Закончился второй день второй день международных Игр, спортсмены готовились к следующему дню, также имеющему закулисное название — день тяжеловесов. Им предстояли различные бои, турниры, а главным условием был — определенный весовой барьер, и весьма не маленький.

После вечернего застолья все потихоньку расходились по своим комнатам, к часам двенадцати в огромном приемном зале практически никого не осталось. Королева Альчести отпустила своих подданных, когда министр просвещения Риданы закончил говорить с Адельбертом, драконы встали со своих мест.

— Мы можем поговорить, ваше величество? — спросила Альчести.

— Да, конечно, присаживайтесь! Или, если хотите, мы можем пройти в мой кабинет?

— Не думаю, что это так важно, хотя, важно, но здесь достаточно перейти на наш язык, вряд ли кто из оставшихся здесь его понимает.

— Хорошо.

— Вы не спрашивали Деметрия об их странном приезде? — спросил Даниил.

— Спрашивал.

— И что? Что он сказал вам?

— Сказал: они нашли предсмертную записку королевы, где она, предчувствуя смерть, благословляла их на эту поездку. Словом, для них это — выполнение ее последней воли.

Альчести глубоко вздохнула.

— О, если бы не наши личные неурядицы, мы бы тогда гораздо чаще с ней переписывались, да и непосредственно бы общались.

— И самое удивительное, — продолжал Даниил, — они даже ничего не сообщили всем, или к вам приходило официальное сообщение до делегации?

— Нет

— Могли бы уж написать какой-нибудь официальный ответ, в конце концов, — заключила Альчести, — это неуважение к памяти Амариллиды.

— И неуважение по отношению к другим странам.

— Значит, первая группа участников сообщила только о её болезни… Странно, очень странно! Амариллида ничем таким не болела, значит, что-то случилось, какой-то несчастный случай.

— По-видимому, — говорил Адельберт, — а эта Алисия, что она из себя представляет? Вы, ведь, жили какое-то время при дворе.

— Да, Алисия — младшая сестра Амариллиды, завистливая, я бы даже сказал жестокая.

— Да?! Внешне она производит вполне благоприятное впечатление. Хотя первое впечатление обманчиво, а видел я ее буквально два раза, да и то на официальных приемах.

— Нет, Адельберт, вы правы, — сказал Даниил, — она, действительно, производит благоприятное внешнее впечатление, но оно мгновенно рассеивается, едва узнаешь о заговоре, в котором она участвовала.

— К тому же ее роль так и не была толком выяснена, но Амариллида щедрой рукой простила всё.

— Хотя мы настаивали на более детальном расследовании, но Амариллиду, видимо тронуло, ее такое "искреннее раскаяние"!

— Мне… мне страшно думать об этом и уж тем более жутко будет, если смерть королевы, — Адельберт покачал головой, — действительно, окажется неслучайной.

— Это надо проверить, — сказал Адельберт. — вы согласны на создание чрезвычайной международной комиссии?

— Да, да, конечно.

— Вот, и хорошо, — подытожила Альчести. — Сейчас предпринимать какие бы то ни было шаги — не совсем разумно, на наш взгляд, это фактически второй срыв соревнований. А вот, после игр, когда все еще будут в сборе.

— Я с вами согласен. Вот только: будем ли сообщать еще кому-нибудь об этом?

— Думаю, лучше пока оставить это между нами, — предложил Даниил, — а то ведь и слухи могут пойти, а здесь всё надо, по возможности, сделать тихо.

— Что ж, договорились.

Вскоре после этого разговора Адельберт попрощался с гостями, но, словно забыв, о чем только что говорил, беспечным голосом попросил Даниила помочь в составлении подарка ко дню рождения Марисы — дракон, зная тэнийского властителя, не стал удивляться этому, разве что сам постарался забыть о несчастной Амариллиде, и последовал за Адельбертом. За столом уже практически никого не осталось, но были еще несколько тэнийцев, победителей сегодняшних "стоячих турниров": участники, не взирая на все препятствия, должны были удержаться на подмостках, и не упасть вниз. Тэнийцы, до того имевшие мало побед, ликовали, ходили, правда, недобрые слухи, что якобы они знали обо всех препятствиях заранее, поэтому успешно со всем справились. Но, любой, кто видел неподдельную радость на их лицах — переставал обращать внимание на всякие сплетни, о последних говорили, что они пошли от гномов, которым за весь день, за редким исключением, не удалось пройти и одного тура. Альчести решила отдельно поздравить тэнийцев с победами, поэтому не пошла сразу в свои покои. Риданцы, как и следовало того ожидать, засияли от восторга и польщения — сама королева драконов поздравила их! Они даже забыли обо всех своих неприязненных чувствах к этим странным существам, детям Неба и Земли. Тэнийцы также проявили предельную вежливость, поздравив королеву пусть и единственной на сегодняшний день победой Каримэны.

