Пролог

С востока на запад, с севера на юг, от края до края опустошенной земли глазам открывается одно и то же печальное зрелище: полное запустение и разруха. Планета превратилась в обожженный и зараженный шар, одну гигантскую помойку.

Отчаянные сорвиголовы, еще храня надежду в сердце, упорно идут вперед в поисках волшебного Эльдорадо, а вместо него видят все новые и новые загаженные долины, бесплодные горы, опаленные леса и превратившиеся в развалины города, наспех окруженные бетонными блоками, утыканными заостренной ржавой арматурой и осколками битых бутылок. Такая защита пока еще способна удержать на почтительном расстоянии стаи одичавших собак и орды дикарей.

Дороги ведут в никуда. Лишайники и дикий плющ стелись плотным ковром, пожирая асфальт шоссе и автострад, у которых нет завтрашнего дня. Тупик...

Наступило время упадка и регресса. Стремительная, почти совершенная эволюция высокотехнологической цивилизации дала трещину и пошла ко дну. Она умирала, если так можно выразиться, естественной смертью, без огненного апокалипсиса, без чудовищных ядерных грибов, витающих над землей, без космических катаклизмов. Мрачные пророчества, которыми испокон веку пугали впечатлительное человечество, не сбылись.

Цивилизация умирала, потому что люди, населяющие Землю, просто отказались жить по-прежнему.

Начало хаосу было положено невероятным явлением природы, высокопарно названным истинными верующими, живущими в постоянном страхе перед Господом, Синдромом Восьмого Дня, что на нормальном языке звучало более прозаически: «Бог дал, Бог взял».

Что касается астрономов, которые первыми заметили признаки надвигающейся катастрофы, то они знали, что имели дело с «эффектом Большого Взрыва».

Проще говоря, это означало, что Вселенная, какой мы ее знали, родившаяся из космического взрыва более двадцати миллиардов лет назад (пресловутый «Большой Взрыв»), замедлила скорость своего разлета и... начала сжиматься! Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, стремясь вернуться к своему первичному состоянию – сгустку праматерии, готовому взорваться еще раз.

Поначалу людьми владел здоровый скептицизм, но когда даже в примитивные телескопы стало возможным увидеть сотни доселе неизвестных галактик, человечество поверило ученым.

Воцарилось всеобщее смятение, которое переросло в панику, что совершенно смешно, стоит лишь подумать о средней продолжительности жизни человека. Безумие овладело людьми, потерявшими всяческую надежду и веру в будущее. Их морально сломила мысль о том, что их планета бесповоротно приговорена к гибели.

Считая, что у них нет будущего, народы мира все разом «ушли в отставку», отказавшись участвовать в агонии эфемерной, временной системы, по которой уже прозвонил колокол.

Развитие мировой экономики замедлилось, а потом прекратилось вообще. Рождаемость упала до нуля. Политики попытались было вдохнуть новую жизнь в угасающую цивилизацию, но, избрав путь принуждения, сделали это так неловко, что разразились грандиозные бунты и восстания, а вместе с ними пришел конец нашей Эры.

Человек, который в душе всегда был волком среди себе подобных, лишился тонкого налета цивилизации, в нем пробудились дремавшие до сих пор глубоко в подсознании темные силы, он вновь обрел свои смертоносные инстинкты.

Началась эра Постцивилизации... Эра насилия и жестокости, мракобесия и обскурантизма. Выжить могли только те, кто был в состоянии постоять за себя.

 

Глава 1

Лошадь захромала сильнее, и Кавендиш, проклиная судьбу, соскочил на землю.

– Черт бы побрал теперешних лошадей! – пробурчал он. – Они стали хрупкими, как хрусталь. Сейчас просто невозможно найти хорошего рысака.

– Жюмар, вот что тебе нужно, – подсказал Джаг, тоже слезая с лошади.

– Жюмар? А почему не кентавр?

Предполагалось, что жюмар явился продуктом совокупления осла с коровой. Об этом ходили упорные слухи, однако достоверных подтверждений подобного акта не было.

Джаг пожал плечами.

– Ты путаешь рабочих лошадей со скакунами, – сказал он. – Твоя лошадь смертельно устала, ей необходим отдых. Не удивительно, что она едва переставляет ноги.

– Во всем виновата паршивая дорога, – проворчал Кавендиш. – Лошадь угодила ногой в рытвину, вот и все. Кости у нее, как у колибри. Проклятые перекупщики! Вместо того, чтобы откормить лошадей, дать им окрепнуть, стараются сбыть их как можно скорее. Важна только прибыль, а расхлебывать неприятности приходится нам. Подлый мир, подлые люди! Дерьмо!

Джаг сокрушенно вздохнул.

– Твоей лошадке лет десять, – сказал он, кивнув в сторону пегой.

– К тому же ты за нее не переплатил. Ты украл ее у охотников за крылатыми людьми.

Обдирая комки глины с ног лошади, разведчик бросил на Джага хмурый взгляд.

– Если бы ты не затащил меня в этот вонючий самолет с пилотом алкоголиком, все было бы иначе. Это благодаря тебе я стал конокрадом.

Он раздраженно указал на гнедую, опухшие ноги которой Джаг поливал водой из фляжки, чтобы снять усталость.

– А ее? – процедил Кавендиш сквозь зубы. – Может, ты ее купил?

Джаг промолчал. Свою гнедую он тоже позаимствовал у охотников.

– Это нельзя назвать воровством, – снова заговорил разведчик, ощупывая суставы пегой. – Ведь у этих лошадок не осталось хозяев. Ты же их всех укокошил. Предоставленные сами себе, лошади либо одичали бы, либо стали жертвами хищников.

– Они вполне могли прибиться к какому-нибудь табуну диких мустангов, – неуверенно возразил Джаг.

Разведчик презрительно усмехнулся.

– Совершенно исключено, если тебя интересует мое мнение. Наши животные имеют отметину принадлежности к человеку: его запах... Мустанги ни за что не приняли бы их в свой табун. Возможно, даже убили бы. Я слышал, что жеребцы мустангов очень злы и агрессивны. Они никому не позволяют приблизиться к своим кобылам. Странно, что у некоторых животных так сильно развит инстинкт собственника. Лично я, например, никогда не терял голову при виде самки... – Кавендиш усмехнулся. – Ну разве что на короткое время, пока не сниму сапоги.

Джаг промолчал. Он отродясь не рассматривал женщину только как источник наслаждений, и не хотел втягивать себя в рассуждения на эту тему.

– Не нравится мне здесь, – произнес вдруг Кавендиш, выпрямившись.

Уже почти восемь недель друзья двигались на юг.

Они прошли через пустыни и плоскогорья, где земля была покрыта трещинами шириной в ладонь, продирались сквозь дремучие леса, куда не проникал солнечный свет, миновали бесконечную болотистую равнину, пересекли цепь небольших холмов, на склонах которых местные жители выращивали рис, просо и кукурузу. Наконец, они достигли местности, покрытой пышной растительностью, богатой дичью и питьевой водой.

Климат здесь оказался очень мягкий. Вот только людей путники не встретили – лишь развалины и горы гниющих отбросов. Судя по всему, в прошлом тут было многолюдно.

Сейчас перед ними простиралась городская зона, застроенная в основном частными домами, которые стояли вплотную друг к другу и подчас разделялись полоской зелени шириной в носовой платок. Крайне редко встречались пяти-шестиэтажные жилые здания. Создалось впечатление, что местные жители навсегда покинули этот район. И это массовое бегство случилось не вчера, о чем свидетельствовали буйно разросшиеся кустарники и сорная трава.

Бетонные строения буквально затянулись переплетением гибких щупалец и ветвей. Агрессивная растительность проникала через окна внутрь помещений, извиваясь, ползла вдоль стен, как скопище слепых змей в поисках выхода, и, поднимаясь к потолку, прорывала кровлю.

Ядовитый, кислотный плющ набросился на фасады зданий. Напористые и цепкие ветви, вгрызаясь в стены, по капле вливали свой разрушительный сок в глубину строительных материалов. От стен отваливались огромные куски, превращаясь впоследствии в порошок, перенасыщенный селитрой.

Глубоко в фундамент внедрялись корни, неотвратимо смещая несущие плиты, отчего здания проседали и наклонялись, словно корабли, готовые вот-вот черпануть бортом воду.

Быстрорастущие деревья буквально вспарывали дома, делая их похожими на разбившиеся о рифы морские лайнеры, в чреве которых обосновалась всевозможная растительность.

Все было в запустении.

– Я предпочитаю пустыню, – сказал Кавендиш, доставая из нагрудного кармана длинную и тонкую сигару-медианитос. – Там хоть знаешь, куда идешь, а здесь дальше двести метров ничего не видно. Опасность может подстерегать тебя за любой развалиной.

Джаг поднял голову к небесам.

– Не могу понять, почему здешние жители ушли отсюда, – пробормотал он. – Ведь, похоже, эта зона не затронута Осадками...

Следуя новому календарю, время Осадков соответствовало третьему циклу, который шел за сезоном Пепла и сезоном Самых Длинных Ночей. Затем шел неприятный период Бешеной Природы, который характеризовался абсолютной непредсказуемостью погоды. В течение одного дня заморозки могли смениться нестерпимой жарой, а холодный ливень – превратиться в теплый моросящий дождик. А то вдруг на землю обрушивалась снежная буря или все вокруг заволакивал вязкий удушливый туман, непроницаемая пелена которого делала человека слепым и беспомощным.

Но самым опасным считался сезон Осадков. Это было адское время, когда с неба лился дождь в виде струй расплавленного металла.

День за днем, долгие годы на землю обрушивался шквал железных осколков – обломки астероидов и космических кораблей. Останки старых галактических армад, которые неустанно кружили в космосе, в конце концов сходили с орбит, чтобы возвратиться туда, откуда когда-то стартовали. Своим падением они вызывали ужасные катаклизмы, вспарывали землю, спрессовывали земную кору, давали толчок страшным землетрясениям, после которых поверхность земли покрывалась беспорядочной сетью трещин, откуда вырывались струи раскаленного газа и расплавленной магмы.

Страшный "феномен" возник по вине предшествующих поколений, этих ничтожных и беззаботных людишек, которые нашпиговали околоземное пространство металлическим ломом.

Эмпирическим путем была составлена карта районов, наиболее часто поражаемых Осадками. Однако впоследствии небесный распорядок изменился, и вскоре на земле не осталось ни одной безопасной зоны.

Джаг хорошо помнил старое поселение горняков Тамбалл Пуэнт, расположенное точно в коридоре прохождения Осадков. Его жители, спасаясь от бедствия, спустились под землю и стали жить там, словно кроты.

В сущности, Осадки несли двойную опасность. Во-первых, само падение космических кораблей причиняло огромный ущерб. Во-вторых, корабли порою были нафаршированы взрывчатыми веществами и радиоактивными химическими отходами. Предки, стремясь избавиться от смертоносного мусора, тоннами запускали его в космос. Теперь же, когда такой корабль падал на землю, население близлежащих районов обрекалось на ужасные страдания. Флора и фауна уничтожались, почва выгорала, водоемы загрязнялись ядовитыми химикатами.

Падение только одного космического корабля могло разрушить экологическое равновесие на огромной территории.

В памяти Джага и Кавендиша хранился свежий пример такой катастрофы. В результате крушения огромной орбитальной станции, был заражен целый край. Умирали люди и скот, гнил на корню урожай, животные подвергались жутким мутациям, превратившим, к примеру, и без того опасных ядовитых лягушек в настоящее бедствие, опустошившее целые районы.

Кроме того, падение орбитальной станции вызвало еще и достаточно неожиданное побочное явление – образовало трещину во времени.

Ценой невероятных усилий Джагу удалось ее закрыть, однако с тех пор он с особенной подозрительностью относился ко всему, что падало с неба.

Раскурив сигару, Кавендиш не спеша затянулся и проворчал:

– Как-то уж слишком здесь спокойно. Обычно Осадки приносят с собой огромные разрушения, которых здесь я не вижу. Понятия не имею, почему люди ушли отсюда, но думаю, что не из-за Осадков. Хм... А ведь тут полно дичи и, судя по всему, прекрасные условия для разведения скота.

Словно подтверждая слова Кавендиша, в ветвях деревьев защебетали птицы.

– Приятный уголок, – заметил Джаг. – Здесь можно было бы задержаться на несколько дней.

Взглянув на него, разведчик скривился, и кислым голосом проворчал:

– А почему бы не остаться здесь навсегда, раз уж мы сюда пришли?

Джаг пожал плечами.

– Об этом, естественно, не может быть и речи. Но мы устали, а наши лошади еле передвигают ноги. Твоя же еще и хромает. В общем, я не вижу ничего плохого в том, чтобы устроить привал. Пора уже опустить на землю наши дорожные мешки.

Кавендиш энергично почесал затылок, взлохматив свои длинные, серебристые волосы.

– Не нравится мне это место, – возразил он через несколько секунд. – Я не знаю, в чем тут дело, но явно что-то такое есть...

Джаг протяжно вздохнул.

– Лесные мыши, белки, птицы, зайцы – вот, что здесь есть! А любимые тобою разбойники отсутствуют, и тебя это раздражает!

Разведчик гортанно рассмеялся.

– Вижу, у тебя окончательно поехала крыша! Сейчас ты опять понесешь вздор о своем дерьмовом рае! Ты только о нем и думаешь. Где бы мы ни оказались, ты всегда готов там осесть. Да я просто не могу себе представить, как здесь жить! Что тут делать? Я же умру от скуки раньше, чем закончится лунный месяц.

– Это лучше, чем схлопотать пулю в спину или получить ножом по горлу.

Лицо Кавендиша окаменело.

– Джаг, что бы мы ни решили, ни ты, ни я не умрем в своей постели, если только нас не прикончат во сне. Заруби себе это на носу! Пойми, наконец, что, живя на этой чертовой планете, нельзя строить планы на будущее. Здесь просто надо стремиться подольше пожить в свое удовольствие! Как ты можешь предлагать мне пустить корни в этом заброшенном уголке, без женщины, без спиртного, без сигар! Ты хочешь моей смерти?

Джаг кивнул на пегую.

– Если ты не согласишься сделать привал, твоя лошадь долго не протянет. Потом будешь вынужден топать пешком, нагрузившись своей "сантехникой"...

Джаг указал на два дорожных мешка, набитых частью сантехнического оборудования, снятого с поезда Супроктора Галаксиуса, у которого Кавендиш служил разведчиком. Супроктор погиб во время вооруженной стычки в Палисаде, крепости Костяного Племени. После той бойни Кавендиш решил сам себя наградить и демонтировал водопроводную систему поезда, отлитую из чистого золота.

С тех пор разведчик повсюду таскал с собой свои трофеи, состоявшие из систем отвода нечистот, сифонов, кранов и небольших трубочек. По мнению Джага, эта военная добыча была абсолютно бесполезной. Кроме того, она могла стать весьма обременительной в случае внезапного нападения противника, не говоря уже о том, что столь тяжелый груз значительно замедлял скорость передвижения.

– Может, хочешь, чтобы я выбросил это все в канаву? – насмешливо процедил Кавендиш. – Это мое золото, я его заработал и не собираюсь с ним расставаться.

Джаг согласно кивнул головой.

– Это твое золото – твоя жизнь. Поступай, как сочтешь нужным.

– А если я куплю у тебя лошадь? – внезапно произнес Кавендиш.

Предложение было таким нелепым, что Джаг опешил.

– А почему бы и нет? – продолжал развивать свою мысль Кавендиш. – Ты продашь мне свою клячу, я заплачу тебе золотом и в придачу отдам свою пегую. Она тебе пригодится...

Джаг протестующе поднял руку и произнес:

– Я помню, как однажды ты отсоветовал мне взять с собой подружку. Ты говорил, что человек, отягощенный женщиной или ребенком, становится заложником несчастья. У меня хватило ума согласиться с тобой. Чтобы выжить, нужно быть свободным и защищать только себя. Однако я готов пойти на определенные жертвы, но только ради живого существа, а не золота. Выгода меня не интересует. Посмотри на себя! Ты же стал пленником этих двух мешков с желтым металлом!

– Без денег жить невозможно, – возразил Кавендиш. – Ни ты, ни другие...

– Это так, – признал Джаг. – Но нет нужды таскать такой груз с собой на лошади, как это делаешь ты. Во-первых, тяжелые мешки утомляют лошадь, а во-вторых, золото притягивает к себе алчные взгляды... В мире, где убивают ради обычной пары сапог, это все равно, что идти навстречу смерти. Можно всегда прокормиться за счет собственного труда.

– Скажешь тоже! Единственное, что мы с тобой умеем, – это глотать дорожную пыль. В последний раз, когда мы хотели подработать, нас встретили с ружьем в руках.

– Это был исключительный случай! – живо возразил Джаг. – Фермеры потеряли практически все. Они не нуждались в нас.

– Никто никому не нужен в этом прогнившем мире! – во все горло завопил Кавендиш. – Я не могу понять, почему я трачу столько времени на спор с тобой! Еще совсем недавно я интересовался только своим мнением!

– Ты смог бы выстрелить мне в спину? – холодно спросил Джаг.

– Я забрал бы твою лошадь, – буркнул разведчик.

– Что тебя сдерживает?

– Если бы я знал... Братские чувства, может быть... Впрочем, скорее всего, меня сдерживает тот факт, что ты не менее быстр, чем я.

Джаг довольно рассмеялся.

– Делай, что хочешь, – сказал он. – Лично я твердо решил задержаться здесь на некоторое время и сейчас же займусь поиском уютного местечка...

Разведчик вздрогнул.

– Оставайся, но без меня! – прогремел он. – И разговора не может быть о том, чтобы я остался среди этих руин!

– Делай, что хочешь, – повторил Джаг, садясь в седло.

– Э! Ты собираешься уехать без меня? – засуетился Кавендиш.

Джаг вдавил колени в бока лошади, и та тут же тронулась с места.

Ошарашенный разведчик смотрел вслед удалявшемуся всаднику, который углублялся в настоящий зеленый туннель, образованный переплетением ветвей деревьев, росших по обе стороны старой асфальтовой дороги.

– Моя лошадь не может идти! – закричал разведчик. – Ты специально выбрал этот момент, чтобы меня бросить!

– Я тебя не бросаю, – не оборачиваясь, возразил Джаг. – Я просто хочу найти надежное укрытие на несколько ближайших дней. Кто тебе мешает присоединиться ко мне?

На мгновение растерявшись, Кавендиш собрался было еще раз окликнуть Джага, но вдруг осекся. Джаг быстро соскользнул с лошади на землю и кинулся в кусты, сжимая в руках свой винчестер 30x30.

* * *

Зажав в кулаке уздечку пегой, Кавендиш приблизился к Джагу, который, опустившись на корточки, куда-то смотрел, выставив перед собой карабин.

Проследив за направлением ствола винчестера, разведчик обнаружил стоявший неподвижно автомобиль прямо посередине старой дороги, в ста метрах от них.

– Черт побери! – прохрипел он. – Грузовик!

– Все-то ты замечаешь, – усмехнулся Джаг. – Прими мои поздравления.

– Очень странно! У меня такое чувство, что мы по собственной воле забираемся в открытую пасть волка. Ты видел кого-нибудь?

– Никого.

Ответ Джага не убедил разведчика, и он внимательно осмотрелся по сторонам.

– Я никого не видел! – вскипел Джаг, раздраженный поведением Кавендиша.

Тот пожал плечами.

– Это ничего не значит... Если хочешь знать мое мнение, наши способности немного подкачали. В другое время я просто почувствовал бы этот грузовик издалека. И ты тоже. А вместо этого ты почти налетел на него, прежде чем обнаружить. Даже самый паршивый стрелок мог запросто тебя подстрелить.

– Значит, там никого нет, – с угрюмым видом проворчал Джаг.

– Вовсе не обязательно! Если хочешь дожить до старости, ты должен думать совсем иначе. Тебя могли не убить просто потому, что противнику это не интересно или же у него, к примеру, нет огнестрельного оружия. Если хочешь выжить, ты должен рассуждать только таким образом.

Джаг надул щеки.

– И сколько времени, по-твоему я должен выжидать, чтобы пошевелиться? Я думал, ты не собираешься задерживаться в этих местах.

– Это гнусное место, – заявил Кавендиш. – Мы перестали быть самими собой с тех пор, как очутились в здешних развалинах. Наши инстинкты оставили нас. А ветер, который дует среди этих обломков ночи напролет, напоминает мне хор казненных. Я не могу больше уснуть. Это вредно сказывается на моих нервах и обмене веществ! Ничего удивительного, что у нас притупилась острота восприятия.

С наступлением ночи в этих местах действительно начинал дуть ветер, звук которого напоминал чье-то заунывное завывание.

– Этой ночью я дважды просыпался, чтобы подбросить дров в костер, а ты спал, как сурок, – возразил Джаг.

– Я притворялся, – нагло соврал разведчик. – Не хотел, чтобы ты чувствовал себя обязанным заводить со мной разговор. В твоем возрасте сон очень полезен.

– А в твоем?

Разведчик поморщился.

– От жизни я стараюсь брать то, что считаю полезным для своего организма...

Мужчины замолчали, разглядывая грузовик, до которого легко можно было добросить камень. Автомобиль был явно не первой молодости, но внешне выглядел вполне прилично. В окружении полуразвалившихся домов он смотрелся не вполне естественно. Казалось, что он принадлежал совсем иному миру, а здесь очутился по какой-то нелепой случайности.

Было совершенно ясно, что появился он тут совсем недавно.

– Схожу туда – посмотрю, – вдруг решительно произнес Джаг.

– Нам сейчас не до подвигов! – проворчал Кавендиш.

– Но и ждать здесь до бесконечности – глупо. Грузовик мог просто сломаться, а водитель пошел за помощью.

Разведчик ухмыльнулся.

– За помощью? – передразнил он. – За чем еще, скажешь, он пошел?

Но, видимо, решив покончить с препирательствами, Джаг встал во весь рост.

– Прикрой меня, – бросил он. – Я направляюсь туда.

Кавендиш остановил его, схватив за плечо.

– Только не так! Возьми с собой лошадь и веди ее впереди себя – используй, как защитный экран.

Джаг отрицательно покачал головой.

– Если бы где-нибудь затаилась опасность, птицы не пели бы, – сказал он. – К тому же без лошади я далеко не уйду...

– Тогда возьми мою.

– Прикрой меня, – повторил Джаг и бросился вперед.

Он мчался зигзагами, то обегая рытвины, то плашмя бросаясь на асфальт; совершенно непредсказуемый и, несмотря на свой внушительный рост, казавшийся невесомым и быстрым, как солнечный зайчик.

Поравнявшись с автомобилем и по-прежнему придерживая винчестер у бедра, он резко свернул и обежал грузовик сзади. Потом всем телом прижался к правому борту, давая себе передышку и пытаясь рассмотреть в зеркале заднего обзора, что происходит внутри кабины.

Но зеркало, наклоненное под острым углом вниз, отражало лишь собственное лицо Джага.

Подбегая к машине, он так же безуспешно пытался заглянуть в кабину через лобовое стекло, но из-за зеркального эффекта при вечернем солнце что-либо увидеть через окно было невозможно.

Не желая больше ждать, Джаг глубоко вздохнул, бросился к двери и распахнул ее настежь с такой силой, что две ограничивавшие ход кожаные полоски лопнули, как прогнившие тряпочки.

Ничем не фиксируемая дверца жестко ударилась о капот, отколов чешую краски размером с ладонь и одним ударом испортив внешний вид автомобиля, блестевшего, как новенькая монета.

– Ты приносишь больше бедствий, чем Осадки, – заметил подбежавший Кавендиш.

Кивнув в сторону кабины, он добавил:

– К счастью, этот тебе не сможет предъявить счет...

Джаг уже направил ствол своего винчестера на мужчину, который, вне всякого сомнения, был владельцем грузовика. Он застыл за рулем, откинувшись на спинку сиденья; голова была повернута направо, демонстрируя жирный затылок, усыпанный черными точками. В его животе торчала ручка ножа, вырезанного из клыка моржа.

– Никакой опасности, да? – ухмыльнулся разведчик. – Птички поют...

– Для нас – никакой, – уточнил Джаг.

Не такой доверчивый, как товарищ, Кавендиш окинул окрестности внимательным взглядом, с подозрением изучая густую листву. С его точки зрения, тесак оказался здесь не случайно. Тот, кто вонзил его в живот водителя, вполне мог прятаться где-то поблизости.

Сжимая в руке револьвер, разведчик проскользнул к заднему борту грузовика и приподнял брезент, укрывавший кузов.

А Джаг, продолжая стоять рядом с кабиной, вдруг отпрянул назад, потому что тело незнакомца начало медленно соскальзывать с сиденья. Труп задел подножку и тяжело упал на землю.

Машинально склонившись над ним, Джаг внимательно осмотрел тело.

Это был невысокого роста мужчина с лысым черепом, одетый в комбинезон из голубой ткани.

Джаг с недоумением отметил, что на одной ноге нет ботинка.

И пристальней вглядевшись в лицо, он увидел на ноздрях носа незнакомца странные, овальной формы отметины, а потом... понял, что мужчина еще дышит.

Осторожно приподняв его голову, Джаг оказался совсем близко и смог разглядеть, как на губах умирающего пузырилась кровь. Человек приподнял веки и, уставившись на Джага безумными глазами, выдавил из себя.

– Не ходите туда...

Джагу не раз приходилось видеть страх в глазах мужчин, но с таким выражением ужаса он встретился впервые.

Ничего не поняв, Джаг нахмурил брови, еще ниже наклонился к лицу мужчины, словно прося его повторить сказанное.

Искра отчаяния промелькнула во взгляде незнакомца, его зубы задрожали, как бока напуганного крольчонка.

– Возвращайтесь назад, – прошептал он, опуская веки. – Бегите отсюда... Только не ходите туда...

Его голова безвольно упала набок, и он умер, выгнувшись дугой в последнем конвульсивном движении.

Выпрямившись, Джаг увидел залитый кровью пол кабины, красные капли еще падали с мокрого сиденья... Мужчина умирал от сильнейшей кровопотери... Ему удалось сбежать на автомобиле от преследователей, чтобы в итоге, полностью обескровленным и обессиленным, кончить здесь свою жизнь.

– Если ты ищешь хозяина ножа, – сказал Джаг, обращаясь к Кавендишу, – то тут его не найдешь. Трагедия разыгралась где-то в другом месте...

Разведчик по-прежнему находился у заднего борта, только спрятал оружие в кобуру. Он с подозрением рассматривал содержимое кузова грузовика и машинально поглаживал закругленные поля шляпы, как всегда делал в минуты растерянности.

– Эй, Джаг, подойди сюда!.. – секунду спустя, позвал он товарища.

Моментально оказавшись рядом, Джаг заглянул в кузов. Он увидел гору деревянных вывесок и табличек с шелушащейся краской, всевозможные панно с надписями: "Салун. Отель. Оружейная мастерская. Тюрьма...". Он насчитал несколько кресел-качалок, вся мебель была колченогой, потускневшие зеркала разбитыми.

Запустив руку в этот странный хлам, Джаг вытащил деревянную табличку, на которой дегтем были выведены большие буквы: "Маршал-Ферран".

– Что все это значит? – с гримасой на лице спросил он.

Кавендиш долго массировал подбородок, поскрипывая короткой седой бородой, как колосьями пшеницы.

– Должно быть, театральные декорации, – сказал он наконец. – Вероятнее всего, этот тип входил в труппу бродячих артистов, которые переезжают из города в город и зарабатывают на жизнь, развлекая придворные свиты Прокторов.

Поколебавшись секунду-другую, разведчик добавил:

– Это единственное правдоподобное объяснение. Не знаю, как иначе он мог бы заполучить этот реквизит. Ни в одном городе я не видел того, что обозначено на табличках. Весь этот хлам относится к старой истории. Это было давно, три века назад, не меньше...

В голове Джага прозвучал сигнал тревоги. Память мгновенно оживила пережитое несколько недель тому назад... Взятый в плен океаном лягушек и шеренгой танков, прибывших из прошлого через временную щель, он вначале остановил время, а затем сам прыгнул в сердце трещины вместе с танком, чтобы попытаться восстановить исходный порядок вещей. Джаг промчался сквозь это четвертое измерение и возвратился во времени назад ранним утром. Потрясенный, во всем сомневающийся, он то и дело спрашивал себя, уж не приснилось ли все фантастическое приключение во сне – и не решался кому-нибудь рассказать, а особенно Кавендишу, который просто посчитал бы его сумасшедшим.

Не могло ли случиться так, что временная щель закрылась не полностью и продолжает потрясать современную эпоху?

От одной мысли об этом тело Джага покрылось мурашками. Снова вступать в схватку с подобным явлением сейчас, когда не стерлись еще прежние воспоминания, было бы ему не по силам. Он до сих пор вскакивал по ночам, стараясь унять охватившую его дрожь, и, слушая, как бешено стучит сердце, покрывался предательским потом с ног до головы.

– Все, что ты сказал о декорациях, – полный бред, бесцветным голосом заключил Джаг.

На лице разведчика тоже промелькнула тень сомнения.

– Действительно, здесь не все ясно, – признал он. – Кому нужен это хлам? И какой интерес цепляться к человеку, который возит старье, не имеющее никакой ценности? Этот утиль служил, вероятно, для воссоздания какого-то древнего города. О чем-то похожем как-то раз упоминал старый Джонсон, более сотни лет глотавший дорожную пыль. Он и родился, можно сказать, на лошади. Мы долго путешествовали с ним вместе, и я обязан ему тремя четвертями того, что знаю. Это – как случилось у тебя со старым Патчем... Джонсон практически воспитал меня... Он часто говорил о старых временах, когда ковбои были королями...

Джаг прищурил глаза.

– Ковбои? – повторил он.

– Их время кончилось накануне больших индустриальных изменений, – начал объяснять Кавендиш. – Тогда передвигались исключительно на лошадях или в запряженных ими повозках, называемых дилижансами. Жили, в основном, за счет выращивания скота. Старый Джонсон утверждал, что эти дни еще возвратятся и за ковбойскую жизнь надо уцепиться, чтобы снова не оказаться в доисторическом периоде.

– А сейчас мы живем в такое время, которое немного похоже на ту эпоху?

– Большой мудрец тот, кто знает, в какое время мы живем, – проворчал Кавендиш. – Наступила эпоха индивидуализма, каждый борется за свое существование. Нет больше ни сплоченности, ни общих устремлений... Это не цивилизация. Плохое идет только рядом с худшим. Человечество уже никогда не приподнимет голову, разве что это произойдет в последних судорогах, в конце продолжительной агонии.

– А что случилось со старым Джонсоном?

Кавендиш сокрушенно вздохнул.

– Однажды его лошадь наступила копытом на мину типа Клэймор, и старый Джонсон превратился в свет...

Разведчик тряхнул головой, словно отгоняя грустные воспоминания, открыл боковой борт и забрался в кузов грузовика. Он начал бесцеремонно рыться в вещах, разваливая сложенные стопками таблички. Пыхтя и не переставая ругаться, он извлек из груды хлама белую афишу со свежей надписью.

– Ну вот, а что я говорил? – победно выкрикнул он.

– "Вновь переживите великое завоевание Запада, – неуверенно прочитал Джаг. – Посетите легендарный город".

Кавендиш недоуменно раскрыл рот.

– Ты... ты уже умеешь читать? – искренне удивился он. – Вот так новость!

Джаг с удовольствием засопел и гордо выпятил грудь.

– Я всегда умел читать, – нахально заявил он.

