Воскресенье. Третий забег.

Пробуждение было медленным и мучительным. Бекка застонала от боли в левом колене — накануне она, стараясь показать лучшее время, чем у Черил-Энн, слишком резко и торопливо взяла барьер. Хорошо еще, что ей удалось справиться с нервозностью лошади и они обе не упали. А потом ей пришлось весь вечер танцевать на празднике награждения. Теперь Бекка за все расплачивалась ноющей болью в колене. Она повернулась на бок, и ей в глаза сразу же бросилась пустая постель матери.

Наверное, головная боль у Джой наконец прошла. Вне себя от радости, Бекка даже забыла о больной ноге и подскочила на кровати:

— Мама! Где ты?

Ей никто не ответил. Бекка умылась и причесалась. Войдя в гостиную, она увидела миссис Ларсон в одном из уютных кресел с пяльцами для вышивания в руках. В свои лучшие дни Джой любила вышивать ковбойские рубашки, в которых Бекка выступала на арене.

— Вот ты где! — воскликнула девушка, обнимая мать. — Когда ты проснулась?

— Около четырех, но встала только в шесть, — ответила Джой со слабой улыбкой. — Я боялась разбудить тебя, дорогая. Тревис сказал, вы вернулись в два часа ночи.

Бекка вспыхнула. Неужели Тревис уже что-то рассказал матери об их «отношениях»? Ей вовсе не хотелось, чтобы у Джой возникло ни на чем не основанное убеждение, будто дочь нашла свое счастье. Однако она ограничилась лишь сухим замечанием:

— Да, мы вместе были на празднике.

— Ты выиграла еще одну Пряжку?

Бекка покачала головой:

— Лошадь чуть не задела второй барьер. Представляешь, если бы мы упали, я получила бы пять штрафных очков и могла бы забыть о победе на чемпионате! К счастью, все обошлось, но победила Черил-Энн. Ты бы видела ее лицо!

— А Тревис? Он выиграл?

— Нет, он был вторым в скачках на быках и четвертым в командном соревновании арканщиков.

Хотя никто из них не выиграл в тот день, Тревис настоял, чтобы они пошли на праздник награждения, где все смогли бы лицезреть их вместе.

— Он такой милый, — сказала Джой.

Да уж, танцевал с ней весь вечер. Правда, Бекка не призналась ему, что повредила колено.

— И, по-моему, ты ему нравишься, доченька.

Чувствуя, что не в силах продолжать этот разговор, Бекка отвела взгляд.

— Сколько времени? Я проголодалась. — Оказалось, уже почти одиннадцать. — Боже мой, я так долго спала! А ведь собиралась встать пораньше, чтобы приготовиться к приезду Хэнка и Алекс. Мама, ты будешь завтракать?

— Нет, дорогая, я уже поела с Тревисом. Он заказал нам еду в номер, и там осталось еще полно всякой всячины для тебя. Можешь разогреть все в микроволновке.

Расставляя на столе тарелки с едой, Бекка думала только об одном: с тех пор, как она согласилась с планом Тревиса, он проявлял постоянную заботу о ней, платил за еду, возил и сопровождал ее повсюду. Самое ужасное: ей начинало это нравиться. Да, ей определенно нравилось, что он избавлял ее от массы повседневных забот, нравилось чувствовать его сильную руку на своей талии и даже его губы на своих губах. Она нахмурилась. Какая глупость! Ничего хорошего из этого не выйдет! Неужели она сама начала верить в то, что становится для него чем-то большим, чем подруга детских лет…

Вдруг двери гостиной распахнулись, и появился объект ее размышлений. Тревис улыбнулся:

— Проснулась?

Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но, исполненная решимости избегать близости с ним, Бекка заслонилась рукой:

— Мама уже встала.

