Во время плавания меня мало интересовало всё то, что творилось на борту корабля, а чего происходило за его пределами, ещё меньше. Мне хватило двух дней чтобы перестать любоваться морскими просторами, ну а когда с головой окунулся в изучение вековых мудростей, то временами даже забывал, где нахожусь и для чего забрался в эту маленькую коморку. Поэтому подход к береговой линии американского континента, на которой расположился Сан-Франциско прошёл, можно сказать, без моего участия. В это самое время я изучал труды местного Канта, скрывающегося правда под фамилией Харрис. Спорить конечно с его измышлениями и теориями, мне пока рановато, но я счастлив уже и от того, что до меня начало доходить, чего понаписал этот странный представитель здешнего народа.

Вывел меня из состояния, замкнувшегося в себе человека, корабельный гудок. За всё это время я услышал его в первый раз, поэтому сразу же сообразил, произошло что то неординарное и тут же, отложив медленно листаемую книгу, выскочил из каюты, и в несколько прыжков оказался на палубе, ударившей по глазам ярким солнечным светом. Вся носовая часть нашего парусника была занята нарядно одетыми пассажирами, а далеко за ней я увидел то, ради чего и был подан громкий корабельный сигнал. Тонкая полоска скалистого берега возвышалась над горизонтом привлекая к себе внимание уставших от однообразия морской воды пассажиров. Он тянулся от края до края, где то возвышаясь, а где то смыкаясь с водной гладью, плавно переходящей в голубизну бездонного неба. Картина конечно завораживающая, поэтому она привлекла к себе и меня, также, как и остальных пассажиров, любующихся ей, а возможно и восхищающихся, наверняка не в первый раз.

Прошло какое то время, в течении которого все только и говорили о увиденном на горизонте, а затем плотная масса людей, стоявших на носу судна, стала постепенно разделяться. Кому то надоело смотреть в сторону медленно приближавшегося берега, и они разбрелись по палубе делясь впечатлениями, некоторые напротив, так и остались на месте не в силах оторваться от внезапно возникшего зрелища. Я присоединился к тем, кто прогуливался и также, как и они стал прохаживаться по судну, лавируя между элегантными мужчинами и показавшимися мне неотразимыми, в своих нарядах, женщинами.

Так и не выйдя из плена недавно читаемой книги, я пытался соединить воедино увиденное только что творение матушки природы, так и не познанную мной необходимость своего пребывании в этом месте именно в это время, и своё душевное состояние, пошатнувшееся от переизбытка в голове мутных мыслей господина Харриса. Не знаю удалось бы мне это сделать или нет, но вскоре меня вывели из транса, переходящего в первую стадию помешательства. Способствовал этому старший помощник, обращавшийся ко мне почему-то на французском языке, о знании которого мной, он уже был в курсе.

—Вижу произвела на вас впечатление картина сурового безмолвия двух стихий.

—Прости те не понял, вы о чём? - переспросил я его, стряхивая с себя остатки мыслей, свернувшихся в не распутываемый клубок.

—Я о красоте, которая не перестаёт удивлять меня, так же, как и всех остальных, несмотря на то, что вижу её не в первый раз.

—Ах, вы об этом? Да, красиво - ответил я с каким то сожалением.

—Собственно говоря, я подошёл к вам, чтобы напомнить о том, что вам не следует торопиться выходить на берег, со всеми остальными. Вашего питомца мы сможем вывести из трюма только после того, как последний пассажир покинет наш гостеприимный корабль.

—Конечно. Я понимаю - сказал я, хотя на самом деле не вижу никаких припятствий для того, чтобы выпустить моего пса на палубу хотя бы во время начала выгрузки пассажиров.

—И ещё, я хотел вам напомнить о том, что за вами восемь книг, которые вы взяли у меня в последний раз. Не забудьте пожалуйста их вернуть.

—Разумеется. Не думаете же вы, что я утащу их с собой? - усмехнулся я.

—Свою, как вы, наверное, успели заметить, довольно оригинальную библиотеку, я собираю не один год и мне просто не хочется, чтобы она по какой-либо причине стала не много меньше, чем была до этого. Но это не значит, конечно же, что я не доверяю вам, просто у меня особое отношение к книгам и я прошу вас меня правильно понять.

—Простите, если я вас обидел, своим глупым вопросом. Я очень благодарен вам за разрешение пользоваться вашими книгами и прекрасно понимаю вас. И если мне представиться возможность ещё раз воспользоваться услугами вашего корабля, непременно отблагодарю вас, каким нибудь редким экземпляром. А книги я обязательно верну, пожалуйста не беспокойтесь об этом.

