Промзона встретила своего блудного сына, а заодно и нас со Степаном, всё той же людской толпой, выкрикивающей имя очередного победителя в боях без правил. Поравнявшись с ней, я посмотрел на двух бойцов, колотивших друг друга за оградой, выстроенной из человеческих тел, затем кинул взгляд на Драпа, пытаясь угадать его реакцию на происходящее, но вместо горящего глаза, которым он обычно смотрел на потенциальных соперников, увидел лишь лицо смертельно уставшего человека, которому было абсолютно всё равно, что твориться вокруг. Моего современника эта бойня тем более не интересовала, он старался держаться от неё подальше, не понимая ещё, наверное, что происходящее здесь всего лишь игра, а не выяснение отношений не поделившими чего то между собой мужчинами. Такое равнодушие со стороны двух моих близких друзей к заработку, на который у меня были определённые виды, означает, что придётся и мне забыть о нём, ну хотя бы на то время, пока младший из них не восстановит свою былую физическую форму. Заниматься таким делом в одиночку, не имея среди зрителей хотя бы одного друга, способного в случае непредвиденных обстоятельств прийти на помощь, достаточно рискованно.

Родители Драпа обнимали его так, как будто он отсутствовал дома целую вечность, а не каких то жалких три недели. Перепало от их нежности кое что и мне, а со Степаном, отец моего приятеля так и вовсе через час полтора говорил, как со старым знакомым. Жаловался ему на болячки, не позволившие выйти на работу, интересовался его здоровьем, и предлагал свои методы лечения травмы головы моего дяди. Осла и того не забыли, его распрягли, отвели ему место во дворе, напоили и обещали ближе к вечеру накормить.

— Нас здесь не ждали сегодня — тихонько сказал мне Драп, когда в доме прошла суета, вызванная встречей гостей. — Надо бы за продуктами сбегать. Денег дашь?

— Пошли вместе — предложил я ему — тебе тяжёлое таскать ещё рано. А я так понимаю закупаться нам серьёзно придётся?

— Да, с деньгами дома плохо — сказал приятель, тяжело при этом вздохнув. — Отец уже неделю не ходит на работу и по словам матери не скоро туда сможет вернуться. А на одних ложка сильно не по шикуешь.

— Понятно. Ничего, не расстраивайся, поможем. У нас есть чем — приободрил я товарища.

Драп посмотрел на меня, молча кивнул головой и прихватив свой, уже опустевший мешок, засобирался к выходу.

Решение присмотреться к промзоне, как к возможному источнику постоянного дохода, не такому опасному, каким является выход на просторы новых земель, созрело у меня ещё вчера вечером, во время долгого разговора между отцом и сыном, проходившего в нашем со Степаном присутствии. Способствовало этому и наличие в одном из моих карманов огромной, по местным меркам, суммы, и предложение отца Драпа, сделанное ему с прицелом на то, что и я в нём поучаствую, и заинтересованные вопросы Степана, единственного знакомого мне здесь человека, имеющего дефицитную специальность слесаря, подтверждённую документально. Мне показалось, что нам вполне по силам организовать в этом месте чего нибудь такое, на что у других не хватило ни средств, ни фантазии, ни знаний. На сколько это выполнимо и стоит ли за что то браться, сегодня и будем с этим разбираться. Драп согласился стать нашим гидом по своему родному посёлку, Степан готов оценить уровень развития местной промышленности, а я взял на себя уже привычные мне обязанности финансового директора и провести оценку затрат, на тот или иной вид деятельности, всё равно кроме меня с этим никто, в нашей компании, лучше не справится.

Отец Драпа предлагал моему другу занять его место в кузне, о своей ране тот ему не сообщил, поэтому он даже и не догадывался, что в ближайшее время, его сын, заняться этим физически не сможет. Находилась там и мне должность, подсобники в таком тяжёлом деле всегда требуются. Степану, так же поступило лестное предложение, резать ложки можно и обезьяну, при желании, научить. Хозяин дома обещал, что уже через неделю мой дядя будет строгать деревяшки, его тупым ножиком, не хуже опытного резчика. Чувствовалось, что старик хочет привязать сына к дому и готов для этого всё сделать, даже позаботится о будущем его знакомых. Драп понимал это, также понимал он и то, что отец его стал совсем старым, и теперь ему придётся о нём заботится. Два его брата давно покинули город и неплохо устроились в одной из многочисленных общин, несмотря на молодость одного из них. Звали они к себе и отца с матерью, но старик упёрся, и ни в какую не хотел покидать насиженное место.

