Уже дома, вооруженная нарезанным кусками говяжьего жира, водой и щелоком, я отправилась на свою утрамбованную площадку. Там поставила жир растапливаться, заменила воду в костях и их тоже отправила вариться. Пока топился жир истерла щелок в порошок и приготовила мелко толченую соль из тех запасов, что были у Мьялы. Приготовила деревянную лопатку и, как только увидела, что жир почти полностью растопился, натянула кузнечные перчатки и влила в щелок воду. Кружка тут же нагрелась, так что я поспешила снять жир с огня и чуть остудила его воздухом, чтобы быстро влить щелок и очень интенсивно размешать. Очень скоро добавила добрую щепоть мелкой каменной соли и продолжила мешать. Как только жидкость расслоилась я остановила размешивание и воздухом переместила полученный глицерин в горшок. Потом поспорила с ним, что он не сможет вообще не заглядывать в этот горшок и поспешила перелить остывающий осадок в плоскую емкость и добавить в него немного кашицы зверобоя. Быстрое промешивание и вот мое глицериновое мыло уже застывает на окне.

Глицерин — это потрясающе. На его основе я смогу сделать очень много всего. Я собой горда.

Кости варились около часа и бульон начал густеть. Я чуть усилила огонь и дала ему еще дров. Мне нужен желатин. Для этого придется выварить его из костей и ушей, потом выпарить лишнюю жидкость и получить желаемое. Срок его хранения будет не велик, но вполне приемлем для моих целей.

Дальше крахмал. Очистила пять картофелин, превратила их в фарш и отправила в воду. Как только вода отстоится, я оставлю крахмал на дне тарелки, где лежала картошка, а воду с картофелем перемещу в соседнюю емкость. Котлет вечером сделаю. На растительном масле.

Оказалось, что я знаю столько всего, что даже неловко за мои мысли в начале.

Когда я уже расслабленно медитировала на плоды трудов своих, вернулась Мьяла. С пустым поддоном, отличным настроением и розовым кустом. На нем было несколько цветков и много бутонов.

— На улице яблоня и еще что-то, что тоже цветет, но я не знаю что это. — Весело сообщила она.

Это были яблоня и жимолость. Корневища были упакованы в тканевые мешки, и я была готова от счастья плакать. Перетащив приобретения на задний двор, я поставила яблоню неподалеку от старой выгребной ямы и проговорила необходимость приживить дерево, чтобы много лет оно радовало нас цветами и плодами. Тоже самое проделала с остальными растениями и тут же отправилась закладывать свежайшие розовые цветы в гидралатную установку. Вода в ней тут же начала парить, а я, довольная, пошла в дом.

— Сегодня на обед картофельные котлеты. — Сообщила я, раздвинув массу и найдя крахмал на дне.

Проделав все необходимые махинации, я тщательно слила воду и принялась замешивать тесто.

— Странно ты называешь земляные яблоки. — Отметила Мьяла.

— Даже не знаю, где это услышала, но название мне понравилось. — Хладнокровно соврала я.

— Хозяева! Коровник строить пришли! — Проорали с улицы.

— Иди, принимай.

Печь я растопила одним поленом и огнем. Может и не правильно, зато плита горяченная.

Отправила туда самую большую (и тяжелую) сковороду и побежала за маслом. Пока ходила, сковорода нагрелась, и я налила ценную субстанцию на дно посуды. Котлеты лепились почти сами, настроение было великолепное.

— Совсем забыла, — с порога проговорила Мьяла, — тебе кузнец просил передать.

На столе металлически брякнуло, а я отвлеклась от жарки. Там были ножницы, которым я обрадовалась как родным, и шпильки, туго перевязанные бечевой. Крупноваты, но волос у женщин тут густой, так что подойдут.

Когда обед был дожарен и съеден, мы выпили по молоку, а я потрогала приобретения, у калитки остановилась телега с моими мелом и солью, так что пришлось отвлечься. Разместилось все в подполе.

— Нужно мне волосы обрезать. — Сообщила я, когда мы снова уселись на кухне.

