмотрел на маленького слизеринца.

— И моего отца, — добавил Свенсен.

Джеймс с презрением взглянул на старшекурсников:

— Тогда почему Тедди Люпин не ищет родственников Долохова и Беллатрисы Лестрейндж? Почему профессор Лонгботтом никого не преследует, хотя его родители тоже пострадали? Почему мой отец не истребляет Блэков и Лестрейнджей за своего крестного? Не ищет родственников того, кто продал его маму и папу Волан-де-Морту?

Парни тупо таращились на гриффиндорца. Джеймс взял маленького Яксли за плечо и толкнул вперед. Старшекурсники расступились, пропуская их.

Малфой все еще стоял у своих подземелий. Первокурсник вырвался из рук Джеймса и кинулся вниз по ступеням, видимо, чтобы спрятаться в гостиной Слизерина.

— Поттер…

— Мог бы и помочь, — буркнул Джеймс, глядя, как трое парней поднимаются по лестнице, иногда оглядываясь. — Он, кстати, твой брат по разуму…

— Я тебе уже говорил, что бескорыстная помощь другим людям никогда не приносит ничего хорошего, — пожал плечами Скорпиус. — Благими намерениями устлана дорога в ад, запомни.

— Это чушь! Это правила тех, Пожирателей Смерти, — возразил гриффиндорец, впервые глядя на друга жесткими глазами.

— Пусть мальчишка учится бороться, потому что жизнь любого из нас, из тех, кто носит фамилию Пожирателей, это борьба, — ледяные глаза смотрели на Джеймса. — Это ты, Поттер, можешь себе позволить жить просто так, зная, что одна твоя фамилия создаст тебе защиту и уважение… А этот теперь запомнит, что ему придется царапаться и огрызаться, чтобы его приняли в этом обществе поклонников Гарри Поттера и его друзей…

— Это ложь.

— Ты сам себе не веришь, — горько заметил Малфой, отступая. — Ты не всегда будешь рядом, чтобы защитить его. А вот таких вот, как эти, — Скорпиус кивнул на лестницу, по которой ушли старшекурсники, — очень много. И по их мнению — мнению большинства — мы должны платить за ошибки наших родных.

— Чушь!

— Поттер, ты же сам — наглядный тому пример! — разозлился Малфой. — Разве не ты первый объявил меня вне законов морали и справедливости только потому, что я Малфой? И таких, как ты и те придурки, полно. Так что не надо мерить нас своей моралью!

Джеймс пристально смотрел на бледного сильнее обычного Скорпиуса.

— Все равно ты не прав, — тихо проговорил Джеймс. — И все равно я и в следующий раз заступлюсь! Потому что только так можно залечить раны, нанесенные войной. Хотя бы те, которые еще можно вылечить…

— Поттер…

— Так говорит мой папа. А он-то больше всех остальных имеет право на то, чтобы мстить, — Джеймс пожал плечами. — Ведь наши родные сражались не за то, чтобы все повторилось…

— Смотря чьи родные…

— Малфой, — Джеймс взял свою метлу. — Если история повторится, где ты будешь? На чьей стороне?

Скорпиус тяжело поднял взгляд на друга, в глазах которого было странное понимание и сочувствие, которого никто и никогда ему не дарил. И ответ на этот тяжелый, нерешенный им еще вопрос — семья или совесть — пришел сам собой.

— Я буду рядом с тобой. На любой стороне.

 

Глава 5. Предсказанная смерть

— Поттер, чем ты занимаешься?

— Малфой, а тебе зачем?

Мальчишки стояли в коридоре возле кабинета Защиты от Темных Искусств, чуть в стороне от однокурсников. За окном третий день шел дождь, ветер бился о стекла, у всех было отвратительное настроение из-за того, что приходилось сидеть в помещении, но только не у двух друзей.

— Затем, что пытаюсь понять, не воспален ли твой мозг…

— А есть симптомы?

— Ну, если посмотреть со стороны на то, как ты мажешь руку кетчупом и улыбаешься, будто тебя приласкала вейла… — Малфой засунул руки в карманы. — Ты чем вообще занимаешься?

— На что похоже? — Джеймс помахал перед носом друга запачканную кетчупом ладонь.

— На сырое мясо в соусе, готовое к приготовлению? — предположил Скорпиус, посылая расчетливый взгляд в сторону Эммы Томас и ее гриффиндорских подружек. Девчонка опять покраснела и отвернулась. Весело жить…

— На кровь не похоже? — чуть расстроившись, спросил Джеймс, доставая порядком перемазанный уже кетчупом платок.

— Поттер, зачем тебе кровь?

— Не знаю, я еще не придумал, — пожал плечами гриффиндорец, пряча в рюкзак бутылочку, что стянул из Большого зала.

— Гениально, — фыркнул Скорпиус, надеясь, что Поттер разольет кетчуп прямо в рюкзаке.

Открылась дверь в класс, и третьекурсники стали медленно заходить.

— Опа, у нас сегодня чаепитие? — Малфой остановился в дверях, глядя на сдвинутые к стенам парты. У стола Фауста стоял сундук — совершенно инородное здесь тело.

— Может, не чай? — с надеждой спросил Джеймс, подталкивая друга вперед.

— Тихо. Сумки на парты. Встаньте передо мной, — профессор Фауст подошел к сундуку, доставая палочку из своей черной с красной вышивкой мантии. Студенты послушно выполнили все указания, не желая нарываться на очередные вычеты баллов. Джеймс с интересом смотрел на сундук, который, кажется, был скорее жив, чем мертв…

— Как думаешь, что там? — шепнул Скорпиус, наклонившись к другу.

— Думаю, Фауст нам сейчас расскажет, — улыбнулся Джеймс.

— Тихо! Сегодня — практическое занятие, — профессор Защиты достал палочку. — В сундуке тот, кого никто и никогда не видел в его истинном обличье. Итак?

— Боггарт! — сам от себя не ожидая, ответил Джеймс, пока Графф и Забини тянули руки.

— Дальше, мистер Поттер.

— Ну, боггарт сидит себе в темных углах, пока не найдет себе жертву. Тогда он принимает какой-нибудь особо жуткий вид, чтобы у жертвы случился нервный припадок, вплоть до эпилепсии…

— Если бы я лекции вам читал так, как мистер Поттер, мы все уже давно бы деградировали, — прервал гриффиндорца Фауст. — Если перевести на общепонятный язык…

— Что я непонятного сказал? — возмутился Джеймс шепотом. Малфой усмехнулся.

— Итак, решите, чего вы боитесь больше всего. Это первое, — Фауст, как обычно, не растрачивал время на пустяки. — Второе: придумайте, что бы могло всех нас рассмешить. Третье: достаньте палочку, взмахните и четко произнесите «Ридикулус». Пять минут на подготовку…

Джеймс и Скорпиус переглянулись, пытаясь аврально решить, чего же каждый из них больше всего боится.

— Что Альбус заберется в мою комнату и измажет все шоколадом, — изрек гриффиндорец.

— Что меня посадят на молочную диету, — ответил Скорпиус.

— Без разговоров! — Фауст сверкнул глазами, глядя на двух друзей. — Я должен слышать лишь одно слово: «Ридикулус»…

Мальчики опять переглянулись. Вокруг однокурсники стояли с сосредоточенными лицами и напряженно сжатыми губами. Кажется, только они двое не знали точно, чего именно боятся…

— Время истекло, встаньте в очередь. — Джеймс и Скорпиус тут же юркнули в самый конец, но Фауст, кажется, именно этого и ожидал. — Поттер, Малфой, в начало.

— Пудель, — злобно прошептал Джеймс, занимая место за Сюзанной Паттерсон.

— Начали, — профессор тут же сделал шаг от сундука и взмахом палочки открыл крышку. Тишина класса тут же была нарушена, потому что из сундука резким прыжком вырвался огромный волк-оборотень с окровавленной пастью. Девчонки завизжали, разбегаясь.

— Мисс Паттерсон, заклинание! — рыкнул Фауст, глядя, как зверь приближается к бледной, как смерть, девочке. Сюзанна боялась двинуться.

Джеймс героически сглотнул, оттолкнул в сторону однокурсницу и выставил вперед палочку, бледнея. Волк-то был огромным. Но через мгновение оборотень исчез. На его месте оказался Скорпиус Малфой, показывающий руку с Черной Меткой. Джеймс сам от себя не ожидал подобного: он боится Малфоя? Вот номер. Мальчик даже испугаться забыл, взмахнул палочкой, крича «Ридикулус!» — вместо Скорпиуса на полу появился милый белый хорек, исполняющий чечетку, стоя на задних лапках.

Студенты в классе засмеялись, на лица девчонок вернулась краска. Джеймс обернулся к Малфою, но тот вовсе не смеялся, хотя шутка была рассчитана именно на друга.

— Следующий, — Фауст кивнул Джеймсу. — Мисс Паттерсон, попробуйте снова.

Сюзанна обошла сокурсника, рука ее дрожала, но глаза смотрели с вызовом. И опять вместо хорька боггарт стал огромным оборотнем, еще более страшным. На этот раз Сюзанна справилась с собой, подняла палочку — и на голове волка выросли белые заячьи уши, а вместо длинного хвоста — заячий комочек. В кабинете снова все засмеялись.

— Мистер Малфой!

Скорпиус шагнул вперед, глядя на самую большую нелепость, что видел в жизни, а ведь он уже пять месяцев общается с Поттером.

Боггарт на миг замер, будто решая, чего же боится стоящий перед ним мальчик с серебристыми глазами. А потом волк будто рассыпался в пыль, окутывая все впереди туманом. Скорпиус сделал шаг назад, не зная, что там, в тумане. Он опустил глаза и увидел у своих ног черную бездну. Малфой покачнулся, но крепкая рука схватила его за мантию и потянула чуть назад.

— Ридикулус, — эта рука придала сил и вернула мальчика к реальности. Бездна исчезла, оставив возле ног слизеринца ежика с малиновыми иголками.

— Очень остроумно, — за плечом Скорпиуса фыркнул Джеймс, отпуская мантию друга. Малфой обернулся и чуть дернул уголком губ. Мальчик был еще более бледным, чем обычно.

— Интересный урок, ничего не скажешь, — мальчики вывалились в коридор, Джеймс рассеянно пригладил волосы, ожидая, что Малфой как-то прокомментирует тот страх, что, оказывается, жил в душе гриффиндорца, скрытый даже от него самого. Но Скорпиус молчал. — Интересно, а ты бы мог упасть в ту пропасть?

— Что же ты не дал мне проверить? — слизеринец взглянул на бледного (в кое-то веки) друга, потом остановился и закатал рукава мантии и рубашки, показывая предплечья. Джеймс чуть испуганно смотрел на Скорпиуса.

— Зачем?

— Стараюсь избавить тебя от страхов, — хмыкнул Малфой, приводя себя в порядок. — Пусть в следующий раз твой боггарт станет обнаженным Слизнортом…

Мальчики дошли до окна и там остановились, глядя за приоткрытое стекло, откуда уже привычно доносился стук дождя.

— На Прорицания идем? — Скорпиус поежился.

— Сначала предлагаю все же пообедать… Не хочу слушать предсказания моей смерти на голодный желудок, — Джеймс потрепал друга по плечу и уже направился к лестнице, но тут застыл. Рука его тут же потянулась к шее, и Скорпиусу даже не надо было смотреть, кого же увидел Поттер.

— Попроси Фауста перевести тебя на Рейвенкло, — хмыкнул слизеринец, подталкивая Джеймса.

— Привет, ребята, — мимо них прошла Конни в сопровождении своих вечных спутниц — племянницы Фауста и третьей девчонки, Скорпиус не помнил, как ее зовут. — В субботу за нас болеть будете?

Джеймс кивнул, видимо, забыв, что еще умеет разговаривать.

— Болеть?

— Поттер, в субботу матч Хаффлпафф с Рейвенкло, — Малфой гадко ухмыльнулся. Он чуть нахмурился, а потом повернулся к третьей, забытой по имени, девчонке:- Ты же ловец, насколько я помню?

Девчонка кивнула, чуть улыбнувшись.

— Я болею за Рейвенкло, — наконец, к лохматому вернулся голос, и он произнес просто грандиозно гениальную фразу. Кошмар, Поттер не умеет общаться с девчонками. Еще один пункт для образования, но Скорпиус не собирался быть учителем, самому еще предстояло многое постичь, не зря же Томас все время краснеет, когда он ей нахально улыбается…

Конни рассмеялась:

— Пока мы не играем с Гриффиндором…

— Идем, а то не успеем поесть, любезничая, — племянница Фауста окинула мальчиков наглым взглядом вызывающе красивых глаз. — Все равно Поттер долго еще будет думать над следующей фразой, мы как раз пообедаем…

Джеймс будто очнулся — усмехнулся (кажется, он перенял эту презрительную гримасу у Малфоя, потому что было в их лицах определенное сходство в этот момент) и чуть отошел в сторону, делая пригласительный жест рукой:

— Не смею задерживать, — (Скорпиус даже опешил, услышав подобное: он определенно положительно влияет на Поттера), — не дай Мерлин, дядюшка узнает, что любимую племянницу морили голодом двое третьекурсников…

Конни попыталась спрятать улыбку, а Гретта Фауст лишь фыркнула:

— Труппа шутов…

Девчонки пошли к лестнице. Конни несколько раз обернулась, улыбаясь, пока не скрылась за поворотом.

— Так им и надо, — Скорпиус ухмыльнулся.

— Что?

— Да они ступили на лестницу, которая в обеденное время зависает в воздухе. Ни туда, ни сюда.

Джеймс рассмеялся, и они с чистой совестью пошли к боковой двери.

* * *

Нет, определенно, лохматый был прав, выбрав Прорицание для третьего курса. Такого удовольствия и веселья не бывало ни на одном из занятий.

Скорпиус открыл учебник, лениво листая его, пока Поттер с серьезным видом изучал очередной рисунок чаинок на дне чашки. Вообще гриффиндорец был в этом кабинете самым старательным учеником. Вот если бы еще серьезного отношения к предмету — цены бы ему не было, у него бы открылось Око, он смог бы Видеть и все такое.

— Ну, что ты там высмотрел, гений Предсказаний?

— Тише, не мешай, я тут твою судьбу готовлюсь предсказать, а ты… — со смешком прошептал Джеймс, не отрывая взгляда от чашки, на дне которой он спичкой (откуда он взял спичку?) подправлял рисунок из чаинок. — Нужно же как-то Стрекозу обрадовать…

— На этот раз умру я?

— Для разнообразия, — пожал плечами гриффиндорец, изучая свою работу. — Итак, тут тебе Гримм, коса, фестрал и нож… Я старался…

— И от чего же я именно умру?

— О, от воспаления копчика, — фыркнул Джеймс, взглянув в учебник. — Судя по тому, что весь мой рисунок — задница тролля…

— Гениально, — фыркнул Скорпиус, закрывая учебник и глядя, как к ним медленно плывет Трелони. — Готовься…

Они уже привыкли, что, как только в поле зрения профессора Прорицаний попадал Джеймс, то та «впадала» в транс и начинала предрекать ему страшные смерти. Поттер даже предложил записывать предсказания Стрекозы и выпускать стенгазету, принимая ставки «Как же все-таки погибнет Джеймс Поттер-младший?».

— Какая трагическая аура, — зашептала Трелони, встав у их столика. За спиной профессора тут же захихикали. — О, мой юный друг, мне так жаль…

— Что? Что? Скажите мне! — Поттер даже подался вперед, прикусывая губу для пущей убедительности. — Я хочу знать!

— О, мой смелый мальчик, храбрый мальчик, — трагически шептала Трелони, а Малфой старательно под столом щипал себя за руку, чтобы не расстроить драму комическим смехом. — Я вижу кровь на твоей груди, много крови…

— Как? Как я погибну? — подбадривал профессора Джеймс без тени насмешки или улыбки.

— Нож, я вижу сверкающий нож…

— Кто?

— Тот, от кого не ждешь, — и Трелони повернулась с Малфою, который подобно другу сделал большие и испуганные глаза.

— Когда? — Поттер буквально вываливался со своего места.

— Я не знаю, не знаю… — Трелони помотала головой, «выходя» из транса. — Бедный мальчик…

— Я погибну, сражаясь! — патетично закончил свой спектакль Джеймс, незаметно подмигивая Малфою и доставая из сумки кетчуп. Скорпиус нахмурился: нетрудно догадаться, что задумал лохматый.

* * *

К вечеру дождь все еще не прекратился, тренировки были отменены. Команды Рейвенкло и Хаффлпаффа очень переживали, что послезавтра будет такое же ненастье, и игра окажется довольно сложной.

После ужина, вполне обычного для Хогвартса, студенты начали разбредаться по гостиным или комнатам для занятий. Никто, кроме нескольких человек, не заметил, что в Большом зале так и не появились Малфой и Поттер.

Но многие гриффиндорцы были только рады, что эта пара, от которой они не знали, куда деваться, хоть раз дала спокойно поесть. Эмма и Мэри, сытые и усталые, втроем шли к Башне Гриффиндора, обсуждая последнее занятие по Защите от Темных искусств, когда из коридора впереди раздался крик. Девочки переглянулись и бросились бежать.

— Мама… — прошептала Мэри, а Эмма приложила ко рту ладошку, с ужасом глядя на лежащего на полу Джеймса Поттера, рубашка которого была вся в крови. Над Джеймсом, с окровавленным ножом в руке, склонился бледный Скорпиус Малфой… — Мерлин…

Эмма подскочила и бросилась бежать прочь.

— Малфой… Что ты наделал? — прошептала Мэри, а потом тоже побежала назад, надеясь привести мадам Помфри, пока еще не поздно.