Он бросил взгляд в сторону занятой вышиванием миссис Ларсон и шепнул Бекке:

— Она тоже должна думать, что мы всерьез…

Бекка отвернулась, а Тревис пробормотал:

— Миленький у тебя наряд. Я готов потерять голову и забыть о присутствии миссис Ларсон…

Бекка смутилась: на ней все еще была длинная футболка, заменявшая ей ночную рубашку, и сейчас горячий взгляд Тревиса словно обжег ее. Она вскочила, собираясь укрыться в спальне, но задела ногой одно из кресел и вскрикнула от боли.

— Что такое? — Он бросился к Бекке и схватил ее за плечи. — Ты сказала, что ничего себе не повредила.

— Ерунда, просто синяк.

Но он уже склонился над ее коленом и приподнял ногу, разглядывая ушиб. Теряя равновесие, Бекка была вынуждена обнять его за плечо.

— Почему ты мне не сказала? Нам не надо было танцевать вчера вечером!

— Пожалуйста, отпусти мою ногу!

— Иди присядь рядом с Джой, я сейчас принесу лед и сделаю тебе компресс.

Однако Бекка захромала к себе в комнату.

— Куда ты? — окликнул ее Тревис.

— Пойду оденусь, — пробормотала она, не оборачиваясь.

— Зачем, дорогая? Я уже видел все, что только мог, и, признаюсь, мне очень понравилось!

— Грязный старый ковбой, — сердито отозвалась Бекка, исчезая за дверьми своей спальни.

Понедельник. Четвертый заезд.

— Дядя Тревис! Мы здесь!

Бекка улыбнулась. Возбужденный встречей восьмилетний Мэтт метался на заднем сиденье машины, размахивая руками, и едва Хэнк притормозил, как он выскочил наружу и припустился навстречу объятиям Тревиса.

— Дядя Тревис! Я тоже здесь! — закричала малышка Сара, прыгая на своем детском сиденье и пытаясь выбраться наружу.

Улыбаясь, Тревис несколько раз подбросил хохочущего от удовольствия племянника в воздух и поставил на землю.

— Сначала посмотрим, как там ваша мама. — Он открыл переднюю дверцу машины.

— Рада видеть тебя, Бекка, — поздоровалась Алекс, выбираясь из машины. — Помоги, пожалуйста, Саре. Нам пришлось купить детское сиденье с самыми крепкими застежками, чтобы заставить ее сидеть на месте.

— Да, сейчас. — Бекка видела, что малышка запуталась в ремнях и покраснела от напрасных усилий высвободиться самостоятельно. — Я помогу тебе, дорогая.

Она извлекла девочку из машины, и та радостно обняла ее за шею пухлыми ручонками. Бекка почувствовала, как ее охватывает теплая волна признательности. Идены принимали ее как свою, точно она была членом их большой семьи.

— Сколько лошадей вы привезли? — спросил Тревис брата.

— Десять. Давай разгружать трейлер.

Они были в двадцати минутах езды от Лас-Вегаса, на большом ранчо Леона Уайтхеда, где Идены обычно держали своих лошадей, привезенных для участия в соревнованиях. В течение последующего получаса Бекка помогала Тревису, Хэнку и его старшему сыну Джей-Джею перевести животных в стойла.

— Еще не видел ни одной лошади, с которой бы Джей-Джей не справился, — с гордостью заметил Хэнк, когда они закончили свою работу. — Хороший растет помощник!

— Все ваши лошади — для арканщиков, — заметила Бекка. — Почему вы не выращиваете скаковых?

Хэнк махнул рукой:

— Не можем найти тренера. Я, кстати, хотел поговорить об этом с тобой. Ты сама не собираешься заняться выездкой лошадей через пару лет, когда тебе надоест выступать на родео?

Бекка вздохнула. Она не знала, что будет делать, когда прекратит выступать, но сейчас предложение Хэнка показалось ей в высшей степени заманчивым. Она бросила обеспокоенный взгляд на Тревиса, который поил лошадей. Интересно, не с его ли это подачи?

— Почему ты думаешь, что я справлюсь?

— Я видел твои выступления по телевизору. Ты сама тренируешь Какао, и, по-моему, на этом чемпионате нет лошади, подготовленной лучше.

Бекка покраснела.