И вот теперь моему приятелю, с учётом всех обстоятельств, а возможно и нам с дядей Стёпой, предстоит принять не простое решение, куда приложить свои силы и кое какое умение. Про кузнечные работы лично я для себя сразу всё решил, работать кузнецом всю оставшуюся жизнь не имею ни малейшего желания и Драпу советовал не губить молодость, таким тяжёлым занятием. Но вот организовать такое, как говорит отец моего друга, прибыльное дело, я, пожалуй, попробовал бы. Не думаю, что возникнут трудности с квалифицированными наёмными рабочими, а руководитель горячего производства у нас уже имеется, им может стать хозяин дома, в котором мы провели эту ночь. Возможно Степану, что то покажется интересным и вместо кузнечного мы направим средства допустим в деревообработку или в производство кож, которыми занимаются в одном из районов этой части города. Мне кажется, что общими усилиями сможем разобраться, где наши деньги принесут наибольшую отдачу, главное у нас есть понимание того, что их надо куда то вкладывать, а не проедать тупо и потом снова топать за новой порцией автомобиля.

В прошлый раз я побывал лишь в торговой зоне рабочего посёлка и сейчас мне было не менее интересно, так же, как и моему старшему товарищу, ознакомиться с настоящей промзоной, там, где куётся богатство всего этого города. Драп повёл нас в рабочие кварталы лишь ему одному известной дорогой: мимо жилых построек, куч с мусором, рядом с мелкими лавчонками, вдоль заборов с сортирами и прочими атрибутами, присущими этому странному поселению, на мой взгляд сильно напоминающего обыкновенные трущобы.

— Прежде чем начать заниматься кузней, надо плавильню ставить, а это не каждый кузнец в состоянии сделать. Если конечно мы не хотим по мелочам работать. А с плавильней, должен вам сказать, не всё так просто, её абы как делать нельзя — поучал нас местный житель, во время ходьбы с препятствиями. — Кроме этого необходимо одиночек подыскивать, которые будут тебе найденное железо на переплавку поставлять, а не твоему соседу. Затем саму кузню городить, инструмент у старых кузнецов заказывать, людей подбирать и одновременно с этим думать о том, что ты будешь делать и кому свои изделия станешь продавать. Не такое лёгкое это занятие, как кажется.

— Я понимаю. Ты чего же думаешь, мы совсем тёмные? — вставил я своё веское слово, в длинный монолог разговорчивого друга.

— Может и не тёмные, но в этом деле я побольше вашего разбираюсь. Молот небось, никогда в руках не держали? Так что слушай, чего говорю и не перебивай — резко ответил он, мне.

— Ну допустим не держали и что из того? Я и не собираюсь его держать, моя задача организовать всё это, а потом ходить, контролировать работу и сливки с неё снимать — не менее жёстко сказал я.

— Сливки снимать? Ну за этим тебе к Дену возвращаться надо, там сливки снимают. А тут работать придётся. Не думаю я, что получится у нас только ходить вокруг и посматривать, как люди работают. Они такого тебе наработают. Сам проверять не будешь, качества не получишь.

— У нас есть свой проверяльщик. Как, дядя Стёпа, сможешь контролёром на кузне работать? — спросил я, у идущего рядом Степана.

— Контролёром быть дело не хитрое, вот только смогут ли эти работнички мои требования выполнить? И вот ещё чего, кажется мне, что с сырьём могут возникнуть серьёзные проблемы. Может действительно, лучше деревом заняться, посмотри сколько его здесь?

— Может и лучше. Мы за этим по местным помойкам и шляемся, чтобы разобраться с тем, что лучше — дал я лаконичный ответ, на сложный вопрос.