— Ты что натворила?! — Севшим голосом спросили меня.

— Спокойно! — Тут же вскрикнула я. — Снять только палец длины. Чтобы лучше смотрелись. Я все расскажу.

Пока я рассказывала технологию стрижки на заднем дворе застучали. Проверив, где будут возводить «коровник» и где лежит кучка досок, которые будущий туалет, я уселась на скамью и выпрямила спину, намочив волосы. Мьяла разобрала их своим гребнем, потом принялась аккуратно оттягивая волосы, состригать длину.

Все заняло почти час и по окончании процесса я закрепила кичку шпильками и отправилась проверять желатин. Он как раз осел на дно кастрюль, так что вытащила отработанный материал и повысила жар. В одной кастрюле явно перестаралась — желатин сгорел. И кастрюлю под очистки и кости пропали, а вот во второй получилось точно то, что задумывалось — желтая кристаллизованная субстанция.

Потом с сделала будущую выгребную яму там, где планировала туалет.

Остаток вечера я под мерный стук молотков смешивала маски на молочной основе, смешивала глицерин с гидралатами и готовила новые отвары и настои. Глицериновая версия настоя с розовой водой стала моим увлажняющим средством. Теперь вечерняя процедура омовения уже напоминала осмысленную.

Утром ко мне пришла моя первая (и, пока что единственная) клиентка. Кожа показала заметное улучшение и. пока она пила воду, я несла ведро, халат и полотенце.

— Все как в прошлый раз, — сообщила.

— Меня муж домой час не пускал. — Грустно сообщила она. — Варла, говорит, нечисть приманишь.

— Я моюсь каждый день и никто по мою душу не явился. — Мягко улыбнулась я.

— Правда?! — Воскликнула пораженная женщина.

— И смотри, как кожа выглядит. — Продолжила я давление, встав к окну. — А ведь я чистокровный человек.

Женщина сдалась, и я сняла шторку. Та сразу поняла, что делать и встала за нее. Стихии сразу поняли, что требуется, я даже до конца не закончила выверенные формулировки, и вода покрыла тело женщины. Я за ней не смотрела — промешивала молочно-глицериновую маску.

После процедур она вытерлась и надела халат, а я усадила ее в кресло к открытому окну.

— Так, наши самые сложные воспаления почти прошли, но раздражения пока на месте. — Я мягко касалась ее лица чистыми руками и осматривала наши успехи. — Кожа пока рыхловата. Надо сократить мучное и добавить больше овощей в питание. Сегодня уход за волосами и молочная маска для лица. — Возвестила я и повернулась за мылом. Ножницы лежали у меня в шкатулке, чтобы не пугать людей и никого не травмировать.

— Чуть вспень мыло и нанеси на влажное лицо. — Я на себе показала, как пользоваться зольным мылом. — Затем смой и ополосни этой водой. — Подвинула горшок с ромашковой.

Пока женщина умывалась я приготовила миску с водой, чтобы смочить волосы.

— Варла, чтобы твои волосы были здоровыми и красивыми, мы каждые восемь недель будем состригать с длины волос по немножку. Не больше пальца. Кроме того, будем раз в пять недель делать такие маски для волос как сегодня.

Женщина немного посопротивлялась, но все же согласилась на все манипуляции. Ее решающим аргументом самой себе стало «У тебя-то не как с жуками, правда лицо не болит больше». Я постаралась это проигнорировать.

Нанесла маску из молока, пары ложек розовой воды и небольшого количества глицерина на лицо клиентке и намочила ее волосы.

Аккуратно разобрала все полированным гребнем от «моего» столяра и еще более аккуратно состригла около сантиметра. Потом намочила волосы еще раз и нанесла желатин тщательно размешанный с глицерином и пюре из синего полевого. Закрутила все на затылке и теплым воздухом закрепила все.

— Не пугайся, это воздух. Он будет держать маску на месте. — Предупредила я.

