Рано утром их ждал сюрприз. Над всей долиной бушевал ураганный ветер, неся с собой тучи мелкой черной пыли.

— Это небольшая буря, — пояснил Салтилло. — Она возникает довольно часто из-за большого перепада дневной и ночной температур. Обычно она длится не более одного-двух часов.

— А откуда эта черная мука? — волновался Бумер, которого привела в шоковое состояние сама мысль о том, что ему придется дышать подобной дрянью.

— Это вулканический пепел из действующего в горах вулкана. Пепел скапливается в разных местах, а затем разносится сильными порывами ветра.

Эвфемизмы Салтилло отличались необычайным изяществом. То, что было для него маленькой бурей, порывом ветра, другим казалось чуть ли не ураганом.

— Продолжительность бури никогда не превышает двух часов? — спросил Кавендиш.

— В принципе, да. Иногда она длится дольше, иногда меньше.

— А какова максимальная длительность?

— Ветер может держаться целый день, но не больше.

Разведчик озабоченно покачал головой. Он не мог позволить себе потерять целый день. У них еще был запас времени, но не такой большой. Нужно было также учитывать, что впереди их могут поджидать и другие препятствия.

— Нужно выступать, — решил наконец он. — Прикройте лица шарфами, платками и подумайте также о защите лошадей! Чтобы не отбиться от группы, всем держаться за развернутую веревку!

Исполнив приказание Кавендиша, члены штурмовой группы покинули показавшееся теперь уютным убежище в скале и окунулись в настоящий ад.

Словно недостаточно было хлестких, сбивающих с ног порывов ветра, время от времени то там, то сям возникали бешено крутящиеся вихри, сдерживающие даже медленное продвижение вперед.

Мельчайшая пыль проникала всюду, набиваясь в рот и нос, оседала вокруг глаз густой кашей, которая тут же затвердевала, склеивая ресницы и веки.

Джаг все также замыкал колонну. Он старался не выпускать из поля зрения Спиди, так как боялся, что он воспользуется ситуацией, чтобы выполнить задачу, которую перед собой поставил.

В вихре черной мути трудно было различить даже кончик собственного носа, поэтому Джаг полагался только на натяжение веревки, соединявшей всех членов группы, а поскольку Спиди шел пешком, пеньковый канат опускался почти к самой земле. Только на этом основании Джаг мог сделать вывод, что Спиди находится на своем месте.

Испуганные лошади фыркали, ржали, и требовалось приложить немало усилий, чтобы успокоить их. В самый разгар бури лошадь Бумера дернулась в сторону и встала на дыбы. Подрывник вылетел из седла, как камень из пращи, но, слава Богу, лошадь не понесла, и инцидент был быстро исчерпан.

Буря стихла так же внезапно, как и обрушилась на долину. В считанные секунды небо очистилось, и яркое солнце вновь засверкало в голубой бездне.

Словно материализовавшись из небытия, колонна оказалась на обширной равнине с потрескавшейся землей. Кашляя, чихая, отплевываясь и протирая глаза, члены штурмовой группы с изумлением посмотрели друг на друга и неожиданно разразились громким хохотом. Все были черными с головы до ног, только белоснежные белки глаз да зубы сверкали на потемневших лицах. Насмешек избежал только Спиди — на нем последствий бури заметно не было.

Как только веселье поутихло, все принялись стряхивать с себя пыль, и группа снова окуталась черным облаком.

Опасаясь, что в кромешной мгле колонна могла отклониться от курса, Кавендиш сверился с компасом и дал сигнал к отправлению.

Теперь группа двигалась мелкой рысью, так как Кавендиш спешил добраться до опушки густого непроходимого леса, тянущегося в обе стороны на сколько хватало взгляда и покрывавшего влажным зеленым ковром склоны плоских гор. Там Кавендиш рассчитывал сделать более продолжительную остановку, чтобы дать людям возможность привести себя в порядок.

Кавендиш на ходу внимательно осматривал пейзаж в бинокль, прикрыв стекла таким образом, чтобы они не бросали предательские блики.

Не заметив ничего подозрительного, он пришпорил коня, и вскоре вся группа втянулась под зеленые своды леса. Спиди бежал легким размеренным шагом и не отставал от всадников.