На кузне мне не понравилось сразу и не потому, что было на ней очень жарко, шумно и грязно, а от того, что с первых же минут присутствия в этом неуютном сарайчике понял, руководить такими самостоятельными людьми мне будет не под силу. Драп со Степаном ещё какое то время стояли там, задавали вопросы хозяину, мешая ему выполнять план, а я, как только почувствовал свою беспомощность, тут же и покинул моих товарищей. Не вижу смысла тратить время, когда с этим видом деятельности мне и так всё понятно, нам его не поднять, сколько бы денег не было в моём кармане.

— Ну что, кое чего стало проясняться — заявил дядя Стёпа, выйдя из хлипкого помещения.

— Мне сразу всё стало ясно, поэтому я и не остался с вами. Не наше это и заниматься им мы не будем.

— Ну я бы не стал, так сразу отказываться, хотя могу тебе откровенно сказать, я ожидал большего — высказал своё мнение слесарь.

— Что дальше делаем? Ещё здесь, чего то смотреть будем или двинемся в другую сторону? — спросил нас Драп, последним покинувший мастерскую кузнеца.

— А в другую, это куда? — поинтересовался я у него.

— Да хотя бы туда — махнул он рукой в сторону горки, где вырубали просеки. — На этом краю одни кузни, нового здесь мы ничего не увидим. Или ты уже решил, что этим будешь заниматься?

— Решил, — уверенно сказал я. — Этим заниматься не буду.

— Я так и знал — ещё более уверенно сказал Драп.

— Откуда?

— Не первый день тебя знаю. Тебе простор нужен, маленькая кузня не для тебя. Ты думаешь почему я отказываюсь от предложения отца занять его место? Мне тоже не нравиться постоянно, изо дня в день, заниматься одним и тем же в маленькой каморке — признался Драп.

— А мне возраст уже не позволяет этим заниматься — составил Степан нам компанию.

— Пошли тогда дальше, если ни одному из вас здесь не приглянулось — предложил я.

На валке леса понравилось больше, но и здесь никто из нас не видел своего будущего, даже несмотря на то, что дома, на телеге, лежал отличный топор, великолепная ножовка и пара, почти новых напильников. Мы со Степаном немного поговорили о возможности открытия столярной мастерской, он умел обращаться с имевшимися в нашем распоряжении инструментами, и я не был в этом деле абсолютным профаном, но наше желание, отдаться этому бизнесу, отбил реалист Драп. Он рассказал какие изделия выходят из рук местных мастеров, пользующихся хламом, произведённым здесь же и нам, тут же перехотелось составлять им конкуренцию. Достичь таких высот мы ещё долго не сможем, а может быть это нам и вообще никогда не удастся. Можно было конечно нанять кого то, но что может решить один топор и одна пила, в этом безбрежном море умельцев самоучек.

Когда проходили мимо грядок с огурцами, принадлежавших какому то частному производителю овощей, Степан встрепенулся и стал сыпать названиями сортов, которые, по его мнению, очень хорошо показали бы себя в этом климате. У курятника он также был весел и счастлив, а вот когда мы добрались до производства кож я сразу встал в позу и заявил:

— Туда не пойду. Этим заниматься я никогда не буду, а вы, как хотите.

Вечерний разбор полётов принёс неутешительные результаты, всем было ясно, нам здесь места не нашлось. Драп заявил, что он об этом и до этого знал, но не стал нам ничего доказывать, хотел, чтобы мы это сами прочувствовали. Мы прочувствовали, да так основательно, что мне вдруг снова захотелось смотаться к машине, где всё было ясно и просто, как божий день.

— Ладно, давайте спать ложиться, завтра договорим — предложил самый умный и самый опытный из нас. — Хорошие мысли обычно по утрам приходят.

Дядя Стёпа, как в воду глядел. Хорошая мысль пришла утром и, что характерно, не в одну голову, а сразу в две. В его, не единожды раненую, и ту, которая больше нас понимала о местной жизни.

— Мы тут с Драпом посоветовались — сообщил мне Степан ещё до завтрака, ткнув пальцем в могучую грудь нашего друга — и решили, что самое лучшее для нас будет, это вернуться назад, в ту местность, которая по здешним законам за тобой закреплена.

