Совсем по-летнему теплое яркое солнце мая согревало сады Каримэны, улыбалось всем её жителям. В это утро, казалось, что всё дышит особой легкостью, свободой, сбросив сначала белые, а теперь и серые, неустойчивые грязевые одежды, а весь воздух наполняла особая свежесть.

— Да, прекрасное утро, благоговейно прошептала Альчести, открывая окна своего кабинета.

Положив ладони на подоконник, она с улыбкой наблюдала за двумя садовниками, умело подрезающими деревца, наделяя их изящностью формы, созвучной весеннему очарованию. Начинался новый день, но не всем он предвещал хорошее настроение и благостное расположение дел. Пока всё было спокойно, как вдруг…. В кабинет, без стука, ворвался Георг.

— Мама! Мне нужно с вами поговорить!

Альчести, будучи удивлена такой выходкой сына, не торопливо повернулась к нему и спокойным голосом попросила войти в кабинет ещё раз, и так, как полагается.

— Но…

— Если "но", то я вообще не стану тебя слушать!

Поняв, что лучше не спорить, тем более что ему придётся просить о многом, принц покорно вышел из кабинета и, закрыв за собой двери, постучал.

— Войдите, — невозмутимо сказала Альчести. — Что случилось?

И тут восстановленное, было, спокойствие вновь покинуло Георга.

— Так, в три раза медленней, и три раза менее экспрессивно.

— Хорошо, — Георг привык к таким мерам воспитания со стороны матери, он знал, что лучше согласиться с ней, иначе она ни за что не уступит. — С Руфиной что-то случилось — я должен отправиться в Тэнию.

— С Руфиной что-то случилось! — чуть раздраженно повторила Альчести. — А ты знаешь, какое сегодня число?

— Знаю.

— Нет, конечно, если просто слетать туда и обратно, то это займет не так уж и много времени, но если действительно что-то случилось, — Альчести сузила взгляд, пристально и испытывающе посмотрев на сына. — Ты уверен, что-то произошло? Сейчас там ночь…. Что ты почувствовал?

— То же, что и всегда: смятение, тревогу и точную уверенность в том, что именно с Руфиной произошло несчастье. Она нуждается в моей помощи, мама!

— У тебя три месяца! Слышишь, три месяца!

— За три месяца я успел стать начальником войск Риданы, изучить половину совершенно незнакомой мне страны и запомнить не одну сотню лиц. Надо перечислять дальше?

— Не надо! Хорошо, я согласна: лететь туда надо, но это могут сделать и без тебя.

— Но мама!

— Я отправлю лучших драконов, сегодня же.

— Но…

— Как ты смеешь! Я и так иду на немыслимые уступки!

Георг, готовый вновь и вновь возмущаться, замолчал, понимая, что мать не шутит, и, если надо, насильно запрёт его в подземельях дворца, будет сражаться, примени он магию. Нет, нужно идти другим путём, дипломатичным.

— Я могу идти?

— Если тебе больше ничего не нужно, то да.

Георг, едва сдерживая в душе волнение, неспешно направился к выходу, спокойно открыл дверь, миновал парадный коридор и только потом решительно набрал скорость.

За прошедшие пять лет, он во многом изменился, но во многом и остался прежним. Такие качества, как осторожность, скрытность, пришлось развить — принц практически никого не подпускал к себе дальше определённой черты, и если кто-то и приближался к ней, то тут же сталкивался с непреодолимой стеной. Придворные вельможи начинали побаиваться юноши, а некоторых принц, воспитанный среди магов в Долине Времен Года, пугал и приводил в ужас. Его холодная красота и непроницаемый взгляд глубоких чёрных глаз смущали и удивляли. Многие не могли смотреть на него, опуская взор, едва столкнувшись с его взглядом. Возможно, он ещё мог бы подружиться со своими сверстниками, хотя бы в той же Королевской Академии Наук и Искусств, которую он и его брат должны были окончить, пусть и чисто формально. Но драконы, увидев, как он в один миг разрушил кристалл Бриана, предназначенный для обучения искусству концентрации сил, не на шутку испугались. И никто из них, включая учителей, не обращался к нему иначе как "ваше высочество".

После того случая, пять лет назад, осторожности в общении пришлось добавить всей королевской семье, в итоге она создавала впечатление замкнутости, недоступности, но только не по отношению к народу. Простые драконы если не искренне простили королеве те захваченные детские сады, то, по крайней мере, открыли новую книгу в своем отношении к ней. Принца народ только что не боготворил, здесь леденящий страх перед его магическими силами переходил в восторг.

