Патрисия не поверила Джеку и даже вытряхнула содержимое полиэтиленового пакета, чтобы убедиться, что Джек не пытается утаить от нее драгоценности бывшей жены. Пачку машинописного текста она с презрением швырнула на стол.

– Ты хочешь меня убедить, что она собирает макулатуру и хранит ее в запертом сейфе? Тебе не удастся меня провести! – в ее голосе проскальзнули угрожающие нотки.

– Пэт, ты же знаешь, Джулия писательница, и ее романы для нее представляют ценность. Она всегда говорила мне, что относится к своим рассказам, как к собственным детям. Что же говорить о романах?

– Но какого дьявола ты это приволок?

– Я снял копию. Я тебе все объясню потом.

Любопытство восторжествовало, и Патрисия немного успокоилась. Чтобы переключить ее внимание, Джек спросил:

– Как поживает доктор Джейкс? Ты не пыталась помириться с ним?

Ее внимание переключилось, но не на Мартина, а на него. Гнев охватил Патрисию, и она вновь налетела на Джека с кулаками. Когда-то он любил смотреть боксерские поединки и помнил прием, которым пользовались обессилевшие боксеры: они из последних сил обнимали противника, мешая ему работать кулаками. Джек крепко обхватил Патрисию, и она извивалась как удав на сковородке, пока силы не покинули ее. Джек аккуратно опустил Патрисию на диван.

– Я звонила ему на работу, но он через медсестру передал, чтобы я больше не звонила. Тебе говорили, что ты мерзавец, Джек? Или ты сам это знаешь?

– Успокойся, все будет хорошо.

Патрисия не поверила, но оставила его в покое.

Через два дня, дочитав роман Джулии и продумав план действий, Джек решил выложить карты на стол.

– Ты должна прочитать этот роман! – заявил Джек Патрисии, когда та вернулась с работы.

– Я еще не сошла с ума, – ответила Патрисия, усаживаясь перед телевизором. – Если этот роман заслуживает внимания, то по нему снимут фильм или даже сериал. И все дело займет час-другой. А чтобы прочитать все это, мне понадобится месяц!

Ответ Патрисии не явился неожиданным для Джека. Он и не предполагал, что она послушно примется за чтение.

– Но мы не можем ждать несколько лет. Даже месяц – это слишком.

– Мы? – удивилась Патрисия.

– Именно, мы, дорогая! Если ты оторвешься от телевизора, то я за десять минут изложу тебе суть романа.

– Ты зануда, Джек, но я ничего не могу поделать со своим любопытством. – Патрисия выключила звук, но и после этого какие-то люди на экране телевизора все еще молча и увлеченно размахивали руками.

– Я не собираюсь пересказывать тебе весь роман, только расскажу главную идею.

– Ладно. Я дождусь экранизации.

– Так вот. Одна девушка поругалась со своим женихом…

– Ты вздумал издеваться надо мной? – Патрисия вскочила с дивана и стала искать подходящий предмет, чтобы запустить им в Джека.

– Нет! Сядь же. Именно это происходит с героиней, и я не виноват, что она тоже рассталась с женихом.

– А кто, по-твоему, виноват? – грозно спросила Патрисия.

– Она сама. Просто он ей разонравился. Это не важно. Кстати, ее зовут Патрисия.

– У твоей бывшей женушки просто пророческий дар.

– Так вот, у Патрисии с женихом был договор, по которому Патрисия должна была уплатить десять тысяч баксов в случае разрыва помолвки. Для нее это большие деньги, и взять их было негде. Жених же уперся и требовал деньги. В этот момент она познакомилась с богатым человеком, который, узнав о ее проблеме, просто выписал чек на имя жениха. Она была очень благодарна ему, но он не нравился ей как мужчина. Все-таки она отблагодарила его, но дала понять, что их роман не имеет продолжения.

– Одобряю, – вставила Патрисия. – Я поступила бы также.

– А потом Патрисия задумалась. То, что так легко получилось у нее один раз, почему бы не проделать еще и еще?

– Замечательная идея, и я начинаю догадываться, для чего ты все это мне рассказываешь.

– Ты умница.

– А теперь скажи мне, Джек, сколько ей дали?

– Ты чего, Пэт?! Она не нарушала никаких законов. Ей мужчины добровольно дарили деньги. Но кончила она действительно плохо. Ну, не так плохо, как ты думаешь. Просто ей пришлось выйти замуж за одного старикана, который отвалил ей десять тысяч, но заключил с ней договор на пятьдесят. Она пыталась увильнуть от договора, но у нее ничего не вышло. Тогда она попыталась скрыться, но старикану удалось разыскать ее. У нее не было денег откупиться от него.

– Но это не так страшно. Стариканы долго не живут.

– Ну, это как повезет. Ее старикан занимался спортом и собирался жить вечно.

– Так чем дело кончилось?

– Она убивает его.

– О, боже мой! И ты предлагаешь мне?..

– Я не предлагаю тебе никого убивать. Просто надо работать аккуратней. Какого черта она подписала договор на пятьдесят тысяч? Надо было оставить эту затею, как только старикан заговорил о договоре. Она совершила легкомысленный поступок, который потянул за собой все остальное.

– Предположим. А какова твоя роль?

– Я буду играть роль твоего жениха. Мы заключим с тобой договор. Как ты думаешь, может, стоит уменьшить сумму до пяти тысяч?

– Нет! Ее стоит увеличить! Пусть будет пятнадцать или даже двадцать тысяч!

Патрисия проглотила наживку.

– Превосходно! По десять тысяч каждому! – воскликнул Джек.

– Это грабеж, приятель! Только что ты предлагал мне брать за работу пять тысяч, а теперь ты хочешь десять себе.