— Значит, ошибка в последнем заезде целиком и полностью по моей вине.

— Точно!

— Когда вы собираетесь заняться скаковыми?

— Как только ты согласишься приняться за дело. Ты думала о том, чтобы прекратить выступления?

— Да; может, уже в этом году. Знаешь, если…

Она запнулась. Если она проиграет на чемпионате, то потеряет «Серкл И» и не сможет вернуться в родные места. Однако ей не хотелось рассказывать Хэнку о своих проблемах.

— В общем, все зависит от некоторых обстоятельств. Давай я скажу тебе о своем решении позже, хорошо?

— Договорились. Мое предложение остается в силе. Я согласен ждать сколько угодно, потому что хочу заполучить лучшего специалиста, которого знаю.

Бекка улыбнулась:

— Спасибо, Хэнк.

— Ну что, поехали в город? — Тревис обнял ее за талию, и от этого прикосновения горячая волна захлестнула ее тело. — Нам пора готовиться к выступлению.

— Я готова.

Тревис достал из кармана рубашки ключ и протянул Хэнку:

— У нас тот же номер, что и в прошлом году. Увидимся позже!

— Тревис!

Он едва расслышал свое имя сквозь гул толпы, наполнившей танцевальный зал гостиницы «Голд Кост», и, присмотревшись, увидел Гарриет Бредли, махавшую ему рукой с другого конца зала. В восьмидесятые годы Гарриет была одной из чемпионок родео и всегда оставалась его хорошим другом. Он обеспокоенно взглянул на Бекку, но она по-прежнему разговаривала с Алекс. Решив, что сейчас ей ничто не угрожает, Тревис отправился поговорить с Гарриет.

— Прекрасное выступление, Тревис! Выиграешь восьмую Пряжку?

— Все возможно! — улыбнулся он. — Ты сегодня видела скачки?

Гарриет покачала головой:

— У Ларсон лучшая лошадь, и ошибки, которые допускает Бекка, целиком и полностью на ее совести. Знаешь, Бекка просто устала. Слишком напряжена, слишком нервничает… Думаю, ей надо как следует расслабиться.

— Как мне помочь ей?

— Думаю, будет хорошо, если ты заставишь ее выбросить из головы идею выступать в финале. — Гарриет издала короткий смешок и ткнула его локтем в бок. — Я слышала, ты принимаешь участие в ее карьере. Черт возьми, будь я лет на пятнадцать моложе, я бы с ней еще потягалась!

Тревис рассмеялся и поцеловал ее в щеку:

— Спасибо, Гарриет! Если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.

— Ты и так помогаешь мне с организацией родео для детей-сирот. Не думай, что я такая бессовестная, чтобы просить еще что-то. Но если понадобится, я позову тебя на помощь, не сомневайся.

Когда Тревис проложил себе дорогу сквозь толпу приглашенных и вернулся на свое место, то обнаружил, что Бекка танцует с одним из ковбоев, и нахмурился.

— Успокойся! Дин вполне безобидный, ничего с ней не сделается. Дай ей немного расслабиться! — успокаивала его Алекс.

— У нее болит колено. Ни к чему танцевать в таком состоянии.

— Мужчин здесь раза в четыре больше, чем женщин, так что ничего не поделаешь! Мне самой пришлось отказать десяти или двенадцати ребятам.

Он наконец дал ей усадить себя на стул у стены и с обреченным вздохом спросил:

— А почему ты не танцуешь?

— Я танцую только с мужем, Тревис. Лучше бы я поехала с ним в гостиницу, нечего мне тут делать одной.

Хэнк настоял, чтобы Алекс пошла на прием, потому что знал, как она обычно бывает занята с детьми и хозяйством, как мало в ее жизни развлечений. Кроме того, он обожал заниматься детьми, когда у него выдавалась свободная минутка.

В этот момент музыка на мгновение замолкла, и Тревис увидел, как Бекку подхватил другой ковбой для следующего танца. Он нахмурился.

— Ну а со мной ты потанцуешь, Алекс?

— Как я могу отказать человеку, который научил меня танцевать? — рассмеялась она.

