— Давай! — заорал Кавендиш, бросаясь ничком в песок.
У каждого из нападавших на боку висела тяжелая сума, как у гранатометчиков древних войн.
Джаг, бдительно следивший за их малейшим движением, заметил, как они что-то выхватили из своих сумок и отвели назад руки, изготовясь к броску. В полной уверенности, что сейчас в него и Кавендиша полетит целая туча гранат, Джаг открыл огонь.
Первая же короткая очередь попала одному из метателей прямо в грудь. Под ударами пуль он отлетел назад и рухнул на землю, обливаясь кровью.
Второй метатель добежал до середины склона и остановился, чтобы лучше бросить фанату. Эта остановка стала для него фатальной: пуля попала ему точно в лоб. На какое-то мгновение атакующий замер, сохраняя неустойчивое равновесие, словно его чем-то здорово удивили, затем, кувыркаясь через голову, покатился вниз по склону.
Третьего налетчика пристрелил Кавендиш, успевший избавиться от своей ноши. Получив пулю в шею, нападавший молча, не издав ни единого звука, рухнул в песок и лицом ткнулся прямо в свалившуюся у него с плеча сумку с боеприпасами. Стычка длилась не больше пяти-шести секунд. Казалось бы, все кончилось, но Джаг не торопился подниматься с земли. Стиснув зубы, он ждал, когда рванет граната с выдернутой чекой, цепко зажатая в пальцах убитого.
Так, в напряженном ожидании, прошла целая минута, прежде чем Кавендиш дал о себе знать тихим покашливанием.
— Кажись, пронесло, — произнес он, — я не знаю запалов с таким замедлением… Скорее всего, парни не успели выдернуть чеки из своих лимонок. Это единственное объяснение…
— Тогда какого черта они хотели их в нас бросить? — возразил Джаг.
Разведчик только развел руками.
— Ладно, нечего здесь торчать: еще немного и мы пустим корни! — решительно произнес Джаг. — Поблизости могут быть дружки убитых, и я не совсем уверен, что во второй раз нам повезет точно так же. Пойду посмотрю, что там!
— Будь поосторожнее!
Не теряя времени, Джаг пополз по склону дюны к ближайшей жертве перестрелки. Это был человек, которого подстрелил Кавендиш, и он, судя по всему, одной ногой уже стоял в могиле. Раненый часто дышал, в груди его сипел воздух, словно в рваных кузнечных мехах, а на губах пузырилась кровавая пена. Увидев склонившегося над ним Джага, умирающий с трудом приподнял голову и чуть слышно прошептал какое-то слово, потом еще и еще раз. Из уголка его рта потекла струйка крови, он дернулся всем телом и затих.
— Что он сказал? — спросил подоспевший разведчик.
Джаг поморщился.
— Я не совсем понял. Что-то о погребении или могиле… Черт возьми! Взгляни-ка на это!
Кавендиш уже увидел то, что так поразило Джага, и сам от удивления отпрянул назад: пальцы убитого сжимали не гранату, чего опасались компаньоны, а простой комок земли!
* * *
В сумке покойника не было ничего, кроме жирного чернозема, слипшегося в черные комья.
Кавендиш растерянно присвистнул и побежал к двум другим трупам. Вернулся он очень быстро.
— Это просто бред какой-то! — ошеломленно произнес разведчик. — У этих типов в сумках нет ничего, кроме земли! Они хотели забросать нас черноземом… Я перестал хоть что-нибудь понимать!
Джаг, глубоко потрясенный, как и его компаньон, пытался найти рациональное объяснение событиям, выходившим за пределы его понимания.
— Погоди, — сказал он, — а что, если мы взглянем на проблему с другой точки зрения… Давай предположим, что комки земли предназначались не нам… Этот бедолага что-то говорил о «погребении»… Значит, он хотел кого-то похоронить. А кого, как не нашего потерянного и вновь обретенного мертвеца? Должно быть, в его действиях крылся какой-то смысл, возможно, это обычай или ритуал, вроде того, когда бросают горсть земли на крышку гроба во время похорон…
Разведчик задумчиво погладил свою короткую светлую бородку.
— Выходит, мы имеем дело не с настоящими грабителями-потрошителями, а с сектой религиозных фанатиков, которые преследуют нас с самого начала путешествия с одной-единственной целью — захватить гробы и предать их земле…
Джаг согласно кивнул.
— Верно! Вольфганг Зун обвел нас вокруг пальца, как сопливых пацанов. На самом же деле тут пахнет грандиозной аферой. Мне кажется, что эти мумии едут вовсе не на родину. Похоже, их у кого-то украли и тайком перевозят в надежное место!
— А эти типы пытаются отбить их любой ценой, — завершил разведчик, указывая на три трупа. — В этом суть твоей идеи?
— В принципе, да.
Компаньоны озабоченно переглянулись.
— В таком случае, нас просто подставили! — возмущенно воскликнул Кавендиш. — С самого начала держали за пацанов в колготках! И мне это не нравится!
