Огромный ангар был залит ярким светом прожекторов, закрепленных на металлических двутавровых балках. Многочисленные электрические провода, свисавшие с потолка, напоминали рыбацкие сети, развешенные для просушки.
В ангаре находились гоночные автомобили, подобные которым Джаг и Кавендиш видели на первом витке Спирали, когда заглядывали в глубь шахты.
Прорицатель стоял у одной из таких машин. Он водил рукой по капоту так нежно, словно гладил женщину.
— Господа, перед вами новая торпеда! — гордо произнес он. — У нее сверхмощный и самый современный двигатель. Я всегда знал, что «Птицы» и «Летучие мыши» сумеют сделать ее, если только им удастся преодолеть свои глупые разногласия. Это самый современный автомобиль подобного типа, и я знаю, что говорю!
Джаг затряс головой, словно пытаясь избавиться от навязчивого видения. Происходящее казалось ему галлюцинацией. Рисковать жизнью, избежать стольких опасностей — и все ради того, чтобы выслушивать лекцию клоуна, во лбу которого торчал обезьяний фаллос?!
Джаг растерянно обернулся, надеясь на помощь и сочувствие со стороны разведчика. Но Кавендиш отошел в сторону и напяливал на себя голубой комбинезон, который до того висел на вешалке среди десятка ему подобных.
Взбешенный Джаг шагнул к Прорицателю и угрожающе произнес:
— К черту эту лекцию о механике! Немедленно объясните, что происходит в вашем городе! Сначала на нас напали какие-то психи с размалеванными физиономиями, потом атаковали хищные птицы, затем — колибри и, наконец, летучие мыши! Что все это значит?
Прорицатель повернул к нему белое шутовское лицо и пожал плечами. От этого движения фаллосы, торчавшие у него на лбу и груди, синхронно подпрыгнули.
— И вам удалось сюда добраться? — удивленно спросил он. — Такое случилось в первый раз.
— Это все, что вы можете сказать? — процедил Кавендиш, застегивая длинную молнию на комбинезоне.
Грустно взглянув на него, Прорицатель покачал головой.
— Ржавчина, — с тяжелым вздохом произнес он. — Во всем виновата проклятая ржавчина. Вам не следовало выходить на улицу…
— Но нас никто не предупредил, — бросил Джаг.
Прорицатель махнул рукой.
— Забывчивость, — вздохнул он. — Обычная забывчивость. Во всем виновата ржавчина. Она поражает даже души. Жители, которые запираются на ночь, ничем не рискуют и никого не убивают. Некоторые из них в приступе бешенства убивают себя. Но они не убивают других!
Туманное объяснение лишь разозлило Джага. Он уже собрался было схватить своего собеседника за горло и таким образом вытряхнуть из него признание, но Прорицатель, уловив настроение Джага, быстро добавил:
— Пары лавы сводят людей с ума! В течение всего дня мы фильтруем воздух, но ночью нам приходится открывать клапаны. Если бы мы этого не делали, то город взлетел бы на воздух. Днем золотое покрытие предохраняет кожу от проникновения паров в кровь, но ночью этого недостаточно…
Кавендиш растерянно произнес:
— Почему же тогда не все горожане запираются на ночь?
В глазах Прорицателя сверкнули искорки.
— Ржавчина побуждает людей к варварству, она делает их агрессивными и безрассудными.
Удивленно подняв брови, Джаг поинтересовался:
— Так ваши женщины умерли не от болезней?
Нахмурившись, Прорицатель погрузился в молчание.
— Их, видимо, убили в одну из таких безумных ночей? — настойчиво повторил Джаг свой вопрос.
Прорицатель отвел взгляд и опустил голову.
— Мы не смогли их защитить, — признался он. — Та ночь была самой страшной в истории нашего народа…
— Но испарения лавы не действуют ни на вас, ни на нас, — заметил Кавендиш.
Клоун грустно усмехнулся и произнес:
— Это потому, что люди умирают только один раз. У нас с вами есть память, а ржавчина ничего не может с ней поделать, она бессильна против памяти…
Так ничего и не поняв, разведчик быстро взглянул на Джага, словно передавая ему эстафету.
— А почему вы не уйдете из города? — спросил Джаг. — Ведь тогда вы могли бы избавиться от пагубного воздействия испарений из кратера.
Прорицатель отрицательно покачал головой. Обезьяний член на его лбу закачался из стороны в сторону, словно жалкая карикатура на хобот слона.
— Мертвые никогда не покидают кладбища, — хриплым голосом пробормотал он.