Альчести откланялась и неспешно направилась к выходу, у дверей на нее едва не налетел Антонио.

— Где король Адельберт? — резко спросил он, естественно, каких-либо вежливых обращений, хотя бы скромное "здравствуйте", от него не последовало. Но Альчести не растерялась и даже не обиделась: она была наслышана о трениях сына с королевским магом Риданы.

— Он ушел к себе в кабинет. Буквально только что, странно, что вы его не встретили.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Антонио, и уже было развернулся, чтобы уйти, но не удержался и, как бы невзначай, заметил. — А все-таки из вашего сына плохой актер вышел: я сразу раскусил его.

— Ну, еще бы, мой дорогой Антонио, имея прекрасную память, коей вы милостиво одарены Природой, нельзя не вспомнить однажды увиденное.

Эльф чувствовал, что щеки его пылают. Он резко повернулся к королеве и, указывая на нее пальцем, запальчиво сказал.

— Я вам не "дорогой", и уж тем более не "мой"!

Альчести спокойно улыбнулась, и даже приподняла руки, словно пугаясь гневного тона мага, он в свою очередь увидел в этом насмешку.

— Простите, Антонио, я не знала, что шутка мальчишки вас так глубоко заденет!

Антонио хотел ей ответить, основательно дать понять, что он не потерпит усмешек с ее стороны, будь она даже королева Каримэны, но она не желала и начинать это слушать, и потому, спокойно обойдя раскрасневшегося мага, направилась в свои покои. Кричать что-либо в след он не стал: и спесь потихоньку отходила, да и изумленные лица припозднившихся героев сегодняшнего дня, заставили его одуматься. Но злость все еще кипела в его душе — он быстрым шагом пошел обратно в свой кабинет, начисто забыв при этом: зачем сюда шел и кого искал.

Была уже ночь, большая часть Тэнии, как и большая часть дворца уже отдыхала, но одному из гостей об этом страшно было и подумать. Александра VI одолевали чуткие мысли, а попытки уснуть сулили окончательно расстроить пошатнувшиеся нервы. На вечернее застолье он не пошел, поскольку предыдущий такой поход доставил столько волнений, что о спокойствии приходилось только мечтать, а ведь ему так хотелось забыться, не думать, не думать о том сыне, которого повелел, тогда, почти 14 лет назад отдать на съедение хищным зверям. После того разговора, ему только и мерещился грозный лук Азалии, иногда она представала ему с мечом в руках, в ночном полубреде и вовсе над его головой заносил карающий клинок сам Яромир. В этих полуснах он также выслушивал обвинения своей опальной жены, именно поэтому спать ему не хотелось: становилось по-настоящему страшно!.. Порой страх отступал и Александр начинал видеть себя сущим демоном: он представлял, как сам убивает Яромира, ведь убив мальчика, он уберет доказательство своего деяния, и тогда, вновь захочется жить, но, к великому горю, а может, совсем наоборот, к великому счастью, король понял, что в нем еще жива совесть, и вот уж она, точно так просто не оставит его. Только теперь понял он смысл выражения "угрызения совести", да тут целые прогрызания естества. Вдобавок ко всему Александра донимали видения вроде таких, где его королевский маг убивал Яромира, маленького Александра, словом, идеи смерти господствовали в уме властителя западных эльфов, а при таком раскладе не до трезвости мысли.

Альчести открыла двери и вошла в следующий зал — каково же было ее удивление, даже изумление, когда она увидела короля Александра на подоконнике открытого окна. Он, машинально отреагировав на звук, повернул голову и, увидев Альчести, замер, не то от ужаса, не от простой нерешительности осуществить задуманное при постороннем.