Джаг успокоил приятеля, потрепав его по плечу.
— Мы еще до отправления каравана знали, что игра ведется краплеными картами, — сказал он. — Вспомни наших предшественников: они явно чувствовали себя не в своей тарелке и готовы были стрелять во все, что движется!
— Все равно, мне это не нравится! — упорно стоял на своем Кавендиш. — Если я когда-нибудь встречу Зуна, то заставлю его проглотить свой собственный веер, и, конечно же, не через рот!
— Должно быть, мы не так уж далеки от истины, — пробормотал Джаг. — Не сомневаюсь, что это дело более запутано, чем кажется на первый взгляд. А сейчас, я думаю, будет лучше, если мы вернемся к каравану, не дожидаясь, когда нам на голову свалятся другие психи с полными котомками земли! Пусть Тания объяснит нам, что происходит. Она должна заговорить!
— Я не откажу себе в удовольствии провести допрос, — хмыкнул Кавендиш, потирая руки.
Компаньоны обошли трупы фанатиков, сжимавших в скрюченных пальцах комки земли, и вернулись к мумии, по-прежнему лежавшей в песке там, где ее оставил Кавендиш.
— Ерунда какая-то, — пропыхтел разведчик. — Мы везем фобы, которые у нас хотят отнять… В этом нет никакого смысла! Если бы хоть жмуры были увешаны драгоценностями, тогда другое дело… но у них же ничего нет! Так, металлолом!
Джаг пожал плечами.
— Правду не утаишь, как и шило в мешке. Давай, я понесу мумию. Мне нужно размяться! Держи автомат!
Взяв мумию в охапку, он без видимых усилий пошел к тропе, разбитой тальмоками. Кавендиш шел впереди, зорко поглядывая на зубчатую линию дюн и не снимая палец с курка автомата.
— Странное это слово «могила», — хрипло сказал через несколько минут Джаг. — Ты помнишь наши предположения, что эти трупы никогда не предавались земле?
— И они подтверждаются. Если я все правильно понял, кто-то стремится любой ценой подобающим образом похоронить их, обеспечив клочком жирной земли, в которой они, наконец, истлеют с миром… Заметь, однако, что содержимым своих сумок фанатики не смогли бы даже частично присыпать нашего клиента!
— А может, они торопились заняться самыми неотложными делами? — отдуваясь, заметил Джаг.
— Все может быть, в этом деле еще много непонятного.
— Ничего, Тания обо всем расскажет!
— Да, как же… Она так же искренна, как осел, пятящийся назад! Кстати, она должна была поддержать нас в случае осложнений. Ты ее где-нибудь видишь?
— Мы были далеко, думаю, она ничего не слышала.
— В пустыне любые шумы разносятся на многие мили!
— Наверное, она не смогла разбудить тальмока-вожака.
Разведчик недоверчиво хмыкнул.
— Не смогла разбудить? Она? Да ведь она их знает как облупленных, этих проклятых тварей! Небось, дрыхнет вместе с ними! Кстати, хотел бы я знать, кто, помимо этих монстров, согласился бы спать с нею. Она вызывает желания не больше, чем гнездо тарантулов!
— На твоем месте я бы не был так категоричен.
— Что ты можешь знать о женщинах? Желторотый птенец, вроде тебя, не способен трезво оценить все их достоинства и недостатки. Ты еще слишком молод и наивен, чтобы понять одну совершенно очевидную вещь: все женщины — плутовки. Заруби это себе на носу раз и навсегда, как следует проникнись этой мыслью: все они — лживые, порочные, продажные, скрытные существа…
— Ого, не слишком ли много эпитетов?
— И это не все, просто я забыл остальные!
— Я вот думаю: а не снять ли нам противогазы? — неожиданно спросил Джаг, чтобы сменить тему разговора, кроме того, он уже начал задыхаться в маске. — Метатели земли обходились без них.
— Да, но ты же сам видел, как они себя вели. По-моему, без газа тут не обошлось! Лучше останемся в масках. Береженого и Бог бережет. Может, тебя сменить?
— Чуть позже, — отказался Джаг.
Они снова замолчали, чтобы сберечь силы. Спустя полчаса Кавендиш сменил Джага.
* * *
Вернуться к каравану оказалось не таким уж простым делом.
Противогаз на лице, все возрастающее нервное напряжение и усталость превратили обратный путь в настоящее испытание. Придавленные к земле грузом и палящим солнцем, компаньоны ползли по пустыне, как осоловевшие мухи, и, если бы не Джаг, который делал в три раза более длинные переходы, чем Кавендиш, они справились бы только к позднему вечеру. Когда наконец компаньоны добрались до лагеря, они были мертвы от усталости.
Пока мужчины утоляли жажду, присосавшись к баклаге с водой, Тания тщательно изучала мумию.