Внезапно он вздрогнул, и его протезы громко заскрипели. Одновременно с этим с обратной стороны двери послышался топот приближающихся шагов, потом раздались голоса, и ступени металлической лестницы загудели под тяжелой поступью множества ног.
— Они все-таки догнали нас, — вздохнул Кавендиш, который, похоже, и не думал, что такое возможно.
Джаг мгновенно прыгнул к двери, повернул штурвал и запер ее на все имевшиеся запоры. Разведчик подскочил к Прорицателю.
— Как выбраться отсюда? — крикнул он. — Как нам уйти из вашего проклятого города?
Он схватил Прорицателя за плечо и затряс его словно дерево. Но ответом была лишь глупая клоунская ухмылка.
— Прекратите суетиться, это ни к чему не приведет, — произнес, наконец, Прорицатель. — Раз уж вы попали в башню, значит, это предначертано вам судьбой. До рассвета остается около двух часов, и у вас нет никаких шансов выжить. Ваш конец близок.
Обезумев от ярости, разведчик схватил Прорицателя за шею и принялся его душить.
Добравшись до двери, горожане яростно заколотили по ней. Джаг всем телом налег на штурвал, стараясь удержать его в неподвижном положении.
Металлический протез Прорицателя неожиданно согнулся в локте. Из трубки, которая почти коснулась ребер Кавендиша, вылетела зеленоватая молния электрического разряда. Разведчик вскрикнул от боли и рухнул на пол. Болевой шок лишил Кавендиша возможности действовать, и разведчик беспомощно наблюдал, как Прорицатель надвигается на него, раскрыв страшные клещи второго протеза. Лицо клоуна исказилось гримасой ненависти и жажды убийства.
Джаг отпустил штурвал двери и выхватил из-за пояса метательный нож. Времени на то, чтобы подскочить к Прорицателю, не оставалось — металлические клещи протеза почти касались горла разведчика. Сделав глубокий вдох, Джаг задержал дыхание и метнул нож. Длинное лезвие с глухим стуком вонзилось между лопаток Прорицателя. Протез замер в нескольких сантиметрах от шеи Кавендиша.
Очень медленно Прорицатель распрямил спину и повернулся к Джагу. Рукоять кинжала, торчащая из спины, придавала его фигуре еще большую комичность. Гримаса боли исказила его лицо, покрытое белой краской.
— Я их память… Их живая память, — зашептал он. — Я не могу умереть…
На его губах запузырилась красноватая пена, и он закачался на своих кривых обезьяньих ножках, будто опьянев от крови, наполнившей его легкие.
Он медленно поднял руку с трубкой разрядника, целясь в Джага.
Прислонившись к двери, в которую продолжали барабанить преследователи, Джаг сжался в комок, ожидая обжигающего удара. Кавендиш, который по-прежнему лежал на полу, вдруг быстро перекатился и сделал клоуну подсечку. Прорицатель рухнул, словно подкошенный. Когда он ударился о землю, кинжал сломался как раз на уровне рукоятки, но лезвие осталось сидеть в спине. Прорицатель мелко засучил ногами, а челюсти его протеза защелкали в воздухе, словно клешни огромного перевернутого на спину краба.
Один из запоров на стальной двери с грохотом отлетел в сторону. Увидев это, Прорицатель ухмыльнулся. Через секунду по его телу пробежала дрожь, и он умер, устремив взгляд на прожекторы. Его смерть была достаточно театральной, но аплодировать финальной сцене было некому.
Кавендиш, удивляясь тому, что до сих пор жив, медленно поднялся и осторожно ощупал пальцами место ожога. Он чувствовал ноющую, тупую боль. Взглянув на убитого противника, разведчик, наконец, понял, что и на сей раз удачно отделался. Но когда Кавендиш поднял голову и осмотрелся, то волосы у него на голове встали дыбом: Джаг усаживался за руль торпеды, созданной «Птицами» и «Летучими мышами»!
ГЛАВА 15
— Ты что задумал? — обеспокоенно спросил разведчик. — Совсем очумел?
— Все вопросы потом, — резко ответил Джаг. — Дверь долго не выдержит, а мне не хочется драться с толпой обезумевших дикарей!
Кавендиш быстро подошел к нему.
— Послушай, ты что, действительно надеешься управиться с этой машиной?
— Управлял же я когда-то самолетом, — буркнул Джаг.
— Да-да, я до сих пор вспоминаю наше приземление. Я ни за что не сяду в машину, если ты будешь за рулем!
