На суше

Все лето Никат вместе с Калисой и Ашаком провели в доме, доставшемся Ашаку в наследство от родителей. Шесть лет назад он сбежал оттуда, чтобы поступить в Бортовую Школу, а в этом году впервые вернулся сюда, чтобы застать пыль и запустение.

Привести дом в порядок оказалось делом затратным и долгим, так что скучать было некогда. Пару раз в гости наведывался Мисар, но остальные были заняты своими проблемами. Никат даже обидеться не смог — Шарата подробно рассказала ему обо всем, что с ней происходило и в конце особо строго наказала: если с ней что-то случится, он возьмет Дракета и они вместе сбегут. Она напала на что-то грандиозное, но пока не знала как к подступиться к этому.

В свой семнадцатый день рождения Никат впервые переступил порог Бортовой Академии Матура. Собственной территории высшее учебное заведение не имело — это было просто здание. Огромное, но цельное. В левом крыле проживали студенты, в правом преподаватели, а по середине — проводились занятия и административная работа.

Они втроем были самыми молодыми студентами этой Академии за последние пятьдесят лет. Ректор полагал, что трое талантливых молодых людей («Ага, людей как же!» — каждый раз усмехался про себя Никат) просто не имеют права выбрать не его Академию. Вот он их и забрал.

Все документы о зачислении они получили вместе с документами об окончании Школы, которые ее Директор вручил им без церемоний и с неугасаемой радостью в глазах. Директор надеялся, что уж теперь-то в его заведение вернется тихое и спокойное болотце.

В Бортовой Академии студенты жили в комнатах по двое, но комнаты были разделены на блоки — на каждый блок четыре жилых комнаты, общие кухня, ванная и уборная.

Комната была крошечной, кровати были одна над другой, а стол для самоподготовки был прикручен к стене и, когда не использовался, прислонялся к ней же, закрепляясь крючком.

Библиотека воображение не поражала, да и в целом обстановка была довольно скудненькой. Складывалось ощущение, что учебное заведение остро страдает от недостатка финансирования.

И в первые пару месяцев это ощущение никуда не делось. Оно сопровождало везде и всюду ровно до того момента, как студентов не вывезли на первое показательное выступление учебных судов, принадлежащих Академии.

Вот тут-то и стало понятно, во что все без исключения преподаватели и протекторы Академии с удовольствием вкладывают и время и силы.

Бортовой Академии Матура принадлежала небольшая разномастная флотилия, занимающая большую часть порта, если все триста бортов согнать туда.

Поскольку, начиная с третьего курса, все студенты отправлялись учиться на воду, чтобы приобрести опыт перед получением работы, в порту редко стояло больше пятидесяти сразу. Но и пятьдесят бортов — это очень впечатляюще.

Фрегаты, шхуны, каравеллы и даже парочка галер, явно теряющихся на фоне гигантов, горделиво топорщили деревянные бока, намекая на собственную важность. Эти красавцы выглядели не в пример лучше активно работающих судов, оно и понятно — если они тут пол сезона дожидаются нового выхода в открытое море, его студенты со всех сторон намоют.

Доля незавидная, но где маги не пропадали?

Всех первокурсников повели на каравелле-редонде с гордым именем «Нинья» в открытое море, и для многих это была первый в жизни выход.

— Она потрясающая! На такой не только море можно пересечь — и в океан не страшной выйти! — Восхищался Ашак, с горящими глазами осматривая все вокруг.

Капитан «Ниньи», приземистый, крепко сбитый усач, только улыбался, снисходительно на мальчишек поглядывая.

Одногруппники недобро косились, но в открытые конфронтации с некоторых пор ввязываться боялись. Никат, Ашак и Калиса были самыми молодыми студентами Бортовой Академии за очень много лет, их зачисление — очень исключительный случай. Но ректор учебного заведения таланты упускать не захотел и мнением студентов поинтересоваться нужным не счел. А если бы все-таки сделал это — знал бы, что двадцатилетние парни на семнадцатилетних смотрят, в лучшем случае, со снисхождением.

В худшем пытаются задирать или еще как показывать свое превосходство. За неполный триместр обучения Ашак подрался шесть раз, три из которых привели его в обшарпанный лазарет, где его часами и с удовольствием отчитывала Калиса. Никат трижды просто подрался и дважды с применением магии. В последних случаях драку стоило бы назвать избиением младенцев: ситуация на первом году Школы заставила Никата усиленно и углубленно изучать боевую магию, а его противники просто пытались показать кто тут сильный… результат привел в лазарет уже не Никата.

