Четверг. Седьмой заезд.

Тревис бросил быстрый взгляд на Бекку. Она лениво разглядывала в боковое стекло северо-западные пригороды Лас-Вегаса.

— Что это ты такая тихая сегодня?

Она пожала плечами:

— А как же иначе, если ты не даешь мне лечь спать раньше двух часов ночи, а в восемь уже поднимаешь в дорогу?

— По-твоему, я один во всем виноват?

Бекка вздохнула:

— Конечно, ты не виноват, что мой грузовик сломался. Но ты виноват в том, что твой хитроумный план занимает все мое свободное время. Скажи, он хотя бы сработал? Черил-Энн оставила тебя в покое?

— Она меня избегает.

— Зато меня норовит при каждом удобном случае испепелить ненавидящим взглядом. Вчера она даже ущипнула мою кобылу перед самым стартом!

— Очень на нее похоже! Кстати, извини, что я не смог прийти к тебе перед выступлением.

— Результат все равно оказался замечательным.

Накануне Бекка выиграла шестой заезд.

Несколько минут они ехали молча.

— Нам пора поговорить, — сказал наконец Тревис.

Она ответила ему сердитым взглядом:

— О чем?

— Почему ты ненавидишь ковбоев родео?

Бекка отвернулась к боковому окну и пробормотала:

— Я вовсе не ненавижу…

— Ты сказала, что не выйдешь замуж за ковбоя.

— Ни за что!

— Вот я и хочу знать, почему.

— Не твое дело.

Тревис пожал плечами. Он и не сомневался, что их беседа начнется подобным образом.

— Все, что касается моей девушки, касается и меня.

— Я вовсе не твоя девушка! Мы же только притворились…

— Все притворство улетучилось с первым же поцелуем.

Бекка хмыкнула, но он видел, как она покраснела.

— Если бы я знала, что ты устроишь мне такой допрос, то лучше бы поехала на автобусе!

— Ладно, давай тогда поговорим о твоем прошлом. Куда вы с мамой переехали пятнадцать лет назад, когда ранчо пошло с молотка?

Она бросила на него подозрительный взгляд, но, видимо, не нашла в вопросе никакой ловушки и ответила:

— В Париж, в штате Техас. У мамы там был двоюродный брат, Джейк, который работал на ранчо. Мама была там кухаркой, пока не заболела. Это Джейк научил меня тренировать лошадей. Он умер восемь лет назад, и управляющий ранчо поручил его работу мне.

— Ты привезла Какао с этого ранчо?

— Да. Мать Какао умерла при родах, и дядя Джейк считал, что жеребенок не выживет, но я упросила его дать мне шанс выходить малышку. Я выкормила ее из бутылочки, представляешь? Теперь Какао ничем не отличается от других лошадей…

— Какао просто великолепна. Я с трудом верю, что она начала выступать на родео только в прошлом году.

— Это не совсем так. Я выступала на ней в Техасе и в Оклахоме, чтобы подзаработать денег. Управляющий не возражал, потому что мои победы всегда были хорошей рекламой для ранчо.

— Ты ненавидишь вообще всех ковбоев или только ковбоев родео?

Бекка опять отвернулась к окну и молчала целую минуту, прежде чем ответить:

— Только ковбоев родео.

— А почему? Тебе не нравится, как мы пахнем? Или, может, мы мало зарабатываем? Не умеем элегантно носить джинсы?

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты такой же упрямый, как твои быки?

— Ты будешь отвечать на мой вопрос?

Она сжала кулаки:

— Вас никогда нет дома. А мне нужен мужчина, который будет всегда рядом, который поможет мне растить детей, который будет любить меня, а не родео. Разве я прошу слишком многого?

Удивленный страстностью ее речи, Тревис тихо ответил:

— Конечно, нет.

— И что ты можешь возразить?

— Я не такой, как твой отец.

Она с вызовом вздернула подбородок:

— И в чем же разница?

Странное дело: вместо того, чтобы чувствовать раздражение, Тревис вдруг ощутил желание рассказать ей о себе все. Может, тогда он и сам лучше поймет, что он за человек.

— Во многом. Во-первых, я не трачу все свои деньги на выступления, наоборот, они приносят мне немалый доход, и сестра Клэр помогает мне довольно выгодно размещать сбережения.

Бекка кивнула. Она знала, что он заработал на родео более миллиона, но в отличие от других ковбоев никогда не сорил деньгами. Однако в ее портрете идеального мужчины деньги вовсе не имели первостепенной важности.

— Ты похож на моего отца в самом главном — его тоже никогда не было дома.

— Да, но только потому, что у меня вообще нет дома. «Гарденс» — дом моего брата, но не мой собственный. Я попытался купить землю поблизости от «Гарденс», но мне пока что не повезло.

Бекка бросила на него пристальный взгляд:

— Ты хочешь сказать, что бросишь родео, когда купишь собственное ранчо?

— В ту же секунду, дорогая.

— Я тебе не верю.