— Поттер, быстрее, — прошипел Скорпиус, толкая друга. Джеймс открыл глаза и широко улыбнулся, слизывая с подбородка капнувший с ножа кетчуп. — Быстрее, тут сейчас вся школа будет!

Малфой подал руку гриффиндорцу, и вскоре вдвоем они скатились по боковой лестнице в подземелья, влетели в комнату, где Скорпиус иногда экспериментировал с зельями, привалились к стене и захохотали.

— Быстрее переодевайся, — Малфой кинул другу чистую рубашку, а сам достал из-под стола их рюкзаки. — Быстрее, надо успеть в класс, пока не начали искать…

Меньше, чем через две минуты, мальчики уже сидели за партой в Классе для совместных занятий и старательно писали ответы на вопросы по Зельеварению. Благо, что после ужина здесь еще было пусто.

В напряженной тишине, иногда ухмыляясь друг другу, мальчишки пробыли недолго. Минут через пять в класс вошла миссис Норрис, фыркнула и тут же скрылась.

— Жди гостей, — пророчески заметил Скорпиус. Прошло не более двух минут, как в класс буквально влетели Фауст и Флитвик, а с ними с десяток взбудораженных учеников.

— Ой, — Джеймс поднял удивленно голову и посмотрел на делегацию, заметив взволнованное лицо Лили, которая так и порывалась подойти к брату, но сердитая Роза ее не пускала. — Это что за посольство?

Фауст внимательно с ног до головы осмотрел обоих мальчиков, потом подозрительно оглянулся на притихших тут же Мэри Смит и Эмму Томас, которые вытаращили глаза так, будто увидели фестрала. Интересно, а они теперь смогут видеть фестралов, подумал Малфой, с ленивым вопросом глядя на присутствующих.

— Где вы были? — наконец, нарушил тишину Фауст.

— Мы? Здесь, — Джеймс старательно изображал недоумение.

— И вы не были на седьмом этаже, в переходе к портрету Полной Дамы?

— Я был, — пожал плечами гриффиндорец. — Учебник брал…

— А потом вы все время были здесь?

Мальчики кивнули одновременно.

— Одни? И никто не может подтвердить этого? Почему вы не были на ужине?

— Были, почему не были? — Скорпиус поднял бровь, сложив руки на груди. — Самыми первыми поели и пошли сюда…

— Кто-нибудь может подтвердить, что вы были в Большом зале?

— А нас в чем-то подозревают? — холодно спросил Малфой. — Пропала чья-то метла? Горгулья? Домовики перебиты в кухне?

— Мистер Малфой, вы не в том положении, чтобы ерничать, — сказал Фауст. — Значит, никто…

— Я могу, — из-за спины декана вышла чуть покрасневшая Лили. — Я видела, как они выходили из Большого Зала, мы с Розой тогда только шли на ужин.

Джеймс видел, как сестра чуть подтолкнула Розу, и та была вынуждена кивнуть, хотя еще сильнее нахмурилась.

— Мисс Уизли, вы подтверждаете, что ваш кузен и его друг были на ужине?

— Лили же сказала, — пожала плечами Роза, отводя взгляд на стоявшую рядом Лили. — Джеймс тогда сказал, что они идут в класс заниматься.

Фауст помолчал, настороженно переводя взгляд с девочек на двух друзей.

— Так что случилось-то? — Скорпиус чуть сощурил глаза, отводя взгляд от Уизли. Мерлин, он только что стал свидетелем уникального события: мисс «правила и книги — самое святое» солгала декану!

— Ничего, — профессор Защиты еще раз подозрительно посмотрел на Малфоя и Поттера, развернулся и пошел из класса:- Разошлись, все в порядке, быстро в гостиные.

Джеймс следил, как кабинет пустеет, но вот его сестры не собирались уходить. На глазах Лили становилась мрачнее тучи.

— Спасибо, Лили, — решил первым заговорить мальчик. — Не знаю, от чего ты меня спасла, но…

— Но не думай, что в следующий раз я буду такой дурой! — огрызнулась первокурсница и выбежала из класса.

— Что это было? — не понял Джеймс, глядя на Розу. — Чего с ней?

— А ты сам представь, что тебе сказали, что Лили убили, может, станет понятнее, — язвительно ответила кузина, прожигая мальчишек взглядом. — Тебе сказали, ты тут же чуть не сошел с ума от горя, а оказалось, что это лишь дурная шутка…

— Черт, — гриффиндорец вскочил и бросился вслед за сестрой. Нехорошо получилось…

Малфой же невозмутимо смотрел на Розу, потом чуть сощурился и послал ей улыбку — одну из того арсенала, что он уже проверил на Эмме Томас. Хм, странно, не подействовало. Правда, не очень-то и хотелось…

— Сколько тебе Поттер платит-то, Уизли?

— Что? — девчонка нахмурилась, дрожащими руками убирая за уши волосы.

— Ну, сколько платит за то, чтобы ты его совестью подрабатывала? Или бесплатно — по родственным узам?

— Малфой, мне жаль тебя: у тебя и деньги есть, да платить некому, — холодно ответила Роза и с достоинством, которому позавидовала бы Забини, пошла в коридор.

Скорпиус лишь мгновение еще сидел, потом встал и последовал за Уизли, которая посмела ему свою жалость выказать. Пусть заберет ее обратно и подавится, Малфоев не жалеют!

— Отстань, — услышал он, когда столкнулся в дверях с остановившейся резко Розой. Видимо, Поттер настиг сестру прямо здесь.

— Лил, ну, не плачь, я не хотел… — Скорпиус даже сморщился, услышав этот просительный голос друга.

— Я думала, что ты…

— Ну, прости! Ну, хочешь, я теперь тебе буду за два дня сообщать обо всех моих планах, хочешь?

Малфой слышал, как девчонка всхлипнула и издала смешок.

— Дурак.

— Прости меня.

— Я подумаю.

— Лили!

— Подумаю… — девочка только тут повернулась и увидела Малфоя и Розу в дверях. Презрительно посмотрела на слизеринца и пошла прочь. Уизли последовала за ней.

— Да, Поттер, это было проникновенно, — Скорпиус подошел к другу, который чуть растерянно смотрел вслед сестрам, потирая шею. — Радуйся хоть одному…

— Чему это?

— Если бы по школе разнеслась весть о том, что убили меня, ни у кого бы не навернулись слезы и не дрожали бы руки. Вокруг моего хладного трупа собралась бы толпа любопытных, а профессора бы решали сложную задачу: как спрятать тело, пока никто не узнал…

— Зря ты так говоришь, — отмахнулся Джеймс.

— Ну, возможно, Забини бы всплакнула из-за того, что такая выгодная партия сорвалась, — грустно усмехнувшись, сказал Малфой.

— Зря ты так говоришь, — повторил гриффиндорец, внимательно глядя на друга. — У меня бы дрожали руки — от нетерпения отомстить за тебя…

Скорпиус поднял ледяной взгляд:

— Не надо мне твоей жалости.

— А при чем тут жалость? — фыркнул Джеймс. — Это гены: мстить за невинно убиенных…

— Дурак ты, Поттер, — улыбнулся Скорпиус, пихнув друга в бок.

— Я знаю, ты уже говорил, — рассмеялся Джеймс.

 

Глава 6. Вне замка

Джеймс сам себе не мог потом ответить, как же они выдержали те недели примерного поведения, что отделяли их от Хогсмида. Как-то, но выдержали. Они даже делали вид, что учились — по крайней мере, больше двух «троллей» в неделю ни один из них не схлопотал, а это было терпимо, тем более для профессоров это было приятной неожиданностью.

— Должны же и они иногда радоваться, — ответил Скорпиус, когда желанным воскресным утром Джеймс поделился своими мыслями с другом. На мальчиках уже были теплые мантии и перчатки, они стояли в очереди из студентов, которых выпускали за ворота. — Поттер, сделай лицо попроще, а не как у гнома, которого только что выкинули со двора… Или вот-вот выкинут…

— Малфой, даже ты не сможешь мне испортить настроения, — улыбнулся Джеймс, глядя, как за ворота выходят Эмма, Сюзанна и Мэри. — Мне кажется, что за эти дни я стал Граффом локального значения… Ненавижу библиотеку…

Скорпиус лишь хмыкнул. Сам он тоже радовался, что наконец-то им позволят покинуть школьную территорию. Да и в Хогсмиде можно было расслабиться и хоть ненадолго забыть об учебе. Это было приятно…

Филч смерил двух друзей злым и подозрительным взглядом.

— Доброе утро, мистер Филч, — жизнерадостно поприветствовал любимого завхоза Джеймс. — Вы не расстраивайтесь, мы скоро вернемся… Не скучайте! Может, вам купить пару навозных бомб?

— Никаких бомб в школе! — рыкнул Филч.

Джеймс рассмеялся, махнул рукой и вышел за ворота.

— Ну, жди, Поттер. Теперь прежде, чем впустить тебя в школу, Филч тебя всего ощупает… — Скорпиус хмыкнул. Впереди лежала дорога, по которой неспешно шли школьники.

— Фу… — Джеймс скривил лицо, представив себе подобную сцену. — Слушай, предлагаю зайти в «Зонко и Уизли», потом в «Сладкое королевство»… Хотя нет, сначала в «Сладкое королевство»…

Скорпиус тут же улыбнулся:

— Кто бы сомневался. Тогда давай сначала в твое «Королевство», потом в «Кабанью голову», потом в «Три метлы», потом к мадам Паддифут… Есть там еще какие-нибудь заведения для еды?

— Малфой, — Джеймс толкнул друга в бок, улыбаясь. — Завидуй молча моему здоровому аппетиту…

— Поттер, подобный аппетит считается здоровым для акрамантула или стада гиппогрифов, а не для третьекурсника…

— Я не виноват, что я расту, — хмыкнул гриффиндорец.

Скорпиус покрутил пальцем у виска, а потом расплылся в ухмылке:

— Смотри, кто идет…

Джеймс поднял голову и увидел, как мимо с улыбками проходят пять девчонок с Рейвенкло.

— Привет, мальчики, — им помахала Конни.

— Привет, девочки, — хором ответили друзья, ухмыльнувшись.

— Поттер, ты, я смотрю, изрядно над собой поработал, — заметил Скорпиус, когда рейвенкловки ушли далеко вперед.

— В смысле? — гриффиндорец все еще смотрел вслед девочкам.

— Ну, в присутствии девчонок так быстро нашел слова в своем мозгу, — хмыкнул Малфой, засовывая руки в карманы. Ты делаешь успехи… Может, скоро ты даже сможешь доказать всем, что ты не голубой…

— Малфой, заткнись! Сам-то не особо всем доказал…

— А мне это и не надо, — пожал плечами Скорпиус. Впереди уже виднелись темные крыши деревни. — Мне плевать, что думают другие…

— Слушай, Малфой, а может, тебе правда не нравятся девочки? — гениально предположил гриффиндорец, ухмыляясь. — Ну, я что-то не замечал, чтобы…

— Поттер, только лохматые ежики с пихтовыми палочками замирают посреди коридоров с открытым ртом, вывалив набок язык, только завидев девчонку, — Скорпиус ухмыльнулся. — Нормальные люди просто берут и действуют…

— И как же, прости за любопытство?

— Уроки обращения с противоположным полом я даю по четвергам.

— Врешь ты все, Малфой… Сам ничего не умеешь, а туда же…

— Думай, как тебе будет удобнее, — Скорпиус посмотрел на часы. — Главное — не умения, а природный магнетизм. Вот тебе мой первый урок… А теперь пойдем в «Три метлы», потому что сейчас хлынет дождь…

— Про дождь тебе часы сообщили?

— Да, Поттер, именно они, — слизеринец направился по широкой улице, в середине которой виднелась большая вывеска паба.

— Смотри — «Зонко»! Давай зайдем! — Джеймс остановился возле яркой витрины, глаза его загорелись. — Малфой, оцени: я меняю еду на магазин с розыгрышами…

— Ну, тогда да, тогда мне трудно отказаться, — хмыкнул слизеринец. — Но все же из чисто прагматических целей ты иди в «Зонко», а я пока займу столик в баре. Не думаю, что одни мы такие умные, что решим спрятаться от дождя…

Джеймс кивнул и через мгновение уже скрылся в помещении, словно всю жизнь только и ждал этого момента. Малфой снова хмыкнул и отправился к бару, дверь которого все время открывалась, впуская или выпуская посетителей.

Он занял последний свободный столик, в углу помещения, и с удовольствием снял перчатки, греясь. Скорпиус огляделся: тут были его однокурсники со Слизерина (Присциллу трудно не заметить даже здесь) и Гриффиндора, несколько старшекурсников, гриффиндорцы с четвертого курса и компания девушек с разных факультетов.

Малфой перевел взгляд на Эмму Томас и ее однокурсников. Не прошло и десяти секунд, как девчонка обернулась и тут же получила одну из фирменных улыбок Скорпиуса, арсенал которых он пока еще только разрабатывал и оттачивал. Томас уже привычно зарделась и отвернулась, чуть не уронив бутылку сливочного пива.

— Что пожелаете, молодой человек? — рядом возникла симпатичная женщина с блокнотиком.

— Два чая и тыквенные пирожные… четыре, думаю, — Скорпиус решил, что Поттер все равно потом закажет еще, но на первое время хватит.

— Привет, — словно из-под пола вынырнула Энжи. С ней была Хелена Эйвери. Малфой даже чуть удивился: эти двое постоянно друг к другу цеплялись. Хотя… Если принять во внимание отсутствующих тут ежиков… Чего не бывает.

— И вам, — Скорпиус сделал приглашающий жест, и девчонки сели. — Чего это вы своих спутников бросили?

Энжи оглянулась на столик, за которым о чем-то спорили Тобиас и Марк.

— А ты один? — Хелена чуть отодвинулась в сторону, когда хозяйка паба начала ставить на стол чашки и блюдо с пирогами. — Или не один? Ждешь кого-то?

— Нет, это обе чашки мне, — хмыкнул Скорпиус. — Голодный я…

Энжи подняла темную бровь:

— Поттера что, из замка не выпустили?

— А тебе нужен Поттер? — Малфой сложил на груди руки, созерцая девчонок.

— Не особо, просто непривычно видеть тебя без него, — пожала плечиками МакЛаген. — Я все еще надеюсь, что ты одумаешься…

— Надейся, кто же тебе мешает? — дернул уголком губ Скорпиус. — На самом деле Поттер в данный момент на свидании. Жду, когда вернется и похвастается успехами…

— На свидании? — девчонки переглянулись. — С кем?

— Тайна, — заговорщицки проговорил Малфой.

— Врешь, — Энжи откинулась на стуле. — Кто будет встречаться с Поттером?

— Думай, как тебе удобно.

Хелена чуть прикусила губу:

— А он с мальчиком на свидании или с девчонкой?

Брови Скорпиус взлетели к самой челке:

— А одновременно с обоими вариант не рассматривается?

В этот момент дверь в бар в очередной раз отворилась, и туда ввалился Джеймс Поттер в самом комичном виде, какой только можно было придумать. Во-первых, он был мокрым с головы до ног. Во-вторых, его волосы были взъерошены раза в три сильнее, чем обычно. На лице — самая дурацкая из всех улыбок, какие только Малфой видел. Карманы мантии набиты настолько, что выпирают вперед.

Хелена и Энжи удивленно переглянулись. Гриффиндорец же, увидев серебристую шевелюру друга, стал пробираться к столику — с грацией Хагрида.

— Привет компании, — он плюхнулся на свободное место, стирая воду с лица мокрым рукавом.

— Что с тобой случилось? — Хелена, не отрывая заинтересованно взгляда, смотрела на Джеймса.

— Ой, не поверите. Иду я по улице, и тут откуда-то появилась Марта, — Джеймс обернулся к Скорпиусу. — Ты помнишь Марту? Маленькая такая…

Малфой кивнул, начиная давиться смехом.

— Запомнила ведь! Не знаю, откуда она взялась в Хогсмиде… Так вот она тут же кидается ко мне…,- Джеймс стал стягивать мокрую мантию. — Я от нее отбиваюсь, а она ни в какую — лижет, прыгает, за ноги хватает… Я ей говорю: «Марта, уйди!», нагибаюсь к ней, чтобы успокоить… А она как прыгнет — и вцепилась зубами в шею… — гриффиндорец повернул голову, показывая следы зубов.

Малфой подумал, что его сейчас сдадут в больницу Святого Мунго — так он корчился от хохота, больше вызванного лицами однокурсниц, чем приключениями Поттера и собачки Марты.

— Так вот, она меня укусила, я ее оттолкнул и оступился… Угодил прямо в лужу, — чуть сердито заметил Джеймс, протягивая руку за чашкой с чаем. — Правда, потом Конни пришла… — лицо гриффиндорца расплылось в довольной улыбке.

— Хм, Джеймс… — Хелена чуть ошарашенно смотрела на гриффиндорца. Малфой не мог даже прокомментировать то, что слизеринка назвала Поттера по имени. — А Марта… она на каком факультете учится?

Джеймс выплюнул уже отпитый чай обратно в чашку. Ну, и манеры, подумал Скорпиус, глубоко дыша, чтобы перебить смех.

— В смысле? — тупо переспросил гриффиндорец, недоуменно переводя взгляд с одной девочки на другую. — При чем тут…?

— Поттер, — Скорпиус пнул его под столом, чтобы друг заткнулся. — Ты, видимо, пережил стресс, не каждый день тебя… Марта за шею… хватает посреди улицы, — потом слизеринец обернулся к Хелене и Энжи. — Я же вам сказал, что это секрет. Тем более что Марта не учится в Хогвартсе…

— А где она учится?

Малфой видел, как медленно отвисает челюсть у мало что понимающего Джеймса, поэтому еще раз пнул друга.