Перейдя на английский, моряк поговорил со мной ещё какое то время о погоде и ушёл выполнять свои непосредственные обязанности, а я снова переключился на приближавшийся берег, где всё отчётливее стали проявляться голые скалы и поросшие редкой растительностью возвышенности.

Стараясь не подходить близко к берегу, прибрежные воды которого были просто усыпаны огромными валунами, изредка вырастающими в маленькие островки, судно вскоре достигло широкого пролива, разделяющего сушу на две части. Одна из которых была практически не тронута человеком, а вторая явно приспособлена им под свои нужды. Кто то, рядом, тихо проговорил:

—Наконец то добрались. Вот и залив появился, скоро и Сан-Франциско увидим.

Я стал вспоминать, что, собственно говоря, знаю об этом городе, который так, наверное, и продолжает стоять там, дома. В голову тут же пришли три вещи: мост Золотые Ворота, Алькатрас и золотая лихорадка. Одной из них, к сожалению, я уже не вижу, так как сколько не всматривался в окружающее меня пространство, сколько не вертел головой, а моста как не было, так и нет. Жаль конечно, так хотелось посмотреть на это чудо, сделанное руками человека, но что же поделаешь с тем, что здешние люди ещё не доросли до того, чтобы построить такое грандиозное сооружение. Остаётся надеется на то, что, хотя бы остров стоит и здесь на том же самом месте, и ещё не всё золото нашли, которое природа не скупясь разбросала по этой благодатной земле.

Медленно пройдя между мысами, стоящими практически на против друг друга, "Луиза" начала приближаться к тому берегу, который находился по правому борту. На нём всё отчётливее проявлялись какие то постройки, облепившие склоны холма, плавно сходившего в море. Были эти домики деревянными, не выше двух этажей и ничем не отличались от тех, которые мне уже довелось увидеть. Неужели и здесь всё точно так же, как и на Аляске, такие же убогие домишки, и улицы, загаженные конским навозом? Так думал я до тех пор, пока корабль наконец то не обогнул холм с постройками, беспорядочно расположившимися на нём и перед взором всех тех, кто стоял на палубе, не предстала очередная, не менее живописная картина. Мы увидели бухту, которая с нашей стороны глубоко врезалась в береговую линию, а затем плавно сходила на нет, образовывая что то вроде знака вопроса. Меня поразила не её форма и количество причалов, видневшихся неподалёку, а то сколько она смогла вместить в себе кораблей, разного вида, размера и готовности причалить или же наоборот выйти в море. Тот, кто был в таком лесу, по которому мне довелось путешествовать с Вислоухим, поймёт меня без лишних объяснений, потому что вид у этой бухты практически ничем не отличается от него. Здесь стоял сплошной лес из мачт, через которые невозможно было разглядеть то, что происходит на берегу, лишь изредка возникающие просветы, образующиеся из-за небольшой качки, позволяли увидеть, как выглядит очередной корабль, стоящий за стеной своих собратьев. Не понятно каким образом они все здесь расположились и в двойне не ясно, как они собираются в этой каше передвигаться. Врезаться в этот хаос, который на самом деле наверняка является сложнейшим механизмом по приёму и обслуживанию судов, наш корабль не намеревается. Он, не сбавляя хода проходит мимо этого муравейника и слава богу, не хватало только в конце плавания врезаться в какую нибудь преграду и бесславно затонуть.

Пассажирский причал, к которому стремится наше судно, находился как раз в том месте, где у этого знака вопроса, прикинувшегося бухтой, должна была стоять точка. Именно там, далеко в море, был выдвинут рукотворный и довольно широкий кусок суши, возле которого уже стояло несколько кораблей, очень похожих на старавшуюся точно так же, как и они, пристать к этому берегу, "Луизу".

