Я не могла понять, сплю или нет. Хотелось бы спать, но это лишь мечты. Я стояла и смотрела на нового преподавателя, вытаращив глаза. Может ли это быть правдой?

— Здравствуйте! Присаживайтесь, — произнес преподаватель.

Группа, громко двигая стульями, расселась по местам. Я же так и осталась стоять и смотреть на преподавателя. Пусть образ живого шеста вылетел из моего сознания благодаря большому количеству мартини, но я все равно его узнала! Я узнала! И как его не узнать, если вытворяла с ним ТАКОЕ! Да еще и целовалась! Бог мой, я с ним целовалась. С преподавателем! А ведь увидев его на дискотеке, я даже не подумала, что этот мужчина может быть преподавателем. Хотя и сейчас он на преподавателя не сильно похож. Темно-серые брюки со стрелочками, остроносые модные ботинки и легкая серая рубашка, на вверх которой накинут пиджак.

Молодой мужчина не замечал меня стоящую и, скинув пиджак на спинку стула, начал раскладывать свои вещи на преподавательском столе. В аудитории то и дело были слышны восторженные вздохи. Кажется, наши девочки нашли новый предмет обожания.

— Я Костров Роман Михайлович — ваш новый преподаватель высшей математики. Буду неопределенное время заменять Ирину Борисовну. — И тут Роман Михайлович поднял глаза и осмотрел группу. Его взгляд остановился на мне, одиноко стоящей. И он меня узнал! Узнал!

Группа не понимала, почему Яшина стоит и тупо пялится перед собой. Так же она не понимала, почему на лице преподавателя появилась улыбка. Красивая улыбка, надо заметить.

— Я разрешил всем занять свои места, — сквозь улыбку проговорил преподаватель. — У вас какие-то проблемы?

— Проблемы? — оттаяла я от обращения к своей персоне. — Да, у меня проблемы! Можно мне выйти?

— Нельзя! Занятие только началось, предыдущая пара у вас была свободна. Вы раньше не могли сходить по своим делам?

Одногруппники зашептались. Всех интересовал вопрос: зачем же Яшина портит отношения с новым преподавателем, который возможно сможет вытащить из рутины двоек, наставленных Бориской.

— Мне надо выйти! — прошипела сквозь зубы, словно змея. — Очень.

— Отпустите ее, — попросил Мишка. — Она на высшей математике все равно долго сидеть не может.

— Да, да, отпустите. Ее обычно выгоняют, а тут она сама сбежать решила, — вставила Бобриха. Чтоб у этой стервы все зубы выпали.

— Хорошо, иди. Только на обратном пути захвати журнал вашей группы, — сжалился Роман Михайлович.

— Я принесу! — воскликнула Лисичкина и вскочила с места.

Преподаватель посмотрел на нас прищуренным взглядом и махнул рукой, разрешая удалиться.

Громко стуча каблуками, я вышла из аудитории и только за ее пределами позволила себе перейти на бег. Лариска едва поспевала за мной и догнала только у самого туалета. Проверив, что в помещении никого нет, подруга заговорила.

— Я не ослепла? Это тот самый тип, что предлагал тебе продолжить знакомство? Это твой живой шест? Это ведь он хотел с тобой переспать после танца? Да ведь он тебя лапал! Яша, как такое возможно?

— Ты не ослепла! Если это так, то мы обе страдаем этим недугом. — Я схватилась за голову. Везет, как утопленнику! Ну, неужели из нескольких десятков университетов нашего города он не мог выбрать другой университет? Почему явился в тот, в котором учусь я?

— Как ты думаешь, он узнал тебя? — робко поинтересовалась подружка.

— А ты думаешь, нет? — взорвалась я. — Ты слышала, как он со мной разговаривал? Как такое возможно?

Злость заволокла мне глаза, и я одним движением скинула с полочки около раковины мыльницу и еще какую-то дребедень. Тяжело задышав, начала успокаиваться.

— Яш, успокойся! Ничего страшного не случилось. Ну подумаешь, поцеловалась с преподавателем — такое с каждым может случиться!

— Может, — закивала я. — Но случается только со мной! Мало мне проблем дома, да? Теперь и в институте будут. А я уж начала верить, что уход Бориски на больничный даст мне развернуться по полной.

