Роза Обермайер (Майредер), ок. 1873.

Совершенно иной, нежели описанные выше, тип женщины представляет собой Роза Майредер. Хотя всем, о ком шла речь раньше, была более или менее близка идея эмансипации, Роза — в полном смысле провозвестница и поборница женского равноправия. Феминизм владел всеми ее мыслями и устремлениями и наверняка не облегчал ей жизнь.

Появившись на свет 30 ноября 1858 года, Роза Майредер была первым ребенком хозяина гостиницы и ресторана Франца Обермайера и его второй жены Марии, урожденной Энгель. В зимнее время семья, разросшаяся до семнадцати человек, жила в пятиэтажном барочном особняке, где помещалась и гостиница «Цум Винтер», на углу Ландскронгассе и Тухлаубена. Летние сезоны проводили в загородном доме в Дёблинге. В саду и каморке под самой крышей она находила себе прибежище, где могла тихо и уединенно работать. Здесь девочкой-подростком начала она вести дневниковые записи, пряча листочки в секретную шкатулку, дабы не прослыть синим чулком.

Розе повезло. Несмотря на то что ей давали образование, подобающее благородной девице (этому идеалу чувствовала себя обязанной ее мать, а Роза называла «кукольным воспитанием»), то бишь фортепьяно, пение и французский, помимо частной школы, девочка по распоряжению отца, гордящегося ее способностями, получила возможность посещать уроки латыни и греческого наряду с братьями. Изучала она также психологию и логику. В знак отказа от расхожего женского идеала с восемнадцати лет Роза перестала носить корсет.

Консервативную методу воспитания женственности Роза описала в заметках «Из воспоминаний вырожденки».

«…В те времена воспитание было еще ориентировано на определенную норму наружности: упаси Бог, чтобы девочки резвились на воле без шляпок и перчаток; лицо и руки полагалось иметь такого оттенка, чтобы это соответствовало излюбленному стандарту кровь с молоком, вернее, „молоко с кровью“. Моя мать противилась даже гимнастике, ибо упражнения могли сделать кисти слишком большими и грубыми. Обувь надлежало носить как можно более тесную. Я помню, что из-за чересчур маленьких сапожек годами не могла ходить на большие прогулки. Чтобы иметь стройную талию, девочки с двенадцати лет затягивались шнуровкой. То, что сейчас подразумевается под стройностью, тогда относилось лишь к талии, а недостаточно обрисованные бедра и грудь считались непростительным изъяном. А то, что его можно легко приобрести в результате умственного труда, воспринялось как разрушительное следствие противоестественных наклонностей. Брошюрки по гигиене самым серьезным образом предостерегали от этого и содержали утверждение, что умственные занятия губительны для женской фигуры… Господствовало также мнение, что от подобных занятий выпадают волосы, мужские лысины объяснялись перенапряжением мозга. Казалось, природа выбрала меня для опровержения этих взглядов, поскольку ни пышность волос, которые я после двадцати лет сплетала в длинные косы, ни телесная полнота не укладывались в худосочный образ „интеллигентки“. К сожалению, отступления от образа распространялись и на талию. Как существенное прегрешение против красоты в свои двенадцать лет я обнаружила, что талия у меня почти шестьдесят сантиметров, а вот у двадцатилетней сестры Мицци всего лишь сорок восемь. От этого недуга следовало избавляться с помощью шнуровки… Тем не менее не могу посетовать на то, что взрастала под каким-то особенным гнетом. Тяготившие меня порядки были освященным вехами принуждением, благодаря которому еще не прерванная традиция властвует над отдельным человеком. Развитие моих способностей никак не поощрялось извне, но не потому, что их недооценивали или не замечали, а потому, что так предписывалось законом женского бытия…» [114]

Еще девочкой, шестнадцатилетним подростком, Роза сворачивает с пути, который вел к традиционному положению женщины в обществе, что подтверждается отредактированными в поздние годы строками дневника от 1874 года:

«…Я бы хотела лишь понять, как можно почти бездействовать при всем том, о чем повсюду говорят. Почти все в один голос твердят о жалкой жизни или скорее о жалкой женской доле. Но именно за то, что я желаю ее улучшить, меня вышучивают и поднимают на смех.