Экипаж судна и до этого проявлявший себя только с положительной стороны, успешно справился со всеми трудностями, возникшими во время сложного манёвра, и очень мягко прижал левый борт, совсем не маленького корабля, к одному, из множества, причалов порта Сан-Франциско. Стоявшие на палубе люди одобрительно зааплодировали команде и капитану, присоединился к ним и я, поблагодарив таким образом всех моряков за успешно окончившийся рейс. Пока подавали с берега трап и устанавливали сходни на корабле, все терпеливо стояли у борта судна, когда же всё было готово к тому, чтобы появилась возможность покинуть его, толпа ринулась вперёд, не очень разбирая кто кого прижимает или отталкивает, вот вам и джентльмены. Я был сильно удивлён таким поведением мужчин, относившихся до этого момента, к женской половине, вполне прилично, но вскоре понял в чём дело. Все, без разбора, торопились оказаться в первых рядах во время прохождения пограничного контроля, посты которого находились в самом конце причала, а вот зачем им это было надо, до меня так и не дошло.

Мне торопиться всё рано некуда, поэтому я спокойно дождался, когда последняя пассажирка покинула, если быть до конца честным, надоевшее, как горькая редька, за время долгого пути судно и пошёл в сторону входа в носовой трюм, с надеждой на то, что обо мне не забыли и скоро кто нибудь выдаст от туда моего многострадального пса. Надежда оправдалась, один из матросов, приветливо кивнув мне на ходу, почти бегом спустился в люк, за ним последовал и я, а через несколько минут мы с ним снова были на свежем воздухе, вкус которого после затхлого трюма особенно пьянил, но уже в сопровождении счастливо повизгивающего Вислоухого.

Старшего помощника на палубе не оказалось, поэтому пришлось уйти по английски, не попрощавшись, но всем известно, что земля круглая и встретится на ней можно в любой момент, с кем угодно. Оказавшись на причале, который под ногами не качался и не подпрыгивал, я несколько минут постоял, поглаживая нервно озиравшегося по сторонам Висяка и пошёл в ту сторону, где очередь из желающих побыстрее выбраться на волю, почти рассосалась. Трудностей с выходом у меня не возникло, пограничник поставил в моём листке печать, написал сегодняшнюю дату, пожелал у дачи и на этом процедура досмотра закончилась. О собаке, наличие которой рядом не много напрягало, он даже не заикнулся, так что мы покинули зону досмотра вдвоём и вместе с моим лохматым спутником оказались на твёрдой земле, по которой уже успели соскучиться.

Я не представляю, как бы я тут разобрался без знания языка, так как даже с ним мне не очень понятно, куда отправиться дальше. Заняться поиском гостиницы, попытаться где нибудь пообедать, а может сразу искать российское консульство? Посоветоваться не с кем, площадь, где ещё совсем недавно стояло бессчётное количество лошадиного транспорта, абсолютно пуста. Вот значит почему все так торопились к пограничникам, ничего в следующий раз и я буду умнее, хотя при наличии собаки, мне и в следующий раз ничего не светит.

—Из-за тебя между прочем стоим тут, как три тополя на Плющихе. Чего хвостом виляешь, подсказал бы лучше, чего дальше делать? - оторвался я на бессловесном животном.

Постояв ещё не много в растерянности решил идти пешком на улицу, начинающуюся метрах в ста от того места, где мы сейчас находимся. Ждать, когда подъедет какая нибудь повозка можно ещё очень долго. Наверняка местные извозчики будут собираться у пристани только перед приходом очередного парусника, а когда это произойдёт одному богу известно. Будем сами выбираться отсюда, спрошу кого нибудь из прохожих, как дойти до ближайшей гостиницы и пойду в том направлении. Можно конечно зайти в здание конторы, стоящее в двадцати шагах от меня, куда изредка, быстрой походкой, заходят и так же скоро выходят оттуда, люди. Но думаю лучше их не беспокоить, вид у них уж какой-то очень озабоченный и навряд ли они чего нибудь мне посоветуют, в лучшем случае пошлют куда по дальше, а так далеко мне пока не надо.

Улица, на которую мы попали, носила очень экзотическое название. На одном из домов, стоящих на перекрёстке дорог, прямо на стене, обшитой синей вагонкой, было написано белой краской, красивыми и ровными буквами, "Первая улица". Просто шикарное название, если и остальные улицы в этом городе носят точно такие же, то заблудиться в нём у меня, при всём желании, не получится. Посмотрев на право, увидел линию домов, заканчивающихся возле крутого поворота. Они не отличались особой высотностью и построены были, как мне отсюда показалось, из лесоматериалов. Деревянные дома меня, даже в таком идеальном состоянии, почему то не очень привлекают, не за тем я приехал в этот город, чтобы любоваться такими постройками. Взглянул в противоположную сторону и вот там, на не большом пригорке, увидел здание из красного кирпича, высотой аж в четыре этажа. Несколько раз пересчитал количество окон, до крыши, пытаясь убедиться в том, что не ошибся с этажностью дома, но даже после третьего подсчёта, меньше их не стало. Ну наконец то нашёлся хотя бы один нормальный дом. Отдав команду Висяку, настороженно поглядывающему по сторонам, незамедлительно выдвинулся по направлению к небоскрёбу, чтобы убедится в том, что он настоящий.