— Что вы делаете? — осторожно спросила драконица, — Ваше величество, вам не кажется, что сегодня не очень теплая ночь? Открывать окно, на мой взгляд, не разумно. Может, вы лучше закроете его?

Александр медленно, но выполнил просьбу королевы, хотя, скорей, сейчас воспринимал ее слова, не как просьбу или совет, но как приказ. Закрыв окно, он опустился на пол, и устало облокотился о стену.

— Что с вами? — тихо говорила Альчести, медленно приближаясь к эльфу. — Вам не хорошо?

Вообще она хотела для начала вернуть его к реальности и трезвости рассудка, поэтому задавала такие вопросы, направленные на то, чтобы он стал отвечать, говорить.

— Вы слышите меня, ваше величество? Проводить вас?

— Нет, нет, — глухо ответил эльф, — не нужно, я сам… дойду.

Альчести стояла рядом с ним — вид у него был жутковатый, впалые глаза, какой-то дикий взгляд, что своими бледными красками усиливала луна.

— Я, — начал, было, Александр, но тут же умолк, прикусив губу.

— Об этом никто не узнает, обещаю вам: это останется между нами, но и вы должны обещать мне взамен, что подобное не повторится!

Эльф несколько боязливо посмотрел на нее: а вдруг не сдержит обещание? Нет, сдержит, он знал: Альчести на много способна, но чтоб перешагнуть через данное слово?. - нет, что угодно, только не это — теперь дело за ним.

— Хорошо, я обещаю вам: это больше не повторится.

— Вот и замечательно, а теперь идите-ка лучше к себе: вам нужно отдохнуть, поцелуйте на ночь маленького Александра, и ложитесь спать. Хорошо?

Эльф кивнул, и, развернувшись, медленно побрел к себе, Альчести проводила взглядом, но провожать в соседнее здание не пошла: она тоже не верила в то, что король не сдержит свое обещание. Немного странным казался его образ на фоне блистающих тэниров, теперь он выглядел, как они днем: серо и мрачновато. Невольно вспомнилась риданская песня о тэнире.

Мы с тобою вошли на поляну

О! Каких только нет здесь цветов

— Но тут место нашлось и изъяну —

Неужель не осталось тонов?

— Ты, мой друг возмущен, но напрасно:

Этот серый невзрачный цветок,

Только с виду такой, но опасно

Говорить ему: знай свой шесток!

Ты постой, подожди здесь до ночи,

Посмотри, как прекрасен закат —

Это небо, волшебник и зодчий

Представляет вечерний парад.

Но очнись: уже ночь наступила,

Где ж тот серый, невзрачный цветок?

Что за светом земным озарило

Всё вокруг? Где же солнце, исток?

Это всё от цветка, от тэнира,

От волшебной его красоты,

Что подобна дыханью Зефира —

Но его ощутимы ль черты?

***

Просыпался дневной мир, вновь зазвучали утренние гимны солнцу, Богам, поддерживающим равновесие этому миру. Всё наполнялось светом, шумом, красками, и стократ прекрасен рассвет, наблюдая который не жалко недосмотренного сна.

Сейчас в риданском дворце, все слуги поднимались ни свет, ни заря: с каждыми новыми гостями прибавлялось работы, и поводов для разговора. Говорить просто так было некогда, но за работой — милое дело, так и веселее, и быстрее работается.

На кухне жизнь закипела еще до восхода солнца, несмотря на то, что состав поваров увеличили, они все равно едва справлялись со всем непомерным объемом работы. Возросли требования, и в количественном, и в качественном отношениях. Случись что, придется не по вкусу кому из властителей — проблем потом не обберёшься — со слуг требовали безупречной и самой дотошной работы.

Уже немолодая эльфийка Инесса, только вчера прибывшая из Идэлии, органично влилась в коллектив и теперь вовсю распоряжалась на кухне. Старый повар — тэниец, поначалу открывал рот от возмущения, но потом смирился, в конце концов, решил он, это ненадолго, а женщина командует очень умело, и эффективно: ее все слушали. В это утро она объясняла всем, как приготовить одно из национальных эльфийских блюд, которое, гномы, расположившееся в дальнем углу меж собой назвали: непонятным набором фруктов в сладковатой водичке. Но блюдо не слишком-то приглянулось многим, в том числе и поварам из самой Риданы, но заявленный вчера "завтрак по-идэлийски" заставил их выполнять обещанное меню. Инесса, набившая в этом руку, ловко и быстро резала фрукты на кусочки, а потом аккуратно придавала им формы различных животных, одновременно, она успевала следить за работой других, давать советы и указания по методике приготовления блюда, и еще расспрашивать обо всем случившемся в Тэнии.