— Тот, кто справился с самолетом, справится и с этой торпедой, — холодно ответил Джаг. — В конце концов, эта машина не летает!
С грохотом отскочили еще две задвижки, запиравшие дверь. От сильных ударов, казалось, дрожали стены ангара. Тяжело вздохнув, разведчик уселся в торпеду.
— Надеюсь, ты понимаешь, за что берешься, — проворчал он, застегивая ремень безопасности.
— У меня не было времени разобраться в том, как все здесь работает, но должен ведь оставаться хоть какой-то элемент игры, — отозвался Джаг и нажал на кнопку запуска двигателя.
Из турбины автомобиля вырвалось пламя длиной около полуметра. Перекрыв все остальные звуки, оглушительно взревел двигатель, быстро набирая обороты.
Вибрация была настолько сильной, что разведчик убрал руку с дуги безопасности. Рев двигателя стал просто невыносимым. Джагу и Кавендишу казалось, что огромные поршни колотят по их головам. Из раструбов, к которым шли армированные шланги, вырывались клубы пара.
Внезапно стальная дверь резко распахнулась, и в ангар ввалилась толпа разукрашенных красной краской людей.
Джаг включил скорость и нажал на педаль газа.
— Поехали! — совершенно спокойно сказал он.
Торпеда мгновенно пролетела расстояние до двери ангара, вжав Кавендиша и Джага в спинки сидений. Тяжелая дверь распахнулась автоматически, и торпеда выехала на первый круг Спирали.
* * *
Кавендиш с ужасом смотрел на стремительно надвигающееся хрупкое ограждение Спирали. Будто заведенный, разведчик безостановочно бормотал:
— Господи, неужели это не сон? Господи, неужели не сон?
Они вполне могли сорваться вниз и в свободном падении долететь до раскаленной лавы, откуда выбраться было бы уже невозможно. Джаг резко ударил по тормозам. Колеса торпеды заблокировались, и машина юзом прошлась по алюминиевому покрытию дороги. Воздух наполнился запахом жженой резины. Джаг резко вывернул руль, а потом надавил на педаль газа с такой силой, будто хотел пробить ногой пол машины.
Мотор взревел, задняя часть машины, ударившись о заграждение, пробила его, и одно из колес, бешено вращаясь, на мгновение зависло над пропастью. Но Джагу удалось — выровнять машину, и они выехали на дорогу.
Разведчик позеленел от страха. Ему хотелось орать и ругаться, но он был не в ситах разжать зубы. Наконец Джаг немного отпустил педаль газа, и мотор заурчат мягче, словно насытившийся хищник. Торпеда выехала на первый виток Спирали. Вибрация почти исчезла. Кавендиш, громко икнув, поспешно свесил голову за борт, почувствовав, как к горлу подкатился чуть не весь желудок.
Асимметричная конструкция машины крайне затрудняла совершение резких маневров, по облегчала равномерное движение по спирали даже на очень высокой скорости.
У Джага возникла нелепая уверенность в том, что если он сейчас отпустит руль, машина сама спокойно спустится вниз, до самого дна. Торпеда, действительно, была создана только для езды по Спирали. Джаг принялся внимательно изучать приборный щиток. До сих пор не возникло никаких проблем, поскольку машина управлялась чрезвычайно просто. Даже удивительно было, что в этой машине имелось что-то еще, кроме педали газа.
Торпеда была оснащена превосходной наружной защитой, но совершенно лишена каких бы то ни было средств нападения. Правда, под сиденьем водителя лежала копия прекрасного автомата «узи», способная за несколько секунд выпустить тридцать две совершенно безобидные стрелки.
— Такое оружие ни на что не годится, — грустно констатировал Джаг.
Разведчик обеспокоенно взглянул на него, не понимая, как можно думать о каких-то сражениях, когда несешься вниз на бешеной скорости.
Продолжив осмотр, Джаг обнаружил аптечку. В ней были аэрозольные баллончики для дезинфекции и заживления ран. Опробовав препараты на своей руке, Джаг остался доволен результатом и быстро облил себя всего. Кавендиш страдальчески поморщился. Опийный запах лекарства вызывал у него рвотную реакцию. Джаг, мгновенно почувствовав облегчение, предложил своему спутнику сделать то же самое. Но Кавендиш отказался, сухо пробурчав:
— У меня боли внутри, а не снаружи.
Джаг лишь улыбнулся в ответ. Он почувствовал себя значительно лучше, почти хорошо. Конечно, он потерял много крови и ослабел, однако лекарство помогло снять боль.