Они прошли несколько кругов по залу, и, видя, что Тревис не сводит глаз с Бекки, Алекс сказала:

— Никогда еще не видела, чтобы ты так волновался из-за женщины. Даже когда ты был с Черил-Энн. Но я рада, потому что Бекка тебе очень подходит.

Его улыбка сделалась еще шире. Он терпеть не мог обманывать Алекс, ведь она знала его так хорошо, как никто другой, — возможно, потому, что прекрасно изучила его брата Хэнка. Если бы только Тревис мог найти себе такую женщину, как Алекс! Женщину, которую больше интересует его внутреннее «я», чем золото выигранных им Пряжек…

— Мы не объявляли о помолвке, — пробормотал он.

— И хорошо. Не надо торопиться! Сначала убедись, что ты любишь эту девушку так же сильно, как ее ранчо.

— Так вот до чего ты додумалась! Считаешь, я хочу жениться на ней из-за ранчо?

— Просто мне известно, как сильно ты жаждешь заполучить «Серкл И»! Имей в виду одно: если ты женишься на Бекке из-за ее земли, в один прекрасный день ты сильно пожалеешь!

— Никто не говорит о браке! И потом, мне нужна такая девушка, как ты. Чтобы я для нее был всем… А Бекка… Знаешь, что она думает о ковбоях родео?

— Тогда зачем ты так смотришь на нее?

Улыбка мгновенно исчезла с лица Тревиса. Он и не подозревал, что смотрит на Бекку как-то по-особенному.

— Подумай над тем, что я сказала. Я хочу видеть тебя счастливым, Тревис! Тебе нужна женщина, которая вернет тебя домой, к твоим корням, подарит тебе тепло и создаст домашний очаг. А теперь, если хочешь пригласить Бекку на следующий танец, поторопись! Я, пожалуй, поеду в отель.

— Подожди немного, Алекс! Сейчас будет вручение призов, а потом я отвезу тебя.

— Хэнк уже уложил детей и наверняка ждет, когда я приеду.

— Да, правда. Эх, повезло ему!

— Верно заметил, ковбой! — Рассмеявшись, Алекс махнула Тревису рукой и устремилась к выходу.

Тревис проводил ее задумчивым взглядом, потом поискал глазами Бекку. Она стояла в окружении трех ковбоев, и он поспешил к ней на выручку.

— Извините, ребята, сейчас моя очередь, — сказал он, властно обнимая Бекку за талию.

Она охотно последовала за ним, и Тревис вздохнул с облегчением.

— Я знаю, что у тебя болит колено, но, раз уж ты начала танцевать, они теперь не оставят тебя в покое. Я увезу тебя отсюда сразу же после награждения.

— Хорошо. — Бекка устало улыбнулась.

Она опустила голову ему на плечо. Пока Тревис медленно вел ее вокруг танцевальной площадки, он продолжал раздумывать над словами Алекс. Могла ли Бекка оказаться той женщиной, что нужна ему? Женщиной, которая будет любить его, поможет ему понять себя, обрести семью? Нет, Алекс ошиблась, только не Бекка, с ее пренебрежением к его профессии, ко всему, чего он добился в жизни. Он с упоением вдохнул аромат ее волос. Она покоилась в его объятиях, легко следуя за ним в медленном танце.

Его план — уединиться где-нибудь в глуши и поразмыслить о своем будущем — сейчас, когда он ощущал ее так близко, когда воспоминание о ее поцелуях обжигало его, казался теперь нелепым. Действительно ли он хочет жить на ранчо один? Вдруг Алекс права? Если она на самом деле та женщина, которая ему нужна, он заставит ее изменить мнение о ковбоях родео!

— Ты виделась с мамой после соревнований? — спросил Тревис по дороге в гостиницу.

Бекка кивнула:

— Она расстроилась, что я не выиграла сегодня.

— Тебе не хватило сотой доли секунды, но ты выступила отлично. Нельзя выигрывать каждый день, не забывай, что твои соперники — четырнадцать лучших наездников мира.