— В Женской Магической Академии на юге Уэльса… А теперь простите, нам пора, — Скорпиус поднялся и взглядом показал другу, чтобы тот тоже вставал. Поттер, спасибо гиппогрифу, сообразил, взял мантию, потом протянул руку и прихватил два тыквенных пирожных. Малфой бросил на стол монеты и почти выпихал гриффиндорца из бара.

— И что это было? — Джеймс растерянно смотрел на друга.

— Твою репутацию улучшаю, цени мою заботу, — Скорпиус нахмурился, услышав стук первых дождевых капель о крышу. — Идем в школу, а то ведь придется тебя потом еще в больничном крыле навещать…

— Что за женская академия, где учится Марта? Малфой, Марта — это собака…

— Главное — не говори об этом Эйвери и МакЛаген, — хмыкнул слизеринец.

— Погоди, ты сказал им, что я…

— Поттер, на что ты жалуешься? Да эта пара растрезвонит по всей школе о том, что ты посреди Хогсмида устроил оргию с какой-то Мартой, студенткой валлийской Академии…

— Малфой, ты идиот? Я теперь не только голубой, да еще и зоофил?!

Скорпиуса внезапно прорвало: он согнулся пополам и начал хохотать. Если каждый поход в Хогсмид будет таким веселым, стоит вести себя хорошо весь год…

* * *

Был поздний вечер, ветер, который бывает лишь в шотландских предгорьях и только в конце осени, бился о стекла и гудел где-то высоко над замком. Камины пылали, но в коридорах и классах все равно было холодно, поэтому студенты уже после ужина разбрелись по уютным гостиным. Было понятно, что совсем скоро выпадет снег, а снег — это как первый предвестник того, что приближается Рождество. Поэтому с каждым уходящим ноябрьским днем настроение студентов повышалось — не так долго осталось до каникул.

Джеймс Поттер торопливо пересек коридор, поднялся по лестнице и поспешил укрыться за доспехами, когда вдали промелькнул кто-то из профессоров. В руке его, спрятанной под мантию, была теплая бутылка, приятно согревавшая мальчика.

Он толкнул неплотно запертую дверь и оказался в освещенном помещении Зала Наград.

— Как настроение у домовых эльфов Слизерина? — насмешливо спросил гриффиндорец, закрывая дверь и глядя на Скорпиуса, который стоял у дальнего шкафа.

Малфой обернулся и запустил губкой в друга, чуть усмехнувшись. Джеймс легко поймал летящий в него предмет свободной рукой, доставая из-под мантии бутылку.

— Что это? — Скорпиус потер руки, пытаясь их согреть.

— Чай тебе принес, горячий, — улыбнулся гриффиндорец, отдавая другу бутылку. — Эльфы сказали, что если нужно, могут и пирогов тебе разогреть.

— Поттер, я, в отличие от некоторых, не страдаю хроническим обжорством, — усмехнулся Скорпиус, откупоривая бутылку и грея об нее руки.

— Как продвигается обширная уборка трофеев? — Джеймс прошелся вдоль стеклянных витрин, за которыми блестели награды: кубки, значки, медали…

— По расписанию, — хмыкнул Скорпиус, с наслаждением ощущая, как горячий чай начинает греть его изнутри. — Но можешь передать Уизли, что ее значок я протирать не собираюсь…

— Ага, обязательно, — Джеймс подошел к открытой сейчас стеклянной дверце. — Помочь?

— Тебе заняться нечем? — Скорпиус отобрал у друга губку и отставил бутылку. — Ты же обещал, что, пока я наказан, ты напишешь для нас сочинения по Травологии…

— Я уже написал, — пожал плечами гриффиндорец, глядя, как друг достает очередной кубок и начинает со скучающим видом его протирать.

— Поттер, ты здоров? — ухмылка промелькнула на бледном лице Малфоя. — А что ты еще полезного сделал, пока я тут как эльф тружусь?

— Хм, я прочел журнал «Все о квиддиче», написал для нас обоих расшифровку чаинок, — Скорпиус дернул уголком губ, — а также убрался в своих вещах… Молодец я?

— Просто нет слов, Поттер, — Скорпиус вернул кубок на место и повернулся к другу. — Убрался — это сгреб все в кучу и запинал под кровать?

— Ну, что-то в этом роде, — усмехнулся Джеймс, достал из кармана в кое-то веки чистый платок и взял значок с полки. — Как думаешь, Фауст ограничится твоими сегодняшними трудами или и завтра не оставит тебя в покое?

— Не переживай, Поттер, к матчу я буду свободен, — Скорпиус не стал опять гнать прочь гриффиндорца, который и тут решил ему помочь, хотя слизеринец был против. Его поймали — он сам за это и должен ответить, тем более что Джеймс в том инциденте не участвовал и вообще о нем не знал. К слову, Поттер тогда отбывал наказание у МакГонагалл, потому что два раза пришел к ней на урок неготовым.

— Да я не из-за этого, — пожал плечами Джеймс, старательно натирая значок «Первый ученик». Скорпиус лишь надеялся, что до этого гриффиндорец не сморкался в платок. — Жаль, что ты не можешь позвать своего эльфа…

— Поттер, я не понял: ты что, соскучился по мне? — Малфой сложил на груди руки, чуть улыбаясь.

Да, жаль, что отец запретил Донгу являться в Хогвартс. Скорпиус понимал, что это глупая месть отца за Поттера. Ничего, переживем. Хотя, конечно, эльфа не хватало. Малфой уже пятый вечер отбывал наказания — за то, что тренировал заклинание на сокурснице.

Ну, а что ему было делать? Поттера не было, уроками заниматься никакого желания, скукота, вот слизеринец и решил заняться самообразованием… Жаль, что он недооценил Пьюси: она тут же кинулась жаловаться. В следующий раз стоит выбрать себе в «помощники» Забини — уж та если и ответит, то сама, к преподавателям жаловаться не побежит, не из того теста сделана.

— Ага, конечно, — фыркнул Джеймс, а потом стал чуть серьезнее:- Я нашел еще одну скрытую дверь, за фальшивой стеной…

— И?

— Там темно, и лестница ведет глубоко вниз…

— Поттер, ты струсил идти туда один? — подначил Малфой.

— Ага, я бы на тебя посмотрел! — тут же подпрыгнул Джеймс. — Там будто в подземелье: паутина, сырость на полу, эхо… Бррр…

— Ладно, — смилостивился Скорпиус, запирая шкаф и отряхивая мантию от пыли. — Идем, покажешь.

— Ты же наказан… — напомнил гриффиндорец. — А вдруг Филч или Фауст зайдут проверить?

— С каких пор, Поттер, ты стал таким осторожным?

— С тех самых, как Фауст пообещал, что исключит тебя из школы, — серьезно сообщил Джеймс. — И я ему почему-то верю…

— Значит, это опять забота обо мне? — поднял бровь Скорпиус. — Поттер, не жениться ли мне на тебе? Из тебя выйдет хорошая жена…

— Малфой… — с отвращением произнес Джеймс. — Мало тебе того, что…

— Не надо опять напоминать мне о том, что тебя «клеймили голубым», забыть уже пора, а ты как гоблин с галеоном, — отмахнулся Малфой, направляясь к дверям. — Идем?

— За сравнение с гоблином можно и по голове получить.

— Посмей только испортить мне прическу, — фыркнул Скорпиус, выходя из Зала Наград. — Не хочешь с гоблином, пусть будет как «еж с пихтой»…

— Очень смешно…

— Поттер, что случилось с твоим чувством юмора? Тупым, но все же… — они медленно шли по полутемному коридору. — С тобой в таком состоянии еще хуже, чем в обычное время…

— Лили… — чуть помолчав, сказал Джеймс.

— Лили? Это… сестра твоя, что ли? — они свернули на лестницу. — Она перекрасила волосы?

— Нет, она какая-то странная…

— Ты хочешь сказать: еще более странная, чем обычно? — уточнил Скорпиус. Они спускались все ниже и вскоре вышли на первом этаже, у потайного прохода, что скрывал гобелен с павлином. Правда, он был потайным только, кажется, для Граффа и еще парочки хаффлпаффцев…

— Нет, просто странная, — огрызнулся Джеймс, заходя за гобелен и останавливаясь у одной из стен. Сестра действительно казалась какой-то загруженной. Или замкнутой. Или грустной. Хотя почему, мальчик понять не мог: отметки у нее замечательные, учиться ей, судя по всему, нравится…

— Может, неразделенная любовь? — со смешком предположил Скорпиус.

— Малфой, ей одиннадцать!

— И что? — пожал плечами слизеринец, глядя, как друг ощупывает стену.

— Ничего… О, вот, — Джеймс, наконец, нашел выпуклость на стене, в углу, нажал на нее всей ладонью, и стена чуть отошла в сторону, открывая узкий и темный проход куда-то в промозглый сумрак. Мальчик обернулся, доставая палочку. — Идем?

— Побольше энтузиазма в голосе, — попросил Скорпиус, втягивая запах, что шел из-за стены. Как из склепа.

— Как думаешь, это один из потайных выходов из замка, о которых говорили мои родные?

— Вряд ли, — Малфой чуть приблизился к проходу. — Такое ощущение, что эту стену не отодвигали лет сто, если не больше…

— С чего ты взял?

— Ни с чего, просто предполагаю. Мы так и будем тут стоять или все же пойдем?

* * *

— Как в склепе, — прошептал Джеймс. Лицо Скорпиуса в свете палочки было неестественно белым.

— Оптимистично звучит, — фыркнул Малфой, чувствуя, как его пробирает озноб.

— Черт!

— Что?

— Я задел что-то… Больно…

— Что-то? А посмотреть слабо?

— Малфой, не зуди, — Джеймс нагнулся и увидел какой-то рычаг.

— Не трогай, — предостерег Скорпиус, оглядываясь. — Это, скорее всего, блокировка двери…

— Проверим?

— Поттер, заткнись и пошли. Только смотри под ноги…

— Кто еще стал бы заботливой женой, — чуть улыбнулся гриффиндорец, начиная спускаться по лестнице. Глаза его мерцали от предвкушения и шального восторга. Он высоко поднял палочку, чтобы осмотреть лестницу. — Как ты думаешь, куда ведет этот проход?

Их шаги гулко отдавались в тишине подземелья. А что это подземелье, Скорпиус был почти уверен. Почему они ни разу не задумались о том, есть ли в школе казематы и тюрьма, что можно было найти под каждым уважающим себя замком…

— Думаю, что никуда. В лучшем случае — в тюрьму, — Скорпиус вспомнил малопритягательные подземелья под Малфой-Мэнором. — Но у нас есть шанс проверить… Надеюсь, ты не боишься скелетов?

— Слушай, Малфой, какая тюрьма? — они спускались все глубже под замок. — Хогвартс построили четыре волшебника, чтобы учить детей!

— Удивительные познания в Истории Магии, — фыркнул слизеринец, высоко держа палочку, чтобы видеть стены. Ничего примечательного — темный, влажный камень, трещины… — Думаю, Гриффиндор и Слизерин не были наивными розовыми барышнями, чтобы не понять, что замок будет не только школой, но еще и форпостом в любой из магических войн. А раз война — значит, пленные. Ну, или же очень хорошее место, чтобы спрятать учеников, типа МакЛаген, которые в магии не особо-то и сильны…

— Думаю, тюрьма — для Слизерина, схрон — для Гриффиндора, — хмыкнул Джеймс. Через мгновение он споткнулся и полетел бы вниз, если бы Малфой не был готов к этому.

— Ну-ка дай я пойду первым, — рыкнул Скорпиус, чувствуя, как дрожит рука испугавшегося падения Поттера. — Бравый Гриффиндор бы удавился, увидев тебя, Поттер…

— А иди ты! — но Джеймс позволил другу пройти вперед и теперь уже смотрел на спину Скорпиуса, медленно идущего впереди. — Холодно как…

— Еще бы, мы, наверное, глубоко под замком… Стой!

— Что?

Скорпиус молча указал на стену. Где-то в футе от пола торчал острый железный кол.

— Ни… себе, — пробормотал Джеймс. — Вот тебе и школа…

— Если бы я был Граффом или Уизли, я бы посоветовал вернуться, — Скорпиус осторожно перешагнул кол и спустился еще на пару ступенек, чтобы дать Джеймсу возможность миновать ловушку.

— Это становится все интереснее…

— Поттер, может, послушаем голос разума?

— Не трусь, Малфой…

— Трусость и здравый смысл — разные понятия, — в свете палочек глаза слизеринца были очень блеклыми. — Хотя когда мы слушали разум…?

Мальчики улыбнулись друг другу. Скорпиус снова пошел вперед. Внезапно он резко остановился: ступени закончились. Угрожающий сумрак расстилался за раздвинувшимися стенами. Впереди вообще ничего не было видно. Затхлый воздух навел Скорпиуса на мысль, что другого выхода здесь нет, или же он так же спрятан и плотно закрыт.

— Приятное местечко… — прошептал Джеймс, поднимая палочку повыше, но все равно ничего не разглядел.

— Думаю, здесь… — и вдруг слизеринец буквально испарился, исчез.

— Малфой!!! — заорал Джеймс и кинулся вперед, но сделал лишь шаг — и почувствовал под ногами бездну.

 

Глава 7. В подземельях

Джеймс медленно открывал глаза, ощущая под собой что-то сырое и твердое. Лишь потом пришла боль, и он вскрикнул.

— Поттер, я надеюсь, что у Гриффиндора есть запасной ловец, — прозвучал насмешливый голос справа.

— Что? — Джеймс попытался подняться, отрывая лицо от сырого пола, но тут же в глазах помутилось.

— Не дергайся, — Малфой говорил как никогда спокойно и даже заботливо.

Гриффиндорец решил послушаться, ожидая, когда приступ головокружения пройдет. Было неприятно лежать в луже мутной воды, вдыхая затхлый запах, но двинуться снова он не решался.

Рядом присел Малфой, — под его ногами что-то хрустело — чуть коснувшись плеча Джеймса:

— Потерпи.

И голос друга очень насторожил гриффиндорца. Он поднял голову, стиснув зубы, и взглянул на Скорпиуса: в свете палочки было видно исцарапанное и запачканное лицо слизеринца.

— Где мы? — выдохнул Джеймс. — Что со мной?

— Еще вопросы? — чуть насмешливо спросил Малфой. — Можешь потерпеть?

— Зачем?

— Затем, что мне надоело разговаривать с твоим затылком…

— Что со мной, у меня все болит…

— Не знаю, как насчет всего, но ноги твои точно сломаны…

Джеймс шумно выдохнул и понял, что и ребра, наверное, тоже.

— А ты цел?

— А ты жалеешь? — Скорпиус осторожно подсунул руки под мышки другу. — На счет три, старайся не двигать ногами…

— А я могу? — ответил гриффиндорец, а потом стиснул зубы, стараясь самостоятельно подняться…

Он потерял сознание. Малфой даже обрадовался, потому что представлял себе, что бы мог почувствовать друг, имея открытый перелом правой ноги и закрытый левой. Вот что значит — хрупкие кости.

Сам слизеринец лишь подвернул ногу (он чувствовал, как та распухает в ботинке), но считал, что легко отделался. Сказались, наверное, тренировки по квиддичу, что с детства входили в его расписание. Первое, чему научил мальчика инструктор, — это падать, чтобы не разбить голову и не сломать ноги. С целой головой и ногами ты еще жив и можешь сражаться за себя, даже если обе руки и пара ребер сломаны.

Скорпиус с трудом, но подтащил друга к каменной стене, опер его спиной и отошел, переводя дыхание и в очередной раз оглядываясь. Шахта, в которую они провалились, глубиной была футов семь-восемь, с гладкими и скользкими стенами. Наверху темно и не понятно, остался ли люк-ловушка открытым, или вернулся в исходное состояние. На полу — мутная вода и кости каких-то мелких животных или рыб, что настораживало.

Малфой поднес к глазам руку с часами: полночь. Они здесь уже полчаса. Хватятся ли преподаватели, а главное — найдут ли? Вот это вряд ли…

Джеймс застонал, и Скорпиус присел перед ним на корточки, чуть морщась от боли в лодыжке. На лбу гриффиндорца был кровоподтек — да, совсем не умеет Поттер падать и приземляться.

— Ты как? — слизеринец дотронулся до мокрой и грязной руки друга.

— Болит, — Джеймс открыл глаза и поморщился. — Пить хочется…

— Прости, могу тебе предложить лишь ту чачу, что тут на полу за века скопилась… — усмехнулся Скорпиус, развязывая галстук. — Сейчас будет больно, но я ничем другим тебе помочь не смогу…

Джеймс кивнул. Малфой продел под ногу гриффиндорца галстук, вызвав этим движением судорожный вздох друга, а потом крепко завязал на бедре.

— И что это? — выдавил Джеймс.

— Сиди и молчи, — попросил Скорпиус, палочкой распарывая и так порванные брюки друга в том месте, где из раны торчало что-то неприятно белое. Джеймс даже не стал сосредотачиваться на том, что же это такое, хотя догадаться было несложно. — У тебя платок просить, конечно, бесполезно… Ты им только полы еще не помыл… Вообще, Поттер, скажи мне, почему ты такой неряха? Мама тебя не учила содержать вещи в порядке?

— Малфой, ты стукнулся головой? — пробурчал Джеймс. — Лекцию решил мне читать?

— А что такого? Самое время, заняться-то все равно нечем, — Скорпиус судорожно соображал, что же еще сделать, а главное — как отвлечь друга от ситуации, в которую они попали.

— А как насчет выбраться отсюда?

— Поттер, мне почему-то казалось, что если ты истечешь кровью, то выбираться отсюда тебе будет уже ни к чему…

— А возможность вообще есть?

— Теоретически? Есть, — горько усмехнулся Скорпиус, вставая и оглядывая еще раз каменные стены их ловушки. — Про практически ничего пока сказать не могу…

— А потом сможешь?