— Скажите, Игорь, — спросила она главного повара Риданского дворца, — правда ли, что ваш королевский маг помешался в уме? Или…

— С чего вы взяли, что он помешался? Кто вам мог такое сказать?!

— Эй, Хельга, не так, — напутствовала Инесса молодую гномиху, — это у вас не рыбки, а зубы акулы! Аккуратнее при вырезе формы, плавников — ну неужели вы никогда не выдели рыбок?

— Нет, — честно призналась малышка.

Взглянув на нее сверху вниз, Инесса только покачала головой.

— Вырезайте тогда тех животных, которых вы видели, хорошо?

— Хорошо, — прошептала гномиха и молча принялась любовно вырезать подобие летучих мышей.

— Так, что вы говорите, Игорь?

— Говорю, с чего это вы взяли, что господин Антонио не здоров?

— А как же? Я слышала: он самого Тасмира видел!

— А что если и видел? Разве этого не может быть? Или вы сомневаетесь в существовании Богов?!

— О, нет, что вы, что вы! Просто странно, что Тасмир вот так сам, лично пришел к нему и рассказал о сыне.

— Не вижу в этом ничего такого! Он, в конце концов, не кто-нибудь, а королевский маг Риданы!

Слова его прозвучали гордо и убедительно, но кое-кто едва смог удержать смешок, перенеся его на уровень своих мыслей.

— Марианна, ну, куда вы смотрите! Разве это похоже на антилоп?

— Нет, — продолжал Игорь, — я нашему магу верю, а вот у вас, странности, так странности: молодая королева в расцвете лет скончалась, неизвестно почему!

— Как это неизвестно почему? Она, она бедняжка, тяжелой болезнью страдала, что уже в роду однажды проявлялась. Ах, несчастная, голубушка наша, как же мы теперь без тебя!

Инесса невольно опустилась на стул и заплакала. Она, как истинный житель своей страны с глубоким почтением относилась к своей властительнице и всему королевскому роду Идэлии, а так как служила непосредственно Амариллиде, то любила её всем сердцем, только верные слуги могут так любить своих господ. Инессу тут же стали успокаивать, Игорь умолял простить его, Инессу и остальных эльфов из Идэлии постарались разговорить, что им, успешно удалось, и вскоре все забыли о случившемся.

— Алан, — распорядился Игорь, — принеси-ка мне тех фруктов, что господин Мелибей давал. Вот увидите сейчас, дорогая Инесса, какие удивительные фрукты в саду мудрого хранителя библиотеки.

— Чем же они так удивительны?

— Господин Мелибей с помощью найденного им древнего заклинания возродил к жизни одно несколько семян плодового дерева, которое вот уж тысячу лет, как вымерло.

Его слова заинтересовали всех гостей: они с нетерпением ожидали, когда вынесут удивительные плоды. Однако внешним свои видом они никого не поразили: обычная округлая форма, размеры среднего яблока, только цвет необычный: синий. С соизволении Игорь несколько из них было разделено на дольки для пробы.

— Ум!.. Вкус, прямо сказать, необычный, — восхитилась Инесса. — Немного сладковаты, а какие мягкие, нежные.

— Вот, что я, значит, хотел: может, положим их в блюдо? Кто знает, может, ваши предки тоже использовали их в пищу.

— Об этом ничего не могу сказать, но насчет завтрака по-идэлийски в Ридане, я не против!

Игорь улыбнулся и, согласовав место их расположения и форму, которую они должны были принять, дал знак очищать "синие фрукты" — так, довольно скромно, прозвали их риданцы.

— Скажите Игорь, — спросила Инесса после некоторого молчания, — а господин Мелибей, это тот, у которого жил принц Каримэны?

— Принц Каримэны?! Когда?

— Ну, как же, Георгий, он у вас еще начальником войск служит.

