Большие обезьяны медленно подходили к нему.

Они остановились метрах в шести, и Джаг получил возможность рассмотреть их получше. У существ были удивительно короткие ноги и огромные, непропорционально развитые грудные клетки и руки. Обе обезьяны оказались самцами и их большие половые органы почти волочились по земле.

— Они уезжают, — вдруг сказала стоящая справа обезьяна, — ты точно слышал, что он так сказал?

— Конечно, слышал, — ответила вторая, — именно это он и произнес.

— Ну и что ты об этом думаешь?

— Он ничего не понял и мы должны объяснить ему.

— Я не уверен, что у нас получится. Уж больно у него тупой вид.

— Он, к тому же, еще и злой! Сам видишь, что у него в руке.

— Ну это только для того, чтобы попугать нас, и все.

— Ну и как, ты боишься?

— Не больше, чем ты! А вот он — боится, и я думаю, что у него на это есть основания.

Джаг смотрел на них и ему казалось, что он видит какой-то страшный сон. Обезьяны спокойно переговаривались друг с другом! Но, ко всему прочему, они, похоже, ничуть не боялись Джага, словно перед ними стоял не воин, вооруженный кинжалом, а беспомощный ребенок с игрушкой в руках. От их неторопливого диалога явно исходила какая-то угроза для Джага.

Джагом овладела сильная тревога. Нельзя сказать, что он испугался, но, попав в непривычную для себя и довольно странную ситуацию, Джаг чувствовал себя явно не в своей тарелке.

Он старался казаться спокойным, но в его голове уже созрел план отступления; ему нужна лишь секунда, чтобы вскочить в седло. Зак с места пустится вскачь и они сумеют оторваться от преследователей. Конечно, у него не будет времени, чтобы закрепить ребенка у себя на груди, но это можно сделать и позже, когда они окажутся на более безопасном расстоянии.

— Он, действительно, хочет уехать, — вдруг сказала первая обезьяна.

— Наверное, мы ему очень не понравились.

— Так что будем делать? Позволим ему ускакать?

— Дадим ему возможность попробовать!

Джаг решил включиться в разговор и спросил:

— Кто вы и что вам нужно?

— Кто вы? Что вам нужно? — хором повторили две обезьяны.

В душе Джага беспокойство сменилось яростью: теперь он ненавидел этих обезьян с их красными рожами, похожими на унылые маски.

— Я уезжаю! — резко бросил он.

Не сводя глаз с этих странных существ, Джаг спокойно сел в седло и левой рукой прижал к груди тельце ребенка.

Он повторил еще раз:

— Я уезжаю!

Затем ударил пятками по бокам коня, и тот сразу же рванулся вперед.

Оба примата не двинулись с места. Джаг отъехал от них на приличное расстояние и уже было подумал, что эту странную встречу можно отнести к разряду воспоминаний, как вдруг обе обезьяны, заулюлюкав, бросились вдогонку. Джаг понял, что все еще только начинается.

Быстро отталкиваясь руками от земли, приматы, делая огромные прыжки, передвигались с немыслимой скоростью.

Они почти мгновенно настигли всадника!

Один самец схватил Зака за хвост; и конь заржал от испуга, а второй бросился вперед, чтобы перекрыть дорогу, ведущую в долину.

Обезумев от боли, конь встал на дыбы, и Джаг, чуть не вылетев из седла, все же успел в последний момент ухватиться за гриву. Энджела пришлось выпустить, и ребенок упал на землю.

Обезьяна, державшая коня за хвост, забавы ради звонко хлопала Зака по крупу и ловко уворачивалась от ударов копыт, перепрыгивая с места на место.

Второй примат, забежавший вперед, подскакивал и улюлюкал. Его прыжки и ужимки являлись, видимо, признаками бурного проявления радости.

Зак неистово взбрыкивал и совсем не слушался команд Джага, который делал все, чтобы конь случайно не наступил на лежащего на земле ребенка.

После одного из своих прыжков, обезьяна неосторожно приблизилась к Джагу, оказавшись справа от него. Он мгновенно притянул к себе ее голову, захватив ногой за шею, и резко ударил кинжалом в глаз.