Малфой пожал плечами: Малфои никогда не сдаются. Он медленно шел вдоль стены, ощупывая крепко пригнанные камни этого квадратного помещения. Найти выход, если он, конечно, есть, можно, только осознав, для чего использовалась эта шахта. Поняв мотивы, легко узнать и следствия, так, кажется, говорил дедушка.

— Поттер… — слизеринец оглянулся — голова друга медленно склонялась к плечу. — Эй, а ну, очнись! — мальчик похлопал гриффиндорца по бледному лицу, чуть не уронив палочку.

— Ай… — простонал Джеймс.

— Поттер, послушай: тебе нельзя терять сознание, поэтому говори со мной…

— О чем? — мальчика сильно знобило и клонило в сон.

— Хоть о чем, главное — говори… — Скорпиус вернулся к прерванному занятию. — О чем ты там сейчас думаешь в своей лохматой голове?

— Я не ответил на письмо родителей…

Малфой фыркнул:

— Нашел, о чем жалеть…

— А ты?

— Что я? Я пока не поддаюсь упадническим настроениям, — Скорпиус чуть передвинулся, рассматривая камни. Интуиция ему подсказывала, что стены тюрьмы должны дать им ответ на вопрос, как выбраться отсюда.

Черт, побритый зад нюхлера, как они могли так легко попасться? Да ведь ежу с выбитыми зубами стало бы ясно, что нужно каждый шаг выверять в подобном месте… И Поттер, мега-мозг, додумался тут же свалится сюда вместо того, чтобы разобраться, куда делся друг… Хотя какая теперь разница? — Если мыслить теоретически, я бы мог пожалеть о том, что не довел свои эксперименты до логического конца…

— Какие эксперименты? — голос Джеймса звучал болезненно слабо.

— Выберемся — расскажу, — Малфой замер, поднося палочку к одному из камней в кладке, где-то на уровне глаз. — Поттер, тебе говорят о чем-нибудь буквы «ХХ»…? Поттер, черт!

Малфою опять пришлось бить друга по лицу, но Джеймс на этот раз очнулся не сразу, и это было паршиво.

— Я тебе, кажется, английским языком сказал — разговаривай со мной!

— Прости…

— Джеймс, потерпи немного… Я найду выход… Нужно только понять, что такое «ХХ»… — Малфой пытался не впадать в панику, судорожно соображая. Потому что выход должен быть обязательно… Жаль, ни один из них не способен поднять другого вверх — силы их левитационных заклятий оставляли желать лучшего. И Патронуса они не могли послать…

— «ХХ»… Может, это какая-то аббревиатура? — предположил Джеймс. Он почти не чувствовал ног, и ему было холодно. Через силу он заставлял себя не спать и говорить. — И как это…

— Черт, ну, конечно! — вдруг озарило Скорпиуса. Он встал и уже по-новому посмотрел на их тюрьму. — Это был не проход в подземелья! Это был один из входов в Хог-Хаус!

— Куда?

Малфой чуть улыбнулся, услышав любопытство в слабом голосе Джеймса:

— Об этом было написано в одном из талмудов, что я переписывал у МакГонагалл…

— Малфой… короче…

— А ты куда-то спешишь? — Скорпиус рассказывал, а сам с новой тщательностью ощупывал стены. — Хогвартс, как даже ты должен знать, построили четверо волшебников. Нам это давно и старательно вдалбливают. Но если представить себе эту ситуацию, то становится понятно, что вряд ли эти четверо взяли в руки топоры и кирки… Да и на постройку замка в то время уходило немало денег, даже если строить с помощью волшебства. Камень-то из воздуха не сделаешь…

— В общем, в той книге было написано, что наши четверо старичков выбрали местечко недалеко от долины Хогсмид, которая принадлежала довольно богатому феодалу, который, на их счастье, был немного сдвинутым и решил дать им деньги. Они переговорили и сошлись на том, что замок они построят на том месте, где феодал собирался воздвигнуть защитный форт для своих людей.

— В то время, если ты, Поттер, не все проспал в прошлом семестре на Истории магии, магглы очень любили воевать друг с другом, чтобы брать пленных и земли… В общем, наши волшебники заверили глупенького феодала, что замок можно будет использовать и как форт, — Скорпиус внимательно прощупывал все камни, до которых мог дотянуться. — Форт строить тогда уже начали, причем с подземных схронов, куда, в случае нападения, можно было привести и спрятать людей. Сеть подземных сооружений и ходов сохранили, а сверху воздвигли замок, что мы теперь с любовью зовем Хогвартсом…

— В хрониках, что мне выпало счастье переписывать, лишь однажды упоминалось о том, что схроны использовались по назначению — из долины Хогсмид по тайным туннелям пришли люди, ища защиты. Подземную систему люди феодала звали Хог-Хаус, уж не помню почему… Потом в веках история о подземельях затерялась, но знающие люди, слыша о тайных ходах в Хогсмид, относили эти ходы именно к подземному Хог-Хаусу…

Малфой замолчал, вдруг почувствовав под рукой, примерно в футе от земли, подвижный камень, помеченный все теми же буквами.

— В той книге говорилось об исследовании какого-то гения-мага, который составил по отрывочным данным примерный план Хог-Хауса, с шестью ходами в Хогсмид, где теперь деревня, с двумя тайными залами для людей, складами и переходами… Так вот, если верить тому фолианту — а мне почему-то сейчас хочется верить — в системе Хог-Хауса были два входа из замка: настоящий и вход-ловушка. Вход-ловушка заканчивался шахтой, наполненной водой, где жили какие-то опасные зверушки… Думаю, пираньи, как в пруду моего отца… Так вот, зверушек этих кормили через специальный лаз, ведущий в шахту от одного из подземных ходов… Лаз маскировался, чтобы жертвы, попавшие в ловушку, не могли выбраться. Да у них, по сути, и шансов не было… Нам с тобой повезло, что вода давно ушла под землю, и зверушки сдохли, забытые за ненадобностью… Поттер…

Скорпиус обернулся — глаза у Джеймса были закрыты, голова бессильно опустилась на плечо. Сколько слизеринец не пытался привести друга в чувства, у него это не получалось. Малфой снял с себя влажную мантию и постарался укутать дрожащего даже сейчас Джеймса. Нужно было скорее выбираться отсюда.

Мальчик вернулся к подвижному камню. Он обдирал ногти и сбивал пальцы в кровь, чувствуя почти физически, как уходит время. Чтобы не думать, Скорпиус повторял про себя четвертый раздел «Сборника» Малфоев. Старая земля поддавалась с трудом, но камень постепенно начинал все сильнее шевелиться.

— Ничего, Поттер, скоро будешь лежать в больничном крыле и морщиться от квохтанья твоих сестриц, — тишина очень угнетала. — Видишь: камень большой, значит, сможем протиснуться в лаз…

Наконец, камень вывалился из ниши, упав прямо на распухшую ногу Скорпиуса, но он даже не заметил этого, запретив себе думать о своей боли. Он увидел, что из задней стороны каменного блока торчит ржавая, странного вида ручка. Видимо, камень выдергивали внутрь лаза, а потом вставляли на место.

— Джеймс, — Скорпиус сел рядом с другом, пытаясь его растормошить, но безуспешно. Он понимал четко, что Поттер не сможет пролезть в лаз, тем более совершить путь по подземельям, которые еще неизвестно, куда приведут. — Я вернусь, я скоро приведу помощь… Ты только держись…

Малфой взмахнул палочкой и постарался направить на друга горячий воздух, надеясь, что он сможет поддержать силы Джеймса, потом прошептал «Люмос» и вложил в руку гриффиндорца собственную палочку. Он не знал, почему так сделал: для себя ли или для Джеймса, который вопреки всему мог очнуться. Сделав так, он подобрал пихтовую палочку, не оглядываясь, шагнул к лазу, подтянулся на руках и перевалился в темный, пахнущий сырой землей и затхлостью коридор.

Выбраться. Найти помощь. Вернуться за Джеймсом.

Он бежал по низкому, кое-где осыпавшемуся за века коридору, крепко сжимая в руке горящую палочку Джеймса, повторяя эти слова, как заклинания, словно они могли приблизить конец этого темного, полного тревоги пути.

Скорпиус едва переводил дыхание: то ли от бега, поворот за поворотом, то ли от чуждой ему раньше тревоги, что сжимала холодное хладнокровное всегда сердце. Это было страшно и тревожно, и Скорпиус обещал себе, что научится бороться с этим противным чувством, которое может задушить в корне все силы на борьбу и логику, без которой из подобных ситуаций никогда не выбраться.

Нога болела все сильнее, но Малфой старался не обращать на это внимания. Коридор становился все шире, и мальчик был уверен, что вскоре выйдет где-то на территории замка. Вырвется отсюда. Но внезапно он остановился, наткнувшись на каменную стену. Он тяжело дышал, освещая палочкой преграду. Он старательно осматривал стену и почти сразу нашел рычаг — здесь выход не был спрятан от посторонних глаз.

Скорпиус, дернув за рычаг, быстро протиснулся через щель, что открылась под его воздействием. Наверное, когда-то стена открывалась шире, но сейчас либо механизм заржавел, либо его просто засыпало землей. То, что все тайные двери открывались с помощью механизмов, а не магии, подтверждало то, что эти ходы — часть древнего Хог-Хауса.

Малфой, к своему разочарованию, оказался не на улице, не в коридоре замка, а в очередном переходе. От досады мальчик топнул ногой, глядя то вправо, то влево. Судя по всему, вот теперь он в одном из ходов из Хогвартса в Хогсмид. Куда бежать? Сориентироваться Скорпиус сейчас никак не мог, а решать приходилось — чем быстрее, тем лучше.

Не привычный сомневаться в своих решениях, Скорпиус кинулся налево, по его представлениям, именно там был выход в школу. Он хромал все сильнее, два раза он задевал стену и обдирал и так окровавленные руки. Он на ходу стирал с лица пот и сухим языком пытался облизать губы.

— Нет! — вскрикнул он, минут через десять увидев, что проход впереди него завален камнями и землей. Обвал произошел давно, потому что поверх камней уже тянулись густые сети паутины, земля высохла. Возвращаться, теряя время и рискуя нарваться на еще один такой же обвал?

Скорпиус положил палочку на землю и стал с остервенением разгребать завал, откидывая прочь камни и комья земли. Время, он чувствовал, как уходило время…

Через десять минут — а ему казалось, что через час — он смог протиснуться через узкую щель, что прорыл в стене завала. Он вывалился на сухой пол, вдыхая более свежий воздух. Он больно ударился спиной, но тут же вскочил, стиснув зубы, и кинулся вперед.

Он никогда не чувствовал такой сильной надежды и такого облегчения, когда толкнул деревянную панель перед собой (она оказалась задней стеной зеркала), и оказался в коридоре Хогвартса, слабо освещенном и холодном после замкнутого пространства подземелий.

Но Малфой не дал себе передохнуть: он бросился вперед, крича, что было сил (не до манер уж тут), и призывая на помощь. Почти тут же на его крик появился Фауст с палочкой наизготовку, за ним — Флитвик и Филч.

— Вот вы где! — рыкнул Фауст, но, рассмотрев слизеринца, как следует, тут же замолчал. — Где Поттер?

— Я покажу, быстрее, он без сознания!

— Вы бросили товарища беспомощным? — профессора кинулись за хромающим вниз Скорпиусом.

— У него сломаны ноги, — процедил сквозь зубы Скорпиус.

— Мистер Филч, предупредите мадам Помфри, — приказал Фауст. — И других профессоров. Вас, Малфой, мы ищем уже два часа…

— Польщен, — выдавил слизеринец, уже через силу опираясь на распухшую ногу. Он, как мог быстро, пересек холл и нырнул за гобелен, потом к стене, которую открывал Поттер…

— Что вы делаете?

— Мы нашли подземный ход, — Скорпиус торопливо, уже в который раз за последние часы, ощупывал камни. — Там была шахта…

— Хог-Хаус, — одними губами проговорил Флитвик, глядя, как, повинуясь пальцам мальчика, открывается дверь в темноту.

Наверное, у Фауста была наготове очередная лекция о том, как они посмели такое совершить, но вид Скорпиуса и его рассказ о Джеймсе, видимо, останавливали гнев декана Гриффиндора.

— Отойдите…

— Нет, профессор, я, по крайней мере, там уже был, — твердо сказал Малфой, смело шагая внутрь. Палочка Поттера все еще горела, словно давая надежду, что все будет хорошо.

Вот рычаг, вот лестница, вот кол, вот…

— Если сделать еще шаг, то откроется люк шахты, — Скорпиус обернулся к Фаусту, указывая вперед, на пугающую тьму. Потом он присел на край ступеней (профессора не успели его остановить) и закричал прямо в пол:

— Джеймс!!!

— Отойдите, — Фауст твердо, но бережно отодвинул мальчика за себя. — Вам нужно в больничное крыло.

— Нет! Только с Поттером, без него мне там скучно…

* * *

Джеймс очнулся почти в полной темноте и гулкой, пугающей тишине. Ему казалось, что кто-то его звал, что было то холодно, то тепло, то темно, то светло. Кажется, он летел, вертикально вверх и чьи-то бережные руки его куда-то несли. Но, скорее всего, это был бред, и он все еще умирал, сидя в каменной комнате со сломанными ногами…

Да, точно, у него начался бред, потому что он четко услышал голос мамы и бережное прикосновение ее мягкой руки. И голос отца…

— Тихо, тихо, все хорошо, — говорила мама.

Где-то должен был быть Малфой, они же оказались здесь вместе.

— Мал… — попытался позвать Джеймс.

— Да тут я, — донесся знакомый насмешливый голос. — Куда же я денусь…

Наконец, он открыл глаза и увидел хорошо знакомый потолок больничного крыла, ширму и бледное лицо слизеринца в больничной пижаме, с забинтованными запястьями. Скорпиус сидел на краю своей постели и чуть улыбался.

— Значит, ты все-таки нас вытащил? — слабо проговорил Джеймс, поднимая голову с подушки и пытаясь посмотреть на свои ноги, которых не чувствовал. — Или это снова бред?

— Могу тебя ущипнуть… Или пнуть, — хмыкнул Малфой, осторожно поднимая на кровать ногу с туго забинтованной ступней. — Твои родители были…

— А твои? — Джеймс увидел, что под одеялом присутствуют обе его ноги, и с облегчением вздохнул.

— Мама была, — слизеринец кивнул на столик, где высились горы сладких подарков. — Но, как только ввалилась толпа Поттеров во главе с твоей вездесущей кузиной, которая чуть не выломала двери больничного крыла, желая созерцать твою исцарапанную физиономию, мама решила, что ей стоит тихо уйти. Ее уши не подготовлены к тому валу эмоций, что тут лились…

— Малфой, жаль, что ты не прикусил язык… Утомляешь… Лучше расскажи, что было, пока я витал в облаках…

— Я выбрался оттуда, привел Фауста и Флитвика, которые достали тебя из шахты и отнесли сюда. Фауст сказал, что тот проход заблокируют, а о нашем наказании за бездумное поведение он поговорит с нами позже…

— Давно мы здесь?

— Сейчас время завтрака, если ты об этом… И говорят, что сегодня подают жаркое из гиппогрифов…

Джеймс хмыкнул.

— Прости, что затащил тебя туда…

— Я подумаю, как тебе искупить свою вину… Но первое, что я сделаю, когда ты выйдешь отсюда, — я научу тебя падать…

— Малфой…

— Что?

— Ты обещал рассказать об экспериментах каких-то, если мы выберемся…

— Вот встанешь на ноги — и расскажу, и покажу…

Джеймс улыбнулся и провалился в сон.

 

Глава 8. Декабрь

— Все-таки иногда я люблю Фауста, — сонно пробормотал Джеймс, подтягивая колени к груди и опираясь спиной о стену.

— Не забудь ему об этом сказать, — хмыкнул Скорпиус.

Мальчики сидели в нише на седьмом этаже, недалеко от напевающей что-то Полной Дамы, в ожидании ужина. Напротив них было большое окно, залепленное хлопьями снега.

— Ну, Малфой, согласись, отделаться от Пуделя только выговором, избежав наказания — за это его стоит и немного полюбить, — гриффиндорец осторожно потирал ногу, которая временами еще ныла. Он почти неделю провел в больничном крыле, но и после еще несколько дней неуверенно ходил, пару раз чуть не свергнувшись с лестницы. Поэтому Малфой в эти дни чаще сам поднимался наверх, видимо, молча заботясь о друге, что Джеймс также молча ценил.

— Это без меня, ладно? — Скорпиус лениво смотрел на факел, горящий недалеко от них. — Его доброта почему-то ему не помешала вчера вломить мне «тролля» за то, что я очень натурально изобразил оборотня…

— Ну, знаешь, мне кажется, Фауст просто тебе завидовал, когда ты сгреб в охапку Забини и попытался перекусить ее шейку. Не зря же говорят, что Фауст — вампир…

— Больше слушай всякую чепуху, — Скорпиус поплотнее закутался в мантию. — МакЛаген недавно утверждала, что у нее под кроватью живет упырь: ты и этому поверишь?

— Правда живет? — Джеймс сел прямо, с любопытством глядя на слизеринца.

— Поттер, я не проверял, — Малфой презрительно хмыкнул. — Думаю, на Рождественском балу в следующем году вы с МакЛаген будете идеальной парой…

— Чего?! Не собираюсь я идти с МакЛаген! Она с моей прической не гармонирует… Я вообще не собираюсь ни с кем идти, я сам по себе прекрасно смотрюсь…

Скорпиус рассмеялся:

— А танцевать ты будешь с пихтой?