Но так как Кавендиш глядел на него с любопытством, словно увидел впервые, Джаг поспешно добавил:

– Может быть, этот тип не хотел, чтобы мы направились именно туда...

Окончательно сбитый с толку, разведчик нахмурил брови.

– Ты это о чем?

– "Только не ходите туда..." Эти слова он сказал перед тем, как умереть, – ответил Джаг.

– Так он был жив?

– Совсем недолго... Наверное, не больше минуты.

Сыпя проклятьями, Кавендиш спрыгнул на землю и подошел к лежавшему на шоссе телу.

– Теперь он уже в другом мире, – сказал разведчик, с интересом рассматривая костяной нож, вонзенный в живот жертвы.

Лезвие вошло снизу вверх, в правую сторону брюшной полости, пронзив печень и разорвав, вероятно, основание легкого. Это говорило об исключительной силе удара. Удар был нанесен с единственной целью – убить. Сомневаться в этом не приходилось.

– Он больше ничего не сказал?

Джаг покачал головой.

– Ничего.

– Странное предупреждение.

– Такое же странное, как и груз, правда?

– Н-да... – согласился разведчик, сжав пальцами ручку из моржового клыка и вытаскивая тесак. – Странное убийство, с помощью странного ножа. Тебе когда-нибудь приходилось видеть такие?

Джаг снова покачал головой. Кроме необычной костяной ручки, нож имел угрожающего вида лезвие, длиной более двадцати сантиметров и три сантиметра шириной.

– Это охотничий нож, – объявил Кавендиш. – Стилет, изобретенный Джеймсом Буви, человеком-легендой. Свое оружие он сделал из метеорита – кусочка металла, упавшего с неба, как говорится, из звезды, а не просто из обломка космического корабля.

– Уже в то время выпадали Осадки? – удивился Джаг.

– Это явление старо, как мир, но то, что случалось тогда, было редкостью, совсем не похожей на нынешнее бедствие. Прежде опасность представляло только падение обломков, и достаточно было просто укрыться в безопасном месте... А сейчас нигде не чувствуешь себя защищенным... Руки смерти сжимаются на тебе, а ты об этом даже не догадываешься.

– Красивое оружие, – сверкнув глазами, сказал Джаг.

– Прекрасная вещь, – согласился разведчик. – Эта модель всегда пользовалась особым успехом. Стилет тщательно продуман, негромоздкий, не слишком тяжелый и хорошо сбалансированный. Буви был непревзойденным специалистом... Он назвал свое изобретение "Звездным стилетом". Но нож стал оружием всяческого отребья. Киллеры окрестили его по-своему. Нынче "Буви-резак" – большая редкость, и найти его практически невозможно. Очень давно один такой экземпляр попался мне на глаза. Я видел мужчин, которые дрались насмерть за право обладать подобным оружием.

Кивнув в сторону мертвого, он продолжал:

– Это, конечно, единственная стоящая вещь, которая у него была. Я уверен, что нож стоит намного больше, чем весь грузовик, загруженный барахлом.

Кавендиш наклонился и долго вытирал испачканное кровью лезвие о рубашку усопшего.

– Я мог бы легко обменять его на свежую лошадь, – сказал он. – Что ты думаешь на этот счет?

Джаг пожал плечами.

– Не знаю, как тебе это удастся, – сказал он.

– А ты не отдал бы свою лошадь в обмен на нож?

– Возможно, если бы у меня их было две. Только сейчас лошадь важнее этого оружия.

Не скрывая разочарования, Кавендиш покачал головой.

– Ты слишком практичен для своего возраста, Джаг, – вздохнул он. – На твоем месте я сделал бы неизвестно что, только бы заполучить нож. Я отдал бы лошадь среди пустыни или, скорее всего, просто украл бы его. Хочешь знать, что я о тебе думаю?.. Ты не умеешь восторгаться!

Замолчав, разведчик взял стилет за лезвие и со всего размаху метнул в дерево. Просвистев в воздухе, нож вонзился в ствол.

Так как Джаг молча продолжал смотреть ему в глаза, Кавендиш сказал:

– Лошадь можешь оставить себе. Сейчас в моем распоряжении грузовик, если он, конечно, в исправленном состоянии. Я никогда не был любителем холодного оружия. Оно послужит тебе лучше, чем мне... И не благодари меня, терпеть этого не могу.

* * *

Мотор грузовика завелся с первой попытки, и из выхлопной трубы вырвалось густое облако черного дыма.

Не обратив внимания на кровь, испачкавшую сиденье и пол кабины, Кавендиш удобно устроился за рулем и гонял двигатель в разных режимах, не спуская глаз с приборной доски. Его лицо просветлело, когда он бросил взгляд на датчик показателя горючего.

– Только представь себе, почти целый бак! – заорал он в восторге, высунувшись из кабины.

Занятый успокоением двух взбесившихся лошадей, которых испугал грохот мотора, Джаг был далек от того, чтобы разделить радость Кавендиша.

Ему совсем не нравился нынешний поворот событий. Полный бак бензина означал не что иное, как близость цивилизации, создатели которой занимались как переработкой нефти, так и вспарыванием животов своих современников.

Естественно, нож с таким длинным лезвием сам по себе внушает страх. Но взгляд заколотого мужчины был словно выжжен каленым железом в памяти Джага. То был не просто предсмертный страх затравленного человека, а нечто другое. В глазах убитого сконцентрировался ужас. И Джаг не знал, что могло довести человека до такого состояния паники.

Кавендиш уцепился за руль, словно ребенок, нашедший новую игрушку. Он долго гонял двигатель в разных режимах на холостом ходу, будто давая понять автомобилю, кто его новый хозяин. Наконец, проверив работу коробки передач, Кавендиш выключил мотор и спустился на землю.

Не говоря ни слова, он расседлал свою лошадь, а затем забросил всю сбрую и драгоценную "сантехнику" в кузов грузовика.

После этого разведчик вытащил из нагрудного кармана медианитос и обратился к Джагу.

– Повтори, что он сказал, перед тем как отдать концы, – попросил он, подойдя к мертвому телу.

Джагу не потребовалось долго собираться с мыслями, чтобы вспомнить.

– "Только не ходите туда", – сказал он. – Мне кажется, бедняга даже добавил: "Возвращайтесь назад! Уходите быстрее!"

– Он так сказал? – спросил Кавендиш, прикуривая сигару от зажигалки.

– Это его собственные слова.

– А ты что об этом думаешь?

Засунув нож за пояс, но решив в дальнейшем подыскать ему более подходящее место, Джаг взобрался на спину гнедой и взял пегую за уздечку.

– Никто никогда не диктовал мне, как поступать, – ответил он, пришпоривая лошадь.

 

Глава 2

Дорога постепенно расширялась, приобретая странный оливковый цвет.

Местность вокруг тоже изменилась. Растительность стала чахлой, да и развалины попадались все реже. Вскоре асфальт, усыпанный мелкими обломками камней (все, что осталось от старого шоссе), закончился, уступив место желтоватой глине. Потом закончилась и она, и дальше пошел более рыхлый грунт, присыпанный мелким песком, похожим на нефритовую пыль.

По обеим сторонам трассы тянулись невысокие скалы, покрытые лишайником.

Проехавший здесь раньше грузовик оставил две глубокие борозды, два желоба, которые значительно облегчали продвижение грузовика.

Однако, несмотря на все усилия Кавендиша удержаться в колее, колеса иногда резко наезжали на стенки двойного рубца, и грузовик начинало бросать из стороны в сторону, как сани в ледяном коридоре.

Ехавший впереди Джаг уже давно значительно сбавил скорость.

Редкие деревья не мешали обзору и тем самым облегчали задачу разведчика.

Вскоре дорога стала как бы врезаться в землю, подняв свои берега в рост человека, и Джагу вдруг стало не по себе. Казалось, он движется между челюстями гигантских тисков. Ехать по этому ущелью было крайне опасно. Устроить здесь сокрушительную засаду было по силам и пятилетнему ребенку. А остаться незамеченным было невозможно, так как гул перенапряженного мотора раздавался по всей округе.

Заходящее солнце тем временем окрасило небо на горизонте в самые фантастические цвета.

Подобие каньона неожиданно расширилось, и Джаг облегченно вздохнул, увидев песчаную равнину, усеянную крошечными, четко выделявшимися на желтом фоне оазисами с незнакомой растительностью.

Джаг остановил лошадей.

Перед ним лежал город. Нелепый, абсолютно неповрежденный, состоявший из главной улицы, по обеим сторонам которой стояли деревянные дома с верандами и крылечками.

Установленное при въезде в город огромное панно приглашало туристов посетить Додж Сити, великолепное воспроизведение одной из жемчужин Дикого Запада.

Масса других заманчивых предложений была написана на ярких флажках или широких табличках, опоясывавших город.

Для большей наглядности на некоторых фресках изображались типичные сцены из жизни того времени. На большинстве воспроизводились моменты дрессировки лошадей, то встававших на дыбы, то летевших в прыжке над землей. На спинах лошадей сидели толстенные девицы, которые одновременно стреляли из револьвера или карабина по игральным картам и монетам и тащили пойманных с помощью лассо быков. И каждая афиша в повелительной форме приглашала принять участие в ежегодном родео, проводившемся в Додж Сити.

От города веяло какой-то нереальностью, которая усиливалась из-за полного отсутствия жизни.

В городе никого не было.

Заинтригованный, Джаг не двигался с места, внимательно рассматривая любопытную декорацию. Именно, декорацию. Во всяком случае, временная трещина исключалась. Несмотря на всю свою странность, эта деревня несла приметы сегодняшнего дня.

Следы колес грузовика просматривались не очень четко, но даже дураку было ясно, что грузовик выехал со стороны главной улицы.

Оттуда, куда ни в коем случае не следовало идти, если верить последним словам водителя.

Неужели опасность, о которой предупреждал убитый, переходила из этого искусственного посада?

Вопреки всему, место не насторожило Джага. Его инстинкт, обычно тотчас же реагировавший на всякую невидимую угрозу, его замечательный инстинкт самосохранения спал.

В данный момент превалировал интерес.

Именно это и привело сюда этих двоих – его и Кавендиша.

Любопытство! Стоило кому-то предостеречь их об опасности, как они без промедления выбирали курс в запрещенном направлении. Во всяком случае, в этом диком мире не существовало такого места, куда бы эта парочка побоялась отправиться.

Более того, Джагу и Кавендишу просто претила мысль поворачивать назад. Их девизом всегда было идти только вперед. Возвращение по собственным следам означало для них полный крах.

Остановить их способна была либо непреодолимая стена, либо бездонная пропасть. А вообще-то Джаг без колебания уже прыгнул однажды в бездну времени! Только смерть могла остановить их по-настоящему.

Не доехав несколько метров до лошадей, Кавендиш пулей выскочил из кабины и подошел к Джагу.

Увидев раскинувшийся перед ним город, разведчик замер и долго стоял, не произнеся ни слова.

– Вот это да! – выдохнул он наконец, снимая шляпу и вытирая рукавом пот со лба. – Это именно то, о чем мы с тобой говорили! Вот мы и возвратились во времена Дикого Запада. Что ты об этом думаешь?

Джаг отстегнул от седла фляжку с питьевой водой и, прежде чем ответить на вопрос, сделал несколько больших глотков.

– Я думаю, что за последние дни мы прошли через более впечатляющие развалины, чем эта кучка бараков, – процедил он сквозь зубы. – Еще я скажу, что эта декорация кажется необжитой, а содержится в образцовом порядке. Это наталкивает меня на мысль, что те, кто живут здесь, затаившись, вонзили нож в живот водителя грузовика. Вот что я думаю обо всем этом.

Глядя неподвижным взглядом на ровную линию деревянных, покрытых лаком хибар, Кавендиш, казалось, не слышал ответа своего товарища или просто решил проигнорировать его совсем.

– Старому Джонсону это место пришлось бы по душе, – тихо сказал он, пожирая город взглядом.

– Старый Джонсон мертв, – возразил Джаг, – а я пока еще...

Резко выйдя из своих грез, разведчик набросился на Джага.

– Плевать я хотел на то, кто ты есть и что ты думаешь! – выпалил он, вне себя от ярости. – Черт знает сколько недель мы натирали мозоли на своих задницах! С меня этого более чем достаточно! Ты хотел приютиться среди развалин – и вот! Настоящий город свалился с небес. Что тебе еще нужно? Ты, конечно, предпочитаешь спать на матрасе из камней, среди ядовитых ящериц, плотоядных муравьев, змей, толстых, как бедро, способных одним ударом хвоста проломить тебе грудную клетку. Я уже не говорю о громадных, шириной в две ладони, пауках с шаровидными глазами. Эти твари могут укусить и вспрыснуть в шейную артерию парализующий яд, который почти мгновенно превратит тебя в зрителя собственной агонии. Ты хочешь этого?

– Естественно, нет! Однако и ты – большой любитель преувеличить!

– Ладно, этот город, хочешь верь, хочешь нет, мне очень нравится, – заявил разведчик, не обращая внимания на сдержанность своего напарника. – Я еще не могу сказать, почему, но он мне приглянулся. И я чувствую, что хорошо проведу там время.

Джаг мог бы поспорить или спросить своего спутника, каким образом тот рассчитывает сделать это в совершенно безлюдном городе, но это ни к чему бы не привело. Он изучил Кавендиша, как свои пять пальцев, и прекрасно знал, что тот не откажется от собственных планов, какие бы аргументы ему не приводили. С таким же успехом можно было мочиться против ветра.

Впрочем, лицо разведчика уже сияло, а его указательный палец был нацелен на двухэтажное здание с увитыми плющом балконами.

– Ты только посмотри на это! – восторженно воскликнул он. – Отель! Есть даже отель! Ты когда-нибудь спал в настоящем номере, Джаг? С мебелью, зеркалами на стенах, ванной...

– Кровать, – бросил Джаг, – ты забыл кровать!

Не обращая внимания на подсказку Джага, разведчик продолжал:

– А чистые, тщательно выглаженные простыни... Ты когда-нибудь спал между двух простыней, Джаг? Ничего более приятного в мире нет! Представь себе, как ты забираешься под чистую простынь, в тепло, а с двух сторон к тебе прижимаются опытные женщины! Да, Додж Сити, я иду к тебе!

* * *

Направившись в город, находившийся всего в нескольких сотнях метров, Кавендиш оставил грузовик и снова обратился к помощи своей верной пегой, нагрузив ее двумя дорожными мешками с золотом.

Он шел по главной улице, и глаза его разбегались. Все встречалось с восхищением. Разноликие фасады деревянных хибар вызывали такой поток восторженных слов, будто перед Кавендишем выстроились сказочные дворцы.

Можно было подумать, что слепой от рождения только что прозрел.

Джаг хорошо понимал, что, открыто двигаясь по главной улице, они представляют собой две легкие мишени для любого стрелка, притаившегося в засаде. Поэтому Джаг слегка отстал от разведчика и старался держать в поле зрения все потенциальные места наблюдения за ними. Но это была почти невыполнимая задача!

Вскоре выяснилось, что сам город гораздо больше и интереснее, чем показалось с первого взгляда.

Главная улица разветвлялась на узенькие улочки, по которым мог пройти только человек с лошадью.

Среди этой странной декорации глухой стук лошадиных копыт звучал зловеще.

Шествуя во главе небольшой процессии, Кавендиш свернул к отелю.

– Надеюсь, что для нас найдутся свободные номера, – пошутил он.

Сохраняя настороженность, Джаг напоил свою гнедую, не переставая, рыскать глазами по фасадам домов. Он предпочитал оставаться бдительным и не расслабляться до такой степени, как товарищ. В конце концов, его шестое чувство могло дать осечку.

Уже наученный горьким опытом, Джаг предпочитал быть все время начеку.

Но Кавендиш ударился в другую крайность, совершенно забыв об осторожности, что совсем не было на него похоже. Он демонстрировал всем своим поведением исключительную беззаботность. Сняв с пегой седло и мешки, Кавендиш аккуратно сложил толстый шерстяной плед, которым постоянно покрывал спину своей лошади, и перебрался на тротуар, просто перешагнув через живой зеленый забор, отделявший пешеходную дорожку от проезжей части главной улицы.

– Чего ты ждешь? – бросил он Джагу. – Ждешь, когда я расстелю перед тобой красный ковер? Строишь из себя Галаксиуса?

Пропустив шутку мимо ушей, Джаг поколебался еще секунду, бросил молниеносный взгляд вокруг, затем спустился на землю и привязал гнедую рядом с пегой Кавендиша.

Внутренне убежденный, что они находятся сейчас в самом сердце западни, что ужас, который он видел в глазах водителя зародился именно здесь, в этом городке, Джаг тем не менее последовал за Кавендишем, и они вошли в отель.

В воздухе стоял сильный запах мастики.

В то время как разведчик направился прямо к регистрационной стойке, словно был постоянным клиентом отеля, Джаг внимательно рассматривал окружавшую обстановку. Стены оказались обшитыми деревянными панелями, на полу лежал ковер с вычурным рисунком, а окна были занавешены плотными шторами. Медные плевательницы сверкали тысячами огней.

Джаг машинально провел указательным пальцем по полке, на которой цвел великолепный кактус. Ни пылинки! Это было уже слишком!

Продолжая свою игру, Кавендиш позвонил крошечным колокольчиком, лежавшем на стойке, и обратился к невидимому портье.

– Два номера для двух измученных ковбоев! – громко сказал он. – С ванной, разумеется! Девятый и десятый с балконами на улицу? Ничего другого не ищите, это просто великолепно!

Он поднял перекладину стойки, зашел за барьер и снял с гвоздя два огромных пустотелых ключа. Это были естественные ключи, висевшие на доске.

– Повезло! – радостно воскликнул он, подходя к Джагу. – Нам достались последние два номера. Чуть опоздай, и пришлось бы ночевать под открытым небом. Из-за родео – такой наплыв туристов. Кстати, почему бы тебе не принять в нем участие?

На лице Джага появилась раздраженная гримаса.

– Прекрати свой цирк, понял? – резким тоном сказал он обезумевшему товарищу.

Пританцовывая на месте, разведчик еще какое-то время поигрывал ключами, потом стал серьезным.

– Расслабься немного, Джаг, – ответил он спокойным голосом. Нам дарят город. Целый город только для нас двоих.

– Это отравленный подарок, – отрезал Джаг. – Надеюсь, ты заметил, что место не такое уж покинутое.

Разведчик пожал плечами.

– Что это меняет? Спокойно дождемся, когда наши хозяева заявят о себе. Мы всегда успеем принять меры... Давай, шевелись! Перед тем как отправиться в салун, я хотел бы убедиться, что в наших номерах все в порядке.

Он взвалил на себя седло и мешки и стал подниматься по лестнице, пыхтя, как тюлень.

Тем же одурманивающим запахом мастики был пропитан весь этаж. Паркет блестел, как зеркало, и был таким скользким, что Кавендиш несколько раз чуть не упал.

У первой двери разведчик остановился, распахнул ее настежь, и на его лице появилась довольная улыбка.

Все было на месте. Кровать с укороченным балдахином, туалетная комната с розовой эмалированной ванной, носовая часть которой была сделана в виде лошадиной головы. Под умывальников висело овальной формы зеркало. Рядом с выщербленной чашкой лежала опасная бритва. И наконец – традиционный массивный двустворчатый шкаф без единой царапины.

Трудно было потребовать большего. Дизайнеры этой ловушки для туристов продумали все до мелочей.

Освободившись от своего снаряжения, Кавендиш первым делом испытал пружины кровати, затем взглянул на простыни, понюхал и направился к шкафу. В шкафу он обнаружил всю необходимую экипировку для ковбоя: от сапог до кожаных жилеток, от прямых до невероятно расширенных к низу брюк...

– Ты только посмотри! – заверещал разведчик, обращаясь к Джагу, который все еще стоял в дверном проеме. – Предыдущий жилец оставил нам свои тряпки!

– Если бы ты хоть минуту не вел себя, как ребенок!

Закрыв дверцы шкафа, разведчик подошел к своему товарищу.

– Бесполезно демонстрировать, что мы находимся в постоянном ожидании опасности, – прошептал он и подмигнул. – Чтобы выяснить ее, лучше продолжим игру...

Неожиданно он отступил назад и критически осмотрел Джага с ног до головы.

– В таком виде ты абсолютно не похож на ковбоя. И я не совсем уверен, что тебе, с твоей фигурой бизона, удастся подобрать одежду. Но главное, как говорил старый Джонсон, это – изворотливость ума.

* * *

Из подозрительного город становился раздражающим. Он отличался некоторым анахронизмом, был необыкновенно странным, но ничто пока не объясняло причину страха, который Джаг прочитал в глазах низкорослого толстяка.

У Джага и Кавендиша было диаметрально противоположное отношение к этому парадоксу.

Разведчик без оглядки шел по пути детской беззаботности, тогда как в сознание Джага пробирался необъяснимый страх, который по-прежнему не имел под собой реальной почвы.

Закончив осмотр комнаты, Кавендиш решил отвести лошадей к кузнецу, где чистокровок ждали две кормушки, полные овса.

Джаг с сожалением позволил гнедой уткнуться ноздрями в чан с зерном. Он ничего не хотел принимать от этого города, отказываясь входить в игру, о которой ничего не знал.

– Пока ты скакал по номеру, я осмотрел весь отель, – резко сказал он, окидывая мрачным взглядом кованые предметы, висевшие на гвоздях, вбитых в стену кузницы.

– Ну и что? – поинтересовался разведчик, занятый поисками медианитоса.

– А то, что он пуст! Этот отель – настоящий дворец сквозняков. В других номерах нет даже кроватей. Только два наших номера имеют жилой вид.

– Хозяева, должно быть, экономят свои силы, – шутливо ответил разведчик, чтобы разрядить атмосферу.

– Еще бы! Одежда в шкафах подходит нам по размеру, невидимый кузнец приготовил фураж для наших лошадей... – Все выглядит так, будто мы заранее предупредили о своем приезде, и нас ждали...

Кавендиш неторопливо насладился первой затяжкой и сказал:

– Обычно, когда мы куда-нибудь приезжали, нас встречали свинцом. Разве это не прогресс?

– Именно это и настораживает. Кстати, разве этот парень с ножом в животе приехал не отсюда?

– Если хочется...

Джаг подскочил.

– Что, если хочется? Следы колес четко отпечатались на главной улице.

– Допустим, – нехотя согласился Кавендиш. – Что дальше?

Такое отношение разведчика к происходящему даже лишило Джага на некоторое время дара речи. Он уже не знал, что думать, и спрашивал себя, не поехала ли у друга "крыша". От поведения Кавендиша стоило действительно прийти в отчаянье. С такой инфантильной безответственностью нельзя было выжить в этом вырождающемся мире.

– Здравый смысл подсказывает собрать вещи и как можно быстрее убраться из этого места, – сказал Джаг, машинально проводя пальцем по лезвию кованого кинжала.

Кавендиш чуть не задохнулся от возмущения.

– Это ты-то говоришь о здравом смысле? – выкрикнул он. Ты, что заставил меня засесть в этот вонючий самолет, управляемый пилотом, который давно свихнулся от дешевого алкоголя, – и лететь на помощь человеко-птицам, знакомым тебе только из галлюцинаций!.. Наверное, я вижу сон!

В глубине души Джаг вынужден был признать, что его товарищ не так уж далек от истины. К счастью, он не вспомнил о последнем приключении, фантастическом путешествии во времени, иначе его ехидство было бы еще злее. Поэтому Джаг решил закончить неприятный разговор и молча вышел из кузницы следом за Кавендишем, который твердо решил, придерживаясь намеченного плана, продолжить экскурсию по городу в поисках салуна.

Положив ствол винчестера 30/30 на изгиб локтя, Джаг шел позади разведчика, подозрительно посматривая на фасады домов.

Собираясь свернуть за угол возле оружейной лавки, разведчик так неожиданно остановился, что ствол оружия Джага едва не вонзился ему в поясницу.

Прямо перед ними, на расстоянии броска камня, открывалась небольшая площадь.

Посредине площади возвышалась виселица, на которой покачивалось тело повешенного.

 

Глава 3

Мрачная виселица, должно быть, не использовалась по назначению с незапамятных времен. По мере того, как мужчины подходили ближе, они убеждались, что деревянное сооружение, призванное служить правосудию, было съедено червями до такой степени, что поперечная балка даже чуть прогнулась под весом казненного.

– Будь он потяжелее на несколько килограммов, без особых осложнений выпутался бы из этой истории.

– Нашел, что сказать, – проворчал Джаг, начиная нервничать еще больше, чем всегда. – Других мыслей тебе в голову не пришло?

Кавендиш пожал плечами.

– Таков уж обычай Запада, – заметил он, – если не сказать – закон. Если лопается веревка, если ломается виселица или не открывается люк под ногами осужденного, его ожидает помилование. В этом случае бедняге не хватило всего ничего. Каких-то нескольких килограммов, даже меньше.

Повешенный был похож на мотоциклистов, орды которых неутомимо утюжили последние остатки автострад планеты.

Черная кожаная униформа, расписанная зловещими и вызывающими словами; сжатые в гармошку на уровне щиколоток сапоги с металлическими набойками на каблуках; бритый, совершенно гладкий череп; неприличные татуировки на руках, – все говорило о принадлежности казненного к шайке моторизованных бандитов.

– Интересно, каким ветром занесло сюда этого типа? – спросил Кавендиш, обходя висевшее тело. Оно слегка покачивалось на ветру, вызывая тихое поскрипывание виселицы. – Я плохо знаю этот район, но до автострад отсюда далеко.

Отбрасываемая висельником длинная тень колебалась на огромном панно, сообщавшем о проведении ежегодного родео, на котором среди прочих атракционов состоится определение чемпиона чемпионов по верховой езде на диких быках.

Закончив чтение экстравагантного плаката, содержание которого, надо сказать, соответствовало атмосфере города, Джаг заинтересовался "лошадью" казненного.

Мотоцикл сиротливо стоял у основания виселицы в ожидании "наездника", который никогда больше не воспользуется своим "скакуном".

Его так поразил внешний вид механизма, что даже сердце забилось в груди, и Джаг с несвойственной ему поспешностью подошел к мотоциклу. Он продолжал испытывать восхищение ко всему, что катилось по дорогам, чего нельзя было сказать о старом Патче, презиравшем технику и ее приверженцев.

Присев на корточки, Джаг окунулся в созерцание, приходя в восторг от самой крошечной детали. Он внимательно рассмотрел телескопическую вилку, огромные "рога" управления, с ручками, обмотанными узенькой полоской красной кожи, необыкновенное седло из безукоризненно белой кожи, два подвесных кофра...

– Великолепная механическая лошадь, не так ли? – сказал подошедший Кавендиш. – С таким нечего опасаться, что он захромает.

– Нужно горючее, – с некоторым сожалением возразил Джаг.

Разведчик отмел аргумент небрежным жестом руки и кивнул головой в сторону повешенного.

– Не думаю, что этот парень приехал сюда, чтобы заправиться... – продолжал он. – Мотоциклисты – люди предусмотрительные. Все, что нужно, должно быть с собой.

Еще не закончив фразы, разведчик открыл один из кофров и не смог сдержать крик. Джага чуть не стошнило, когда он увидел отрезанную голову девушки с длинными волосами, испачканными кровью.

В другой сумке лежала пара рук с длинными и тонкими пальцами, унизанными множеством колец. Кисти были отрублены точно на уровне запястий. Очевидно, эта женщина принадлежала к тому же братству фетишистов, что и повешенный.

Джаг, откашлявшись, прочистил горло.

– Уже три трупа, – все еще стараясь оставаться спокойным, произнес он. – Тебе не кажется, будто это уже заставляет задуматься? Ты не считаешь, что это сделано специально?.. Чтобы ты открыл кофр и посмотрел, что там внутри. Тебе недостаточно всего увиденного?

Гримаса противоречивых чувств исказила лицо Кавендиша. Сейчас он уже не казался таким беззаботным бодрячком, как прежде. Висельник и куски трупа явно охладили его энтузиазм. Город потерял для него свое очарование в одну секунду.

– Нужно как можно быстрее смываться отсюда, – сказал Джаг.

– Ты же знаешь, моя лошадь не пройдет и двух километров...

Джаг показан на мотоцикл.

– А это? А грузовик? Есть ведь еще грузовик!

Последнее предложение перевесило чашу весов в пользу Джага.

– Хорошо, – сказал разведчик, – заберем наши вещи и уйдем отсюда. Это место совершенно перестало мне нравиться.

Их ждал новый удар, когда несколько минут спустя они не нашли грузовик на прежнем месте. Его следы тянулись в противоположном направлении от города.

– Похоже, что нас хотят здесь оставить, – вздохнув, сказал Джаг.

Лицо Кавендиша исказила злая гримаса. Он извлек из кобуры револьвер 38-го калибра, оттянул курок, откинул барабан влево, вставил в пустое гнездо патрон, закрыв барабан, крутанул его и, убедившись, что все функционирует нормально, сунул револьвер на прежнее место. После этого он посмотрел в сторону города твердым и пронзительным взглядом.

– Шутки закончились, – прорычал Кавендиш и решительным шагом двинулся к городу.

* * *

В полном изнеможении разведчик присел на дно перевернутого желоба. Он только что обежал буквально половину города и не встретил ни одной живой души. Сдвинув на затылок свою широкополую шляпу, он заканчивал вытирать пот со лба скомканным носовым платком, когда увидел Джага. Тот пересекал центральную улицу, направляясь к Кавендишу.

– Я ни черта не понимаю, – сказал он подошедшему Джагу. – Я никого не встретил, и не потому, что плохо искал. А ведь в то же время в этих домах постоянно живут... Они содержатся в такой чистоте, что невозможно пожелать лучшего. На столе шерифа я даже обнаружил чашку с недопитым кофе.

Джаг стоял перед ним с явно удрученным видом.

– У меня есть для тебя еще одна "приятная" новость, – скривил он губы в горькой ухмылке.

Разведчик бросил платок и поднял на друга глаза. Его брови нахмурились, лицо мгновенно приняло обеспокоенное выражение.

– Наши лошади... Они тоже исчезли, – выпалил Джаг.

Разъяренный разведчик вскочил на ноги, словно подброшенный мощной пружиной. Его глаза, казалось, вылезут из орбит. Вытащив из кобуры револьвер, он начал стрелять наугад по окнам и витринам.

– Вы покажетесь или нет, банда проходимцев!? – зарычал он. – Украсть у меня мою лошадь! Вам не хватит вечности, чтобы сожалеть об этом! Я вам покажу! Я заставлю вас испражняться расплавленным свинцом и гектометрами колючей проволоки!

Джаг стоял рядом с ним и своей невозмутимостью напоминал статую. Странно, но он освободился от этого неприятного страха. Теперь, когда опасность приобрела характер банальности, он был готов сражаться, даже еще не зная природы этой опасности.

Расстреляв все патроны, Кавендиш успокоился и принялся снова заряжать револьвер.

– У нас есть еще мотоцикл, – сказал он, словно желая доказать самому себе, что еще не потерял рассудок.

Не сговариваясь, мужчины бросились бежать к площади, где стояла виселица. У оружейной лавки они резко остановились.

Повешенный по-прежнему раскачивался в воздухе под легким дуновением бриза, который поднимался с наступлением сумерек.

Мотоцикл стоял на прежнем месте, но... без колес.

Откровенно говоря, ни Джаг, ни Кавендиш не были удивлены подобной подлостью. В глубине души они ожидали такого исхода.