Он ответил ей мрачным взглядом:

— Почему? Мне все надоело. Я хочу мира и покоя, хочу осесть на одном месте, хочу обрести покой и счастье.

Она нахмурилась:

— Как ты сможешь все бросить, Тревис? Ты же можешь побить рекорд Дона Гая! Если на этом финале ты станешь чемпионом в восьмой раз, неужели ты не захочешь попробовать выиграть в девятый?

— Нет.

Она сжала кулаки и воскликнула:

— Зачем ты все это говоришь? Пытаешься уговорить меня выйти за тебя? Разве ты сам не понимаешь, что ничего не получится?

Он ответил мягко:

— Почему ты так уверена в этом, Обезьянка? Я тебе не нравлюсь?

Бекка опустила глаза. Конечно, он ей нравится, нравится до такой степени, что она потеряла покой. Возможно, она была бы счастлива полюбить его, но лучше об этом даже не думать.

— Так что же, ты делаешь мне предложение?

Он нахмурился и молча проехал еще пару километров, затем сказал:

— Нет. Я только хотел, чтобы ты чувствовала себя менее напряженно в моем обществе. Я подумал, что, как и на скачках, ты опять можешь победить, если немного расслабишься.

— Ты… — Она с трудом проглотила комок, сжавший ей горло, и продолжила: — Ты хочешь сказать, что любишь меня?

Морщинка между его бровями стала еще глубже.

— Не знаю. Но ты нужна мне, нужна больше, чем любая другая женщина. Теперь ответь на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Я тебе нравлюсь?

— Ты знаешь, что нравишься.

— Нет, не знаю. Иначе зачем бы стал спрашивать? Ты то стремишься ко мне, то отталкиваешь. Ведь я откровенен с тобой, а ты… Разве ты не можешь вести себя так же?

Тихим, прерывающимся голосом она ответила:

— Это потому, что я боюсь.

Он бросил на нее недоверчивый, удивленный взгляд:

— Боишься? Меня?

— Скорее, своих чувств. Я раньше никогда не испытывала такого. Я смущена, чувствую стеснение и желание быть с тобой, хочу прикасаться к тебе, забыть, что ты — ковбой родео.

— Ну так и забудь об этом, — сказал он тихо. — Я просто мужчина, который чувствует то же смятение, что и ты. Мужчина, который хочет быть с тобой, прикасаться к тебе. Давай попробуем разобраться во всем и посмотрим, куда нас это приведет.

Нет, он просил слишком многого! Нельзя забывать, что они на финале Национального чемпионата… Что будет, если она влюбится в него? Что бы он ни говорил, он был и останется ковбоем, а она поклялась себе…

— Неужели это так трудно? — спросил он, задетый ее долгим молчанием. — Ты уже несколько дней притворяешься, что влюблена в меня, и смогла всех убедить в этом. Так попробуй теперь убедить и меня!

На самом деле ей не приходилось притворяться, он действительно нравился ей. Нравилась его улыбка, нравилось, как он ладил с племянниками, как устроил их жизнь и заботился обо всех, как умел развеселить маму…

— Я не знаю… — пробормотала она.

Он нежно погладил ее руку:

— Сделай это для меня. Пожалуйста! Давай объявим о нашей помолвке.

Может, вправду стоит попробовать? Как знать, вдруг то, что она чувствует к нему, всего лишь благодарность, а не любовь? Тогда они во всем разберутся и останутся друзьями, как когда-то в детстве.

— Хорошо, давай. Но что от этого изменится?

— Мы будем целоваться не только на публике, но и когда останемся наедине. Кстати, почему бы нам не скрепить нашу помолвку поцелуем?

— Поцелуем? Когда ты едешь по шоссе со скоростью сто сорок километров в час? Ты с ума сошел, Тревис! Что ты делаешь?

— Дорогая, я намерен получить свой законный поцелуй, нравится тебе это или нет!

Бекка стояла за занавесом, дожидаясь своего последнего выхода на подиум. Она была одета в кружевное подвенечное платье, в фасоне которого причудливо переплетались старомодные и ультрасовременные веяния. Бекка расправляла складки на широкой юбке, когда услышала за своей спиной возбужденные перешептывания. Она обернулась, чтобы посмотреть, что происходит.

Широко улыбаясь, к ней приближался Тревис, облаченный во фрак.

— Наконец-то! — воскликнула распорядительница шоу миссис Мак-Кауэн. — А то я уже начала опасаться, что вы не придете!

— Вы ждали его? — воскликнула Бекка.

— Да, это будет наш маленький сюрприз. Я договорилась с ним еще во вторник. Мистер Иден сопроводит вас на этом показе.

— Зачем?

— Как это «зачем»! У каждой невесты должен быть жених. Ой, представляю, что будет с публикой!

— Но…

Однако Тревис уже взял Бекку под руку, заговорщицки ей улыбаясь.

— Спокойно, Обезьянка! Ты выглядишь потрясающе!

