Недавно я прочитала книгу «Доктор Джекил и мистер Хайд» (1) и поняла, насколько Голливуд исказил истинное послание Роберта Льюиса Стивенсона. Это трагедия человека, который намеренно разделил две стороны своей природы, хорошую и плохую, «духовную» и «животную». Автор пишет: «Наблюдая в себе соперничество двух противоположных натур, я понял, что назвать каждую из них своей я могу только потому, что и та и другая равно составляют меня; еще задолго до того, как мои научные изыскания открыли передо мной практическую возможность такого чуда, я с наслаждением, точно заветной мечте, предавался мыслям о полном разделении этих двух элементов [курсив мой — М. Ш. ]. Если бы только, говорил я себе, их можно было расселить в отдельные тела, жизнь освободилась бы от всего, что делает ее невыносимой; дурной близнец пошел бы своим путем, свободный от высоких стремлений и угрызений совести добродетельного двойника, а тот мог бы спокойно и неуклонно идти своей благой стезей, творя добро согласно своим наклонностям и не опасаясь более позора и кары, которые прежде мог бы навлечь на него соседствовавший с ним носитель зла. Это насильственное соединение в одном пучке двух столь различных прутьев, эта непрерывная борьба двух враждующих близнецов в истерзанной утробе души были извечным проклятием человечества. Но как же их разъединить? »*

Цитата по книге: Стивенсон Р. Л. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда. - М.: Правда, 1981.

Доктор Джекил нашел химическое средство диссоциации, разделения двух своих сторон, и на некоторое время его взлелеянная мечта осуществилась. Но постепенно плохая сторона стала более сильной, неконтролируемой и кровожадной. Доктора Джекила настолько потрясли и ужаснули жестокие поступки мистера Хайда, что он решил остановить процесс и больше никогда не входить в эту роль. Однако было слишком поздно. Его плохая сторона, долго существовавшая вдали от хорошей, стала настолько сильной, что больше не поддавалась его контролю. Невольно в самые неожиданные моменты доктор Джекил превращался в человека, которого ненавидел и боялся, в зверя по имени мистер Хайд.

Меня ужаснула эта история. Я шла тем же путем. Я тоже пыталась разделить две стороны своей личности. Я тоже старательно прятала ту часть себя, которая была жестокой и злой, уподобившейся людям, которые унижали меня в детстве. Я играла роль доктора Джекила — доброго, безгрешного, любящего всех. Временами, особенно в отношениях с моими дочерьми, верх брал мистер Хайд: я их ругала, придиралась к ним, манипулировала ими точно так же, как моя мачеха С. Без самотерапии я бы и дальше пыталась разделять эти две стороны. Можно даже предположить, что в итоге я бы отыграла унижающую и жестокую часть себя, которая похожа на миссис Л., мою первую мачеху с садист-кими наклонностями.

Я вижу повторение трагедии доктора Джекила — мистера Хайда в моих студентах. Приведу несколько примеров.

Бен живет двойной жизнью. Он так удачно разделил две части своей личности, что люди, которые знают только доброго и отзывчивого доктора Джекила, испытывают настоящее потрясение, впервые встретившись с пугающим и унижающим мистером Хайдом.

Алкоголь подобно чудесному препарату доктора Джекила может раскрывать в людях мистера Хайда. Когда Бетси была маленькой, она действительно считала, что у нее две матери. Трезвая мать была заботливой и любящей. Пьяной мать становилась настолько омерзительной и ужасной, что маленькая Бетси начинала плакать и звать «другую» мать.

Некоторые люди настолько преуспевают в разделении своей личности, что буквально доходят до безумия. Лео от-назывался испытывать гнев в любой форме, поэтому превратился в безгрешную, холодную, ригидную, запрограммированную статую. Он настолько хорошо отделил себя от своей злой стороны, что эта часть его личности была способна оживать только при случайных вспышках гнева наподобие психотических припадков.

Сельма не доверяла мягкой отзывчивой стороне своей натуры. Она сознательно культивировала в себе жесткую, холодную личность, чтобы избавиться от чувств беспомощности и уязвимости. Время шло, и она обнаружила, что больше не может контролировать эту жесткую маску. В те моменты, когда Сельма действительно хотела освободить себя, хотела испытывать и выражать нежность, она оставалась бесчувственной в своей броне, отчужденная от других людей и от тепла собственной человечности. Только длительная болезненная самотерапия высвободила мягкую сторону ее натуры из заключения, куда Сельма ее заточила.

В этой книге я ставлю своей целью научить вас интегрировать противоположные части вашей личности.