…Меня волнует извечно больной женский вопрос. Я также убеждена, что настолько права в своем взгляде на жизнь, что одно это дает мне право жить… Из чего я исхожу, утверждая правоту природы, признавая ее мудрость? Она справедлива потому, что дает человеку не столько познание, сколько способности к нему, и в то же время мудра, поскольку не противоречит самой себе. Но справедливо ли то, что природа одаряет меня волей к духовной мощи, а жизненный путь определен в совсем ином направлении? Справедливо ли то, что природа наделило женщину способностями, а она обречена не нуждаться в них?..» [115]

Эти слова точно характеризуют Розу Майредер, которой пришлось всю жизнь бороться с дискриминацией женщины, особенно в духовной и интеллектуальной сферах.

Юной Розе не позволялось — это мы тоже узнаем из ее признаний — выбирать себе знакомых и друзей. Из постоянных клиентов ее отца ближе всего ей были йозеф Шторк, директор Венской школы художественных промыслов, отвечавший также за интерьеры придворной оперы, Рудольф фон Вальдхайн, основатель сатирического журнала «Винер Фигаро», Фридрих Экштайн, философ и задушевный друг Розы, а также братья Майредер архитектор Юлиус и ее будущий муж Карл, инженер и предприниматель в области градостроительства.

Карл Майредер (1858–1935) был архитектором, учеником знаменитого зодчего Генриха фон Ферстеля. Карл принимал участие во многих градостроительных начинаниях. В течение восьми лет он возглавлял бюро планирования Вены и первым в Австрии — кафедру градостроительства. В 1922–1923 годах он — ректор Высшей технической школы в Вене, но по состоянию здоровья — тяжелое душевное заболевание стало сказываться с 1912 года — вынужден был в 1925 году подать в отставку и уйти на пенсию в чине гофрата.

Однако со всей серьезностью Роза занималась не только литературным трудом — не меньше внимания и сил она уделяет живописи. Ее учителями в этом виде искусства были профессор Фердинанд Маас и позднее — Хуго Дарнаут. Первой из женщин она стала членом Венского клуба акварелистов, а первая ее выставка состоялась в 1891 году в Кюнстлерхаузе. Натюрморты и пейзажи Розы исполнены в традиционном духе, но по технике превосходят средний уровень. Под именем Франца Арнольда она печатает рецензии в «Нойе Фрайе Прессе». В те времена многие женщины выбирали мужские псевдонимы.

Под влиянием Экштайна она охладевает к теоретическим работам Рихарда Вагнера, которыми очень увлекалась раньше, хотя его мистицизма никогда не разделяла, и обращается к произведениям великих философов — Ницше, Шопенгауэра, Канта и Гете.

В 1871 году Роза познакомилась со своим будущим мужем. В 1877 году она обручилась, а четырьмя годами позже обвенчалась с Карлом Майредером в венской Петеркирхе.

Супружеская пара присоединяется к одному из кружков, куда входили деятели искусства, поборники реформ и теософы. Здесь Майредеры встретились с феминисткой и основательницей Венского сеттльмента Марией Ланг и теософом и антропософом Рудольфом Штайнером. Членом кружка был и композитор Хуго Вольф. Встречи происходили в особняке «Бельвю» на Химмельштрассе. В этом доме останавливался и Фрейд (1895), здесь он написал свою работу о толковании сновидений.