— Я знаю, просто… — Она вздохнула. Если бы она пришла первой, ее премия была бы на две тысячи долларов выше. — Да нет, ничего.

Тревис осторожно положил правую руку ей на колено. Сердце Бекки бешено забилось. Хотя они были одни и не перед кем было разыгрывать спектакль, его жест был таким дружеским, нежным, полным поддержки, что у нее на глаза навернулись слезы.

Въехав на стоянку перед гостиницей, Тревис выключил мотор и фары, но остался сидеть на месте, глядя прямо перед собой. Потом его рука вдруг сжала ее руку.

Бекка испуганно посмотрела на него. Голубые глаза Тревиса сверкали так ярко, что она совсем растерялась.

— Что ты… — пролепетала она.

— Хочу поцеловать тебя, — ответил он хрипло. — Не могу забыть наши поцелуи той ночью. Как думаешь, сегодня получится так же хорошо?

Его взгляд завораживал ее. Он медленно наклонился к ее губам. У нее было достаточно времени, чтобы ответить ему «нет», но она оказалась не в силах выговорить хотя бы слово.

Его губы коснулись ее губ, и кто-то из них застонал — Бекка не поняла, кто именно. Он обнял ее и с силой прижал к груди.

Бекка не только не оттолкнула его, но обняла за шею, еще теснее прижимаясь к нему. Ей казалось, что она вот-вот потеряет сознание. Никогда еще прикосновение мужчины не повергало ее в такое состояние: сердце ее взмыло вверх, к самым звездам. Его сильные нежные руки осторожно ласкали ее бедра и грудь, и, задрожав, она выгнулась в его руках, сгорая от желания. В этот момент ее нога задела руль, и она вскрикнула от боли.

Это вернуло их на землю.

— Прости, — пробормотал Тревис. — Я не хотел… заходить так далеко.

Он осторожно промассировал ее колено, потом склонился над ней, покрывая ее лицо и шею нежными поцелуями. Она закрыла глаза:

— Я сама виновата.

Он поцеловал ее ладонь.

— Теперь все будет по-другому.

От этих слов у нее перехватило дыхание.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы не должны больше притворяться. Я официально объявляю о наших отношениях.

— Что? — Бекка почувствовала себя так, словно ее окатили холодной водой. Она резко дернулась в объятиях Тревиса. — Ты с ума сошел!

Однако он продолжал крепко держать ее.

— Между нами что-то есть. Я никогда раньше не чувствовал такого желания, Бекка. Мне нужно понять, что происходит.

— Ты же сам сказал — желание, вот что это такое. Обыкновенная плотская страсть.

— Может быть, а может, и нет.

Она пристально взглянула ему в глаза:

— В нашем договоре не было речи о настоящих отношениях.

— Все изменилось.

— Это ты так думаешь!

Его глаза сузились, и она вдруг осознала, что он смотрит на нее прямо и серьезно, без привычной улыбки на лице. Перед ней был настоящий Тревис, Тревис без маски, и он говорил ей, что хочет ее любви. Эта мысль сделала ее беззащитной. Она почувствовала, что опять хочет коснуться его губ, прижаться к нему теснее, раствориться в том пламени, которое сжигало их обоих.

— Черт возьми, Бекка, ты же не хочешь сказать, будто ничего не чувствуешь? — Его голос зазвучал ниже, его пальцы нежно гладили ее шею. — Как бьется твое сердце! Ты ведь не станешь отрицать, что ответила на мой поцелуй?

Конечно, она не может сказать, что ничего не чувствует. Но разве она может признаться, какое волнение ее охватывает, стоит ему дотронуться до нее?

— Уже поздно, Тревис. Отпусти меня, пожалуйста. Давно пора спать.

Он выпустил ее из объятий и отодвинулся на водительское сиденье.

— Ладно, на сегодня прекратим спорить. Но не думай, что я это так оставлю.

Нахмурившись, Бекка нашла свою шляпу и жакет. События принимали непредвиденный оборот. И ее это пугало.