– На этот раз война объявлена окончательно, – сказал разведчик. – За нас берутся в открытую, в чем не приходится сомневаться.

Посмотрев на Джага лихорадочно горящими глазами, он добавил:

– Я не знаю, согласишься ли ты со мной, но нам лучше не шататься по улицам. Скоро станет темно, и это серьезно осложнит нам жизнь. Предлагаю возвратиться в отель, там мы сможем поспать, сменяя друг друга, и дождаться утра...

Джаг выразил свое согласие молчанием, и они направились к отелю.

Незаметно бриз усилился, и скоро по главной улице гулял холодный ветер, леденивший душу, как загробное дуновение.

* * *

Из номеров не доносилось никаких звуков.

Решив провести ночь в номере Кавендиша, мужчины обследовали его самым тщательным образом, чтобы убедиться, что кроме двери нет другого входа.

Затем они немного поели, скорей для того, чтобы разрядить обстановку, а не утолить голод. Разведчик посчитал, что его нервы сильно взвинчены, чтобы уснуть, и предложил Джагу лечь спать первому, а сам устроился у выходящей на балкон стеклянной двери, положив на колени карабин "аншутц-сэвидж" калибра 7x357 с оптическим прицелом. Это было не самое удобное оружие для ближнего боя, но вместе с кольтом оно могло обеспечить достаточную мощь огня.

Измученный нервным перенапряжением, Джаг без лишних уговоров скользнул под простыню и почти мгновенно уснул. Но чуткий сон не мог принести ему отдыха, мозг продолжал бодрствовать, готовый уловить малейший шум, который выдал бы чужое присутствие.

Поглядывая то на пустынную улицу, то на дверь, заблокированную спинкой стула, Кавендиш слышал, как несколько раз застонал Джаг, а затем так сильно дернулся, что пришлось подойти к кровати и проверить, не проснулся ли тот. Но ничего подобного, Джаг спал, только лицо время от времени искажалось судорогами.

Успокоившись, Кавендиш возвратился на свой пост.

Во сне Джагу мерещилось, что он идет вперед по туманной местности и видение расплывается, все меняясь по мере того, как через него проходит.

Он продолжал идти, зная, что рай, так расхваливаемый старым Патчем, был там, в самом конце, где прозрачный источник, населенный резвыми наядами, впадал в океан, окруженный сиянием всех цветов радуги. Ноги Джага утопали в йодистом тумане, сплошным ковром покрывавшем землю.

А рай отступал, удалялся, словно что-то там впереди всасывало его в себя.

Туман сгущался, краски тяжелели, от нехватки кислорода становилось все труднее дышать.

Джаг побежал.

Под его босыми ногами траву сменил ковер из тончайшего песка, перешедший в искрящееся пространство, сверкание которого Джаг принял поначалу за блеск жемчужин росы.

Но пройдя несколько метров вперед, он понял, что в действительности это сплошной слой битого стекла.

Желая выбраться оттуда как можно скорее, он удвоил скорость и побежал, едва касаясь ступнями поверхности стекла. Внезапно под его ногами появились торчащие гвозди, затем раскаленные угли.

Фонтанчики крови брызгали в ритме его шагов. Плоть вырывалась кусками, Джаг терял сознание в тошнотворном запахе горелого мяса; его израненные ноги атрофировались, таяли, как свечи, превращаясь в две несчастные культи. Не в силах стоять на ногах, он упал плашмя на битое стекло, и его тело мгновенно вспыхнуло.

И в этот момент он проснулся, липкий от пота, с застывшим в горле криком агонии.

Сев в кровати, Джаг попытался стряхнуть с себя этот кошмар, когда вдруг понял, что Кавендиша нет в номере.

Он осмотрел все углы комнаты, но разведчика так и не нашел. Стул, который раньше блокировал дверь, стоял у стены.

Джаг выпрыгнул из кровати и начал быстро одеваться. Он заканчивал застегивать брюки, как вдруг замер, точно окаменев от неожиданной мысли. В горячке он даже не обратил внимания на одну очевидную деталь, поразительную для глубокой ночи: шум... Он слышал шум.

Волна звуков обрушилась на Джага с такой силой, точно его кулаком ударили по голове. Раздавались громкие аккорды пианино, радостные возгласы, стук копыт скачущих рысью лошадей.

Не доверяя своим ушам, он подбежал к стеклянной двери и вышел на балкон. Ошарашенный громким шумом и ночной прохладой, Джаг увидел кабриолет с двумя запряженными в него горячими чистокровками, которые неслись по дороге, управляемые парой, внешне похожей на буржуа. На противоположной стороне улицы о чем-то разговаривали три ковбоя, время от времени прерывая свою беседу громким смехом.

Убедившись, что все это не снится, Джаг фыркнул и возвратился в темную комнату. Он задумался. Похоже, развитие событий набирало скорость. Этот пустынный, казавшийся покинутым, но ухоженный город неожиданно забурлил... Создавалось впечатление, что он оживляется только ночью.

Но больше всего Джага интриговало исчезновение разведчика. Естественно, того неизбежно мучили знакомые вопросы, но почему он решил уйти, не разбудив своего товарища? Что-то здесь было не так! Но что же произошло? Каким образом его вытащили наружу?

Масса вопросов, на которые мог ответить только сам Кавендиш. Необходимо было срочно найти разведчика.

Уже переступая порог комнаты, Джаг спохватился. В том виде, в каком он собирался идти, его быстро вычислят. Чтобы узнать побольше, стоило соблюсти осторожность, и, приняв правила игры, врасти в декорацию.

При тусклом свете керосиновой лампы, позволявшем видеть лишь носки сапог, Джаг покопался в шкафу и подобрал одежду, более подходящую к теперешней обстановке.

Вскоре на нем была черно-красная рубашка из хлопка, кожаная жилетка, брюки из лошадиной шкуры и традиционная широкополая шляпа, под которую он запрятал свою шикарную шевелюру.

Джаг удивился, что сумел подобрать себе старье по размеру, так как шкаф ломился от одежды на любой рост и комплекцию.

Переодевшись с головы до ног во все новое, он задумался, потянувшись за винчестером, но в последний миг передумал – такое оружие в руках выглядело бы вызывающе.

Конечно, его присутствие в этом городе не было секретом, но лучше все же держаться в тени, а не нарываться на неприятности.

В этой одежде его, пожалуй, трудно будет узнать с первого взгляда.

Сунув нож в ножны за голенище сапога, он в последний раз посмотрелся в зеркало над умывальником и вышел из номера.

Лестница, по которой спускался Джаг, как и весь отель, ярко освещалась теперь керосиновыми лампами. Несмотря на это, он чуть не столкнулся со старухой, одетой во все черное, и в такой широченной юбке, что женщина заслонила весь лестничный пролет. Джаг прижался к перилам, вежливо пропуская ее вперед, но она, бросив на него убийственный взгляд, прошамкала беззубым ртом, похожим на заднее отверстие курицы:

– На праздник собрались все проходимцы района! Честные женщины уже нигде не могут чувствовать себя в безопасности. Если бы был жив мой несчастный муж, вы не посмели бы так вызывающе смотреть на меня!

Джаг оторопело проследил взглядом, как она исчезла, проглоченная коридором, и спустился вниз.

Оказавшись в холле, он огляделся. Портье находился на своем месте, за стойкой, и был занят тем, что прикреплял кнопками афишу, приглашавшую возможных клиентов отеля принять участие в родео. Когда мужчина повернулся лицом к Джагу, тот ощутил предательскую дрожь в позвоночнике. Опустив мелкие детали, можно было признать в нем двойника водителя грузовика. Рост, лысый череп, лицо – все совпадало. Исключение составляла лишь комплекция: портье был невероятно тощий.

Подойдя ближе, Джаг отшатнулся, пораженный свинцовым оттенком лица, изможденными, заострившимися чертами и пергаментной кожей, обтягивающей кости черепа.

Уставившись неподвижным взглядом на Джага, портье прищурил глаза, а затем водрузил на нос очки, чтобы лучше видеть с кем имеет дело.

Теперь Джаг понял природу овальных отметин на крыльях носа водителя. Очки. Их стекла имели какую-то странную прямоугольную форму. Вероятнее всего, убитый и портье были братьями-близнецами и отличались только комплекцией.

– Ваш номер устраивает вас? Все в порядке? – поинтересовался портье, бросив взгляд поверх дужек очков.

Застигнутый врасплох, Джаг только кивнул головой и спросил себя, когда же наконец выберется из этого кошмара.

– Предполагаю, что вы приехали поучаствовать в родео, – сказал портье, кивнув на афишу, которую сам только что приколол к стене.

– Скажите, у вас есть брат? – спросил Джаг.

Портье рассмеялся хриплым смехом, перешедшим в астматический кашель.

– Брат! – удивился он. – Какая странная мысль! Мне впервые задают подобный вопрос. Брат? Могу поспорить, что вы записались на скачки на диких быках. Парень вашего склада характера должен уметь держать быка за рога...

Джаг, которому все это надоело, скривил рот в презрительной гримасе.

– Я приехал сюда не для того, – отрубил он.

Казалось, портье стал еще худее.

– Не злитесь, дружок, – сказал он. – Я совсем не собирался вас обидеть. И спросил только потому, что время от времени иногородние присылают к нам какого-нибудь чемпиона. Понимаете, им досадно видеть, как Голди каждый раз добивается успеха. Уже четыре года подряд! Довольно долго, вы не находите? Однажды эти недоноски Уихта Фаллса не смогли придумать ничего лучшего, как сыпануть горсть перца в задницу быку. Я молчу! Видели бы вы этот спектакль! Бык разъярился до предела. Только что из ноздрей у него не шел дым. Бык подпрыгивал вверх более, чем на три метра. И несмотря на все – что вы думаете? – Голди продержался на этом подобии дракона четыре минуты. А те, кто садился на неприправленных специями быков, не выдерживали и десятой доли...

Охваченный страстью, портье в буквальном смысле переживал вновь свои воспоминания, описывая их с таким вдохновением, что вдруг замолчал и начал жадно хватать воздух открытым ртом, пытаясь восстановить дыхание.

Джаг пристально наблюдал за портье. Казалось, что тот слабеет с каждой минутой. Возможно, в этом было виновато освещение, но портье едва уловимо хирел, терял силы.

– Здесь очень любят Голди, – дрожащим голосом сказал портье. – Этот парень родом отсюда. Но для пари...

Он подмигнул и продолжил:

– Мне он очень нравится, но прибыли не приносит... Весь Додж Сити ставит на него с закрытыми глазами, а в итоге никто ничего не получает и остается при своих. Вот почему я спросил, собираетесь ли вы записаться... Может быть, вы смогли бы его победить... с вашей-то комплекцией...

– Я не собираюсь участвовать в родео, – повторил Джаг более любезным тоном. – Скакать на ослах мне не подходит.

– Ослах? – задохнулся портье.

Джаг положил сжатые кулаки на стойку и наклонился вперед.

– Я ищу своего друга, – сказал он. – Вы не видели, куда тот пошел?

– Тип с седыми волосами?

Джаг едва сдержался, чтобы не закричать от радости. Наконец-то ему удалось завязать деловой разговор. Теперь можно поболтать и о родео, лишь бы узнать еще что-нибудь, найти ниточку, чтобы распутать клубок.

На лице портье отразилась неуверенность.

– Загляните в салун, думаю, что найдете его там. В Додж Сити есть тридцать шесть мест, где можно развлечься.

Поблагодарив кивком головы, Джаг пересек холл, толкнул дверь и двинулся по главной улице.

Выйдя следом за ним, портье проследил взглядом за маршрутом Джага.

– Ослы! – сплюнул он, сдерживая приступ кашля. – В Додж Сити никогда не было ослов. За исключением тебя, засранец.

 

Глава 4

Давно Джагу не приходилось видеть такого столпотворения. Город буквально кишел людьми. По тротуару катили нескончаемые волны прохожих и, чем понапрасну топтаться на месте, лучше было сойти на утрамбованную проезжую часть улицы.

Это оживленное движение унесло мысли Джага в далекое прошлое, в город Тенессиа, когда он тоже был вынужден пробиваться сквозь плотную толпу, чтобы успеть сесть в поезд Супроктора Галаксиуса, так называемую Империю на Колесах.

Архитектура домов здесь была совершенно другой, но бурление толпы – такое же, как и в Тенессиа.

Шагая вверх по центральной улице, Джаг все больше открывав для себя город и его жителей. Внешне все выглядело естественным, не мудреным и чертовски логичным.

В некоторых окнах подрагивал тусклый свет керосиновых ламп, освещая одинокие старческие пары, которые, несмотря на городской шум, готовились отойти ко сну.

Неожиданно на главную улицу выехал дилижанс, запряженный шестеркой покрытых пеной лошадей.

Задрожала земля, брызнули в разные стороны ковбои, до этого стоявшие на проезжей части.

Когда каравелла равнин проехала, Джаг продолжил свой путь, с любопытством посматривая по сторонам. Продвигаясь вперед, Джаг все больше убеждался в том, что у идущих навстречу людей есть одна характерная черта: отсутствие огонька в глазах, возбуждения и радости на лицах. Они безмятежно прогуливались, напоминая стадо крупного рогатого скота, бредущего на водопой. Во всяком случае, к нему никто не проявил интереса, что Джага только порадовало. В сущности, он редко оказывался в больших городах, и ему трудно было судить о нравах тамошних обывателей.

Только не следовало расслабляться и надо было постоянно помнить, что город и его жители – не сон, и здесь может затаиться любая, абсолютно реальная опасность.

Проще всего, конечно, остановить кого-нибудь и задать вопрос, но на это Джагу просто не хватало смелости.

Пройдя под широкими, висевшими над головой плакатами, которые оповещали о предстоящем "Празднике Столетия", Джаг, направляясь в салун, прошел мимо подобия добротно построенного бункера, напоминавшего полицейский участок и тюрьму одновременно.

У входа в офис в кресле-качалке сидел блюститель законности. Это был низкорослый мужчина, лысый и невероятно худой. Раскачиваясь в кресле, он не проявил ни малейшего интереса к Джагу, который ровным шагом прошел мимо.

В другое время Джаг, не колеблясь ни секунды, схватил бы его за шиворот, припечатал к стене из кирпича-сырца, сделанного из глины с соломой и высушенного на солнце, а потом потребовал бы объяснений относительно повешенного мотоциклиста, отрезанной головы девушки, зарезанного ножом водителя... Но в этом посаде все шло шиворот-навыворот. У Джага даже желудок свело от бессилия, но ему ничего не оставалось, как направляться в салун, откуда доносились смех, приглушенные крики и неистовая музыка. Там, судя по всему, не скучали.

Он проходил мимо пивной, когда увидел силуэт лошади, привязанной к стойке веранды. Его сердце прыгнуло в груди. Это был не сон... Он не мог ошибиться! Это была его лошадь!

Растерявшись от такой неожиданности, Джаг быстро осмотрелся вокруг. В этом месте улица была пустынной. Вор, скорее всего, находился внутри салуна.

– Зак, это же ты! – прошептал Джаг, погладив гнедую по холке, и та фыркнула от удовольствия.

После того, как в жалком борделе на берегу Солонки умер Патч, Джаг всех своих лошадей называл одним именем – Зак. Так он отдавал вечную дань уважения своему приемному отцу, последнюю лошадь которого звали Зак.

Присев на корточки, Джаг увидел, что гнедую подковали и даже перевязали опухоль на лодыжке.

– Тебя заинтересовала моя лошадь, койот? – проскрипел над его головой чей-то голос.

Джаг одним прыжком вскочил на ноги, успев одновременно развернуться и встать в боевую позицию. Собранный, со сжатыми кулаками, крепко стоящий на мощных ногах, – он был готов к схватке.

Двое мужчин изучающе смотрели на Джага. Они были одеты с ног до головы во все черное и походили друг на друга, как две капли воды, за исключением маленькой детали: одного из них отличали тонкие усики проходимца. И еще, у них были лица отъявленных убийц.

– В Додж Сити не жалуют конокрадов.

Джаг прочистил горло и с сожалением подумал, что напрасно не взял с собой огнестрельное оружие. Ножа может оказаться недостаточно в стычке с этими грозными парнями.

– Я всего лишь посмотрел, – сказал он, – Эта лошадь очень похожа на ту, которую у меня украли сегодня после полудня.

Усатый изобразил улыбку, которая вытянула его рот в узкую, лишенную губ, полоску, похожую на шрам от бритвенного пореза. Напарник стоял в тени, чуть позади усатого. Со своего места Джаг мог видеть только его подрагивавшую руку с длинными шевелящимися пальцами. Их, как магнит, притягивала рукоятка револьвера, висевшего у бедра.

"Этот тип, должно быть, разряжает барабан с такой же легкостью, с какой другие пукают", – подумал Джаг.

– Но ты же не думаешь, во всяком случае, что это я украл твою лошадь?

Джаг глубоко вздохнул. Отступать было поздно. По любому поводу, в любую минуту эти двое были готовы затеять драку.

– Думаю, что да, – наконец сказал Джаг.

От изумления у усатого мгновенно сошлись брови на переносице. Затем на его восковом лице появилась порочная улыбка, а в глазах, остекленевших и мутных, как у дохлой рыбы, мелькнула и исчезла искорка интереса.

– Я вижу, что для чужака ты чертовски смел, – прохрипел он. – И еще я вижу, что у тебя красная кожа. Неужели тебе хватит наглости списать это на солнце?

– Я горю желанием сбить с него шляпу, – проворковал его приятель, прижимая ладонь к рукоятке револьвера. – Наверняка, он прячет от нас великолепную шевелюру индейца!

Усатый шагнул вперед.

– Тебе невероятно повезло, – сказал он громким голосом. – Виселица в данный момент свободна! Не далее как вчера повесили последнего нашего краснокожего.

Вспомнив мотоциклиста и голову его предполагаемой подружки, Джаг перешел к действию.

Как в воду, он бросился между ног гнедой. И тут же пуля подняла фонтанчик земли на расстоянии ладони от его головы. Перекатившись несколько раз через голову, Джаг вскочил на ноги и в фантастическом прыжке уцепился за стойку веранды. Вытянув ноги в горизонтальном положении, он, как флюгер, начал вращаться вокруг нее. С победным криком, ударив усатого подошвой сапога по кончику подбородка, Джаг отбросил его к входной двери салуна. Затем, не теряя времени, отпустил деревянную стойку и кинулся на стрелка. Захватив его руку в мгновенно захлопнувшийся замок своих пальцев, он резким поворотом вывихнул ему локоть.

Очумев от боли, стрелок с воем грохнулся на колени. И тут Джаг окончательно успокоил его ударом колена прямо в лицо, а потом метнулся к усатому, который, придя в себя, пытался вытащить свой револьвер.

Но Джагу не удалось предотвратить выстрел. Пуля пробила кожаную штанину, обожгла на своем пути бедро Джага и вонзилась в фасад дома напротив.

Разъяренный Джаг схватил усатого за запястье, крутанул его вокруг собственной оси и бросил через плечо на грязный тротуар. Мгновенно оказавшись с ним рядом, Джаг помог ему подняться и изготовился нанести сокрушающий удар, когда увидел приближающегося шерифа с нарезным охотничьим ружьем, прижатым к бедру.

– Все, достаточно! – бросил шериф. – Никаких драк в Додж Сити не будет... во всяком случае, пока я буду представлять здесь власть.

Поколебавшись, Джаг отпустил своего противника, и тот, будучи не в силах самостоятельно стоять на ногах, растянулся на тротуаре.

– Драться ты умеешь, – оценил блюститель закона.

– Я только защищался...

– Ладно, защищаться ты умеешь, – согласился шериф. – Но запомни, для тебя это одно и то же. Когда малоны узнают, что ты измордовал двух их членов, у тебя начнет гореть земля под ногами. Мне очень бы не хотелось оказаться в твоей шкуре, приятель.

Джаг указал рукой на гнедую.

– Они украли у меня эту лошадь.

Шериф пожал своими хрупкими плечами.

– Если она твоя, забирай ее и постарайся сделать так, чтобы и ты, и она оказались как можно дальше от Додж Сити. Очень скоро здесь станет для тебя слишком опасно.

– Я не могу уехать без своего друга, – возразил Джаг.

Шериф сделал задумчивое лицо.

– Поступай, как знаешь. В конце концов, это твоя жизнь. Но я тебя предупредил...

Не закончив фразу, шериф вдруг пошатнулся и, казалось, вот-вот упадет, но удержался и медленно пошел к своему креслу-качалке.

Озадаченный Джаг посмотрел ему в спину и направился в салун. И речи не могло быть, чтобы задержаться в этом городе на лишний час. Теперь-то Кавендишу придется к нему прислушаться.

Он резко толкнул обе половинки дверей салуна и ошеломленно замер на месте.

Зал кишел Кавендишами.

* * *

Уже не одного, а добрую дюжину Кавендишей предстояло убедить Джагу.

Разведчик был повсюду.

С усами и без усов, бородатый и гладко выбритый, с темной, светлой и даже рыжей шевелюрой. Это были прекрасные копии любителя странствий, которые отличались исключительно волосяным покровом.

Потрясение было таким сильным, что Джагу показалось, будто он сходит с ума. Наморщив лоб, он посмотрел на Кавендиша, который играл в покер, затем на другого, танцевавшего с роскошной цыганкой. Третий лихорадочно метал жетоны на стол рулетки, а еще двое опустошали бутылку шампанского.

Опешив, Джаг поморщился и закрыл глаза. Творившееся вокруг превзошло все ожидания. Не иначе, как он видит кошмарный сон.

Но когда он открыл глаза, в зале ничего не изменилось. Колония Кавендишей была здесь, вездесущая, шумная. Один из них взбирался по лестнице, которая вела на второй этаж, и усердно мял рукой пышный зад цыганки, в то время как другой метал стрелки в мишень, висевшую на стене. Чуть дальше две репродукции разведчика выясняли, чья рука сильнее, подбадриваемые болельщиками, состоявшими, естественно, из двойников.

Еще один Кавендиш стоял, облокотившись на стойку бара. У него единственного волосы были серебристого цвета.

Неожиданно он повернулся и сказал:

– Смотри-ка, Джаг! Ты уже проснулся? Не стой там, как столб, спускайся! Выпьем по стаканчику!

С глаз Джага словно спала пелена, и он увидел, что бармен являл собой точную копию убитого ножом водителя грузовика, но был почти такой же изможденный, как портье в отеле и шериф.

Подавив в себе желание тотчас бежать отсюда, Джаг медленно направился к бару.

– Ты только посмотри на это! – воскликнул седовласый Кавендиш. – У них есть даже медианитос! Разве это не рай?

Не теряя бдительности, Джаг бросил рассеянный взгляд на тонкую сигару, которой размахивал его визави, а затем пристально посмотрел в лицо разведчика, напрасно пытаясь отыскать в нем какой-нибудь дефект или отличие.

– Почему ты так на меня смотришь? – удивился любитель пыльных дорог.

Воздержавшись от ответа, Джаг прошелся взглядом по окружавшей обстановке. Кроме бесчисленных копий Кавендиша, он выявил два типа девушек: пышную брюнетку с черными, как смоль, волосами и темной, словно корочка хлеба, кожей и роскошную блондинку, три экземпляра которой исполняли неистовый танец на сцене, издавая томные стоны.

Мужская половина была представлена тремя типами ковбоев: низкорослыми и лысыми мужчинами, похожими на водителя грузовика; полными, пышущими здоровьем толстяками и подобием зомби с застывшими глазами дохлой рыбы, с двумя экземплярами которых Джаг уже успел выяснить отношения.

Изучив обстановку, Джаг заметил странную маленькую девочку с огромными зелеными глазами, которая лизала гигантский цветной леденец и буквально пожирала нашего героя взглядом.

– Липнут к тебе женщины! – хохотнул Кавендиш, осушая свой стакан.

– Это же ребенок, – защитился Джаг.

– А может, лилипут, кто знает?

Посмотрев на свой пустой стакан, он громко сказал:

– Э! Патрон, подай-ка мне бутылку вашей бормотухи!

Бармен тоже носил эти странные очки, но они почему-то были вздернуты у него на лоб.

Он взял с полки бутылку с жидкостью, напоминавшей по цвету мочу, и поставил ее перед Кавендишем, бросив подозрительный взгляд на Джага. Чувствовал он себя, казалось, не лучше, чем его братья-близнецы...

Разведчик сорвал пробку зубами и налил два стакана до краев.

– Попробуй, – предложил он. – Не знаю, из чего ее делают, но эта штука мертвого поднимет из могилы.

– Разве ты не должен сейчас дежурить на посту? – резким тоном спросил Джаг.

Кавендиш небрежно отмахнулся.

– Прекрати шуметь, ты испортишь нам весь вечер. Лучше используй его для своего удовольствия. Есть спиртное, сигары, покладистые девочки и... кровати, которые ждут нас на втором этаже. Чего ты хочешь еще?

Джаг прищурил глаза.

– И кто за все это будет платить?

Кавендиш искренне рассмеялся.

– За что платить? Все бесплатно! Ты слышал такое: бесплатно. Нужно сделать только ставку.

Джагу стало страшно, когда он понял, о чем идет речь.

– Ставку? Какую ставку?

– На победителя родео, естественно! Я просто не могу пройти мимо такого мероприятия.

– Какую ты сделал ставку, на кого?

– На тебя, разумеется! На кого другого ты хочешь, чтобы я поставил свои деньги?

– Но у меня нет ни цента!

Кавендиш приложил руку к сердцу.

– То, что принадлежит мне, принадлежит и тебе. Ты прекрасно это знаешь, – заверил разведчик. – Я вкладываю деньги, а ты вносишь свое умение. Вдвоем мы заграбастаем все сбережения этих чудиков.

– Ты пытаешься мне втолковать, что записал меня участником родео?

– Именно так! Все ставят только на чемпиона города, некоего Голдена или Голдмана...

– Голди, – поправил Джаг.

– Да, Голди, если тебе так хочется.

– Больше всего мне хотелось бы, чтобы ты никуда меня не записывал, предварительно не посоветовавшись со мной. Ты спятил, что ли?

– Это не вялый мустанг, а дикий бык нагнал на тебя столько страха, – перешел в наступление разведчик.

Джаг сокрушенно покачал головой.

– Что ты несешь? Нет, я, должно быть, вижу сон! Мы натыкаемся на пустынный город, который оживает только ночью, гора трупов растет, половина клиентуры салуна похожа на тебя так, что невозможно отличить, где ты – настоящий, а где – твоя копия. А ты, все, до чего ты додумался, это записать меня в участники родео!

Привлеченные повышенным тоном разговора посетители салуна повернули головы в сторону двух разгоряченных спором мужчин.

Смутившись, Джаг прекратил свои упреки, ожидая, когда уляжется всеобщее любопытство.

– Допивай поскорей и убираемся отсюда! – прошипел Джаг. – Уносим ноги, пока еще не поздно.

В этот момент к ним подошли брюнетка и блондинка.

– Ну что, ковбои, ведете мужские разговоры? – прошептала блондинка, положив руку на бедро Джага.

– Не думаете ли вы, что наверху вам будет удобнее? – кривляясь, сказала брюнетка. – И для беседы, и для чего-нибудь другого...

Не желая того, Джаг запустил свой взгляд в головокружительное декольте блондинки. Приятное тепло, разлившееся в его чреслах, сменилось сильнейшим электрическим разрядом, когда пальцы с карминовыми ногтями скользнули по внутренней стороне бедра. Его охватило пламя желания, и он сам направился к лестнице.

 

Глава 5

Весь сок, скопившийся в венах Джага за многие недели езды на лошади, казалось, превратится сейчас в расплавленный свинец.

Не произнеся ни слова, блондинка разделась и опрокинулась на кровать, широко раздвинув ноги и раскинув в стороны руки, словно принося себя в жертву.

С рвущимся из груди сердцем, потеряв голову от желания, Джаг, однако, не спеша обошел комнату и так же неторопливо начал толкать пузатый комод к двери.

– Переезжаешь? – пошутила блондинка.

– Перед этим я люблю сделать несколько физических упражнений, – ответил Джаг. – Это помогает мне обрести форму.

Когда он разделся, у девушки отвалилась челюсть. Не лишним будет сказать, что зрелище оказалось потрясающим. Без одежды Джаг напоминал настоящего фавна. Дав ему имя Джаг, уменьшительное от ягуар, старый Патч, его приемный отец, не погрешил против истины. Превратности жизни Джага постепенно вылепили из него подлинного атлета.

Бесконечный бег за лошадьми, тяжелая работа у крестьян, когда приходилось тащить за собой плуг или телегу, корчевать пни гигантских деревьев, сломанных ураганом, – все это способствовало созданию необычайно развитой мускулатуры.

Работа в ярме развила у него спинные мышцы, сделала невероятно мощными плечи, скульптурно выделив дельтовидную мышцу, рельеф которой приводил в изумление; ничем не уступали формы живота и груди, так же как руки – с внушительными бицепсами и длинными мускулами ладони, выступающими, словно брюшки дичи; объемными и мощными сделались бедра. Тело Джага можно было без преувеличения сравнить с тушей громадного хищника, с которого содрали шкуру.

Незабываемое зрелище.

Приятно удивленная, блондинка провела языком несколько раз по пересохшим внезапно губам, затем взяла в ладони свои впечатляющие груди и начала лихорадочно мять их, пока гримаса боли не исказила ее лицо. Она еще шире развела циркуль своих ног, открывая лишенный растительности, тщательно выбритый лобок, раскрывшуюся щель, из которой уже изливался молокообразный сок.

– Иди, – прошептала блондинка.

Джаг хотел лечь рядом с ней, чтобы почувствовать ее сказочное тело, но она взяла рукой за его высоко поднявшийся член и потянула к себе, заставив его стать на коленях между своих ног.

После этого она села и коснулась губами налитой кровью головки члена, словно это было какое-то экзотическое лакомство. Ее проворный язык пробежал вокруг головки, обжигая, обволакивая или щекоча едва ощутимыми прикосновениями.

Внезапно, в резком броске вперед, она буквально проглотила член до самого основания, с силой загнав его глубоко себе в горло.

Совершенно не ощущая от этого никаких неудобств, она начала неистово поднимать и опускать голову. Кончик ее отвердевшего языка безостановочно бегал вдоль члена от тестикул до крайней плоти.

Чувствуя, как зарождается, усиливается наслаждение, Джаг хотел остановить молодую женщину и разрядиться традиционным способом, но блондинка, вобрав в рот весь член до основания, стала гладить двумя руками набухшую мошонку, чтобы усилить остроту ощущений у своего партнера. В голове Джага вспыхнул ослепительный свет и, побежденный, он сдался, и уже сам, приноравливаясь к движению головы женщины, помогая ей, устремился к вершине блаженства.

Вдруг его ягодицы судорожно сжались, вдоль позвоночника пробежал огненный ручеек и разлился в его голове, и Джаг выбросил прямо в рот своей партнерше хлопьевидную нескончаемую струю, которую та жадно проглотила. Она откинулась назад и уставилась сверкающими глазами на все еще напряженный член. Ее правая рука исчезла среди влажных бедер, и она начала ласкать себя, наполняя комнату мягкими хлопающими звуками.

Спустя какое-то время она извлекла руку из своей промежности и пальцами, с которых стекала слизь, тщательно смазала ею толстую головку члена. Затем, опрокинувшись на спину, она подтянула ноги к своему широкому заду в откровенном приглашении.

Когда Джаг хотел войти в ее истекающую вагину, блондинка яростно замотала головой.

– Не сюда, – сказала она.