— У тебя хорошо. Предупреждаешь, что делаешь. Мне тогда как бахнули эту кашу жуковую на рожу, так я чуть не ударила в ответ. — Прикрыв глаза сообщила Варла.

— С тобой легко работать. Кожа отвечает, сама ты приятная. — Ответила я комплиментом.

После мы замолчали. В нужный момент Варла сама смыла маску с лица. На волосах маске еще предстояло полежать.

— Ты когда-нибудь делала макияж? — Спросила я, пока ждем.

— Однажды меня высокородная красила. Получилось точь-в-точь как они себе делают лицо. Но у меня потом рожа хлопьями пошла и я теперь отнекиваюсь от всех ее предложений.

— Прелесть какая. — Только и нашла, что ответить я, сконфуженно.

Когда подошло время (по моим ощущениям) я смыла маску с волос и просушила их. Выглядели они просто отлично. Чуть сбрызнула розовой водой, чтобы хотя бы немного нивелировать запах и улучшить впечатление, прочесала волосы. Той же водой протерла лицо и пригласила Варлу к зеркалу, простоволосую.

Она задохнулась восторгом и это неудивительно. На смену прыщавой взрослой тетке с пушистыми секущимися волосами перед ней предстала взрослая дородная дама. Прыщи еще есть, кожа, хоть и лучше, но все еще рыхлая, волосы аккуратные, выглядят сильными и лоснящимися. Для моего опытного взгляда работы был вагон, но для нее такой результат был потрясающим, несмотря на то, что я говорила о большем сроке.

— Я рада, что ты довольна. — Сообщила я, наскоро, прямо стоя, расплетая ее волосы на две простых косы. — Через три дня будем делать новые процедуры. Вот тебе новый настой — продолжай им умываться и два куска мыла. Черное мыло, потом цветочная вода, потом прозрачное мыло. Утром и вечером. Пей больше воды и замени мучное овощами и мясом.

Мне вручили десять медяшек и удалились.

Я вышла на кухню, где нашла Мьялу, уже вернувшуюся с рынка и тушащей нам перловку с мясом.

— Сегодня вы долго. — Начала было она, но в ее прервал стук в дверь.

Не вопль с дороги, а стук в дверь. Надо придумать, как отгонять чужих, зло думала я, пока шла открывать.

— Литта Надср? — Уточнил жутко вонючий мужчина в черном пальто. Я кивнула. — Гарт Керн, расследую смерть ваших родителей.

Я молча посторонилась. Мы прошли на кухню и я села поближе к окну. Мьяла поморщилась, но промолчала.

— Что вы знает об этом? — Перешел к делу он не присаживаясь.

— Ничего. Я не помню об этом ничего. — Быстро ответила я.

— Уверены?

— Вполне. А почему на «вы»?

— Вы подозреваемая? — Полувопросительно приподнял бровь мужчина.

— Меня нашел близкий друг отца бессознательную в канаве в трех кварталах от места их гибели. Лекарь выхаживал меня несколько дней, я едва выжила. Серьезно думаете, что я имею отношение к их смерти? — Распалялась я.

— Конечно. — Невозмутимо ответил он и пошел на выход.

Я проводила его до самой калитки и, возвращаясь, заметила зло ухмыляющуюся соседку.

— Тебе чего? — Грубо рявкнула я.

— Наконец, тебя к ответу призовут. — Продолжала ухмыляться она.

— Ты совсем дурная? Вымылась бы, наконец, несет от тебя так, что от всех твоих- сплетен веет. — Сообщила совсем зло я и ушла в дом.

— Литта, это кто был? — Осторожно осведомилась Мьяла.

— Козел! — Крикнула я. — Считает, что я причастна к гибели родителей! — Выдохнула медленно. — Не знаю, что он там нашел, но я не причем. — Как-то жалко закончила отповедь.

— Я знаю, дорогая. — Утешительно погладила по плечу девушка. — А еще от него воняет.

— Да почти от всех воняет — никто ж не моется. — Я фыркнула.

— Даже не замечала раньше, но ты права.