Гриффиндорец насупился, складывая на груди руки:

— Я вообще не буду танцевать…

— Ага. Ладно, доживем до следующего года, посмотрим, как ты запоешь…

— А ты уже знаешь, кого пригласишь? — с легким изумлением посмотрел на друга Джеймс. — Уже все распланировал?

— Ага, я Уизли приглашу… — на полном серьезе произнес Скорпиус, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо Джеймса. — А что? Она весь вечер будет развлекать меня умными разговорами, вместо сумочки у нее будет рюкзак с книгами… — Скорпиус нахмурился, когда Джеймс чуть толкнул его ногой. — Ну, Уизли вряд ли умеет танцевать, так что мне предстоит просто прекрасный вечер… Под юбкой ее платья я спрячу пару бутылок… Поттер, у тебя нервный тик? У меня уже вся нога в синяках…

Скорпиус нахмурился, заметив, что Джеймс судорожно косит глаза куда-то ему за спину. Малфой повернулся и увидел стоящую Розу Уизли — со сложенными на груди руками и скептическим выражением на лице.

— Знаешь, Малфой, — девочка приблизилась, — даже если ты заплатишь мне половину своего состояния, я вряд ли соглашусь пойти с тобой на бал…

— И почему это, а? — Скорпиус спустил ноги и сел, чтобы смотреть прямо на гриффиндорку. — Кто еще тебя пригласит, если не я?

— А мне приглашение вообще не нужно, — фыркнула Роза.

— Ну, тогда будешь еще два года сидеть на Рождество в библиотеке.

— И очень хорошо, уж лучше библиотека, чем глупое жеманство, кокетство и хвастовство, что и представляет собой ваш бал, — девочка откинула назад косу и повернулась к Джеймсу. — Я нашла книгу, которую ты просил, уж не знаю, почему именно ее. Я только надеюсь, что это означает, что после твоего сумасшедшего падения в подвал ты одумался и решил взяться за учебу…

Джеймс предпочел промолчать, забирая у кузины толстую книгу в сиреневом переплете с коротким названием «Преданья».

— Спасибо, Роза, ты оказала мне неоценимую услугу.

— Ты еще что-то хотела? — Скорпиус в ожидании воззрился на девочку, но гриффиндорка определенно не торопилась уходить.

Роза недовольно посмотрела на слизеринца, а потом снова повернулась к брату:

— Ты ничего не забыл?

— Если забыл, то ты же напомнишь, — улыбнулся Джеймс, судорожно пытаясь понять, что же он мог забыть.

— Какое сегодня число, ты хоть знаешь?

— Конечно, — кивнул гриффиндорец и повернулся к Скорпиусу:- Какое там у нас число?

— Седьмое декабря, Поттер, — услужливо ответил слизеринец, хмыкнув.

— Вот видишь, Роза, седьмое декабря, — Джеймс улыбнулся еще шире. Он старательно пытался не рассмеяться. Малфой же отвернулся, насвистывая себе под нос: очевидно, он уже совершенно устал от вездесущей Розы. То ли дело Лили — она вообще редко теперь появлялась в их поле зрения, не приставала с советами и нотациями, даже в свой день рождения не требовала огромного внимания со стороны брата… Джеймс надеялся, что Лили действительно прижилась в Хогвартсе, и у нее все хорошо.

— Джим, сегодня…

— Да знаю я, не волнуйся, — все-таки рассмеялся мальчик. — Я с утра уже совершил необходимый ритуал… Так что не волнуйся — и про твой день рождения я не забуду…

— Ой, ты можешь хоть иногда быть серьезным, — вздохнула Роза. Они втроем повернули головы, услышав шаги — к ним спешили Уильямс и Ченг.

— Привет, — второкурсники затормозили рядом с Розой, поглядывая то на подругу, то на Малфоя и Поттера. — Все в порядке? — Майкл взволнованно воззрился на Розу.

— Почему ты у нее спрашиваешь? Это нас надо срочно осмотреть на предмет отсутствия воспаления мозга, — фыркнул Скорпиус, забираясь обратно в нишу. — Вообще, вам заняться больше нечем или только тут есть свободное пространство для маневра?

— Роза, пойдем, — Майкл равнодушно посмотрел на третьекурсников. — Мы же собирались погулять перед ужином…

Роза кивнула, махнула Джеймсу без особого энтузиазма и пошла с друзьями.

— А где Лили? — крикнул вдогонку кузине Джеймс.

— А тебе интересно? — ядовито ответила Роза и скрылась в коридоре.

— Вот зараза… — мальчик сел в прежнее положение, потирая ногу.

— Мог бы, кстати, и предупредить, что она за спиной, — Скорпиус смотрел чуть недовольно. — Еще затаит обиду и забьет меня книгами в темном углу… Или действительно решит, что я ее на бал приглашу…

— А нечего болтать всякий бред, — хмыкнул Джеймс.

— Это ты на меня плохо влияешь, — изрек Малфой почти пророческую фразу и сам подивился. — Мерлин, Поттер, ты действительно на меня влияешь, причем не в лучшую сторону… А я-то думаю, чего мне по утрам теперь приходится не две минуты расчесывать волосы, а все пять…

— Тебе вряд ли помогут хоть полчаса, — фыркнул Джеймс, — все равно останешься прилизанным аристократишкой…

— Завидуй про себя. Кстати, ты действительно мог бы предупредить…

— И как? Я, кстати, тебя несколько раз пинал…

— И я тебя не пнул в ответ только потому, что у тебя ноги и так поломанные… Предлагаю зрительный сигнал, вместо болевого.

— Чего?

— Смотри на меня, — Скорпиус три раза быстро открыл и закрыл глаза. — Понял?

— Это сигнал «я сошел с ума, доставьте меня в больницу»?

— Поттер, если такой умный, предложи что-то свое…

— Ну, еще напрягаться. Раз тебе нравится, будем изображать нервный тик, — пожал плечами Джеймс, толкнув ногой книгу. Скорпиус протянул руку и взял ее.

— Ты действительно ударился головой, что переключился на книги?

— Малфой, зри в корень и более масштабно, — Джеймс выхватил у друга книгу, открывая на оглавлении. — Помнишь, как ты бредил об исследовании, где оставлен план подземелий не построенного форта?

— Поттер, я польщен, что ты меня слушаешь, да еще запоминаешь. Мне повезло больше, чем профессорам, всем вместе взятым… — Скорпиус с легким интересом следил за тем, как гриффиндорец с алчностью листает книгу. — И ты хочешь сказать, что Уизли нашла для тебя это исследование?

— Ну, я попросил ее найти материал для эссе по Истории Хогвартса… Роза же не может не помочь любимому кузену, если дело касается моих отметок… Вот, смотри, вроде то, что нужно…

Скорпиус взял книгу и быстро пробежал глазами по довольно размытым разглагольствованиям о «сети тайных подземных ходов, что опутали Хогвартс и Хогсмид, ака крепкая паутина и звалась суть Хог-Хаусом; мифы и легенды о заветной паутине затерялись в веках, в памяти поколений и сотнях страниц исторических хроник».

— Тьфу, ну, и чушь… Спасибо Мерлину, что я читал это в пересказе, — Малфой перелистнул страницу и увидел от руки нарисованный план подземелий, с завитушками, указателями и кляксами. — Поттер, смотри, тот вход, через который мы угодили в шахту…

Мальчики склонились над древней книгой, иногда чихая от пыли.

— Интересно, сколько веков это никто не читал? Наверное, если бы ты, Малфой, не решил попереписывать тот талмуд, то и мы бы никогда не узнали…

— Я решил?! — возмутился Скорпиус, ведя пальцем по проходу, что предположительно вел от шахты к длинному коридору. — Вот так я выбрался оттуда… Значит, проход действительно ведет в Хогсмид…

— Класс, смотри — тут еще три входа обозначены!

— Тише ты, ежик, — шикнул Скорпиус. — Делай скидку на то, что это примерный план… Видишь, тот проход, по которому я вышел, обозначен этим гением вообще в другом месте. Я вышел в другом крыле школы…

— Ну, и ладно…

— Смотри… — Скорпиус показал на слово, надписанное убористым почерком, явно не так уж и давно, по сравнению с выцветшими чернилами книги это слово казалось ярким. — Кто-то все-таки добрался до этой книги…

— Да небось что-то типа Граффа или той же Розы, — отмахнулся Джеймс.

— Ага, и имя ему было Сохатый, — слизеринец разобрал слово. — Веселая кличка, ничего не скажешь… — Малфой захлопнул книгу, вызвав возмущенный возглас у друга:

— Надо запомнить все, чтобы потом искать!

— Никаких искать, ты еще хромаешь-то с трудом, потом меня Гарри Поттер прибьет к стенке платиновыми гвоздями за то, что не уберег его лохматого сына…

— Он такое говорил? — мальчики спрыгнули на пол и медленно пошли по коридору в сторону лестницы. От портрета Полной Дамы потянулись студенты.

— Нет, когда твои родители нагрянули, я притворился мертвым. И был безумно рад, что Фауст не стал рассказывать о моей роли в этой истории, а то бы пришлось точно умереть: от руки отца, который бы просто не пережил, что его отпрыск лазал неизвестно где и неизвестно с кем, да еще этого неизвестно кого вроде как спасал… — хмыкнул Скорпиус, уголком глаза глядя на то, как Поттер не особо ловко справляется с лестницами. Помощь предлагать было опасно для здоровья, да и Малфой был уверен, что помогать в подобном случае — только вредить. Помощь вообще не может быть полезной…

— Джеймс! — их нагнали братья Вейн и Графф. — Может, тебе помочь?

Малфой мысленно простонал — вот она, гриффиндорская выручка, нюхлер вас перевари… Ну, шел спокойно человек, делал вид, что он сильный и здоровый, но нет — кому-то обязательно нужно было напомнить Поттеру о том, что он почти стал калекой… Спасибо хоть преподавателям — они не жалели (по крайней мере, прилюдно) гриффиндорца. И то, что они перенесли матч Слизерин — Гриффиндор на весну, было хорошо, даже справедливо. А то какая же тогда игра?

Мимо прошла Эмма Томас, и Малфой уже по привычке улыбнулся ей, подняв бровь. Девчонка резко отвернулась (уши ее запылали) и еле успела схватиться за перила, чтобы не оступиться.

— Не надо мне помогать, я не калека! — рыкнул Джеймс, зло глядя на однокурсников. — Лучше вон Томас помогите: она, кажется, сейчас с лестницы рухнет…

— Мистер Поттер, вы чего так кричите? — на втором этаже нарисовалась профессор Вектор. Ее сопровождал Флитвик с самым благодушным выражением на лице.

— Простите, профессор, Графф сегодня уши забыл почистить, приходится кричать, — усмехнулся гриффиндорец. Ричард отвернулся, обидевшись, и вместе с Вейнами поспешил в Большой Зал.

— Все шутите, — благодушно заметил Флитвик. — Поторопитесь.

— Ага, сейчас, побежал, — себе под нос пробурчал Джеймс, хромая по ступеням, Скорпиус ответил усмешкой.

* * *

К Рождеству весь замок замело снегом, по утрам было невозможно пробиться к теплицам профессора Лонгботтома. Зато внутри Хогвартс с каждым днем становился все наряднее, причем не без некоторой помощи Джеймса и Скорпиуса. На этот раз роль эльфов-домовиков им поручил Слизнорт, что обычно за ним не водилось. Но выдержать истерику Малфоя на одном из последних в семестре занятий, когда профессор Зельеварения объяснял, что корень древних пихт используется только в определенных снадобьях для мужчин, Слизнорт не смог. Тем более, что Джеймс Поттер тут же вылил на голову друга бутылку с водой.

Поэтому двое друзей старательно помогали Филчу и профессорам украшать замок к Рождеству. Очень мальчикам помогал в этом деле Пивз: именно он срывал большинство уже повешенных в другом крыле веток омелы и мишуру, забрасывал навозными бомбами наряженные к празднику доспехи и просто мешался под ногами и так сердитого завхоза, норовя вывалить на голову Филча где-то набранного навоза гиппогрифов.

Джеймс и Скорпиус старались не отставать от полтергейста: под их руководством доспехи начинали вместо рождественских гимнов петь похоронные плачи или частушки. У Филча случился приступ эпилепсии, когда он, проходя по второму этажу, услышал трескучий напев рыцаря века так пятнадцатого:

В общем, помощи от наказанных мальчиков было не много, поэтому Фауст, сначала погорячившийся послать друзей на помощь профессорам в Большой Зал, тут же передумал, отослав их прочь. И весь день они просидели в комнате за гобеленом на третьем этаже, решая, что же будут делать на каникулах. Половина школьников еще днем уехала домой, а старшекурсники готовились к завтрашнему Рождественскому балу, который и у двух третьекурсников, решивших остаться на каникулах в школе, вызывал массу эмоций.

Именно поэтому в день бала двое мальчиков вели себя очень тихо, почти не попадались на глаза преподавателям и старостам, сидя в любимой нише на седьмом этаже и ожидая, когда же все удалятся праздновать в Большой Зал.

К семи часам у Башни Гриффиндора по какой-то глупой традиции стали скапливаться студенты, чтобы встретить своих дам прямо здесь, и мальчики поплелись прочь, немного посмеиваясь над праздничными мантиями старшекурсников.

— Бред какой-то, все будто с ума посходили, — бурчал Джеймс, глядя, как мимо проходит пара с Рейвенкло. Потом он остановился, оглянувшись к Скорпиусу:- У меня галлюцинации?

— К сожалению, нет, Поттер, — усмехнулся Малфой, провожая взглядом Конни Бэгшот, которая нежно держала за руку какого-то рейвенкловца и что-то шептала на ухо. — Говорил тебе, что тут ничего не светит…

— Типа тебе светит с той слизеринкой, — отмахнулся Джеймс, сворачивая к комнате за гобеленом на третьем этаже.

— Это ты о ком?

— О той девчонке с четвертого курса, которой ты вчера весь ужин глазки строил и подмигивал. Она чуть соком не подавилась, — гриффиндорец уселся на любимое место в углу, зажигая свечи.

— Ну, и дурак ты, Поттер, — хмыкнул Скорпиус, тоже садясь. — Это всего лишь опыт, эксперимент…

Джеймс удивленно уставился на друга, потом нахмурился, вспоминая.

— Так, погоди-ка… Ты мне обещал о каких-то неоконченных экспериментах рассказать…

— Ну, считай, что не только рассказал, но и показал…

— Погоди, Малфой: ты соблазняешь девчонок, подмигивая и улыбаясь?

— Я не соблазняю, — лениво поправил друга Скорпиус, — а оттачиваю мастерство. Ну, приемы, маленькие уловки…

— И действует? — загорелся гриффиндорец.

— Эксперименты еще не закончены, — Малфой гнусно улыбнулся, потягиваясь. — Тем более, я пока лишь на первой стадии…

— Так, значит — улыбки и ухмылки… — задумался Джеймс. — Ну, это легко… А дальше что?

— А дальше активные действия, — хмыкнул Скорпиус, — но это летом, на свободе…

Джеймс промолчал, тоже не особо доброжелательно улыбаясь. Малфой поднес к глазам часы:

— Может, пора?

— Да, можно, — мальчики поднялись и выглянули в коридор. — Думаю, все уже резвятся… Куда идем сначала?

— К Слизнорту, — ухмыльнулся Скорпиус.

Коридоры замка действительно были пусты, даже миссис Норрис, видимо, гуляла в Большом зале, в паре с Филчем. Младшекурсников осталось в школе не более десяти человек, так что мальчики совсем не боялись, что их застукают за безобразиями, что они в честь Рождества задумали.

Они все четко рассчитали: пока все в зале, нужно порезвиться в замке, а потом, когда придет время для парочек уединяться по углам (а это было вполне нормальным явлением для Хогвартского Рождества), нужно быстро смыться на улицу, постаравшись не попасться на глаза гуляющим. А Запретный лес — вот он, уже который год манит…

В подземельях было холодно, но друзьям это не мешало. Дверь в класс была заперта, но в они туда и не рвались.

— Вот хранилище, — Джеймс толкнул дверь, но она не поддалась. — Алохомора…

— Поттер, Слизнорт не такой дурак… — начал говорить Скорпиус, но тут дверь в хранилище открылась. — Хм, оказывается, такой… Только после тебя.

Они быстро поменяли ярлыки на бутылочках со снотворным и слабительным зельями, в бутылку с успокоительным зельем добавили немного любовного и наоборот.

— Надеюсь, никто не умрет, — хмыкнул Малфой, когда они покинули подземелья, заперев дверь. Он увидел в руке гриффиндорца колбу. — А это что?

— Не поверишь: шампунь от вшей, даже такое у Моржа есть…

— И зачем он тебе?

— Ну, мы же к Филчу идем, — усмехнулся Джеймс. — Пивз обещал спрятаться там и отворить нам дверь, когда мы постучимся…

Полтергейст действительно был внутри кабинета Филча, где уже успел перепотрошить половину бумаг, вылить чернила и воткнуть перья в фотографию какой-то старой ведьмы. Джеймс с ухмылкой достал из шкафчика бутылочку со снотворным зельем, вылил ее содержимое и добавил туда шампунь.

— Не боишься отравить завхоза? — с гадкой ухмылкой спросил Скорпиус, глядя, как Поттер смазывает ручки стола зубной пастой, а губной помадой пишет любовное послание на мутном зеркале. — Ты себя ведешь, как мелкий пакостник…

— А я такой и есть! Все, пошли, Запретный лес нас заждался…

Они, крадучись, пересекли холл и выбежали на улицу, где еще горели фонарики и слышались голоса гуляющих школьников. Приходилось избегать не только дорожек, но и густых кустов, многие из которых уже были заняты.