— Вы готовы? — Миссис Мак-Кауэн окинула их беглым критическим взглядом.

— Нет! — возмутилась Бекка.

— Что случилось? Где-нибудь вылезла булавка?

— Все в порядке, — ответил Тревис. — Мы готовы.

Миссис Мак-Кауэн вышла на сцену, чтобы сказать несколько вступительных слов, затем занавес начал раздвигаться.

— Улыбайся, — прошептал Тревис и шагнул вперед, ведя Бекку за собой.

Восхищенный гул прошел по зрительному залу. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Алекс вместе с Джой и сестрой Тревиса, Клэр, сидела в первом ряду. Одному Богу известно, что они все подумают об этом дефиле! Бекка улыбнулась своему элегантному «жениху» и прошептала:

— Ты мне за это заплатишь.

Его улыбка сделалась еще шире, а в голубых глазах засверкали озорные огоньки.

— Договорились!

Его пылающий, чувственный взгляд смущал Бекку, и она пробормотала:

— Давай уйдем отсюда поскорее.

— Давай, — с готовностью согласился он, но не ускорил шага.

Когда они наконец повернули назад, Бекка в тревоге скосила глаза в зал. Алекс самозабвенно аплодировала им, Клэр с сияющим лицом вскидывала вверх большие пальцы обеих рук, а Джой молча смотрела на дочь со слезами на глазах.

В конце концов Бекка и Тревис добрались до занавеса. В тот же момент она почувствовала его руку на своей талии. Тревис развернул ее лицом к публике и поднял вуаль с ее лица.

— Ты не посмеешь, — выдохнула она.

— Ну почему же нет! Это так естественно.

— Только попробуй! Я…

Тут она почувствовала вкус его губ, и весь мир перестал существовать для нее.

Тревис свернул с Тропикана-авеню и взглянул на Бекку.

— Ну ладно, я больше не могу выносить твое молчание. Давай, начинай.

— Начинать что? — отозвалась она равнодушно.

Тревис не виделся с Беккой после показа мод, потому что из-за кулис ее сразу же увели его сестра и невестка.

— Ты прекрасно знаешь. Ты готова загрызть меня за то, что я сделал.

Она пожала плечами:

— Это всего лишь шоу, спектакль, который закончился три часа тому назад.

— И что же случилось за эти три часа?

Она наконец посмотрела на него.

— Ты говоришь это так, словно тебе очень хочется, чтобы я была взбешена.

— С того самого момента, как ты распрощалась с Клэр и села в мой грузовик, ты ведешь себя так, точно меня вообще тут нет. Что она тебе сказала обо мне?

— Ничего. — Бекка снова отвернулась к окну.

— Как это «ничего»? Послушай, отвечай мне, черт возьми! Хочешь — можешь запустить в меня чем-нибудь или как-нибудь обозвать, только не веди себя так, словно я не существую. Сегодня утром ты обещала мне, что мы попробуем выяснить, какие именно чувства нас связывают. Что Клэр и Алекс тебе наговорили? Может, они тебя обидели?

Она повернулась к нему, ее глаза вспыхнули.

— Нет. Они просто обращались со мной как с членом семьи.

— Тебе не нравится моя семья? — нахмурился Тревис.

— Нет, дело не в этом! — воскликнула она. — Просто я никогда не чувствовала себя… Я всегда была одна. Моя семья состояла только из мамы. Больше у меня никого не было. А сейчас… сейчас я даже не знаю, влюблена в тебя или в твою семью, Тревис!

Из-за слез ее глаза казались совсем прозрачными, как горный хрусталь. Влюблена в тебя. Это звучало невероятно обнадеживающе. Тревис обнял ее за плечи, притянул к себе; она не сопротивлялась, и он поцеловал ее. Она застонала, но потом быстро отстранилась и уткнулась лицом в его грудь.

— Не надо, Тревис. Ты еще больше смущаешь меня.

Он нежно ласкал ее вьющиеся локоны.

— Обезьянка, моя семья — это часть меня самого, она станет и частью тебя, если мы будем вместе. — Он погладил ее шею. — Значит, я тебе нравлюсь?

После секундного колебания она призналась:

— Да!

— И ты хочешь быть со мной?

Бекка покраснела, но отважно кивнула.

— Ты мне тоже нравишься, Обезьянка, и еще как! Каждый раз, когда ты оказываешься рядом, я так хочу тебя… Давай завернем в ближайший мотель и останемся там на неделю?

Задыхаясь от волнения, она пробормотала:

— А как же финал чемпионата? Последние четыре заезда?

Он почти забыл об этом, но Бекка не могла забыть, что ей нужны деньги, чтобы заплатить за ранчо.

Тревис посмотрел Бекке в глаза:

— Ладно, отложим. Но скажи, я хотя бы убедил тебя дать мне шанс?

— Да. Договорились.

Он с облегчением улыбнулся и склонился к ее губам. Поцелуй был нежным. Он подарил Бекке надежду.