Я удалилась обновлять свою гидралатную установку и экспериментировать со стихиями. Рядом с этим мужчиной я почувствовала себя в опасности. И я не верю, что стихии способные на пожары, потопы, торнадо, цунами и землетрясения, не смогут меня защитить.

Пока воздухом рассекала поленья, сжигала их щепки в пепел и размачивала те, что не сожгла в кашу за секунды, успокоилась. Постаралась запомнить ощущения и отправилась в подпол. Растерла мел в порошок и мне окончательно полегчало.

Пока спускала пар, не заметила, как солнце начало медленно клониться к закату. К дому подъехала огромная карета, из нее вышла фигура, закутанная от макушки до пяток в черный плащ, очень быстро, не издавая ни звука, двинулась к дому. Когда я вышла на крыльцо и уже собиралась объяснить значение словосочетания «частная территория», фигура подняла голову, и я увидела меловое лицо. Это высокородная, только что ей надо не ясно.

Меня довольно невежливо оттолкнули, прошли сразу на кухню и там скинули плащ. Под удивленные взгляды (мой, Мьялы и крупного паука, который пару дней назад поселился в углу над печью) из-под плаща показалась объемная юбка платья, которая тут же заполнила все доступное ей пространство.

— Надеюсь, никто меня не увидел. — Густым грудным голосом проговорила женщина.

Макияж полностью скрыл черты ее лица, сделав их некрасиво-кукольными. Выглядело довольно мерзко.

— Плачу золотой за посещение, но ты сделаешь со мной так же, как с Варлой. — Ультимативно обратилась она ко мне.

— Мое имя — Литта. — Начала я и женщина сконфуженно опустила глаза. — Варла меня рекомендовала?

— У Варлы покупают продукты к моему столу и служанки притащили меня посмотреть. Все собрались к тебе, поэтому я поспешила прибыть первой. Все-таки такая особа как я заслуживает особого отношения. — Приосанилась она. — Можешь звать меня миледи.

— В моем доме это неприемлемо. Все обращаются друг к другу по именам. — Мягко улыбнулась я.

Золотой — неплохая оплата за мою работу. Другая история, что я пока не готова предоставить все разнообразие средств для помощи кожам и головам.

— Атория. — Вроде бы улыбнулась посетительница.

— Атория, мне нужно раздеть тебя и вымыть, но размеры твоей юбки нам мешают. Давай освободим тебя.

Густой цветочный запах совершенно не скрывал запаха немытого тела. Это раздражало и очень хотелось, наконец, воспринимать ее как человека.

— Это не возможно! — Взвилась она.

— Тогда всего хорошего. — Я развернулась, чтобы уйти в кабинет.

— Такого как Литта ни в городе, ни в стране никто не сможет сделать с тобой. — Шепнула из своего угла Мьяла. — Но и правила у нее свои, так что если хочешь чуда, придется подчиняться.

Удивительно как много в речи Мьялы появилось моего. Я раньше даже внимания не обращала, а тут вот как.

— Ладно. — Сдалась высокородная леди, и как-то немного жалко попросила. — Помогите из юбки вылезти, а?

Мьяла тут же быстро распустила ту конструкцию, которая удерживала юбку и та шумно съехала вниз, явив нам приятно округлую попу в панталонах. Уже при моей помощи Атория выбралась из плена юбок, и отправилась за мной.

У нее были милые, хоть и пыльные туфельки из красивой кожи на небольшом треугольном каблучке, голубоватый корсет, поднимающий грудь, и огромная масса прыщей на грудной клетке. Вот самых обычных подростковых белых головок.

— Сколько тебе лет? Это важная деталь в уходе. — Уточнила я, заходя в кабинет.

— Двадцать два. — Почти шепотом проговорили за спиной.

Я с огромным трудом сдержалась от того, чтобы не обернуться и не посмотреть на клиентку еще раз. Она никак не производила впечатление такой молодой девушки, особенно с таким «макияжем».

— Раздевайся и вставай за занавеску, она закрывается, — я показала как, — я сейчас вернусь.

