Разбуженный каким-то шестым чувством Джаг проворно выбрался из палатки, словно змея, скользнув под прикрывающим вход пологом.

Он сразу же заметил темные силуэты людей, которые короткими перебежками рассредоточивались между дюнами. Захваченные Джагом врасплох, они, уже не прячась, бросились к вершине песчаного холма — стратегической точке, доминировавшей над лагерем и удаленной от него метров на пятьдесят.

— Подъем! — заорал Джаг. — Скорее, к нам пожаловали гости!

И не дожидаясь ответа, он помчался к дремавшим животным, силуэт которых четко вырисовывался на фоне звездного неба.

На вершине дюны троица налетчиков в масках суетилась вокруг длинной черной трубы, в которой Джаг тут же признал базуку. Ее черная пасть была нацелена прямо на тальмока-вожака, дремавшего в стороне от своих собратьев.

Совершенно очевидно: налетчики знали, что делали. Они хотели уничтожить вожака и тем самым положить начало самоуничтожению тальмоков.

Джаг перекатился через себя и спрятался за песчаный холмик. Он одним движением сорвал с пояса осколочную гранату, дернул за кольцо и… ничего не произошло! Чека взрывателя осталась на месте, намертво прихваченная шапкой окаменевшего песка.

В это же мгновение атакующие открыли огонь. Из базуки вырвалась огненная стрела, со свистом прочертила в воздухе светящийся след и, едва задев спину тальмока, взорвалась в нескольких сотнях метров от цели.

Грохот взрыва с неприятным металлическим отзвуком прокатился по пустыне, и у Джага от него зазвенело в ушах.

К счастью, тальмоки сохраняли полную невозмутимость. Они даже не шелохнулись и остались на месте, словно вросли в землю своими могучими ногами-колоннами.

Наконец-то из палатки выскочил Кавендиш с автоматом в руке. Он открыл огонь, не целясь, от бедра, и выпустил весь магазин в направлении расчета базуки. Стрелять ему пришлось снизу вверх из неудобного положения. Естественно, он ни в кого не попал, зато слегка спугнул налетчиков. Джаг видел, как пули, выпущенные разведчиком, взбивают песчаные фонтанчики на самой вершине дюны, у них под ногами.

Джаг прикинул, что его собственная позиция тоже оставляет желать лучшего, зато, если он взберется на спину тальмока, то сразу займет господствующую высоту, откуда нападающие будут видны, как на ладони.

Джаг решительно вскочил и длинными скачками помчался к неподвижному животному, которое не сдвинулось с места ни на йоту, несмотря на то, что реактивный снаряд пронесся всего в считанных сантиметрах над его спиной.

Налетчики сконцентрировали огонь на лагере, чтобы подавить сопротивление Кавендиша, огрызавшегося короткими очередями.

Джаг в фантастическом прыжке взлетел над землей и ухватился за веревочную лестницу, висевшую на боку тальмока. Торопливо цепляясь за перекладины, он стремительно полез наверх. Кто-то выстрелил в него, но не попал. Одна очередь пчелиным роем пронеслась над головой Джага, другая с сочным чмоканьем впилась в толстую кожу животного, чего, собственно говоря, оно даже не почувствовало.

Джаг заполз на спину тальмока и, пригибаясь, побежал к паланкину. Ударами каблука он начал крушить тонкую серую корку, равномерно покрывавшую все, что находилось под дырявым брезентовым пологом, проклиная себя за то, что не сделал этого раньше, когда ситуация была не столь критичной.

Тонкая цементная пыль вскоре заполнила весь внутренний объем паланкина, вызывая неудержимый надсадный кашель. Но Джаг все же достал свой винчестер, однако затвор, забитый песком-бетоном, отказывался работать. Взвыв от бессилия, Джаг отбросил ставшее бесполезным оружие.

Выглянув наружу, он увидел, что обстановка практически не изменилась. Окопавшихся на вершине дюны налетчиков Тания и Кавендиш поливали беспрерывным огнем, ни на секунду не давая им поднять головы. Как бы между прочим, Джаг отметил, что молодая женщина держится с уверенностью профессионального воина, привыкшего ко всяким перипетиям походной жизни.

Внезапно разведчик покатился в сторону, открывая огонь лишь тогда, когда оказывался в удобном положении. Джаг понял, что Кавендиш менял огневую позицию, рассчитывая выйти во фланг непрошенным гостям.