— Успокоилась быстро! Вздохни глубоко несколько раз и сосчитай до пяти.

Послушав подругу, я прикрыла глаза и глубоко задышала, считая про себя до пяти. Почему именно до пяти не знаю — у Лариски всегда все через одно место. Ведь принято считать до десяти.

Нервная система быстро пришла в порядок, и я смогла мыслить более свободно. Подруга протянула мне косметичку. И когда только она успела сумку взять? И почему я не заметила?

Припудрив лицо, подкрасив губки блеском и брызнув в зону декольте духами, я окончательно пришла в себя. С Ларисой мы зашли в преподавательскую и взяли журнал нашей группы. Открыв его, сразу же попала на нужную страницу. Я находилась в самом низу списка. Да, меня ни с кем не перепутаешь! И тут дело не в расположении в списке, а в оценках. Сплошные двойки! Правда и тройки есть, но за вереницей лебедей их практически не видно.

В отличие от Лисичкиной, я старалась прокрасться серой мышкой, чего собственно у меня не получилось.

— Чтобы решить свои проблемы вы уезжали из города? — поинтересовался Роман Михайлович.

Ну вот, он опять выводит меня из себя. Заметив это, Лариска проговорила.

— Простите, пожалуйста. Это я виновата, что мы задержались.

— Отлично! Давайте журнал и занимайте свои места. Мы с ребятами уже начали знакомство, так что присоединяйтесь.

Преподаватель раскрыл журнал и принялся перечислять фамилии. Услышав свою, студенты должны поднять руку.

Так как до меня еще долго, я начала думать, что для меня не очень-то и свойственно. Вообще я всегда предпочитаю опустить такую мелочь и сразу действую. Наверное, именно поэтому всегда впадаю в различные истории. Хотелось придумать что-то такое, что перевернет жизнь всего нашего университета с ног на голову, но генератор безумных идей дал сбой и приказал отнести его в ремонт.

Можно у Лариски совета попросить, ведь она так же гениальна, как и я! А если она ничего не придумает, то можно обратиться к Большакову — его воспаленный мозг тоже может что-нибудь эдакое выдать.

Очнулась я от ощутимого удара под ребра и шумно выдохнула.

— Яшина! — Практически проорал мою фамилию Роман Михайлович.

— Я Яшина! — поднялась со своего места. — Чего так орать-то?

— Я уже десятый раз называю твою фамилию.

— Правильно, потому что с первого я не воспринимаю. Мне приходится одно и тоже говорить раз десять. Я блондинка, разве не заметно?

— Заметно, — на лице преподавателя появилась едва заметная улыбка. Красивая, в который раз заметила я. — Яшина П. Полина?

Началось! Ему что моей фамилии не хватает, что он именем интересуется? Тут в голову залетела шальная мысль, что Бориска была не так уж и плоха. Она хотя бы по имени меня никогда не называла, считая, что я этого не достойна. А чтобы выгнать меня из аудитории достаточно рявкнуть «Яшина, пошла вон!» И вообще, что может быть хуже, чем назвать современную девушку именем Прасковья?

Тишина затянулась. Говорить своего имени не хотелось.

— Так как же тебя зовут? — вновь спросил Роман Михайлович.

Почему-то сразу захотелось его послать, но меня опередили мальчишки с первых рядов.

— Она у нас Прасковья из Подмосковья.

Самые «умные» засмеялись, а я вот разозлилась. Ненавижу своего отца, ведь именно он дал мне это идиотское имя, из-за которого надо мной частенько смеялись в школе. Хоть сейчас и учусь в институте, но ситуация совершенно не изменилась. Обычно по имени меня называют враги, знающие, как я не люблю свое имя. Таким способом они лишь злят меня, заставляя продумывать для них план жесточайшей мести.

— Так ты Прасковья? — улыбнулся мужчина.

— Да, я Прасковья.

— А что же так плохо учишься, Прасковья? — поинтересовался Роман Михайлович, разглядывая косяк из двоек.

— Я хорошо учусь и всегда выполняю домашнюю работу. Просто меня преподавательница не очень любила, поэтому и ставила постоянно одни двойки. Обещалась на экзамене завалить, — пожаловалась я, принимая образ жертвы злой ведьмы.

— Покажи мне домашнее задание на сегодняшний день.