Неугомонная злобная тварь была убита на месте и умерла, еще не успев упасть на землю.

Второй примат, громко закричав, одним мощным прыжком преодолел метров десять и сильным ударом руки выбил Джага из седла.

Рухнув на землю и подняв тучу пыли, Джаг быстро кувыркнулся через голову, вскочил на ноги и хотел выхватить винчестер, но обезьяна, резко оттолкнув его, схватила винтовку и, без всяких усилий согнув ствол пополам, отшвырнула далеко прочь.

Джаг был обезоружен и ему оставалось лишь одно — вновь попробовать воспользоваться своим кинжалом, который сейчас торчал из глаза валявшегося в пыли примата. Подскочив к нему, Джаг крепко сжал рукоять, резко дернул и тут же отшатнулся от хлынувшего потока крови вперемежку с частичками мозгового вещества.

Быстро повернувшись к противнику, Джаг вдруг почувствовал, как у него похолодело в груди.

— Нет! Не надо! — выдохнул он.

Примат держал на руках ребенка! Положив его на сгиб локтя, обезьяна с любопытством таращилась на Энджела своими черными круглыми глазищами. Словно загипнотизированный необычайным лицом мальчика, самец, казалось, забыл обо всем, что происходило вокруг.

— Брось его! — закричал Джаг.

Будто очнувшись, обезьяна подняла голову:

— Сам брось его! — с ухмылкой произнес самец, указав подбородком на кинжал.

На мгновение задумавшись, Джаг решил подчиниться.

— Ладно, — сердито буркнул он и отшвырнул кинжал. — Разберемся вдвоем, без оружия!

Примат торжествующе заулюлюкал, отбросил ребенка в сторону и запрыгал на месте, подняв облако пыли.

Не двигаясь с места, Джаг задавался массой вопросов. Прежде всего, как чувствует себя Энджел? Он сильно ударился, когда упал с коня, и, может быть, конь даже наступил на него. А теперь еще и обезьяна отбросила его, как тряпичную куклу…

Джаг подумал, что его шансы победить в схватке с приматом весьма незначительны. Если судить по огромной силе и скорости реакции противника, то он почти обречен. Достаточно вспомнить, как легко, словно бамбуковая папка, был согнут ствол винчестера. Значит, Джагу нельзя допускать ни малейшего промаха. Ему нужно было уходить от ударов и захватов, выжидая удобного момента, чтобы нанести решающий удар самому. Кроме того, Джаг совершенно не знал о том, как его противник «держит» удар.

Внезапно примат бросился на Джага. С перекошенной ярко-красной рожей он подскочил к человеку, и Джаг, увернувшись в самый последний момент, изо всей силы нанес удар кулаком в брюхо.

Удар был очень силен, и Джагу на мгновение показалось, что его кулак натолкнулся на гранитную стену. Сильная боль пронзила руку до плеча, перед глазами поплыли огненные круги, и ему пришлось сжать зубы, чтобы не закричать.

Обезьяна, по-прежнему улюлюкая, стояла в нескольких метрах и с любопытством смотрела на Джага. Видимо, удар не причинил ей никакого вреда.

— Разберемся вдвоем, — ухмыльнулся примат и опять принялся подпрыгивать.

Джаг был в отчаянии: он ударил так, как никогда еще не бил, а все, чего он добился, — серьезно повредил свою руку. Она посинела и прямо на глазах стала быстро опухать. Теперь малейшее движение рукой причиняло Джагу невыносимые страдания, а схватка еще только началась. Если дела и дальше так пойдут, противник легко с ним расправится.

На секунду какой-то шум отвлек Джага от мрачных мыслей: его конь, испугавшись, рванулся и понесся к вершинам гор. Джаг выругался, потому что теперь его шансы на победу стали еще меньше. В седельных сумках лежал тесак, которым можно было бы воспользоваться, ведь в сложившихся обстоятельствах Джагу позволялось играть без правил: рука болела все сильнее, а значит, он стал слишком легкой добычей.

Джаг огляделся в поисках кинжала и увидел его слева сзади от себя. Он нагнулся за оружием, но в этот момент примат бросился на него.