В стане налетчиков, окопавшихся на вершине дюны, произошло временное замешательство, вызванное разделением цели. Но они быстро разобрались в приоритетах, и Джаг был неприятно поражен, увидев, что черный зев базуки снова поворачивается в его сторону.

* * *

Джага захлестнуло неприятное ощущение полнейшего бессилия. Он еще никогда не чувствовал себя до такой степени беззащитным и уязвимым. Положение казалось ему безвыходным. Что делать? Ничего! Джаг машинально схватился за другую фанату, но буря и ее превратила в бесполезный кусок железа.

На вершине дюны базука слегка качнулась — стрелок искал идеальный угол для стрельбы.

Джаг с трудом проглотил слюну. На память ему пришли слова Вольфганга Зуна: «Эти животные-мутанты способны без ущерба для себя вынести любое нападение. Их шкура по прочности не уступает броне. И остановить их можно только выстрелом из базуки!» Ну вот, пожалуйста! Заказывали базуку? Получите… Если на этот раз реактивный снаряд попадет в животное, то можно не сомневаться, что от него останутся только рожки да ножки.

Джаг забился в глубь паланкина, испытывая непреодолимое желание сделаться совсем крохотным. В любом случае, для бегства у него уже не оставалось времени. А прыгнуть вниз со спины тальмока — это равносильно тому, что сигануть с крыши трехэтажного дома со всеми вытекающими отсюда последствиями. В лучшем случае, он только переломает себе ноги и будет валяться внизу, осознавая, что через секунду-другую гигантская масса животного рухнет на него и навсегда погребет под собой.

Базука выплюнула длинный язык оранжевого пламени. Джаг инстинктивно сжался в комок, слыша приближающийся свист реактивного снаряда.

Но фортуна все-таки не отвернулась от Джага: ракета пронеслась на уровне паланкина и угодила в штабель гробов, притороченных к крупу тальмока.

Взрыв заставил животное встать на дыбы. Обломки бетона и дерева разлетелись во все стороны на несколько сотен метров. Полуоглушенный взрывной волной, Джаг чуть было не вылетел из паланкина, но в последний момент успел ухватиться за арку и удержался на спине животного.

Тальмок грузно опустился на передние ноги. Невероятно, но факт — он не пострадал от взрыва, который оставил на его шкуре всего-навсего большое пятно сажи.

Зато гробы в одно мгновение превратились в горящие щепки и мелкие обломки досок, которые, крутясь в воздухе, медленно падали на землю.

Джаг равнодушно подумал, что от покойников теперь вряд ли что-либо осталось. Они улетучились, как дым, а вместе с ними — и безупречная репутация «Международного Транзита». У Вольфганга Зуна появились веские основания выставить им крупный счет.

Едва отзвучал взрыв, как нападавшие отступили. Кавендиш достал их гранатой, когда они, покинув укрытие, скатывались вниз по южному склону дюны. Граната взорвалась рядом с троицей, стрелявшей из базуки, и осколки выкосили весь расчет. Еще одну горстку ночных налетчиков Кавендиш уложил парой длинных очередей из автомата, ствол которого положил для упора на сгиб локтя, словно новорожденного младенца.

Тишина обрушилась на пустыню, словно горный обвал. Джаг стиснул зубы: голова страшно болела, а из ушей текла кровь. Яростное дыхание взрыва не пощадило его барабанные перепонки. Сквозь звон в ушах он услышал голос Кавендиша:

— Эй, Джаг! Отзовись, черт бы тебя побрал! Ты не можешь умереть! Ты не имеешь права так гнусно обойтись со мной!

Джаг выбрался из паланкина и, едва держась на ватных ногах, механически помахал разведчику рукой. Контузия ощутимо сказалась на его координации движений, и Джаг довольно долго провозился, пытаясь поставить ногу на первую ступеньку веревочной лестницы. Перед его глазами плавали разноцветные пятна и, чтобы хоть немного прийти в себя, он сделал недолгую передышку, находясь на полпути к земле. Остановка позволила ему заметить впившиеся в бок тальмока большие щепы от гробов.

Едва Джаг коснулся земли, как его подхватил под руку Кавендиш и тем самым не дал упасть.

— С тобой все в порядке? Ты не ранен? — озабоченно засыпан оп вопросами своего партнера по поискам приключений. — А я уж подумал грешным делом, что с тобой все кончено. Но я счастлив, что ошибался!