Положив икры ног на плечи Джага, она оторвала свой зад от постели, взяла в руку его член, словно гигантский карандаш, провела им по влажной щели и прижала головку к темному глазку ануса.

– Он у тебя слишком длинный, чтобы брать меня спереди, – выдохнула она.

Выпрямив поднятые вверх ноги, она бросила свое тело вперед и одним толчком насадила себя на копье Джага, который еще никогда не входил в такую узкую и такую приятную темницу.

– Давай же! Распни меня! – требовательно подбадривала она Джага. – Быстрее, двигайся быстрее!

Джаг начал неистово рыть ее, трамбовать, словно его задачей было четвертовать ее.

Блондинка извивалась на кровати, как червяк, рычала, стонала, вращала обезумевшими глазами, сопровождая каждый удар мошонки Джага по ее мясистым ягодицам, странными всхлипываниями.

Охваченный страстью, Джаг потерял всякую ориентацию, не понимая уже, где он находится. Все потеряло свой смысл, кроме этой безумной скачки, уносившей его к неизведанным вершинам. Единственной его целью стало наслаждение, которое объявляло о себе опустошающим взрывом, восхитительно обессиливая его, приводя к смерти и снова возрождая. Ему казалось, что это объятие выпотрошит его, и из его члена, кроме спермы, потечет кровь и внутренности, а в момент последнего спазма изольются его сердце и мозг.

Подхваченный этим смерчем, не владея больше собой, он с сокрушающей мощью обрушился на свою партнершу, которая извивалась под ним, сжимая ладонями полусферы своих упругих грудей, пытаясь губами поймать его рот, чтобы окончательно слиться в единое целое.

Наслаждение молнией пронзило их обоих одновременно, и он остался лежать на ней, уткнувшись лицом между ее грудей, обессиленный сладкой усталостью.

Именно в этот момент он почувствовал, как ноги блондинки обвили его талию. Это не доставило ему никаких неприятных ощущений, наоборот, после их совместной скачки придавало особую остроту.

Все еще оставаясь в ней, он приподнялся и хотел высвободить член, но давление бедер неожиданно усилилось, и Джаг почувствовал себя зажатым в тиски.

Еще ничего не подозревая, думая, что это игра, он попытался прочитать на лице блондинки признаки какой-то фантазии, но то, что он увидел, заставило его похолодеть от ужаса.

Спокойная и даже безразличная, девушка смотрела на него голубыми глазами, лишенными всяких эмоций.

Заметив в его взгляде страх, она усилила давление. У Джага оборвалось дыхание. Сжатый гигантскими ножницами, Джаг изогнулся, издав крик отчаяния.

Приподнявшись на локтях, блондинка, не мигая, смотрела на него застывшими глазами; бесстрастная, с окаменевшим лицом, и сжимала его все сильнее без всяких видимых усилий на своем ангельском личике.

Борясь с удушьем, Джаг безнадежно хватал воздух широко открытым ртом. От резкого прилива крови покраснело его лицо. На висках проступили набухшие вены. Похожие на тонкую бечевку, они пульсировали в беспорядочном ритме его сердца.

И вдруг он понял, что сейчас здесь умрет, вот так, зажатый ногами ложной проститутки, раздавленный, растертый, с отсеченной, как у домашней птицы топором, головой.

Собрав всю энергию, Джаг в отчаянном рывке вцепился в колени блондинки и, прикладывая все оставшиеся силы, попытался развести ее колени в стороны. Но девушка превратилась в настоящий пресс, которому невозможно было противопоставить никакую силу.

Джаг мгновенно понял, что он слабее. К тому же дополнительные трудности создавала его неудобная позиция. Он никогда не выберется из этих клещей из костей и плоти! Ценой невероятных усилий можно было всего лишь отсрочить неизбежный финал.

Если бы от этого зависела его жизнь, он сумел бы поднять грузовик, вырвать с корнем лиственницу, взвалить себе на спину полдюжины особей крупного рогатого скота, но он не мог разжать бедра блондинки, между которых, все еще в напряженном состоянии, был вбит его член.

Красная пелена лишила его зрения: в глазах лопнули десятки кровеносных капилляров. Жизнь покидала его...

Понимая, что попусту растрачивает силы, Джаг решил до предела сконцентрировать оставшиеся крохи энергии для другой цели.

Издав звериное рычание, он отпустил колени своей мучительницы и, выбросив руки вперед, вцепился ей в волосы.

Од резко дернул ее голову на себя и вместе с тем безжалостно крутанул ее.

Звук треснувших шейных позвонков раздался в тишине комнаты, как очередь, выпущенная из автомата.

Глаза блондинки потухли, а из ее открывшегося хищного рта хлынул поток зловонной жидкости зеленоватого цвета.

И тотчас разжались прихваты человеческих тисков: ноги вяло соскользнули вниз, отпуская свою жертву.

Джаг выпрыгнул из кровати. Он нагнулся, чтобы взять правый сапог, где хранился охотничий нож, и наконец расслабился. Опасаться ему было как будто нечего.

Ужасные конвульсии выкручивали суставы блондинке, а из ее рта на подушку продолжали вырываться фонтаны желчи.

Отвратительный запах падали наполнил комнату. Странные судороги внезапно прекратились, и девушка застыла с прогнутой спиной и свернутой под невероятным углом головой.

Чуть сдерживая тошноту, которая выворачивала желудок, Джаг быстро оделся, с беспокойством вспомнив о Кавендише. Разведчик, должно быть, тоже попал в такую же переделку и вряд ли удачно выбрался из нее.

Задержав на секунду свой взгляд на огромном фиолетовом кровоподтеке, опоясывавшем его талию, Джаг застегнул брюки, поспешно отодвинул комод, которым была забаррикадирована дверь, и выскочил в коридор.

Разведчика он увидел сразу. Тот сидел в самом конце коридора, в кресле, обитом красным бархатом, и с наслаждением курил медианитос, наблюдая за тем, что происходило внизу в зале.

Внезапное появление Джага отвлекло его от праздного созерцания.

– Я уже начал думать, что ты остался там навсегда, – с иронией сказал он. – Получил удовольствие?

Джаг пожал плечами и приподнял край рубашки.

– Она пыталась меня убить, – сказал он, демонстрируя синяки на теле. – А ты еще говоришь... удовольствие!

– О чем ты мне здесь толкуешь? – непонимающе спросил Кавендиш. – Что хочешь сказать?..

– Правду. Я даже испугался, когда подумал, что и ты попал в такую же передрягу.

Разведчик разочарованно улыбнулся.

– Моя оказалась дохлым номером. Даже не захотела полностью раздеться. Все закончилось очень быстро... Не то, что твоя блондинка! У нее бурный оргазм, если судить по твоим синякам.

– Я же тебе говорю, она хотела меня убить.

Видя, что собеседник не верит его словам, Джаг знаком пригласил Кавендиша следовать за собой.

– А теперь посмотри собственными глазами! – сказал он, открывая дверь сильным ударом нога.

Кавендиш с опаской заглянул в комнату.

– Мать твою так! – вздрогнул он. – Да ты же ее прикончил!

– Потому что, повторяю тебе еще раз, девица пыталась убить меня, – занервничал Джаг.

– Чем?

– Н...

Джаг хотел сказать "ногами", но спохватился, понимая абсурдность такого объяснения. Как бы он смог убедить товарища, что эта девушка запросто могла отправить к праотцам кого угодно, используя в этих целях циркуль своих бедер? Джаг решил лучше умолчать об этом.

– Что изменится, если ты узнаешь, какое оружие она применила? Ей захотелось меня убить, и все! Чего ради я стал бы сочинять эту басню?

Так как разведчик молчал, Джаг объяснил:

– Эта девушка обладала сверхчеловеческой силой и, умирая, она выплеснула из себя какую-то зеленоватую жидкость.

– Желчь, конечно.

– А этот запах? Он тебя не удивляет?

– Может, она съела некачественные продукты?

– Согласен, – сказал Джаг. – Все идет, как нельзя лучше... Этот уголок – настоящий рай. Но, только не для меня. Поступай, как знаешь, а я сию секунду уезжаю из города. Ты меня слышишь?

Кавендиш поскреб свою маленькую бородку и чуть заметно кивнул головой.

– Во всяком случае, после того, что только что случилось, нет никакого интереса плесневеть здесь, – пробормотал он, задержав взгляд на блондинке, лежавшей на кровати.

Он пошел следом за Джагом, спустился по лестнице и на выходе из салуна остановил его.

– Давай выпьем по последнему стаканчику, – предложил он.

– Нет!

– Позволь хотя бы сделать запас сигар.

– Останься еще на несколько минут, и тебе уже никогда не понадобятся ни сигары, ни спиртное, – разозлившись, выпалил Джаг. – Честное слово, ты ничего не понимаешь! Тем хуже для тебя! Я отправлюсь на юг. При желании ты всегда можешь ко мне присоединиться.

Толкнув половинки дверей, он подавил вздох облегчения, когда увидел, что гнедая стоит на прежнем месте.

Не теряя ни секунды, он отвязал лошадь и прыгнул в седло. Кавендиш не появлялся.

– Пропадите вы пропадом, подонки! – ругнулся Джаг, резко разворачивая гнедую.

Он ехал шагом, когда из пивной выкатился разведчик с коробками сигар, бутылками спиртного и карабином в руках.

– Э! Подожди меня! – закричал он.

Выстрел, разорвавший ночную тишину, был неожиданным, как раскат грома в голубом небе.

* * *

Испугавшись, гнедая встала на дыбы и тревожно заржала.

Улица мгновенно опустела.

Больше всего Джага удивило спокойствие и организованность: никаких криков или беспорядочной беготни, никакой паники и давки...

Любопытные, ротозеи, просто гуляки быстро и умело исчезли, как будто приобрели большой опыт в подобных ситуациях, оставив Джага утихомиривать разбушевавшуюся лошадь.

Стараясь удержаться в седле, Джаг увидел, как в кошмарном сне, шеренгу мужчин в черном, ехавших на лошадях по улице.

Их была добрая дюжина. Появившиеся из ниоткуда, с кольтами в руках, они не спеша двигались по главной улице, запрудив собою всю проезжую часть, и тупо глядели вперед замороженными глазами дохлой рыбы.

Стоя лицом к Джагу, Кавендиш не мог их видеть.

Все произошло молниеносно, в стремительном темпе.

Пытаясь перекрыть эхо выстрела, которое все еще перекатывалось в воздухе, отскакивая от фасада к фасаду, Джаг закричал:

– Берегись, Кав! Обернись!

Предупреждение запоздало.

Мужчины в черном открыли беглый огонь по Кавендишу.

Первая пуля раздробила ему правое плечо, заставив несчастного вертеться вокруг своей оси, как волчок.

Застигнутый врасплох, напуганный, Кавендиш закричал от боли и потянулся рукой к ране, подбросив при этом вверх свой груз, который фантастическим букетом разлетелся вокруг.

С сердцем, сжатым ледяной рукой страха за своего товарища, Джаг видел стрельбу в мельчайших деталях, словно сцена развертывалась в невероятно замедленном темпе.

Приняв удар, Кавендиш повернулся лицом к противнику, подставляя свой торс под град свинца, выплевываемого сверкающими стволами.

Очередной залп буквально изрешетил грудь Кавендиша, оторвал его от земли и отбросил в сторону. Он опрокинулся навзничь, но тотчас попытался встать.

Новый поток свинца разорвал его, как тряпичную куклу.

Каждая пуля, словно жалящая пчела, нашла свой кусочек плоти.

Не веря своим глазам, Джаг увидел, как замертво упал разведчик.

Рыдание сотрясло могучее тело Джага. Этого не могло быть! Не может все так глупо закончиться в этом странном городе.

Одетые в черное зомби продолжали приближаться.

Клан Малона в полном составе. Какие здесь могли быть сомнения!

Джаг непроизвольно бросил взгляд в сторону бункера шерифа, но увидел только кресло-качалку.

Блюститель правопорядка предусмотрительно укрылся в безопасное место, пережидая стрельбу.

Внезапно на Джага накатило чувство вины. В принципе, он в какой-то, пусть даже незначительной степени, виноват в смерти Кавендиша. Будь они вместе, убийцам в черном было бы труднее расправиться с ними обоими. Они смогли бы постоять за себя.

Джаг глубоко вздохнул и сильно ударил коленями в бока лошади, издав одновременно громкий крик.

От такого неожиданного и болезненного посыла гнедая, как стрела, сорвалась с места и галопом понеслась прямо на шеренгу мужчин в черном.

Безумный экипаж не преодолел и десяти метров.

Грохотнули кольты, и рой пуль впился в грудь гнедой, которая вначале дернулась в сторону, а затем стала заваливаться на бок. Инстинктивно выдернув ноги из стремян, Джаг соскочил с лошади раньше, чем та могла бы придавить его своим весом. Под салютом неисчислимых пуль он шаром откатился к ближнему тротуару, затем в фантастическом прыжке бросился на дверь отеля, которую буквально разнес в щепки.

Очутившись в холле, Джаг остановился, не зная, что делать дальше, словно затравленный зверь. Ситуация менялась с такой скоростью, что ему трудно было собраться с мыслями.

Его выходка оказалась большой тактической ошибкой.

Огорченный смертью Кавендиша, испытывая стыд от того, что он еще жив, тогда как его друг навсегда покинул этот мир, Джаг ни о чем больше не думая, занялся самобичеванием.

Но врожденный инстинкт самосохранения вовремя дал о себе знать. Сгорая от ненависти, Джаг лелеял одну только мысль: продержаться как можно дольше, чтобы уничтожить эту банду убийц с застывшими взглядами.

Он размышлял над тем, как поступить, чтобы отомстить эффективнее, когда из-за стойки медленно поднялся прятавшийся за ней портье с глазами, полными ужаса.

– Я не хочу неприятностей, – пролепетал он. – Уходите отсюда, иначе они устроят здесь погром.

Джаг бросился к бедняге.

– Оружие! Мне нужно оружие! – потребовал он.

Он не забыл о своем винчестере 30/30, который остался в номере на втором этаже, но в сложившихся обстоятельствах Джаг не был уверен ни в том, что сможет туда пробраться, ни в сохранности карабина.

– Убирайтесь, – захныкал человек, – это из-за вас они появились здесь.

Опьянев от ярости, Джаг схватил его за шиворот и оторвал от пола. Портье оказался таким легким, словно Джаг поднял мешок с перьями.

– Они убьют и тебя, – прорычал он. – Они стреляют по всему, что двигается! Твой единственный шанс остаться в живых, это помочь мне!

Джаг потряс портье, как сливовое дерево, отчего у того с носа слетели на пол очки и скользнули под стул.

– В... В шкафу, – наконец выдавил из себя портье, показав на подобие стенного шкафа над доской с ключами.

Одним прыжком Джаг оказался у стены. Сорвав дверцы, он остолбенел перед богатством арсенала, открывшегося его глазам. Там было все: от автоматической мини-винтовки, несколько экземпляров которой он видел в руках телохранителей Проктора и других Всемогущих, до осколочных гранат, включая полный набор холодного оружия.

В шкафу было собрано самое лучшее для всех мыслимых способов убийства.

Джаг ухмыльнулся.

– Додж Сити – одна из жемчужин Дикого Запада, – со злой иронией сказал он.

Подгоняемый временем, ужасно довольный тем, что нашел, чем очистить город от семьи Малонов, включая ближних и дальних родственников, Джаг совсем не задумывался над анахронизмом этого боевого снаряжения.

Он взял "мини-узи", много запасных рожков, которые рассовал за пояс, повесил связку гранат на предплечье и пошел вверх по лестнице, готовый открыть огонь по любому, кто появится на пути.

Номер, если он не был еще кем-нибудь занят, представлял собой великолепный стратегический пункт. С балкона он мог бы легко уничтожить все племя Малона.

Открыв дверь резким ударом ноги, с оружием, выставленным перед собой, Джаг приготовился к любой неожиданности.

Но от ожидавшей его картины, он чуть не упал навзничь.

В кресле-качалке мирно раскачивался Кавендиш. У него на коленях лежал карабин "аншутц-сэвидж".

 

Глава 6

Ничего не понимающий Джаг замер на пороге комнаты, превратившись от испуга в безмолвную каменную статую.

На улице продолжалась яростная стрельба. Выстрелы слились в один сплошной грохот.

– Сдается, внизу жарковато, – обыденным тоном сказал Кавендиш, ткнув большим пальцем вниз.

После всего, только что пережитого, Джаг на удивление быстро начал приходить в себя.

Ситуация усложнялась, но, как ни странно, Джага это устраивало. Город кишел Кавендишами, которые щеголяли своей безмятежностью и поражали удивительным сходством с оригиналом. Джаг еще не очень хорошо себе представлял возможные последствия этого явления, но отныне, хотя и без излишнего оптимизма, мог надеяться на то, что настоящий Кавендиш еще жив. И это было самое главное. Оставалось только разыскать его.

В следующий момент Джаг спросил себя, а не размножен ли он сам?

Стрельба не стихала. Знать бы, в кого малоны палили сейчас.

– Куда ты отлучался? – вдруг спросил разведчик.

– Это надо спросить у тебя.

Разведчик сделал удивленное лицо.

– Я только вышел помочиться, – ответил он. – Когда возвратился, тебя уже не было.

Джаг чуть заметно улыбнулся, медленно поднимая ствол "мини-узи".

– Портье видел, как ты вышел из отеля, и я нашел тебя в салуне, где ты угостил меня стаканчиком, – угрожающе прошептал он.

Лицо любителя странствий выразило искреннее изумление.

– Что ты такое несешь?

– Мы даже сняли двух девиц, – монотонным голосом продолжал Джаг. – Потом, когда ты вышел из заведения, тебя прикончили. Я сам видел, как ты умер, изрешеченный пулями.

Ошарашенный, Кавендиш повертел пальцем у виска.

– Э! У тебя поехала "крыша"? – обеспокоенно спросил он. – Не знаю, сколько ты выпил, но явно перебрал. Я прошел только в конец коридора, в писсуар. Отель я не покидал ни на секунду.

Кавендиш вдруг замолчал, не отрывая взгляд от автомата, ствол которого смотрел прямо на него.

– Послушай, тебя не затруднило бы навести эту мерзость на что-нибудь другое?

– Сначала брось свой карабин на кровать.

Разведчик нахохлился.

При этом его реакция была настолько естественной, что Джаг даже засомневался... этот, сидевший перед ним Кавендиш мог, в конце концов, оказаться настоящим...

Он говорил с присущей ему интонацией и мимикой, к тому же у него была седая шевелюра. Но после недавних передряг Джаг был совершенно не расположен ни к малейшему риску.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь? – хриплым голосом спросил любитель странствий. – Так обращаться со мной, твоим верным другом?!

– Не будем ничего преувеличивать, – отрезал Джаг. – Не так уж много времени мы с тобой знакомы.

– Согласен, но не стоит забывать и то, что мы вместе пережили. Разве это не компенсирует непродолжительности знакомства?

– Если тебе так хочется думать...

– Я вижу, что не убедил тебя. Но почему ты веришь какому-то незнакомцу больше, чем мне? Портье – отъявленный лжец. Он не мог меня видеть, потому что я и ногой не ступил за пределы отеля.

– Возможно, ты говоришь правду, – заколебавшись, сказал Джаг, – но избавься все-таки от оружия. С остальным разберемся чуть позже...

Недовольный Кавендиш долго качал головой, прежде чем швырнуть карабин на кровать.

– И что теперь? – сердито спросил он.

Ответом ему был звон разбившегося оконного стекла.

Разведчик мгновенно бросился на пол, в то время как стая пуль вспорола потолок, отколов лепнину и окутав двух мужчин плотным облаком гипса.

Отскочив рикошетом от потолка, одна из пуль сорвала со стены картину, на которой была изображена пухленькая женщина, исполнявшая танец живота, и рама упала прямо на горящую керосиновую лампу, тотчас взорвавшуюся от удара.

Горючее брызнуло во все стороны и следом начали расползаться голубоватые язычки пламени.

Подбежав к разбитому окну, Джаг выдернул предохранитель гранаты и бросил ее вниз. Взрыв сотряс здание, вызвав крики и дождь разбитых стекол.

Джаг толкнул локтем стеклянную дверь и вышел на балкон, где сразу же попал под град пуль, искрошивших деревянные перила в мелкие щепки и заставивших его растянуться на полу.

Продолжая лежать, он выдернул предохранители из двух лимонок и катнул их между стойками, а затем бросил со всего размаха еще три к противоположной стороне улицы.

Пять взрывов последовали один за другим в апокалипсическом грохоте, превращая улицу в настоящий ад, выбивая последние стекла витрин, срезая несущие стойки веранды, которые упали одна за другой, как костяшки домино, выставленные в ряд.

Джаг вскочил на ноги и воспользовался замешательством в стане врага, чтобы закончить "чистку", обильно поливая улицу огнем из "мини-узи", подрагивавшего у его бедра.

Внизу паника достигла своего апогея, началось беспорядочное бегство. Малоны торопливо подбирали убитых и быстро покидали пекло, устроенное Джагом. Ни о каком дальнейшем сопротивлении со стороны малонов не могло быть и речи.

Оставшись в комнате, Кавендиш пытался погасить пожар, который непреодолимо набирал силу. Кровать превратилась в пылающий костер, шкаф горел, как сухое полено, занавес огня лизал стены, отрезав подступ к двери.

Обжигающая волна воздуха вынудила разведчика отступить к балкону, который оставался единственным выходом из горящей западни. Отель полыхал, как поле сухой кукурузы.

Оценив ситуацию быстрым взглядом, Джаг вставил новую обойму в "мини-узи", опустошил ее наполовину, стреляя вслед последним беглецам, и перебрался через ограду балкона.

– Жду тебя внизу, – бросил он Кавендишу и прыгнул со второго этажа.

Неудачно приземлившись, Джаг тяжело ударился о землю и почувствовал, как правую лодыжку резанула острая боль. Ругаясь, он встал с искаженным от боли лицом, прихрамывая, пересек тротуар и прижался к стене отеля, готовый дорого продать свою шкуру.

Что-то тяжелое упало недалеко от него на тротуар, и Джаг от неожиданности чуть не выстрелил, но вовремя узнал два дорожных мешка, набитых "сантехникой" Империи на Колесах. Следом за мешками тем же путем появился разведчик. Он тоже тяжело упал на землю рядом со столбом, к которому привязывали лошадей постояльцы отеля, и тут же перекатился под укрытие водокачки.

Джагу тоже хотелось перебраться в более безопасное место, юркнуть в темную улочку, найти парочку лошадей... Но он отдавал себе отчет в том, что поврежденная лодыжка не выдержит веса его тела.

* * *

Теперь у Джага не было выбора.

Если он хотел выбраться из этой мышеловки, оставалось только безоговорочно довериться Кавендишу, каким бы он ни был: ложным или настоящим.

Улица была освещена ярче, чем в полдень солнечного дня. Отель горел, как факел, и бушующее пламя уже перебросилось на соседние дома. Еще немного – и город превратится в огромную кучу золы.

– Скоро здесь все сгорит! – закричал Кавендиш.

– И мы тоже, если не начнем шевелиться, – сквозь зубы процедил Джаг. – Я не могу идти! Найди поскорее лошадь.

Разведчик не успел ничего ответить, как вдруг из отеля, вопя во все горло, выбежал портье.

На фоне грандиозного бедствия, в свете полыхающего пожара, фигура человека показалась еще более худой, высохшей, как тростиночка.

Став посередине тротуара, портье повернулся изможденным лицом к Джагу, и тот не смог сдержать охватившую его дрожь. Он увидел перед собой какой-то скелет, обтянутый пергаментной кожей, которая так прилипла к костям, что впавшие щеки казались всосаны внутрь.

Узнав Джага, человек широко открыл рот, обнажив гнилые зубы.

– Вы... Вы...

Но не в силах сказать ни слова, он сделал шаг и зашатался.

Ноги отказывались повиноваться ему. Он рухнул, как хрупкое строение из костей, кубарем скатился с тротуара на утрамбованную землю проезжей части улицы и растянулся во весь рост.

Содрогаемый сильнейшими спазмами, он принялся неистово скрести землю ногтями, словно хотел сам себе вырыть могилу.

Когда конвульсии прекратились и человечек неподвижно застыл, его тело начало разлагаться. Плоть и кости превращались в лужу маслянистой, зеленоватого цвета тошнотворной жидкости, похожей на ту, которая хлестала изо рта белокурой проститутки.

В это время фасад здания охватило демоническое пламя. Обжигающая воздушная волна вынудила Джага покинуть свой наблюдательный пункт. Хромая, он с трудом дошел до столба и ухватился за него обеими руками.

Пожираемое огнем здание рухнуло с жутким треском, и только фантастический фонтан искр высоко взлетел в небо.

– Надо думать, как отсюда выбраться! – крикнул Кавендиш, с опаской выглядывая из-за своего убежища. – Прикрой меня!

Согнувшись в поясе, он побежал к своим мешкам с "сантехникой" Империи на Колесах. Потащив их за собой, он подошел к Джагу, подставил ему свое плечо, и мужчины без осложнений пересекли центральную улицу. С трудом ступая на больную ногу, Джаг заметил разбросанную на противоположном тротуаре одежду шерифа. Она валялась в такой же вязкой луже, которая образовалась после "смерти" портье. Создавалось впечатление, что все низкорослые, лысые мужчины в очках, эти прекрасные, но чрезвычайно худые копии водителя грузовика, просто-напросто "стираются" сами по себе, не в силах продолжить существование после смерти "оригинала".

Эта мысль еще не выкристаллизовалась в голове Джага, но он почувствовал, что ухватился за нить в разгадке таинственного феномена. Скорее всего, Кавендиш, убитый у входа в салун, был фальшивым, а настоящий любитель странствий находится здесь, рядом с ним, живой и невредимый. А то, что он так заботится о своем золоте, – лишнее подтверждение этой мысли.

Обретя внутреннее спокойствие, Джаг более доверчиво оперся на плечо своего товарища.

Добравшись до противоположной стороны улицы, Джаг бессильно, с перекошенным лицом, опустился на край тротуара. Терпеть боль становилось невыносимо. Лодыжка распухла до невероятных размеров, и, чтобы освободить ногу, ему пришлось разрезать сапог ножом.

В зареве пожара Джаг увидел огромную гематому фиолетового цвета на внутренней стороне щиколотки.

– Обошлось без перелома, – поставил он диагноз, осторожно ощупав контуры опухоли. – Всего лишь банальный вывих.

– Тем лучше! – ухмыльнулся Кавендиш.

Удивленный язвительным тоном разведчика, Джаг поднял голову и уткнулся носом в ствол "мини-узи", направленный хищным зрачком прямо на него.

Отчаяние раздавило Джага. Рана мгновенно отошла на второй план в списке всех мучений. Только что его провели во второй и, конечно, последний раз, так как шансы выкрутиться из этого положения равнялись нулю.

– Так ты, значит, не Кавендиш! – растерянно вздохнул он.

Ответом ему была улыбка фальшивки.

– Прежде чем умереть, я хотел бы понять, – тихо сказал Джаг, внимательно следя за колебаниями ствола, готовый, несмотря ни на что, использовать малейшую оплошность своего противника.

– Умереть? – скривилась репродукция. – Кто тебе сказал, что ты умрешь?

В светлых глазах лже-Кавендиша плясали огоньки пожара.

– Наоборот, Джаг, – прошипел он, – о тебе будут так заботиться, как еще никто не заботился в твоей жизни. Очень скоро тобой займутся. А сейчас – двигай к полицейскому участку.

– Я не могу идти, – запротестовал Джаг.

– Тогда ползи! – брызнул слюной фальшивый Кавендиш.

* * *

Люк находился в последней камере у боковой перегородки. Сливаясь с досками пола, он был почти не виден.

Фальшивый любитель странствий приподнял его и отодвинул в сторону, открыв лестничный пролет, ярко освещенный неоновым светом.

Джаг начал осторожно спускаться, опираясь на бетонные стены. Ему в спину чуть ли не упирался ствол "мини-узи".

От беспорядочно прыгавших мыслей голова Джага шла кругом. Обстоятельства менялись с немыслимой скоростью и давно вышли из-под его контроля.

Скоро он увидит виновников этой фантастической мизансцены.

На стенах встречались надписи, но прочитать их не удавалось.

Ничего знакомого для себя в окружавшей обстановке он не находил. Особенно странным было лилипутское население этого подземного города, одетое в черные конические сутаны, ниспадавшие до земли. Карлики сновали в головокружительной анфиладе коридоров, толкая перед собой несоизмеримые с ними тележки на колесах. Десятки маскарадных лилипутов с невидящими глазами, лишенными зрачков.

У этих любопытных персонажей Джаг заметил только необычного строения руки с тремя недоразвитыми пальцами.

Мутанты! Какие здесь могли быть сомнения. Оставалось выяснить, находились ли они в рабстве у народа репродукций, или, наоборот, сами контролировали их генерацию.

Его размышления прервал толчок в спину, и Джаг оказался в просторной комнате с двумя десятками кроватей, составлявшими всю мебель.

– Выбери себе ложе, – с издевкой сказан фальшивый Кавендиш. – Здесь ты будешь жить до конца своих дней.

Тяжелая бронированная дверь глухо ухнула сзади, толкнув его прямо в спину.

Лицо Джага исказилось от боли, и он чуть не упал, но вдруг замер от удивления: на ближайшей кровати лежал здоровенный верзила с глазами дохлой рыбы. Джаг мгновенно узнал в нем члена семьи Малона.

– Я знал, что в конце концов они тебя загребут, – лениво процедил сквозь зубы подобие зомби. – Они никому не дают сбежать, кроме больных и стариков. А ты, сдается мне, ни под одну из этих категорий не тянешь. Впрочем, твой приятель думал, что ты сможешь улизнуть...

– Мой приятель? – удивился Джаг, восприняв только эту часть информации.

Малон показал на стоявшую в отдалении кровать, на которой спал Кавендиш с невероятно бледным лицом.

– Они недавно сделали ему пункцию, – объяснил верзила, увидев изумление Джага. – Эта операция надолго лишает всех сил. Ты это еще узнаешь, не успеешь и оглянуться, как придут и за тобой.

Джаг уже теперь чувствовал себя не в своей тарелке. Он принялся изучать других обитателей дортуара.

Одни из них находились в бессознательном состоянии, другие спали или просто дремали. Кроме Кавендиша здесь был толстый тип с серым цветом лица, две женщины: блондинка, вид которой вызвал у Джага неприятные воспоминания, и брюнетка с матовой кожей – цыганка, с которой фальшивый Кавендиш якобы поднимался на второй этаж. Была еще и маленькая девочка, но даже издалека Джаг видел, что она не жилец на этом свете.

В принципе, здесь был целиком представлен Додж Сити. Теперь не оставалось сомнений, что все его население состояло из репродукций, с той или иной степенью точности скопированных с присутствовавших здесь оригиналов.

Придя к такому заключению, Джаг поковылял к кровати Кавендиша. Разведчик спал глубоким сном. Собравшись уже разбудить его, Джаг вдруг заколебался. А если его продолжают вводить в заблуждение? А вдруг смысл этой манипуляции в том, что его хотят сделать сумасшедшим?

Его разум долго не выдержит этой незатейливой игры в теплое-холодное.

Решив, что такой маневр не имеет большого смысла и, сгорая от желания заговорить со своим братом по приключениям, Джаг осторожно потряс разведчика за плечо. Веки Кавендиша поползли вверх.

Уставившись на Джага затуманенным взглядом, он криво улыбнулся.

