На следующий день Астэлиас Дэ" Найяла отказал просьбам большинства учителей в немедленном отчислении Яромира, решив сначала поговорить с юношей с глазу на глаз. Он искренне хотел того, чтобы Яромир осознал всю трагичность своего положения, понял бы: какое начало ему следует выбрать. Конечно, он понимал, что если ему не удалось добиться этого за столько лет обучения, то теперь ежечасно этого не добиться — определенно. Холодная рассудительность подталкивала к другому мотиву: надо узнать, от кого Яромиру известно о замках в запретный коридор, вполне возможно, что Андрей прав, и именно этот кто-то может оказаться тем, кто выпускал Мурлычика.

После своего урока глава Долины, отложив обычные для этого времени дела, отправился в небольшую комнату на третьем этаже подземных галерей, где находился обвиняемый в неоднократном нарушении устава школы. Вопреки обычным правилам он не был заперт. Казалось бы, прекрасная возможность сбежать, но Яромир знал, что не заперли его в первую очередь потому, что сейчас этот коридор полон народу, кто-нибудь непременно заметит его, если не непосредственно, тот через установленные недавно наблюдательные аппараты. В свою очередь Астэлиас хотел развить в юноше чувство того, что все не хотят его судить, но дать возможность одуматься, поменять свою точку зрения. Как же глубоко он ошибался! Постоянно заглядывающие в комнату прохожие, будь то преподаватели или ученики, еще больше злили Яромира, лишний раз утверждая на выбранной позиции. Когда дверь открылась вновь, юный эльф, что-то недовольно проворчал себе под нос, он был на последнем дыхании, вот-вот готовый запустить в любого первым попавшимся предметом. Вид Дэ" Найялы несколько остудил его, заставив даже подчиниться выработанному годами учения правилу, и встать.

Дэ" Найяла жестом показал ему, что он может сесть на место, потом он пододвинул стул и сел напротив юноши. Пожилой дракон внимательно смотрел на обозленного юного эльфа, ему всего-то девятнадцать лет, а он уже всех ненавидет, и всем желает отомстить. В глубине души Дэ" Найяла жалел его.

— Доброе утро, Яромир.

— Приветствую вас, господин, — суховато ответил Яромир, сознавая, что поздороваться первым должен был он, и, радуясь тому, что уже преодолел это "раболепие" перед самим главой Долины Времен Года. Одно дело погрубить Андрею Бероеву — совсем другое Дэ" Найяле. В свою очередь Астэлиас сделал вид, что не заметил этого, списав все на замешательство юноши, чем еще более усугубил свое положение в глазах Яромира: если магистр ордена магов Долины молчит на такое возмутительное поведение, значит, признает его. Даже отсюда начинались их различное понимание одного и того же факта.

— Как ты себя чувствуешь, Яромир?

— Прекрасно!

— Значит, рана тебя более не беспокоит?

— Нет! — бросил Яромир, даже не пытаясь скрывать своего презрения к главе Долины.

— Ты ведь знаешь: зачем я пришел.

— Догадываюсь.

— Как его имя, Яромир? Кто рассказал тебе о тайных коридорах школы?

— Учитель!

— Учитель? — несколько удивленно переспросил Дэ" Найяла.

— Но не Артур Бёрн, конечно же!

— Это понятно. Значит то, как проникнуть в тайные коридоры школы тебе сказал твой настоящий учитель, — спокойно рассуждал Дэ" Найяла, Яромир отвечал так же резко и недовольно.

— Да!

— Как его имя?

На этот вопрос юноша рассмеялся.

— Так я сказал вам об этом! Как же, ждите! — Яромир резко сменил развязный тон на серьезный и даже суровый. — Если захотите прочесть это в моем подсознании, то, предупреждаю сразу, вы зря потратите время — теперь я умею скрывать свои мысли не хуже вас!