— И когда же это вы успели об этом подумать? — спросил я его, совсем не удивляясь такому предложению.

— А на это много времени не надо — поддержал его второй заговорщик. — Всё на поверхности лежит. Там мы сможем всем, чем захотим, заниматься и кожами, и деревом, и кузней. Всё под боком, только людей нужных собрать надо и работай. А не хочешь это делать, так послушай своего дядю. Мне кажется, его напиток может стать именно тем, что позволит общине крепко приподняться и людей для этого не так много понадобиться. Хотя совсем без помощников всё равно не обойтись.

— Я понимаю к чему ты клонишь. Только откуда мы столько денег возьмём, чтобы выкупить всех твоих друзей?

— Заработаем — ответил за него Степан.

Я пообещал подумать над таким неожиданным предложением, хотя мне по прежнему не хотелось возвращаться в деревню, в отличии от моих приятелей.

После завтрака Степан с Драпом решили ещё разок прогуляться по территории промзоны, а я снова отправился в приёмный пункт «Одиночки», сегодня у меня есть огромное желание сбагрить тамошним работникам два маленьких, боковых зеркальца, легко поместившиеся в карманах моей рубашки.

Размышления о не простой ситуации, возникшей вокруг размещения наших средств и создания чего нибудь основательного, так и остались лишь моими размышлениями. Всю дорогу они стучались в мою голову, но так и не сформировались во что то стоящее. Мне не хотелось постоянно жить в лесу, точно так же, как и не хотелось, после детального осмотра, прозябать на промзоне. Я бы с удовольствием поселился в верхнем городе, но, как в него попасть и чем здесь зарабатывать на жизнь? На эти вопросы ответов у меня пока нет, но я над ними ещё поработаю.

На этот раз в приёмке ко мне отнеслись почтительно и серьёзно, хотя и сегодня пришлось пообщаться с Троллем. Зеркал в этот магазин не приносили давно, так давно, что никто из служащих не мог толком вспомнить, а было ли такое здесь вообще когда нибудь. Каждый из продавцов, за время нашего общения успел бесплатно посмотреться в моё «чудо» и каждый, из них же, пытался сбить цену, на эти маленькие стекляшки, обрамлённые в кусок блестящей железки, которую я огласил сразу же при нашей встрече.

— Да десять тысяч, это просто не реальные деньги! — возмущался моей наглости Тролль. — Мы эти штуковины сами, за столько никому и никогда, не продадим.

— Ты что, совсем сдурел? — поддерживал его один из помощников. — Бери пять и радуйся, что мы тебе столько дали.

— Откуда вы можете знать сколько стоят эти, прекрасно сохранившиеся вещи, если вам их ещё ни разу продавать не доводилось? — не соглашался с ними я.

— Откуда? Знаем и всё. Не твоё это дело лезть в дела торговые, твоё дело искать. Повезло тебе разок, так пользуйся, пока хорошие деньги дают — поучал меня Тролль. — Шесть, это последнее моё слово.

— Меньше чем за восемь не отдам — упирался я двойному натиску. — Посмотри, как всё блестит. Где ты ещё такое увидишь? Да у тебя эти штуки сегодня же заберут, даже если ты их выставишь в два раза дороже, чем я за них прошу.

— Я их год продавать буду! — не унимался старший продавец. — Кому они нужны, чего в них такого полезного?

Выйдя на воздух, я был уверен, что семь тысяч лежащих в моём новом кошельке, действительно хорошие деньги, с учётом того, что здесь человека можно за пять приобрести в вечное пользование.

Прежде чем возвращаться назад зашёл к своему знакомому, торгующему одеждой и разной утварью, по соседству. Встретиться с ним захотел не для того, чтобы обсудить перспективы торговли, а просто так, время свободное образовалось, вот и решил использовать его для поддержания дружеских отношений со старым знакомым. Ромуальд моему приходу был рад, в его отделе дела обстояли ещё хуже, чем в соседнем, сюда люди практически совсем перестали заходить и это мгновенно отразилось на его зарплате. Кого же такое обрадует? Возможно его кислая физиономия подтолкнула меня к мысли о том, что мне и двум моим приятелям давно пора бы переодеться в новое. Наши с Драпом костюмы, особенно конечно его, грубо подшитый мной с одной стороны белыми нитками, имеют очень неприглядный вид, а у Степана таких шмоток отродясь не было. Можно себя порадовать обновками, когда в руках такие огромные деньги появились.