Калису тоже пытались обижать, но, поскольку, чаще всего, она была в компании парней, взгляды которых сразу становились очень недобрыми, стоило кому-то на девчонку посмотреть косо, все заканчивалось не начавшись.

В результате всех ссор, драк, перепалок и подлостей, восторг троицы вызывал недовольство остальных. Если бы «остальные» знали, что Калисе, Никату и Ашаку нет дела до их насупленных лиц, они бы, наверное, больше внимания обратили бы на окружающий вид.

Где-то через два часа «Нинья» вышла в открытое море, Матур скрылся из виду, и вокруг открывался вид, захватывающий дыхание.

Солнце еще не дошло до зенита, но уже ощутимо грело и раскрашивала воду, конца которой видно не было. Где-то далеко-далеко водная гладь сходилась с горизонтом и этот вид показался Никату самым изумительным из всего, что ему довелось видеть до сих пор.

Вскоре первокурсников распределили по морякам, которые ходили на судне постоянно, чтобы те дали им простые поручения. Но и тут все трое младших отличились: Ашака определили к боцману, который сперва немного ошалел от количества вопросов, сыплющихся от ставленника, а потом, подстроившись под его темпы, стал с удовольствием на них отвечать.

Калису забрал капеллан, заявив, что «видит в ней сокрытое и такая девочка никогда не опустится до уровня матроса». Что они там делали за закрытыми дверями каюты капеллана никто не знал, хоть и интересовались.

А Никат попал, конечно, к штурману. Капитан дал понять, что мальчик к штурману привязан и выбора у них обоих нет. Поначалу угрюмый полностью седой, но крепкий мужчина, неопределимых расы и возраста, смотрел на паренька недовольно, а паренек на него недоуменно, но скоро они вдвоем водили носами по картам, спорили и искали им одним известные знаки в безоблачном небе, бескрайней спокойной воде и недвижимых магических потоках.

К вечеру, когда каравелла начала обратный путь, студентам дали свободное время после ужина.

Никат стоял под фок-мачтой, окрыленный озвученными перспективами: ему пророчили будущее лоцмана уже к четвертому курсу.

Закат, сегодня подаренный Богами миру, был необычайно красив. И если спокойное море днем ассоциировалось у парня со свободой, то море окрашенное в золото и багрянец закатом навевало мысли о вечности, которую эти воды уже увидели и увидят снова.

Расслабленное состояние после прекрасного дня и подвело его. Когда к нему вразвалочку приблизились одногруппники — он их проигнорировал. На тычки и подначки предпочел не реагировать, а сообразил что происходит слишком поздно.

Подлые крысы увидели его одного и поняли, что самое время напасть на любимчика преподавателей, а теперь и команды «Ниньи». Когда Никат, наконец, включился в драку, его уже теснили к буртику, вероятно, надеясь напугать его возможностью рухнуть за борт.

К ним уже спешили Ашак и Калиса, вместе с половиной команды, но они ничего не смогли бы сделать. Ни Никат, ни нападавшие, так никогда и не смогли ответить на вопрос, что именно случилось. Морской муж только нелепо всплеснул руками, не удержался на внезапно подведших ногах, и рухнул за борт.

Все тут же свесились, выискивая макушку, но все единодушно сошлись на том, что даже очень ловкий парень из под брюха каравеллы выбраться не сможет.

Под водой

Никат не понял, что именно произошло, но под водой так глубоко он давно не оказывался. Дна под собой видно не было, да и где оно, это дно, оставалось под вопросом: тело тащило под брюхо корабля.

Отчаянная попытка вырваться из лап смерти привела к неожиданным последствиям: Никата втянуло в проходящий ниже неуправляемый поток.

Старательно сдерживаемая паника, настойчиво бьющаяся в сознании, наконец, нашла выход.

Даже жабры, которые появляются, только если пару часов поплескаться его теперь не спасут. Мысленно молодой мужчина уже попрощался с жизнью и даже успел начать горько сожалеть о том, что так и не нашел родителей, как обещал себе, но как-то внезапно понял, что он все еще жив.

Более того, он медленно опускается на дно, а знакомый с детства неуправляемый поток сильно потерял в скорости. И самое главное: хвост! У него снова был хвост и чешуя на большей части тела и настоящие жабры, а не те крошечные отростки, которые появлялись раньше.