— Что ж, если твой учитель научил тебя этому, значит, он дракон, и весьма опытный: научить моделям сознательного направления мысли не дракона не так-то просто.

Яромир несколько смутился, подтвердив тем самым слова Дэ" Найялы.

— Твой учитель дракон, — продолжал Астэлиас, — который не просто учился в этой школе, но и работал здесь, иначе бы он не знал ключи к потайным дверям. Что ж, я распоряжусь, чтобы их сменили. Да… со времен основания они существовали, но если обстоятельства требуют…. Не волнуйся, Яромир, мы проверим всех учителей, как в школе, так и за ее пределами.

Юноша надменно улыбнулся

— Желаю удачи!

— Хм, если ты желаешь мне удачи таким образом, то я могу сделать вывод, что твоего учителя нет сейчас в пределах школы…. Значит, тварь Балскове он выпускал через кого-то другого.

— Так верите своему дражайшему Андрею Бероеву? А, может, я специально заблудился и специально сделал вид, что не знаю его головоломки, что не видел никогда до этого Мурлычика?

Яромир смотрел на главу Долины вызывающе, терпение Дэ" Найялы также убывало, хотя и с меньшей скоростью, чем возрастала развязность юноши. Яромир чувствовал себя все более уверенно, независимым от слова любого. И, тем не менее, холодный пронизывающий взгляд Дэ" Найялы заставил его отвести глаза.

— Да, — прервал молчание мрачный голос главы Долины. — Действительно, арбалет в руках невидящего!.. Мне жаль тебя, Яромир!

Еще один жалеющий! Лицо юноши недовольно скривилось, зато теперь он смог поднять глаза на Дэ" Найялу и ответить голосом, дышащим яростью, готовой вот-вот вылиться наружу.

— Мне не нужна ваша жалость, запомните, не нужна!

— Я это уже понял, Яромир, и именно поэтому мне жаль тебя. Я не должен был давать тебе разрешение на обучение в Долине, а, дав, не исполнил обещания. Мы ничему не научили тебя!

— Вот именно! Ничему!

Астэлиас слабо усмехнулся. Каждый стоит на своем, это очевидно.

— Знаешь, я уверен, что ты видишь барьеры, не дающие тебе выйти на срединную черту миропонимания, но не хочешь сделать и шага по направлению к ним. Только вот что это: неумение идти или сознательное отрицание этого умения?

Глава Долины медленно поднялся, уже собираясь закрыть дверь, он тихо добавил:

— За гранями нет твердой почвы, Яромир, только ее иллюзия. Тебе будет казаться, что ты владеешь обоими началами, но на самом деле, ты подчинишь себя одному из них. Я жалею только об одном, что я побоялся начать с тобой серьезную работу, я виноват перед тобой.

Не сделав и двух шагов, Астэлиас услышал, как в дверь что-то с силой ударило.

— Ненавижу всех!

"В тебе очень много зла, Яромир, если ты не можешь побороть его сейчас, то что будет потом?!" — слова, сказанные пять лет назад вспыхнули в памяти так, как будто их произнесли только что. Он схватил первое, что попалось под руку стул — и метнул его в дверь. К счастью, она закрывалась с входной стороны, иначе бы этот стул врезался в стену коридора. Астэлиас тяжело вздохнул. Поздно, слишком поздно, теперь вернуть его на правильный путь может только что-то невероятное по своей силе и прочности.

***

На следующий день был назначен открытый суд над учеником, посмевшим пренебречь уставами школы: он проник в запретные коридоры, читал запрещенные книги, и, скорее всего, именно он выпускал коварного зверя Балскове. Вся школа была буквально взбудоражена этим.

Преступника после вечерней выходки со стулом заперли, у дверей выставили охрану. Активизировался и сам Яромир, всю ночь он разрабатывал план бегства, но любой из них он мог привести в действие, только выйдя в коридор, ведь использовать магию в комнате он не мог: об этом позаботился сам Астэлиас Дэ" Найяла. Наконец, он выбрал план.