В рамках обучения в Королевской Академии Георг, как и все будущие правители до него, проходил службу в различных ведомствах. Так, он постепенно запомнил сборники законов Каримэны, различные уставы и своды правил, узнал, как и где можно защищать интересы граждан, освоил на практике основные принципы функционирования внутренней и внешней экономики. К слову сказать, ему удавалось легко и просто отнюдь не всё, более всего трудностей вызвала необходимость дословно знать уголовный кодекс страны. Но Георг старался, не ленился учить и делать.

— Я опять сказал что-то не то? — сокрушенно спрашивал он городского судью.

— Не то. Так что советую догнать этого несчастного и объяснить ему невозможность подачи жалобы на решение суда.

Георг покорно выполнял все требования и просьбы, следовал советам своих наставников. При этом он не боялся спрашивать, умел извиниться, если ошибался. И, конечно же, он стремился помочь своим согражданам. Он нередко брался решать дела совершенно безнадежные, как, например, восстановление прав наследников, родители которых лишились своего имущества вследствие финансового краха. Или добивался увеличения пособия для восстановления домов драконов, бывших преступников, чей кров пострадал от прорыва плотины на Серебристом озере. Король и королева в свою очередь всегда вступались за него, и вместе они не складывали оружия до победных сигналов. Молча взирали Ирина и Морель на окончательно расстроенное теперь единство королевской четы и Совета.

Георг решительно набрал скорость и в какой-то момент он едва не сшиб одного из советников, руководителя политики растениеводства.

— Простите.

— Что-то случилось, ваше высочество?

— С чего вы взяли? — невозмутимо отвечал Георг, посмотрев на него самым, что ни на есть, невинным взглядом.

— А… вы не знаете, где королева?

— У себя в кабинете.

Юноша поклонился и теперь уже в достаточно спокойном темпе отправился дальше. Георг спустился по огромной мраморной лестнице и, стараясь ни на кого не смотреть, прошёл в конюшню.

— Доброе утро, Сафроний!

— Доброе утро, ваше высочество. А… вы ведь не ехать куда-то собрались?

— Именно ехать.

— О, ваше высочество, у Плинга подкова сломалась, лишь одна часть на месте. Я только сегодня утром заметил, сейчас собирался к кузнецу вести.

— Странно, я ничего вчера не заметил, ему вроде бы ничего не мешало идти.

— А возможно это потому, что подкова только здесь сломалась, я вторую часть нашёл, вот она, — Сафроний извлек из кармана своего рабочего передника.

Георг улыбнулся.

— Можешь отослать кузнеца, когда он придёт, а подкову мы сейчас вмиг починим.

Георг вывел Плинга из стойла, погладив его, он спросил у Сафрония.

— Какое копыто?

— Переднее, ближе к вам.

Георг наклонился, прислонив сломанную часть подковы к оставшейся, и прочитал про себя заклинание. На глазах Сафрония две части вновь стали едиными, конюх, восхищенно взирая на это, даже присвистнул.

— А я ее уже выкинуть собирался!

— Ну, зачем, тут все поправимо. Спасибо тебе, Сафроний!

— Рад служить!

— В данном случае скорее помочь, — ответил Георг, занимая место в седле. — До встречи!

И, сказав коню на мысленном уровне идти, Георг направился к восточной окраине города, где шло строительство нового театра, и где находился его отец. "Он обязательно поймёт, и обязательно её уговорит"

***

Георг ехал очень медленно, но на другую скорость при условии постоянных ответов на приветствия, к тому же в утреннем потоке движения, рассчитывать не приходилось: верховая езда пользовалась популярностью, поэтому со специально уложенной для этого дороги всегда доносился стук копыт, а наблюдатели за чистотой улиц здесь не лишались работы. Всего в Каримах, как и во всех городах Каримэны, на улице шли четыре пути, для пешеходов, всадников, карет и новоявленных изобретений волшебников. Конечно, улицы от этого непомерно расширялись, но зато проблем с движением не возникало. Особенно это приобретало положительное значение, когда речь шла о преображённых драконах, и только гости смущались огромному для них пространству.

