Не прошло и получаса, как в судебном зале собрались только что прибывшие, а также правительство и большая часть придворных — все те, кто был удостоен чести встречать короля в тронном зале. Место судьи занял Юсуф, около него, вдоль полукруглого стола, расположились члены правительства, принцу отвели место на первой скамье, где всегда сидели непосредственные участники дела, как со стороны обвинения, так и со стороны защиты, а нередко и сами обвиняемые. В последнем случае о своем истинном статусе они узнавали в ходе слушанья, так должно было быть и в этот раз.

Яромир собрал все силы, чтобы изобразить на лице недоуменное выражение, постарался улыбнуться тем, кто сейчас должен был решать его судьбу, и в первую очередь королю Александру, который сидел за вторым столом от судейского, более низком. Холодно встретил он улыбку сына, но не отвел взгляда — выдержал.

Зал шумел, все недоумевали по поводу такого внезапного разбирательства. Неужели это нельзя было отложить? Однако так считали далеко не все, поэтому одни пытались переубедить других. Переубеждения, недовольство, непонимание были разом прекращены грозным постукиванием бронзовой пирамидки об изготовленную из аналогичного металла плоскую подставку. Не смотря на то, что обвинителем вызвался быть Александр, первое слово взял его первый помощник Юсуф. Обычно суд начинался с объявления вменяемого преступнику обвинения.

— Господа! Дамы! Позвольте объявить наше экстренное заседание открытым. Не всем известно: почему решено было проводить его именно сегодня, поэтому я начну излагать суть дела с самого начала. Итак, три дня назад произошло убийство.

Зал вновь сорвался, шум не утих даже после очередного постукивания пирамидкой. Призвать всех к тишине попросил король, он встал и поднял вверх руку. Все замолчали, Александр тем временем жестом попросил Юсуфа передать ему слово.

— Я приветствую всех, кто здесь собрался. Как вы уже поняли, сегодня мы попросили всех собраться здесь по… жуткому поводу. Моего сына, Александра, убили, и убил его вот этот юноша, — король указал на Яромира, тот в свою очередь сохранил присутствие духа, не обращая внимания на изумленные взгляды эльфов. — Я призываю его к ответу!

— Встань! — громогласно объявил Юсуф.

Медленно, небрежно, Яромир поднялся с места.

— Против тебя все улики! Думаешь, превратил тело Алека в куст роз и все? А я нашел контрзаклинание, нашел и правильно применил его! — солгал Александр, который и не пытался искать нужное заклинание.

— И на этом основании вы хотите обвинить меня в убийстве брата? — спокойным голом спросил Яромир.

Такой ответ несколько смутил Александра, он ожидал совсем другой реакции, что юноша испугается, начнет изворачиваться. Впрочем, его ответ удивил не только обвинителя, но и всех собравшихся.

— Значит, ты не отрицаешь, что твое имя — Яромир? Корелли? — строго спросил Юсуф.

— Корелли? Нет, это фамилия моего приемного отца, но никак не родного. А мой родной отец — вот он.

Яромир указал рукой на короля Александра, чем поверг зал в недоумение, смешанное с негодованием и жалостью.

— Признаюсь, я взял имя брата, чтобы стать, наконец, тем, кем был рожден.

— И как ты объяснишь смерть принца? — спрашивал Юсуф (король в это время с огорошенным взглядом наблюдал за происходящим)

— Как? Почему вы спрашиваете об этом меня? Спросите того, кто непосредственно имел к этому отношение.

— И на кого же ты хочешь свалить вину?

— Свалить?! Право, что за слово! Я лишь хочу правды, и так же, как и вы, наказания виновного, точнее, виновных. Ведь, вы сделали это не один, ваше величество?

— Что?! Да как ты смеешь? — это воскликнул Юсуф: у короля пропал дар речи.

В душе Александра проносилось только одно: как он может вот так обвинять его?

— И это я могу доказать, — холодно продолжал Яромир.

Возмущенный не менее короля и Юсуфа заявлениями Яромира Артамон, знаком попросил у председателя слово. Кивком головы Юсуф разрешил ему говорить.

— И как же его величество мог сделать это? Как? Если в тот момент, когда пропал принц Александр, он находился у себя в кабинете?