Часов в пять утра, Яромир постучал в дверь.

— Чего тебе? — тут же спросил охранник (не спят!). Яромир узнал его по голосу — это был Арман, ученик Дэ" Найялы, они вместе начинали учиться, теперь их разделяло четыре класса.

— Выйти нужно.

Молчание, Яромир постучал снова.

— Эй, даже у преступника есть права, мне нужно выйти, слышишь!

— Только смотри, без шуток! — пригрозил Арман, открывая дверь.

Яромир окинул бывшего одноклассника холодным взглядом с головы до ног, а потом в стороне заметил его помощника — Федора Кулаева, внучатого племянника Андрея Бероева. Едва подумав об этом родстве, Яромир почувствовал, как его потряхивает.

— Ну, и долго ты пялиться будешь? — недовольно спросил Арман.

— Недолго! По бокам идти будете или как?

— Не умничай! Вперед иди!

— Значит, сзади, — заключил Яромир. — Боитесь, что я дорогу забыл?

— Хочешь обратно?

— Нет.

Яромир молча прошел два коридора, у дверей туалетных комнат он остановился.

— Дальше тоже со мной пойдете?

Арман хмыкнул, и, открыв дверь, жестом повелел ему идти, он и Федор вошли следом.

— Что и в кабинку пойдете?

— В кабинку один пойдешь.

— О! Спасибо!

Яромир пробыл там ровно то время, какое должен был, совершенно спокойный он подошел к раковинам, открыл воду, а потом… Плеск воды смешал его слова с падающими струями. Арман насторожился, но слишком поздно. Яромир действовал стремительно — развернулся и запустил в обоих по огненной стреле, одновременно, что само по себе сыграло на восприятии. Одна стрела пронзила грудь Армана, другая — не обошла стороной сердце Фёдора. "Совершив, не раскаивайся, — вспомнились ему слова учителя, и весьма кстати: он впервые совершил убийство. Быстрыми шагами он направился к выходу, переступил через тело Федора, холодно взглянув в его застывшие испуганные глаза.

Скоро о содеянном станет известно, медлить было нельзя.

Яромир стремительно бросился к выходу, но, миновав всего два лестничных пролета, остановился: это центральная лестница, здесь его видели насквозь, нужно было сворачивать и поскорее. Сердце эльфа готово было выпрыгнуть, чему бы его не учил учитель, все равно было страшно, его вот-вот могли найти и ничего хорошего из этого, не могло выйти, в лучшем случае, его подвергнут пыткам, в худшем — упрячут в тюрьму на немыслимо низких этажах под Долиной, говорили, что дольше месяца там никто не протягивал, и проверять это ему не хотелось.

Яромир скользнул под одну из тяжелых штор, за ней была небольшая лазейка, применив заклинание, он сломал замок, закрывающий её, и проник в один из многочисленных коридоров, так охотно используемых учениками. Здесь его никто не мог увидеть, но и оставаться там не имело смысла: ведь его видели, куда он исчез.

Почти все в школе спали, только некоторые ученики с раннего утра что-то повторяли перед контрольной работой, из учителей это вообще были единицы — один их них Марк Сметин, он шел в лабораторию, оставалось буквально пять метров до основной двери, как откуда выбежал Андрей, и, на ходу поймав Марка за руку, потащил за собой.

— Скорей! Он убил Федора!

— Что? Кто убил?

— Яромир! Кто же еще!

Изучая новый вид кристаллов, активных в темное время суток, Андрей уже третью неделю не спал по ночам, никто не решался даже предлагал подменить его, поскольку кристаллы были не различимы, но Андрей утверждал, что видит их также отчетливо, как и всё остальное. Сейчас, он уже собирался уходить из лаборатории, как его по быстрой связи известили о случившемся.