— А знаешь, что, давай ка я тебе прибыль сделаю — обратился я к совсем сникшему работнику прилавка. — Тащи три комплекта униформы. Одну на меня, вторую на моего друга. Не забыл ещё его размер? А третью, вот на такого мужика. Ему даже лучше будет, если дашь на вырост.

Ромуальд был на седьмом небе, он не скрывал, что, хотя бы сегодняшний день у него будет оплачен.

Когда все мои покупки были упакованы в новый мешок, а деньги за них уже лежали в кассе магазина, ко мне пришла ещё одна замечательная мысль. А почему бы не купить чего нибудь и этому, обиженному обстоятельствами, продавцу, в качестве подарка? Пускай порадуется человек, говорят добрые дела всегда обратно сторицей возвращаются. Уже примеряя новые сапоги, из своего отдела, счастливый их обладатель выплеснул на меня все местные сплетни, слухи и домыслы, которых за время нашего отсутствия накопилось достаточно. Хорошего в них не было практически ничего, люди всё так же продолжали пропадать, правда не в таких количествах, как раньше, объёмы выручки во всех отделах упали, а криминогенная обстановка рядом с комплексом наоборот, сильно возросла. Да и на городе, спад поставок из новых земель, тоже сказался, особенно это отразилось на кузнечном деле, сырьё во все городские кузни в основном поступает оттуда.

Информация, полученная от моего старого знакомого, не отпускала всю обратную дорогу и заставила по новому взглянуть на моё будущее. Может действительно, не надо пытаться изобретать велосипед, когда знаешь, что колесо для него сделать ты не в силах и заняться чем то более приземлённым, и что не мало важно, подальше от города, испытывающего временные трудности с разгулом преступности. На самом деле, стоит ли так пугаться предложения моих друзей? Если уж я не в состоянии сеять в будущем разумное и доброе, то может быть есть смысл вернуть ему вечное. Самогон во все времена был «наше всё». Тем более производить мы его будем не «корысти ради», а для спасения душ людских и «здоровия для».

Мне всегда было важно сначала самому на что то настроиться, а лишь потом пытаться затащить в очередную авантюру других. Когда же всё происходило наоборот, то у меня такая ситуация, почти всегда, вызывала только сплошное отрицание. Так, наверное, происходит и с самогоноварением. Не перегнул ли я палку относительно него? Возможно водку гнать, из винограда, не так уж и плохо, и это будет очень даже в духе этого времени. Какой толчок наш будущий продукт может дать здешней недоразвитой медицине, а скольких людей он избавит от постоянных стрессов. Нет, есть всё же смысл над этим вопросом серьёзно подумать.

Моего возвращения ждали и не только хозяева дома, и друзья, но и ещё какие то незнакомые мне люди, мужского пола.

— Может это братья моего приятеля? — подумалось мне, когда я увидел двух бородатых и давно нечёсаных мужиков, за одним столом с остальными.

Хотя нет, возраст мужчин не позволяет отнести их к сыновьям. Тому и другому лет по сорок будет, так что из пелёнок они уже явно выросли.

— Здравствуйте — поздоровался я с незнакомцами и поинтересовался у своих: — Ну чего, как погуляли?

— Отлично — опередив Степана, ответил Драп. — Вот Ивана с Алексеем встретили. Знакомься.

— Молчун — отчего то представился я, своей собачьей кличкой, между делом подумав о том, что наконец то мне попались люди с нормальными, для нас со Степаном, именами.

— Иван — протянув мне руку, назвался один из мужчин, тот, что был более плотным.

— Лёша — огласил своё сокращённое имя другой, менее упитанный.

— Алексей виноградарь, а Ваня винодел — поставил Драп меня в известность, о профессиональных навыках своих знакомых.