— Да, нет же, госпожа Инесса, — вмешался Фергус, — наш Георг из Риданы, я даже родителей его знаю.

— Странно, а все говорят…

— Да, кто говорит, — удивился Игорь, — послушайте, Инесса, у вас неправильные источники информации!

— К тому же, — добавила Марина, помощница главного повара, — это просто абсурд: "господин Георг — принц"!

— Вот, по-моему, кто, действительно, принц, — заметила Виктория, сестра Марины, — так это наш Яромир, тот, что с господином Абельским пропал. Он так похож на принца западных эльфов, ну, вылитый просто!

— И что? — недоверчиво спросила Инесса, — мало ли кто на кого похож!

— Да, нет, — говорил, Фергус, — они… ну как две капли воды. Только наш Яромир умница, а… — он прикусил губу и смолк, опасливо посмотрев на группу западных эльфов.

— Да, ладно, — сказал один из них, тот, что лучше остальных понимал и говорил на риданском языке, — чего греха таить: принц недалекого ума

— Не расстраивайтесь, — попробовал успокоить их Игорь, — может, это пока: ребенок ведь еще.

— Да, нет — печально молвил повар, — это от рождения и до конца жизни…. А тот мальчик, Яромир, он, действительно, очень похож на нашего Александра.

— Всеми Богами клянусь: истина, — подтвердила Виктория.

Тем временем отец Яромира и Александра впал в очередное отчаяние. Ночью, после разговора с Альчести, он даже вздремнул, но сутра, прежние страхи и домыслы вспыхнули с новой силой. Он ходил взад и вперед по комнате, то начиная читать молитвы, то просить Богов о покаянии, то просто, о своего имени, клясть себя за грехи.

Почти наступило время завтрака, но он даже не давал указаний: разбудить сына, точнее слуги, сделав одну попытку спросить его, не решались после его того полоумного взгляда, каким он смотрел на них, войти в комнату, но, к счастью, во входные двери постучали. Александр испуганно закрутил головой — в таком состоянии неожиданный звук показался ему не иначе как сигналом к возмездию. Но ясность реального мира, как и сегодняшней ночью, постепенно проступала в его сознании, он открыл дверь. Эта была Альчести.

— Вы уже не спите?

— Нет, нет.

— А спали?

— Да, немного.

— Вот и хорошо.

Говорил он немного запальчиво: его потряхивало как от лихорадки.

— Уже восемь. Вы идете завтракать?

— Восемь?

— Да, вы разбудили Александра?

— Нет, еще нет.

Как и вчера, Альчести внимательно вглядывалась в глаза короля. "Чем же, все-таки обусловлено такое его поведение? — думала она. — Проигранная война? Косые взгляды, стоит только выйти из комнаты? Нет, все это, конечно, имеет значение, но здесь что-то еще, то, что, действительно, сразило его".

Что ж, — вслух сказала Альчести, — тогда будите мальчика и спускайтесь вниз, к столу, а то можно опоздать на Игры.

Александр молча, но, почувствовав на себе испытывающий взгляд Альчести, ответил:

— Хорошо, я так и сделаю.

— Тогда, до встречи?

— До встречи.

Альчести оставила эльфа и пошла вниз по коридору: пол был несколько наклонным, но это королева Каримэны нашла не то, что непривлекательным, но даже неудобным, тэнийцы, однако считали красивым украшением богатого дома. У лестницы ее ждал Даниил и двое слуг.

— Вы можете идти, — сказала им королева, на не озвученный вопрос мужа ответила, — хочу подождать его.

— Зачем? Что он, сам не дойдет?

— Я за него переживаю.

— Неужели?

— Даниил, прекрати! Он выглядит едва ли лучше, чем вчера.

— Брось, неужели ты думаешь, что он сейчас полезет на подоконники?

— Чш… Об этом никто не должен знать!

— Ладно, молчу.

Альчести вопросительно и в какой-то момент требовательно посмотрела на мужа.

— Ну, хорошо, хорошо, подождем его. Только давай хоть к фонтану спустимся.

Альчести улыбнулась в ответ и охотно подала мужу руку. Даниил осторожно, с большой нежностью вел свою королеву, ради нее он пошел тогда к храму Тэат, ради нее пошел на преступление против родной страны, ради нее и детей бросил Каримэну и чуть не погиб потом.