– Джаг, это ты? Это на самом деле ты! – пробормотал он. – Ты пришел за мной, сынок? Тебе удалось натянуть им нос, да? Я это знал! Я был в этом уверен!

Затем у него потемнело в глазах, и Кавендиш провалился в небытие еще до того, как Джаг успел сказать ему правду.

Скоро он все поймет...

 

Глава 7

Блондинка вырезала из одеяла длинную ленту и вместо бинта принялась туго завязывать ею лодыжку Джага. Девушка показалась Джагу менее волнующей, чем ее репродукция, но обладала красотой и каким-то загадочным очарованием.

Не прерывая свою работу, она рассказала, что ровно шестьдесят шесть дней является пленницей этого дортуара и что странные карлики регулярно берут у нее кровь и кусочки кожи для создания клонов.

Видя неподдельное удивление во взгляде Джага, она разъяснила, что имела в виду научное название репродукций, толпы которых и создают карлики из клеток крови и кожи людей, находящихся здесь в плену.

Джаг был потрясен, когда услышал ее рассказ о подземном городе и его жителях, которые подрезали коленные сухожилия громиле Малону, человеку с рыбьими глазами, потому что тот предпринял попытку бежать. После подобного "лечения" он остался навсегда прикованным к кровати, без всякой надежды когда-нибудь встать на ноги.

По телу Джага побежали мурашки, а его собеседница вдруг оживилась.

– Одному из нас все-таки удалось ускользнуть! – понизив голос, радостно сказала она. – Этот человек являлся как бы посредником между гномами и нашим миром. Он был нужен им, чтобы построить город-западню. Он пытался усложнить им задачу, навязывая архитектуру прошлого или предлагая совершенно невероятные конструкции. Насколько известно, ему удалось войти в контакт с супружеской парой мотоциклистов. Они обязательно вернутся сюда с подкреплением и освободят нас. Это вопрос времени.

Кивнув в сторону агонизировавшей девочки, она добавила:

– Его дочь...

Холод пронзил Джага до мозга костей. Ему стало страшно от своих предположений. Глядя на самодеятельную медсестру, которая фиксировала конец ленты позолоченной булавкой, он дрожащим голосом спросил:

– Ваш друг... не был ли он лысым и невысоким? Не носил ли прямоугольной формы очки?

Блондинка широко раскрыла глаза.

– Да... Но вы-то откуда знаете?

– Встречались с ним... – вздохнул Джаг. – Это и привело нас сюда. Ждать его не стоит... Они убили его ножом... Нет уже в живых и мотоциклистов...

Оглушенная такой ужасной новостью, блондинка словно окаменела. Ее плечи обмякли, на глазах выступили слезы, и она горестно опустила голову.

– Это конец, – выдохнула девушка. – Никакой больше надежды... Мы погибли. Кроты не оставляют ничего живого после себя. Они уничтожают все под землей и на ее поверхности, оставляя руины и выжженную, бесплодную пустыню. Когда они опустошат все здесь, то вытянут из нас оставшуюся кровь, чтобы иметь достаточный запас, и переберутся в другое место. Таков их образ жизни.

– Кроты? – обеспокоенным тоном спросил Джаг.

Блондинка грустно улыбнулась.

– Это прозвище... Мы так их называем, потому что карлики живут под землей и не переносят дневного света. С таким же успехом их можно было бы назвать "вампирами". Как ваша лодыжка?

Озадаченный услышанным, Джаг машинально кивнул головой.

– Намного лучше, благодарю, – сказал он. – Вы знаете, что одна из ваших копий хотела убить меня?

Блондинка закусила нижнюю губу.

– Я сожалею...

Не стоит огорчаться, – улыбнулся Джаг, – мы занимались любовью, когда это случилось...

Вообще-то было приятно.

Покраснев от смущения, блондинка резко встала и направилась к своей кровати.

* * *

Брюнетка, прислушивавшаяся к их разговору, перевернулась на бок, обнажив свою пышную грудь, которую не попыталась даже прикрыть.

– Такого с вами не произошло бы, если бы вы переспали с какой-нибудь из моих копий, – сказала она, отбросив назад свои длинные черные волосы.

– Не слушайте эту нимфоманку! – бросил Малон. – Это настоящая разрушительница здоровья. Она выкачала из нас больше энергии, чем кроты.

Цыганка сделала презрительную мину и натянула простынь на свои мраморные груди с широкими, как донышко бутылки, ореолами.

– Когда нет ничего между ног, не надо сваливать свое горе на других.

Звуки голосов разбудили Кавендиша. Он приподнялся на локте и осмотрелся ничего не понимающими глазами. Несколько секунд бедняга приходил в себя, но все еще не мог сообразить, где находится. В его глазах вспыхнул свет только тогда, когда он увидал Джага.

– Я вот думаю, уж не сон ли это? – спросил разведчик.

Джаг, прихрамывая, добрался до кровати Кавендиша. Блондинка сделала хорошую перевязку, и теперь он мог ступать на ногу, не воя от боли.

– Я надеялся, что тебе удастся ускользнуть от них, – сказал разведчик, – но я рад тебя видеть.

Джаг понял, что начало разговора будет горьким.

– Я пытался не попасть на крючок, – ответил он, – но ты дважды мешал мне, так и не дав уйти.

– Ну, конечно, – вздохнул Кавендиш, – нельзя было мне сдаваться... Они удивительно быстро развертывают дело... Скажи, сколько моих копий ты видел наверху?

Джаг задумался.

– По правде говоря, я не считал, но только в салуне их было с дюжину.

Кавендиш закатил глаза к потолку. Он не похудел, но цвет кожи приобрел свинцовый оттенок, а под глазами ясно обозначились серые круги.

В локтевом изгибе его руки Джаг заметил следы, оставленные иглой шприца.

– Как они тебя взяли? – спросил он.

Разведчик пожал плечами.

– Глупо! Копии верзилы, который лежит там, набросились на меня в коридоре, когда я выходил помочиться, – с горечью в голосе объяснял он. – Я не успел даже позвать тебя на помощь. Во всем виноват я сам, понимаешь. Я совсем забыл, что мы живем в мире, где ни на секунду нельзя терять бдительности, даже когда собираешься облегчить свой мочевой пузырь.

Жестом руки Джаг отмел его запоздалые сожаления.

– Прошлого не вернуть, – сказал он. – Что произошло дальше? Очутившись здесь, ты, должно быть, выработал какой-то план действия? Так?

Попав под шквал вопросов, Кавендиш вдруг почувствовал невероятную усталость и откинулся на подушку.

– Двухметровые копии притащили меня прямо сюда, а уже через несколько минут за мной пришли кроты. Они привели меня в лабораторию, которая находится уровнем ниже, и исследовали с ног до головы.

Потом я возвратился сюда, познакомился с брюнеткой – прямо вулкан какой-то, – и меня снова забрали, но уже для сдачи крови. Они качали из меня кровь до тех пор, пока я не потерял сознание. Очухался я только здесь, на кровати. Теперь ты знаешь не меньше, чем я. Что же касается побега из этой мышеловки...

Кавендиш издал протяжный, разочарованный вздох и продолжил:

– Не стоит слишком рассчитывать на это. У кротов есть исключительно болезненный паралитический газ, способный нейтрализовать любого противника. В этих условиях далеко уйти практически невозможно. А при повторном побеге они, не колеблясь, подрезают сухожилия ног... И речи быть не может, чтобы сбежать в нахалку.

И в этот момент в их разговор вмешался толстяк с лицом серого цвета. Сбросив ноги с кровати, он сел, и его огромный живот улегся на бедра.

– Не понимаю, почему вам так хочется отсюда смыться? – странным свистящим голосом пропищат он. – Есть где и на чем спать, отменно кормят. Трехразовое питание, килограммы сочного мяса, пьянящее вино впридачу, и все это в обмен на несколько пинт крови.

Это же почти бесплатно! Когда думаешь о том, что творится наверху, приходишь к выводу, что мы здесь в привилегированном положении.

– Хмельное вино! Нет, ты послушай, что он говорит! – занервничал Кавендиш. – Не крепче мочи осла! Таким вином младенцев поить! У него вкус меда...

– А работа? Не бей лежачего! – с издевкой набивал цену Малон. – Нас здесь не кормят, а откармливают, точно гусей, перед тем, как отрубить им голову. И я знаю, о чем говорю, потому что нахожусь здесь дольше вас всех. Через эту спальню прошло много народа, больше дюжины. И парни были покрепче, чем ты! И что же? Они все умерли. Каждое утро обязательно кто-нибудь из них не возвращался. Наступит и твой черед, и раньше, чем ты предполагаешь. Стоит взглянуть на твое лицо... Можно подумать, что оно сделано из гипса. На тебя страшно смотреть, так-то!

Задетый за живое, толстяк хотел возразить, сославшись на свое прекрасное самочувствие, но в этот момент бронированная дверь широко распахнулась, и три карлика засеменили прямо к Джагу.

– Кажется, пришла твоя очередь идти на растяжку, – миролюбиво сказал верзила.

Карлики остановились перед Джагом. Он с хрустом сжал пальцы в кулаки. Он чувствовал в себе достаточно силы, чтобы одной пощечиной уничтожить это странное трио. К тому же дверь осталась открытой. Но взглядом Кавендиш охладил его пыл, и Джаг решил ничего не предпринимать.

– Даже не пытайся, сынок, – понимающе шепнул он. – Этот газ – не шуточки. Ты не успеешь сделать и одного шага... Пусть все будет, как есть... Сегодня тебя ждут только тесты. Ничего страшного в этом нет.

Карлики начали проявлять нетерпение. Они пританцовывали, переминаясь с ноги на ногу, издавали угрожающие звуки и показывали на открытую дверь.

Встретившись еще раз взглядом с Кавендишем, Джаг покорно пошел к выходу следом за карликами. Внутри все кипело от гнева. Неожиданно, когда он подходил к двери, упущенная возможность бегства предстала перед ним со всей очевидностью. Но следующий случай он не прозевает, какими бы не были последствия.

Его решимость, видимо, проявилась на лице, потому что прикованный к кровати Малон мимоходом обронил:

– Спусти пар, парень! Иначе в скором времени мы образуем с тобой землячество.

* * *

Джаг и его эскорт прошли по нескончаемому переплетению коридоров, где стены были выкрашены в разные цвета, и спустились на уровень ниже, как и говорил Кавендиш.

Прихрамывая на больную ногу, Джаг шел медленно и с интересом разглядывал окружающее, чтобы получше запомнить всякие мелочи, которые могли пригодиться на случай бегства.

Вокруг него, один шибче другого, стрекотали карлики, издавая странные звуки, смысла которых он не мог понять.

С ненавистью посматривая на своих мучителей, он сравнивал их, сам не зная почему, с медведками. А может, всего лишь потому, что те и другие жили под землей. Он мог бы сравнить их также с цикадами из-за пронзительной манеры объясняться между собой.

Продолжая путь, Джаг убедился в том, что истинный облик этих существ, прозванных кротами, – остается для него полной загадкой. Внешне они были похожи на лилипутов, но было бы глупо остановиться на этом предположении. Под их нелепыми, мрачными одеждами могло скрываться все, что угодно. Достаточно было увидеть их руки...

Что бы в действительности они собой ни представляли, их оснащенность техникой поражала воображение.

Войдя в лабораторию, Джаг не смог скрыть своего восхищения. Такого обилия всевозможной аппаратуры ему еще не приходилось видеть.

Вдоль стен стояли сотни фантастических аппаратов. Обезумевшая шеренга мигающих, поскрипывающих машин – нереальный электронный мир, который очень отдаленно напоминал своим кричащим видом фасады борделей Эдема, города – купола Бессмертных.

Джаг чуть приподнял подбородок и втянул воздух подрагивающими ноздрями. Сильный запах эфира заполнял пространство огромной комнаты.

Стены лаборатории были выкрашены белой блестящей краской.

Стрекоча и жестикулируя, три карлика предложили ему лечь на металлический стол, что мгновенно настроило Джага на неповиновение. Он не очень-то верил в эту историю с паралитическим газом, но предпочел выбрать другой момент для побега. В конце концов, время было его основным козырем. Пока ему нужно было ждать и наблюдать.

Из опыта он знал, что послушание ослабляет бдительность хозяев. Он должен воспользоваться этим, дождавшись удобного случая.

Когда он лег на стол, трое тут же забегали вокруг: каждый делал свою, четко определенную работу.

С него сняли всю одежду, чтобы закрепить в разных местах на теле черные присоски, соединенные с аппаратурой. Гномы тщательно протерли влажным тампоном его бедра, грудь, виски и приложили к ним электроды.

Сделав укол в вену, кроты, казалось, потеряли к Джагу всякий интерес, перенеся целиком свое внимание на аппаратуру. Бегая от прибора к прибору, они при этом постоянно общались между собой, попискивая, как выводок птенцов. Звуковой диапазон их речи был, очевидно, на несколько октав выше, чем могло воспринять человеческое ухо.

Долго вслушиваясь в их стрекотание, Джаг убедился, что прав: он явно не улавливал всей гаммы звуков, которые издавали лилипуты, и, возможно, слышал только самые низкие.

Наблюдая за действиями кротов, он отмечал быстроту, точность, сноровку и удивлялся, что странные трехпалые руки могут действовать с такой ловкостью и уверенностью.

Испытания начались, и Джаг ощутил легкий зуд вокруг электродов. Казалось, какое-то раздражающее гудение наполнило все его, тело. Это вовсе не было болезненно, но действовало на нервы.

Внезапно механическое стаккато нарушило тишину лаборатории.

Повернув голову, Джаг увидел, как из одного аппарата поползла длинная бумажная лента с данными, которые тут же расшифровывал один из гномов, издавая при этом сверхвысокие звуки.

– Они очень довольны, – прозвучал чей-то громкий голос со стороны двери. – Думаю, вы – единственный, кто обладает всеми качествами, которые хотелось бы видеть в человеческой особи.

Повернув голову в противоположную сторону, чтобы посмотреть на неожиданного собеседника, Джаг чуть не свалился со стола от удивления, узнав девочку с леденцом, которую видел в салуне.

– Тем из вас, кто воспользуется нашей оболочкой, невероятно повезет, – продолжала девочка неестественно низким голосом.

– Но для вас я не гожусь, – заметил Джаг и не смог сдержать улыбку, глядя на хрупкое тело девочки.

Продолжая жадно сосать кончик своего многоцветного лакомства, девчушка пожала плечами.

– В шкуру каждого не влезешь, – сказала она, – и моя оболочка меня вполне удовлетворяет. Знаете, ведь дубликаты не бывают неуязвимыми! Но кому придет в голову причинить зло маленькой девочке?

Лицо Джага исказила гримаса.

– Вы отвратительны, – тихо сказал он. – В дортуаре сейчас умирает девочка.

На лице фальшивки появилась развязная улыбка.

– Главное, чтобы она продержалась еще несколько дней. Потом...

Не в силах больше сдерживаться, Джаг катапультировался со стола, срывая при этом провода и трубочки, которые шли от его тела к аппаратуре, и бросился на девочку.

Подвижные, как ртуть, карлики встали на его пути, вытянув вперед руки.

Джага тут же окутало облаком газа, и, рыча, он рухнул на пол. Ноги отказали ему, а легкие обожгла такая адская боль, словно ему засыпали туда ведро раскаленных углей.

В сравнении с этим невыносимым жжением глоток серной кислоты показался бы просто освежающим напитком.

Неспособный пошевелиться, Джаг лежал на плиточном полу, как черепаха, перевернутая на спину. Он испытывал нечеловеческие страдания, когда снова услышал строгий голос девочки.

– Фокусы закончены?

В ответ раздался шквал пронзительных криков.

– Тогда сделайте ему пункцию, – приказала дьявольская девчонка. – И не церемоньтесь, вытащите из него максимум... Я хочу, чтобы дубликаты были готовы к началу родео.

 

Глава 8

Почувствовав внезапную жажду действий, Кавендиш выбрался из кровати, сделал для разминки несколько быстрых гимнастических упражнений – чем невероятно удивил брюнетку – и неторопливо направился к бронированной двери, бросая вокруг внимательные взгляды, словно изучая окружающую обстановку.

Но главным объектом его внимания оставалась дверь. Он тщательно обследовал ее, напрасно выискивая слабое место в ее конструкции или материале, из которого она была изготовлена.

Расстроившись, он повернулся лицом к дортуару и еще раз пристально окинул его взглядом, продумывая мельчайшие детали.

Неожиданно в его глазах вспыхнул свет, он решительным шагом подошел к ближней неоновой рамке и остановился в задумчивости.

– Ты быстро очухался, – сказал двухметровый верзила, приподнявшись на локте.

Разведчик ограничился кивком головы, продолжая рассматривать потолок, затем медленно отступил назад и закрыл глаза, чтобы лучше представить перед своим внутренним взором тот план, который вырисовывался в его мозгу.

– Я не помню, чтобы бродяга в первые же сутки пребывания в тюрьме не начинал строить планы побега, – сказал Малон. – Чего тебе больше всего не хватает? Пространства, ветра, запаха природы, неба над головой?

– Именно, этого, – признался разведчик.

– Если хочешь знать, пройти через дверь ничего не стоит...

В разведчике мгновенно проснулся неподдельный интерес, и он с серьезным выражением на лице подошел к кровати верзилы.

– Что ты сказал?

Внезапно оробев, Малон шмыгнул носом и бросил настороженный взгляд на дортуар. Умирающая девочка и блондинка, казалось, спали, а брюнетка изо всех сил пыталась соблазнить толстяка, строя ему глазки.

– Дай-ка мне "пистолет", – сказал зомби.

– Что? – поперхнулся Кавендиш, начав обыскивать себя в поисках оружия.

– Под кроватью стоит пластмассовая штука для облегчения мочевого пузыря.

Наблюдая, с какой осторожностью разведчик протягивает ему посудину, уже на добрую треть заполненную красноватой жидкостью, Малон рассмеялся и тут же зашелся в нескончаемом чахоточном кашле.

– Извини, – прохрипел он, еще тяжело дыша, – но я почти две недели мочусь кровью, и меня это постоянно смешит. Еще немного, и им не придется делать мне пункцию...

Внезапно его лицо застыло, костистой рукой он, как клещами, сдавил запястье Кавендиша и потянул к себе.

– Вполне возможно, что не все мы здесь пленники, – чуть слышно прошептал он.

Разведчик прищурил глаза.

– Кто? – спросил он.

Верхняя губа Малона приподнялась, обнажая желтые от жевательного табака зубы.

– Если бы я знал, – прошипел он, ослабляя хватку, – мог бы еще ходить!

Это потрясающая новость лишила Кавендиша дара речи, но его мозг лихорадочно заработал. Если среди семи пленников есть предатель, тогда он, Кавендиш, должен автоматически подозревать всех. Кроме себя, доверять было некому. Ни несчастной девочке, ни даже Малону, который только что просветил его... Что же до Джага, он тем более не мог вселять веры. А именно этого требовала ситуация. Положение вещей усложнялось.

С задумчивым видом разведчик присел на край кровати.

– Как это с тобой случилось? – спросил он.

Зомби втянул щеки.

Я находился на шаг от цели, – начал он, – и не для красного словца могу это утверждать. Быть бы мне сейчас далеко отсюда, не прояви я нерешительности...

Осмотрев страдальческим взглядом своих товарищей по неволе, он продолжил:

– Я всех их подозревал, всех без исключения! И уж начал думать, не являюсь ли я единственным настоящим человеком в этой темнице? Чтобы побег оказался успешным, мне следовало бы всех убить...

Он посмотрел на разведчика своими маслянистыми глазками.

– Но своего последнего слова я еще не сказал, – ухмыльнулся он. – В запасе у меня имеются кое-какие идеи...

Желая показать свою заинтересованность, Кавендиш придвинулся ближе.

– Говори...

Недобрая улыбка разорвала восковое лицо зомби.

– Спокойно, парень... – предупредил он. – Я не собираюсь сгнить в этом подземелье. Ты и твой приятель сбежите отсюда вместе со мной или останетесь здесь навсегда. Вы должны взять и меня. Мое желание понятно, не так ли?

* * *

Кровь лилась в вереницу флаконов, подтягиваемых движущейся лентой. Наполнившиеся, автоматически сменялись пустыми.

Боль, вызванная газом, постепенно ослабевала, уступая место океану слабости.

Лежа на металлическом столе, Джаг пытался бороться с этим коварным оцепенением, которое все сильней сковывало его тело, делало тяжелыми веки, выкачивало из него энергию.

Вокруг продолжали суетиться кроты, издавая крики, от которых ломило в висках. Однако это было на руку Джагу, помогая ему оставаться в сознании.

На примере водителя грузовика и всех его дубликатов, как называла копии эта дьявольская девочка с леденцами, Джаг пришел к выводу, что двойники не могут долго существовать после смерти оригиналов.

Поэтому он понял, что опасность его жизни не угрожает. Карлики не стали бы утруждать себя серией скрупулезных исследований, если бы собирались избавиться от него.

Но навалившаяся усталость, сомнения, разъедавшие его мозг, погружали Джага в состояние опасного пессимизма, от которого было трудно избавиться.

Толстые кожаные ремни окутывали его тело, а острое стальное кольцо охватывало шею. Малейшее движение, простой поворот головы – и Джаг буквально перерезал бы себе горло. Это не шло ни в какое сравнение даже с "шагреневой кожей" Империи на Колесах, этим живым ошейником, который, сжимаясь, душил каждого, кто предпринимал попытку к бегству.

Такое проявление сверхосторожности доказывало, что кротам не хватало уверенности, и что их тюрьма – не настолько надежное место...

Джаг закрыл глаза и задумался. Перспектива сладкой смерти и вечного сна, который освободит его от скованности обескровленной плоти, захватила мысли.

Мечты больного сознания стали необычайно зримы, и райский край старого Патча, его приемного отца, материализовался в чистое, безопасное место, без намека на малейшую ловушку.

Пронзительный писк вернул его к действительности, оповещая о конце этой затянувшейся процедуры.

К Джагу подошел карлик, ущипнул его за бок, огромной иглой сделал укол в живот, и приподнял веки. Свой экспресс-осмотр он закончил верещаньем, адресованным другим гномам.

Джаг чувствовал, что с него снимают ремни, убирают опасный ошейник.

Он только задумался о том, как вести себя дальше и не симулировать ли потерю сознания, когда замогильный голос девочки прервал его размышления.

– Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы попытаться обмануть наши электронные машины? – насмешливо спросила она.

Но так как Джаг продолжал лежать, не шевелясь, она продолжала.

– Если ваше тело отличается поразительной сопротивляемостью, то ваш мозг, наоборот, развит чуть лучше, чем у лемуров. Перестаньте вести себя, как ребенок, и поднимайтесь. Приборы показывают, что ваши физические данные соответствуют хорошему самочувствию. Вы напрасно пытаетесь ввести нас в заблуждение!

Разоблаченный Джаг глубоко вздохнул и открыл глаза.

– Поверьте мне, – снова заговорила девочка, – не в ваших интересах затевать с нами борьбу. Ваша сила нужна нам, и мы смогли бы многое сделать вместе, если бы вы отбросили наивные мысли о бегстве...

Джаг чуть приподнялся, еще не в силах сесть. Это взятие крови обессилило его.

– А ваше существование стало бы намного приятнее! – добавила дьявольская девочка и щелкнула пальцами. Дверь лаборатории тут же открылась, и в зал вошли два карлика, толкая перед собой столик на колесиках, уставленный блюдами с разнообразной пищей.

На трех уровнях столика оказалось столько еды, что можно было накормить всех присутствовавших. На изысканной посуде лежало розовое мясо и дичь. К аппетитным деликатесам предлагалось вино в керамической бутылке.

Глядя на горы съестного, Джаг вдруг почувствовал себя так, словно возвратился в вагон Галаксиуса.

– Вы сможете убедиться, как мы умеем заботиться о наших гостях... если они не слишком упорствуют и не пытаются создать нам неприятности.

Указав кончиком гигантского леденца на королевский стол, она сказала:

– Кушайте, пожалуйста. Вам нужно восстановить силы.

Вначале Джаг чуть не отказался из чистого противоречия, не желая показать врагу, что признает себя побежденным. Но в последнюю секунду Джаг передумал. Какую пользу он извлечет, если объявит голодовку? Никакой! Только еще больше ослабеет. А сила скоро ему понадобится.

Джаг решительным жестом взял кусок мяса и начал шумно чавкать, не думая, какое зрелище он собой представляет. Сок стекал по подбородку, крепкие зубы рвали мясо... Мясо было изумительно вкусное и даже отдаленно не напоминало сухую солонину – его обычную пищу, которую приходилось долго пережевывать, прежде чем проглотить.

Вино тоже заслуживало похвалы.

– Сотни ваших дубликатов было бы достаточно, чтобы сформировать отряд боевиков, способных захватить новые районы, – заявила девочка, подавляя зевок. – Это помогло бы сэкономить нам время...

Вытерев губы тыльной стороной ладони, Джаг мотнул головой.

– Согласен, – сказал он.

Девочка чуть не упала со стула.

– Что вы сказали?

Она не могла поверить в то, что услышала, и хотела, чтобы Джаг повторил свои слова.

– Я – ваш человек, – ответил Джаг. – Согласен с вами сотрудничать. Чего вы от меня ждете?

Глядя на него сквозь щелочки полуопущенных век, девочка дала себе несколько секунд на размышления.

– Вначале мы проверим вас на лояльность, – неожиданно сказала она.

* * *

Кавендиш помог несчастному зомби сесть, подложив подушку ему под спину.

– Спасибо, – поблагодарил Малон. – В таком положении мне легче дышится.

Затем, с озабоченным видом посмотрев на бронированную дверь, он сказал:

– Твоего друга давно должны были привести обратно. Не знаю, что и думать... Во всяком случае, это ненормально...

Волнуясь за Джага не меньше, чем верзила, Кавендиш тем не менее сделал нетерпеливый жест рукой.

– За Джага не стоит переживать, – сказал он. – Этот парень выходил не из таких переделок! Лучше расскажи мне о своем плане...

Малон засопел и окинул подозрительным взглядом обитателей дортуара.

– Ты умеешь водить машину? – неожиданно спросил он.

Удивленный вопросом, Кавендиш утвердительно кивнул.

– У них много автотранспорта. Хорошо бы позаимствовать один автомобиль и помахать им ручкой в самом скором времени.

– Над этим надо подумать. А лошадей нет?

– Есть, но мне трудно будет удержаться в седле.

– Что-нибудь придумаем, – неопределенно сказал любитель странствий. – С лошадьми было бы проще... Подозреваю, что автомобили усиленно охраняются.

– Лошади тоже... С моей точки зрения, кроты все больше и больше теряют бдительность. Они уверовали в то, что улизнуть отсюда невозможно. Мой неудавшийся побег, должно быть, еще больше убедил кротов в своей правоте. А то, что они сделали со мной, должно, по их мнению, послужить устрашающим примером для других.

– Они в корне ошибаются, – заявил разведчик. – Но из того, что ты рассказал, я не могу понять, как отсюда можно бежать.

Малон успокаивающе поднял руку.

– Не торопись, – сказал он. – Всему свое время. Сейчас я могу тебе сказать только одно: все думают, что легче уносить ноги днем, когда в городе никого нет. Это глупость! Днем в коридорах полно кротов, и ты не сделаешь трех шагов, как нарвешься на кого-нибудь из них. Действовать надо ночью, когда все копии поднимаются наверх. Достаточно смешаться с ними на улицах города, чтобы потом незаметно ускользнуть за его пределы.

Кавендиш кивнул, убежденный только наполовину.

– Все это очень хорошо, но как отсюда выбраться?

Малон многозначительно улыбнулся.

– Я видел, как ты вертелся возле двери... У тебя, должно быть, имеется какой-то план?

– Возможно, – не стал отрицать разведчик. – А как тебе удалось выскочить отсюда?

– Я не успел... Я все приготовил... Отмычку, маску с бумажным фильтром против газа, которую сам смастерил. Но, как я уже говорил, меня заложили. Однажды, вернувшись в дортуар после сдачи крови, я увидел, что мой матрас изрезан ножом. Все оснащение, подготовленное к побегу, валялось изломанным на полу. Приговор мне вынесли не самый легкий. Я наглотался газа и даже потерял сознание. Когда я пришел в себя, то уже не мог ходить.

– Да, тебе не повезло, – посочувствовал Кавендиш. – Но это не решает проблему, и я не понимаю, почему мы должны обременять себя тобой?

– Я могу вас выдать в свою очередь...

Разведчик ухмыльнулся.

– Если ты это сделаешь, то подпишешь себе смертный приговор. Джаг и я, мы поднимемся из преисподней, чтобы заставить тебя пожалеть о своем длинном языке.

Малон пожал плечами.

– Я пошутил, – пошел он на попятную. – У меня душа не продажная.

– Чем ты можешь быть нам полезен?

Зомби ткнул себя в лоб указательным пальцем.

– Я наизусть знаю лабиринт подземелья, – сказал он. – Однажды они завели меня в помещение, где на стене висел план подземных переходов. Я запомнил всю схему и теперь точно знаю, на каком уровне мы находимся и каким путем выбраться наружу.

Улыбнувшись, он продолжал:

– Я досконально представляю расположение коридоров, лестниц и могу заверить тебя, что без меня вы никогда не сможете выбраться на поверхность. Вы берете меня с собой, и ваши шансы возрастают...

– Согласен, – сказал разведчик, – ты идешь с нами.

– А что собираешься предпринять ты? – поинтересовался зомби.

– Это мое дело. Тут надо еще подумать, кое-что уточнить...

– Хорошо бы, если бы к сегодняшнему вечеру все было готово.

Кавендиш даже вздрогнул, услышав пожелание верзилы.

– Сегодня вечером? Так сразу?

– Насколько мне известно, этой ночью кроты выйдут наружу, чтобы подготовить все необходимое для родео. Коридоры, естественно, будут пустынны.

– Зачем они организуют это зрелище?

– Потому что уже совсем истощили здешний район. Теперь они все сворачивают, готовясь перебраться в другое место. Но для этого им нужны руки, человеческий материал.

Лоб Кавендиша покрылся морщинами.

– Хорошо, кроты передислоцируются... – Но не собираются же они все демонтировать и куда-то тащить с собой?

Малон кивнул головой.

– Именно так. Вот почему им нужны люди. Конечно, тут бросят все капитальные постройки: подземные переходы и другие помещения...

Но все остальное возьмут с собой. Город – приманка для людей – тоже будет разобран и построен уже в другом месте.

– Странный образ жизни они себе выбрали, – сделал вывод разведчик. – Надо сказать, кроты все делают через задницу! Но, послушай, откуда ты знаешь эти подробности?

– Вопрос времени. Я торчу здесь уже не один месяц. Даже если и не захочешь, все равно пропитаешься информацией. Наблюдаешь, сопоставляешь, прикидываешь...

– А как они выглядят под своим тряпьем?

Выражение, появившееся на лице зомби, говорило, что он не знает ответа на вопрос.

– В одежде ты их видел, как и я. А что под ней, мне не довелось узнать...

– Если я правильно понял, им нужны рабы.

– В некотором роде... Послушные люди, которые согласны работать и не роптать при этом, не задавать вопросов, забыть, что такое свобода... Копии, которые они лепят с нас, целиком отвечают этим требованиям...

Широким жестом руки он обвел дортуар.