— Вот, Малфой, с твоими экспериментами в следующем году я буду искать тебя здесь, — шепнул Джеймс, когда они миновали очередной «живой» уголок и, наконец, укрылись в тени теплиц, приближаясь к Запретному лесу.

— Поттер, уверен, что тебе будет не до меня: твой куст будет соседним, — хмыкнул Скорпиус, доставая палочку и зажигая ее за полой мантии. — Погоди минутку…

— Что? — Джеймс с недоумением смотрел, как Малфой подходит к темному домику Хагрида и шарит рукой между поленьями. — Ты чего?

— Видел несколько дней назад, как наш великанчик прятал здесь от посторонних глаз… а вот! — и Скорпиус извлек на свет божий почти полную бутылку Огневиски с ярлыком «Три метлы». — Может, и нам пора повеселиться, Рождество скоро, все-таки…

Джеймс усмехнулся и направился к Запретному лесу. На опушке они нашли не заметенное снегом бревно и сели. Скорпиус откупорил бутылку и сделал глоток.

— Малфой, ты помнишь, что нам всего по тринадцать?

— Мне, кстати, через пару месяцев четырнадцать, — заметил слизеринец. — Но, если ты не хочешь…

Джеймс выхватил у друга бутылку и пригубил, потом закашлялся.

— Ну, надо отметить наш первый поход в Запретный лес, — отдышавшись, сказал гриффиндорец. — Пошли…

Малфой поставил бутылку у дерева, и они вошли в темный, заметенный снегом лес.

— Малфой, тебе страшно? — они медленно брели, выдирая ноги из сугробов.

— С чего бы это? Рядом со смелым гриффиндорцем, да еще Поттером… — хмыкнул Скорпиус.

— Ну, тогда ладно. Интересно, тут водятся оборотни?

— Надеюсь, что нет: не особо хочется стать рождественской закуской, — ответил Малфой, а потом остановился. — Смотри…

Они замерли, глядя, как через лес медленно шествуют кентавры. Они все смотрели вверх, на звездное небо.

— Как думаешь, если они нас заметят… — начал Джеймс, а Малфой приложил палец к губам. Но тут стук копыт раздался позади, и мальчики резко развернулись, охнув. Перед ними остановился кентавр с широким шрамом через весь бок и грудь. На шее его висела тоненькая цепочка с каким-то орденом, смутно знакомым Джеймсу. Кажется, у половины его родственников был такой же.

— И что же это двое студентов делают ночью в лесу? — спокойно спросил кентавр, глядя на мальчиков. — Как я понимаю, Джеймс Поттер-младший и его друг, отпрыск последней линии Малфоев…

— Мы известны даже в лесу, — хмыкнул слизеринец. — Ну, нигде нельзя побыть инкогнито…

— Нам, кентаврам, многое известно, — мечтательно проговорил обитатель леса, и мальчики заговорщицки переглянулись. — Звезды нынче о многом рассказывают…

— То есть и звезды уже о нас знают? — Малфой попытался не рассмеяться.

— Звезды знают все, юный друг. Там многое написано…

— И о нас? — спросил Джеймс, пытаясь хоть что-то рассмотреть на небе.

— И о вас, юный Джеймс Поттер. И обо всех нас. И о тех, о ком еще почти никто не знает, но скоро они поведают в мире о себе…

— Это кто?

— Я не знаю.

— А когда? — Скорпиус почувствовал, как начинают мерзнуть ноги.

— Я не знаю. Может, завтра, может, через четыре года, может, через десятилетия…

— Ладно, тогда мы пойдем, а вы, когда узнаете что-то определенное, пришлите сову, хорошо? — Малфой дернул друга за мантию.

— С Рождеством, — улыбнулся кентавру Джеймс и махнул рукой.

— И вас. Сегодня такая яркая Венера, но Марс все равно с каждым днем краснее… — изрек кентавр и пошел в глубь леса, куда ушли его сородичи.

— Это четырехкопытное не думало о том, чтобы жениться на Трелони? — фыркнул Скорпиус, когда они вышли из леса, отряхивая снег. — Они бы прекрасно поладили и вместе бы выходили за пределы разума…

— Малфой, ты иногда совершенно невыносим, ну, интересно же было! — мальчики побрели к замку, окна которого постепенно гасли.

— Я хоть иногда, а ты постоянно, — ответил Скорпиус, останавливаясь. — Хочешь посмеяться?

— В смысле?

— Да в прямом. Ворота замка закрыли, а мы с тобой остались на улице, — сухо рассмеялся Малфой.

Джеймс растерянно смотрел на запертые двери и судорожно соображал, что делать. Хорошо, конечно, ночью на улице, но ведь и замерзнуть можно. Мальчик оглянулся и с радостью увидел свет в окнах домика Хагрид. Что ж, главное, чтобы Хагрид не узнал, что они пили его Огневиски…

 

Глава 9. Друг

В гостиной Гриффиндора было хоть и людно, но довольно тихо. Даже первокурсники особо не шумели, углубившись в свои учебники. Студенты шепотом переговаривались, поясняя что-то друг другу или помогая. За окном была метель, которая похоронила всякие мысли о завтрашнем первом весеннем дне.

В кресле у камина, разбросав вокруг себя скомканные листы пергамента и сломанные перья, понуро сидел Джеймс, пытавшийся написать эссе по Травологии. Но попытки его явно не удавались.

— Надоело, — пробурчал мальчик, сминая очередной листок и бросая за спину. Комок попал в голову кого-то из четверокурсников.

— Ай, Джеймс, смотри, что творишь, — шикнули на него, но мальчик и не думал раскаиваться: настроение не то.

— Орешь, будто бы я в тебя квоффлом запустил, — обернулся Джеймс.

— Аккуратнее надо быть, а то развел тут…

— Ой, отстаньте вы от меня, — мальчик поднялся, глядя на гриффиндорцев. — Надоело все!

— Не ори, Поттер, не в лесу, — осек его Мэтьюз с шестого курса.

— Хочу и ору! — тут же завелся Джеймс. — Все надоело, все надоели! — он вцепился руками в свои отросшие, точащие во все стороны волосы и потянул, изображая, как ему плохо.

На плечо мальчика легла мягкая теплая ладошка:

— Джим, успокойся.

Он плюхнулся обратно в кресло, подчиняясь спокойному голосу Лили. Сестра присела на подлокотник, с тревогой глядя на него:

— Успокойся, скоро вернется твой Малфой…

— При чем тут Малфой?! — тут же огрызнулся Джеймс, сверкнув глазами. Лили погладила его по плечу. — Он тут вообще не при чем!

— Тогда что с тобой? Какие у тебя еще причины сходить с ума? — девочка попыталась скрыть улыбку.

— По-твоему, у меня, кроме Малфоя, других забот нет? — фыркнул Джеймс. — Да полно! У меня три «тролля» по Трансфигурации! В субботу квиддич со Слизерином! У меня потерялся ботинок! Я не могу написать эссе по Травологии! Малфой уехал! Все меня ненавидят!

— Джим, с чего ты взял, что все тебя ненавидят? — чуть испуганно спросила Лили.

— А ты погляди вокруг, — мальчик обвел глазами гостиную: гриффиндорцы то и дело недовольно поглядывали на Джеймса. — Я им всем и всегда мешаю…

— Да неправда! Они волнуются за тебя и переживают, — Лили гладила руку брата. — Когда ты сломал ноги, они все хотели навестить тебя…

— Потому что хотели увидеть открытый перелом ноги, — хмыкнул Джеймс. — Или мою мученическую смерть…

— Зря ты так, мы все тебя любим. Тедди, Роза, Хьюго, я…

— Ты моя сестра, тебе больше ничего не остается, — упрямо ответил мальчик, сбрасывая на пол учебник.

— Господи, Джеймс, что ты ерунду говоришь…

— Видишь: даже ты…

— Я не то хотела сказать, — Лили чуть покраснела.

— Именно то. Вообще — не нужна мне ничья жалость, — мальчик поднялся, чуть не уронив Лили на пол. — Мне никто не нужен!

Джеймс развернулся и помчался в спальню, уловив тихие слова сестры: «Кроме Малфоя». Это рассердило его еще сильнее, он влетел в комнату и хотел с разгону рухнуть на кровать, но споткнулся и упал, врезавшись лбом в ее спинку.

— Ай!!! — Джеймс с обидой сел на пол, потирая лоб. Даже собственная постель сегодня против него! А все из-за этого слизеринского идиота, которому вчера исполнилось четырнадцать. Ради этой знаменательной даты вчера утром за ним приехал отец и забрал на пару дней. Оказывается, Малфои так поступали каждый год! Ну, и гиппогриф с тобой, хорек! — Можешь вообще не возвращаться…

Джеймс подтянул колени, со злостью глядя на свои ботинки. Конечно, не из-за дня рождения Скорпиуса он был таким сердитым. Он чувствовал себя одиноким. А все Забини, дура набитая! Это она вчера на ужине сказала, что Малфоя собираются переводить в Дурмстранг, и Скорпиус даже всерьез готов рассмотреть это предложение.

Хорек трусливый! Вот езжай в свой Дурмстранг, станешь темным магом, мой папа поймает тебя и посадит в Азкабан. А я даже не почешусь, чтобы тебя оттуда вытащить…

Дверь в комнату тихо отворилась, и вошел Тедди Люпин со спокойной улыбкой на лице.

— Привет.

— Мне только старосты для полного счастья тут и не хватало, — буркнул Джеймс.

Тед усмехнулся, снял значок и убрал в карман, подошел и сел на пол рядом с мальчиком.

— Это все равно не меняет дела… — упрямо проговорил мальчик, косясь на крестника отца. — Где Мари-Виктуар? Разве ты не должен сдувать с нее пылинки и каждую секунду держаться за какую-нибудь часть ее тела?

— Джим, по какому поводу депрессируем? — спокойно спросил Люпин, повернувшись к мальчику.

— Тебя Лили послала?

— Нет. Тебя было слышно даже в моей комнате, — Тедди внимательно посмотрел на шишку на лбу Джеймса. — Переходный возраст — это, конечно, тяжело, но нужно и о других думать…

— Кто бы обо мне подумал…

— По-моему, о тебе думают три четверти обитателей замка, — усмехнулся Тедди. — МакГонагалл и Фауст о том, чтобы заставить тебя как-то учиться, Филч и миссис Норрис о том, как бы поймать тебя за очередной проделкой, Пивз о том, когда вы в очередной раз решите вместе переполошить Хогвартс. Девочки думают о том, с кем ты решишь встречаться и кого пригласишь через год на бал, специально ли ты ерошишь волосы или они у тебя от природы такие…

— Откуда ты знаешь?

— Про что?

— Про девочек?

Люпин улыбнулся, перекатывая в длинных пальцах значок:

— Ну, я иногда слышу их разговоры на лестнице. Они почему-то любят обсуждать свои маленькие секреты под моей дверью… Да и в последнее время ты сам, кажется, не проходишь мимо них просто так…

Джеймс хмыкнул: они с Малфоем все еще ставили эксперименты, теперь уже вдвоем, вводя девчонок в краску по двадцать раз на дню. Не все, конечно, поддавались, но зачем им все? Вот Энжи МакЛаген вообще никому не нужна… Или Матильда с Рейвенкло — пусть себе отворачивается… На четко рассчитанные улыбки и взгляды ловились даже старшие девочки…

— Нужны мне твои девочки, — отмахнулся Джеймс. — Мне еще рано, мне только тринадцать…

— Кому-то девочки не интересны и в шестнадцать, а кому-то уже с одиннадцати нравится их общество, — Тедди встал, прикрепляя к лацкану мантии свой значок.

— Это ты опять о Гарри Поттере?

— Ну, зачем же так далеко ходить? — улыбнулся Люпин. — Вон, на друзей Розы посмотри…

— Это у нее наследственное, — хмыкнул Джеймс, глядя на Теда снизу вверх.

— Ты ужинать пойдешь?

— Нет.

— Ну, ладно, депрессируй дальше, — пожал плечами Люпин. — Только учти: пока ты тут сидишь, Пивз найдет себе нового товарища по безобразиям, а девочки — новый объект для обсуждений…

— А, иди ты, Люпин, шутник тоже нашелся… — беззлобно фыркнул Джеймс, махнув на прощание Теду.

Вот, Малфой: езжай в свой Дурмстранг, меньше слизеринцев — легче дышать!

* * *

Вернувшись в Хогвартс после двух довольно веселых дней, что он с родителями по традиции провел на юге Испании, Скорпиус первым делом зашел в спальню и переоделся, предвкушая встречу с Поттером. Чем занимался ежик, пока он праздновал свой день рождения, посещая корриду, финальный матч Лиги Чемпионов по квиддичу и отсыпаясь в отеле? Все-таки день рождения — хороший повод расслабиться… Даже отец в эти дни обычно меньше брюзжит и рычит по любому поводу, что вполне устраивало Скорпиуса.

Переодевшись и причесавшись, Малфой направился в Большой Зал на ужин, усмехаясь самому себе и приветствуя слизеринцев.

— Привет, Скорпиус, — в холле он встретил улыбающихся Парму Паркинсон и Хелену Эйвери.

— Здравствуйте, дамы, — насмешливо ответил Скорпиус, слегка им кивнув.

— Вернулся?

— Как видите, — пожал плечами мальчик, чуть улыбнувшись. — Что тут нового?

— Да ничего, вроде… — подружки переглянулись. — А, правда, что ты влюблен в Лиану МакЛаген?

Малфой удивленно поднял бровь:

— И откуда такая информация?

— Да все говорят, — Парма заинтересованно смотрела на Скорпиуса. — Правда?

— Хм, насколько я знаю, мое сердце в целости и сохранности хранится в золотом ларце в сейфе моего отца, и оно свободно, — усмехнулся Малфой, окидывая взглядом фигурку Хелены. — Если я неожиданно влюблюсь, то… вот на этом месте… — Скорпиус показал на двери Большого Зала, — будет висеть огромное об этом объявление. Так что вы узнаете почти сразу…

Девчонки рассмеялись и направились ужинать. Малфой хмыкнул (какой же гений решил разносить о нем слухи?) и уже направился вслед за сокурсницами, когда увидел, как по лестнице спускается Уизли в сопровождении своих верных рыцарей.

— Привет, Уизли, соскучилась? — Малфой засунул руки в карманы, ухмыляясь.

— Малфой, отстань, — как обычно равнодушно, откликнулась Роза, глядя на слизеринца, как на пустое место.

— Я и приставать еще не начал…

— Тебе же сказали: иди своей дорогой, — Уильямс смело выступил вперед.

— Уймись, короткий, — отмахнулся Скорпиус от Майкла. — Уизли, ты Поттера не видела?

Роза смерила слизеринца презрительным взглядом, видимо, раздумывая, как лучше ответить.

— Он в своей спальне, переживает свою никомуненужность и одиночество… А теперь — прости, я хочу есть, — и девочка демонстративно обошла Малфоя.

Вот так да… Стоило только на два дня оставить лохматого!

Скорпиус с тоской посмотрел на двери Большого Зала, откуда доносились всевозможные запахи, бередившие воображение, и направился к Башне Гриффиндора. Вот если бы рядом был Поттер, он бы создал проблему: как попасть в гостиную, пароля от которой ты не знаешь? И не поймают ли?

Для Малфоя таких проблем не существовало. Он почти сразу увидел спускавшуюся ему навстречу маленькую гриффиндорку, достал палочку, направил ее на девчонку и прошептал: «Империо». Он давно не пользовался этим заклинанием, но науку деда забыть непросто.

«Будешь проходить мимо, назови пароль от Башни, а потом забудь о том, что видела меня».

Девочка споткнулась, но успела схватиться за перила, глаза ее стали странно мутноватыми. Она прошептала «Гарри Поттер», не меняя направления, и вскоре скрылась в холле. Скорпиус спрятал палочку и уже быстрее пошел вверх по лестнице. Еще бы у Поттера не было депрессии — от одного пароля лохматый ежик мог свергнуться с Астрономической башни…

Чтобы сократить путь, Скорпиус свернул в коридор у статуи горбатой ведьмы, которую старательно начищал Филч. Когда завхоз увидел Малфоя, щетка тут же выскочила из его рук, пару раз ударилась о статую и рухнула на пол.

— Осторожнее, мистер Филч, — с садистской улыбкой проговорил Скорпиус, даже не подумав подать старику щетку. Физкультура полезна в любом возрасте, пусть слезает и поднимает сам…

Малфой так и ожидал, что в уже знакомой гостиной никого не будет: как же бравые гриффиндорцы пропустят ужин? Полная Дама, правда, с подозрением смотрела на него, но что она могла сказать, если Скорпиус назвал правильный пароль.

— Так-так… — Малфой вошел в спальню с табличкой «3 курс» и тут же увидел сидящего на полу Поттера, который подбрасывал палочку в воздух и ловил. — Поттер, ты не голоден?

Джеймс поднял голову и без всякого удивления или интереса пожал плечами.

— Чего это ты вернулся? За вещами?

— Прости?

— Как день рождения?

Скорпиус пододвинул к себе какой-то стул и сел на него верхом, внимательно глядя на чрезвычайно растрепанного гриффиндорца.

— Вполне приемлемо. Но ты, Поттер, тему-то не меняй… Какого гиппогрифа ты тут депрессию развел?

— Чего?

— Так, ежик, ты мне определенно не нравишься, — Скорпиус нахмурился. — Выкладывай, какой заворот мозгов у тебя опять случился?

— Договоришься сейчас, — буркнул Джеймс. — Хотя… Какая теперь разница — в Дурмстранге тебя отучат паясничать…

— Поттер, при чем тут Дурмстранг? Ты тут совсем свихнулся?

Гриффиндорец насупился:

— Да ладно тебе притворяться… Я знаю уже, что ты намылился в Дурмстранг учиться…

— Точно, воспаление мозга, — усмехнулся Малфой. — Поднимайся, пойдем к мадам Помфри.