Усмехнувшись и поздравив себя за то, что успела все скатать, я взяла тетрадь и направилась к преподавателю. Он несколько минут изучал мои записи, а в аудитории воцарилась тишина. Я уже перестала злиться на мужчину, считая, что с ним будет все-таки проще, чем с Бориской.

— Хм, все правильно. — Роман Михайлович оторвался от примеров, и посмотрела на меня. Я уже начала ликовать и праздновать свою победу, как меня быстренько так обломали. — У кого списала?

— Почему сразу списала?! — возмутилась я. — Все выходные дома сидела и решала!

— Все выходные говоришь? — улыбнулся преподаватель. — Небось, ночами решала?

Я заскрежетала зубами. Вот же… даже слов нет. Это он ведь типа напоминает мне о нашем нетривиальном знакомстве? За что он так со мной? Злится, что я его поцеловала? Или злится на то, что не продолжила знакомство так, как хотелось ему? Могу себе представить, чтобы было, если мы переспали. Хотя… не могу! Как бы мы вели себя, встретившись в аудитории университета?

— Да, ночами! Все правильно? В чем тогда проблема?

— В твоих двойках. Ты говоришь, что тебя преподавательница не любит, а если не секрет, скажи за что.

— Секрет! — Я поправила декольте на блузке, наблюдая, как карие глаза проследили за моими действиями. О, мой генератор идей заработал! — Хотя нет. У Ирины Борисовны есть сын, который приглашал меня на свидание на первом курсе. Мы сходили пару раз погулять, но мне не понравилось. Парень так переживал, когда я сообщила ему, что мы больше никуда не пойдем! Потом своей мамаше рассказал, и она накинулась на меня с претензиями по этому поводу и в приказном порядке велела позвонить ее родимому сыночку и пригласить на свидание. Я отказалась. Знали бы вы, как она на меня ругалась, как угрожала, а я устояла. И с тех пор она меня ненавидит, двойки ставит. На экзамене завалить обещалась. А что делать бедной студентке? Вот вы, Роман Михайлович, как бы на моем месте поступили? Согласились бы вы встречаться с человеком, который вам не нравиться из-за оценок?

Все, включая преподавателя, остались под огромным впечатлением от моего рассказа. Яшина никогда на фантазию не жаловалась! А фантазия на Яшину.

— У Ирины Борисовны есть сын? — после нескольких минут тишины поинтересовался Роман Михайлович.

— Есть. — Я пожала плечами, задумываясь, есть ли на самом деле у этой ведьмы сын. Надеюсь, что наш новый преподаватель не знает о Бориске ничего, иначе я попаду в глупое положение. Пусть это для меня не в новинку, все-таки. — Так как бы вы поступили?

— Так же, как и ты. Садись на свое место.

Я подчинилась и направилась к своей парте, где ждала меня удивленная подруга.

— Ты чего творишь? — Лариска сразу накинулась на меня. — А если он хорошо Бориску знает?

— Ой, да брось! Какова вероятность, что из всех преподавателей этот знает Ирину Борисовну. Может, он так проникнется моим рассказом, что я смогу выплыть из этого болота. Ты не представляешь, как я мечтаю вернуть ключи от тачки и кредитки! Еще несколько поездок на автобусе и я начну кусаться.

Преподаватель начал объяснение новой темы, а я старательно списывала все примеры и уравнения с доски. Пусть в этих палочках и закорючках ничего не понимаю, но хоть не будет причин меня обвинить в том, что я ничего не делаю. И вообще, сейчас я примерная ученица, а не оторва, как многие считают.

— Любой чертеж графика функции начинается с координатных осей, — объяснял Роман Михайлович. — Чертежи бывают двухмерными и трехмерными. Сначала рассмотрим двухмерный случай декартовой прямоугольной системы координат.

Преподаватель начал чертить на доске большие крестики, добавляя свои комментарии.

— Чертим координатные оси. Стараемся аккуратно и не криво. Затем подписываем их. Задаем размерность по осям. При выполнении чертежа самая удобная и часто встречающаяся размерность: единица. Она равняется двум клеточкам. Я рекомендую вам по возможности всегда придерживаться этой размерности.

Полученная информация сводила меня с ума. Не понимаю, зачем нам нужны эти координатные оси? Считать все умеют, а вот чем мне в жизни поможет эта самая ось, я не понимаю.