Солнце освещало город, дома, улицы, парки, сады, площади, радуя окружающий мир своим светом и теплом, но сколь по-разному видит это каждый, будучи погружен в свой собственный мир. С соседней улицы доносилось детское пение, хвалебная песнь в честь Бога Добра и Милосердия Тасмира, а у Большого канала безутешно плакал ребёнок. В общем шуме Георг не слышал его, только видел, как сжался в комок, а его худенькие плечи нервно вздымаются, и никто, никто не подходил к нему. Принца это возмутило, он прямо сейчас хотел поймать каждого, отвести в местное отделение службы исполнения законов. Попросив коня прибавить ход, Георг поехал туда, не взирая на то, что он сам торопился, что Альчести уже сказала советнику внутренней безопасности страны выделить небольшой отряд для поездки в Ридану. Метрах в пяти принца знаком попросил остановиться наблюдателя за чистотой улиц — сам он сжигал с помощью магии мусор из урн неподалеку от того места. Подойдя к принцу, он, указывая на мальчика, вполголоса сказал.

— Ваше высочество, этот мальчик, он появился неожиданно, как если бы перемещался в пространстве. Мы пробовали к нему подойти, но он жутко испугался, так, что мы сами испугались за него. Похоже, он никогда не видел драконов. Я подумал, может, сидя здесь, среди нас, он попривыкнет, и мы сможем подойти к нему.

— Я сам попробую. Все-таки я на коне приехал, может, он не примет меня за дракона.

— Может быть, — согласно кивнул наблюдатель.

Георг взял Плинга под уздцы и пошёл в сторону мальчика. Тот насторожился, плач утих, подняв голову, он внимательно и неотрывно смотрел на приближающегося дракона, так, словно тот пытался заворожить его, но у Георга в мыслях не было ничего подобного. Подойдя ближе, юный принц отпустил коня и сел на корточки рядом мальчика. Это был маленький эльф лет восьми — девяти, худенький, в штопаной одежде. Если бы не его худоба, его можно было бы назвать симпатичным, а так его становилось просто жалко.

— Ты эльф?! Как ты попал сюда?!

Мальчик непонимающе посмотрел на него, но Георг и сам сообразил, что ему следует подобрать язык общения: редкий эльф владел речью Каримэны.

— На каком языке ты говоришь? — Георг переводил эту фразу на идэлийский, потом западноэльфийский и, наконец, риданский — карие глаза мальчика радостно вспыхнули, он впервые, за эти несколько часов, услышал родную речь. — Как тебя зовут?

— Дэвин.

— Как ты попал сюда?

— Я…. Я толком не знаю, это всё так странно вышло…

— Дэвин, расскажи мне всё, только так я смогу тебе помочь, — Георг опустился на корточки рядом мальчика, заслонив собой внимательно наблюдавшего за ними служителя городского обслуживания.

— Я… в подвале библиотеки школьной — в этой школе волшебники учатся — там я увидел книгу. Мне всегда нравились книги, и я всегда хотел научиться читать их. Я в подвал не грабить залез, я вход случайно нашёл, когда убегал…. А книга старая была, может даже ненужная, но я всё равно собирался вернуть её, только сначала маме показать, и ещё…. ещё показать хозяину, попросить его назвать хотя бы несколько букв.

Он раб! У Георга сердце сжалось в комок, он, живя в Ридане, не понаслышке знал: кто такие "самые близкие друзья", в каком жутком положении они подчас находятся. Больше всего Георг не мог принять абсолютное согласие с этим руководства страны, в частности самого короля Адельберта и в том числе королевы Марисы. Словно всех этих эльфов и тэнийцев вообще не существовало.

— Я показал книгу маме, и она попросила меня отнести её обратно и ни в коем случае не говорить о ней хозяину, я заплакал, но дал слово отнести её обратно, и тут… вошёл хозяин. Он увидел книгу, мгновенно подошел к столу, схватил её и зло так спросил: "Откуда?" Мы молчали, и его это взбесило, он… хотел ударить маму, я не мог этого допустить и рассказал ему всё, что когда днем я убегал от уличных мальчишек, то нашёл лазейку в школьном парке. И тут он вдруг рассмеялся, схватил меня за шиворот и потащил к себе в кабинет. Потом… он пил и читал вслух эту книгу. Там рассказывалось о магии, — мальчик произнес слово "магия" с особым трепетом и волнением. — Но он не долго читал, ему это вскоре надоело, он напился и уснул, я какое-то время сидел тихо, а потом решил достать у него ключ и незаметно уйти. Незаметно! Да он сразу же проснулся, открыл глаза и зло посмотрел на меня. Проснулся и говорит: "Сейчас мы проверим твои магические способности!" Он открыл ту книгу, нашёл какое-то заклинание и заставил меня повторять за ним, одну фразу, по частям, но когда я произнес всё, то ничего не произошло. Хозяин засмеялся и сказал, что я ни на что не способен. Сказал, и всё равно заставил повторять еще раз, и еще, на четвертом заходе ему это надоело, и он кинул в меня стул, и я… оказался здесь.