По обеим сторонам дороги, к сожалению, и в этом городе не заасфальтированной, прохаживались люди. Нет, скорее всего, прохаживался здесь только я, со своей собакой, а они быстрой походкой двигались нам на встречу, по каменным лесенкам, служившим тротуаром. Интересоваться у них про гостиницу, пока не стал, у меня сейчас другая задача, я хочу добраться до кирпичного здания и потрогать его руками, чтобы убедится в том, что оно не мираж и я наконец то попал к цивилизованным людям.

Дом я потрогал и даже погладил, но потом, обернувшись в ту сторону, откуда поднялся к нему, оставил его в покое, поняв, что выбрал не очень правильный маршрут, так как огромный город, разместившийся между трёх высоких холмов, в этом месте почти заканчивается. Расположился же он, как раз там, куда идти мне сразу не захотелось. Хотя именно отсюда я смог достаточно хорошо рассмотреть почти весь его, включая центральную часть, застроенные холмы и не большие пригорки, а также огромный порт с неимоверным количеством кораблей, так и продолжавших стоять в вопросительной бухте. Если бы не собака, громко гавкнувшая на какого то не очень расторопного прохожего, то я любовался бы этой картиной, пролившей бальзам, на моё истосковавшееся, по урбанистическому пейзажу, сердце, ещё очень долго. А так мне пришлось отвлечься на неё, громко отдав приказ не безобразничать. Настроение, тут же, из благодушного сменилось на более прозаичное. Время идёт, а я ещё даже понятия не имею, где буду ночевать, когда смогу поесть и куда дену огромного пса, беспричинно лающего на людей. Придётся возвращаться обратно, в сторону порта. Решить эти вопросы без транспорта, навряд ли быстро получится.

В низ, по ступенькам, сбежал на много быстрее, чем подымался и почти сразу же стал тормозить лошадиные такси, которые, к моей радости, всё же стали появляться на дороге. Подвести меня согласился лишь четвёртый по счёту, из тех, кому я махал рукой, остальные, увидев рядом со мной огромную псину, даже не пытались притормозить.

—Куда вам, сэр? - спросил меня не молодой мужчина, в чёрном костюме и такого же цвета шляпе, лихо сидевшей на седой голове.

—До ближайшей гостиницы - без колебаний ответил я ему.

—А эта собака с вами собирается ехать?

—Со мной - не стал я скрывать намерений Вислоухого.

—В гостиницу ехать с ней, бесполезно. Вас туда не поселят - твёрдо сказал мужчина.

—Совсем не в какую? - решил я всё таки разузнать, на самом ли деле всё так плохо.

—Даже в самую захудалую не возьмут - окончательно добил меня он, разведя при этом руки в стороны.

—Тогда извините за беспокойство. Буду думать, чего дальше делать - с сожалением выдавил я из себя.

—А чего тут думать. Сдайте её в собачий приют и пускай там поживёт, пока вы с делами разберётесь - предложил мне извозчик.

—Я бы с удовольствием, но мы в вашем городе впервые и где такие приюты находятся понятия не имеем. Вот если бы вы нам с этим помогли.

—Почему не помочь, хорошему человеку? Конечно ехать туда не близко и таких размеров собаку везти тоже не каждый согласится.

—За собаку я готов дополнительно заплатить - предложил я кучеру, не тянуть кота за хвост.

—В таком случае садитесь и поехали. Чего время зря тратить - тут же согласился он.

Возница проехал по первой улице метров двести и повернув на шестую, идущую перпендикулярно ей, не спеша двинулся в ту сторону, которая удаляла меня от многочисленных причалов городского порта. Улица эта была на много шире чем та, по которой я ходил пешком. Если переводить размер дорожного полотна на более привычный для меня, то дорога на ней была четырёх полосной и никак не меньше. Но главное её отличие заключалось в том, что под колёсами была булыжная мостовая и даже несмотря на то, что меня нещадно трясло на ней, так как рессоры данному транспорту не полагаются, ехать всё равно было приятно. Сидя на повозке я жадно разглядывал убегающие магазины, маленькие булочные и ресторанчики, иногда просто любовался каким нибудь жилым зданием, не зависимо от того из какого материала оно было построено и сколько этажей имело. Определенно, эта улица мне нравиться, и я бы с удовольствием поселился на ней.