Словно издеваясь над моим задымляющимся мозгом, преподаватель продолжал. Пока я размышляла на тему: зачем нужна высшая математика в жизни, Роман Михайлович закончил объяснения про двухмерные чертежи.

— Трехмерный случай. Здесь почти все так же. Чертим координатные оси. Стандарт: ось oz — направлена вверх, ось oy — направлена вправо, ось ox — влево вниз строго под углом сорок пять градусов.

— Бла, бла, бла! — не выдержала я. — Ларис, ты хоть что-нибудь поняла что-нибудь из этого бреда?

— Более-менее. Сейчас пока все несложно, уверена, что дальше будет сложнее. Самое начало темы я всегда понимаю.

Понимает она! А я вот ни черта не понимаю!

— Размерность по оси ox — в два раза меньше, чем размерность по другим осям. Так же обратите внимание, что на первом чертеже размерность я задал нестандартно — по оси ox двойкой, а не единицей. С моей точки зрения, так точнее, и, главное, быстрее и удобнее — не нужно под микроскопом выискивать середину клеточки.

— Ларис, — опять не выдержала я. Слушать это еще нуднее, чем решать. — Я больше не могу! Вот ему самому интересно? Кому может понравиться высшая математика? Правильно! Полным придуркам!

— Для чего нужны все эти правила? Правила существуют для того, чтобы их нарушать. Чем сейчас я и займусь.

— Правила он будет нарушать, посмотрите-ка на него! — бубнила я, словно старая бабка. — Лучше отпустил нас пораньше, а то надоело слушать эту фигню.

Лариска меня не слушала — она строчила в своей тетрадке, едва поспевая за объяснениями преподавателя. Предательница! Я что, одна такая дура, которая ничего не понимает? Почему все объяснения проходят мимо моих ушей?

— Прасковья? — Роман Михайлович посмаковал мое имя. Я даже поморщилась. И нравиться ему меня по имени называть? Или фамилия у меня плохая?

— Что такое? — Устало подняла глаза на мужчину. И почему, когда он смотрит на меня, у него появляется улыбка? Хотя, кажется, я знаю причину этого.

— Это я тебя хотел спросить. Все, кроме тебя записывают мои объяснения. Неужели ты так хорошо знаешь предмет, что не нужно вести конспекты?

От такого наглого замечания я вспыхнула. Вот не понимаю, почему он ко мне постоянно цепляется? Может реально злится за субботу? А Роман Михайлович, не обращая внимания на мою злость, продолжал.

— Прасковья, судя по вашим оценкам, вам нужно записывать каждое мое слово. Чем вы занимаетесь на парах?

Разозлившись еще больше, я выдала.

— На парах я пишу конспекты, но хотела бы потанцевать. Только вы, как преподаватель в одном из лучших ВУЗах нашего города не оцените откровенные танцы. Правда?

Мой намек оказался понят достаточно быстро и Роман Михайлович не беспокоил меня до конца пары. Счастливо улыбаясь из-за маленькой победы, я подпиливала ногти. Когда их форма меня удовлетворила, я подняла глаза на доску, около которой маячил молоденький преподаватель. Он видел, чем я занимаюсь, но делать замечание так и не решился. Понял зараза, что ему будет, если узнают об этом.

Лариска тихо посмеивалась в кулачок. Она тоже поняла намек. Еще бы, ведь Лисичкина всегда в курсе событий, происходящих в моей нелегкой жизни.

Вместе со звонком Роман Михайлович покинул аудиторию под восхищенные взгляды моих ненормальных одногруппниц. Кажется, у нашего нового учителя скоро появится личный фан-клуб, куда запишутся все девочки университета.

— Яшина, — едко обратилась ко мне Бобриха. — С твоей стороны неразумно портить отношения с новым преподавателем.

— Боброва, — в тон ответила я. — С твой стороны тоже неразумно выходить из дома с такой-то рожей, но ты же выходишь. Люди начинают пугаться и заикаться, но тебя это не останавливает.

— Ты только об одном думаешь!

— С моей внешностью это простительно! А вот тебе не одна пластическая операция не поможет.

— Только это не поможет сдать тебе экзамен по вышке.