Прозрачные ручейки слёз вновь побежали из глаз мальчика, он вот-вот готов был заново разрыдаться.

— Дэвин, Дэвин, послушай меня. В том, что один из Богов перенес тебя из кабинета твоего хозяина, нет ничего удивительного: тебе угрожала опасность. Хозяин твой читал тоже заклинание, но остался в Ридане, в своем доме, как читал заклинание и ты, до того. Если есть угроза жизни, Боги переносят просящего из опасного места, при условии, конечно, что тот знает необходимое заклинание.

— Значит, я не смогу вернуться?!

— Можешь, но не таким способом.

— А каким?

— Ну, например, верхом на драконе…

— На драконе? — мальчик опасливо огляделся по сторонам. — Нет, — зашептал он, я еле убежал от них, нет, я боюсь их! Он такие большие, страшные, они эльфов убивают, я знаю, мне мама рассказывала!

Георг улыбнулся, покачав головой. Да, все-таки молва могла создать настоящие бастионы, против которых не всегда в силах помочь и самая тяжелая артиллерия.

— По-твоему я такой страшный?

— Но, вы же…

Дэвин в ужасе отшатнулся, подался назад.

— Я приехал на лошади, но это только потому, что я еще пока не могу превращаться в настоящего дракона, хотя очень скоро… Дэвин, стой!

Мальчик умудрился встать, и, как только получил возможность пользоваться ногами, рванулся бежать прочь, подальше от очередного дракона, замаскированного. Но Георг бегал быстрее, и потому настиг почти сразу.

— Пустите! Пожалуйста!

— Послушай, Дэвин, если бы я хотел причинить тебе вред, неужели бы я стал говорить с тобой? Языки подбирать? Сказал бы тебе на своем, что хочу тебя слопать, и всё! В конце концов, магию применил бы, раз уж так испепелить не могу.

— Пустите!

— Отпущу, но только в том случае, если ты обещаешь не убегать.

Дэвин затих, решив, что это шанс, вначале усыпить бдительность противника, а потом…

— Нет! — резко оборвал его намерения Георг, когда мальчик вновь попытался бежать. Взяв маленького эльфа за плечи, он развернул его к себе и, наклоняясь, глядя в глаза, вкрадчиво сказал. — Послушай, я скоро отправляюсь в Ридану, возможно даже сегодня, во всяком случае, завтра — точно. Я охотно возьму тебя с собой, но для этого я должен видеть тебя. Так, как? Мы можем договориться?

— Чего вы хотите?

— В каком смысле?

— В смысле взамен.

Георг рассмеялся.

— Навряд ли ты можешь дать мне что-то такое, чего у меня нет. Если только обещание, что ты будешь относиться ко мне как к другу, хотя я надеюсь, что я, действительно, стану твоим другом. Так что?

— Вы…. вы не злой, у вас глаза добрые, — смущенно произнес мальчик, — я…. я не думал, что драконы бывают не злые. Простите меня, господин.

— Очень многое оказывается не таким, каким мы считаем. Да, только давай, договоримся, обращайся ко мне на "ты", и уж тем более я для тебя не господин. Друг, мы ведь говорились, верно? Меня зовут Георг. Ты весь дрожишь. На-ка возьми мой плащ.

— Спасибо, господин. Георг.

— Да, последнее лучше. Плинг!

Конь тут же поднял уши, услышав, что его зовут, подбежал к хозяину. Георг посадил сначала мальчика, потом расположился в седле сам, и на последок махнул рукой наблюдателю за чистотой улиц, который все это время следил за ними — всё в порядке.

— А что это за город, Георг?

— О, это Каримы, столица моей страны.

— Тогда вам можно завидовать! Она прекраснее, чем Тэния, много раз красивее!

Георг улыбнулся, он попросил коня набрать ход, и они поскакали к ближайшему мосту через большой канал. До нового дворца актерского искусства оставалось минут десять, без остановок. Но сегодня юного принца преследовали проблемы, неожиданные и непредсказуемые. Едва они выехали на Голубые озерца, улица, получившая свое название от сооруженной здесь системы прудов и соединяющих их каналов. За счет работы главного фонтана, и специальных нагнетательных устройств в них создавалось движение воды. Все было, как и всегда, но к звуку от бега воды неожиданно добавился крик.

— Да что же это такое! Прямо, не утро, а кошмар какой-то!

Георг пришпорил коня — выяснить, что случилось, было нужно. Плинг свернул к парку, начинавшемуся с Голубых озерц, парку из туй. Навстречу им из парка. Выбежало несколько драконов, и большинство из них были взрослые, и на лицах всех был изображен неподдельных страх. Но что могло напугать драконов утром в столице Каримэны?!