Напившись и сполоснув лицо, Джаг обратился к молодой женщине:
— Чтобы подобрать это чучело, нам пришлось пристрелить трех человек, трех безоружных типов, которые забрасывали нас землей… Так вот, нам бы хотелось знать, что все это значит. Вы водите нас за нос с самого начала, но теперь — хватит! Выкладывайте все, что вам известно!
При слове «земля» Тания побелела прямо на глазах. Она инстинктивно отступила от мумии, не сводя с нее взгляда, в котором ясно читались страх и недоверие.
— Они упоминали также и о «могиле», — добавил Кавендиш, отрываясь от баклаги с теплой водой. — Вам это о чем-нибудь говорит?
Захваченная врасплох, молодая женщина прилагала заметные усилия, чтобы взять себя в руки.
— Выслушайте меня, — запинаясь, пролепетала она, — это довольно запутанная и глупая история, затрагивающая честь двух соперничающих кланов… Я даже не знаю, с чего начать…
Она замолчала, села на большой кусок спекшегося песка и глубоко вздохнула, переводя дух. Джаг и Кавендиш понимающе переглянулись: Тания старалась выиграть время, это было совершенно очевидно.
— Эти покойники, — сказала она, указав на мумию рукой, — прославленные в прошлом воины-наемники, павшие в бою на чужой земле. Тогда их считали освободителями и похоронили прямо на поле боя в построенном там мавзолее. Это случилось много-много лет тому назад, но теперь их потомки в силу разных причин требуют возвращения останков на родную землю…
— Однако жители той страны, которую они помогали освобождать, воспротивились эксгумации и перевозке тел, — закончил за нее Кавендиш.
— Верно, — вздохнула Тания. — Для них тела героев стали магическим символом, гарантирующим будущую независимость. И если их эксгумировать, волшебные чары потеряют свою силу и страна погрузится в пучину хаоса. По этой причине жители страны яростно восстали против репатриации останков, несмотря на щедрое возмещение ущерба.
— И тогда Вольфганг Зун задумал и осуществил операцию по похищению тел, — пробормотал Джаг. — С тех пор народ, считающий себя ограбленным, пытается вернуть свои святыни.
Молодая женщина кивнула.
— В общих чертах, все так, — прошептала она. — Мумии кочевали с каравана на караван, но никому еще не удавалось избавиться от преследователей. Они следуют за нами по пятам, пытаясь вернуть свои символы свободы, а Вольфганг Зун уже заверил семьи павших героев, что в самом скором времени они получат останки своих предков. Но, я думаю, вам нет необходимости знать подоплеку вот этой запутанной истории. Вы согласились работать на Зуна, вы здесь для того, чтобы обеспечить перевозку тел, а все остальное вас не касается.
Никоим образом не удовлетворенные рассказом, компаньоны искоса переглянулись. То, что Зун мог где-то похитить тела, они не подвергали сомнению, более того, это предположение было единственным, похожим на правду. Что же касается всего остального, то, как сказала молодая женщина, лучше было бы закрыть на это глаза.
Однако Джаг не хотел сдаваться без боя.
— По-моему, вы должны были явиться на подмогу, если у нас начнутся непредвиденные осложнения, — нахмурившись, сказал он.
— Я слышала только вашу стрельбу, — без тени смущения заявила Тания, — и сделала вывод, что вы не нуждаетесь в помощи…
— Сколько еще времени нам предстоит идти по пустыне? — поинтересовался Кавендиш.
— Три-четыре дня — максимум, — прикинула Тания. — Ваша работа близится к концу. На смену придет другая команда, и вы сможете забыть эту историю. Вам-то на что жаловаться? А вот мне придется продолжить путь, — она окинула ироничным взглядом своих собеседников. — Судя по выражениям ваших лиц, вы мне не верите. Неужели так страшно перевозить дюжину гробов?
Джаг зло усмехнулся краешками губ.
— Нет, просто есть некоторые вещи, которые я никак не могу понять, — резко ответил он. — К ним, например, относится решимость некоторых людей идти под пули только ради того, чтобы бросить на труп горсть земли. Немало и других нюансов такого же рода. Вот это и смущает меня!
Тания пожала плечами.
— В основе всех странностей лежит религиозный фанатизм, — уклончиво ответила она, — поэтому некоторые явления не поддаются объяснению. Большинство этих людей подверглись такой мощной пропагандистской обработке, что едва ли способны отдавать отчет своим действиям. Они отвыкли мыслить самостоятельно, не доедают и не принадлежат сами себе. В этом и кроется причина их странного поведения. Другие детали, несомненно, могут проясниться, просто нужно учитывать, что мы находимся в необычной атмосфере, в которой даже самые безобидные явления приобретают зловещий оттенок. Как бы там ни было, очень скоро эта история станет для вас просто дурным сном, так зачем уделять ей столько внимания?
Джаг и Кавендиш отказались продолжать бессмысленный разговор. Они снова упаковали мумию, уложили ее вместе с остальными в паланкине, а затем заняли свое место на спине тальмока-вожака.
Словно только того и дожидаясь, вожак тронулся в путь.