— Да, на меня пахнуло холодом из могилы! — признал Джаг, тряся головой. — Однако все обошлось. Тальмок, кстати, тоже не пострадал…

— Он отлично держит удары, — ухмыльнулся разведчик, — чего, увы, не скажешь о нашем маленьком передвижном кладбище. Полагаю, что наших горячо любимых усопших придется собирать по кусочкам пинцетом!

Джаг молча скривился, выражая согласие, и повернулся к торопливо идущей к ним Тании. Сказать, что на ней лица не было — значит, ничего не сказать. Она была бледна как смерть, ее подбородок заметно дрожал, а в глазах плескался ни с чем не сравнимый ужас.

Кавендиш снял с пояса фляжку с рисовой водкой и пустил ее по кругу. Молодая женщина сделала несколько длинных глотков и даже не закашлялась, однако же водка не вернула румянец на ее щеки. Она по-прежнему оставалась бледной, и ее всю безостановочно била крупная дрожь, с которой она никак не могла совладать.

— Эй, красотка! — ухмыляясь, произнес Кавендиш. — Все уже кончилось, бросьте так переживать по мелочам! Я согласен: сначала сильно пахло жареным, но, в конце концов, мы выкрутились! К тому же, как я заметил, вы не из тех дамочек, которые писают в трусы при звуках нескольких выстрелов…

Тания отрицательно затрясла головой, открыла рот, но слова так и застряли у нее в горле. Неимоверным усилием воли она взяла себя в руки.

— По… Покойники… — наконец выговорила она непослушными губами.

Разведчик с видом фаталиста пожал плечами.

— Мы больше ничего не можем для них сделать! — с деланным смирением произнес он. — Сейчас их бренный прах развеян по нескольким квадратным километрам пустыни. Понадобится хороший пылесос, чтобы собрать его. И не один!

Заинтригованный поведением девушки, Джаг невольно окинул взглядом окрестности, и то, что он увидел, привело его в состояние настоящего шока.

Джаг почувствовал, как волосы у него на голове становятся дыбом.

* * *

— Кав! Скажи, что у меня галлюцинации! — потрясенно произнес он. — Этого не может быть!

Не далее, чем в пятидесяти метрах, он заметил криво стоящую в песке человеческую фигуру, напоминавшую статую, водруженную на просевший одним боком фундамент.

— Клянусь рогами Сатаны! — растерянно пробормотал разведчик, проследив за взглядом своего компаньона. — Не хотите ли вы сказать, что это один из наших… пассажиров?

Не говоря ни слова, Джаг пулей сорвался с места. Глаза его не подвели. Желтоватая мумия с голым, как бильярдный шар, черепом была той самой, которую он осматривал после непредвиденного нападения «охотника за миражами». Труп, почти раздетый взрывом, увяз в песке почти до колен, но по-прежнему сохранял свою величественную строгость.

— Черт возьми! — растерянно пролепетал Кавендиш. — Это еще что за фокусы? Из чего же он сделан, а?

Осторожно приблизившись к мертвецу, Джаг отметил, что на нем не было ни одной свежей царапины, зато невероятно развитые рельефные мышцы груди были испещрены множеством очень старых шрамов. На его шее красовался массивный стальной ошейник, украшенный насечкой, изображавшей какие-то варварские мотивы. Его единственную одежду — кожаные плавки — украшали металлические пластинки в виде чешуек. Мускулистые руки культуриста полностью покрывала татуировка.

Уйдя по колени в песок и устремив вдаль взгляд мертвых глаз, он напоминал какого-то чудовищного воинственного идола.

— Странный тип, — пробормотал разведчик после тщательного осмотра фигуры. — Теперь он совсем не похож на картинку из старого журнала мод!

Почуяв неладное, Джаг решил осмотреть близлежащие дюны, и спустя несколько секунд, указывая рукой на темнеющие в отдалении силуэты, воскликнул:

— А вот и другие! Все — наши клиенты!

Речь и в самом деле шла о начинке разрушенных фобов: в своих необычных кожаных плавках покойники выглядели абсолютно одинаково. Более того, и внешне они походили друг на друга как две капли воды.

Некоторые из них воткнулись головой в песок, словно статуи, сброшенные с самолета, и от этого картина казалась еще более гротескной.

Тела всех без исключения трупов украшало впечатляющее количество шрамов от грубо залатанных рай, нанесенных, вне всякого сомнения, рубящим оружием наподобие топора или меча.