Стоило ему это осознать и удивленно дернуть изумрудным хвостом, он заметил краем глаза блик. В вечернем море, да еще на глубине четырехсот метров, куда света в принципе мало попадает, видеть блик было странно.

Любой нормальный представитель морского народа уже сбежал бы, но Никата можно по-всякому назвать, только не «нормальным». Он быстро преодолел разделяющее их расстояние и принялся исследовать находку, впрочем, не прикасаясь к ней.

Наконец, когда видимой и ощутимой опасности он не нашел, он позволил себе при помощи потока приподнять изумрудный овальный камень, точь-в-точь такого же цвета, как вновь обретенный хвост.

Когда он решил, что это просто драгоценный камень и тот не опасен и все-таки взял его в руку, тот оказался теплым. Намного теплее, чем все вокруг.

Опознать местность оказалось сложно, ведь не был он здесь давно, но в какой стороне остров Дракета все-таки сообразил и решительно направился туда.

Конечно, снова обзавестись ногами, когда только отрастил хвост — перспектива та еще, но Никат даже не был уверен в том, что сможет снова ходить. При мысли о том, что, возможно, больше не увидит Калису и Ашака, неприятно защемило в груди.

На суше

До острова добрался быстро, не давая себе времени на рефлексии, а дальше сообразил: дом Дракета находится почти в середине острова. Пешком туда три километра шкандыбать. Остров окружает мелководье. Солнца не хватит на попытку отрастить ноги. Как дозваться до Дракета?

Когда Никат уже почти начал вопить, он увидел греющуюся на остывающем камне Фарсу. По мере приближения парня к береговой линии кошка поняла голову, но когда увидела, что это не Дракет, тут же опустила ее обратно.

Выбраться на берег оказалось задачей для физически сильных существ: по мелководью, да с хвостом, оказалось довольно сложно. Перемещение сперва напоминало морскую змею, но чем ближе к берегу, тем больше походило на червя. Кошка все это время гостя острова игнорировала.

Выбравшись, наконец, на песок, Никат дополз до камня, и прислонился к нему спиной.

— Позови Дракета, киса? — Попросил он, когда все-таки отдышался.

Киса подняла на Никата полный тоски взгляд.

— Ладно, к утру ноги отрастут — сам позову. — Невесело улыбнулся Никат, поглаживая кошку между ушами и пытаясь устроиться поудобнее.

Ночь прошла быстро. Казалось бы, вот он уснул, едва прикрыв глаза, а вот он проснулся от яркого света и того, что по ноге кто-то ползет.

Кем-то оказалась местная змея, недостаточно ядовитая даже для мышей. Ее Никат скинул без опасений. Фарса нашлась тут же, но доедающей одну из тех мышей, на которые претендовала рептилия.

Никат поднялся на ноги и пошел к дому. Тот факт, что Фарса оставалась на камне, а Дракет к ней не вышел настораживал. Дома оказалось пусто.

Точнее тут были многочисленные записи, рисунки, графики, не только на бумаге, но и на стенах. На столе сверху на куче других бумаг нашелся клочок, с коротким посланием: «На случай если разминемся, я жду в доме Мисара».

Мысль о потерянной впустую ночи причинила почти физическую боль: друзья наверняка уверены, что он мертв и активно его оплакивают.

Дракет был ограблен на небольшой кошель, в который был убран по-прежнему теплый изумруд, и морской муж, не теряя более времени, поспешил в Матур.

Он никогда не преодолевал путь от острова до грота вплавь. Восторг от возможности снова зависеть только от себя, которого раньше не испытывал, приводил в эйфорию. Вид, раньше казавшийся скучным и однообразным, теперь стал потрясающим воображение. Даже запах, которого раньше не ощущал, теперь дразнил обоняние.

Скалы, а с ними и грот, нависли над Никатом поразительно быстро.

Необходимость ждать, пока ноги снова появятся, убивала. Никат очень хотел поделиться новостью, но с хвостом в город бежать опасно для жизни.

Прошло не меньше трех часов, прежде чем Никату удалось подняться на ноги, очень быстро одеться и на максимально возможной скорости побежать в город.

— Совсем обнаглели! — Услышал он вслед раздраженное бурчание Дока.

До дома Мисара добрался быстро, но обнаружил там только удивленную Шарату.

— А Дракет где? — Еще толком не отдышавшись, просипел Никат.

— Нет его. А должен? — Брови взметнулись еще выше.