— Можешь думать, что угодно, — произнес Джаг, делая широкий жест рукой, — но эти ребята умеют работать.
Кавендиш даже не стал пожимать плечами: он просто не видел, чем можно восторгаться в данный момент. Они быстро спускались, но вокруг ничего не менялось. Алюминиевая лента серпантина по-прежнему расстилалась перед ними, и ее молочный блеск резко выделялся в темноте.
Постепенно разведчик успокоился и к нему вернулась способность рассуждать здраво. Он незамедлительно воспользовался этим обстоятельством, чтобы дать выход своему дурному настроению.
— Это просто замечательно, мчаться вперед, очертя голову! Но есть ли внизу хоть какой-нибудь выход?
Джаг пожал плечами, поскольку ответа, по сути, у него не было.
— Стало быть, ты едешь вперед, не зная, куда и зачем?
Джаг кивнул на руль.
— Если хочешь, можешь порулить сам.
Разведчик замолчал, но это продлилось недолго.
Вскоре он опять принялся ворчать:
— Здесь слишком жарко! Задохнуться можно. — Он демонстративно вытер со лба пот.
Джаг не считал нужным поддерживать бессмысленный диалог. И так было ясно, что, чем ниже они спускались, тем выше становилась температура. На втором витке было очень жарко, а на третьем воздух так обжигал легкие, что им просто невозможно было дышать. Кроме того, на третьем витке путников ожидали новые неприятности.
* * *
Вытирая со лба капельки пота, Джаг бросил взгляд в зеркало заднего вида и заметил приближавшуюся светлую точку.
Решив повременить, Джаг не стал высказывать вслух свои предположения, а попросил:
— В чемоданчике с аптечкой есть перчатки, дай их мне.
Кавендиш удивленно уставился на него.
— Ты что, замерз?
В левом уголке зеркала заднего вида появилась вторая светлая точка, и все сомнения Джага развеялись.
— Руль слишком горячий, его невозможно держать в руках, — ответил он, внимательно глядя в зеркало заднего вида.
Кавендиш помог надеть ему перчатки, и Джаг нажал на педаль газа.
Мотор заурчал сильнее, и машина завибрировала.
Тем не менее светлые точки приближались.
— Зачем ты увеличил скорость? — обеспокоенно спросил Кавендиш.
Точки в зеркале стремительно увеличивались в размерах, и пальцы Джага судорожно вцепились в горячий руль.
Внезапно из динамика в машине раздался голос:
— На нашей трассе завелась какая-то грязь. Нужно вымести ее отсюда.
Разведчик обеспокоенно завертел головой.
— Возьми «узи», — сказал Джаг, вновь увеличив скорость.
— А что мне с ним делать? — буркнул Кавендиш. — Из него только детские шарики пробивать.
Преследователи неумолимо приближались к торпеде. Теперь Джаг ясно видел странные решетки на капотах автомобилей. Из каждой решетки торчал огромный, остро отточенный стальной рог.
— Так вот они, единороги Риан, — пробормотал Джаг.
— Где? — обеспокоенно спросил Кавендиш, продолжая вертеть головой.
Потом он обернулся, глянул через амбразуру в бронированном щитке и увидел две машины белого цвета. Сердце разведчика сжалось.
Единороги были специально созданы для скоростной езды. В их обтекаемых корпусах, напоминавших по форме голову лошади, имелись по два узких окна-бойницы.
Единороги были снабжены турбореактивными двигателями, расположенными в задней части корпуса над хромированными трубами глушителя, из которых при переключении скоростей вылетали снопы искр, похожие на хвост кометы.
Водителей видно не было, и это придавало машинам еще более зловещий вид. Однако самым впечатляющим был трехметровый рог, прикрученный к капоту огромными болтами.
— Да они же проткнут нас! — в панике завопил разведчик.
Вцепившись в руль, Джаг чувствовал, что ему становится все труднее управлять торпедой: машина плохо слушалась руля, и ее все время сносило к внешнему, чуть приподнятому краю трассы.
Джаг в сердцах выругался. У него не было и сотой доли опыта водителей, управлявших единорогами. Это означало, что и на сей раз бой будет не равным.
Стиснув зубы и поудобнее перехватив руль, Джаг еще глубже вдавил в пол педаль газа.
На приборной доске стрелки всех приборов зашкалили и, подрагивая, остановились в красной зоне. Вибрация стала такой сильной, что машина, казалось, вот-вот рассыпется.