Супружеская жизнь началась неплохо, хотя давали себя знать некоторая зависть и интеллектуальная ревность мужа. С другой стороны, когда Розе пришлось преодолеть два страстных внебрачных увлечения, которые, впрочем, имели скорее платонический характер, муж с пониманием и любовью поддерживал ее в эти трудные дни. Роза не умела лгать и ничего не таила от своего «Лино». Благодаря дружбе с видным композитором Хуго Вольфом Роза приобрела еще большую известность, тем более что она написала либретто к его комической опере «Коррегидор». Ее шурин Юлиус Майредер подвиг ее на сочинение либретто по новелле испанца Педро Аларкона Треугольная шляпа, и надоумил анонимно послать его Вольфу. Композитор поначалу отверг этот текст, но через пять лет вернулся к нему и с упоением положил на музыку.

С этой поры их связывает крепкая дружба. Роза по-матерински опекает глубоко несчастного человека, помогает ему советами и, предлагая приют в своем доме, старается облегчить бремя житейских забот. 7 июня 1896 года в Маннгейме состоялась премьера «Коррегидора», но, к сожалению, без особого успеха. В Вене же впервые услышали эту оперу (в сильно сокращенной редакции) только в 1904 году; дирижировал Густав Малер.

Опыты Розы в области художественной литературы по своей силе довольно различны, но многие и сегодня не утратили своеобразия и эстетических достоинств.

Помимо художественного творчества ее увлекает общественная деятельность, в частности борьба за эмансипацию женщины, но и здесь ее главное орудие — перо. Ее идеи поражают своей актуальностью и до сих пор ничуть не устарели.

Она активно включается в женское движение, не связывая его с определенными политическими партиями, хотя ближе всего ей представители третьего сословия. С 1893 года вместе с Августой Фикерт она возглавляет «Всеобщий Женский Союз Австрии» вплоть до 1903 года. Этот союз принимал в свои ряды и женщин-работниц, но, как утверждает Роза, не совсем согласная с Августой Фикерт, не мыслился социалистическим. Это скорее бюргерское объединение, по мнению Фикерт, должно было стоять над «злобой дня» и отстаивать лишь права женщины.

Идея хороша и для наших дней. Ведь до сих пор права женщин как один из пунктов различных партийных программ стоят далеко не на первом месте. Женщины были и остаются желанными союзницами в любом политическом движении, особенно на первых порах. Им обещали и обещают учесть их особые интересы по достижении основных целей движения. Но как только партиям удается более или менее осуществить свои программы, о женщинах, как правило, забывают или же придают их требованиям второстепенное значение.

В нашем столетии подобная позиция имеет довольно свежий пример, связанный со студенческим движением в 1968 году.

Задачи «Всеобщего Женского Союза Австрии» были тогда сформулированы несколько наивно, беззубо и расплывчато:

«…Поэтому наша конечная цель — не признание прав, а повышение нашего интеллектуального и нравственного уровня, развитие личности. Мы хотим стать духовно богаче, чтобы, делясь своим богатством с любимыми людьми, мы сами смогли бы стать счастливее…» [116]

Свои тезисы Роза Майредер изложила в главном труде на эту тему — «К критике женственности», — где выступает прежде всего за свободу личностного развития, независимого от половой принадлежности. Она резко осуждает проституцию и связанную с ней эксплуатацию женщины. Ее речь по этому вопросу легла в основу петиции в палату депутатов «Против открытия публичных домов». При этом Роза Майредер действует вразрез со взглядами многих интеллектуалов, например Карла Крауса, которые отстаивали совершенно извращенный образ женщины, что выразилось, помимо всего прочего, в наивной переоценке роли проституток. Таким образом, он вновь стал противником инициативной женщины, его острое перо, его язвительный дар с особой силой ополчаются против Розы Майредер.

В 1893 году Роза, Августа Фикерт и Мария Ланг основывают журнал «Документе дер Фрауэн». К сожалению, вскоре между издательницами возникают конфликты, и Фикерт открывает газету «Фрауэнлебен».

Розе Майредер были неведомы политические амбиции. Например, Марианне Хайниш, умеренной феминистке и матери будущего президента Австрии Михаэля Хайниша, она признается:

«Вы знаете, я, собственно… никогда не принадлежала к разряду политиков, моя сфера — творческий труд. Поэтому я в состоянии заниматься лишь пропагандой теоретических сторон женского вопроса. Этому я отдаю все свои силы и надеюсь, что книга, над которой я работаю уже давно, будет моей честной лептой…» [117]

Под книгой подразумевается уже упомянутая работа «К критике женственности».