Глядя на плохо пахнувших и ещё отвратительнее выглядевших мужчин, меня так и подмывало спросить, много ли у них судимостей, за последний год. Но вовремя сообразил, что делать этого не стоит. Навряд ли кто нибудь из присутствующих оценит мою заштатную шутку по достоинству, а вот обидеться наверняка могут. Даже излишне сосредоточенному Степану она может показаться обыкновенным издевательством.

— Давно в бегах? — вместо этого, просто и незатейливо, поинтересовался я.

— Год уже прячусь — сознался Иван.

— А я третий, как сбежал — заявил тот, кого звали Лёшей.

— Ну вы посидите тут пока — не дал мне продолжить беседу Драп, а мы с Молчуном сейчас обсудим наши дальнейшие действия.

Он бесцеремонно вцепился в мою руку и выволок меня на улицу, туда, где нас точно не услышат его гости.

— Ты чего, за меня уже всё решил? — спросил я его.

— Почему я. Это твой дядя сказал, что надо брать их и тащить в общину. Виноградарь и винодел, по его мнению, как раз те люди, которые могут быть очень полезными для его аппарата.

— Дядя этот ещё, умник хренов. Мнение своё высказывать начал. Голову бы сначала вылечил, а потом предложениями бросался — нервно огрызнулся я и спросил: — Так понимаю мне их выкупать придётся?

— Желательно, зачем нам дополнительные проблемы — ответил Драп.

— А чего, ещё какие то есть на горизонте, кроме тех, что сидят у тебя дома?

— Нет. Я в том смысле, что кроме этого много ещё чего предстоит сделать. Надо будет закупать бочки, посуду, саженцы…

— Какие ещё саженцы? — перебил я Драпа, не понимая зачем нам это.

— Виноградные — спокойно ответил он.

— Зачем они вам? Там есть виноградники, с другой стороны сопки. Мне София об этом рассказывала.

— Ну, тогда проще. На дополнительного осла, с телегой, потратимся. Ездить много придётся — обрадовался приятель.

— И чего, когда мне с ними топать в городской совет? — перевёл я разговор к проблеме, кажущейся мне более актуальной.

— Давай завтра с утра, сегодня поздно уже. А денег у тебя на выкуп хватит?

— На этих хватит. Но я тебя очень прошу, больше никого не приводи, не надо. Давай на этом остановимся.

— Ладно. Пока остановимся — заверил меня Драп, но мне совсем не понравилось, каким тоном он произнёс слово «пока».

— Ты мне скажи хотя бы, они семейные или как? А то сегодня ты их сюда привёл, завтра они притащат своих жён, детей, затем родственников близких и не очень, и чего мне с ними со всеми тогда делать? Записывать в общину, а потом кормить, одевать и обувать? — поинтересовался я у хитреца.

— Откуда у них семьи возьмутся? Кому такие мужья нужны? О чём ты говоришь? Они себя то толком прокормить не могут, потому что ходят и постоянно оглядываются. Да и не стал бы я тащить в такую даль семейных, не понимаю что ли, сколько с ними потом мороки будет?

— Ну хотя бы что то ты понимаешь и на этом спасибо — поблагодарил я товарища. — Про одежду на завтра даже и не спрашиваю, сдаваться они в этой пойдут, с этим всё понятно. А на потом у них есть во что переодеться или мне их одевать надо будет? Уж больно страшная она у них, того и гляди на ходу рваться начнёт.

— Не могу сказать, спрошу.

— Да уж сделай одолжение. Я, кстати, нам всё новое купил, потом переоденемся. Тоже ходим, как последние оборванцы, смотреть страшно.

— Спасибо — поблагодарил меня человек, своим внешним видом мало чем отличающийся от гостей.

— Да не за что. Тебе спасибо.

— А мне то за что?

— За то, что не забываешь обо мне. Всё время пытаешься жизнь мою наладить, а теперь и о дяде моём беспокоишься, чтобы и он без дела не сидел.

— Да ладно, чего взъелся. Потом ещё на самом деле меня благодарить будешь. Где бы ты сам таких людей отыскал? Да и с общиной я тоже прав. Таким, как мы, там самое место.