Ехать нам пришлось долго, так как питомник расположился даже не на одном из холмов, окруживших со всех сторон низину, а за ним. К сожалению лошадь - это не автомобиль, которые здесь тоже попадались, к огромной моей радости, но в таком ограниченном количестве и такого странного вида, что за общественный транспорт их никак нельзя было принять. Поэтому плелись мы медленно, особенно в той части нашего пути, где дорога резко подымалась в гору. В какой-то момент мне даже показалось, что бедное животное не сможет дальше всех нас тащить на себе, но извозчик придал ему ускорение с помощью длинного хлыста и лошадка вынуждена была прибавить оборотов.

Проблем с заселением Висяка, на новое место жительство, отличавшееся от того, из которого его выпустили сегодня, только тем, что оно находилось на свежем воздухе, не возникло. Оценив мою собаку, хозяин сразу же поставил условие по оплате, за её содержание. Платить за Вислоухого мне было предложено в два раза больше, чем здесь обычно берут. А что делать, пришлось согласиться, хотя приют этот в городе не единственный, но не кататься же с псом целый день по нему, только из-за того, чтобы сэкономить несколько долларов.

Заскучавшего было кобелька заселили в свободную, довольно просторную клетку, с деревянной решёткой и тут же пообещали ему, что скоро накормят. Получив от меня тридцать баксов, за месяц проживания в этом месте моего друга, оспаривать которые я так и не решился, хозяин собачьего отеля сразу же выполнил своё обещание, и принёс обрадованному псу здоровенный тазик какого то густого супа. Пока Вислоухий громко чавкал, я решил сделать ноги, чтобы понапрасну не нервировать его и не тратить свои драгоценные нервы, долгим прощанием.

Вниз лошадка спускалась тоже не быстро, так как хозяин её всё время сдерживал и позволил не много разогнаться лишь на не большом отрезке, где не было не спусков и не подъёмов. Большую часть пути ехали не по прямой, возница поворачивал то на лево, то на право и лишь иногда ехал прямо, совсем запутав меня, с направлением движения. Однако разобраться с тем, что мы пересекли несколько улиц, которые практически полностью были замощены и имели каменные тротуары, я всё же сумел. То тут, то там виднелись надписи на домах, указывающие очередной номер улицы. Постройки, кстати, стояли так плотно друг к другу, что казалось между ними вообще не имеется зазоров. Это, наконец то, позволило мне окончательно удостовериться в том, что прибыл я в самый настоящий город, пускай и не очень похожий на те, к которым привык.

К отелю, по мнению извозчика, соответствующего моим запросам, добрались уже в сумерках.

—До центральной площади отсюда, минут десять пешком. Ближе к ней, дешевле чем этот, отеля вы не найдёте. Так что будем считать я вас до места доставил - сказал возчик, остановив свою лошадку на обочине дороги.

—Сколько с меня? - не став вдаваться в подробности пояснений, спросил я его.

—Доллар и восемьдесят пять центов - не моргнув глазом, ответил он.

Вот ни хрена же себе, я почти столько же платил за целый день пребывания на паруснике, где по мимо того, что катали по морю, так ещё и три раза в день кормили. Но спорить с человеком, оказавшим услугу, не стал.

—Возьмите - протянув таксисту два доллара, сказал я ему и добавил. - Сдачи не надо.

Тот, без зазрения совести, забрал мои деньги, поблагодарил за чаевые и был таков, а я, не переставая удивляться местным расценкам, взял в руки саквояж и перешёл на противоположную часть улицы, откуда можно было лучше разглядеть здание, в котором мне предложено поселиться.

Было оно трёхэтажным, не очень широким, но довольно длинным, построенным из серого кирпича, с четырьмя узкими окнами по фасаду, на каждом этаже, кроме первого. Одно из отсутствующих окон первого этажа, с левой стороны, было заменено мощной деревянной, двухстворчатой дверью, над которой висела скромная надпись "Отель". Кроме, пожалуй, двускатной крыши, покрытой плоской черепицей, ничего примечательного в этой постройке не было, да и сама крыша, не будь на ней несчётного количества металлических труб, не большого диаметра, ничем бы не выделялась. Что же, если судить по внешнему виду, то меня доставили как раз туда, куда и надо было. Не думаю, что в таком скромном здании могут находиться номера, за которые запросит большие деньги.

