Учитывая сложившуюся ситуацию, мысль, высказанная Кавендишем перед началом драки, казалась не столь уж и плохой.

Вскоре друзья достигли башни и впрыгнули в ближайшую кабину лифта. Они оба тяжело дышали, а их сердца, казалось, вот-вот выскочат из груди.

Вообще-то Джагу и Кавендишу следовало бы разделиться и занять две кабины лифта, тем самым уменьшив количество свободных кабин, которыми могли воспользоваться преследователи. Но друзья не захотели расставаться, и тем более, они не были уверены в том, что лифты работают по ночам.

Резко ударив кулаком по кнопке подъема лифта, Джаг с удовлетворением отметил, что выпуклые плексиглазовые дверки кабины мягко закрылись.

— Слава богу, одно дело сделано! — буркнул разведчик, переводя дыхание после быстрого бега.

Однако передышка оказалась недолгой. К кабине лифта на огромной скорости несся один из преследователей. Джаг и Кавендиш оторвались от него всего на какой-то десяток метров.

Не успев затормозить, размалеванный молодчик со всего размаха врезался в прозрачные двери кабины. Краска с его искаженного злобой лица оставила расплывчатый отпечаток на стеклянной двери.

Лифт тем временем медленно пополз вверх, и обезумевший от бешенства преследователь принялся колотить кулаками по дверям лифта. Один из шипов браслета пробил органическое стекло и сантиметров на десять вошел в кабину.

Джаг обеими руками схватил длинный шип и, нажав на него, заблокировал руку человека в тот самый момент, когда кабина пошла вверх.

Словно приклеенный к прозрачному яйцу, нападавший заорал от ужаса, и звук его крика, отразившись от огромного фасада здания, эхом прокатился по улице. Под весом человека оргстекло угрожающе затрещало и пошло трещинами.

Когда кабина поднялась метров на тридцать, Джаг разжал пальцы. Длинный стальной шип, застрявший в стекле, пошел наперекос под весом тела, потом стекло кабины лопнуло, и нападавший с воплем полетел вниз. С глухим звуком он рухнул на землю у подножия башни.

Остальные члены банды в растерянности остановились, не зная, что предпринять: преследовать беглецов или срочно доставить своего товарища в хирургический центр. Вряд ли упавшему с такой высоты человеку можно было чем-то помочь, но других, получивших менее серьезные ранения, еще можно было спасти.

Однако жажда мести оказалась сильнее, и, разразившись проклятиями, пестро раскрашенная толпа устремилась к башне.

Посчитав, что они уже выкрутились, Джаг и Кавендиш вдруг поняли, что все еще только начинается: кабина лифта, дернувшись, замерла метрах в двадцати от крыши здания.

Снизу послышались звуки ударов по тросам лифта, эхо от которых разносилось, казалось, по всему городу.

— Что они еще выдумали? — проворчал Кавендиш, ухватившись за алюминиевую арматуру кабины.

Джаг посмотрел вниз и сразу же все понял. От увиденного кровь застыла у него в жилах.

— Они рубят тросы лифта, — глухо произнес он.

Разведчик разразился потоком брани. Разумеется, он и раньше оказывался в сложных ситуациях, но среди них не было ни одной, в которой он чувствовал бы себя абсолютно беспомощным.

— Проклятый город! — процедил он. — И какого черта я тебя послушался? Ведь интуиция ясно мне подсказывала, что. отсюда надо сматываться и как можно быстрее!

— Прихвати посуду из платины, — напомнил Джаг.

— А почему бы и нет? Мы же все потеряли! Я не вижу ничего дурного в том, чтобы обзавестись предметами первой необходимости!

— Значит, ты уже забыл о шахте с золотом?

— Да, я забыл о ней! Считай, что она вычеркнута из моей памяти! И я вырву язык первому, кто мне о ней напомнит!

Преследователям удалось перерубить один из канатов, который со свистом, похожим на шипение гремучей змеи, разрезал воздух. Кабина зашаталась. Джаг и Кавендиш упали на пол. Банда подонков внизу радостно заулюлюкала. Их крики и хохот разносились по пустым улицам стального города.

* * *

Овальная кабина лифта принялась раскачиваться из стороны в сторону.

Нагрузка на остальные тросы возросла настолько, что они загудели, как басовые струны гитары, попавшей в руки пьяного музыканта.

Джаг и Кавендиш осторожно поднялись на ноги, стараясь не делать резких движений. Ухватившись за алюминиевые стойки кабины, они посмотрели вниз.

— Ты не помнишь, на скольких тросах висит кабина? — тихо спросил побледневший разведчик.

Джаг пожал плечами.

— Не знаю. Но думаю, что, как минимум, на двух.

Как раз в этот момент второй трос, разорвавшись, со свистом ударил по фасаду дома, выбив сноп искр.

Кабина, развернувшись вокруг своей оси, повисла почти в горизонтальном положении, отчего Джаг и Кавендиш вынуждены были чуть ли не лечь на ее прозрачные двери.

— Значит, их три, — сказал Джаг после того, как прекратилось вращение кабины.

— Чего три? — переспросил Кавендиш, позеленев от страха.

— Три троса. Ты ведь хотел узнать, сколько их было.

Разведчик возмущенно прошипел:

— Мы в безвыходном положении, а ты занимаешься какими-то глупыми подсчетами. Да ты…

Сильный треск прервал его. Арматура кабины, не рассчитанная на нагрузки в таком положении, начала медленно, но неумолимо скручиваться, отчего пластинки плексигласа, закрепленные между стойками, покрылись густой сетью трещин.

Снизу послышались глухие удары топора: ночные бандиты перерубали трос подвески кабины.