Гости ушли почти сразу же после нашего возвращения, но обещали вернуться завтра, прямо с самого утра. Драп конечно же прав, если мы решим возвращаться, то селиться втроём, так далеко от города, было бы слишком самонадеянно. Но вот та быстрота, с которой этот парень отыскал беглых и привёл их к нам, не очень мне нравиться. Мы ещё сами не решили, как быть дальше, я только обещал подумать над возможностью поселиться в чужих домах, а он воспринял моё обещание, как сигнал к действию. Не правильно это, такая быстрота хороша лишь в одном случае. Кстати надо завтра к парикмахеру зайти, если будет по дороге, а то действительно придётся отлавливать живность на собственном теле, всё время проживая в таких спартанских условиях.

— Хорошие ребята, — как только Ваня и Алексей вышли за ограду участка, высказал своё мнение о них Степан. — Вежливые такие и про виноградники с вином очень много знают. И за что только таких на каторгу отправляют? Ты Владик не знаешь, за что они там сидели?

— За убийство — холодно ответил я.

Не хрен тут расслабляться, а то взяли моду без спроса чужих, к особо ценному имуществу, приводить.

— Да не может быть?! Не похожи они на убийц — запричитал дядя Стёпа. — Ты что то путаешь.

— Ты спросил, я ответил. Кто из нас в тюрьме сидел? Я или ты?

— Ну вроде ты. Но какая же это тюрьма? Драп говорил, что вы там только работали.

— Мне лучше знать, что это за тюрьма была и кто из нас убийца, а кто нет. Ты бы лучше за вещами присматривал, а то завтра проснёмся, а на телеге нет ничего. Что тогда делать станем? В лес пойдём, колёса с твоего «москвича» снимать? Ты к этому готов?

— Да если честно, не хотелось бы — заюлил Степан.

— А людей водить, за которых по пять штук платить надо, тебе вдруг захотелось. Я вам тут чего, местные тугрики по ночам из себя выдавливаю, пока вы мирно спите?

— Нам за них что, за каждого пять тысяч платить придётся? — не поверил мне Стёпа.

— Конечно. Это почти всё, что у нас есть. А кроме этого надо ещё много чего покупать. Так что в следующий раз ты сначала со мной посоветуйся, прежде чем заявлять Драпу, что эти люди нам сгодятся. Договорились?

— Ты бы мне сразу про это сказал. Я бы тогда конечно. Я что не понимаю, что ли, откуда деньги берутся. Я же не знал — оправдываясь, скороговоркой проговорил дядя.

— Ладно. Ты сейчас то чего нервничаешь? Дело уже сделано и мужики действительно вроде не плохие. Но у нашего друга таких друзей, наверняка, ещё не мало. Так что в следующий раз ты на его уговоры больше не поддавайся. Если чего предложит, сразу ко мне иди. Так и говори, мне мол посоветоваться надо, с начальством, с Владиславом Романовичем и всё тут. Пускай чего хочет, то и думает.

Прежде, чем топать в городской совет с очередными попаданцами, я попросил у хозяев глиняный стаканчик и они мне его с радостью одолжили. Принесли самый маленький, из тех, что нашлись в доме, объёмом где то на пол литра. Крупноват для моего дела, но остальные ещё больше, а за новым бежать уже поздно, время поджимает. Секретарь мужик несговорчивый, не успеем прийти до обеда, закроет дверь на клюшку и жди его потом или вдруг там очередь из таких, как я. А мне хотелось бы с этим парнем ещё разок посидеть за одним столом и угостить его содержимым этого стакана, в который я плеснул грамм двести самогона. Можно было бы и больше, но боюсь окосеет мой знакомы с непривычки и что тогда, завтра к нему переться? Нет уж, хватит ему и этого за обедом, а захочет ещё, пообещаю в следующий раз принести, будет повод в гости наведаться и продолжить знакомство с нужным человеком. Тактика, однако, или даже стратегия, а куда же без них.

Для такого случая я не пожалел полиэтиленового пакета, в котором храниться мелочь и отрезал от него приличный кусок, чтобы использовать его в качестве крышки. Накрыл им верхнюю часть посудины и обмотал по ободу верёвкой, не задумываясь о том, как воспримут такую хитрость местные жители.