Попав внутрь гостиницы, первым же делом поздоровался с пожилой женщиной, стоявшей за массивной стойкой, расположенной метрах в пяти от входной двери и тянувшейся от стены, что была справа, до широкой лестницы, ведущей на второй этаж, находившейся слева.

—Здравствуйте мэм - поприветствовал я её, на местный манер.

—Добрый вечер - ответила она, внимательно разглядывая нежданного посетителя.

—Я хотел бы снять у вас комнату. Найдётся что нибудь для меня?

—Если вы в состоянии её оплатить, то найдётся - ответила она мне, критически оценив мой внешний вид.

—Надеюсь, что в состоянии - улыбнувшись строгой хозяйке, подтвердил я свою финансовую состоятельность.

—Тогда подождите минутку, я сейчас закончу и покажу вам, что у нас ещё не занято.

Пока женщина что то быстро записывала в толстую амбарную книгу, я повнимательнее рассмотрел не большой холл, в котором из мебели, кроме стойки, огромного буфета, с резными дверцами, стоявшего как раз за ней и пяти круглых столов тёмного цвета, с четырьмя венскими стульями у каждого, больше ничего не было. На стенах правда висели какие-то маленькие полочки, но за мебель я их не считаю, так как они здесь лишь для того, чтобы на них можно было установить керосиновые лампы, без которых помещение, в это время суток, погрузилось бы в полную темноту. Чистота кругом была просто идеальная и это меня не много насторожило, если хозяйка отеля, и от постояльцев требует такого же порядка в комнатах для проживания, то на долго я здесь точно не задержусь.

—Я освободилась. Если вы ещё не передумали, то можем подняться на второй этаж или сразу на третий. Вы какой предпочитаете? - прервала женщина мои размышления.

—Давайте сразу на третий - предложил я ей прикинув, что там и народу меньше шляется, да и пожилая женщина туда реже бегать будет.

Этажи в этом отеле, естественно кроме первого, имели абсолютно одинаковую планировку. На каждом был длинный коридор с большим окном в конце и шестью дверьми по бокам. Получалось так, что в отеле всего десять номеров, потому что шестая дверь, справа у окна, вела в туалетную комнату, одну на этаж.

На третьем этаже была свободна лишь одна комната, как раз на против туалета и не занята она была, скорее всего, из-за своего места положения. Такой вывод я сделал после того, как хозяйка задала очередной вопрос, остановив меня перед дверью свободного номера:

—Ну что, будете сюда вселяться?

—Вы мне цену за него, сначала скажите - решил я, не торопить события.

—Цена за все комнаты одинаковая, пятнадцать долларов в неделю. На эту я сделаю скидку, вам она обойдётся в двенадцать долларов - сказала женщина, наверное, посчитав, что лучше получить не много меньше, чем терять на простые помещения.

Я втянул в себя коридорный воздух, прежде чем дать окончательный ответ, да вроде бы не пахнет ничем таким.

—Открывайте, посмотрю, как там внутри - попросил я её, всё-таки показать товар лицом.

Провернув два раза внутренний замок плоским ключом, женщина распахнула дверь, затем вошла в комнату, где сняла стеклянную колбу с лампы, стоявшей на маленьком столике не далеко от входа и чиркнув спичкой подожгла в ней фитиль.

—Смотрите, номера у нас стандартные, бельё меняем раз в неделю, тогда же и горничная делает уборку. Но я сразу предупреждаю, свинарника в отеле я не потерплю, поэтому в течении недели вам необходимо самостоятельно поддерживать порядок - завела хозяйка обычную, для такой процедуры, пластинку.

Номер был довольно таки просторным, в него поместилась широкая кровать, двух верный шкаф для одежды, небольшой буфет с посудой, кроме стола у входа, ещё один, по больше, у окна и два стула возле него.

—А это что такое? - спросил я хозяйку про странную железяку, на четырёх литых, фигурных ножках, стоящую на листе железа, сразу за входной дверью.

—Печка - как-то подозрительно взглянув на меня, ответила женщина.

Вообще то мог и сам сообразить, труба то зачем у этой чугунной бочки с дверкой по середине.

—И правда, печка. Не рассмотрел в темноте, извините. Ну что же, пожалуй, я заеду сюда. Так значит вы говорите двенадцать долларов в неделю?