Этот теоретический труд и многие эссе подобного рода, а также свои литературные и живописные произведения Роза создает в тяжелейший период своей жизни. С 1912 года ее омрачает душевная болезнь Карла Майредера. Эта болезнь, ее периодические вспышки были тем самым крестом, который она несла до самой смерти мужа в 1935 году.

В своем дневнике она описывает проявления недуга и непомерную тяжесть, выпавшую ей на долю:

«…Вторник, 12 ноября 1912 года. После обеда едем на машине в санаторий. Нас сопровождает Рудольф Майредер. В течение всей полуторачасовой поездки возбуждение Лино все нарастало, он плакал, проклинал, молил, а по прибытии не мог сдвинуться с места. Рудольф ночевал с ним, я, смертельно усталая, — в соседней комнате. Начались дни невыносимых мук. Остановки во время прогулок, приступы буйства, истерические вопли. Вечерние часы были самыми страшными, он не мог ничем заниматься, а все разговоры вызывали в нем болезненные представления и мысли о самоубийстве…» [118]

Карлу Майредеру пришлось испытать много методов лечения, среди прочих — и систему отца психоанализа. Роза передает свои весьма точные и критичные наблюдения над методом Зигмунда Фрейда:

«…Основная ошибка Фрейда в том, что психику невротика он путает с нормальной психикой и процессы, происходящие в первой, использует для объяснения второй, вместо того чтобы поступать наоборот — видеть в больном человеке отклонения от нормы. Из сопутствующих явлений он делает главный источник патологии; хроме того, он не замечает, что его гениальное искусство толкования теряет всякие границы. Поэтому толкователь в нем совершенно подминает ученого наблюдателя…» [119]

Примерно то же она думает об Альфреде Адлере, подключившемся к лечению ее мужа в 1923 году:

«…Поразительная, невероятная зашоренность специалистов! Д-р Адлер, один из лучших выучеников Фрейда и во многих отношениях его противник, взявшись лечить измученного, тяжело травмированного пациента с едва функционирующим душевным аппаратом, начал внушать ему, чтобы он отделил свои мысли от своего „я“ и направил их на благо и радость другим! Я так измотана за эти последние дни, что у меня дрожат руки…» [120]

И хотя в интервалах между обострениями Карл Майредер мог даже работать профессионально, все его раздражение и все сомнения обрушивались на жену.

Несмотря на превратности и удары судьбы Роза продолжает неустанно трудиться, она часто выступает с лекциями. Одна из тем — пацифизм. С 1915 года Роза — вице-президент австрийской секции «Международной женской лиги в борьбе за мир и свободу». Со своей «политической группой Майредер» она организует выставку антимилитаристской детской игрушки и соответствующей литературы.

Роза Майредер оказалась в типичной ситуации женщины, которая хочет работать, любит больного мужа и страдает вместе с ним, чувствуя себя постоянно связанной.

«…Чтобы принадлежать себе, я должна была постоянно преодолевать повседневные проблемы, диктуемые семьей и женским уделом. Теперь я просто поглощена семьей, у меня нет собственной жизни…» [121]

Но когда в возрасте семидесяти девяти лет Карл скончался, Роза глубоко переживала утрату. Несмотря на то, что Роза Майредер отстаивала права женщины, она выступала против политической окраски женского движения.