– Эти люди потеряли свою ценность, – сказал зомби. – Девочка дышит на ладан, толстяк развалится от одного удара, девушки в конец задрючены, а я не совсем здоров. Ты и твой друг, вы объявились неожиданно, как говорится, в качестве добавки. Но два свежих человека погоды не делают. На это родео хлынет масса народа. Дермотту, отцу малышки, было поручено развесить объявления на всех перекрестках автострад, оставшихся в этом краю.

Плакаты должны привлечь внимание многих... любопытных, жадных до легких денег, – весь сброд, из которого кроты извлекут для себя пользу. Отбор проведут во время праздника. Оставят самых сильных и убьют остальных.

Лицо Кавендиша потемнело.

– Я не могу понять одного, – сказал он. – Если кротам так нужна свежая плоть, почему они повесили мотоциклиста и отрезали голову его подружке?

– Элементарная предосторожность, касающаяся выживания.

Их прикончили из соображений гигиены, можно сказать. Как правило, мотоциклисты, носящиеся по автострадам, переносят с собой гнусные болезни. Мне пришлось как-то жить в их коммуне, и я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них умывался. От воды и мыла, как они говорят, загнивают мысли.

А их женщины – настоящие сливные бочки, очищает которые только менструация. В конце концов мотоциклисты становятся рассадниками микробов и вирусов, а те могли бы нанести вред здоровью кротов. Поэтому и проводятся тесты, выявляющие, насколько человек здоров. Кроты очень недоверчивые. Начнись эпидемия – и им наступит конец...

Разведчик задумался, переваривая информацию, полученную от верзилы с глазами дохлой рыбы.

Конечно, они с Джагом вляпались в историю, глупее которой не придумать. Но разве можно было себе представить, что их возьмет в плен какой-то народец-мутант, живущий под землей, кочующий с места на место и строящий города-ловушки, оказавшись в которых, нельзя даже вообразить, чем все закончится?!

Но одна мысль особенно донимала Кавендиша:

– Почему кроты не воспользовались копиями, а разрешили Дермотту свободно разъезжать по краю? – спросил он.

Малон пожал плечами.

– Копия не обладает в полной мере качествами оригинала, если не считать внешнего сходства. Она не отличается тонкостями поведения, присущими человеку. Ее умственные способности ограничены, так как кроты вынуждены очень быстро лепить двойников. Копии не успевают "созреть", набраться опыта. В сущности, это почти новорожденные. Дермонтту было поручено осуществлять связь с внешним миром, потому что кроты оставили в заложницах его дочь. Он не мог себе позволить ни малейшего проступка.

– И, несмотря на это, пытался бежать, не так ли?

– Он сделал этот шаг, когда понял, что стал жертвой обмана и ни он, ни его дочь не выберутся на волю живыми. Вот тогда он рискнул... Но и его, должно быть, выдали...

Внезапно открылась бронированная дверь, прервав их разговор на полуслове. Трое карликов вошли в дортуар, толкая носилки с безжизненным телом Джага.

– Кроты уже взяли у него кровь, – скривился Малон. – Они действительно торопятся. Для нас это может закончиться плохо. Твой друг выглядит далеко не хилым. Его копии осложнят нашу задачу.

– Твои – тоже не подарок, – сказал Кавендиш с горечью в голосе.

Он дождался, пока гномы переложат тело Джага на кровать и покинут помещение, и поспешил к нему за новостями.

Когда Кавендиш наклонился над Джагом, очень обеспокоенный его здоровьем, тот открыл глаза и широко улыбнулся.

– Не волнуйся, – прошептал он, – со мной все в порядке. Это говняное кровопускание не поставит меня на колени.

Мгновенно обретя уверенность, Кавендиш с облегчением вздохнул.

– Тем лучше, – сказал он. – Этой ночью уносим отсюда ноги.

 

Глава 9

Забросив руки за голову, Джаг лежал на кровати и задумчиво смотрел на темное пятно влаги, проступившее на потолке.

Разведчик предупредил его, что в дортуаре может находиться одна или несколько "подсадных уток", но это сообщение никоим образом не упрощало положение вещей.

Как можно подготовить побег, когда рядом предатель? Что бы они не предприняли с Кавендишем и Малоном, это тут же станет известно кротам. Они обсудили эту проблему, переговорив накоротке, чтобы не привлекать к себе внимания, и Малон предложил ход, который в итоге получил одобрение всех заговорщиков. Речь шла о том, чтобы усыпить обитателей дортуара с помощью хлороформа, флакон с которым Малон стащил в лаборатории во время своей последней сдачи крови. Жаркий спор разгорелся по поводу девочки. Малон настаивал, чтобы с ней поступили так же, как с остальными, но Джаг был категорически против, находя ее слишком слабой, чтобы выдержать наркоз, в какой бы форме его не дали.

Тогда Малон пошутил, что именно она может оказаться шпионом кротов. Не исключая этого, Джаг не отступил от своего решения. Лучше провал, чем принесение в жертву ребенка. Малон не смог переубедить Джага и, в конце концов, согласился не трогать девочку. Все разошлись по своим местам в ожидании рокового момента.

Операцию предполагалось провести сразу же после ужина, когда кроты придут забирать посуду и подносы.

Это был идеальный момент.

Повернув голову, Джаг увидел столик на колесиках с остатками ужина и задумался. Времени оставалось совсем немного.

Вдохнув максимальное количество воздуха в легкие, Джаг начал медленно выдыхать его, – обычный прием, который всегда помогал успокоить нервы.

В сущности, перспектива схватки с кротами не особенно волновала Джага. Его больше беспокоило то, что за этим последует. Нужно было приготовиться к любой неожиданности.

На какое-то время его мысль зациклилась на возможном провале. Не будучи пессимистом, он допускал и такой вариант. В этом случае он и все остальные участники побега останутся прикованными к постели в этой бетонной комнате до тех пор, пока в них не угаснет жизнь. В том, что их прооперируют, как Малона, сомневаться не приходилось.

А за это время кроты "слепят" целую армию из их копий: мощных, прекрасно тренированных, дьявольски эффективных бойцов.

И чтобы нарушить планы противника, у Джага не было никакой другой альтернативы, кроме одной – самоубийство.

Коллективное самоубийство оригиналов бесповоротно обречет на смерть дубликаты, как их называет дьявольская девчонка, поставит подземный народ в тяжелое, точнее говоря, критическое положение.

Но цена такой победы слишком велика, и Джаг сомневался, что сможет убедить пленников решиться на подобный шаг. Даже он сам не был уверен, что не передумает в последний момент.

Брюнетка, давно не сводившая глаз с Джага, неожиданно подошла к нему, прервав грустные размышления.

– Могу ли я присесть рядом с вами? – беззастенчиво глядя на него, спросила цыганка.

Джаг согласно кивнул, и брюнетка села напротив, высоко обнажив свои бедра.

– Меня зовут Приска, – сказала она. – Все перестали разговаривать друг с другом. А мне нужно общение, чтобы не сойти с ума. Я уже четыре недели сижу в этом погребе и сыта по горло. Побудете здесь с мое, тогда поймете...

Джаг остерегался этой темы и предпочел промолчать.

Эта девушка могла быть "подсадной уткой", и он не собирался ее разубеждать, рассказывая о своих совершенно противоположных планах.

Кем бы она ни была, но взгляд ее глаз был теплым, искристым, говорящим, что ей требуется нечто большее, чем простой обмен банальностями.

Ее рука скользнула по ноге Джага.

Через несколько кроватей от них притворялась спящей блондинка, наблюдая за ними сквозь приспущенные ресницы.

– Вы такой сильный! – выдохнула брюнетка.

Вначале ее жест позабавил Джага, но затем он ощутил приятное, теплое покалывание в крестце, которое усиливалось по мере того, как рука девушки медленно поднималась вверх по его бедру.

Распаленный перспективой предстоящего побега и взглядом брюнетки, Джаг почувствовал, как внезапно на него обрушилось нестерпимое желание. В его венах потек расплавленный свинец. Ему захотелось схватить эту девушку, бросить ее на кровать и войти в нее без всяких предварительных игр.

Продолжая ласкать его, Приска с удовольствием заметила волнение, которое она вызывала у Джага. Ее ладонь накрыла напряженный член партнера, и ловкие пальчики начали расстегивать брюки, в которых находился плод ее поиска, когда за ее спиной неожиданно возник Кавендиш.

– Очень сожалею, что помешал, – проворчал он, – но сейчас не время для ваших игр.

И когда раздосадованная брюнетка встала, вполголоса матеря его, разведчик схватил ее за запястье, притянул к себе и прижал к ее лицу кусок ткани.

Застигнутая врасплох девушка несколько раз дернулась, затем ее глаза закатились, она обмякла и повисла на руках Кавендиша.

– Займись толстяком, – шепнул разведчик, протягивая Джагу флакон и тряпку, пропитанную хлороформом.

– Быстрее! Он сейчас подаст сигнал тревоги! Это он! – неожиданно завопил Малон и едва не выпрыгнул с кровати, крепко вцепившись руками в металлическую раму панцирной сетки.

Толстяк, вероятно, заподозрил что-то неладное, потому что с поразительной для своей комплекции живостью бросился к изножью кровати, а затем, крича во всю силу своих легких, помчался к бронированной двери.

Уже пришедший в себя, Джаг встал с кровати, оставив на ней тряпку и снотворное. Толстяк тем временем достиг своей цели и, всем телом прижавшись к двери, не переставая орать, начал колотить по ней кулаками.

Метнувшись за ним, как молния, Джаг, несмотря на забинтованную ногу, тремя фантастическими прыжками настиг предателя, ударил кулаком по затылку и с невероятной силой стукнул головой о дверь.

Толстяк мгновенно замолчал и всей тяжестью своего огромного тела повис на руках Джага.

Он получил достаточно, и это было видно. Но взвинченный до крайности обстановкой, картиной распростертого на кровати тельца девочки, а также своей ненавистью к перевертышам, Джаг развернул его к себе лицом и сокрушительным ударом раздробил челюсть.

Сила удара буквально оторвала несчастного от пола, и он, пролетев несколько метров по воздуху, грузно упал в проходе между кроватями.

Не теряя времени, Кавендиш устремился к блондинке.

– Не делайте этого! – взмолилась она, и глаза ее, казалось, вот-вот вылезут из орбит. – Возьмите с собой! Другого шанса у меня не будет!

Видя, что разведчик колеблется, а Джаг решительно приближается с тряпкой в руке, блондинка по-звериному вцепилась зубами в свое запястье и протянула его вперед.

– Посмотрите, – залепетала она, – у меня красная кровь! Я не копия!

Кавендиш, нахмурив брови, искал ответ в глазах Джага. Оба мужчины удивленно посмотрели в сторону Малона.

– Что это значит? – рявкнул разведчик.

Зомби пожат плечами и сделал задумчивое лицо.

– Я не понимаю, о чем она говорит, – смущенно признался он. – Кровь должна быть красной, разве нет? Или она знает что-то такое, о чем мы не догадываемся.

– Кровь копий зеленая! – уверенно сказала блондинка. – Однажды во время пункции я увидела, как в лабораторию привели раненого... Это правда!

Оттолкнув Кавендиша, Джаг бросился к блондинке и приложил к ее лицу тряпку, пропитанную хлороформом.

Она почти не сопротивлялась и сразу же потеряла сознание.

Когда Джаг отступил назад, отбросив в сторону тряпку, разведчик осуждающе посмотрел на него.

– Зачем ты это сделал? – пробормотал он.

– Разве мы не решили уйти только втроем? – разозлился Джаг. – В последнюю минуту планы не меняют.

– А если она сказала правду? – Кавендиш показал на блондинку.

– Что это может изменить?

– А то, что толстяк – тоже не копия.

Джаг пожал плечами.

– Это не помешало ему стать предателем. Но если хочешь знать, есть другие дела, которые не ждут, а ты тут задаешь вопросы!

Явно недовольный, Кавендиш поспешил вернуться к реальности.

– Я хотел подвести ток к двери, – сказал он, – но это не решает проблему. Таким способом мы сможем ликвидировать только одного крота, так как два других в момент открытия двери к ней не прикасаются. Малон предлагает более надежный способ...

– Это надо вылить под двери, – заговорил Малон, держа в руках "пистолет", до краев наполненный темной мочой. Не знаю, известно ли вам, но кроты ходят босиком. Когда они ступят в лужу, достаточно бросить провод, и все на этом закончится.

– Но как вы подведете ток? – поинтересовался Джаг.

Разведчик показал на потолок, где сияли лампы дневного света.

– Возьмем его оттуда, – сказал он.

– Каким образом?

Вместо ответа Кавендиш подошел к ближней кровати и сбросил с нее матрас. Затем под удивленным взглядом Джага занялся демонтажем панцирной сетки, снимая пружины с рамы кровати.

Потом он начал их скручивать концами одну с другой, пока не добился желаемой длины. В завершение своей работы Кавендиш присоединил к самодельному проводу разветвления, чтобы с их помощью обеспечить электропитание, подключившись в сеть.

* * *

Разлить содержимое "пистолета" было для Джага детской забавой. К тому же пол имел едва заметный уклон в сторону коридора.

В это время Кавендиш, стоя на кровати, которую он вытащил в проход, снял предохранительную решетку с неоновых ламп, вытащил одну люминесцентную трубку, и дортуар погрузился в полумрак. Затем, защитив руки "языками", оторванными от ботинок толстяка, он подключил самодельный провод и протянул его к луже, где, присев на корточки рядом с Джагом, приготовился ждать прихода кротов.

В дортуаре стояла такая напряженная тишина, что, казалось, ее можно было резать ножом. Мужчины затаили дыхание – все превратились в слух.

Сидя в кровати у самой двери и далеко подавшись вперед плечами, Малон первым услышал приближение кротов.

– Идут, – неожиданно прошептал он.

Джаг подошел к зомби и без труда взял его на руки.

Нервы Кавендиша были натянуты до предела, сердце плясало в груди какой-то танец дикарей, и, когда щелкнул язычок замка, он воспринял этот звук, как пушечный выстрел. Сдерживая себя из последних сил, Кавендиш все-таки дождался, пока бронированная дверь начнет поворачиваться на петлях, и бросил провода в лужу мочи.

Из опыта разведчик знал: смерть бывает не такой мучительной, если обрушивается на жертву внезапно.

Конечно, он хотел бы, чтобы эти паршивые гномы поняли, что с ними сейчас произойдет, но обстоятельства не позволяли осуществить такую утонченную пытку.

Бронированная дверь полностью открылась, и обитатели дортуара увидели сцену из преисподней.

Буквально приклеенные к полу, сотрясаемые ужасными конвульсиями, в ореоле синеватых электрических дуг, потрескивавших, как погремушки гремучих змей, гномы безнадежно пытались вырваться из западни.

От сильной встряски с них слетели покровы, и кроты впервые предстали голышом, приведя этим в ужас своих палачей.

Их лица, "сотканные" из каких-то растительных волокон, представляли собой гротескные маски, доведенные до кипения электрическим разрядом. И на них то и дело вздувались зеленые волдыри, стремительно менявшие свой цвет на черный. Пузыри набухали, росли до невероятных размеров и взрывались, выбрасывая облачка коричневого порошка, который зависал в воздухе.

Один из гномов вдруг рухнул, и его тело запрыгало по полу, как шарик для игры в пинг-понг.

Затем он замер, выгнувшись, словно ледниковый язык, а его голова завертелась, делая полные обороты, сопровождавшиеся странным хрустом. Из растерзанной шеи потекли ручейки зеленоватой жидкости.

Неожиданно гном приподнял голову и уставился на Кавендиша двумя выпуклыми, как у ящерицы, глазами, которые тут же затуманились.

А вокруг него товарищи по агонии неистово царапали пол крючковатыми ногами, роя бетон и поднимая кубометры пыли.

– Прекрати! – крикнул Джаг. – Прекрати, достаточно!

Загипнотизированный ужасным зрелищем, разведчик потянул кабель к себе, положив тем самым конец пытке. Освобожденные карлики рухнули на пол, образовав четыре кучи дымящегося дерьма.

Когда Кавендиш встал, отбросив в сторону провод, Джаг с Малоном на руках прошел мимо него, перешагивая через "трупы".

Кавендиш устремился за ними следом, все еще дрожа, как от озноба.

По подсказке Малона они преодолели вереницу коридоров, к своему счастью никого не встретив.

На одном из перекрестков зомби сказал:

– Направо. Голубая дверь... в самом конце коридора.

Видя, что Джаг не торопится, Кавендиш занервничал.

– Чего ты ждешь? – взорвался он. – Чтобы перед нами расстелили красную дорожку?

– Что-то не все мне здесь нравится, – сказал Джаг, внимательно осматривая коридор, указанный Малоном.

Неожиданно он припечатал зомби спиной к стене и со всего размаха влепил ему пощечину.

– Какая муха тебя укусила? – закричал разведчик, собираясь вмешаться.

Но он просто остолбенел, когда увидел зеленоватый сок, стекавший по подбородку мужчины с рыбьими глазами.

– Мать твою так! – пробормотал он. – Копия! Это копия!

– Этим предателем был ты, да? – процедил сквозь зубы Джаг. – Ты скажешь своим хозяевам, что я нашел причины, в силу которых они меня не устраивают.

– Ты и сам об этом скажешь! – выкрикнул Малон, бросив взгляд на голубую дверь, которая как раз открылась, пропуская в коридор орду кротов.

– Беги! – крикнул Джаг Кавендишу.

Повторять дважды не было необходимости.

Оставшись один, Джаг дождался, пока гномы преодолеют половину расстояния, затем схватил Малона одной рукой за шею, другой за талию, высоко поднял его над своей головой и швырнул в переднюю шеренгу кротов, сбив их, как костяшки домино.

Не теряя больше ни секунды, он бросился вдогонку за Кавендишем и, несмотря на боль в ноге, быстро нагнал его.

Позади бесновались гномы, издавая пронзительные крики, которые летели вдоль стен и болезненно отдавались в висках беглецов.

Неожиданно, поворачивая за угол, Кавендиш выскочил прямо навстречу карлику. Благодаря своей изумительной реакции, он сбил его ногами раньше, чем гном успел выпустить хотя бы один атом газа.

Бежавший позади Джаг наступил гному на голову и окончательно его прикончил.

Продолжая нестись вперед, мужчины больше не строили никаких иллюзий относительно исхода побега. Наверняка дали общий сигнал тревоги, потому что кроты лезли из всех щелей. Челюсти западни сжимались, но беглецы передвигались все еще свободно.

Джаг показал на огромный цилиндр системы вентиляции.

Им не надо было советоваться. Кавендиш выбил каблуком решетку, перекрывавшую вход, и скользнул внутрь.

Поток ледяного воздуха ударил ему в лицо. Подняв голову, он сокрушенно вздохнул. Лестницы в кишке не оказалось, она была заменена разделительными поперечинами толщиной в руку человека.

– Подняться наверх невозможно, – сказал Кавендиш.

– Тогда прыгай, – занервничал Джаг, вслушиваясь в далекое верещание и семенящие шаги кротов.

Разведчик посмотрел вниз. Там было темно, как в дымоходной трубе. У него могли лопнуть глаза от напряжения, но труба не раскрыла бы своей тайны. Может быть, он бросится сейчас в колодец пятидесятиметровой глубины. Пятьдесят метров или еще глубже. Над этим стоило подумать. Прыгнуть и разбиться в лепешку – это не выход.

На дальнейшие раздумья у Кавендиша не хватало времени.

Посчитав, что друг достаточно постоял, чтобы собраться с мыслями, Джаг схватил его и, толкнув в спину, сбросил в вентиляционную трубу.

 

Глава 10

Короткое падение показалось Кавендишу головокружительным и долгим.

Он был остановлен толстой металлической перегородкой, которую слишком резко оседлал.

Сильно ударившись тестикулами, он задохнулся от боли и впился зубами в нижнюю губу, чтобы не закричать.

С глазами, полными слез, корчась от непереносимого страдания, он вцепился руками в перегородку и с опаской посмотрел вверх. Этажом выше, ухватившись за трубу, как обезьяна тропических джунглей, Джаг устанавливал решетку на прежнее место.

– Прижмись к стенке, – прошептал он.

Получив предупреждение, разведчик поспешно встал на поперечину и буквально распластался по стенке цилиндра. С него хватило того, что он испытал при падении, и совсем не хотел поймать на свою шею человека с комплекцией Джага. Такой удар разорвал бы пополам любого.

Злопамятный разведчик поймал себя на мысли, что желает своему другу так же грохнуться на перегородку и испытать при этом массу "приятных" ощущений, чтобы впредь тому был хороший урок.

Но Джаг благодаря своей силе медленно спускался по трубе, упираясь в стенки при помощи ног и рук. Мягко, почти предупредительно, он "приземлился" рядом с любителем странствий.

– Скажи, ты знал, что здесь есть перегородки, на которые я напоролся? – спросил тот.

– Нет, а в чем дело?

– Черт бы их побрал, безмозглых! – возмутился Кавендиш. – Я мог расшибить себе голову.

– Прекрати скулить, – сказал Джаг, ощупывая стенки полой колонны. – На этом уровне обязательно должен быть выход, но он явно заперт.

Темнота была абсолютной. Кончиками пальцев Джаг прошелся по периметру выходного люка.

Легко преодолимый для карлика, он казался слишком узким для нормального человека.

Решив не обращать на это внимания, Джаг сел на перекладину, устроился поудобнее, прижавшись спиной к стене, и уперся ногами в дверь люка.

– Если на той стороне кто-то есть, нам крышка, – прошептал Кавендиш.

– В любом случае, мы попали в тупик, – ответил Джаг, приготовившись наполнить легкие хорошей порцией воздуха. – Будем надеяться, что этот люк – рабочий. Если он наглухо заварен, его никогда нам не открыть.

Затем Джаг напряг мышцы, глубоко вдохнул и изо всех сил надавил ногами.

Невероятное усилие сопровождалось глухим рычанием, похожим на рев фавна.

Вскоре появилась полоска света, а затем дверь резко открылась, повернувшись на шарнирах, и громко ударилась о металлическую обшивку цилиндра.

– Вот это да! – воскликнул разведчик, потрясенный открывшимся ему зрелищем.

Они проникли в просторный зал, равный по размерам дортуару, но с единственным отличием: пол был выложен керамической плитой.

Кроватей в помещении не было.

Оно было заполнено странными прозрачными аквариумами, стоявшими вертикально, как саркофаги необычного кладбища; в них, в слегка флюоресцирующей жидкости плавали копии Джага и Кавендиша.

Некоторые представляли собой сгустки бесформенной желеобразной массы и бесспорно, находились на начальной стадии развития, другие – таких было большинство – приближались к совершенству, конечной стадии "выращивания".

Вдоль тел поднимались столбики мельчайших воздушных пузырьков.

Потрясенный Джаг подошел к одному из аквариумов, где плавал его двойник почти в завершенном виде.

– Не могу в это поверить, – пробормотал он, качая головой. Оглушенный зрелищем, он едва не подпрыгнул, когда разведчик положил свою руку ему на плечо, обращая его внимание на аквариум, где медленно уменьшался уровень голубоватой жидкости, в которой покоилась абсолютно готовая копия Кавендиша.

Из булькающей воды возникла голова двойника: он открыл рот, как рыба, лишенная своей среды, или как новорожденный, появившийся на свет.

Жидкость быстрее пошла на убыль, обнажая плечи, торс, бедра...

Все происходило в абсолютной тишине. Мужчинам казалось, что они находятся в храме.

Не испытывая излишнего почтения к чему бы то ни было в мире кротов, Джаг решительно подошел к прозрачному ящику, из которого вытекали остатки животворной жидкости. По телу копии катились крупные капли... Дверь ящика открылась с хрустальных щелчком.

Джаг не колебался ни секунды. Он схватил двойника за запястье, вытащил из кабины и нанес ему сокрушительный удар ребром ладони по шее, раздробив позвонки. Репродукция рухнула на пол, не сделав ни малейшего движения, чтобы защититься.

Джаг поднял двойника, донес его до вентиляционной трубы и сбросил в люк.

– Снимай все и становись на его место! Побыстрее, – приказал он Кавендишу. – И не забудь смочить тело, особенно волосы.

Дополнительные объяснения Кавендишу не требовались. Он быстро разделся, выбросил одежду в трубу, обрызгал себя водой из-под крана, предназначенного для уборки помещения, и забрался в прозрачный гроб.

В это время начал уменьшаться уровень жидкости в двух других аквариумах.

В одном из них находилась копия Джага.

* * *

Одна за другой готовые копии выходили из своих саркофагов, делали несколько медленных разминочных движений, а затем молча и спокойно, словно по команде выстраивались в шеренгу напротив входной двери.

Джаг и Кавендиш последовали их примеру. Двойников Джага было значительно больше, чем дубликатов разведчика, и это сборище великолепных близнецов являло собой сюрреалистическую картину.

Кавендиш вдруг заволновался, что в этой невероятной толчее он может потерять связь со своим товарищем, когда его взгляд упал на забинтованную щиколотку настоящего Джага, стоявшего в ряду себе подобных в нескольких метрах от него.

Тихонько свистнув, он попытался привлечь внимание друга, который, имитируя своих двойников, стоял в напряженной позе, вытянувшись по стойке смирно.

– Повязка, – шепнул разведчик, показав глазами вниз.

Джаг лихорадочно сорвал повязку, сунул ее под кучу шлангов и встал в строй точно в тот момент, когда дверь автоматически открылась и два гнома прошли на середину зала.

Сердце Джага забилось сильнее, и он не смог сдержать дрожь: в дверном проеме показалась девочка с леденцом. Ее лакомство, казалось, никогда не закончится.

Гномы запищали, как выводок птенцов, и кожа Джага покрылась пупырышками. Может, карлики обнаружили его проделку?

Вмешательство девочки положило конец их щебетанию.

– И разговоров не может быть ни о какой отсрочке! – отрубила фальшивка голосом ломового извозчика. – Городу нужны рабочие, а нам – участники родео.

Показав своим гигантским леденцом на шеренгу копий, она добавила:

– Этим вы пометите правую ягодицу. Таким образом, если тем двоим удастся выбраться из подземелья, у нас будет неопровержимое средство, чтобы выявить их.

Она хохотнула, довольная собой и только что выработанной ею стратегией. Вдруг лицо дьявольской девчонки стало серьезным, она приблизилась к копиям и начала внимательно их рассматривать, указывая на незначительные несоответствия оригиналу.

И действительно, если смотреть в упор, некоторые двойники чем-то отличались от своей модели.

Продвигаясь вдоль шеренги, девочка диктовала что-то следовавшей за ней по пятам паре кротов. Это были указания относительно косметической профилактики, которая должна была скрыть самые заметные недостатки. Подойдя к Кавендишу, девчонка осмотрела его с ног до головы, но тот даже не моргнул.

– Сильное одряхление, слишком впалые щеки, – обронила она. – Компенсируйте это густой бородой, темным цветом волос и коричневого цвета контактными линзами.

Девочка с леденцом перешла к другому двойнику, продолжая излагать свои пожелания.

Когда она направилась к Джагу, он почувствовал, что сердце готово выскочить из груди. Все висело на волоске, и Джаг ничего не мог предпринять, чтобы унять охватившую его панику. Потеряв всякую надежду не выдать себя каким-нибудь неосторожным движением, он отрешенно уставился невидящими глазами на прозрачный ящик, стоявший в нескольких метрах от него.

Дьявольская девчонка остановилась совсем рядом и нахмурила брови, продолжая с озабоченным видом сосать кончик своего лакомства.

Уверенный, что его раскрыли, Джаг собрался уже наброситься на девчонку и взять ее в заложницы, когда та отступила назад, чтобы лучше его рассмотреть.

– Неплохо, – наконец сказала она. – Этому вы побреете голову и поместите его вместе с противниками Голди.

Она пошла дальше выносить приговоры, а Джагу пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы подавить рвущийся наружу вздох облегчения.

Обретя некоторую уверенность, Джаг задумался о недалеком будущем. Голди... Если верить портье, он был бессменным и непобедимым чемпионом Додж Сити. Но это еще почти ни о чем не говорило. Или, в таком случае, надо было признать, что после каждого переезда на новом месте строился один и тот же город: Додж Сити.

Да, пожалуй, так и было. И каждый раз Голди оказывался на верхней ступеньке пьедестала. Оставалось узнать, чьей копией являлся Голди! Ответ на этот вопрос оставался открытым. Джаг пошел следом за дубликатами, которые вытянулись в цепочку и, тяжело ступая и покачиваясь, покидали это необычное "родильное отделение". Безумное бегство начало обретать шансы на успех.

* * *

Новая проблема возникла через некоторое время в коридоре, где трое кротов приготовились "украсить" правую ягодицу копий татуировкой в виде ключа.

Для этой операции они использовали подобие пробки, утыканной тонкими иголками, острия которых были покрыты черной краской.

Отпечаток делался мгновенно и оставался навсегда.

Но Джага волновала не эта отметина на всю жизнь...

Двойники подходили один за другим, совершенно безучастные, и абсолютно не реагировали на болезненные ощущения этой процедуры.

В том, что экспресс-татуировка не несла ничего приятного, сомневаться не приходилось, и Джаг спрашивал себя, какой будет его реакция, когда иголки с резким звуком скоросшивателя вопьются в его плоть.

Настоящий Кавендиш стоял в нескольких метрах от него, обуреваемый теми же мыслями.

Подошла и очередь разведчика... Джаг увидел, как крот, размахнувшись, прилепил пробку к ягодице Кавендиша, и тот сделал вид, что поскользнулся от легкого удара, но тут же вытянулся в струнку.

Кроты возмущенно зачирикали, проверили татуировку и оттолкнули его в сторону, чтобы не нарушался ритм.

Джага восхитила сообразительность товарища, и он с сожалением подумал, что не может повторить эту уловку. Хорошо еще, что клеймо не вызывает кровотечения.

Когда впереди стоявшая копия была помечена, Джаг занял ее место и затаил дыхание в ожидании боли.

Несмотря на эту меру предосторожности, короткий электрический разряд заставил его вздрогнуть. Джаг не смог помешать мышцам сократиться.

Затем он, как ни в чем не бывало направился к шеренге дубликатов, провожаемый заинтригованными взглядами кротов, которые, правда, тут же возвратились к своей скучной работе. Инцидент был исчерпан.

Джаг с облегчением вздохнул. Ему лукаво подмигнул Кавендиш. Только настоящий ли? Джаг не был в этом уверен. Он ни в чем уже не был уверен, растерявшись в окружении собственных двойников.

Затем копии разделили на группы в зависимости от того, какой косметической обработке те должны были подвергнуться.

Следуя указаниям девочки, Джага остригли наголо, а затем побрили голову. Его череп засверкал, как зеркало. Потом ему вставили тоненькие трубочки между губами и деснами и ввели незначительную дозу силикона в области скул, что заметно изменило лицо.

И в заключение его одели в одежду ковбоя, которая состояла из сильно расклешенных брюк и замшевой куртки, обильно украшенной бахромой.

Очередной приступ страха охватил Джага, когда в следующей комнате ему на голову водрузили странную каску.

В этом наряде он оставался добрую минуту, слушая какой-то невнятный, стоявший в ушах детский лепет.

Затем копия Малона с лицом безжалостного убийцы и кнутом, пристегнутым к поясу, появилась перед ним и сняла каску.

– Ты хорошо понял, что тебе предстоит делать? – презрительным тоном спросила она.

Джаг ограничился кивком головы. Конечно, с помощью каски ему передали инструкции, которые он, естественно, не понял.

– С этой минуты ты должен говорить языком своей модели, – напомнил зомби. – Ясно?

– Яс-но, – выдавил из себя Джаг.