— Отстань…

— Поттер, с какой ты пихты рухнул? Дался мне твой Дурмстранг…

— Хочешь сказать, что Забини солгала?

Скорпиус мысленно поставил галочку напротив имени Присциллы и улыбнулся:

— Как ты быстро начал соображать… Не знаю, может, не ты с пихты рухнул, а Забини, но я про Дурмстранг впервые слышу…

Лицо гриффиндорца медленно начало светлеть, что не могло не радовать Скорпиуса. Джеймс поднялся, убрал палочку и вытащил из своего сундука какую-то коробку.

— Это тебе.

— Мерлин в панталонах, Поттер, ты мне подарок приготовил? — хмыкнул Малфой, открывая коробку, в которой лежал резной замок для сундука с гравировкой «PW».

— У нас у всех такие. Их папе фирма надарила, которая занималась сувенирами, и отец их раздал всей семье и всем друзьям… Ну, там брелки, подвески, замочки, даже маленькие снитчи… — смущенно объяснял Джеймс. — Ты можешь его не использовать…

— Спасибо, — Скорпиус отвел глаза, закрывая коробку. Глупый подарок, но все равно в горле почему-то был комок. — Надеюсь, отец не догадается, что значит «ПУ», даже если увидит. Не хочу потом носить траур…

Джеймс улыбнулся.

— Пойдем ужинать.

Слизеринец хмыкнул, поднимаясь.

— У меня есть идея получше.

— В смысле?

— Где там твои каракули, что ты выдаешь за карту подземелий?

Джеймс достал из-под матраса свиток, на который старательно перенес из книги схему Хог-Хауса.

— Зачем тебе?

— Думаю, я нашел вход вот в этот коридор, что ведет к Хогсмиду, — усмехнулся Малфой, указывая пальцем на карту.

— Да? Где? Как?

— Статуя горбатой ведьмы. Она полая. По крайней мере, звук от удара говорил о том, что внутри пустота, причем большая пустота, — улыбнулся Скорпиус, глядя, как глаза Джеймса загораются энтузиазмом.

— Идем?

— А как же ужин? — хмыкнул Малфой.

— В Хогсмиде этой еды… на стадо гиппогрифов хватит, — улыбнулся гриффиндорец, доставая из сундука мешочек с 60 галеонами.

* * *

Матч Гриффиндор-Слизерин обещал быть, как всегда, интересным. Но в этом году интрига была еще в том, что двум самым неразлучным друзьям Хогвартса придется играть друг против друга.

Казалось, этот вопрос занимает всех, кроме самих Поттера и Малфоя. Они все так же прятались по углам, исчезали на несколько часов, изводили Филча и гоняли миссис Норрис, получали то «троллей», то «выше ожидаемого», ходили на тренировки (правда, по отдельности) и совсем не думали о предстоящем матче.

Первое субботнее утро марта выдалось, на радость поклонникам квиддича, солнечным. С крыш начало капать, на Гремучую иву даже попытались усесться две глупые маленькие птички (их, в итоге, подобрали хаффлпаффцы и отнесли Хагриду), ветер стих.

Трибуны стадиона начали заполняться сразу же после завтрака, когда команды уже сидели в раздевалках, слушая наставления капитанов.

— Итак, главное — выключить из игры Поттера, — проговорил Фоссет, глядя в упор на скучающего Скорпиуса. — Поэтому задача Загонщиков — меня и O'Нила — в первые пять минут сбить Поттера с метлы… И, Малфой, дружба дружбой, а игра есть игра… Так что…

— Не зависай, Фоссет, — хмыкнул Скорпиус, поправляя перчатки.

— Так вот, сбить Поттера, и тогда победа за нами… — капитан сборной сверкнул глазами. — Пора нам выиграть Кубок, мы давно это заслужили…

Игроки радостно поддержали запал Фоссета, поднялись и ринулись к выходу, разбирая метлы. На противоположной стороне поля показались алые мантии гриффиндорцев.

Скорпиус завис над стадионом, ловя взглядом глаза Джеймса. Тот, видимо, тоже что-то хотел сказать, но между ними были три игрока. Малфой застыл, уловив быстрое моргание гриффиндорца, и сам ответил тем же сигналом об опасности. Значит, Гриффиндор решил действовать не миролюбивее, чем Слизерин. Что ж, как всегда…

Джеймс повторил свое послание и в ответ получил такое же. Да, игра будет интересной… Хорошо, что он услышал, как Энистон и Мэтьюз — Загонщики Гриффиндора — говорили о том, что нужно вырубить Малфоя, тогда ворота будут свободны. Сначала мальчик хотел возмутиться, ведь это нечестно, но промолчал.

Раздался свисток мадам Хуч, и Джеймс тут же понял, что означало предупреждение Скорпиуса: бладжеры почти каждую секунду направлялись в его сторону, и мальчику ничего не оставалось кроме того, чтобы быть постоянно в движении, не думая о снитче — только о том, чтобы не быть сбитым. Он успел кинуть взгляд на Малфоя — того тоже тщательно обрабатывали бладжерами.

Стало чуть легче дышать: один Загонщик Слизерина переключился на опеку своего вратаря. И Скорпиусу стало полегче, потому что к Джеймсу подлетел Мэтьюз.

— Поттер, лови снитч, пока нам не пришлось тебя от поля отскребать! — крикнула Лиона Брайанс, пролетая мимо с квоффлом в руке.

Джеймс кивнул, совершенно переключаясь с бладжеров и счета (10:10) на поиски снитча. Солнце светило так ярко, что желанный мячик не мог бы проскочить незамечено. Вот сверкнули часы Анны Грей со Слизерина, вот заблестела пряжка на перчатках Томпсона, нового вратаря Гриффиндора…

Ну, где же снитч?! Джеймс увернулся от очередного бладжера.

— Мэтьюз, ты куда смотришь?! — заорал мальчик на Загонщика, но тут же осекся, потому что заметил снитч: он кружил у колец Малфоя. Джеймс тут же направил туда метлу, косясь на Диксона, ловца Слизерина. Тот пустился вслед за гриффиндорцем, еще, наверное, не видящий снитч, но уверенный, что его видит Джеймс.

Мальчик чувствовал, что сейчас его преследуют не только соперник, но и бладжеры, а Загонщикам вряд ли удастся нагнать их и помочь. Значит, придется ловить снитч и как-то уворачиваться. Или же подставить кого-то другого.

Джеймс обдумал все за секунды: вариантов у него было всего два. Либо Диксон, либо Малфой. И понятно, кого он выбрал.

Снитч тем временем все еще развлекался у травы под кольцами Скорпиуса и, видимо, никуда не спешил. Пока. Джеймс летел параллельно земле, чувствуя спиной пока еще не настигающего его Диксона, но со свистом приближающиеся бладжеры. Плевать на квоффл, на Охотников, сейчас главное снитч поймать, а потом голову уберечь. Ну, или наоборот…

— Поттер! — мальчик уловил этот крик из всего шума, что стоял над стадионом, но раздумывать над этим было некогда. Он позволил Диксону почти поравняться с ним, а потом рухнул вместе с метлой резко вниз, зная, что по инерции ловец Слизерина еще пролетит вперед — и бладжеры как раз успеют об него поударяться.

С трудом, но все-таки выровняв метлу, даже не оглянувшись, что там случилось с Диксоном, Джеймс нагнал вдруг устремившийся прочь снитч, поймал его и низвергнулся на траву, слыша, как его метла бьется о землю.

Раздался свисток, и в этот же момент прямо в живот лежащему Джеймсу угодил бладжер. Мальчик поднял тут же заслезившиеся от боли глаза и увидел злобно ухмыляющегося О'Нила.

Гриффиндорцу было наплевать, кто победил и что происходит — он согнулся пополам, чтобы унять боль. Но тут над ним раздался звук удара, — кулака о тело — и рядом упал, скрепя зубами, Диксон.

— Мистер Малфой! Что за безобразие! — раздался крик мадам Хуч, и Джеймс даже слабо улыбнулся, чувствуя, как боль в животе слабеет. — Двадцать очков со Слизерина за маггловую драку на поле. Мистер Поттер, как вы?

— Нормально, — Джеймс даже поднялся на ноги — и на глазах профессора пнул Диксона под ребра.

— Поттер!!! — мадам Хуч глотала воздух раскрытым ртом. — Двадцать очков с Гриффиндора. Прекратите сейчас же!

— Как скажете, — пожал плечами Джеймс и, довольный собой, подошел к Малфою, который спешился в стороне и снимал перчатки. — Ты цел?

— Да… — отмахнулся слизеринец, — немного задело бладжером, ерунда…

— Хорошо играл, — улыбнулся гриффиндорец.

— Отпусти снитч, — хмыкнул Скорпиус, кивая на кулак друга. Джеймс разжал пальцы, и снитч устремился в небо. Мальчики следили за ним, пока он не растворился в небе, а потом медленно побрели прочь.

— Может, сгоняем в Хогсмид? — предложил Джеймс.

— Зачем? У нас под статуей еще шесть коробок со всем, что только можно придумать… Говорил тебе, что наличие шестидесяти галеонов еще не означает, что нужно тратить все и сразу, — проворчал Скорпиус.

— Ты сам говорил: невидимок побольше, тянучек побольше, забастовочных завтраков…

— Ага, но про навозные бомбы мешками, не сохнущее печенье коробками и прочей ерунде я ни словом не обмолвился, — хмыкнул Скорпиус. — Из-за твоего обжорства у нас тараканы заведутся…

— Кто?

— Насекомые такие, их девчонки боятся…

— Ааа… У какого-то нашего первокурсника живет в банке американский, большой такой, — Джеймс закинул метлу на плечо.

Скорпиус даже приостановился, глядя на друга:

— Стащить можешь?

— Зачем?

Малфой чуть обернулся и посмотрел на идущую сзади Присциллу, что-то тихо внушавшую Фрицу.

— Ну, за Дурмстранг же ей надо спасибо сказать… — хищно улыбнулся Скорпиус.

— Она после этого на тебя даже не посмотрит.

— И что?

— Да то, что все твои эксперименты…

— Поттер, в школе полно более адекватных и живых девчонок, — хмыкнул слизеринец и продолжил путь к замку. — Кстати, ты же собирался доказать всей школе, что тебе нравятся девочки…

— Малфой…

— Нет, ну, правда, — пожал плечами Скорпиус. — А то что-то скучно, нужно же чем-то заняться до Пасхи…

— А что после Пасхи?

— А после Пасхи, туманный ты ежик, подготовка к экзаменам… — Малфой подмигнул другу. — Ну, так что?

— Я подумаю, — ухмыльнулся Джеймс.

 

Глава 10. Девочки

— Мари-Виктуар!

Девушка оглянулась, взметнув волны светлых волос.

— Привет, Джим, — улыбнулась Мари, глядя, как кузен спешит к ней по коридору.

— У тебя есть минутка?

— Смотря для чего.

Джеймс проводил взглядом Конни Бэгшот, которая теперь появлялась в коридорах Хогвартса не с подругами, а с рейвенкловцем-пятикурсником.

— Джим, ты что-то хотел? — чуть насмешливо спросила Мари-Виктуар.

— Да, — серьезно кивнул мальчик, оглядываясь. — Я слышал, что ты хочешь актрисой стать после школы?

— Люпин — болтун, — мило фыркнула Мари.

— А с чего ты взяла, что я от Тедди узнал? — он улыбнулся, чуть сощурив глаз.

— Джеймс, а, Джеймс, надеюсь, ты сейчас не глазки мне тут строишь? — рассмеялась кузина, опираясь спиной о стену. — Ты, конечно, очаровательный мальчик, но всего лишь мальчик…

— То есть через пару лет ты…

— Джим, учти: скажу Теду, он тебе уши отдерет, а дядя Гарри еще и спасибо ему за это скажет… — все так же весело ответила Мари-Виктуар.

— Пусть сначала поймает, — хмыкнул гриффиндорец, думая о том, что младшей сестре Мари, Шарлотте, было у кого поучиться кокетству, а ведь Шелли еще нет одиннадцати.

— Так что ты хотел?

— Слушай, а, правда, что актрисы могут целоваться с кем угодно, если в спектакле нужно?

— Вот стану актрисой, тогда и поговорим, — Мари с подозрением посмотрела на кузена. — Что вы там с Малфоем опять задумали?

— Почему с Малфоем? — сразу же насупился Джеймс.

— Потому что там, где есть ты, там обязательно этот слизеринец. Твоя фантазия, его мозг — и Филч пьет успокоительное цистернами…

Джеймс рассмеялся.

— Так ты мне расскажешь, или я могу идти?

— Мари, если ты собираешься стать актрисой, то ты должна…

— Поттер, я надеюсь, ты не собираешься сейчас меня попросить кого-то там поцеловать ради искусства?

— Почему сразу «Поттер»?

— Все, я от тебя устала…

— Ну, Мари… — Джеймс поджал нижнюю губу.

— Джеймс, ты вообще думаешь, о чем собираешься меня попросить?

— Да я не собирался просить тебя никого целовать! — рассердился Джеймс. — Я у тебя про книгу хотел спросить…

— Про книгу? — фыркнула Мари. — Тогда это лучше к Рози…

— Мари-Виктуар, ты дашь мне договорить?!

— Говори, — девушка взмахнула тоненькими пальчиками. — Быстрее…

— В общем, ну, актрисы же как-то учатся всему этому… — Джеймс снова прищурился, хитро глядя на кузину. — Может, книжка есть какая?

Мари взглянула на Джеймса — и засмеялась.

— Ты хочешь научиться целоваться по книге?

— Тише ты! — шикнул мальчик, оглядываясь. — Хватит смеяться. Есть такая книга — скажи, нет — и не надо…

— Стой, не обижайся, — Мари схватила его за плечо, стараясь спрятать улыбку. — Дурачок ты, зачем тебе книга? Оставь все так, как есть, там решишь по ситуации и без всяких книг, когда приспичит, научишься…

— Мне некогда ждать, когда приспичит, — отмахнулся Джеймс, чувствуя, как предательски краснеют уши. — Мне сейчас надо!

— Джеймс, нет ничего страшного в том, что мальчик не умеет целоваться… — Мари смотрела на кузена покровительственно.

— Черт, Мари! Я же про книгу спросил!

— Да нет никаких книг, по крайней мере, я о подобных не знаю, — улыбнулась девушка. Она задумалась, хитро глядя на стену и потирая пальчиком подбородок. — Ты лучше понаблюдай… Актеры именно так и учатся: смотрят, а потом копируют, лишь через некоторое время внося что-то свое…

— В театр, что ли, пойти?

— Зачем же театр? — усмехнулась девушка, чуть нагнулась к уху кузена и шепнула:- Ночью на Астрономической башне никогда не бывает безлюдно, но я тебе этого не говорила…

— Опа, — Джеймса кто-то схватил за шиворот и оттащил от Мари-Виктуар.

— Привет, Тедди, — улыбнулась девушка, выпрямляясь. — Да отпусти ты его…

Люпин хмыкнул и отступил от Джеймса.

— Чем это вы тут занимаетесь?

— Джеймс совета просил по одному вопросу. Ты чего хмуришься? — Мари-Виктуар подняла пальчик и провела по хмурому лбу парня. — Улыбнись…

Джеймс дольше не мог выносить всех этих нежностей, поэтому махнул пустоте (ему показалось, что эти двое уже успели забыть о том, что кто-то еще стоял рядом) и направился в библиотеку, где обещался быть после обеда Скорпиус.

— Ты где шлялся? — кинул другу Малфой, когда тот плюхнулся рядом с ним, чуть не снеся со стола чернила. — Осторожнее!

— Я не шлялся, я готовился…

— К чему бы это? — Скорпиус даже не поднял глаз от пергамента, на котором уже набросал почти все ответы на вопросы по Защите. — Не к контрольной по Зельям, я думаю…

— Малфой, не брюзжи, а то я перекрашу тебя в каштановый и буду звать Розой…

— Ты потише: твоя кузина тут где-то бродит…

— С каких пор ты стал бояться Розу?

— Я не ее боюсь, а себя… — Малфой подул на исписанный свиток.

— Чего?

— Ну, она пообещала вылить мне на голову чернила, если я не перестану нести «полнейшую чушь, которую можно ожидать только от слизеринского аристократишки», — передразнил Розу Скорпиус, — а если она испортит мне прическу, я стану убийцей…

Джеймс рассмеялся, через плечо заглядывая в пергамент друга.

— Это так много нужно написать?

— Поттер, колись, где ты был, или задание для Фауста будешь писать сам, — Малфой потянулся, закидывая руки за голову.

— Я же сказал — готовился.

— К чему? Надеюсь, что…

— Малфой, ты же сам жаловался, что тебе скучно, — напомнил Джеймс.

По лицу слизеринца расползлась широченная улыбка:

— И как же ты готовился, прости за вопрос?

— Так, кое-какие справки наводил… — пожал плечами мальчик.

— Ты уже выбрал объект своих ежовых поползновений? — Скорпиус прислонился к стене, созерцая друга.

— Может, пойдем отсюда? А то мне здесь даже стыдно становится… — усмехнулся Джеймс.

Слизеринец пожал плечами, быстро собрал свои вещи, и вдвоем под подозрительным взглядом мадам Пинс они покинули библиотеку.

Они уже почти дошли до третьего этажа, чтобы укрыться в любимой комнате за гобеленом, когда на них буквально налетела разгневанная Присцилла Забини. Лицо ее покрылось пятнами, руки дрожали, в больших стеклянно-кукольных глазах стояли слезы.

— Малфой! Ты гад! Ты урод! Ты…

Джеймс даже оторопел, переводя растерянный взгляд с Присциллы на друга.