Учителя зашли, а точнее, вбежали, в первый, ближайший от них узел системы связи, там сидело двое эльфов, перед небольшими, так называемыми окнами наблюдения. Ответственный за пост сразу повернулся к ним и доложил.

— Он вошел в потайной коридор, первый от того места по восточной лестнице.

— Значит, можно с падения Давэны, — сказал Андрей, мгновенно воспроизведя в голове карту этого коридора.

Падение Давэны — масштабное полотно, с большой дверью в потайной коридор. Имея вид пятиконечной звезды, здесь коридор сходился в одну точку, и сюда, рано или поздно, приводили все переходы и лестницы. Но Марк, в отличие от Андрея не рос в Долине и потому попросил карту у учеников, вместе с ними он нашел место, где висела картина, а также все возможные выходы из коридора, их по быстрой связи тут же распорядились закрыть.

Андрей бежал так быстро, насколько это было возможно с тяжелым плащом учителя, он хотел снять его, но пряжка не поддавалась. А плащ так и норовил зацепиться за различные фигурные выступы перил. В какой-то момент это просто остановило его, так, что он едва не упал. Он, наконец-то растягнул пряжку, но с места так и не сдвинулся: за стеной послышались шаги. Здесь ответвление коридора подходило к стене вплотную, Яромир идет к центру.

Андрей вновь сорвался с места, едва шаги затихли, он бежал по площадке над тем наклонным коридором, где шел Яромир, вот и картина "Падение Давэны" — огромное полотно, на котором художник Иовиан изобразил момент, когда Великий Бог Справедливости заставляет душу Давэны быть замурованной в оболочке того ее оружия, которым она уничтожила Звездные Горы. А рядом полотна находилась дверь, не спрятанная никакими шторами, но зато закрытая такими магическими замками, что не каждый ученик решался оценивать их силу. Без труда, открыв их, Андрей вошел внутрь, один несколько наклонный пролет — и он в центре витиеватого коридора. И Яромир был на пути к нему.

По одному из учеников, кто сидел на наблюдательный пунктах, были отправлены к десяти выходам коридора, а также двое учителей: Марк Сметин и Лиза Дормиева. А по всей школе раздались тревожные звуки, сигналы, говорящие о том, что случилось нечто очень серьезное.

Яромир вновь оказался в темноте, в коридоре было очень мало магического света, только фрагментарное освещение. Так что идти приходилось от одного участка света к другому. Это запутало его еще больше. Он и без того не знал уже: где находится, где выход и как найти тот самый участок, с которого можно перейти в другой коридор, но для этого надо было разглядеть рисунок на стене, неясные очертания центральной башни.

Наконец, очередная полоса света. Яромир вышел в просторный зал, где увидел… Андрея Бероева. Эльф побледнел, разозлился и испугался одновременно.

— Ты ничего мне сделаешь!

— Неужели? — холодно возразил Андрей.

— Это тебе не за энергетическими потоками кристаллов наблюдать! — огрызнулся Яромир.

— А я, знаешь ли, не только метод наблюдения использую!

И огромная силовая волна обрушилась на Яромира, он даже не успел подумать о сопротивлении, все произошло слишком быстро. Эльф отлетел на несколько метров назад, вновь упав в тот самый участок темноты, откуда только что вышел. Андрей быстро подошел к нему и сковал магической сеткой — Яромир взвыл.

Но сознание отчаянно сопротивлялось, оно не желало гибели, но хотело жить и напряженно искало выход к спасению.

— Больно!

— А почему я должен жалеть убийцу?

Угроза! Ведь это угроза! Дважды воззвав к Богине Амнэрис, он попросил перенести его в храм Зору. Богиня ответила, яркая волна света забрала с собой эльфа, а волна не менее мощного потенциала, чем только что, но не от действия перенесения в пространстве, теперь откинула Андрея — ударившись о стену, он почувствовал, как мир меркнет перед его глазами, последнее, что он запомнил, это взгляд, взгляд чьих-то очень знакомых глаз…