Лицо зомби исказила унылая гримаса.

– Невозможно сделать что-то стоящее за такой короткий срок, – пробормотал он. – Следуй за мной.

Джаг покорно пошел следом за зомби, с облегчением замечая, что Малон ведет его наверх, в город, к свободе...

 

Глава 11

Джага без проволочек направили возводить ограждение арены, на которой должны были проходить всевозможные соревнования родео.

Первый уровень подземелья, насколько сумел определить Джаг, предназначался главным образом под гаражи и стойла для лошадей.

Автомобильный парк состоял из машин различных типов и марок. Грузовики могли бы вывезти целый батальон. Вся палитра автотехники – самосвалы, фургоны, джипы, легкие грузовички, чудовищные тягачи – размещалась в боксах, стены которых были выкрашены той же краской, что и пол. Естественно, всю эту технику подземный народ конфисковал у своих жертв. Два стальных монстра в сверкающих панцирях привлекли внимание Джага. Это были автомобили-цистерны. Высоко поднятые на колесах, длинные, они напоминали динозавров. А вокруг в бесконечном балетном танце кружили копии Малона, занимаясь проверкой клапанов, манометров, датчиков показаний топлива, в то время как другие, сидя верхом на цистернах, перебрасывали топливные шланги в люки гаражей.

Заинтригованный, Джаг проследил взглядом за переплетением шлангов до шеренги насосов, без устали качавших топливо в баки автомобилей.

Воздух был насыщен испарениями бензина и гарью выхлопных газов.

В какой-то момент Джаг дрогнул...

Его потянуло к этому непонятному миру кротов, народу-мутанту, кочевникам, монолитно сплоченному, заботящемуся о выживании расы, семьи, а не цепляющемуся, как большинство человеческих существ, за клочок земли, за власть, за материальные ценности...

Джаг всегда был одиночкой, законченным индивидуалистом, занятым лишь утверждением собственного "я". И даже он, путешествуя с Патчем, своим приемным отцом, смутно чувствовал иногда какую-то особую привлекательность коммун.

Джаг задумался, и его взволнованность так же быстро прошла, как и возникла.

Ведь он ничего не знал об образе жизни кротов и их чувствах, не считая того факта, что свое выживание гномы строят на костях людей.

Да, он знал: в этом диком, бесчеловечном мире каждый борется за свое выживание по-своему, что иногда приводит к насилию, однако ничего не идет в сравнение с политикой выжженной земли, практикуемой подземным народом. Практические действия кротов чудовищны, и следовало остановить их дальнейшее продвижение... Это нужно было сделать раньше, чем они войдут в силу, увеличат свою численность и начнут разделяться, распространяясь во всех направлениях и ведя войну без взрывов, но чрезвычайно эффективную.

Сегодня еще сохранялась надежда, что кроты находятся в начальной стадии своего развития, что их популяция делает первые шаги, и город-ловушка, о котором узнал Джаг, – всего лишь единственная пока отправная точка на их пути к завоеванию планеты.

Реальность в лице Малона прервала размышления Джага. Зомби бесцеремонно толкнул его вперед, показав на прицеп, присоединенный к трактору, где уже сидели вперемешку, прижавшись друг к другу, десятки толстяков, Малонов, Джагов и Кавендишей.

Оказавшись в этой куче народа, Джаг хотел окликнуть Кавендиша, но вовремя спохватился, решив проявить благоразумную осторожность и последовать примеру своих спутников, которые держались прямо, неподвижно, глядя невидящими глазами в пустоту, как манекены или марионетки странного и страшного театра. В сущности они представляли собой жалкую оболочку, убогий фасад, заключавший в себе холодный мозг, не способный ни к какой инициативе.

Трактор затарахтел и покатил по бетонному коридору, едва освещенному тусклым светом. Низкий потолок поддерживали нескончаемые ряды опорных стоек.

Из перпендикулярных проходов выезжали другие тракторы с прицепами, набитыми двойниками, и пристраивались в конец, образуя впечатляющий состав.

Кавендиш мог оказаться в любом из этих прицепов. И Джаг порадовался своей сдержанности. Он разумно поступил, что не спорол горячку. На поверхности они найдут друг друга по условленному сигналу.

Из хорошо замаскированной расщелины в земле трактор выехал на поверхность в северной части города.

В подземелье Джаг потерял ощущение времени и очень удивился тому, что на самом деле еще только начинало смеркаться. Он думал, что пробыл в плену гораздо дольше, и ожидал встретить темную ночь.

Еще больше его удивило оживление, царившее на улицах города-западни.

Менее чем за сутки произошли разительные перемены. Во-первых, появилась огромная стоянка для автомобилей. В самом городе было запрещено движение любого транспорта, за исключением лошадей и кабриолетов, управляемых дубликатами.

Завлеченные объявлениями, заинтригованные, распаленные жаждой легкой наживы, первые гости уже прибывали на место и, подчиняясь игре, оставляли свои машины у ворот Додж Сити.

Некоторые изменения произошли и в самом городе. Появились три новых отеля и два салуна. Никаких следов пожара не осталось.

Двигаясь вверх по главной улице, Джаг констатировал, что всевозможные лотки на колесиках запрудили тротуары, предлагая толпе воздушную кукурузу, мороженое, пиццу, горячие пирожки, разных цветов прохладительные напитки, хот-доги, сладости.

Эта непостижимо быстро развернувшаяся торговля осуществлялась, естественно, двойниками, мужчинами и женщинами. Джаг с удивлением увидел одного из своих двойников, предлагавшего прохожим воздушную кукурузу.

Последних было больше, чем Джагу показалось вначале. Люди неторопливо прогуливались, образуя странную разношерстную толпу. Любители путешествий и бродяги, одиночки и шумные ватаги – весь этот веселый народ слетелся в Додж Сити, как бабочки на свет лампочки, жадный до шума, суеты, атмосферы праздника, привлеченный обещаниями баснословных выигрышей победителям в разных соревнованиях родео.

Перед глазами Джага проходили все, кто жил в ближайших районах: кланы, безнадежные одиночки, семьи с детьми...

Вид детей особенно взволновал Джага, вызвав в памяти картину умирающей в подземелье девочки, а также ее копию: дьявольскую девчонку с леденцом.

Все, что видел Джаг, было ее произведением. Фальшивка могла гордиться собой. Она добилась своих целей.

Западня начала действовать. Она готова была захлопнуться за всеми этими любопытными, беззаботными людьми, приехавшими сюда с единственным желанием – развлечься, не зная, что в скором времени их сделают донорами. Они снабдят своей кровью кротов, которые незамедлительно переберутся на другую территорию, куда перенесут свою необычную войну без выстрелов.

Хотят они того или нет, парами или целыми компаниями, все эти отдыхающие исчезнут в течение ночи, окажутся глубоко под землей, откуда им никогда не выбраться.

В какую-то секунду Джага охватило желание выпрыгнуть из прицепа и предупредить несчастных о подстерегающей их опасности. Но, подумав, он отказался от этой мысли. Его вмешательство ни к чему не приведет. Он только выдаст себя кротам и будет моментально препровожден в дортуар, где ему подрежут сухожилия. И все это будет напрасной жертвой. В этой праздной толпе не найти человека, способного выслушать Джага и поверить в безумную историю, которую ему рассказали. Слишком невероятна эта история. А самого Джага посчитали бы сумасшедшим или клоуном, разыгрывающим публику.

Отбыв из города, машины приехали в место, отведенное для родео. Здесь Джага ожидало еще большее удивление. Большая часть работ была уже сделана. Мокрый от пота двойник Кавендиша с обнаженным торсом кричал во всю глотку, руководя установкой скамеек амфитеатра.

Вместе с прочими двойниками Джаг выбрался из прицепа, следя за своими движениями, чтобы ничем не отличаться от остальных.

* * *

Казалось, что копии неутомимы.

Абсолютно не поддающиеся усталости, они механически сновали взад-вперед, нагруженные брусами, досками, стропилами, охапками консолей...

Этого нельзя было сказать о Джаге. Ослабленный большой потерей крови, он с трудом выдерживал нагрузку.

Стиснув зубы, с твердыми, как камень, мышцами, он старался не выбиться из общего ритма, несмотря на боль в лодыжке. Еще больше усилий он прилагал, чтобы сохранить при этом такое же лицо, как у своих двойников, понимая, что гримаса напряжения или усталости неминуемо вызовет подозрение.

Воспользовавшись передышкой, которую получила его бригада, выполнявшая самую тяжелую работу, Джаг прошелся сверлящим взглядом по копиям, что еще копошились на строительстве, подходившем к завершению.

Указания девочки зазвучали у него в ушах так, словно она находилась рядом: "... густая борода, темный цвет волос и коричневые контактные линзы".

Внешне этому описанию не соответствовал ни один из Кавендишей, находившихся поблизости. Вероятно, разведчик работал в другом секторе.

Это нарушало первоначальный план... Они не могли собраться вместе, и вынуждены были бежать порознь. Кстати, может быть, Кавендиш уже улизнул.

Тех, кто закончил работу, собрали в центре арены, остальные доводили до нужных кондиций освещение, регулируя галогенные прожекторы, установленные по кругу.

Решив, что момент вполне благоприятный, Джаг незаметно проскользнул в проход, уцепился за леса и бесшумно спустился на землю.

В конструкции амфитеатра были предусмотрены потайные двери, куда планировалось незаметно выводить зрителей, усыплять их и грузить в фургоны, которые подъедут к арене, как только начнется представление. Проходя мимо одной из таких дверей, Джаг снова задался вопросом: неужели действительно ничего нельзя сделать, чтобы спасти этих людей? Ответ, к сожалению, оставался прежним. При сложившихся обстоятельствах любое, самое благое намерение обречено на провал. Ему оставалось только спасать себя, бежать. Вырваться из этой громадной мышеловки и попытаться найти помощь. Но и на это не особенно приходилось надеяться. Куда бы он ни пришел, ему нигде сразу не поверят, и придется потерять много времени, чтобы убедить... А в его распоряжении всего лишь одна ночь. Завтра кроты снимутся с места, хмельные от свежей крови, подкрепленные совершенно новым скотом...

Джаг прополз под стропилами и оказался по другую сторону арены, на небольшой площади, которую пересекала зловещая тень виселицы.

Оказавшись в этом месте, Джаг заново пересмотрел свои шансы. Безлюдное пространство, которое окружало город, не облегчало его задачу, а стоянка автотранспорта, где он вероятнее всего мог бы разжиться машиной, находилась на противоположном конце города.

Неожиданно он вспомнил Кавендиша и подумал, не решает ли друг в эту минуту те же проблемы?

Вдруг что-то твердое уперлось между лопаток, прервав его размышления.

Джаг обернулся и оказался лицом перед стволом ружья, направленного на него шерифом-толстяком, которого он взгрел в дортуаре, ошибочно приняв за предателя.

Беспечно погрузившись в свои мысли, он позволил схватить себя, как новичка. Никогда еще его инстинкт не давал такой осечки.

– Что ты здесь делаешь? – спросил толстяк.

Помня поведение оригинала, Джаг понимал, что толстяк-копия в драку не бросится. Оставалось выяснить, обладает ли она теми же недостатками, что и оригинал... Если это так, то избавиться от шерифа не составит труда.

В этот момент из темноты раздался еще один голос.

– Что случилось? – спросила копия Малона, входя в круг тусклого света под уличным фонарем.

– Ему нечего делать в этом секторе, – сказал шериф, показав на Джага.

Прижимая ладонь к рукоятке револьвера, копия с глазами дохлой рыбы подозрительно осмотрела Джага, и тот подумал, что если дубликаты наследуют характеры своих "отцов", то Малон не был подарком – он из тех парней, которые, не раздумывая, нажимают на курок.

– Спусти портки, – сказал шериф.

Джаг послушно, без резких движений расстегнул ремень и приспустил брюки.

– Что там? – спросил зомби.

– Есть отметина, – ответил толстяк.

Малон недовольно покачал головой.

– Говняная заложена в них программа! – процедил он сквозь зубы и вплотную подошел к Джагу.

– Должно быть, он сорвался с лесов и грохнулся головой вниз, – предположил шериф. – Растряс мозги, бедолага.

Сверля Джага взглядом, Малон кивнул головой.

– Одет, как участник родео, – ухмыльнулся зомби. – Он и по прямой-то идти не может, долго на спине быка ему не удержаться! Отведи его на арену и смотри, чтобы не свалился снова в какую-нибудь дыру. Кажется, он еще не совсем проснулся.

* * *

С приближением начала родео атмосфера накалялась.

Воинственно настроенные орды мотоциклистов, блуждающие банды, бродяги, подогретые обстоятельствами и алкоголем, крушили и грабили, сея чудовищную панику на улицах Додж Сити.

Стоя за зеркальным окном комментаторской кабины, расположенной в самом верху амфитеатра, девочка с леденцом заинтересованно следила за происходящим.

Рядом с ней, скрестив руки на груди, прямой, как палка, стоял в ожидании приказаний двойник Малона.

– Сколько энергии! – пропитым басом сказала девочка. – Нас ожидает хорошее пополнение в лице этих молодых людей. Да, родео – действительно гениальная идея!

Задумчиво посасывая свое нескончаемое лакомство, она сделала круг по скромно обставленному помещению: два стула, стол, на котором стояли усилитель и микрофон – оборудование, предназначенное для комментирования происходящего на арене, чтобы еще сильней накалить атмосферу и поддерживать напряжение.

Внизу тут и там плясали огоньки мангалов, где жарились куски отборного мяса, которое зрители могли купить по смехотворно низкой цене.

– Пользуйтесь случаем, – ухмыльнулась девчонка, – вы не знаете, что вас ждет...

Она повернулась к дубликату и спросила:

– Много участников?

– Даже слишком. Родео может затянуться...

– Впереди у нас целая ночь.

– В любом случае пора начинать. Люди перевозбуждены, повсюду возникают драки, город разносят в щепки...

Девочка улыбнулась.

– Мы вытянем из них лишнюю энергию, – зловеще прошептала она.

Без всякого перехода ее лицо вдруг замкнулось, и два луча ненависти сверкнули из глаз.

– Все должно закончиться до рассвета, – напомнила девчонка. Не имеет смысла обременять себя самками. Отберите только самых красивых, они послужат нам приманкой для фермеров Юга. У меня есть идея, которая поможет нам расшириться с минимальными затратами. Что касается мужчин, двадцать человек будет вполне достаточно. Родео само выявит их. Все остальные, как обычно, должны исчезнуть. После нас не останется ни одного живого человека.

Зомби согласно кивнул головой. Последнее указание было лишним, он знал свою работу.

– Что известно о двух беглецах? – спросил он, собираясь уходить.

– Возможно, им удалось смешаться со своими двойниками, – ответила девочка, глядя куда-то в пустоту.

– Мы продолжаем проверять наличие татуировки, но это не легко, – сказала копия. – Слишком большой наплыв народа, а работать надо так, чтобы не привлекать внимания.

– Больше всего меня беспокоит Джаг, – пробормотала девочка. – Он обладает необыкновенной силой... Удвойте контроль, даже если это вызовет ропот... Эта парочка не должна сбежать! Ни в коем случае!

 

Глава 12

Гул на трибунах нарастал по мере того, как обострялась борьба на арене в конкурсе "дрессировка".

Атмосфера накалялась. Амфитеатр был до предела забит разряженными зрителями, многие из которых накачались алкоголем. Чтобы выразить свои чувства, им недостаточно было просто кричать или размахивать кулаками. Они бомбардировали участников бутылками и банками из-под консервов, которые поспешно уносила бригада дубликатов, выделенная для уборки арены.

На арене шло массовое калеченье людей... Большинство записавшихся никогда не сидели на лошади и вылетали из стремян раньше, чем большая стрелка огромного секундомера на табло начинала отсчет времени.

Мотоциклистов, больше привыкших к своим механическим лошадям, поджидала та же участь, и они грызли землю зубами уже на первых секундах.

К каждому неудачнику тут же устремлялись два дубликата, поднимали его и мягко, но настойчиво отводили якобы в пункт скорой медицинской помощи, где того усыпляли и незаметно переносили в фургон.

С высоты своего наблюдательного пункта, скрываясь за зеркальным стеклом, девочка наблюдала за стадионом и комментировала происходящее на арене низким голосом.

Стоя вместе с другими участниками в каком-то узком загоне из досок, где невозможно было даже присесть на корточки, Джаг терпеливо ждал своей очереди вступить в борьбу. Он не видел того, что происходит на арене, и ориентировался только по крикам зрителей и голосу из динамиков.

Все его компаньоны были двойниками, искусно загримированные и совершенно не узнаваемые для непосвященных. Двойники Кавендиша, Мал она и его самого должны были поднять уровень мастерства участников.

– Ваши модели умели сидеть в седле, – сказал им дубликат шерифа, отводя за кулисы арены. – Что-нибудь из этого продемонстрируйте... Вы нужны для того, чтобы придать соревнованиям интерес, потому что большинство участников не видело в своей жизни даже жеребенка. Вы будете чередоваться, но долго в седле не задерживайтесь... Все должно закончиться быстро. Те из вас, кто выбывает из дальнейшей борьбы, присоединяются, как было оговорено, к санитарным бригадам, работа предстоит им нелегкая...

Этот спич ничего не прояснил Джагу, так как он не знал, что было оговорено.

Один за другим двойники выходили из строя.

Джаг весь напрягся, внимательно следя за каждым движением дубликатов, готовый отделиться от группы, если никто не откликнется. Он чуть сам не полез в гущу бойни, когда одна из его собственных копий, преждевременно одряхлевшая, вышла вперед с некоторой задержкой.

Зрители на трибунах бесновались.

Неожиданно внимание Джага привлекло странное хождение туда-сюда через потайные двери. Вот две копии Малона несут безжизненное тело женщины...

Лавина ругательства вернула его к действительности.

– Дерьмо! Дерьмо! – орал "начальник", размахивая списком. – Здесь нет никого по имени Ранк?

Времени на раздумье не оставалось, и Джаг сделал шаг вперед. Он облегченно вздохнул, когда увидел, что его действие не вызвало никаких возражений.

– Блок 17! – отрубил "начальник", расстреливая его взглядом.

Ссутулившись, Джаг быстро пошел по проходу, по обеим сторонам которого в загонах метались разъяренные полудикие лошади и быки, атакуя рогами и копытами перегородки, и нескончаемый грохот раздавался барабанным боем в хоре ржания и рева.

У служащего в 17-м блоке были черные, как смоль, волосы, густая борода, глаза орехового цвета, и он, как две капли воды, был похож на Кавендиша.

– Это ты – Ранк? – пробормотала борода.

Сердце Джага бешено забилось, и он утвердительно кивнул головой. Внешний вид двойника соответствовал косметическим указаниям девочки в отношении Кавендиша, но Джаг больше не решался на рискованные эксперименты.

Бородач ударил ногой в дверь блока.

– Тебя не балуют, если хочешь знать мое мнение, – хриплым голосом сказал он. – Та лошадь, на которую тебе предстоит взобраться, еще не держала на себе ездока и, сдается мне, не собирается отказываться от своих привычек.

Джаг ощутил легкое теплое покалывание вдоль позвоночника. Этот голос, эта манера говорить... Он чуть заметно улыбнулся.

– Я оседлал уже не одну такую... – сказал он. – Можешь уверенно ставить на меня.

Бородач нахмурил брови. Он долго и подозрительно осматривался по сторонам, затем вырвал из двери загона погнутый гвоздь и, не колеблясь, воткнул его в мякоть ладони.

При виде алой струйки крови Джаг повеселел.

– Я знал, – радостно улыбнулся он.

– Что ты знал? – спросил тот недружелюбным тоном, глядя на него в упор.

Он протянул ему гвоздь и приказал:

– Теперь ты!

Джаг, не задумываясь, всадил блестящее острие в то же место на своей ладони.

– Мать твою!.. – выдохнул Кавендиш, – увидев кровь на руке Джага. – Я уже думал, что никогда тебя не найду!

– Я хотел смыться из города, но...

Любитель странствий покачал головой.

– Бесполезно, – оборвал он Джага. – Повсюду стоят двойники. Патрулируют вдвоем. Малон и толстяк из дортуара. Их специально свели вместе, чтобы отловить нас.

– Знаю, с подобной парой я уже имел дело.

– Я тоже... Меня проверили три раза в течение десяти минут.

– Я думал пробраться на стоянку машин, – сказал Джаг.

– Напрасный труд. Все машины выведены из строя, завести их невозможно. Никто не должен уйти из города живым. Это приказ!

Джаг сжал зубы.

– Твари! Надо бы предупредить зрителей, убедить их...

– Это единственный наш шанс, – сказал Кавендиш, – иначе нам никогда не выбраться из этой мышеловки.

– А не попытаться ли улизнуть на этих лошадях? – сказал Джаг, показав на бокс.

Любитель странствий ухмыльнулся.

– Далеко на них не уедешь, можешь мне поверить. Это не животные, а дикие звери! Я не знаю, откуда их взяли, но нас они не любят. Только что, сам тому свидетель, лошадь взбрыкнула и раздробила колено моему двойнику. Так ей этого показалось мало, и она откусила ему еще три пальца.

Так что рассчитывать на них не приходится. К тому же лошади не объезжены, как удержаться в седле?

– Что мне в тебе нравится, так это твой оптимизм, – сказал Джаг.

– Из ада просто так не убежишь...

– Но всегда можно попытаться.

Показав на комментаторскую кабину, Джаг добавил:

– Ты сумел бы добраться туда и взять под контроль динамики?

– Я думал над этим, – ответил разведчик. – Такой вариант возможен, но мне потребуется время... Ты сможешь протянуть подольше?.. Было бы хорошо, чтобы ты продержался до финала.

– Если ты полезешь на верхотуру на своих старых ногах, я обязан усидеть на лошади.

Вдруг его лицо стало серьезным, и он немигающим взглядом уставился на своего друга.

– Скажи, Кав, кто такой Голди?

Разведчик надул щеки.

– Я почти ничего о нем не знаю, – признался он. – Ты можешь его и не увидеть вовсе. Это чемпион, и он не принимает участия в предварительных состязаниях. Голди появится самым последним, чтобы показать лучший результат. Все происходит именно так, если верить тому, что я слышал. Но ты постарайся не слишком быстро начать грызть зубами землю.

* * *

Джаг взобрался на платформу загона и остолбенел.

Внутри стойла, взбрыкивая четырьмя ногами и жадно ловя воздух, со взмыленной мордой и безумными глазами металась черная, как ночь, лошадь – сущее воплощение ненависти и ярости.

Продвигаясь вперед по двум параллельным брускам "крыши" стойла, Джаг неожиданно прыгнул в седло и уцепился за луку.

– Выпускай! – зарычал он.

Дверь распахнулась, и он очутился в аду, подхваченный невероятной силы ураганом. Его сразу же ослепил свет прожекторов и начало швырять из стороны в сторону под оглушительные вопли толпы. Джагу казалось, что он сидит на огнедышащем вулкане.

Обезумевшая лошадь прыгала, металась, вставала на дыбы и резко опускалась копытами на твердую землю, подвергая всадника жутким испытаниям.

А потом неожиданно ракетой устремлялась вперед, чтобы через десять метров внезапно остановиться и, низко опустив голову между ног, круто выгнуть спину.

Затем она начинала прыгать боком то вправо, то влево, взмывая высоко вверх, словно хотела взлететь к небесам.

Тысячу раз Джаг мог оказаться на земле, и тысячу раз он удерживался в седле, сам не понимая, как ему это удается.

От такой неистовой игры жеребец несколько устал, и Джагу удалось на короткое время усмирить его, заставив делать менее хаотичные движения.

Восстановив силы, лошадь возобновила свой дьявольский танец. Обливаясь потом, титанически напрягая мышцы, Джаг решил, что достаточно продержался на чертовом "плясуне", и симулировал падение, мягко соскользнув на землю под разочарованный вопль зрителей. Избавившись от груза, лошадь пустилась в дикий галоп по арене.

Возвращаясь в загон, Джаг узнал, что на данную минуту он показал четвертый результат.

Перед тем, как исчезнуть под трибуной, он бросил взгляд в сторону комментаторской кабины, откуда дьявольская девчонка сообщала результат.

Сложив пальцы крестом, он загадал, чтобы Кавендишу повезло в его предприятии.

* * *

Для следующего этапа состязаний на арену вывели других сумасшедших чистокровок, и отобранные в результате первого состязания конкуренты должны были сесть на них без седел.

Лошадей следовало оседлать на полном ходу, что особенно увеличивало трудность, и многочисленные участники во время этого состязания расстались с последней надеждой заполучить иллюзорный выигрыш.

Джаг с честью вышел и из этого испытания. Он вскочил на круп разгоряченной лошади и, прежде чем быть сброшенным, нанес ей сильнейший удар кулаком между ушей.

После столь мощного "внушения" мустанг несколько раз скромно взбрыкнул, перешел на шаг и, наконец, остановился.

На световом табло Ранк-Джаг переместился на второе место, отставая всего лишь на несколько баллов от чудовищного вида мотоциклиста с обезьяноподобным лицом, заросшего с ног до головы густой растительностью, в которой кишели разнообразные паразиты. Монстра в человеческом обличье звали Доннер.

Джаг посматривал на него с определенным чувством уважения. Обойти этого типа было не так просто. Казалось, он мог убить буйвола простым щелчком. Публика с восторгом и громовыми овациями встречала каждое проявление его мощи.

* * *

Девочка с тревогой посмотрела на небо.

– Мы не успеваем, – убедившись, что микрофон отключен, сказала она. – До рассвета надо во что бы то ни стало все закончить. Как проходит отбор?

Двойник Малона быстро просмотрел записи, которые держал в руках.

– Практически, мы закончили, – ответил он. – Фургоны уже сделали достаточное количество рейсов. Самки давно находятся в безопасном месте... – думаю, что "урожай" собран превосходный.

– А не ускорить ли нам события и сразу перейти к финалу? – предложила девочка.

Малон смущенно переступил с ноги на ногу.

– Не так это просто, – объяснил он. – Остаются еще два конкурента, достойные друг друга, разделяет которых всего лишь несколько пунктов. Толпа не поймет, если мы уберем их... Может разразиться скандал. Эти мотоциклисты, парни горячие...

Девочка посмотрела на табло и прищурила глаза.

– Этот Ранк, он ведь дубликат, не так ли? – спросила она.

– Да. И демонстрирует потрясающие способности.

– Прикажите ему прекратить борьбу.

– Это уже ему предлагалось, но у него такой вид, словно он не понимает, что от него хотят, – ответил зомби, чувствуя себя несколько растерянным. – Какая-то часть толпы – за него, и просто так удалить его нельзя...

Разозлившись, девчонка собралась излить свой гнев, как вдруг задумалась. Она посмотрела на арену, и в ее глазах блеснул хитрый огонек.

– Это двойник Джага, да? – пробормотала она.

– Что вы сказали? – спросил Малон, сбитый с толку.

– Этот Ранк – дубликат Джага?

– Абсолютно верно.

Она долго качала головой.

– Я думаю, что мы нашли одного из наших беглецов, – торжествующе сказала она. – Он все время был здесь, у нас на глазах, на арене. Разве можно найти более надежное убежище? Этот Джаг – очень тонкий стратег.

Зомби бросился к двери, но девочка остановила его.

– Вы куда?

– Но... Я сейчас же выведу его из игры!

– Оставайтесь здесь! – приказала девочка, принимаясь сосать гигантский леденец. – Если уж он так хочет выиграть родео, мы поможем ему... пропустим в финал... Пусть встретится с Голди. А теперь что-нибудь сделайте, чтобы с арены исчез этот толстый мотоциклист. Я достаточно на него насмотрелась. Он отвратителен.

 

Глава 13

К большому разочарованию многочисленных болельщиков Доннера, гигант автострады потерпел сокрушительное поражение в финале.

Джаг справился со зверем в несколько секунд, завалив его на бок, тогда как Доннер, с трудом набросив лассо, не смог удержать своего быка, тот сбил мотоциклиста с ног и потащил за собой.

Разделавшись со своим быком, Джаг зашел за барьер безопасности и с удивлением смотрел на происходящее. Он не ожидал такой беспомощности со стороны мотоциклиста. Последний, конечно, был не таким ловким, как он, но в силе не уступал, особенно при теперешних обстоятельствах, когда Джаг был ослаблен потерей крови и больной лодыжкой.

К тому же испытание, заключавшееся в остановке быка, требовало прежде всего быстроты реакции, а она у ловкого мотоциклиста была превосходной, несмотря на его внешнюю неуклюжесть.

Кстати, выходя на арену, он ткнул указательным пальцем в Джага, своего единственного противника, и сказал, надув непомерных размеров бицепсы.

– Я придавлю этот ходячий бифштекс и займусь тобой!

Джага угроза не смутила, он как одержимый бросился на быка, свалил на землю и спутал ему веревкой ноги, как маленькому ягненку.

Доннер мог проделать эту операцию быстрее, сомнений в этом не было.

Однако, ко всеобщему удивлению и глубокому разочарованию, ему удалось только ловко уйти из-под удара бычка, но он ошибся в своих расчетах на целый метр и не смог перехватить животное. Доннер попытался воспользоваться лассо, но уже с известным нам результатом.

И сейчас он топтался по арене, растерянный и жалкий, не в силах приблизиться к своему быку. А секунды неумолимо бежали под свист и улюлюканье изменчивой толпы.

В последнем прыжке мотоциклисту удалось наконец остановить свою жертву. Потеряв всякую надежду на выигрыш, он не придумал ничего лучшего, как сломать ногу животному ударом подкованного сапога, вызвав этим возмущенные крики зрителей и недовольство среди своих друзей мотоциклистов.

Крики протеста тут же сменились всеобщим ликованием, когда бычок вырвался и, прихрамывая, убежал от него снова.

Пошатываясь, непохожий сам на себя, кипя от гнева, колосс сплюнул в пыль и направился к выходу.

Проходя мимо Джага, он лишь бросил на него потухший, совершенно лишенный воли взгляд и, сгорбившись, удалился тяжелой поступью. Казалось, что на его позвоночник давит весь мир. Как случилось, что этот фавн, до предела заполненный взрывчатой силой, подстегиваемый жаждой наживы и своими болельщиками, вдруг претерпел такую потрясающую метаморфозу?

На табло загорелось только имя Ранка.

Остальные исчезли, он остался один.

Финалист.

Джаг непобедимо шел от испытания к испытанию, лишь для того, чтобы обеспечить Кавендишу достаточно времени на захват комментаторской будки, но ни на секунду не задумывался всерьез о выходе в финал. По крайней мере, не думал, что это произойдет так быстро. Вообще-то соревнования должны были длиться дольше, программой предусматривались еще другие конкурсы, но борьба закончилась из-за отсутствия участников.

Джаг бросил обеспокоенный взгляд в сторону комментаторской кабины. Что происходит там, за зеркальным окном? Добрался ли разведчик до цели?

Двойник Малона неожиданно появился за спиной у Джага.

– Браво, прекрасная работа, Ранк! – воскликнул он.

Джаг только бессильно развел руками.

– Я не хотел, – пробормотал он. – Я думал, что...

Малон с видом заговорщика подмигнул ему.

– Не волнуйся, – заверил он, – ты сделал именно то, что от тебя ждали...

Лоб Джага покрылся морщинами. Что означали эти слова?

В динамиках послышался треск, и низкий голос девочки перекрыл гул трибун.