Я ушла за водой и свечами. Пока не решила вопрос со светом, придется довольствоваться тем, что есть.

Когда я вернулась, занавеска была плотно закрыта. Пока я, в свете почти укатившегося за горизонт солнца, размещала источники искусственного света и ведро с водой, за ней нервно сопели.

— Сейчас тебя вымоем. — Я старалась говорить как можно мягче.

Вода медленно и осторожно двинулась к девушке, которая неожиданно тонко взвизгнула, когда воздух поднял ее над полом. Постепенно грязная вода покидала тело девушки и, когда стихия закончила, я подала ей полотенце и халат.

Передо мной предстала юная красотка с огромными пустулезными прыщами по всему лицу, порами на носу размером с лунные кратеры и красивыми оленьими глазами. Пепельная блондинка, тонкая шея, аккуратная фигура, что не скрывал халат, высокая молодая грудь, и такой неприятный изъян.

— Так. — Я некрасиво пялилась на нее, но все же взяла себя в руки. — Давай-ка высушим волосы и посмотрим, что с кожей головы. Садись.

Барышня разместилась в кресле, я просушила волосы и, вооружившись щупом, стала откидывать прядь за прядью. Волосы длинные — гордость каждой высокородной, которые не остригались с рождения и до первых родов, были тонкими, серыми и сильно выпадали. Аккуратный разбор прядей редким гребнем оставил у меня в руках приличный такой клок. Кожа головы была равномерно устлана хлопьями перхоти, так что перед маской для длины придется разграбить Мьялу на сахар и использовать его как скраб, смешав с обычной водой до состояния пасты. Теперь лицо. Мы со свечой переместились, я повесила ее в воздух, и стала внимательно смотреть.

Ничего неожиданного — много крупных воспаленных пустул. Успокоим кожу. Если у Атории кожа такая же восприимчивая, как у Варлы, то к концу недели можно говорить о макияже.

— Значит так. — Я сбегала за сахаром и водой для скраба и теперь их аккуратно смешивала. — Сперва поможем коже головы, потом волосам. Они слабоваты — сейчас будем укреплять. Такую маску мы будем делать раз в семь недель. Кроме того, раз в восемь недель будем состригать длину с волос — не больше пальца за раз, так волосы будут выглядеть намного красивее. Первый раз сейчас, следующий, через две луны. — Оленьи глаза смотрели напугано, но остальное лицо выглядело решительно. — С лицом. Краситься запрещаю. После того, как сделаем кожу красивой, я покажу как сделать так, чтобы макияж подчеркнул красоту, а не уничтожил ее. Кроме того, эти «маски» тебя очень сильно старят. Много воспалений и пустул, так что сначала лечить, потом красить. Всю неделю в свет выходить не будешь, ко мне каждый день. За эту неделю научу тебя правильно умываться, и посмотрю, как кожа воспринимает терапию. На седьмой день покажу повседневный свежий макияж, его придется научиться выполнять самостоятельно. Умываться тоже будешь сама, два раза в день. Ну-ка улыбнись. — Губы растянулись, не показав миру и краешка зуба. — К концу недели улыбаться будешь так. — Я растянула губы, изобразив голливудскую улыбку, сияя во все тридцать два.

— А можно я к тебе каждый день буду с подругой приходить? — С надеждой поинтересовалась немного ошалелая от объема информации девушка.

— Можно, но принимать буду по одной за раз и обойдитесь без кринолинов. — Я улыбнулась. Сейчас я смочу твои волосы и сниму немного длины. Намочу их целиком, помассирую с отшелушивающим компонентом, промою и нанесу укрепляющий состав. После этого займусь лицом.

Я метнулась за водой. Мьяла на кухне все еще воевала с непослушным ворохом юбок.

— Сиди спокойно, пожалуйста. — Я руками смочила пряди, переустановила свет и частым гребнем оттянула длину.