— К вам собирался. Его там Фарса ждет, с камня не уходит.

Только сейчас Никат обратил внимание на обстановку. Шарата жила в этом доме после выпуска из Академии и много сделала на свой вкус. Дерево было выскоблено досветла, везде было чисто, ни пылинки, стекла в окнах то ли вымыты, то ли просто заменены. В общей комнате, которая была и кухней, и столовой, и гостиной, появились удобные стулья с высокими спинками и синей обивкой.

Сама Шарата была дорого одета, волосы отрастила до поясницы. Она выглядела грустной, глаза будто потухли, и, кажется, она недавно плакала.

— Дракет не появлялся. — Уже не в первый раз повторила девушка.

— Нужно проверить Жарем, на всякий случай, но, похоже, Дракет пропал. — Наконец, пришел в себя Никат.

* * *

Каменный амфитеатр — главный зал собраний ученого совета Матура, сегодня был набит битком. Мисар и Ралита представляли свои исследования. Вместе, ведь они были взаимосвязаны.

По правилам, полный текст исследования представлялся в канцелярию до начала представления, для определения состава комиссии и оповещения всех, кто может заинтересоваться. Революции и прорывы случались редко, но Мисар и Ралита собрали вообще всех, кто находился в досягаемости: всем было интересно.

— Может сбежим? — Предложил Мисар, заметив, что Ралита испуганно смотрит на толпу и даже порывается сделать шаг назад.

— Нет. Мы и так долго тянули.

Мисар кивнул и послал Шарате вестника, чтобы была готова.

— Итак, господа. Мы собрали вас здесь, чтобы рассказать вам о мире, который мы все пропустили, пытаясь изучить наш. — Начал Мисар, не позволяя себе более сомневаться. — Морской народ — это общество, проживающие, как ясно из названия, в морской воде, хотя такое категоричное определение неуместно, потому что существуют подвиды, проживающие в пресных озерах.

— Это отдельный вид, никак не связанный с известными нам разумными. — Вступила Ралита, уже несколько раз одернувшая себя. — Их строение внешне вы можете рассмотреть в раздаточном материале или на этой иллюзии. — Она активировала первый камень и над ним повисли Дракет, Шарата и Никат.

«Это же та девчонка с правды!» — Послышались шепотки в зале. Мисар старался это дело игнорировать, но он о выступлении Шараты тоже был наслышан.

— Их общественный строй на сегодняшний день существенно отличается от нашего. В частности тем, что они отказались от товарно-денежных отношений. Все, что происходит в городах, направлено на процветание общества, но, в целом, каждый может заниматься тем, что нравится. Уже многие века эти существа живут в мире с собой и местом своего обитания. В каждом городе имеет место совет ученых мужей, где специалисты по разным областям жизни готовы помочь и подсказать всякому, кто придет к ним за помощью. Они же осуществляют общее административное управление и помогают осваиваться вновь прибывшим.

— Они там на песке спят? — Послышался выкрик из зала.

— Нет, они строят себе дома, но их цель — не сохранение богатства или обустройство пространства. Стены обеспечивают им уверенность в том, что их не унесет течением и некоторое личное пространство. — Сдержано улыбнулся Мисар.

— В семьях редко бывает больше одного ребенка. Средняя продолжительность жизни представителей морского народа — пять веков. Сообразно ареалу обитания можно выделить основные типы окраски: в теплых водах с умеренными течениями, как у нас в Постоне, в основном встречаются бежевые и пастельные цвета. По всей видимости, это обусловлено эволюционно необходимостью маскироваться. В северных морях с холодными водами и сильными течениями — чаще встречаются разные оттенки белого. В теплых морях с сильным течением, как за Пустошами — яркие расцветки без каких-либо ограничений. — Вступила Ралита. — Чаще всего, цвет чешуи и волос одинаков или отличается на несколько тонов.

— В семьях редко бывает больше одного ребенка. — Продолжил свое зооморф. — Не то чтобы это не принято, но большинство не хотят брать на себя ответственность за новых членов общества больше одного раза. Все дети обучаются в Школе до семнадцати лет. Их обучают письму, грамоте, счету, выживанию в чуждых условиях и истории.

Эту речь они готовили заранее. Они собирались рассказать научному сообществу, а потом и всему миру о морском народе. Дракет был вполне уверен в том, что найти города неподготовленным будет слишком сложно.