– Мы хотим, чтобы вы навсегда сохранили в памяти вечер, проведенный в Додж Сити, – сказала она, – и предлагаем вашему вниманию небывалый финал. На арене встретятся чемпион и претендент. Они сразятся с двумя парами скруллеров. Тот, кто первым укроется за барьером безопасности, объявляется проигравшим.

Мертвая тишина установилась после этого сообщения.

Джаг посмотрел на зомби.

– Что это такое – скруллеры? – с гримасой на лице спросил он.

– Ничего более смертельного в мире нет, парниша, – ухмыльнулся Малон. – Тебе нужна будет удача, тонны удачи...

Ошеломленный такой информацией, Джаг вышел на арену и сразу попал в луч прожектора. Не спеша направляясь к центру, он бросил взгляд на стеклянную клетку на самом верху трибун. Кавендиш, вероятно, потерпел неудачу в своем безумном предприятии. Может быть, его уже даже нет в живых.

Джаг отдавал себе отчет в том, что доживает свои последние минуты, последние секунды. На этот раз ему не выкрутиться.

С горьким чувством в душе он прошелся взглядом по толпе. Людей было предостаточно, чтобы разрушить дьявольские планы подземного народа, но разве кто-нибудь станет его слушать? Разве ему поверят?

Неожиданно распахнулась дверь первого загона, и в свет прожекторов вышел Голди.

Холод пронзил Джага до мозга костей.

* * *

Сомневающийся в успехе их плана, уверенный в том, что подземный народ выработает стратегию, которая не позволит им ускользнуть, Кавендиш радикально изменил свою внешность.

Он избавился от бороды, контактных линз и набросил на себя подобие длинного пальто, которое нашел под скамейкой амфитеатра, потерянное каким-то рассеянным зрителем.

Решив, что большего он сделать не в силах, разведчик растворился в ночи, предпринимая попытку пробраться к комментаторской будке с противоположной стороны. Не раз на его пути встречались всякие неожиданности, трижды он был вынужден приспускать брюки, демонстрируя татуировку. Но все кончалось благополучно, пока один из двойников Джага, которого сделали блондином и изменили до неузнаваемости, увеличив скулы и круто изогнув надбровные дуги, не обратился к нему на пронзительном языке кротов. До башенки в этот момент Кавендишу оставалось не более пятидесяти метров.

– Мы должны разговаривать на языке наших моделей, – закричал любитель странствий, застигнутый врасплох.

Двойник повторил свое щебетанье и потянулся рукой к свистку, висевшему на шнурке у него на шее.

Решив, что время хороших манер закончилось, Кавендиш ринулся на своего противника, увлекая его за собой в сарай, где стояли два кабриолета.

Понимая, что долго ему не выстоять, разведчик быстро высвободился из объятий лже-Джага, схватил стоявшие у стены вилы и изо всех сил всадил их в грудь дубликата, пригвоздив его к полу с неистовой силой мясника, отрубающего голову быку.

Брызнувшие из груди жертвы три фонтана зеленоватой жидкости залили лицо разведчика. Он согнулся пополам, и его стошнило от отвращения.

Рот агонизирующего двойника открылся, и из него выпал толстый трепещущий язык.

Не сдерживая больше себя, с лицом, искаженным гримасой, Кавендиш чуть потянул вилы на себя, вращая ими, как штопором, в теле копии.

Грудная клетка двойника зловеще хрустнула, из нее выплеснулся поток дымящейся навозной жижи.

Невыносимый запах падали вынудил Кавендиша отступить назад, тогда как копия продолжала содрогаться в ужасных конвульсиях.

Из динамиков прозвучало объявление о финале, и это отрезвило рассвирепевшего разведчика. Финал?! Уже! Ему нельзя было терять больше ни секунды.

Выйдя из сарая, он проскользнул в узенькую улочку, которая вывела его в безопасную зону.

* * *

Не может быть более захватывающего, более волнующего финала, – вещали динамики, – чем смертельный поединок между двумя братьями-близнецами. Голди и Ранк родились в один и тот же день с получасовым интервалом. Они всегда глубоко ненавидели друг друга, и до сегодняшнего дня Голди всегда показывал себя более сильным, более предприимчивым, более блестящим... Но, возможно, пробил час реванша...

Аплодируйте Голди, гордости Додж Сити, и Ранку, его сопернику, его родному брату!

Амфитеатр взорвался приветственными криками. Болельщиков Доннера, казалось, захватила перспектива этой необычной дуэли, о которой только что объявила девочка.

Собрав в комок все нервы, Джаг смотрел, как к нему приближается его отражение. Пышущий здоровьем, отдохнувший, с блестящими глазами и волевым подбородком Джаг. Квинтэссенция настоящего Джага.

Он остановился перед Джагом, самонадеянный, полный презрения к своему оригиналу.

– Ты не устоишь и пяти секунд против скруллеров, – громко сказал он. – Тебе лучше сейчас же покинуть арену.

– Я выдержу столько же, сколько и ты, – спокойно возразил Джаг.

В действительности Джаг был далек от состояния безмятежности, которую старательно изображал. Мысли в его голове делали нескончаемые кульбиты. Приведя их усилием воли в порядок, он понял, наконец, что Голди – всего лишь лучший дубликат из запасов кротов.

Еще он понял, что его рассекретили и что подземный народ нашел средство – в высшей степени утонченное – избавиться от него. Теперь объяснялось и поведение Доннера. Перед последним испытанием его каким-то образом напичкали наркотиками.

– Ты действительно не хочешь сойти с круга? – не отставал Голди, выводя Джага из раздумий – ты совершаешь ошибку. Ты ничего не знаешь о скруллерах, тебе неведомы их привычки, их слабые места...

Джаг ухмыльнулся.

– Ты – чемпион по протекции и еще ничего не доказал, – сказал он. – Все, чем обладаешь ты, принадлежит мне. Твое единственное преимущество заключается в том, что ты знаешь некоторые вещи о скруллерах – именно те, которые тебе вложили в голову. Почему я должен испытывать страх перед содержанием ящика? Тебе еще предстоит узнать, что все определяется делом.

Злоба сверкнула в глазах чемпиона Додж Сити.

Он сплюнул между ног Джага и повернулся лицом к комментаторской кабине.

– Мы готовы, – зарычал он, выкинув вверх кулак.

Двери загонов открылись, зрители в едином порыве вскочили на ноги, и на арену выбежали четыре скруллера.

* * *

Делая короткие перебежки, Кавендиш добрался до лестницы, которая вела к кабине, когда рядом с ним неожиданно возник двойник Малона с карабином в руках. Возник из ниоткуда! Он толкнул Кавендиша, наградил его крепкой затрещиной и приставил к его груди ствол с насадкой для бесшумной стрельбы.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Я... я...

– Ты... ты... Твой пробег закончился, мудак, – ухмыльнулся Малон. – И я могу тебе смело сказать: вам ужасно не повезло и ты сейчас сдохнешь.

Разведчик сделал шаг назад. Малон, это было видно сразу, не шутил. А его бесшумное оружие не могло привлечь чьего-либо внимания.

– Но если вы меня убьете, умрут мои двойники, – неуверенно попытался защититься разведчик.

Зомби искренне расхохотался.

– И что из того? Они проживут достаточно долго, чтобы мы успели свернуть этот город и увезти отсюда. Потом это уже не будет иметь никакого значения. Теперь мы располагаем нужным количеством новобранцев, чтобы заменить и тебя, и твоего дружка.

Поманив пальцем Кавендиша, он предложил тому подойти ближе к ограде.

– Посмотри-ка на своего приятеля! – прошипел он. – Ты видишь его в последний раз. Ваш план был хорошо задуман, но мы оказались хитрее. Ты можешь отдать свою душу дьяволу.

Он зло улыбнулся, и его указательный палец побелел на спусковом крючке карабина.

* * *

Джаг почувствовал, как у него сводит желудок. Скруллеры представляли собой гибрид буйвола и фавна.

Из пасти, оснащенной двумя рядами острейших резцов, капала розовая пена. Выпуклый лоб переходил в огромные раздвоенные рога. Посередине лба между злых, абсолютно неподвижных глаз белела обнаженная кость, придавая трупный вид мордам. Их бока, заканчивавшиеся бесхвостыми крупами, ходили ходуном, а по сморщенной шкуре стекали дымящиеся ручейки пота.

Вместо копыт у них были когти, которыми скруллеры нервно вспарывали землю арены.

Члены самцов покачивались между ног, как огромные обгоревшие головешки. Потоки слизистых экскрементов беспрестанно выбрасывались из огромных отверстий анусов.

Наблюдая за этим поразительным зрелищем, Джаг медленно, удивленно и недоверчиво покачивал головой. Ему никогда не победить этот ужас. И он никогда не слышал о существовании подобных монстров.

Откуда они могли появиться? Разве что из дверей, ведущих прямо в ад. Или из галлюцинаций какого-нибудь безумца!

Уперев руки в бедра, Голди стоял неподвижно и тоже с непонятной улыбкой на лице рассматривал скруллеров.

– Ты действительно не хочешь отказаться от состязаний? – слащавым голосом спросил он.

– Никогда! – рявкнул Джаг.

С момента появления скруллеров зрители не переставали кричать, возбужденные видом смертельно опасных чудовищ.

* * *

Заинтригованный усилившимся шумом на трибунах, зомби на какую-то секунду отвлекся, и Кавендиш – будь, что будет! – схватился обеими руками за ствол, дернул его в сторону и одновременно ударил своего противника ногой с разворота.

Раздался едва слышный выстрел, и пуля обожгла разведчику правый бок. Но ему удалось вырвать оружие из рук зомби, и нанести ужасный удар прикладом по лицу Малона, раздробив челюсть.

Резко передернув затвор, Кавендиш приставил ствол карабина к голове своего визави.

И тут он увидел кровь на губах "двойника": жидкость цвета киновари стекала по его подбородку.

– Ты же не убьешь себе подобного? – прохрипел Малой.

Лицо разведчика исказила гримаса возмущения.

– Так это ты – настоящий Малон?! Ты их новый пособник?! – рявкнул Кавендиш.

– С ними можно завоевать весь мир, – быстро залепетал Малон. – Они умеют быть щедрыми с теми, кто помогает им. Пошли с нами, ты не пожалеешь... Твой друг тоже будет желанным гостем... Я замолвлю за него слово... Ко мне прислушиваются... Я могу влиять на принятие решений...

Испытывая непередаваемое отвращение, Кавендиш нажал на спусковой крючок.

Мир перед глазами Малона разлетелся в клочья. Удар пули отбросил предателя к ограде амфитеатра. Труп медленно съезжал вниз, скрестив руки на груди и оставляя на досках кровавую дорожку и разбрызганную мозговую ткань.

– Тебе больше никогда не придется ни на кого и ни на что влиять, – вместо надгробной речи сказал Кавендиш.

Не теряя больше ни секунды, он снова передернул затвор и бросился к лестнице, которая вела к комментаторской кабине.

 

Глава 14

Прыгнув "ласточкой" вперед в самый последний момент, Джаг ощутил на своем затылке зловонное дыхание скруллеров.

Перекувырнувшись на песке, он вскочил на ноги и похолодел от ужаса, увидев, как один из монстров, будто локомотив, несется прямо на него.

Клыки щелкнули в пустоте, но один рог вспорол плечо, несмотря на фантастическое усилие Джага уклониться от этой смертельной атаки.

В такой ситуации Голди делал серию сальто-мортале, чем приводил публику в неописуемый восторг.

Зрелище на арене настолько захватило зрителей, что они не замечали, как увеличивается количество двойников в рядах.

Вскоре подземелье будет переполнено людьми.

Изменив тактику, Голди перешел к атакующим действиям. Его кулак с мощью пневматического молота опустился на костистую голову самки скруллера.

Хрустнули хрящи, и из ноздрей монстра потекли струйки гудрона.

Скруллер зашатался, и Голди, воспользовавшись этой секундной неустойчивостью, схватил животное за рога. Молниеносным рывком он разорвал грудную клетку самки, из раны хлынул поток вязкой, гнойной жидкости. Монстр рухнул на колени, и взгляд, холодный, как у земноводного, захлестнула волна паники. Голди отпустил свою жертву в тот момент, когда самец, очумев от ярости, бросился на него...

Джагу становилось все труднее. Атаки следовали одна за другой, более настойчивые, более точные...

Животное, запоминая увертки человека, анализировало их и предпринимало новые атаки.

К тому же Джаг испытывал отвращение от одной только мысли, что дотронется до этих гнусных животных, слепленных из разложившейся плоти, блестевшей словно желчь.

Стоило всего лишь посмотреть на них, как к горлу подкатывалась тошнота. В данной ситуации нельзя было предаваться этим ощущениям, но перебороть себя он не мог. Ему казалось, будто при самом легком прикосновении к скруллерам, его руки погрузятся глубоко в их внутренности.

Оказавшись под градом непрекращающихся атак, Джагу оставалось только метаться по арене из одного конца в другой, все чаще бросая растерянный взгляд в сторону барьеров безопасности.

В какой-то момент борьбы оба мужчины оказались рядом: раненный в плечо, с искаженным от боли лицом Джаг и Голди, свежий и в полном здравии. Контраст был потрясающий.

– Ты выдохся, – ухмыльнулся чемпион. – Тебе не кажется, что пора отправляться за кулисы? Одного монстра я уже уложил, но ты не дождешься, пока я прикончу оставшихся трех. Не сможешь же ты бегать всю ночь? Ты потерял дыхание! Давай, уходи! Оставь тех, кто не боится драться.

Вместо ответа Джаг нырнул под скруллера и, рыча от напряжения, поднял над ареной, в то время как когти животного кромсали его бока.

Толпа, как один человек, вскочила на ноги, потрясенная и восхищенная...

Стиснув зубы, Джаг дождался атаки второго скруллера, чтобы сбросить тяжеленную тушу – это "знамя", которое тут же с глухим звуком нанизалось на рога себе подобного.

Потеряв равновесие от неожиданно навалившегося груза, атаковавший зашатался с мертвой самкой на рогах.

Издав дикий вопль, Джаг ударил двумя сложенными в замок кулаками по спине животного. Со зловещим звуком хрустнул переломанный хребет.

Молния разорвала небо. Голубоватый свет окружил сиянием арену, погрузившуюся в мертвую тишину. На восковые маски лиц, застывших в безмолвном восхищении, упали капли дождя.

На арене Джаг, Голди и последний скруллер образовали равнобедренный треугольник.

Животное топталось на месте, сонно покачивало головой, словно определяя силу каждого из противников.

Голди уверенно стоял на своих мощных ногах, тогда как обессиленный, истекающий кровью Джаг, пошатывался, как пьяный...

Монстр быстро сделал выбор...

* * *

Кавендиш бесшумно преодолел последние ступеньки лестницы и остановился на площадке, спрятав карабин под длинным пальто. Он возлагал большие надежды на эффект неожиданности.

Разведчик осторожно открыл дверь в тот момент, когда с неба посыпались крупные капли дождя и молния осветила черное небо.

Девочка с леденцом стояла, повернувшись к нему спиной. Она склонилась над включенным усилителем и сосредоточенно сосала свое лакомство, с восхищением наблюдая за фантастическим зрелищем, происходившем на арене.

Разведчик вошел в кабину, закрыл за собой дверь и достал из-под пальто карабин.

Необъяснимо почувствовав чье-то присутствие, девочка едва повернула голову и прошептала, прикрывая ладонью микрофон:

– Быстрее, идите сюда, Малон. Вы рискуете пропустить финал!

– Малон мертв, – сказал Кавендиш. – Праздник закончился.

Повернувшись с невероятной быстротой, дьявольская девчонка метнула леденец, как бросают кинжал.

Со свистом пролетев через комнату, лакомство завибрировало, вонзившись в брус в нескольких сантиметрах от головы разведчика.

– И что теперь? – спросила девочка, уперев руки в бедра и вызывающе глядя на противника.

На мгновение Кавендишу показалось, что он видит сон. Высокомерие малышки буквально поразило его. Создавалось впечатление, будто она не понимает ситуацию.

– А теперь – все закончено, – ответил он. – На тот случай, если вы не заметили у меня в руках оружие. Все! Вы проиграли.

Микрофон, который упал на пол во время резкого поворота на сто восемьдесят градусов фальшивки-девчонки, тем не менее не вышел из строя. И хотя разведчик и его собеседница находились в разных концах кабины, их разговор транслировался на весь стадион через динамики и усилитель.

Услышав голоса, доносившиеся снаружи, девочка хотела выключить аппаратуру.

– Шевельнетесь еще на полмиллиметра – и вы труп! – прогремел голос Кавендиша.

– Тсс... тсс... вы же не станете стрелять в ребенка, – сказала она.

* * *

Недоумение обрушилось на зрителей. Все взгляды устремились на комментаторскую кабину.

– Сейчас мне станет стыдно, – сухо сказал Кавендиш. – Я никогда не был чувствителен к пению сирен. Для меня вы не существуете. Ничего, кроме гнили, я не вижу.

Из динамиков вырвался смех, который перешел в рычание.

– И это вы позволяете себе говорить о гнили? Вы, цветок обреченной расы! Посмотрите, что вы сделали с планетой? Из сказочного сада вы превратили ее в мусорку. Но с этим покончено! Мы на пороге восьмой стадии нашей эволюции – тотального царствования живой природы. Народ завтрашнего дня будет зеленым.

Я – Мать, мутантное ядро, соединение растительного и животного мира! Мы распространимся повсюду, ничто нас не остановит. И уж, конечно, не вы, человеческие существа, несчастные марионетки развалившегося театра!

– Не двигайтесь! – закричал Кавендиш.

– Я только и делаю, что подчиняюсь вашим приказаниям, – ухмыльнулся пропитый голос. Только приказывать больше не придется! Сейчас я вам покажу, на что я способна.

Послышался звук, похожий на чиханье, затем щелчок выключенного микрофона.

И внимание публики снова перенеслось на арену.

* * *

Придя в замешательство, Джаг поднял глаза на кабину. Он не знал, что происходит наверху, но не исключал самое худшее.

– Убей ее Кавендиш! Убей ее! – закричал он, забыв, что находится на арене.

Последний скруллер прекрасно приспособился к защите Джага. Зверь видел, что враг устал, изможден, потерял прежнюю реакцию.

Поэтому он вдруг устремился прямо... на Голди! Но в последний момент резко повернул, избрав своей мишенью Джага.

Застигнутый врасплох, Джаг увидел, как на него, словно белая молния, только что разорвавшая небо, несется убийственная маска монстра.

Укрыться в безопасное место Джаг не успевал, и тогда он пошел ва-банк. В противоположность тактике, которой придерживался до сих пор, Джаг замер на месте. Весь напрягшись, втянув живот, он, казалось, отдавал себя на растерзание.

Раздвоенные рога ожгли ему бедра, сотрясли все тело и, словно соломенный манекен, потащили к барьерам безопасности, вонзившись в них, как вилы.

Застопорившись, животное задергалось, пытаясь укусить человека за живот.

От жуткого удара у Джага перехватило дыхание. Пленнику рогов скруллера, припечатанному к деревянной стенке, ничего иного не оставалось, как проткнуть пальцами глазные яблоки монстра, и, засунув руку по локоть, попытаться добраться до мозга в черепной коробке.

Животное издало ужасное тоскливое рычание, агонизируя в последнем судорожном движении, оторвалось от барьера и попятилось, унося на рогах две доски.

Отвратительный запах падали распространился по арене.

Ослепленный, обезумевший от боли монстр вдруг бросился в сторону и рухнул как подкошенный.

Толпа с криками вскочила на ноги. Потеряв контроль над своими эмоциями, она готова была выбежать на арену и на руках нести Джага в честь его триумфа, когда наверху начала разваливаться комментаторская кабина.

* * *

Игнорируя угрозу, девочка протянула руку к выключателю усилителя.

Кавендиш выстрелил в тот момент, когда она отключила аппарат.

Пуля вонзилась ей в область сердца. Девочка широко раскрыла рот, словно одним глотком собиралась вдохнуть в себя весь воздух комнаты.

Ее глаза перевернулись в орбитах, дав проход беловатым росткам, которые вывалились из глазниц, сползли на пол, зашевелились и поползли в сторону разведчика.

Все тело девочки покрылось серой плесенью. Та разъела ее одежду, обнаружив розоватую кожу, тут же лопнувшую, как перезрелый кокосовый орех, открыв зеленую шероховатую дерму, усыпанную шипами толщиной в указательный палец.

Голова на удлинившейся шее приняла форму гигантского красного мака, лепестки которого охватывались двумя ворсистыми чашелистиками. Затем бутон мгновенно распустился, лепестки распрямились, открыв зеленую головку мака, которая начала увеличиваться в объеме, принимая немыслимые размеры.

Предчувствуя что-то недоброе, Кавендиш бросился плашмя на пол, и в тот же момент созревшая коробочка взорвалась, расшвыривая во все стороны зерна размером с перепелиное яйцо, которые вдребезги разбили все стекла и в щепки изрубили крышу, превратив ее в тучу конфетти.

Уклоняясь, насколько было возможно, от падающих обломков, разведчик вдруг увидел "тварь" – в тот момент он не мог назвать ее по-другому, – которая протягивала к нему руку, усыпанную шипами. Культя выдвигалась вперед, как будто была телескопической.

В последнюю секунду разведчику удалось откатиться в сторону, и он замер, когда та пронеслась в нескольких сантиметрах от его носа, снимая с пола стружку, и врезалась в стену. От сильного удара стена отвалилась от общей конструкции и полетела в амфитеатр.

Вытаращив глаза от ужаса, Кавендиш завороженно наблюдал, как "тварь" начала разворачиваться, расширяться, явно собираясь прижать его к стенке.

Отбросив ставшее ненужным оружие, он шаром докатился до площадки, сорвался вниз, но сумел зацепиться руками за брус.

Он еще не почувствовал под ногами землю, когда кабина полностью развалилась.

* * *

Конструкция рухнула на скамейки амфитеатра, положив начало панике, которая превратилась в ужас, когда феномен, разрушивший кабину, – огромный шар с острыми шипами – свалился вниз. Шипы пробивали головы, выкалывали глаза, пронзали согнутые спины и мягкие животы...

Джаг стоял под дождем и, беспокоясь за судьбу Кавендиша, спрашивал себя, что же произошло наверху. Дождь неожиданно прекратился.

Из прохода на арену выбежал Кавендиш.

– Нас хотят уничтожить! – закричал он. – Защищайтесь! Но, в первую очередь, убейте эту тварь, – продолжал он кричать, показывая на шар. – Убейте ее, иначе никто не выйдет отсюда живым. Жгите все!

Его появление и отчаянно эмоциональная речь вызвала человеческий водоворот.

Никто не понимал, о чем он говорит. Ситуация могла измениться в пользу кротов, если бы какой-то двойник Малона с ружьем, уже заметно похудевший – следствие смерти оригинала – не избрал Кавендиша своей мишенью.

Неуклюжий, он промахнулся, но этой искры оказалось достаточно, чтобы взорвался порох.

В мгновение ока пассивные зрители с крепкими глотками превратились в громил. Многочисленные мятежные группы мотоциклистов рассыпались по городу, грабя магазины, устраивая поджоги с помощью коктейля Молотова, быстро изготовленного из спиртного, и при этом избивали своих противников и просто всех, кого они не знали.

А в амфитеатре другие группы, вооруженные ножами и топориками, крушили "тварь", нанося ей тысячи ударов.

– Надо позаботиться о тех, кто остался внизу! – сказал Джаг, обращаясь к Кавендишу.

Он собрался направиться в подземелье вместе с разведчиком, когда чья-то рука задержала его, заставив обернуться.

Это был Голди.

– Надо выяснить окончательного победителя! – с дебильным выражением на лице воскликнул он.

Одновременно сокрушительным ударом он отправил Джага на мокрый от дождя песок арены.

Почти теряя сознание, Джаг увидел приближающегося к нему двойника.

– Я такой же сильный, как и ты, и я знаю все, что знаешь ты, – механическим голосом отчеканил тот. – Что бы ты ни попытался предпринять, тебе от меня не улизнуть. Ты ранен и на исходе сил... А я, я чувствую себя в самой лучшей своей форме.

Откатившись подальше, чтобы избежать возможного удара, который, несомненно, лишил бы его сознания, Джаг сказал разведчику:

– Иди один. Просто выкрутиться мне не удастся... Это – Голди.

Кавендиш с неприязнью посмотрел на двойника.

– Тебе нужна помощь?

Джаг покачал головой.

На лице разведчика отразилось сомнение, но он не стал настаивать и направился в подземелье, сагитировав пойти туда банду мотоциклистов.

По всему городу полыхали пожары, и было видно, как днем.

В амфитеатре "тварь" и не думала признавать свое поражение. Из ее тела, сто тысяч раз вспоротого ножом, появлялись лианы, которые с шипением расползались между лавками, обвивали ноги своих мучителей, дергали их с такой силой, что те падали, и тогда растительные волокна сдавливали их до тех пор, пока у людей не чернели лица и не вываливались изо рта языки.

– Вставай, Джаг! Мне стыдно за тебя! – прорычал Голди, описывая круги вокруг Джага, по-прежнему лежавшего на земле. – Ты не имеешь права так себя вести.

Сделав вдруг обманное движение, он вынудил Джага расслабиться и нанес ему удар ногой в голову, не столько опасный, сколько унизительный.

Джаг обладал уникальным умением драться, но в сложившихся обстоятельствах эти знания ничего не стоили. Голди предвосхищал каждое его движение и все время на долю секунды опережал его. Как можно было противостоять самому себе и победить? Задача казалась невыполнимой.

Он хотел встать на ноги, но очередной удар отбросил его к барьеру безопасности, и Джаг сильно ударился головой о дощатую перегородку. Его взгляд увлажнился, перед глазами замельтешили тысячи фосфоресцирующих звездочек.

– Я тебя предупреждал! – прорычал двойник. – Тебе следовало отказаться от борьбы.

Голди улыбнулся и прыгнул двумя ногами вперед, чтобы убить Джага.

Отскочив, Джаг развернулся на сто восемьдесят градусов и вцепился руками в его лодыжки, но не успел осуществить задуманное: раздробить двойнику коленные чашечки. Тот рассмеялся: он прекрасно знал этот захват и возможные последствия. Крутнувшись волчком, Голди высвободился и невероятной силы ударом припечатал Джага к земле.

На другом конце арены атакуемая со всех сторон "тварь", надуваясь голубоватого цвета пузырями, которые методично лопались, выбрасывала в атмосферу желтую взвесь. Те, кому она попадала в легкие, задыхались и падали в обморок.

Оглушенный, сквозь туманную пелену, застилавшую глаза, Джаг увидел Доннера, бегущего с огромной канистрой бензина на плече. Он начал тщательно поливать "тварь", пока не опустела емкость.

Кто-то чиркнул спичкой, и скамейки амфитеатра запылали в огне.

Что-то щелкнуло в голове Джага, и его сознание перенеслось далеко отсюда. Он представил спешащего по подземелью Кавендиша, увидел, как тот направляется по коридорам к дортуару... Увидел Патча, Мониду, Энжела, который был для него почти как сын...

Образы исчезли, и реальность предстала в виде огромного силуэта Голди.

– Нужен победитель, чемпион! – с пафосом заявил тот.

Наклонившись, Голди схватил Джага поперек тела, поднял его до уровня головы, чтобы с размаху ударить о свое колено и сломать ему позвоночник.

Но тут со стороны амфитеатра раздался душераздирающий вопль. Огонь охватил "тварь".

Уничтожающий огонь...

В тот момент, когда Джаг приготовился к самому худшему, Голди замешкался.

Понимая, что другого такого шанса может не представиться, Джаг из последних сил ударил двойника по адамову яблоку.

Мгновенно задохнувшись, Голди выпустил из рук свою жертву и схватился за шею. Его глаза готовы были выскочить из орбит. Вдруг он упал на колени и растянулся на земле лицом вниз, широко разбросав руки в стороны. Его тело начало разлагаться, и вскоре от него осталась только горсть зеленой жижи.

– Странная история, да? – раздался за спиной Джага чей-то голос.

Он вздрогнул. Рядом с ним стоял Доннер. Поглощенный созерцанием конца Голди, Джаг не услышал, как подошел мотоциклист.

– Да, странная история, – согласился он.

– Ты все-таки добил его. Он действительно твой брат?

Джаг отрицательно покачал головой.

– Это намного сложнее... – сказал он. – Голди имел мое изображение, но не мою кровь... То демоническое растение, которое ты полил бензином, своим существованием обеспечивало ему жизнь.

– Главное, ты победил его. Знай, если бы меня не усыпили, я справился бы с ним сам. Я стал бы чемпионом!

Джаг отвел взгляд от плоского лба своего собеседника и посмотрел на город, который полыхал в огне. Он чувствовал себя как никогда уставшим и не хотел выяснять отношений с мотоциклистом.

Теперь он был спокоен за Кавендиша, зная, что тот не встретит никакого сопротивления в подземном городе. Двойники должны были превратиться в прах. Кроты тоже.

"Мать" была мертва. Странная мразь! Оставалось надеяться, что она существовала в единственном экземпляре.

– Если говорить правду, меня обокрали, – не мог успокоиться мотоциклист. – Нам надо помериться с тобой силой. Ты не настоящий чемпион!..

Джаг сел на землю, прислонился спиной к дощатой стенке барьера безопасности и, слушая потрескивания пожара, приготовился ждать возвращения Кавендиша.

* * *

Воздух был отравлен дымом.

Додж Сити представлял собой гору обгоревших обломков, из недр которых все еще вылетали голубые искорки.

Расслабившись в седлах пегих лошадей, взятых в конюшне подземного города, Джаг и Кавендиш на прощание помахали двум женщинам и девочке, которых спас разведчик.

Как и предполагал Джаг, все обошлось благополучно. Кавендиш без лишних осложнений освободил пленников дортуара.

Затем с помощью банды мотоциклистов он вывел машины и лошадей на поверхность, залил бензином из бензовозов нижние этажи и для пущей уверенности поджег, чтобы ничего не осталось от кротов и, особенно, от другой "матери". Люди снова организовались в группы, и все разошлись в разные стороны в поисках своих кланов.

Две женщины и девочка уезжали в небольшом автомобиле последними.

Джаг и Кавендиш с сожалением оставили девочку женщинам.

– Ну, вот! – сказал Кавендиш, когда машина скрылась за поворотом. – Можем и мы попрощаться с Додж Сити, жемчужиной Дикого Запада!

– И без сожаления, – добавил Джаг.

– По крайней мере, наши лошади в хорошем состоянии, – сказал разведчик. – Чего не было, когда мы приехали сюда.

Развернув лошадей, они двинулись на юг.

– А твоя "сантехника"? – вдруг забеспокоился Джаг.

Любитель странствий философски пожал плечами.

– Раз на раз не приходится, – ответил он. – Когда-то проигрываешь, когда-то выигрываешь. Такова жизнь!

Затем он вытащил из нагрудного кармана неизменный медианитос, прикурил от трутовой зажигалки, глубоко затянулся и извлек из дорожной сумки небольших размеров мешочек.

– Держи, Джаг! Посмотри-ка, что там внутри!

Его заинтригованный товарищ открыл мешочек из черного бархата и обнаружил в нем два десятка крупных бриллиантов чистой воды.

– Валялись там, внизу... – объяснил разведчик. – Не оставлять же...

Джаг долго качал головой. Возвращая разведчику сокровища, он сказал:

– Раз на раз не приходится, да? Или ты этого не говорил?

– Говорил, – весело ответил разведчик. – Весь секрет в том, чтобы подгадать день, когда ты должен выиграть.