Сняла, как и обещала, палец, хотя этого очевидно недостаточно. Но даже такого маленького шажка хватило для того, чтобы волосы перестали болтаться сосульками, превратившись в пушистый каскад. Затем весь объем был намочен, крайне тщательно промассирован и промыт сахарным скрабом два раза, и, не скупясь, нанесена желатиновая маска с глицерином, без цветов на этот раз. Волосы скрутила на голове, и удержала теплым воздухом. Появилось ощущение, что стихия оскорбилась — он ведь уже доказал мне, что может. Я, в свою очередь, обратила его внимание на то, что это — другие волосы.

На лицо нанесла смесь из толченого свежего зверобоя, душицы и огуречных семечек. Через двадцать минут полной тишины аккуратно сняла смесь и придирчиво осмотрела результат. На первый взгляд ничего не поменялось, но в глазах клиентки застыли восторг и обожание — видимо кожа стала меньше болеть.

Затем мы учились пользоваться зольным мылом, ромашковой водой, васильковым тоником, глицериновым мылом и розовой водой. После всех манипуляций на промежутки между прыщами (которые стало видно) стало приятно смотреть. Я еще сделаю из нее красотку.

Уже осматривая результат, аккуратно касаясь кожи пальцами, я, видимо, неосторожно тронула одну из пустул, и она лопнула, брызнув на меня пахучим содержимым. Тихо выругавшись, я приняла решение додавливать — не оставлять же гнить. Так что, под писк клиентки, я, максимально быстро, выдавила довольно много гноя, дойдя до чистой крови.

А потом вспомнила, как в первые дни порезала руку и порез залечила вода. Быстро взяла несколько капель чистой воды и капнула на повреждения умоляя ее залечить мою оплошность. Ранка затянулась на глазах, оставив после себя здоровую чистую кожу.

Конечно, не стоит этим злоупотреблять, но в экстренных ситуациях, перед важным мероприятием, можно попробовать сделать так. Не получится — закроем тканью и сделаем модные здесь маски. А может и найдутся у меня подопытные для такой болезненной процедуры — из неблагородных и небогатых.

— Осталось смыть волосы, и я покажу, что получилось. — Я улыбалась, довольная этим днем, который, кстати, давно закончился — за окном стояла темень.

Волосы смыли, просушили, прочесали и тут даже я ахнула — настолько мощного результата от желатиновой маски я никогда не видела. Волосы стали выглядеть сильными и очень густыми, тяжелыми, жестковатыми, хотя на ощупь остались мягкими.

К зеркалу Атория шла на негнущихся ногах и, когда увидела себя, чуть не рухнула.

— Как ты это сделала? — Просипела она.

— Я просто умею использовать то, что дано природой. — Тонко улыбнулась я.

Меня удивляло то, как две моих девушки реагировали на результаты моих манипуляций. Здесь ведь это не было модно, никем не считалось красивым, однако, когда кожа становилась чище, волосы начинали блестеть вместе с глазами, они оставались очень довольны.

Я заставила Аторию пообещать, что завтра она приедет утром без кринолина и макияжа, помогла ей одеться и мы вышли на кухню. Я умышленно не стала заплетать ей волосы, чтобы показать их Мьяле. Та восхищенно цокнула языком и пошла помогать девушке влезть в юбку.

Когда все было готово, я наскоро закрутила ей неполную ракушку — не убирая под завиток волосы и закрепила все шпилькой.

Высокородная, получившая массу впечатлений, закуталась в плащ и уехала домой, а мне выдали кружку молока.

— Слышала какой голос? Совсем не соответствует внешности. — Решила посплетничать я.

— Точно, — с удовольствием поддержала гостья, — с волосами ты сделала чудо. Они очень красиво смотрятся.

— Слушай, почему все так воспринимают мою работу? Здесь же все люди ходят прыщавые, с нездоровыми волосами?

— Все смотрят на высокородных кампроу. Собственно, маски на лице, как ты выразилась, — это попытка повторить их. — Хихикнула Мьяла. — Во мне такой крови только половина, а человеческих проблем я не знаю.

Мы еще немного поболтали ни о чем, и разошлись спать.

Я ложилась с мысленным ультиматумом: завтра проснуться надо обязательно.