— Как думаешь, у нас есть хоть один шанс выбраться отсюда? — тихо спросил Кавендиш.

— Надо, чтобы у нас выросли крылья и чтобы мы мгновенно научились ими пользоваться, — произнес Джаг.

— Жалко, что с нами нет Энджела. Возможно, он сумел бы нам помочь, — пробормотал разведчик.

Кавендиш вспомнил о приемном сыне Джага, которого сам когда-то обозвал «ошибкой природы». Энджел и впрямь был странным ребенком: без глаз, без носа, с тонкими, как спички, ножками и с какими-то обрубками вместо рук. Но впоследствии Энджел превратился в человека-птицу и присоединился к людям своей расы, таким же мутантам, как и он сам. Джаг и Кавендиш, расправившись с целой бандой охотников, спасли крылатых людей от полного уничтожения.

— Надеяться приходится лишь на самих себя, — проворчал Джаг, пытаясь раздвинуть створки двери.

— Что ты задумал? — забеспокоился Кавендиш. — Хочешь, чтобы мы свалились вниз?

Джаг передвигался очень осторожно, но кабина все равно опасно раскачивалась.

— Если мы что-нибудь не придумаем, то все равно свалимся вниз. Слышишь, как они там стараются? У нас почти не осталось времени.

Действительно, внизу без умолку стучали топоры.

— Отойди от двери и ухватись за что-нибудь, — сказал Джаг.

Сантиметр за сантиметром, почти не дыша, разведчик медленно отполз от входа.

— Раньше ты был проворнее, — заметил Джаг. — А сейчас копошишься, словно улитка. Давай-ка поскорее.

Кавендиш рыкнул что-то в короткую бороду, потом сместился в сторону и схватился за алюминиевую арматуру. Джаг тем временем пытался двумя руками раздвинуть двери кабины.

Наблюдая за стараниями своего приятеля, Кавендиш даже позабыл о страхе.

Но Джаг лишь понапрасну тратил силы, поскольку никак не мог принять удобную позу. В конце концов, забыв обо всякой осторожности, он начал так раскачивать кабину, что у разведчика захватило дух. Тяжело дыша, Джаг собрал все свои силы и подналег на неподатливую дверь. Под его туникой вздулись бугры мышц, которые, казалось, вот-вот разорвут тонкую ткань.

Кавендиш, неоднократно видевший подобную картину, тем не менее залюбовался работой своего товарища. Он зримо представлял себе, как мускулы Джага включаются в действие.

Старина Патч не случайно назвал своего приемного сына Джагом, уменьшительным именем от слова ягуар. Джаг и впрямь являлся хищником, одним из тех, каждое движение которых подобно прекрасной симфонии.

В юности Джаг был очень настойчивым, и его жесткий, а порою необузданный характер помог ему развить в себе небывалую силу. Жизненные трудности закалили его, превратив в настоящего бойца.

Когда-то давно Джагу пришлось провести довольно много времени в плену у крестьян, где его с ярмом на шее заставляли впрягаться в плуг, таскать тяжеленные тачки, выкорчевывать громадные пни, бегать за лошадьми. Все это способствовало развитию у Джага необыкновенной, чрезвычайно сильной мускулатуры.

Работа с тяжестями необычайно укрепила мышцы спины Джага, форма которых приводила в изумление. Его грудные мышцы и брюшной пресс привели бы в восторг любого скульптора. Бицепсы и запястья свидетельствовали об огромной силе. Мышцы ног, включая и икроножные, перекатывались под кожей, подобно стальным буграм.

Без всякого преувеличения можно было сказать, что тело Джага походило на тело хищника. По сравнению со своим товарищем, Кавендиш, тоже неплохо развитый физически, производил впечатление сушеной рыбы.

Подключив силу всех своих мышц, тяжело сопя от напряжения, Джаг все-таким раздвинул дверцы лифта сантиметров на десять.

— Сунь быстрее туда ногу, быстрее, — выдохнул он, когда одна створка отъехала от другой.

Стараясь не делать резких движений, разведчик вставил каблук сапога в образовавшееся отверстие. Джаг, расслабившись, помахал кистями рук. Кабина лифта при этом вновь угрожающе закачалась, и ее каркас заскрипел. Одно из плексиглазовых стекол мгновенно покрылось трещинами, потом лопнуло и, выскочив из гнезд, медленно, словно сухой лист, полетело вниз. В кабину ворвался поток прохладного воздуха.

— Можно попробовать выбраться через эту дыру, — предложил Джаг.

— А моя нога? — проворчал разведчик. — Что мне с ней делать?

— Только не говори, что ее зажало.

— Еще как! Поторопись, если не хочешь, чтобы ее раздавило совсем.

Снаружи через дыру в кабину свободно проникали все звуки. Удары топоров снизу стали чаще, будто предрекая близкий конец двух приятелей.

— Еще чуть-чуть, и мы оба разобьемся в лепешку, так что о своей ноге можешь не думать, — произнес Джаг, поудобнее устраиваясь у дверей лифта.

— Ты же знаешь, что я предпочитаю комфорт, если он, конечно, возможен, — буркнул Кавендиш.

Глубоко вздохнув два раза, Джаг взялся руками за створки двери и вновь напряг мышцы.

Дверки не сдвинулись ни на миллиметр, словно их заклинило намертво.

Собрав воедино всю свою волю, Джаг быстро переменил место захвата и опять принялся раздвигать двери. Взревев по-звериному, он вложил в свой рывок всю силу и энергию.

Туника на спине Джага лопнула, обнажив напряженные мышцы, покрытые капельками пота. Система блокировки двери не выдержала такого давления, и цилиндр со сжатым воздухом разорвался подобно бомбе.

Обе створки мгновенно разъехались в стороны, и Джаг полетел вниз.