— Страшные типы! — растерянно повторил Кавендиш. — Их зашивали со всех сторон. Готов поспорить, что ты не найдешь у них на теле такого места, где бы ты мог положить ладонь, не накрыв при этом след старой раны! Мне кажется, что при жизни эти субъекты не носили ни костюма, ни галстука, ни котелка… Что бы все это значило?

— Ничего хорошего, — пробурчал Джаг. — Это дает основания для серьезных размышлений. Ты только представь себе: в покойников точнехонько угодил реактивный снаряд, а на них не осталось даже царапинки! Настоящие трупы разнесло бы в клочья, они бы просто-напросто испарились! Думаю, что их останками нам не удалось бы заполнить даже коробку из-под обуви!

— Могу сказать то же самое и о живых, — согласно кивнул Кавендиш. — Если хочешь знать мое мнение, так я тебе скажу, что нас провели, как сопливых пацанов и всучили этакого кота в мешке…

Рассуждения разведчика прервала Тания, стремительно подбежавшая к мужчинам. Она выглядела так, словно ее вот-вот хватит удар.

— Быстрее! Быстрее! — умоляющим голосом невнятно произнесла она. — Их нужно достать из песка и как можно скорее поднять на тальмоков!

Кавендиш досадливо поморщился.

— К чему такая спешка? — проворчал он. — Они устояли при взрыве, который должен был разнести их в клочья, так что песочной ванны им вовсе нечего опасаться!

Тания в отчаянии замахала руками.

— Это… Дело не в этом, — наконец выговорила она. — Их нельзя оставлять так, это кощунство! Для них нужно немедленно сделать новые фобы…

— Нас наняли для обеспечения перевозки, но не для того, чтобы мы играли в столяров, — вмешался в разговор Джаг.

В состоянии крайнего возбуждения молодая женщина обернулась к нему.

— Вас наняли для того, чтобы вы обеспечили перевозку груза в ценности и сохранности, — сухо поправила она. — А покойники не могут путешествовать без фобов!

Разведчик успокаивающе поднял руку.

— Согласен, — признал он, — однако, следует реально смотреть на вещи: у нас под рукой нет подходящего материала, чтобы изготовить четыре фоба. Я предлагаю закрутить покойников в куски брезента, этого будет достаточно на первое время! Учитывая их…. необычную прочность, им, думаю, будут не страшны капризы погоды. А дальше видно будет.

— Но вы ничего не понимаете! — закричала Тания, со слезами на глазах ломая руки. — Вы не понимаете…

Казалось, еще немного, и с ней случится обморок. От ее былой холодности и спеси не осталось и следа.

Джаг с любопытством смотрел на молодую женщину. Будь она суеверной, легко можно было бы понять и простить ее заблуждения, но Тания не имела ничего общего с особами слабого пола, верящими во всякую чертовщину. Ее закалке мог бы позавидовать и мужчина. Тем не менее совершенно очевидно, что она боялась какой-то реальной опасности, некой угрозы, которую Джагу никак не удавалось определить.

Он положил руку на плечо девушки, нервы которой были взвинчены до такой степени, что она аж подскочила при этом прикосновении.

— Верно, — казал он, — мы ничего не понимаем. Например, почему трупы вырядили в эти древние маскарадные костюмы? Чтобы скрыть их своеобразную внешность… я бы сказал, воинственную внешность? Это идея Зуна?

Лицо Тании мгновенно превратилось в холодную каменную маску, и она отступила на пару шагов.

— Не знаю, о чем вы изволите говорить, — высокомерно произнесла она. — Я знаю одно: мертвых нужно чтить и не лишать последнего пристанища!

Мужчины обменялись быстрым косым взглядом. Они упустили случай расколоть молодую женщину.

Она вновь обрела свойственное ей хладнокровие, и теперь из нее нельзя было вытянуть ни слова.

— Ну, хорошо, — внезапно капитулировал Джаг, — мы постараемся как следует упаковать их, даже стряхнем с них пыль, чтобы песок, попавший в саван, не нарушил их последний сон!

Тания раздраженно пожала плечами и отошла в сторону.

— Мне кажется, что ты слишком снисходителен, — упрекнул Кавендиш компаньона. — Эта мерзавка обманывает нас на каждом шагу, а ты еще потакаешь ей!

— Нахрапом мы от нее ничего не добьемся, — возразил Джаг. — Она чуть жива от страха, но этого не достаточно, чтобы развязать ей язык. Нам остается лишь ждать. Когда фрукт созреет, он сам упадет в руки!