— Я и не имею в виду, что он делал это собственными руками! Обычно, желая избавиться от своих детей, он поручает это кому-нибудь. В первом случае это был маг по имени Сибелиус, а во втором слуга, Дмитрий.

Дмитрий, один из первых среди целого штаба слуг короля, присутствовал в зале, когда упомянули его имя, он удивленно вскинул брови, посмотрев сначала на соседей по скамье, потом на судейский стол, потом лишь обратил взгляд на своего обвинителя, по внешнему виду которого можно было сказать только одно: он ничуть не смущен, уверен в себе и желает добиться того, о чем заявил. Бедный слуга сам растерялся под этим холодным взглядом, а ведь ему впору было задуматься: какие оправдательные пути он может и должен избрать.

— Встаньте, господин Розанов! — это прогремел голос Юсуфа.

Медленно, неуверенно оглядываясь, эльф поднялся со скамьи.

— Что вы можете сказать на это дерзкое обвинение?

— Я? — неуверенно произнес он и замолчал.

— Да, вы!

— Ничего, — пожимая плечами, говорил эльф, что явно не свидетельствовало в его защиту.

— Что, значит, ничего?! — воскликнул король Александр, — Где ты был в тот момент, когда пропал Алек?

— Я… не помню.

— Не помните? Очень плохо! — самого Юсуфа тоже не очень устраивал такой ответ: признавать виновность Дмитрия, а значит, и короля, он не хотел, тем более сейчас, когда он уже нажил в своем лице врага тому, кто с каждым словом этого заседания подтверждал свое право на обладание престолом. — Так, расскажите нам, что вы делали в тот день, и вместе мы, возможно, вспомним, где вы были в момент исчезновения принца Александра.

— Я выполнял порученные мне дела.

— И в чем же они состояли?

Но Дмитрий промолчал, более того, он опустил голову и виновато прикусил губу.

— Что вам было поручено?

— Я должен был привезти три кувшина и две амфоры из города.

— И что? Вы привезли их?

— Нет.

— Почему?

— Я… я…

На этом немногом Дмитрий смолк, чем вызвал в свой адрес очень недружелюбные взгляды.

— Ваше величество, — обратился Юсуф к королю, — Указанный товар был привезен?

— Нет.

Юсуф очень хотел спросить: почему, но не решился задать такой вопрос королю, к счастью, последний сам ответил на него.

— Две амфоры оказались разбитыми, поэтому говорить о том, что они были доставлены, едва ли приходится, а вот кувшины… их вовсе не было. Зато пьяная физиономия Дмитрия доставила свое драгоценное существо в целости и сохранности. Мне очень не хотелось, чтобы эта история вылезла наружу, но раз обстоятельства требуют.

— Интересно, по какой причине он напился? — с едва заметной иронией в голосе спросил Яромир.

— Вам слово никто не давал! — тут же осек его Юсуф, но, тем не менее, он так же, как и все ждал ответа на этот вопрос, а Дмитрий таки ответил на него.

— Я напился потому, что его величество пообещал уволить меня.

— И еще дал шанс исправить положение, — на это замечание Яромира Юсуф смерил юношу по-настоящему грозным взглядом, однако тот вопреки всему продолжал говорить. — Это слышали все, не только я, а тогда переодетый слугой по имени Лэн.

— Так вот, как ты узнал о его одежде, когда и куда он пошел! — Александр не выдержал и вскочил с места, но Яромир, надменно подняв голову, продолжал. На этот раз его никто не прерывал.

— Я хотел выяснить: в чем состоял этот шанс Дмитрия. Вы отозвали его в сторону и шепотом говорили следующее. "Убей его сегодня. Сейчас он пошел ловить бабочек. Высмотри, когда он будет в достаточно уединенном месте, и… убей вот этим кинжалом" Вы протянули ему кинжал, ваше величество! И это тоже видели все!

— Но я дал ему кинжал для того, чтобы он заменил в лавке его рукоять!

— Да? И чем вы это докажете? Свидетельством лавочника?

— У меня… нет этого свидетельства, но оно мне и не нужно! Я бы никогда не приказал убить собственного сына!