Они рассказали о методах перемещения, о потоках, о патрулях и правилах безопасности. О том, почему магия под водой сбоит и как допустимо обращаться к представителю морского народа, если таковой встретится.

Они говорили никак не меньше четырех часов, обстоятельно отвечая на вопросы и ожидая среди них только одного:

— А как вы докажете, что это все не ваш вымысел? — Приподнял бровь глава совета.

— Мифы о русалках бродят очень давно, верно? — Ралита тонко улыбнулась.

— Идемте с нами, мы покажем вам одну из них.

Шумное и бурное перемещение к пляжу заняло, показалось, вечность. Около часа они только выбирались из зала, чтобы всей толпой централизованно пойти к морю.

По дороге толпа, понятное дело, обросла горожанами, которым ученые в спешке и немного перевирая рассказывали, в чем же собственно дело.

Когда все, наконец, пришли на место, Шарата и Никат, которого она потащила за компанию, были очень удивлены увиденным: разномастная толпа зрителей сильно превышала ожидания.

Конечно, оба хотели отправиться в Жарем сразу, как пришли к выводу о том, что Дракет пропал, но позволить себе подвести Мисара и Ралиту не смогли.

Так что, когда все замерли и затихли, Мисар пригласил:

— Шарата, прошу тебя.

Они репетировали эту сцену. Шарата делает шаг назад и дает превращению взять верх, затем возносится над водой и замирает на вершине небольшой воронки, созданной ее же силами.

Чего не ожидал никто, так это того, что Никат повторит все за Шаратой в точности и покажет миру свой изумрудный хвост. Шарата не даром шесть лет провела рядом с Ласель и Серевиной. Ни один мускул не дрогнул на ее лице.

Позже, когда они эффектно спрыгнули со своих «постаментов» в толщу воды, она довольно грубо дернула парня за руку.

— Почему не сказал?

— Так получилось. — Он развел руками.

— Второй заход.

Они вместе выпрыгнули из воды, чтобы показаться наблюдателям в движении.

Одежда на Шарате была сделана по методу Карцера, а вот на Никате нет. О чем пришлось лепить вестника Мисару и надеяться, что из воды он все-таки отправится.

— Когда вылезем, надо будет превратиться обратно в двуногих. Чтобы ускорить процесс, оботри песком участок хвоста и, когда на него попадет солнечный свет, а ты почувствуешь его тепло, постарайся пропустить его через себя, тогда быстро получится.

Никат ничего не понял, но сделал как сказали. Получилось намного быстрее, правда вытирать пришлось весь хвост и полотенцем, но когда он смог почувствовать тепло солнечного света, он представил себе, что это магический удар, который нужно поглотить и сделал все тоже самое, что и в этом случае.

Как только хвост распался на две конечности, ему протянули какой-то канареечно-желтый халат, в который он тут же и закутался.

— То, что вы видели — это не магия, а свойство вида. Мужчина моложе женщины, поэтому ему пока что сложнее превращаться. — Прокомментировала Ралита. — Могут ли уважаемые магистры подтвердить, что во время демонстрации не применялась магия?

Уважаемые магистры наперебой закивали головами и собрались в тесный кружок посовещаться.

— Единогласным решением вам присвоено звание магистров общества и исследовательского лекарского дела, соответственно. — Глава совета показал рукой на того, кого имел в виду. — Конечно, вашу работу еще множество раз проверят, а вашим подопытным придется многое показать, но вы получаете право преподавать, проводить консилиумы и приглашать делегации. — Он многозначительно посмотрел на представителей морского народа.

— У меня есть указ Ее Величества Серевины Овонар Сумит о запрете проведения опытов или исследование над представителями морского народа. Нарушение запрета будет караться сообразно степени причиненного вреда, от запрета права на практику до смертной казни или пожизненного ношения блокираторов. — Шарата эффектно, как научила Ласель, вытащила из воздуха свернутый трубочкой указ.

Вообще Серевина не хотела его подписывать, пришлось Шарате показать ей хвост. Но в свете того, что уже на следующий день о ней стало известно такому количеству народа, терять было особо нечего, а королева могла и обидеться на то, что не ей первой рассказали.

Глава совета взял свиток, прочел, нахмурился, но кивнул.

— Шарата, нам пора. — Никат коснулся ее плеча.

Девушка кивнула, и они шагнули в воду.

Вампир и зооморф были так поглощены своим триумфом, что заметили исчезновение своих друзей только когда на поверхности воды показался канареечно-желтый халат.