— Если я захочу, то новый преподаватель по экзамену мне вместо пятерки шестерку поставит! — победно ответила я, пытаясь, хоть как-то заткнуть эту зубрилку.

Бобриха заткнулась и ушла из аудитории. Собрав тетрадки, мы с Лисичкиной тоже вышли. Пары по высшей математике закончились, а это значит, что день налаживается.

Остальные две пары прошли относительно быстро. Экономика мне дается намного лучше, чем математика, поэтому на пары ходила с большим удовольствием. Может, я не такая уж и блондинка? Да и не дура я совсем, ведь ненавижу только один предмет.

— Роман Михайлович, просто душка! — вздыхали наши отногруппницы, собираясь домой.

— Вот же тупые курицы! — бесилась я. — Он сегодня мне весь мозг вынес, дятел проклятый!

— Почему ты на него так злишься? Все должно быть наоборот — ты же его уела.

— Уесть-то уела, но все-таки.

Домой мы добирались на такси. Лисичкина сжалилась надо мной и вызвала машину. После моего очень эмоционального рассказа подруга напрочь отказалась садиться в автобус. Домой ко мне идти Лариска тоже отказалась — папочку моего боится, что в принципе не удивительно. Если уж его родная дочь боится, что говорить о других?

Распрощавшись со мной около моего дома, Ларка быстренько, словно козочка, поскакала к себе. Прижав сумку крепче к груди (ибо там мое спасение, то есть тетрадь по вышке, где стоит четверка за выполнение домашней работы), я забежала в подъезд. Вечером покажу отцу свою оценку, и он за это отдаст мне ключи от машины и кредитки. И завтра мне не придется обтираться в автобусе и уступать каждому второму место.

Заметив мой счастливый вид, мама сразу же решила разузнать причину моего отличного настроения. Говорить, что я рада болезни Ирины Борисовны не стала — мама слишком жалостливый человек. Жалеет все подряд, кроме единственной дочери, над которой издевается отец-тиран.

Единственная четверка по математике обрадовала не только меня, но и родительницу. Она даже решила приготовить праздничный ужин. А что? Положительная отметка поэтому ненужному предмету — всегда праздник. Так же я думала, что вкусная еда задобрит папочку еще больше. Только… почему мне так не везет?

Ожидая отца с работы, я пританцовывала в прихожей. Хотелось, прямо с порога ткнуть ему в нос тетрадку. Чем раньше я получу долгожданную свободу и ключики, тем лучше. Да и прохладный металл быстро успокоит нервы после знакомства с новым преподавателем. Ведь мне с ним нужно как-то договориться. Может, шантажом его заставить мне хорошие отметки. Я ведь на пятерки не рассчитываю. Тройки и четверки мне подойдут.

Ровно в одиннадцать в дверном замке заворочался ключ. Строгий и деспотичный родитель вернулся с работы. Сейчас ему придется расщедриться! Мама косо на меня посмотрела. Она предупреждала, чтобы я с порога отцу ничего не говорила — она его хочет сначала едой задобрить.

— Что ты светишься, как лампочка Ильича, Прасковья? — поинтересовался папочка. Обязательно было обращаться ко мне этим идиотским именем? Умеет же настроение испоганить!

— У меня есть повод для радости! — гордо выдала я, сжимая в руках толстую тетрадь. — Сегодня я исправила оценку по математики!

— Да? — удивился отец и чуть не подавился. Новость, конечно, неожиданная, но зачем так реагировать? Видимо, не только одногруппники считают меня клинической дурой. Спасибо, папа!

Стараясь скрыть обиду, протянула отцу тетрадь, открытую на сегодняшней оценке. Сейчас бывший военный Андрей Петрович пустит скупую мужскую слезу, погладит любимую дочь по светлой голове и вернет все, что так несправедливо забрал у нее на днях. Я даже руки протянула.

— Думаешь, одной четверки хватит, чтобы покрыть все твои двойки? — Мой отец — Фома неверующий!

— Надо же с чего-то начинать. Сегодня одна четверка, завтра, послезавтра… Так потихоньку все двойки и прикрою.

— Вот когда прикроешь, тогда поговорим и о снятии наказания, — заявил отец и спокойненько принялся поедать ужин.

— Но папа! — обиженно воскликнула я.