– Просто, поровну – самый справедливый дележ.

– Особенно, когда другой делает всю работу. Нет, Джек. Тебе пять, а мне пятнадцать тысяч и ни цента меньше!

Джеку пришлось согласиться. Но он вытребовал, чтобы адвокату заплатила Патрисия. И все прочие расходы тоже ложились на нее. Патрисия поворчала, но согласилась: она-то знала о плачевном состоянии финансов своего дружка.

Они скрепили свой союз в постели, и Джеку пришло в голову, что когда-нибудь он принудит Патрисию выполнить их договор.

На следующий день они нанесли визит в адвокатскую контору. Джек знал адвоката, и тот согласился за пару сотен сверху проставить под договором дату трехмесячной давности. Сутулый крючкотвор окинул их ехидным взглядом поверх очков, едва держащихся на кончике хищного носа, и заверил подписи Джека и Патрисии. На прощание он пожелал им счастья и напомнил заповедь «Плодитесь и размножайтесь!». Чтобы доставить ему удовольствие, Джек и Патрисия поцеловались.

Теперь следовало приступить к поискам подходящего лоха. Так Патрисия и Джек называли между собой будущую жертву их заговора. Лучше всего было бы проникнуть в какой-нибудь клуб. Но все они либо представляли собой закрытые сообщества, либо требовали слишком большую плату за вступление.

Им подсказали ресторан, где меню было с двадцатипроцентной скидкой, но в вечерние часы за вход взималась плата в размере ста долларов. Первый раз они сходили туда вместе. Джек оказался неплохим учеником, и Патрисия научила его дергаться в такт музыке. Атмосфера в ресторане благоприятствовала знакомствам: музыка, танцы, заводной диск-жокей, какие-то конкурсы. Публика респектабельная – входная плата четко отсеивала случайных посетителей. Много одиноких мужчин.

Через несколько дней Патрисия отправилась в это заведение одна. А на третий вечер у нее появился постоянный кавалер: плотный негр лет сорока пяти, не пожелавший раскрыть свой род занятий и представившийся Джимми Кантреросом. Говорил он с легким испанским акцентом. Его родители были кубинскими эмигрантами.

Джимми Кантрерос принялся за дело со свойственной ему серьезностью. За две недели знакомства с ним Патрисия посетила больше выставок и музеев, чем за всю предыдущую жизнь. Она и не подозревала, что это может быть ей интересно. Джимми знал массу всяких забавных вещей и с удовольствием рассказывал их Патрисии. Он был очень заботлив и внимателен по отношению к ней. Ей нравилась его улыбка, не сходившая с лица, и цвет кожи – намного светлее, чем у нее.

Джек торопил Патрисию – ему не терпелось проверить идею Джулии на практике. Наконец Патрисия согласилась, что пришло время действовать. Вечером она обедала с Джимом.

Она пришла на свидание с постной физиономией, на что Джимми не мог не обратить внимания.

– Тебя сегодня не узнать. Где та веселая девушка, с которой я привык общаться? – спросил он.

– У меня проблемы.

– Я могу чем помочь?

– Не знаю даже. Мой бывший жених, помнишь, я тебе рассказывала?

Кантрерос кивнул.

– Он требует от меня денег.

– За что? С какой стати?

– По договору. При обручении мы подписали договор.

– И сколько ты ему должна?

– Двадцать тысяч, – сказала Патрисия и зарыдала.

– Да, это не шутки. Но настоящий мужчина не стал бы требовать деньги, даже при наличии договора. Ты права, что оставила его.

– Я передумала выходить за него замуж, а он прежде, чем смирился с этим, дважды поколотил меня, – для пущей убедительности соврала Патрисия.

Ученые подсчитали, что среднестатистический человек двести раз в день говорит неправду. В этот вечер Патрисия явно перестаралась.

– Я бы хотел потолковать с этим парнем. Не могла бы ты пригласить его, скажем, завтра вечерком в сквер на Маркет-стрит?

– Я попытаюсь, – пообещала Патрисия и всхлипнула.

Джек удивился желанию Джимми. Он рассчитывал, что тот ограничится изучением договора, а Кантрерос даже не поинтересовался им. Джеку давно хотелось взглянуть на своего мнимого «соперника», так что он колебался не слишком долго.

Джек пришел вовремя. Патрисия и Джим Кантрерос уже поджидали его у входа в сквер. Кантрерос правой рукой ухватил Джека за галстук, а левой расквасил ему нос. Галстук натянулся, но выдержал натяжение. Вторым ударом Джим заехал Джеку в челюсть и отпустил галстук. Джек рухнул наземь. Вокруг стали собираться зеваки.

– Пойдем, дорогая. Я думаю, что был достаточно доходчив. Не думаю, что этот парень посмеет еще раз заговорить о деньгах.

Джим взял Патрисию под руку, и они скрылись с места происшествия.

Какой-то парень помог Джеку подняться. Нос кровоточил, и Джек приложил к нему носовой платок. Говорить он не мог, так как любое движение челюстью оборачивалось пронзительной болью. Случайно оказавшийся среди зевак врач пощупал челюсть Джека и заверил, что перелома нет, но вполне возможна трещина. Ему лучше обратиться в свою поликлинику и недели три ограничиться жидкой пищей. Кто-то остановил такси, и Джек отправился домой залечивать раны.

Патрисия не вернулась домой. На следующий день она позвонила Джеку и сказала, что Джим Кантрерос сделал ей предложение, и она приняла его. Она надеется, что Джек поймет ее, а в качестве компенсации поживет в ее квартире еще пару месяцев, за которые все равно уже уплачено.

Джек ее понял, и компенсация его устроила: дармовая крыша над головой ему не помешает. Пусть даже на два месяца. Это больше, чем ничего.