— Принц! Принц! — крикнул кто-то из них, заметив Георга.

Драконы остановились.

— Ваше высочество! — обратилась к нему одна из женщин, — там демон!

— Демон?! — удивленно переспросил Георг. — Почему вы так решили?

— Мы все шли на работу, дети на учебу, но вдруг фонтан там, в парке, замер. Такое может быть. Если фонтан выключают, но вода еще какое-то время должна течь, а тут, вода просто исчезла, и из труб пошел дам, зловещий дым, — женщина затихла, остальные тоже молчали.

— И что? Причем здесь демон?

— Так, этот дым в него превратился. Мы хотели развеять его, но он от всех нас энергетические потоки просто откинул, как будто ребенок откинул мяч, легко так, непринужденно, — говорил мужчина, а стоящая рядом него женщина добавила.

— И потом он послал на нас обжигающий ветер.

— Так, сначала непонятные переселения, теперь демоны! Где он.

Мальчик, стоящий рядом Георга. С лицом, перекосившимся от ужаса, указал наверх. Не нужно было проверять это, Георг почувствовал нависшую над собой тень. Демон, зловещий дух, простирался метра на четыре, как вдоль, так и поперек, но никаких признаков живых существ не проявлял, а возможно, и не должен был проявлять. Но тогда, что это?

Желая обезопасить жизнь Дэвина — решение вопроса с демоном могло оказаться далеко не простым — Георг спешился и мысленно приказал Плингу скакать к новому дворцу, сам же он для начала оценил силовой потенциал.

"Не слабо! — заключил Георг после пятиминутного напряжения. — Ещё бы понять: что это и откуда"

Для любого сражения, если ты хочешь победить, нужно не только обладать определенными силами, но и знать своего противника, чем лучше, тем больше у тебя шансов. Силой мысли Георг попытался охватить это темное облако, но оно тут же стало сопротивляться, дракон не уступал. Противник обладал немалой силой, но самым страшным было не это, а то, что оно представляло создание чьей-то воли, и когда Георг понял: чьей, ему стало не по себе. "Печать Амнэрис! Но что это значит?" Лучше бы это было не волевое облако, а демон, тогда с ним можно было справиться, а так оставалось только лицезреть нависшую над тобой громаду, существовал, конечно, и альтернативный вариант: уничтожить или, по крайней мере, попытаться уничтожить его, но что бы сказала на это Богиня, узнав о разрушении её послания?

— Что это значит? — спросил он на языке, который открыл ему Тасмир. — Что ты хочешь поведать нам?

Облако не проявило никаких действий, и тем более не стало отвечать на вопрос. Меж тем на улице стал собираться народ, подоспели и со стройки, в том числе и Даниил Карсавин, король Каримэны. Подойдя к сыну, он спросил.

— Что это такое, Георг?

— Воля Богини, Богини Амнэрис. Воля, — медленно повторил Георг последнее слово, — значит…

— Значит что? — спросил Даниил умолкшего сына, но тот не откликнулся.

"Воля, создание Богини, что если это слово?" Он не мог сразу перевести послание со священного языка, но что-то подсказывало ему, что он уже встречал это, и ему известен перевод.

"Послание…. Такое было в послании, ну конечно!"

"…Да будет слово моё предвестием мощи моей, да не будет врагам мои сладостно, ибо знать должны о гибели им грозящей, если посмеют они огонь направить супротив меня…"

— Оно не опасно, отец, — медленно, чуть отрешенно ответил Георг, — и, думаю, скоро само развеется.

— Что оно значит? — снова спросил король, но юноша опять ответил молчанием, будто скованный невидимой силой. Даниил слегка потряс его за плечо. — Георг, с тобой всё в порядке?

— Да, всё нормально, нормально.

В следующий миг облако, действительно рассеялось, почти также неожиданно, как и появилось.

— Он ничего не сделал! Он… он понял, что это такое, — в исступлении прошептала Амнэрис. Сейчас её лучше было не трогать, и это знал слуга, но даже скорченный от страха в предвестии её гнева, спросил.

— Что будем докладывать на совете, госпожа? И он, и они ведь спросят.

Маленький дракон, в истинном обличье, но при многократно уменьшенных размерах, коими наградила его Амнэрис за многолетнее пребывание в простом виде, теперь съежился под силовым потоком госпожи.

— Замолчи! Чтобы я больше не слышала об этом проклятом совете!

— Да, госпожа, — прошептал дракон, освобожденный из мертвой хватки, — да будет воля ваша!