— Никаких но! — Ударил пудовым кулаком по столу родитель. — Почему ты начала спорить со мной, Прасковья? С дурной компанией связалась?

Ага, связалась! Я главарь этой компании. А отец продолжал.

— Это все из-за общения с твоей подружкой. Не нравится мне она, плохо на тебя влияет. Не общайся с ней!

— Она моя единственная подруга! Как я могу с ней не общаться, ведь мы со школы знакомы.

— Не спорь с отцом! — заорал отец и покраснел от злости.

— А то что? Лишать меня больше нечего!

— Прасковья, еще одно слово и ты лишишься телефона! — разъярился отец окончательно.

Я притихла, пытаясь сдержать злость в себе. Будет он еще решать, с кем мне общаться, а с кем нет. Правильно Лисичкина ко мне не пошла. Нарвалась бы на отца, он ей многое бы поведал.

Остатки ужина проходили в тишине. Мама никогда не была многословна, а мы с отцом оказались слишком злы, чтобы продолжать общение. Да, я вообще из последних сил держусь, чтобы не разораться и не расплакаться! Мало того, что лишил средства передвижения, финансов, так еще и с лучшей подругой общаться не разрешает. Интересно, а если я его задушу со злости — на меня повесят убийство в состоянии аффекта?

С утра встала вся разбитая, словно всю ночь пила. Хотя после вчерашнего стоило бы напиться. На учебу не хотелось совершенно! А если учесть, что мне опять придется ехать на автобусе… И Лариске позвонить не могла — отец наблюдал за каждым моим движением. После того, как ему сообщили, что я была в клубе, он стал слишком подозрительным. Неужели я совсем не заслуживаю доверия?

Как я ехала в железной развалюхе даже вспоминать не хочу! Помяли мне всю одежду, я теперь блузку никогда в жизни не отглажу и не выведу противный запах общественного транспорта.

Ларка и Кирилл, ожидавшие меня около университета сначала не поверили своим глазам, ведь оба они считали, что папочка вернет ключи от машины. Четверка по математике для меня это и так много!

— Что случилось? Почему на автобусе? Неужели машина сломалась? Или ключи не вернули? — засыпала меня вопросами подруга.

Отвечать совершенно не хотелось — мне до сих пор было обидно, что отец решает за меня мою судьбу. Кто давал родителям выбирать за нас? Почему они так уверены, что лучше знают, что для нас хорошо, а что плохо?

— Лиса, не спрашивай меня об этом! — Я взмахнула рукой, звеня металлическими браслетами на руках. — Отец сказал, что одной четверки не хватит закрыть все мои двойки. И пока я не исправлю все — тачку не получу.

Мы направились в университет. Кирилл пристроился рядом со мной, заставляя Лисичкину поникнуть от расстройства. Оттолкнув от себя парня, я взяла свою рыжеволосую подругу под руку и, громко цокая каблуками, вошла в холл. Все наши одногруппники и третьекурсника толпились около доски с расписанием. Из-за болезни Ирины Борисовны расписание пришлось немного переделать.

— Яшина, мы слышали, что ты и с новым преподавателем не смогла найти общего языка? — поинтересовалась крашенная стерва с третьего курса. Они там все себя королевами считают. Наивные! — Я думаю, что это все потому, что ты тупа.

— Твое мнение меня не волнует.

— Почему же?

— Кошки мнением крыс не интересуются. И если я захочу, то найду общий язык с любым человеком. Кроме вас. Вы же курицы, а не люди, — оскалилась я, показывая беленькие зубки.

— Прасковья, девушка не дальновидная, — влезла Бобриха со своим длинным носом. — Думает, что Роман Михайлович ей будет хорошие оценки за красивые глазки ставить.

— У тебя красивых глазок нет. Есть только кривые.

— Неужели ты собралась соблазнять преподавателя? — удивилась крыса с третьего курса. — Не получится!

— Получится! — загорелась я. — Я могу соблазнить любого мужчину. Даже глухого и слепого!

— Спорим? — загорелись ребята.

— Да, без проблем. Какие условия?

— Получишь за экзамен пятерку, то мы выполним любое твое желание, — не мог остаться в стороне Большаков. — Если же нет…

— Отлично! Я согласна! Бойтесь ребятки, ведь пятерка уже в моей зачетке!