Слишком поздно понял Александр, что зря сказал это. Яромир одарил его насмешливой улыбкой.

— Никогда? А тот приказ 19 лет назад? Или он не в счет?

— Это другое! Видел бы ты сам себя тогда. Это же… — Александр тяжело дышал, говорил срывающимся голосом, готовым вот-вот перейти крик.

— Я видел себя потом, много раз. Все свои постоянно гноящиеся раны, все, потому что я должен был перевязывать их, смазывать мазями. Конечно, вам этого делать не хотелось! Как не хотелось думать и том, что Александр когда-нибудь окажется на престоле! Бедный Алек, мне искренне жаль его.

На некоторое время зал погрузился в молчание, первым его нарушил Юсуф.

— Дмитрий, куда вы дели тот кинжал, который вам дал его величество?

— Я… потерял его.

— Потеряли? А где?

— Я не помню, — эльф вновь пожал плечами, когда в этот момент как никогда он должен был думать о своей защите и отстаивании своей невиновности.

— Но то, что его величество поручили вам некое ответственное дело, вы не отрицаете?

— Нет.

— А какое дело? Вы можете сказать нам?

— Да. Он поручил мне заменить рукоять на кинжале, а также купить эти злосчастные кувшины и амфоры.

— Кстати о кувшинах и амфорах. Почему первые не были привезены, а вторые оказались разбитыми?

— А… — Дмитрий вновь замялся, но на этот раз никто не начал говорить за него, все ждали, когда он начнет говорить сам. — Приехав в город, я обнаружил, что потерял кинжал, я оставил телегу на попечении городского мальчишки, а сам пошел за кувшинами, но когда нашел подходящие, то обнаружил, что отложенные на них деньги в заднем кармане тоже пропали. Поэтому я решил купить, пока не поздно, две амфоры и спешно покинул город. А по дороге… я не справился с телегой, потому что перебрал. Но я не убивал принца. Клянусь! Именем Великого…

— Замолчите! — грозно воскликнул Юсуф. — Понимаете ли вы кого хотите призывать в свидетели?!

Дмитрий опустил глаза и не посмел назвать Его имя.

— А что скажете вы, юноша, на то, что вы убили некоего Федора?

— Убил, — спокойно заявил Яромир, — но у меня не было выбора. Не спорю, я все равно сделал ошибку — я должен был найти другой выход. Но, как это не прискорбно, я его не нашел. Мне жаль Федора Кулаева, искренне жаль.

— Значит, — спросил несколько смущенный Юсуф, — вы не отрицаете его убийство?

— Нет.

— А убийство брата?! — воскликнул Александр, вновь вставая из-за стола. На это раз он вышел на центральную площадку.

— А вы убийство сына? Или вы хотите сказать, что тот куст роз остался для меня незамеченным? Да, возможно, я поступил не слишком красиво, и не призвал вас к ответу сразу, тем более, что все улики на лицо…

— Мерзавец! Это ты убил его! — Александр решительно направился в сторону Яромира, но по знаку Юсуфа несколько стражей преградили ему дорогу. — Ах, так?! И вы и ты!..

Король обернулся к Юсуфу, посмотрев на своего недавнего помощника обиженно и укоризненно.

— Вы тоже не оставили мне выбора, ваше величество. Приказ убить сына…

— Я приказал убить чудовище, чудовище, которое теперь смеет нагло выдавать это хорошо спланированное действие за правду! Но я бы никогда не приказал убить слабоумного юношу!

Однако этим король, скорее, усугубил свое положение, чем улучшил. Он сказал слишком много: он, действительно, приказал убить своего сына, он назвал второго: слабоумным юношей, то есть указал на его главный недостаток, а не это ли побудило его к действиям в первый раз? Никто более не смотрел на короля трепетно и восторженно, но гневно и возмущенно, недоуменно и вопросительно, да. В воцарившемся молчании он читал свой приговор. Холодно и безучастно смотрел на него Яромир, тот, кого он отверг, и кто теперь смог, определенно, отомстить ему.

Его увели в сопровождении четырех стражников в башню северной части дворца. Она предназначалась для именитых заключенных, мог ли когда-нибудь подумать Александр, что он сам окажется там!