— Выбирай выражения, — холодно попросил Скорпиус, который, видимо, понимал, в чем дело.

— Ты же знал… ты знал, что он… что у него…

— В следующий раз подумаешь прежде, чем обо мне слухи по школе разносить…

Вот теперь Джеймс понял, что случилось: таракан мальчишки с первого курса.

— Ты же знал, что Фриц их ненавидит, что у него будет стресс! Ты же знал!

— Забини, знал я, не ори. Единственное, чего я не знал, так это то, что ты можешь устроить истерику посреди коридора, — равнодушно откликнулся Скорпиус. — Идем, Поттер…

— Почему он? Ведь он ни в чем не виноват! — крикнула девочка в спину слизеринцу, глотая слезы.

— Не трогай моих близких, я не буду трогать твоих, — обернулся Малфой, презрительно глядя на Присциллу, которая героическим усилием заставила себя не заплакать.

— Значит, этот, — она кивнула на Джеймса, — твой близкий, да?

Скорпиус тяжело смотрел на разгневанную Забини, которая в этот момент была хоть и не красива, но, наверное, впервые казалась живой и настоящей. Возможно, он бы мог пожалеть ее. Но не собирался.

— Да. И постарайся это твердо запомнить, — Малфой развернулся и пошел по коридору.

* * *

Шел последний учебный день перед пасхальными каникулами, что сулило веселое времяпрепровождение в обществе конспектов и учебников. Но пока студенты наслаждались как всегда шумным уроком по Заклинаниям.

А Скорпиус исподтишка наблюдал за Поттером, который уже третий день казался страшно невыспавшимся, но каким-то витающим в облаках. Чем это ежик занимается по ночам? Старается подготовиться, чтобы не ударить в грязь лицом? Тренируется… на нюхлерах?

— Поттер, проснись, — Малфой толкнул задремавшего друга, глядя, как к ним подходит Флитвик.

— Зачем? — простонал Джеймс, потирая глаза.

— Итак, мальчики, тренируемся, не ленимся… — маленький профессор улыбнулся. — Совсем скоро экзамены…

— Обязательно это говорить было… — пробурчал гриффиндорец, принимая прежнее положение: лег на парту, опустив голову на руки.

— Слушай, ежик, ты ночью занимаешься чем-то секретным?

— С чего ты взял?

— Поттер, не имей привычку отвечать вопросом на вопрос, — попросил Скорпиус. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Хочу, — улыбнулся, не открывая глаз, Джеймс. — Скорее даже показать…

— В смысле?

Поттер тут же будто проснулся, под заинтригованным взглядом достал кусочек пергамента, разорвал его на три части, быстро на них что-то написал, скомкал и перемешал.

— Тяни, — заговорщицки произнес Джеймс, поглядывая на то, как одноклассники машут палочками.

Малфой хмыкнул и взял одну из бумажек, развернул и с еще большим интересом прочел:

— Рейвенкло. И что это значит?

Джеймс лишь хитро улыбнулся, и Скорпиус тут же понял, что задумал Поттер, правда, ночная бессонница лохматого не прояснилась. Да и гиппогриф с ним!

Раздался звук колокола, студенты задвигались, собирая вещи. Малфой взглянул на Джеймса: упрямое выражение на лице и хитрый, лихорадочный блеск в глазах. Ох, Поттер сейчас всех повеселит…

Они вместе вальяжно вышли из класса и направились по коридору.

— Поттер…

— Стой, — гриффиндорец улыбнулся, медленно снимая с плеча рюкзак. — Мне сегодня определенно везет…

Скорпиус проследил за взглядом друга и ухмыльнулся: по коридору шли Конни Бэгшот и племянница Фауста.

— Тебе было скучно? — Джеймс передал рюкзак Скорпиусу. — Развлекайся…

Малфой прислонился к подоконнику, глядя, как гриффиндорец смело подходит к четверокурсницам. Он был уверен, что, будь на месте этой девчонки та, что по-настоящему бы нравилась Поттеру (а лохматый потерял интерес к даме с собачкой, когда та нашла себе другого), тот и на пушечный выстрел бы не подошел к ней, потому что побоялся бы покорить девчонку своим словарным запасом и дебильно-обалдевшим выражением на лице. Это же Поттер…

— Привет, — улыбнулся рейвенкловкам Джеймс, широко и немного хитро улыбаясь, глядя прямо в глаза Конни. Девушка чуть зарделась, опуская взгляд.

— Здравствуй.

— Ну, Конни, я пошла, встретимся позже… — с наглой улыбочкой проговорила Гретта, окинула оценивающим взглядом гриффиндорца и медленно пошла прочь, постоянно оглядываясь.

— Ты что-то хотел? — рейвенкловка, наконец, подняла глаза, чего так ждал Джеймс. Он незаметно чуть выдохнул, придавая себе смелости, сделал шаг вперед, взял Конни за плечи (она нахмурилась) и медленно подтянул к себе, не давая ей отвести взгляда. Потом, словно собравшись с духом, прижался губами к ее рту.

Мгновение девушка пыталась понять, что происходит, а потом рванулась прочь, залепив Джеймсу пощечину.

Скорпиус выпрямился, пытаясь сдержать усмешку. Вокруг в недоумении застыли невольные свидетели сцены. Поттер, надо отдать ему должное, не растерялся: снова схватил Конни и опять сделал попытку поцеловать.

На этот раз девушка не успела вырваться — потому что в спектакле появился новый актер, который буквально за шиворот оторвал Джеймса от рейвенкловки и врезал тому по-настоящему, кулаком. Гриффиндорец пошатнулся и упал, глядя снизу вверх на парня Конни.

— Джон, не бей его! — вскрикнула девушка, вставая перед другом. Малфой уже положил у окна сумки и стал медленно приближаться на случай, если Поттера придется выручать из беды: рейвенкловец был в два раза габаритнее гриффиндорца.

— Не вмешивайся, — кинул Конни ее парень, но девчонка оказалась не из робких.

— Пойдем, оставь его, — она взяла Джона за руку. — Ударишь его снова — уйду.

— То есть это нормально, что этот молокосос посреди коридора тебя лапает?

Скорпиус хмыкнул: какой взрывной попался парень.

— Пойдем, — Конни потянула Джона за руку прочь, но Малфой заметил, как она однажды обернулась, чуть ошарашенно взглянула на еще лежащего на каменном полу Поттера.

Скорпиус подал ему руку, помогая подняться. Джеймс осторожно подвигал челюстью.

— Ничего себе удар, — пробубнил гриффиндорец, потирая распухающую губу. Потом он широко улыбнулся, не обращая внимания на боль:- Ну, каков я, а?

— Пылкий ежик, — фыркнул Скорпиус, похлопав друга по плечу и подавая ему рюкзак. — Лучше раскрой тайну: как ночные недосыпы связаны с вот этим?

Поттер хитро ухмыльнулся:

— Получал практические навыки… Ну, чтобы в нужный момент не опозориться… Правда, я не показал всего, что мог бы…

Скорпиус снова фыркнул. Над ними прозвонил колокол.

— Черт, мы опоздали к Слизнорту! — спохватился Джеймс.

Малфой пожал плечами:

— А нам оно надо? Или ты хочешь засахаренных ананасов?

Гриффиндорец рассмеялся. Они вместе отправились на свой любимый, ставший уже родным, третий этаж, юркнули за гобелен и уселись при свете одной свечи.

— Ну, что ж, Поттер, поздравляю, — ухмыльнулся Скорпиус.

— С чем это?

— Ну, ты вроде как в первый раз поцеловал девчонку… Конечно, это сложно было назвать поцелуем…

— У тебя и такого не было!

— Поттер, когда придет мое время, поверь: я буду более тщательным и получу от данного… акта… максимум удовольствия… Ну, или хотя бы доставлю его девчонке… Хотя, если подумать, твой способ не лишен веселья, что вполне тебе, ежик, присуще…

— Ой, отстань…

— Прости, я помешал тебе наслаждаться своей смелостью и взрослостью? — рассмеялся Малфой, за что получил пинок. — Ладно-ладно, молчу… Ты ведь у нас не только теперь посвященный, ты у нас еще и первую женскую пощечину схлопотал…

— Завидуй молча, — фыркнул Поттер, потирая ноющую скулу. — Как думаешь, мне теперь готовиться к схватке с тем гоблином? С этим Джоном?

— Вряд ли, — пожал плечами Скорпиус. — Скорее всего, через час, максимум день, они расстанутся….

— Из-за меня?

— Ага, размечтался… Из-за ее реакции на твое публичное изнасилование, — хмыкнул слизеринец. — Так что день-другой — и можешь снова кидаться грудью на Аваду Кедавру, если тебе, конечно, этого хочется…

— Я подумаю, — рассмеялся Джеймс.

Тут гобелен отошел в сторону, и в полумрак комнаты вошел Фриц с вытянутой вперед волшебной палочкой. Просто день Забини…

— Так, Поттер, не лезь, — тут же проговорил Скорпиус, вставая на ноги и незаметно доставая свою палочку. Джеймс поднялся, с тревогой глядя на второкурсника. — Чем обязаны?

— Малфой, ты довольно доводил мою сестру, — проговорил Фриц, глаза его сверкали. — Я…

— Лучше убери свою деревяшку, пока не поранился, — холодно сказал Скорпиус. — И иди отсюда, народный мститель…

— Не трогай мою сестру, слышишь?

— Забини, уйди, говорю, по-хорошему… — Малфой расслабленно поигрывал палочкой в руке.

— Она плакала из-за тебя! А Прис никогда не плачет!

— Думаю, она очень обрадуется, узнав, что ты разнес весть о ее минутной слабости по всему замку, — Скорпиус внимательно следил за рукой Фрица. Он знал Забини много лет и точно мог сказать, что младший из этой семейки импульсивен и жесток, его часто сносит с катушек, особенно из-за сестры, которую тот боготворит. Не хотелось причинять боль этому слабаку, но если он сам напросится…

— Ты постоянно ее унижаешь, ее игнорируешь…

— Вышли мне все претензии в письменном виде, совой, — спокойно проговорил Скорпиус, медленно поднимая палочку. — Твоя сестра сама нашла для себя проблемы…

— Ты такая же мразь, как и твой отец, как и твой дед! Вам нравится мучить людей…

Малфой даже сам не понял, как это произошло: он четко и даже как-то обыденно произнес «Круцио» и из его серебряной палочки рванулся луч, ударивший Забини в узкую, худую грудь. Мальчишка упал.

— Да, нравится…

— Стой, не надо! — его ударили по руке, и палочка полетела в полумрак, выскользнув из похолодевших рук.

Он и забыл, что здесь еще и Поттер. Гриффиндорец поднял палочку, протянул ее Малфою и тихо сказал:

— Не надо, Скорпиус, оставь его. Ты говорил, что будешь таким, каким сам хочешь… Не позволяй никому делать тебя хуже, чем ты есть…

— Да пошел ты, Поттер, со своей моралью долбанной! — вспылил Малфой, схватил свою палочку и выбежал в коридор, перешагнув через бесчувственного Фрица. Лишь через пару шагов он понял, что Джеймс идет рядом.

— Ты не похож на них, я-то знаю, — тихо проговорил Поттер.

Скорпиус поднял на друга тяжелый взгляд и благодарно кивнул.

* * *

В Классе для совместных занятий почти никого не было: большинство студентов предпочитали готовиться к предстоящим через полтора месяца экзаменам либо в библиотеке, либо в гостиных. Тем более не там, где с малочисленными конспектами и учебниками расположились Поттер и Малфой.

Скорпиус сидел на парте, внимательно читая учебник по Травологии — им задали очень много, поэтому пришлось поделить работу пополам. Поттер корпел над сборником Заклинаний, выписывая формулы для Флитвика.

— Поттер, ты чего пыхтишь, как старый ежик? — не отрываясь от учебника, проговорил Скорпиус.

— Да день не удался, — отмахнулся гриффиндорец, тут же откладывая перо и мечтательно глядя на друга.

— День? Поттер, еще только утро…

— Ага, зато мне уже Роза прочла лекцию о моем поведении, которое позорит нашу семью и Гриффиндор, грозит чести факультета и нашим баллам… Мой мозг с утра не смог вынести подобного… — пробурчал Джеймс, тыкая пером в чернила. — Еще Люпин улыбается так, будто все и обо всех знает…

— А еще тебя ждет душещипательная беседа с рыжей сестрицей…

— С чего ты взял?

Малфой мотнул головой в сторону дверей. Джеймс поднял глаза и увидел идущую к ним Лили.

— Привет, — улыбнулась она, игнорируя Скорпиуса, что последнего не особо-то и волновало.

— Лил, надеюсь, ты не собираешься читать мне лекцию об аморальности моего поведения? — Джеймс улыбнулся сестре.

— А поможет? — хмыкнула Лили.

— Вряд ли, — Джеймс даже почувствовал облегчение, что хоть сестра не будет пилить. И так мальчик испытывал какой-то дискомфорт из-за того, что задуманное не очень-то удалось. Хотя, чего он ждал? Ну, хоть какого-то удовлетворения… С другой стороны, ему всего тринадцать и этот… акт… был всего лишь спектаклем и ничем иным хотя бы потому, что девчонку он выбирал на авось. — Ты что-то хотела?

— Я родителям письмо написала, будешь что-то от себя добавлять? — Лили извлекла из кармана свиток.

— Давай, — снисходительно кивнул Джеймс, заметив, как дернулись уголки губ слизеринца. Да-да, Малфой, это ты родителям пишешь раз в месяц по пять строчек, а мы — каждую неделю. И это вполне нормально. — Итак… — мальчик обмакнул перо и написал под строчками Лили:- «Мама, я уже начал готовиться к экзаменам, весьма, думаю, успешно, так что меня не исключат. Папа, я поймал снитч в матче против Слизерина и нашел два прохода в Хогсмид, правда, в одном нужно разбирать завал», — Скорпиус еле слышно фыркнул, но Джеймс лишь улыбнулся. — Так, что еще написать? «Альбус, я был в «Сладком Королевстве» и съел восемь сахарных палочек, десять шоколадных лягушек и ведро Берти Ботс. Еще у меня есть упаковка «Друбблс» и тянучки»…

— Джим, — укорила брата Лили, пряча улыбку.

— Все, заканчиваю. «Передавайте привет дедушке Артуру, дяде Биллу и тете Флер, дяде Джорджу и тете Ангелине, дяде Рону, Гермионе, тете Одри, всем кузенам и кузинам, а особенно Шелли, Кэтлин и дяде Перси (пусть не скучает, я скоро приеду)»… Кажется, все…

Лили улыбнулась, скатала свиток и бросила взгляд на скучающего над учебником Малфоя.

— Тогда увидимся… — проговорила сестра и пошла к двери.

— Поттер, ты уверен, что никого не забыл упомянуть в своем сочинении? — ухмыльнулся Скорпиус, когда за Лили закрылась дверь. — А то ведь обидятся…

— Завидуй, сын-хорька, молча…

В этот момент дверь опять отворилась, но это была не вернувшаяся Лили, а Конни Бэгшот. Она улыбнулась двум друзьям. Малфой поднял бровь и попытался не ухмыльнуться, глядя на чуть растерявшегося Поттера. Все, лохматый, попал: сейчас ты узнаешь, что станешь папой…

— Привет. Джеймс…

— Я выйду, у вас есть пять минут, — Скорпиус взглянул на часы, спрыгивая с парты. — Поттер, если что, кричи…

Джеймс фыркнул, вставая. Он не знал, куда деть руки, но легко смотрел в глаза Конни, хитро улыбаясь.

— Как дела? — он очаровательно улыбнулся девушке.

— Все хорошо. Я пришла, чтобы сказать тебе… спасибо.

Брови гриффиндорца взлетели на пол-лба.

— И чем заслужил?

— А ты не догадываешься? — Конни оглянулась на дверь. — Просто я никак не могла поговорить с Джоном… и…

— То есть ты не могла объяснить ему, что не хочешь с ним встречаться, боялась его обидеть, а тут я очень хорошо тебе помог… — завершил за девушку Джеймс, хмыкнув.

Конни кивнула, усмехнувшись.

— Надеюсь, он не сильно тебя…

Мальчик поднял руку и потер чуть опухшую губу.

— Нет, нормально, бывало хуже…

— Ну, тогда…

— Увидимся, — изрек Джеймс любимую фразу девчонок, когда они хотели быстро смыться. — Привет Джону!

Конни улыбнулась и вышла. Тут же появился весьма довольный собой Малфой. Он придирчиво оглядел друга, вынимая руки из карманов:

— Фауст сказала, что ты оказал ее подружке неоценимую услугу…

Гриффиндорец кивнул.

— Чем это вы там с племянницей моего декана за дверью занимались?

— Не поверишь: обсуждали преимущества пляжей Испании перед пляжами Франции… — Скорпиус снова уселся на парту. — Ты с Бэгшот хоть компенсацию ущерба потребовал? Ну, и за оказание услуг…

— Какую компенсацию? — не понял Джеймс.

Скорпиус притворно застонал, глядя на друга:

— Поттер, ты безнадежен. Мог бы потребовать от нее за услугу…

— Малфой, это низко — пользоваться ситуацией, — заметил гриффиндорец.

— Ай, иди ты, лохматый, — отмахнулся Скорпиус. — Не умеешь ты получать от жизни все…

— А мне все и не надо, скромнее надо быть, — хмыкнул Джеймс.

— О, да, именно в этот момент и надо было проявлять скромность, — изрек Малфой, захлопывая учебник.

— Не скромность, а благородство и рыцарственность…

— Что?! — Скорпиус чуть не свалился с парты. — Ты с кузиной пообщался?

— Нет, Малфой, это воспитание, если ты знаешь, о чем я…

Слизеринец пожал плечами и промолчал.