О захватчик, к тебе гнев улетает мой, Чтоб проклятьем проклясть мести пылающей         Перед взором творенья,                 Пред вечным лицом творца! В час, когда надо мной чутко плывёт луна, В час, когда звёзды в ночи, слушая, смотрят вниз,         Сны порхают, — витает                 Облик твой, победитель, вкруг, Ужасом осенён. — Гневно вскочив тогда, Прах топчу я ногой, в рёве я бурь кричу         Имя мерзкое, низкий,                 Прямо в уши полночной тьме. И, раскрыв свой зев, горы глотающий, Мне в ответ океан, мне ураган в ответ         Через Смерти чертоги                 Кинет имя твоё, злодей! Вот, вот шествует он — ах, отвратительный! — Сквозь мечи и вопит (слышишь, всевышний, ты?):         «Бейте и не щадите!»                 Бьют бойцы, не щадят они. Вой вздымается ввысь, стон умирающих Под потоком побед; боги, узрев из туч         Ту сыновнюю бойню,                 Боги, киньте проклятье злым! Гордо шествует он, павших дымится кровь, Каплет наземь с меча, как метеор блестит,         Судный день возвещая.                 Мир, дрожи пред захватчиком! Ах, захватчик, скажи: в чём же твой пыл сокрыт — Страстной злобы мечта? — Там, на краю небес,         Хочешь вздыбить скалу ты,                 Чьё чело устрашит орла, И с вершины горы, хмелем победы пьян, На обломки миров, на покорённый край,         В дыме сладкого бреда,                 В сладострастном чаду взирать. О, не знаете вы, что за блаженный сон, Как Элизия рай в сердце хмельном цветёт, —         Если ужасом бледным,                 Страхом трепетным мира стать! И державным толчком, ставшим над полюсом, Как летящий корабль, кинуть вселенную,         Землю к звёздам направить,                 Быть владыкою даже звёзд! И с престола небес, где Егова сидел, На разбитую твердь и на развалины         Бывших сфер любоваться, —                 О, захватчик в том знает вкус! Если радостный луг, будто младой Эдем, Страждет, грудой покрыт рухнувших сверху скал,         Если звёзды на небе                 Гаснут, пламя чужих столиц В буре вихрит смерчи, к тучам взвивает огнь, — Пляшет твой взор хмельной, пляшет над тем костром!         Ты бессмертия жаждешь,                 Славы, — пусть их оплатит мир. Да, захватчик, о да, будешь бессмертен ты! Ждёт в надежде старик — будешь бессмертен ты,         Ждут сироты и вдовы —                 Будешь, будешь бессмертен ты! Вверх, тиран, посмотри! Там, где ты сеешь смерть, С нив, омытых в крови, тяжкий поднялся вздох,         Плача в тысяче вихрей                 Над твоим созерцающим Ликом! Ах, он тебе трепетом полнит грудь! Если б, как ураган, мчались проклятья в ночь,         И сгоняли бы в стаи                 Сотни туч грозовых вокруг, И несли на тебя силу ревущих бурь, И в стремлении туч, дико клубящихся,         Вдруг Олимп показали                 И в Эреб унесли тебя! О, дрожи, трепещи в каждом смерче, палач, Ибо пыльный твой путь неба покой смутил:         Это прах твоих братьев,                 Вопиющий о смерти прах. В час, как глас громовой божьей трубы взгремит, К воскресенью призвав, встанет в его огне,         В зарном пламени, мёртвый                 И тебя призовёт на суд. Ах, когда он сойдёт, тучами ночи скрыт, Над Олимпом взнесёт судного дня весы,         Чтоб тебя, нечестивый,                 Взвесив, в рай иль Эреб послать, — Ты ужасным путём всех обречённых душ Двинешься, сломлен вдруг яростью мщения,         И всезрящее солнце,                 И луна, и все чуткие Сферы, горний Олимп, духи и ангелы, Твердь и лоно земли — ринут отмщение         В бездну бездн, где блистает                 Твой, захватчик, кровавый трон. И пред богом тогда, перед Олимпом, ты Уж не сможешь рыдать и милосердье звать:         Знай, пощады вовеки                 Не найдёшь, о захватчик, ты! Пусть проклятье моё, что из пылающей Груди вырвалось днесь, вдруг на весы падёт, —         Словно рухнуло небо,                 Глубже, к аду весы клоня. Ах, тогда все мечты, весь ненастный жар, Пыл проклятий моих жадно насытятся,         О, тогда в упоенье,                 Буду в полном восторге я Перед троном твоим в прахе лежать, судья, И, ликуя, тот день, как осужден был он,         Вечно праздновать песней,                 Славить радостный этот день!