Гарриет Андерсон по этому поводу пишет:

«…Майредер старалась держаться подальше от политической деятельности, так как все более убеждалась в том, что она, как сама призналась еще в 1894 году, имеет „еретический взгляд на фундаментальные принципы женского движения“. Она решительно отвергала расхожую идеологию женской порядочности как „самую отвратительную напыщенность и самоослепление“ и была убеждена в интеллектуальной посредственности большинства женщин. Равное избирательное право представлялось ей утопическим лозунгом, а предлагаемый феминистками запрет на алкоголь — „покушением на личную свободу“. Ее „еретизм“ доходил до отрицания моногамии и христианской морали с таинством бракосочетания…» [122]

Любопытно, что в личной жизни она не могла поступать в соответствии со своими тезисами, как это часто и происходит.

Взгляды Розы Майредер, ее теоретические работы о положении женщины в обществе сохранили свое значение и поныне. Вот что думает она о женском воспитании:

«…Представления о том, кем „должна быть“ женщина, формируются директивой женского воспитания, целиком направленной на то, чтобы внушить подрастающей девочке ориентацию на определенный тип. Разумеется, воспитание юношей идет под таким же давлением, но женщин готовят к одному лишь предназначению, к единственному призванию. В рамках женского воспитания остается куда меньше простора для индивидуального развития. К тому же женщины в целом больше склонны к подчинению авторитетам, а репутацией слабого пола они обязаны прежде всего своей внушаемости… Под категорию слабости подпадают все свойства, которые могут создать видимость незащищенности, подчиненности, зависимости… Методика женского воспитания направлена на задержку самостоятельного развития…» [123]

Может быть, высказанная здесь мысль уже не годится для современной педагогики, но многие другие высказывания Розы не утратили своей ценности.

Несмотря на то, что Роза Майредер не всегда встречала понимание, она была по достоинству оценена общественностью. В 1928 году, к своему семидесятилетию, она получает звание и права почетного гражданина Вены, а издательство Ойгена Дидерихса выпускает многие из ее сочинений.

Роза Майредер накануне 70-летия.

Она уходит из жизни 19 января 1938 года в возрасте восьмидесяти лет и тем самым избавляет себя от несчастья видеть самую темную полосу новейшей австрийской истории. Она, несомненно, стала бы жертвой событий после 13 марта, ведь в апреле все ее наследство пошло с молотка в аукционном зале «Доротеума».

Вопреки всем неудачам Роза много сделала для утверждения прав женщин как в национальном, так и в международном масштабах. Не последнюю роль в этом сыграли ее сочинения — новеллы, романы, философские эссе, афоризмы — и, конечно же, ее выступления по социальным, политическим и общественным вопросам в связи с положением женщины. Она была поистине личностью в женском движении.

В заключение можно привести еще один пример высокой оценки деятельности Розы — отзыв о ней венгерского ученого Оскара Яши:

«…Все нити довольно сложного домашнего уклада (она была не только домохозяйкой, но и ухаживала за мужем, матерью и братом) Роза крепко и осмысленно держала в своих руках. Но заботы по дому не стерли ее индивидуальности. Даже в самые хлопотные дни она находила время для упоительной работы за письменным столом и нередко вступала со мной в споры о самых абстрактных и далеких от быта вещах. В расписанной по часам домашней и общественной жизни она всегда оставалась верна своему исследовательскому духу и борьбе за идею…

Революционерка в сфере духовных ценностей и представлений о справедливости, она отчетливо ощущала, что не имеет ничего общего с революцией приверженцев насилия, государственных и профсоюзных бюрократов и вышедших на пенсию поджигателей. Она все более замыкалась в себе, все более отчаивалась… Но той революции, о которой она мечтала, увидеть не довелось. А то, что она видела, ужасало ее сильную душу. Ведь капитализм навыворот — еще не социализм, а перевернутая с ног на голову бюрократическая и милитаристская держава — еще не свобода… Бакунин высказал однажды глубокую мысль: Карл Маркс желал того же, что и Вандербильдт, с той лишь разницей, что хотел использовать те же пути и средства, но для другого класса… Может быть, не вполне осознанно и занимаясь другими проблемами, Роза Майредер все же ощутила ритм и притягательность этой еще столь далекой революции… Поэтому я называю ее революционеркой, несмотря на всю ее солидную буржуазность…» [124]